…Полная луна заглянула в окно избы. Серебряные четырехугольники разлеглись на выскобленных досках пола. Марья Муромец проснулась от неясной тревоги. Все вроде было хорошо, но что-то – не хорошо. Слышится Марье, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Марье, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов.

Она оторвала голову от пуховой подушки, приподнялась на локте и увидела, что Илья не спит. В темноте жутковато и таинственно светились белки его выпуклых глаз. Как зачарованный, богатырь наблюдал за медленным шествием лунного диска по небосклону.

– Э, Ильюшенька, ты чего? – встревожилась Марья. – Тебя не оборотень ли покусал, часом? Кожа не чешется, зубы не растут? А то в прошлом годе у Пересветов среднего кицуна за ногу тяпнула, так он в полнолуние рыжей шерстью покрывался весь и хвост отращивал.

– Кицуна – это кто? – лениво спросил Илья, не отрывая глаз от луны.

– Лисичка такая. Лисичка-оборотень, импортная. Японская, – охотно объяснила Марья.

– Ясно. Не, не кусал меня никто. Просто вот… думаю.

– О чем же, Илюшенька? – Марья попыталась заглянуть в глаза мужу.

– О том, что за калибр такой дурацкий был у Кащея – 3×9?