Глава 9
Старший лейтенант Смирнов и прапорщик Соболь вышли из внедорожника, остановившегося перед крупным холмом. За ним поднимался черный дым. Он уже был не сплошной, а рассеивающийся, но направление определял.
Смирнов отпустил водителя и сказал Соболю:
– Давай, Дима, на вершину холма, посмотри, далеко ли до места, которое было обстреляно, определись, как нам туда добраться, оставаясь незамеченными для наблюдателя, засевшего в буферной зоне.
– А я тебе и сейчас скажу, что никак. В зоне сплошные холмы, поросшие кустарником, как, впрочем, и здесь. На каждом из них может сидеть наблюдатель.
– На какой хрен террористам сажать здесь специального наблюдателя?
– А хотя бы для съемки.
– Чего? Того факта, что к развороченному автобусу подъедут люди? На какой черт им это надо? Сам обстрел они заснять могли, а тех, кто подойдет, – нет смысла. На холме может сидеть только корректировщик, да и то вряд ли. Он дело свое сделал и отошел. Может, вообще уже в Турции пьет кофе.
– Нет, не успел бы добраться. Но если ты говоришь, что смотреть за местом обстрела некому, то зачем командир послал нас сюда? Чего разведывать?
Старший лейтенант взглянул на прапорщика.
– Жилин тебя не спросил, великого стратега. Теперь о том, какой смысл снимать людей, подъезжающих сюда. Ответ прост как дважды два. Они хотят посмотреть, кто здесь появлялся.
– Кто тут, кроме курдов, оказаться может?
– Мы!
– Откуда туркам знать, что мы помогаем курдам?
– Так, Соболь, я сейчас старший, поэтому лучше кончай базары и лезь наверх! Не доводи до греха.
– Чего Жилин не послал с тобой кого-нибудь другого?
– Так ты сам напросился бы.
– Не важно.
– Мне долго ждать? Приказ не ясен?
– Да все мне ясно. – Прапорщик пробормотал себе под нос что-то еще, а потом все-таки шустро поднялся на вершину.
Смирнов присел на валун, развернул станцию, вызвал командира группы:
– На связи, – ответил майор.
– Прибыли на место. Расстояние до буферной зоны точно указать не могу, это сейчас выясняет напарник, но думаю, что не больше километра. Виден дым. Он рассеивается. Его несет в сторону Афрани.
– Ты послал Соболя на высоту?
– Так точно. По результатам осмотра местности с холма определим маршрут дальнейшего скрытного продвижения, начнем сближение с местом, подвергшимся обстрелу.
– Принял. Работайте!
– Работаем. – Смирнов перевел спутниковую станцию в режим ожидания и проговорил: – Куда же мы на хрен денемся.
Он достал из пачки сигарету, прикурил, пустил дым по земле. Прошло десять минут. Соболь не появлялся и не выходил на связь.
Смирнову недоело ждать, и он постучал по микрофону переговорного устройства.
– Да, – тут же ответил прапорщик.
– Ты там, случайно, не уснул, пригревшись на солнце?
– Уснешь тут!
– Что?
– До буферной зоны не более трехсот метров, холмы невысокие, вижу дорогу и то, что осталось от автобуса. Еще наблюдаю смятую проволоку. Ее протаранил внедорожник.
– И не порвал резину?
– Видимо, нет, раз не стоит за проволокой на дисках.
– Что же это за колючка такая?
– Или что же это за колеса у внедорожника. Спускаюсь.
– Давай.
Через несколько минут прапорщик вернулся.
– Ну и что?.. – спросил Смирнов.
– Жесть, Боря!
– В смысле?
– В прямом. У остова автобуса две воронки. Третий снаряд попал точно в цель.
– Было три выстрела?
– Может, и четыре, но я видел две воронки. Еще одна может быть за остовом.
– Буферная зона?
– Потому и задержался. На останки журналистов и охраны мы с тобой еще насмотримся. Посему я наблюдал за холмами, но нигде никого не обнаружил.
Смирнов сплюнул и заявил:
– Этот факт совершенно не означает того, что на холмах никого нет.
– Я хорошо смотрел.
– Надо было мне самому подняться, да?
– Вот чего ты мне мозги канифолишь? Надо тебе, так и лез бы.
– Ладно, все! С маршрутом определился?
– Что с ним определяться? Выходим за этот холм и шуруем вперед, забирая влево, в обход двух бугров поменьше. Как раз к остову автобуса и выйдем. Не хрен прятаться. На ближних возвышенностях буферной зоны никого нет.
– Я в этом не уверен.
– Птицы не встревожены, заметил?
– Какие? Я их ни в кустах, ни на холмах вообще не вижу.
– Это тут, а в зоне они есть. Немного, но заметны. Спокойно порхают с куста на куст.
– Ладно, пошли!
Спецназовцы пятнадцать минут петляли между холмами, потом залегли в канаве у дороги.
Смирнов осмотрел буферную зону и сказал:
– Да, похоже, на этот раз ты прав. Поблизости никого нет. Съемка не ведется.
– Похоже, – протянул Соболь. – Все тебе достать меня надо. Это что, уже потребностью у тебя стало? Как в сортир сходить?
– Рот прикрой!
– Есть, товарищ старший лейтенант!
– Значит, делаем так. Сейчас выходим к остову автобуса, смотрим, что там внутри, далее бросок к колючке, и доклад. Наши дальнейшие действия определит Жилин. Понятно, разведка?
