Глава 15
Увы, коварный план пристыдить Лео провалился. Когда я проснулась, этого вредного художника уже след простыл! Дом был пуст, и лишь одинокая записка на кухонном столе сообщала, что их милость вернутся после обеда. А мне, по его версии, предполагалось сидеть и ждать, аки верной жене. Нет, серьезно, так и написано было. С таинственной припиской, мол, он вернется, и будем веселиться.
Первая мысль: нарочно уйти, и пусть ищет меня по всему Ольмейру. Единственное, что останавливало, – Хайлар. Учитывая способность этого мерзкого джинна появляться, словно шайтан из табакерки… Нет уж, лучше в доме посижу. И Энди в гости позову. Думаю, он не откажется Леонарда немного позлить.
И эта моя затея не получила своего воплощения: актер был занят, обещался зайти в другой раз. Так что пришлось скрипеть зубами, но послушно сидеть на месте.
Ничего-ничего. Ты только вернись. Я тебе в красках опишу, как ты вчера на моих хрупких плечах перемещался!
К тому моменту как входная дверь открылась, я успела заскучать, потому возвращению Лео искреннее обрадовалась. Что, конечно же, не отменяло запланированную месть!
Но все слова вылетели у меня из головы, когда художник вошел на кухню.
– Это что? – только и сумела спросить я, подозрительно рассматривая ящик в его руках.
– Мы с тобой спорили на днях, помнишь? – лучезарно улыбнулся Леонард, осторожно поставив ношу на стол – внутри что-то задребезжало. – Вот, решил, что сегодня прекрасный день, чтобы все проверить.
– Ты о том, кто больше выпьет? – уточнила на всякий случай, с любопытством заглядывая в ящик. – Творец всемогущий, это все нам! – воскликнула пораженно. – Здесь же больше десяти бутылок вина! Тебе плохо не станет?
– Мне – не станет, – ухмыльнулся он, усаживаясь напротив. – Главное, чтобы тебе не стало.
– И не надейся! – грозно покачала я пальцем.
– Вот и проверим, – невозмутимо проговорил художник и, сощурившись, спросил: – Слушай, а это не ты, часом, меня в постель вчера затащила? А то я точно помню, что засыпал у двери в ванную комнату.
М-да, а ведь с этого козыря планировала походить я!
– Ну не оставлять же тебя было на холодном полу, – небрежно ответила я. – Так что пришлось изображать из себя твоего рыцаря и на ручках нести в кроватку.
Одна наивная джинния думала, что сможет этим кое-кого смутить. Ага, аж два раза.
– Мне повезло, – широко улыбнулся Лео, – что у меня такая сильная соседка. А то простыл бы на холодной плитке.
– Угу, – недовольно процедила я и не удержалась от небольшой шпильки: – Как ты вообще живешь с таким крепким сном? У тебя же из дому можно вынести все, пока ты дрыхнешь!
– Ну, как видишь, пока не вынесли, – беспечно пожал он плечами и азартно потер руки. – Ты меня заболтать не пытайся! Что, страшно спор проиграть?
– Кому? Мне? – надменно произнесла я и достала из ящика первую бутылку. – Чем закусывать будем?
– Шоколадом, – огорошил меня Леонард. – Доставку из твоей любимой кондитерской я заказал. Обещали прислать все виды, что есть в наличии. Заодно выясним, кто какой больше любит.
Я умилилась до глубины души. Не мужчина – мечта! Прямо предвосхищает мои желания, честное слово! Впрочем, он же сам скрытый сладкоежка… Вернее, он думает, что я не в курсе. Но я буду мудрой девочкой и промолчу на эту тему.
– Шокола-а-ад, – промурлыкала я задумчиво. – Моя прелесть…
– И ты еще удивляешься, почему у тебя только сладости и получаются, – фыркнул Лео насмешливо.
Я хотела возмутиться, но он уже утопал забирать нашу закуску. А когда вернулся и выставил богатство на стол, я подавилась слюной, а из головы напрочь вылетело, что я собиралась возмущаться.