– Не тупей других.
– Сомнительное утверждение, но ладно, не обижайся, нервы.
– У всех нервы, но я же держу себя.
– А тебе и положено помалкивать в присутствии старшего по званию.
– Мы идем?
– Вперед! Ты за мной. Оружие к бою!
Старший лейтенант и прапорщик передернули затворные рамы автоматов.
Смирнов кивнул на станцию.
– Не забудь эту штуковину.
Соболь покачал головой и поднял кейс.
Разведчики вышли на дорогу, стараясь находиться за дымовой завесой.
– Жесть, стало быть, да? – проговорил Смирнов.
– А разве нет.
– Смотрим автобус.
– Где бы его еще взять.
– Не нарывайся!
Спецназовцы подошли к остову автобуса.
Смирнов заглянул в то, что когда-то было салоном.
– Твою-то мать! И это все, что осталось от людей?
– Я бы ту сволочь, которая стреляла, лично на куски порвал.
– Еще успеешь. Да, картина впечатляет. А ведь здесь и та красавица-чешка.
– И двое наших журналистов.
– Так, тринадцать трупов. Шестеро журналистов, столько же охранников с водителем и курд, который сопровождал их. Все, никто не успел выскочить.
– А как успеешь, когда снаряды прилетели внезапно и хрен знает откуда?
– Да, картина! К проволоке бегом марш!
Спецназовцы пробежали до полосы обозначения границы буферной зоны, к тому самому месту, где проехал Сабих.
Смирнов осмотрел проволоку и заявил:
– Да это лабуда, а не заграждение. Смотри, Соболь, тут и шипов-то нету. Вот почему внедорожник прошел. След хорошо виден.
– Хреново дело.
– Ты о чем? – спросил старший лейтенант.
– А сам не догадываешься? Жилин запросто может послать нас с тобой по этому следу.
– Если он нас и пошлет, то не по следу, а за то, что долго на связь не выходим. – Смирнов взял спутниковую станцию, привел ее в режим переговоров, вызвал командира.
– На связи! – прозвучало практически тут же.
– Вышли к месту обстрела. Автобус уничтожен, все люди, которые в нем находились, погибли. Тела опознать не представляется возможным, они сильно обгорели. Всего тринадцать трупов. Мы прошли к разрыву в проволоке. Она представляет собой не заграждение, а всего лишь обозначение границы, поэтому внедорожник прошел через нее без проблем. За линией видны следы этой машины, они уходят к холмам. У меня все!
Жилин выдержал паузу и спросил:
– Значит, следы от внедорожника остались?
– Да, колея просматривается.
– Как считаешь, Боря, пройти по следу можно?
– Да, можно, конечно, но сколько? Если корректировщик пошел к Турции, то какой смысл идти по следу? Нашему появлению турецкие пограничники рады не будут, ксивы не спросят, а вот свинцом нашпиговать могут очень даже легко.
– Попробуйте пройти. Важно даже то обстоятельство, что эти следы ведут к Турции. Надо зафиксировать их на камеру, нанести маршрут внедорожника на карту.
– Это приказ?
– Да.
– Уточните расстояние преследования.
– Не более трех километров. Дальше посмотрим. Я вывожу группу к сгоревшему автобусу. Связь со мной по прохождении указанного расстояния либо по необходимости.
– Принял, выполняем!
– Удачи. До связи!
Старший лейтенант отключил станцию.
Соболь уже все понял.
– Я же говорил, что пошлет нас Жилин, – заявил он. – Командир так и сделал, но не туда, куда думал ты.
– И что? Приказ отдан, нам его исполнять.
– Веселенькое дельце – гулять по этой зоне, где можно нарваться на любой сюрприз. У нас даже нет данных с беспилотника. А если за ближайшими холмами залег турецкий взвод?
– В этом случае мы с тобой принимаем бой.
– Вдвоем долго не продержимся, Боря.
– Видно будет. Нечего гадать. Отдохнул?
– Да я и не устал.
– Тогда вперед, за мной! Кейс со станцией в ранец, чтобы не мешал вести огонь при необходимости.
Соболь вздохнул.
– Ладно, вперед. Уломал, противный! – Прапорщик уложил кейс в ранец и закрепил его на спине, освободив руки, которые сжимали автомат «АКС-74», готовый к бою.
Разведчики шли, соблюдая повышенные меры безопасности. Грунт здесь, в буферной зоне, действительно оказался мягче, чем до дороги. Но иногда следы машины терялись. Смирнову и Соболю приходилось обходить довольно большие площади, чтобы вновь обнаружить их. Все это отнимало время, и скорость передвижения не превышала трех километров в час. Постоянное напряжение слуха и зрения утомляло. Солнце тоже делало свое дело. В боевой амуниции было жарко.
В 11.20 они сделали привал, устроились в тени кустов, росших у подножия крутого холма.
Соболь сбросил ранец и проговорил:
– Чертов рельеф! Мы с тобой не так давно в Афгане сетовали, что сложно совершать марш, так те места по сравнению с этой частью Сирии – ровная долина.
– Не гунди, – сказал Смирнов.
Друзья присели рядом.
Соболь начал осматриваться.
Старший лейтенант взглянул на него и спросил:
– Ты чего башней вертишь, как танк, потерявший гусеницу? Золотую жилу ищешь?
– Какая жила?! Ты не в курсе, что тут всякой ядовитой твари много?
Смирнов не имел ни малейшего представления о данном вопросе, но не мог упустить такого шанса подтрунить над товарищем.
– Много, Дима, не то слово. Тут с этим даже похлеще, чем в Афгане, – заявил он. – Например, только тут обитает песчаная гадюка. – Старший лейтенант не знал, да и знать не хотел, существует ли такая змея в природе. – Ее еще называют смертельным призраком. Ты не слышал о такой гадюке?
– Нет. Знаю, есть обычная, серая, у нас в России, болотная в Индии, разные там эфы, гюрзы, щитомордники.
– По сравнению с песчаной гадюкой все змеи, перечисленные тобой, – вполне себе безобидные существа. От укуса песчаной гадюки нет сыворотки. Ее яд действует мгновенно, валит не только человека, но и буйвола.
– Где ты здесь буйволов видел?
– Это к слову.
Соболь, человек доверчивый, привстал, осмотрел площадку перед кустами, затем сказал:
– Погоди, но днем змеи спят в норах, ведь так?
От Смирнова нелегко отделаться:
– Большинство – да, но не песчаная гадюка. Она охотится как раз днем.
– И на кого?
– Да хрен ее знает. На того, кто окажется рядом. На газелей, например.
– Газель?
– Не путать с гордостью отечественного автопрома!
– Ты за идиота меня держишь?
– Просто сказал.
– Я что-то не видел тут и газелей.
– Ты не идиот, а газель, значит, дура набитая? Да она человека за километр чует и сваливает, потому как видит в нем хищника.
– Ладно, пусть будет газель. Каких же тогда размеров твоя песчаная гадюка?
– Метра полтора.
– Как она может сожрать газель?
– Элементарно. У песчаной гадюки зубы, как у гиены. Все до одного, кстати, ядовитые. Завалит она газель, потом рвет на куски. Кости оставляет, а мясо пожирает. Налопается, забивается в нору и месяц спит, переваривает пищу. У нее голова, как у ротана. На половину туловища. Все остальное хвост. А ты чего стоишь?
– Смотрю.
– Особенность этой гадюки в том, что она охотится не с земли.
– А откуда?
– С кустов, например. Выбирает ветку покрепче, обвивает ее и ждет. Появилась газель, она прыг ей на холку и зубы в шкуру!.. Все дела.
– Большую газель сожрать может?
– Может. Но охотится на мелких. Чтобы не больше десяти-двенадцати килограммов была.
– Как определяет?
– Это ты у гадюки спроси.
Соболь подозрительно скосился на друга и спросил:
– А ты не брешешь, Боря?
– Зачем?
– Чтобы, как и всегда, подколоть.
– Больше мне делать нечего.
– Дай слово, что не брешешь.
Смирнов повысил голос:
– Ты, помощник офицера, тон-то поубавь и садись отдыхай. Если бы в кустах была гадюка, она уже удавила бы тебя.
– Чего это меня, а не тебя? Ты у кустов сидишь.
– Ты габаритами поменьше.
– Боря!
– Садись, разведчик. Нет тут никаких песчаных гадюк. Их, может, и вообще в природе не существует.
– Сбрехал.
– Взял на понт. А это две разные вещи.
– Ну, Боря!..
– Чего? Неужели боишься змей?
– Я не боюсь, а разумно опасаюсь.
– Вижу, как опасаешься, юлой завертелся.
– Шел бы ты!..
– Поаккуратней! Все же со старшим по званию разговариваешь.
Соболь обиделся и пошел за холм. Но там жарило солнце, и ему пришлось вернуться. Он молча присел рядом со старшим лейтенантом.
– Историю из курсантской жизни рассказать? – пошел на мировую Смирнов.
– Не напрягайся. Ничего нового не расскажешь, да и некогда нам болтать. Работать надо.
– Надо же, какой серьезный мужчина. А ты ничего не попутал? В нашей паре я старший, мне и решать.
– Так решай, старлей!
– После того как обиду с физиономии уберешь.
– На таких, как ты, не обижаются.
– Ладно, один-один. Тронулись.
Спецназовцы вмиг забыли об этом разговоре и продолжили марш.
Чем дальше они удалялись от проволоки, тем отчетливее становились следы.
Смирнов включил навигатор, определил свое местонахождение и воскликнул:
– Ба! Да мы от дороги в пятистах метрах. Параллельно ей идем.
– Что это означает?
– А ты не врубаешься? Не пошел в Турцию корректировщик, двинулся по буферной зоне в направлении селения Майла. Это уже интересно. Почему он так поступил?
– Почему же?
– Хрен его знает. Смотри, яма.
– Вижу.
– Протектор четко отпечатался. Направление на Майлу.
– Докладывать об этом будешь?
– Пока нет.
Через полчаса спецназовцы вышли к очередному холму. Следы внедорожника тут уходили влево.
Смирнов поднял руку.
– Стоять!
– Чего?
– Будь здесь, я посмотрю, что за холмом.
– Такие же холмы. Судя по всему, корректировщик ушел в ту самую Майлу.
– В сирийское селение турецкий корректировщик? Ты сам-то понял, что сказал?
– А куда же тогда?
– Тащить кобылу из пруда. Стой здесь и будь в готовности.
– Стою.
Смирнов осторожно, прижимаясь к кустам, которые опоясывали пологие склоны холма, прошел до изгиба, тут же отпрянул назад, присел. Он повернулся к Соболю и взмахнул рукой. Мол, ко мне!