Следующие полчаса мы азартно пробовали все сорок – целых сорок! – видов шоколада, обмениваясь впечатлениями. Даже кормили друг друга из рук, не забывая, впрочем, прикладываться к вину.
Когда на стол была поставлена четвертая бутылка, я уже прилично захмелела. Честно говоря, мой собутыльник трезвым тоже не выглядел, так что пока мы шли на равных.
– Знаешь… – я положила локти на стол и посмотрела на Лео снизу вверх, – ты такая вредина!
– Это я вредина? Да кто бы говорил! – помотал головой он.
– Я – белая и пушистая. А вот ты-ы-ы! – назидательно подняла указательный палец. – Гадкий, ехидный садист!
– Эй, чего это я садист? – возмутился художник. – Обоснуй!
– Пжалста! – Я пафосно взмахнула рукой, после чего принялась демонстративно загибать пальцы. – Постоянно меня высмеиваешь. Мучаешь. Вчера вон… голой в ванную комнату загнал!
– Не сбежала бы – не загнал бы, – ни грамма не устыдившись, фыркнул он. – А я всего лишь посмотреть хотел!
– Я на то, что ты с меня рисуешь, тоже просто посмотреть хотела, – пьяно хихикнула я, подливая себе еще вина. – Но кто ж мне позволил, а?
– Да не вопрос! – вдруг воскликнул Лео и, схватив меня за руку, потащил за собой.
По дороге его занесло, и мы дружно чуть не вписались в стенку, но художник в последний момент вырулил. Я даже не сопротивлялась, только улыбалась во весь рот.
В мастерской меня с силой посадили на табурет, а затем деловито спросили:
– С какой начинать?
– А? – Я непонимающе захлопала ресницами. – В смысле?
– С картины какой начинать? – нетерпеливо произнес Лео.
– А их несколько? – изумленно вскинула я брови, а затем радостно подпрыгнула: – Ура! Все! Все показывай!
– Готова только одна, – предупредил он, присаживаясь у стопки полотен, прислоненных к стене. – Остальные на уровне слегка проработанных эскизов.
– Ничего, потом еще раз готовые посмотрю, – великодушно сообщила я.
– Пожалуй, так…
На мольберт передо мной был выставлен холст… с ифритом. Изображение и правда было схематичным, но даже таким дышало мощью стихии. И огненная девушка на картине уже сейчас выглядела… поразительно чувственной для чистого пламени.
С ума сойти… Это он такой вчера меня увидел?! А мне-то казалось, что я в форме ифрита страшна, как смертный грех…
– И когда только успел? – задумчиво озвучила я.
– Посреди ночи проснулся оттого, что вдохновение по темечку долбит, – получила я неожиданный ответ, и, пока нашлась, что на это сказать, Леонард невозмутимо спросил: – Посмотрела? Следующую?
– Ага, – кивнула я.
И он поставил на мольберт…
– Так вот куда зарисовка из альбома делась! – воскликнула я, рассматривая себя, танцующую на озере.
Это полотно было частично готово. По крайней мере, весь фон был прорисован отлично. Недоставало каких-то нюансов конкретно в моем изображении, но я никак не могла уловить каких.
– Здесь я еще не решил, какую эмоцию тебе писать, – сказал художник. – От этого зависит конечное впечатление… Уже два раза переделывал, мне не нравился результат.
– Мне жуть как интересно, что выйдет в итоге, – зачарованно отозвалась я.
– Не поверишь, мне тоже, – хмыкнул он. – Ну что, показать последнюю?
– Ту, которая готова? – улыбнулась я и, получив утвердительный кивок, захлопала в ладоши. – Конечно! Я сгораю от нетерпения!
– Тогда закрой глаза, – внезапно мягко проговорил Лео, рассматривая меня с непонятным выражением лица. – И не открывай, пока не разрешу.
– Страсти какие, – фыркнула я, послушно зажмурившись. – И с чего такого туману напустил на ровном месте?..
Он не ответил.
По внутреннему ощущению, это заняло добрых десять минут.
Некоторое время я прислушивалась к шороху, пытаясь понять, что происходит в мастерской. Но все равно вздрогнула, когда мои плечи сжали сильные пальцы, а над ухом раздался вкрадчивый шепот:
– А вот теперь смотри.
Я резко распахнула глаза и замерла с открытым ртом.
Когда мы вошли в мастерскую, я заметила, что часть боковой стены закрыта шторой. И не обратила особого внимания – ну мало ли зачем это Лео? Так вот оказалось, что там скрывалась картина. Огромная картина, занимающая половину этой самой стенки. И… там действительно была изображена я. Да еще и в таком образе, что я покраснела до корней волос и под страхом смерти не смогла бы повернуться и посмотреть Леонарду в глаза.
Я на полотне лежала спиной к зрителю на красных атласных простынях. Спина, ясное дело, была обнаженной, лишь в районе ягодиц стыдливо прикрытая куском кремовой газовой ткани. Я смотрела через плечо с загадочной улыбкой, и почему-то с первого взгляда было ясно, что без приглашения к этой сексуальной красотке лучше не соваться. И, конечно же, рисунок. Тот самый рисунок, который на самом деле украшал сейчас мою спину. Любовно выписанный второй раз, но уже на настоящем полотне, а не на живом.
Не понимаю, как у Лео получилось это передать… но получилось. Девушка на картине казалась загадочной, желанной, манящей, но до ужаса опасной.
Когда он успел?! Такая большая картина, так талантливо написана и за невероятно короткий срок! С ума сойти…
– Творец всемогущий… – Я наконец опять обрела дар речи. – Но как такое возможно…
– А можно, пока я навеселе, вопрос задать? – вдруг спросил Лео, по-прежнему оставаясь у меня за спиной и крепко сжимая за плечи.
– Ну… можно… – не так уж и уверенно отозвалась я.
– Когда я рисунок божественной энергией наполнял, ты реально оргазм получила или мне показалось? – убил он меня наповал.
Мне словно весь воздух из груди вышибли.
– Ах ты… – только и смогла выдавить я из себя.
– Значит, не показалось, – со смешком констатировал он.
– Тогда у меня встречный вопрос, – процедила я, резко поднимаясь и поворачиваясь. – Ты после этого в душ не краску смыть убежал, не так ли? – задрала голову и бесстрашно, с вызовом посмотрела на него.
Он вдруг широко улыбнулся и наклонился вперед так, что наши глаза оказались на одном уровне:
– Думаю, полотно – исчерпывающий ответ. Тебе так не кажется?
– В народе говорят: когда кажется, креститься надо, – упрямо поджала я губы. – Так что не думаю…
– Ладно, отвечу по-другому.
Табурет, отделяющий нас друг от друга, внезапно был отброшен в сторону, а меня прижали с такой страстью, что я… сама встала на носочки и, закинув руки Лео за голову, поцеловала. А после с чистой совестью отдала инициативу в его руки.
Мне не было страшно.
Я не думала о том, что будет после.
Меня не заботило, что это может быть влияние алкоголя и потом мы оба пожалеем.
Да плевать на всю эту ерунду! В тот момент лишь его руки и губы казались самым правильным, что есть в этом мире.
Я откинула голову, подставляя под жгучие поцелуи шею, и с наслаждением зарылась пальцами в мягкие русые волосы.
Лео замер, уткнувшись лицом мне в грудь, и едва слышно сказал:
– Ты меня с ума сводишь. Иногда вообще складывается ощущение, что я всю жизнь спал. И проснулся лишь тогда, когда ты переступила порог моего дома. Впрочем… – Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. – А может, ты мне просто снишься, а?
– Тогда ты снишься мне, – ласково улыбнулась я и, обхватив его лицо ладонями, нежно поцеловала. – И я согласна спать как можно дольше.