Прапорщик быстро, так же осторожно подошел к нему, опустился рядом и спросил:
– Неужели внедорожник?
– Он самый. «Ниссан» с сирийскими номерами. Корректировщик забрал машину того мужика, который находился в автобусе в качестве представителя администрации Хамена. Пробить тачку надо, но не сейчас. Сначала следует выяснить, есть ли кто в машине.
– Там может быть только корректировщик.
– А может и не быть.
– Зачем ему бросать тачку?
– А если она сломалась?
– Ну, если сломалась. Как проверять будем?
Смирнов подумал и проговорил:
– Ты оставайся здесь… нет, прими немного назад и разверни станцию. Я двину в сторону и зайду со стороны передка внедорожника. Если корректировщик в нем, увижу.
– Может, мне пойти?
– Будем пререкаться? Делай как сказано! Я пошел.
Смирнов перебежал за соседний холм справа, тогда как следы машины обходили его слева. Задержался он там ненадолго, вернулся минут через двадцать.
– Есть душара, Соболь! – сообщил приятелю старший лейтенант.
– В машине?
– Точно. Прикинь, спит спокойно. Отдыхает, сука, после трудов праведных. На месте водителя, откинул спинку и дрыхнет, разинув пасть.
– Что будем делать?
– Это решит Жилин. Станция в рабочем состоянии?
– Да.
Смирнов набрал номер командира группы.
– Да, Боря? – сразу ответил тот.
– В общем, нашли мы внедорожник.
– Да ты что? Серьезно?
– Нет, шутить буду, самое время. Но надо свериться. – Офицер назвал номер «Ниссана».
– Это он. Корректировщик. Значит, спит. Это хорошо. Описать его можешь?
– Попробую. В общем…
– Погоди! Ты говоришь, у него рот открыт?
– Так точно!
– Фиксу золотую не заметил?
– Есть такая справа.
– А шрам на подбородке?
– И на подбородке, и небольшой на шее.
– Это корректировщик. Мы тут узнали, кто он. Сержант турецкой бригады, развернутой у Гардана. Нури Сабих его зовут.
– Гардан – это же недалеко от буферной зоны.
– Вот именно. Значит, и установка оттуда, хотя наша разведка сообщила, что все «Сакарьи» реактивной батареи бригады на месте, в части.
– Долго ли подогнать из другой бригады?
– Координаты нахождения?!
Смирнов назвал их.
– Так это получается, что он шел вдоль границы, – проговорил майор.
– Именно так. Я тоже в непонятке. Да еще эта остановка, отдых. Ведь он спокойно мог уйти к себе в часть и там спать, сколько влезет. Но Сабих встал в буферной зоне, продвигался не к турецкому Гардану, а в сторону сирийского селения Майла.
– Так, – проговорил командир группы. – Что это значит? А дело тут в том, Боря, что Сабих пока не получил приказ возвращаться на базу. Он отдыхает и чего-то дожидается. Как по-твоему?
– Думаю, он ждет подхода установки, расстрелявшей автобус.
– Она была бы в заданном квадрате раньше «Ниссана». Нет. Установка, охранение, возможно, еще какая техника должны укрыться где-то дальше, но в буферной зоне. Скорей всего, командир огневой группы получил приказ сменить позицию.
– Беспилотники ничего не дают?
– Нет. Мешают радиопомехи. Тот летательный аппарат, на котором установлена система пробоя, как специально, забарахлил. Летуны работают с ним, но когда смогут поднять, неизвестно.
– Каковы будут указания, командир?
– Сабих, говоришь, спит?
– Так точно!
– Значит, скрытно подойти к нему вы сможете?
– Без проблем.
– Бери его, Боря. Но живым и так, чтобы он и пикнуть не успел, не только сигнал тревоги подать.
– Понял. Сделаем.
– Как возьмешь, доклад мне!
– Это понятно. Как же без доклада?
– Так ты его допросить не сможешь?
– Если не говорит по-русски, не смогу.
– Работай, я с переводчиком к вам! Техники нет, придется пехом, но здесь всего три километра, за час доберемся.
– Раньше дойдете по навигатору. Я активирую маяк, пройдете кратчайшим путем, чтобы не петлять, как это делали мы.
– Верно мыслишь. Давай, до встречи!
– До встречи, командир! – Смирнов уложил трубку на место, взглянул на Соболя и сообщил: – Приказано взять корректировщика.
– Значит, идентифицировали его?
– Да.
– Интересно, у клиента есть оружие?
– Без разницы. Спящим возьмем.
– А если услышит шаги и проснется?
– Подстрелим немножечко. Хватит глупых вопросов! Выходим из-за холма. Ты справа, заднее стекло на прицеле, следить за зарослями. Сближаемся. Работаю я, ты страхуешь.
– Понял!
– Вперед!
Спецназовцы двинулись к «Ниссану», держа его на прицеле. Они подошли к машине быстро и неслышно. Прапорщик встал у правой дверцы, старший лейтенант – слева.
Смирнов показал рукой. Мол, действую.
Соболь кивнул.
Старший лейтенант рванул дверцу на себя, схватил спящего Сабиха за рубашку и выбросил из машины. Тот не успел проснуться, как руки его были сведены за спину и связаны специальным шнуром. Смирнов обыскал его, положил рядом телефон, зажигалку, сигареты.
Соболь достал с переднего сиденья спутниковую станцию.
– Видишь, у корректировщика свой аппарат имелся, – сказал он.