Голубые глаза Леонарда словно засияли от моих слов. А дальше мы опять целовались до онемения губ, и я была настолько счастлива, что боялась взорваться от переполнявшего меня восторга.
В какой момент мой сарафанчик бесформенной кучей осел вокруг ног, я не успела понять. Зато потом… Когда Лео рисовал на моей спине, мне казалось, что это не кисть, а его язык касается моей кожи. Сейчас это было реальностью. Он старательно выцеловывал каждую линию, повторял ее, следовал за рисунком вниз… И если бы не его руки, крепко держащие меня, я бы уже давно свалилась на пол – ноги меня не держали.
– Ты меня убить решил своими ласками? – проворчала я и, собрав себя в кучу, повернулась и прижалась к его груди, бесстыдно запуская руки под рубашку.
– Ты меня одним своим видом убиваешь, так что квиты, – фыркнул он, позволяя мне стащить с себя мешавший предмет гардероба.
– Неужели все так плохо? – промурлыкала я и провела языком по разгоряченной коже вверх, к шее.
– Зар-р-раза, – рыкнул Лео и, подхватив меня под ягодицы, усадил на стол, небрежно смахнув с него весь инвентарь.
– Какой ты неаккуратный, – хихикнула я, опираясь ладонями позади себя, и лукаво сощурилась. – Мне казалось, что в мастерской ты поддерживаешь идеальный порядок.
– Поддерживал, угу, – ухмыльнулся он, нависая надо мной. – Но желание увидеть тебя именно здесь и именно так оказалось сильнее.
– Мм, – я обняла его за шею и притянула к себе, – ты говоришь настолько возбуждающие вещи, что я…
Резкая трель дверного звонка заставила меня вздрогнуть и замолчать.
– Кого там… – зло рыкнул Леонард, а затем выдохнул. – И шайтан с ними. Я никого не жду, пусть убираются.
– Какое отличное решение, – хихикнула я. – Мне определенно нравится.
Лео потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но в дверь опять позвонили.
– Да что же это! – рявкнул он, выпрямляясь. – Сейчас я…
– Забудь. – Я прижалась к нему, не отпуская. – Позвонят и перестанут. Нет никого, все свободны.
– Да, – сразу расслабился художник и крепко обнял меня. – Кто бы там ни был, я никого сегодня видеть не хочу. Кроме тебя.
Он мягко коснулся моих губ и…
В этот раз в дверь постучали. Громко, настойчиво. В дверь мастерской.
– Какого?!. – полуизумленно-полурассерженно воскликнули мы хором.
– Я знаю, что вы там, – раздался вдруг невозмутимый голос. – Открывайте.
Более того – очень знакомый мне голос.
Я нервно икнула и панически оглядела мастерскую. Увидев свой сарафан, я рванулась из рук Лео прочь.
Срочно одеться!
– Шая? – подозрительно посмотрел на меня он.
– Это Рихтер, – отрывисто сказала я, торопливо напяливая на себя одежку. – Я не знаю, что он здесь забыл, но сомнений нет – это мой старший братец.
– Твою налево… – перекосило Леонарда, и он бросился надевать рубашку.
Увы, даже по нам одетым было вполне понятно, что мы тут отнюдь не обсуждением модных тенденций в живописи занимались. Растрепанные, с лихорадочно блестящими глазами, припухшими губами… я еще Лео умудрилась засос на шее на самом видном месте поставить. Хм, надеюсь, на мне меток нет?
– Ну что, я отпираю? – неуверенно спросил мой взъерошенный художник.
– Ага…
Не успел он распахнуть дверь, как в мастерской буквально материализовался идеальный в своем ледяном великолепии Рихтер Дерхивари.
Из всей семьи он был больше всех похож на отца. Разве что фигурой отличался – худощавый подтянутый Рихтер рядом с массивным широкоплечим папой просто терялся. В остальном – один в один. И мягкий баритон, в моменты гнева превращающийся в раскатистый бас. И прямые серебристые волосы без единой темной пряди. И пронзительные, холодные, словно два куска льда, глаза. И бледные, почти белые губы, сжатые в тонкую полоску.
А вот характером Рихтер папулю перещеголял. Если и был в нашей семье истинный ледяной в полном смысле этого слова, так это мой самый старший брат. А уж чистюля какой!.. Как всегда в белоснежном костюме, на котором ни пятнышка. И как у него так получается? Особенно учитывая его работу…
Брат внимательно оглядел мастерскую, проигнорировав обалдевшего от такого бесцеремонного вторжения Лео, и пристально вгляделся в картину на стене.
Я ощутила, как заливаюсь краской. Меня переполнило желание провалиться под землю, только бы не выслушивать нравоучения от родственничка…
– Хм, – многозначительно произнес Рихтер, не отрывая глаз от полотна. – Не шедевр, но очень к нему близко. Хотя, конечно, для выставки не подойдет, скорее для частной коллекции. А лучше – в спальне висеть. Причем Шаиры. Сколько стоит? – Он вопросительно посмотрел на художника.
– Не продается, – едва сумел выдавить из себя тот, совершенно сбитый с толку.
А я… расслабилась. Рихтер не дурак, совсем не дурак. Не понять, что здесь происходит, он не мог. А раз ведет себя вот так и не стал с порога бить Лео морду… Значит, можно даже сказать, что я получила благословение на отношения.
Временами я просто обожаю своих братьев!
– О, – вскинул брови Рихтер. – Даже так… Ну тогда, молодой человек, надеюсь, дальше вашей спальни это полотно не уйдет.
– Уж не сомневайтесь, – проворчал Леонард.
Он тоже расслабился. Понял, что убивать его не будут. Но то, что ему было неловко, ощущалось еще как. Впрочем… не ему одному. Я тоже старалась брату в глаза не смотреть.
– Будем знакомы. – Рихтер протянул ему руку. – Я – старший брат Шаиры, Рихтер Дерхивари. Уверен, сестра обо мне рассказывала.
– Леонард О’Брайен. – Лео тем не менее руку крепко пожал. – Да, наслышан. А вот обо мне, думаю, вы вряд ли слышали.
– Слышал, и многое, – тонко улыбнулся брат. – Не от сестры, конечно. Неужели вы думаете, что я бы позволил ей жить в одном доме с мужчиной, о котором не знал бы все, вплоть до того, какого цвета нижнее белье он предпочитает?
У меня самым натуральным образом отпала челюсть.
Рихтер знал?! Вот же гад! И как всегда – себе на уме!
– Мм… – только и смог выдавить из себя совершенно ошарашенный новостями Лео.
– Хотя, надо признать, такого развития я предугадать не мог. – Рихтер мельком глянул на провокационную картину. – Но Шая уже взрослая, имеет право сама выбирать.
– Вот уж спасибо, – не удержавшись, проворчала я.
– Всегда пожалуйста, – безмятежно отозвался он, скосив на меня насмешливый взгляд. – Впрочем… я не об этом поговорить пришел, – резко посерьезнел и спросил у Леонарда: – Можем переместиться в более удобное место для разговора?
– Да, конечно. Идемте на кухню.
Было заметно, что при Рихтере мой обычно резкий и дерзкий художник совсем оробел. Но я не могла его винить. Мой старший брат… на всех так действует.
На кухне Рихтер сразу занял табурет, а мы с Лео, не сговариваясь, сели на разные концы дивана, словно стесняясь. Впрочем, почему словно? Так и было.
– Я ненадолго. – Брат взглянул на наручные часы и нахмурился. – Время поджимает… Но в Шейрихарте сейчас происходит такое, что я просто обязан предупредить вас обоих.
– Что-то с родителями?! – воскликнула я, ощущая, как замирает в тревоге сердце.
– А? – непонимающе посмотрел на меня он, а затем, слегка усмехнувшись, качнул головой. – Нет, я в глобальном смысле.