– Понятно, ему должны были сообщить, куда двигаться после остановки и отдыха. Кстати, в каком состоянии станция?
– В режиме ожидания.
– Навороченная?
– Нет, вполне обычная.
Сабих наконец-то пришел в себя, повернул голову и спросил:
– Кто вы?
Он сказал это по-турецки, но спецназовцы его поняли.
Соболь подошел к нему, присел, ткнул себя в грудь и, коверкая слова, словно они от этого становились понятнее, произнес:
– Я есть офицер русский спецназ. Понял, сука?
Этого было достаточно, чтобы глаза пленника округлились.
– Рус?
– Ага, я-то рус. А ты турок?
Сабих уткнулся физиономией в мягкий грунт и застонал.
Соболь усмехнулся, посмотрел на Смирнова, стоявшего у машины, и заявил:
– Врубился, ишак отвязанный, в чьи руки попал. Не по нутру ему это.
– Нам по нутру, а это главное. Смотри за ним и за округой. Я пойду доложусь.
– Слушай, Боря, а если станция этого шакала сработает сигналом вызова?
– Хреново будет.
– Это понятно. Чего делать-то?
– Переведи ее в режим отсрочки переговоров, потом Жилин придумает что-нибудь. Причину найти можно будет.
– Понял.
– Будь внимательней. Это не простой шакал, а профи.
– А я кто? Случайный прохожий?
– И ты профи. Но все равно будь внимателен. Да, и ворот рубахи посмотри, там вполне может быть капсула с ядом.
– Нет, он уже отравился бы. Но я посмотрю.
Смирнов вернулся на исходную, перевел станцию в рабочий режим, набрал номер Жилина.
На этот раз тот ответил с задержкой, потому как сам шел по буферной зоне:
– Что у тебя?
– Все нормально. Взяли шакала спящим. Связали, обыскали.
Соболь крикнул:
– Боря, кармашек в вороте есть, как раз под капсулу, но внутри пусто.
– Что там кричит Соболь? – спросил Жилин, услышав голос прапорщика.
– Ворот рубашки проверял. Место под капсулу с ядом обнаружил, а ее самой там нет.
– Она ушла по другому назначению. Что турок?
– Стонет. Понял, что попал к нам.
– Это он не стонет, а благодарит небо за то, что его взяли мы, а не курды.
– Может, и так. Я его не понимаю. Он – меня. Поэтому молчим. Вы-то сейчас где?
– На подходе. Иду с «Факиром» и сержантом Сторским. Информация для тебя. Наши ребята, выходившие по маршруту следования «Ниссана», нашли труп водителя чиновника из администрации, который сгорел в автобусе.
– Нормально. Сам внедрил в колонну корректировщика, отдал ему свою машину. Тот и водителя замочил, и чиновника на тот свет отправил.
– Не просто чиновника, Боря, агента турецкой разведки.
– Да сколько же их было в Хамене?
– Ополченцы с этим сейчас разбираются.
– Получается, что товарищи курды решили зачистить свой город?
– Это их дело. Все, минут через десять будем.
– Жду, – сказал Смирнов, взял с собой станцию и вернулся к «Ниссану».
Соболь исправно исполнял свои обязанности. Он держал затылок Сабиха на прицеле, смотрел и по сторонам.
Старший лейтенант положил свою станцию на заднее сиденье внедорожника, повернулся к прапорщику и осведомился:
– Как дела, Соболь?
Тот тоже посмотрел на старшего лейтенанта и буркнул:
– К чему спросил?
– Тебя не учили, что отвечать вопросом на вопрос неприлично?
– Я академий не заканчивал.
– Это заметно, но вопрос-то совсем простой.
– Опять решил домотаться? Нормальные дела, гораздо лучше, чем у этого вот горного козла. – Прапорщик кивнул на Сабиха.
– С этим сложно не согласиться.
Со стороны тылового холма донесся какой-то шорох.
Смирнов и Соболь отошли под прикрытие внедорожника. Оба понимали, что подходить к ним мог только командир группы с сопровождением, но действовали машинально, по инерции, страховались и не забывали контролировать вражеского корректировщика.
– Это я, Жилин, – крикнул майор, не выходя на открытый участок.
– Принято!
Появились командир группы спецназа и руководитель курдского ополчения. Чуть сзади шагал Сторский, несший кейс со спутниковой станцией.
Смирнов и Соболь выбрались из укрытий.
Жилин с Демиром подошли прямо к корректировщику огня. Командир ополчения, не особо церемонясь, схватил турка за руки, связанные сзади, рывком перевернул на спину.
– Сержант Нури Сабих? Он же представитель иорданского благотворительного фонда «Во имя жизни» Намир Раймони? Он же корректировщик огня и убийца?
– Мне не о чем разговаривать с тобой, курд, – ответил Сабих.
Демир усмехнулся, взглянул на Жилина.
– Не желает разговаривать. Видишь ли, майор, я для него презренный курд. Но ничего, сейчас он не заговорит, а соловьем запоет.
– Ты не горячился бы. Надо доложить о нем в Хмеймим, – сказал Жилин.
– Это один из тех, кто убивал наших женщин, детей, бойцов, поэтому он наш.
– Авраз, давай не будем спорить. Или ты забыл, что этот вот подонок – всего лишь корректировщик. Мы должны нейтрализовать огневую группу. Вот когда завершим операцию, тогда и разберемся, кто чей.
– Ты прав. – Демир сбавил обороты. – Нам еще надо искать огневую группу.
– Верно. Выйти на нее мы сможем через корректировщика. Надо, чтобы он заговорил.
– Заговорит.
К ним подошел Смирнов и спросил:
– Помощь в допросе нужна?
– А ты что, следователь? – с улыбкой осведомился Жилин.
– Нет, но я знаю, как сбивать со всяких подонков их спесь.
– Да, этот Сабих подонок еще тот. Он отравил мужа своей сводной сестры. Впрочем, они были такими же агентами, как и сам этот тип. Потом пристрелил водителя. О той роли, которую сержант сыграл при обстрелах Афрани и автобуса с журналистами и говорить нет смысла. Корректировщик огня – этим все сказано. А насчет помощи? Пожалуй, давай, поработай с ним. Вытащи на свет божий всю имеющуюся у него информацию. Главное, по огневой группе.
– Допрос – это не мое. Я заставлю его говорить, а уж информацию вытаскивайте сами.
– Согласен, – сказал Жилин и направился к связисту доложить о задержании корректировщика полковнику Северцову.
Смирнов присел перед Сабихом. Рядом опустился Демир. В данный момент как переводчик.
– Эй, ошибка природы, поговорим?
Демир посмотрел на старшего лейтенанта.
– Я не понял, как ты назвал его.
– Да переведи, как хочешь. Это не важно.
– Хорошо.
Дальше пошло, как прежде.
– Я же сказал, что не намерен говорить с вами. Хочу лишь напомнить, что мы находимся на территории Турции, и здесь вы вне закона, – заявил пленник.
– На территории Турции? – Смирнов изобразил удивление. – А мне казалось, что мы в буферной зоне, на нейтральной земле.
– Это турецкая земля.
Демир влепил Сабиху довольно увесистую затрещину.
– Никогда, собака, эта земля не будет вашей.
Смирнов усмехнулся.
– Это, конечно, по-нашему и вполне заслуженно, но в следующий раз, господин Демир, прошу предупреждать, а лучше вообще не бить. Если надо, я и сам настучу этому шакалу по репе.
– Репа? Это ведь такой овощ. При чем здесь он?
– Репа – это голова нашего клиента.
– Как у вас, у русских, все сложно.
– Это чтобы враги ни хрена не поняли.
– Тут и не враги, как ты сказал, офицер, ни хрена не поймут!
– Ладно, начнем серьезный базар, извиняюсь, разговор.
Подошел Жилин и сообщил:
– Я доложил наверх о задержании корректировщика. Получил приказ использовать его для обнаружения блуждающей огневой группы. Средства применять любые, но не наносящие непоправимого вреда здоровью турка. Впоследствии доставить его в Хмеймим.
– Как в Хмеймим? Он должен ответить за преступления перед курдским народом!
– Таков приказ, Авраз, но ты не суетись. Нам надо огневую группу взять. Командира – обязательно живым!
– И тоже в Хмеймим?
– И тоже в Хмеймим. Но это не значит, что убийцы женщин и детей курдов не будут переданы вам для суда. Сейчас же нам надо продолжать работу.
Демир покачал головой, но успокоился, вернулся к роли переводчика.
– Значит, не будем говорить? – вкрадчиво спросил Смирнов.
– Нет, – твердо ответил Сабих.
– А ведь твоя откровенность нужна не нам, а тебе. Объясняю популярно, почему. Есть некая установка залпового огня, которая обстреляла местную деревню и автобус с журналистами. Погибли охранники-курды и твой товарищ, такой же агент, как и ты. Мы найдем ее и без твоих показаний. Если ты сразу не пошел в Турцию, а остался в буферной зоне отдыхать, то это значит, что начальство запретило тебе возвращаться на базу под Гарданом. Почему? Ответ прост. Огневая группа ранее уходила к базе или куда-то еще на территорию Турции. Сейчас она должна оставаться в буферной зоне. Видимо, ваши подонки в штабе запланировали еще одну акцию, требующую быстроты действий. Нельзя тратить время на выдвижение от базы. Следовательно, эта огневая группа где-то недалеко. Она сейчас окапывается, маскируется. Почему недалеко? Да потому, что вся буферная зона совсем невелика. От сирийских селений Майла и Дабир это двадцать километров в длину и пять вглубь. С учетом того, что ты зашел в зону примерно на середине и двигался в сторону Майлы, территория поиска уменьшается более чем вдвое. Остается семь километров в длину. Непосредственно к Майлу группа не пойдет, остановится как минимум в километре, а то и дальше. Что мы имеем? Правильно! Огневая группа где-то недалеко от нас, в районе, размеры которого – шесть километров на три. Не успеют твои земляки укрыть технику, как мы уже подойдем к ним. Тут-то и хана огневой группе.
Сабих с неприязнью взглянул на Смирнова и спросил:
– Зачем ты мне все это объясняешь, русский?
– Затем, чтобы ты понял важную для себя вещь. Твои показания или сотрудничество для нас желательны, но не обязательны. Мы и без тебя, подлеца, справимся. Но вот если ты решишь молчать…
Турок перебил его:
– То вы мне вколете сыворотку правды, а не сработает, прострелите ноги, и подыхать я буду страшно, так?
– Не совсем, Сабих. Не перебивай меня, это дурной тон даже для такой скотины, как ты. Нет смысла тратить на тебя препараты и патроны. Мы сделаем все гораздо проще. Отдадим тебя курдам, и они доставят твою персону в Афрани. Это будет пострашнее песчаной гадюки.