Брат внимательно нас оглядел, а затем поморщился:
– Нет, так дела не будет. Пусть мое появление вас немного протрезвило… Но пожалуй, недостаточно.
Он задумчиво покрутил один из своих перстней и беззвучно зашевелил губами. Буквально через несколько секунд я осознала, что трезва как стеклышко. И взвинчена до предела. Скосила взгляд на Лео – тот сидел хмурый и напряженный.
Что бы ни хотел сказать Рихтер, нам оно заранее не нравилось.
– Леонард, – отстраненно произнес он, – я же ничего не путаю, вы в курсе, что такое магия крови?
Я широко распахнула глаза от изумления и резко повернулась к художнику. И ни грамма непонимания или растерянности на его лице не увидела.
– Не путаете, – сухо отозвался он.
Значит… Лео – потомок тех, кто со стороны людей подписывал договор? С ума сойти!!! Я даже не подозревала! Интересно… а он в курсе, что именно из-за магии крови пострадал его лучший друг?
– Прекрасно, значит, я могу доверить вам кое-какую информацию. Видите ли… В нашей столице назревает скандал. Одна из юных джинний на светском рауте применила эту опасную способность против несговорчивого мужчины, настойчиво ее отвергающего. Тоже джинна. И сделала это при огромной толпе народа, девяносто девять процентов из которой даже не подозревали о том, что мы так умеем. Наши спецслужбы, как могут, пытаются замять это дело, но мы прогнозируем, что другие попытаются повторить «подвиг» этой девочки. Совет Хранителей мы предупредили, но их людей на всех не хватит. Не могли бы вы, Леонард, донести каким-то образом до ольмейрской творческой среды информацию, что в ближайшие две недели с джиннами им лучше вообще никаким образом не взаимодействовать? И в случае странного поведения кого-то из друзей чтобы сразу связывались с Объединенной службой безопасности.
– Сделаю, что смогу, – резко кивнул Лео.
– А что это за джинния была? – тихо спросила я. – Кто-то, кого я знаю?
– Увы, – с сочувствием посмотрел на меня брат. – Это была Риэшши.
Сердце на миг замерло, а затем ухнуло в живот, сжавшись там ледяным комком.
Риэшши. Робкая и застенчивая восточная джинния, которую я всегда опекала. И не только потому, что малышка была моложе меня на три года и я относилась к ней как к младшей сестре, которой у меня никогда не было. Но и потому, что сама Риэшши испытывала стресс даже от такой мелочи, когда на нее повышали голос. Нежная, ранимая, тихая девочка. Водяная лилия среди ярких садовых роз нашей школы. Но… Риэшши и магия крови?! В голове не укладывается… Что могло заставить ее пойти на подобный шаг? Неужели отчаяние от безответной любви было так велико? Ей же всего семнадцать!!! Даже еще не исполнилось… Стоп! А разве…
– Рихтер, род Риэшши не входит в число тех, кто посвящен в тайну магии крови, – твердо сказала я, выпрямившись. – Она…
– Да, я знаю, – перебил меня он. – Сегодня-завтра будет срочное собрание Совета Хранителей и Высшего дивана Шейрихарта. Наши поднимут там вопрос, чтобы девочку строго не наказывать. Я лично допрашивал ее, хоть и пришлось перед этим в нее не меньше литра успокоительного закачать. Риэшши не сама додумалась не просто применить магию крови, но и сделать это при огромной толпе народу. Ей детально рассказали и указали, что и как надо делать.
– И кто же это такой… умный? – мрачно спросил Лео.
– А вот это хороший вопрос, – хмыкнул брат. – Риэшши сказала, что нашла листик с «рецептом» в одной из книг, которые регулярно берет из городской библиотеки. Мои подчиненные проверили – до нее эту книгу брали несколько лет назад, а чернилам на листе не больше двух недель. Но мы найдем, кто это такой… умный. И уж он точно получит высшую меру. Как и его подельники, если таковые были.
Меня немного отпустило. Если уж Рихтер говорит, что Риэшши могут помиловать, значит, вероятнее всего, так и будет. Было бы до слез обидно, если бы такая светлая девочка погибла из-за чьих-то грязных интриг.
– С первым я закончил, теперь второе. – Братец вперил в меня тяжелый взгляд. – Касается тебя, дорогая сестричка…
– Что? – с подозрением отозвалась я, смутно предчувствуя гадость.
– У меня к тебе два вопроса… Вернее, вопрос и предложение.
– И? – еще больше насторожилась я.
– Что конкретно ты обещала Хайлару за возможность работать с Лео?
Как говорится, первый выстрел – и прямо в яблочко. Кто бы сомневался, что Рихтер не поверит ни в то, что я сказала родителям, ни в то, что наплела Шейрану… Я нервно прикусила губу и посмотрела на него исподлобья. И вот что делать? Если я сейчас скажу правду… Меня сразу из этого дома пинком отправят в родовое поместье. Причем под домашний арест до окончания судебной тяжбы с Хайларом. Помимо других проблем, это будет означать, что Лео я не увижу еще очень долго. Если увижу вообще… Вернее, если он захочет меня видеть, узнав, что я ему соврала. Одно дело, если бы я сама сказала честно, чем мне грозит провал контракта… Другое, если это вскроется вот так. Художник у меня нервный и мнительный. С него станется после такого закрыться от меня наглухо и игнорировать сам факт моего существования. Но соврать Рихтеру… это за гранью. Он меня раскусит в тот же момент, как я рот открою. Это же Ледяной пес! Он ложь чует!
Вот что мне делать, а?!
Спас меня, как ни странно, сам Лео.
– Они договорились, что в случае провала Шаей контракта она позволит ему всерьез за ней ухаживать, – выдал он ту версию, которую слышал от меня. – Чтобы таким образом все-таки получить ее согласие на брак.
– Хм, – поджал губы брат и внимательно посмотрел на меня. – Все так?
Я, боясь, что первое же слово, слетевшее с моих уст, меня попросту выдаст, лишь молча кивнула.
Судя по его лицу, Рихтер все же сомневался, что все так просто. И явно хотел уточнить, но меня опять спас Лео.
– Да вы не волнуйтесь, – со смешком сказал он, – у Шаиры талант. Она меня уже на два желания раскрутила.
– Знаю, – вдруг широко улыбнулся брат. – Шаира у нас большая умница. Если бы еще свой дар умела контролировать…
– Вот только не надо нотаций, – поморщилась я. – Твою лекцию о том, что я просто несерьезно отношусь к материализации, слышала раз двести.
– Может, на двести первый поймешь, что я прав, – невозмутимо проговорил он. – Но мы отвлеклись… Шаира, я бы настоятельно тебе рекомендовал на недельку, а лучше на две вернуться домой.
– Зачем?! – опешила я.
– Вас смущает то, что между нами происходит? – немедленно отреагировал Лео.
Он напрягся и словно ощетинился невидимыми колючками. Если бы я не была в таком шоке от слов брата, то, конечно же, обрадовалась бы.
– Нет, ни в коем разе, – медленно покачал головой Рихтер. – Как я уже говорил, Шаира уже взрослая и сама имеет право выбирать мужчин. Дело в том, что она сейчас… потенциально в опасности.
– Почему? – еще больше напрягся художник, но уже по другому поводу.
– Что за опасность? – нахмурилась я. – Что-то еще случилось, помимо инцидента с Риэшши?
– Да, – вздохнул брат и устало взъерошил серебристые волосы, безвозвратно уничтожая тщательную укладку.
Не может быть! Что же там такое произошло, что мой аккуратист-братец позволяет себе вот такие жесты?! Кажется, мне стоит начать бояться!
– За последние три дня без вести пропало трое джинний, носительниц дара ифрита, – сухо сообщил он. – И сегодня перед моим уходом мне сообщили о четвертой пропаже.