– Какой еще песчаной гадюки? Эфы?
– Не важно. Так как? Продолжаем молчать?
В глазах Сабиха затаился тревожный блеск. Он прекрасно понимал, что сделают с ним курды, родственники которых погибли от удара группы Араса.
– Мне нужны гарантии, – заявил сержант.
– Вот оно что… – протянул Смирнов. – Какие же?
– Об этом я желаю говорить со старшим российского спецназа.
– Ага! Со мной, значит, тебе западло?
Демир не смог перевести последнее слово, посмотрел на Смирнова, но тот не стал пояснять и проговорил:
– Насчет гарантий пусть с этим уродом командир разговаривает.
Старший лейтенант доложил Жилину о результатах переговоров.
– Значит, гарантии ему подавай?
– Так точно.
– Ладно, посмотрим, что он хочет.
Демир показал на часы.
– Время, майор.
– Мы быстро. Ты мне не нужен, я владею турецким.
Беседа командира группы с корректировщиком длилась недолго.
Спустя пять минут Жилин подошел к внедорожнику, у которого стояли все люди, прибывшие сюда.
– В общем, так, господа-товарищи. Сабих здесь потому, что ему действительно запрещено возвращаться на базу в Турцию. Он ждет связи с командиром огневой группы лейтенантом Арасом из бригады, штаб которой размещен у Гардана. Тот тоже получил приказ не уходить на базу, а обосноваться в буферной зоне. Где именно, Сабих не знает. Арас должен сообщить ему об этом, указать координаты новой временной базы, расположенной на нейтральной полосе, где-то в районе селения Майла. После этого сержант соединится с группой.
– Быстро вы договорились, товарищ майор, – сказал Соболь. – Не то что Смирнов.
– Прапорщик, не нарывайся! – прошипел на Соболя старший лейтенант.
Жилин не обратил на это внимания и сказал:
– Все просто. Больше всего турок боится попасть к курдам. Я ему обещал, что передам его на российскую базу Хмеймим, если он будет с нами сотрудничать.
– По сути, ты спас его, майор, – воскликнул Демир. – Мы не отомстим Сабиху за смерть наших женщин и детей.
– Не кипятись! До чего же вы горячий народ. Авраз, я же понятно сказал, что обещал доставить Сабиха живым и невредимым на базу Хмеймим, но не клялся в том, что наше руководство не передаст его сирийцам, а те – вам, курдам. Я свое слово сдержу. Корректировщик и командир турецкой огневой группы – надеюсь, мы сумеем взять живым и его – будут доставлены в Хмеймим. А уж дальше тебе придется подсуетиться. На базе эти двое нужны только для допроса, в Россию их тащить никто не собирается. Покажут этих ребят журналистам, которых соберут специально по этому поводу. Турки дадут показания, кто послал их убивать мирных жителей и сотрудников СМИ. Вот и все, что с них еще взять? А раз нашему руководству они не нужны, то оно передаст пленных представителям сирийских правительственных войск. Президент Асад в курдах очень заинтересован, поэтому думаю, даже уверен, что вам не откажут в их выдаче. По большому счету сирийцам эти турки нужны даже меньше, чем нам. Понял ход моих мыслей?
Демир улыбнулся.
– Да, теперь понял! Я заберу турков у сирийцев.
– Это твое дело. Меня заботит одно. Мне надо выйти на огневую группу и уничтожить ее. Тебя, Авраз, сейчас тоже должно беспокоить только это.
– А Сабих согласился передать нам информацию, которую сбросит ему командир огневой группы?
– Это одно из главных условий его безопасности здесь. Согласился.
– Значит, будем ждать?
– Не совсем. – Майор повернулся к связисту. – Сержант! Связь с заместителем!
Сторский набрал номер станции, оставленной в группе, и немедленно доложил:
– Капитан Туренко на связи!
Майор взял трубку.
– Толя, слушай приказ! Группу в автобус, на нем до места обстрела. Маршрут я сброшу тебе на комп. Там автобус замаскировать, далее скрытное продвижение ко мне. Это примерно три километра. Как идти, тоже увидишь на компе. В тринадцать часов всей группе быть в заданном квадрате. Как понял?
– Понял. Начинаем выдвижение.
– Удачи. Информацию сбрасываю немедленно.
– Принял, до связи!
– До встречи! – Жилин вернул трубку связисту.
Демир посмотрел на него.
– Через час вся моя группа будет здесь, – пояснил майор.
– На технике?
– Нет.
– А автобус?
– Чтобы его просекли турки?
– Но их нет у места обстрела.
– Не было, когда мы проходили, иначе огневая группа накрыла бы нас вместе с Сабихом. Либо здесь уже был бы турецкий спецназ. Но это совершенно не означает, что противника не будет и позже. Мы не знаем, контролируют ли турки зону или нет. По идее, на время базирования основной огневой группы они должны были выставить наблюдение. Поэтому не будем рисковать. Я приказал своим бойцам скрытно просочиться от места подрыва автобуса с журналистами и вашей охраной в буферную зону. Мои парни знают, как это сделать даже при наличии вражеских наблюдателей.
– Но нам неизвестно, где выбрал место стоянки командир турецкой огневой группы.
– Это несложно просчитать. Я думаю, где-то недалеко от селения Майла. Там холмов больше, они выше, и растительность густая. Есть где укрыть технику. Там никто не подумает искать эту группу, все решат, что она пошла на основную базу. Но узнаем.
– До Майлы километров семь.
– И что? Максимум два часа марша, и мы там.
Демир улыбнулся и спросил:
– Вы всегда так работаете?
– Как именно?
– Вот так. Не могу слова подобрать… хорошо?
– Всегда.
– Я, честно говоря, не рассчитывал, что русские смогут что-либо сделать за двое суток. Ведь тебе ровно столько времени отвели для работы у нас, да?
– Двое суток, Авраз, это целая вечность. Мы… – Он не договорил.
Сигналом вызова пропищала спутниковая станция сержанта Нури Сабиха.
– Черт, рановато, – заявил Жилин. – Но делать нечего, надо отвечать. Смирнов! Турка к машине, быстро.
– Момент!
Майор повернулся к Демиру и сказал:
– Встань с ним рядом. Неплохо было бы, если бы Сабих боялся тебя.
– Я его припугну.
Смирнов привел корректировщика.
Тот слышал сигнал вызова.
– Кто это может быть? – спросил майор.
Сабих пожал плечами и ответил:
– И Арас, и начальник разведки базы.
– Значит, ты отвечаешь. Если получишь приказ выдвигаться, то скажешь, что сразу не можешь. Спустило колесо, а запаски нет. Ведь это не твоя машина. Ты об этом не знал. Но есть камера, так что тебе приходится демонтировать покрышку, вставлять ее и накачивать колесо. Одному потребуется около часа. Но ты все понял. Уточни координаты и обещай часа через полтора-два быть на месте.
– Зыбкая причина.
– А ты, проклятый турок, должен убедить того, кто связывается с тобой. Или я тебя подрежу прямо здесь и на русских не посмотрю. А потом увезу в Афрани! – заявил Демир и встал перед Сабихом, поигрывая огромным тесаком.
Корректировщику развязали руки.
Он взял трубку.
– На связи! Да, господин лейтенант. Запомнил. Есть одна проблема. – Он выдал версию со спущенным колесом.
Возможно, это сообщение насторожило бы начальника разведки майора Дагара, но Арас поверил.
– Буду через час с небольшим. Да, сообщу! Благодарю! До встречи. – Сержант прекратил разговор, передал трубку Сторскому, вздохнул и сказал: – Я сделал все так, как вы хотели, майор.
– На связь выходил командир огневой группы? – спросил Жилин.
– Да, и он поверил насчет колеса. Глупец. Мнит себя великим стратегом, небожителем, а сам!..
– Координаты нового места дислокации группы?
Сабих назвал район.
– Так это в шести километрах от нас, недалеко от селения Майла. Я не ошибся. Хорошо. – Майор взглянул на турка. – После этого сеанса лейтенант может связаться с базой?
– Этот глупец не будет напрягать начальство.
– А майор Дагар не захочет на него выйти?
– Вряд ли. Зачем? Главное сделано. Он уже получил доклад Араса о том, что группа благополучно встала на новом месте.
– Теперь о составе группы. Расчет пусковой установки пять человек, считая двух заряжающих, так?
– Да, но зачем Арасу заряжающие? Это и охрана может делать.
– А она у него на бронированной машине «Отакар». Экипаж два человека, десант – шесть. Всего выходит одиннадцать человек вместе с командиром группы.
– Если группу отправили в буферную зону, то ей наверняка придали и транспортно-заряжающую машину.
– Сержант, мы начали активно соображать. Это хорошо. Значит, может быть и ТЗМ. Это еще сколько людей?
– Думаю, обошлись водителем. Много солдат укрыть сложно.
– Тоже верно, но берем состав группы из расчета в тринадцать человек.
– Какие они люди? – проговорил Демир. – Шакалы паршивые.
– Согласен, тринадцать шакалов, – сказал Жилин, улыбнулся, повернулся к Смирнову и приказал: – Сабиха спеленать и положить в тень! Пусть отдохнет пока.
– Есть, командир!
Старший лейтенант оттащил корректировщика от внедорожника.
– Как с машиной перемещаться будем? – поинтересовался Демир.
– Погоди, Авраз. У турок тринадцать человек, извини, шакалов, у нас с тобой – одиннадцать. Нормальный расклад. А как перемещаться? Часть в салоне, остальные пешком, через километр смена. Так, по очереди отдыхая, мы пройдем шесть километров за час десять минут. До подхода группы остается полчаса. Как раз получается время, обозначенное Сабихом.
– А рассредоточение?
– Атакуем с ходу. План отработаем сейчас, чтобы обозначить задачу каждому в движении.
– Да? – Демир недоверчиво посмотрел на майора.
– Ты в чем-то сомневаешься? – спросил тот.
– Есть немного.
– Не ломай голову, Авраз. Отработаем мы диверсантов. Лишь бы за эти полтора часа они не ушли.
– Если встали, то не уйдут. В этой буферной зоне турки чувствуют себя как дома, в полной безопасности.
– Придется развеять их иллюзию. Мы это сделаем.
Демир улыбнулся.
– Да, только для того, чтобы посмотреть, как работает русский спецназ, стоило просить прислать вас.
– А я бы предпочел, чтобы не было причин привлекать нас. Слишком дорогой ценой дается это.
– Ты прав.
Жилин приказал Соболю проверить «Ниссан». Смирнов охранял Сабиха, связист сидел на валуне у развернутой станции. Все ждали подхода основных сил группы.