И вот теперь я действительно перепугалась.
– Кто? – прошептала я и нервно облизала пересохшие губы.
– Никого из близких тебе, – покачал головой Рихтер. – Все четверо почти на десять лет старше тебя, причем ни одна не замужем. Мы, конечно, все засекретили, чтобы не поднимать панику… Но заинтересованные лица оповещены. Так что всех потенциальных жертв сейчас старательно прячут. Отец матери даже из дому выходить запретил, на всякий случай.
Шайтан, шайтан мохнатый! Что делать?! Страшно до жути… Но как же Лео? Оставить его и сбежать?
– Шая, – Леонард придвинулся ко мне вплотную и взял меня за руку, – посмотри на меня.
Я с трудом, но заставила себя взглянуть ему в глаза. Художник грустно улыбался.
– Возвращайся домой, – тихо сказал он. – Я никуда не денусь, обещаю. Тем более что мне в ближайшую неделю тоже будет крайне «весело». А твоя безопасность сейчас на первом месте. Вынужден признать, что не уверен в своей способности защитить тебя в собственном доме. Если же ты пострадаешь из-за того, что останешься здесь… – сокрушенно покачал головой, – себе я этого точно не прощу.
Умом я понимала, что мужчины правы, дома мне будет безопаснее… Но неделю не видеть Леонарда! И это в лучшем случае! Я же на стенку полезу и выть на луну стану, что та волчица!
– Очень здраво, – одобрил позицию Лео Рихтер. – Молодой человек, вы мне нравитесь все больше.
– Приятно слышать, – слабо улыбнулся тот и легко погладил меня по голове. – Я тоже буду скучать. Так что не делай такое жалобное лицо. Давай договоримся так… – Он вдруг ухмыльнулся, став похожим на себя обычного. – Если будешь паинькой и просидишь все это время дома, после того, как все закончится, я тебе загадаю третье желание. Чтобы ты уже с этим козлом окончательно расквиталась…
Я, не выдержав, рассмеялась:
– Умеешь же ты делать предложения, от которых сложно отказаться!
– Ты уже это говорила, – усмехнулся мой художник.
– И правда… – Я тяжело вздохнула. – Ладно, уговорили. Посижу эти несколько недель у родителей под крылышком. Рихтер, только ты же скажи мне, когда это все закончится!
– Я, скорее всего, не смогу, – он покачал головой и пояснил: – Вероятно, буду попросту недоступен. В доме одной из пропавших был странный след… Мои люди проследили его и обнаружили, что он ведет к границе ледников, причем там не обрывается. Понимаешь, что это значит?
– Еще бы, – мрачно кивнула я. – Там выживут только ледяные джинны, значит, ты в деле. И связи с тобой не будет.
– Именно. Но я попрошу заместителя, чтобы сообщил тебе, когда опасность минует.
– Спасибо и на этом… – Я встала. – Тогда я пойду собираться.
– Я помогу! – немедленно подорвался с места Лео.
– Идите-идите, – слегка улыбнулся Рихтер. – Я подожду здесь. Шаира, позовешь, когда закончишь. Перенесу тебя домой.
– Хорошо…
Как-то так получилось, что пока не была сложена последняя вещь, мы с Леонардом не проронили ни слова.
– Кажется, все, – растерянно пробормотала я, оглядев комнату еще раз.
И в следующий момент я оказалась в крепких объятиях художника. И блаженно затихла, ощущая, как отступает тревога.
– Не грусти, куколка, – проговорил он. – Это же не навсегда. Опомниться не успеешь, как уже надо будет ругать меня за непомытую посуду.
– Эй! – немедленно возмутилась я и ткнула ему кулаком в живот. – Ты что, намерен без меня здесь бардак развести?!
– Ага, – радостно сказал этот гад.
Я подняла голову и смерила его мрачным взглядом:
– Ну и кто ты после этого?
– Не бузи. – Он щелкнул меня по носу. – Считай, что я таким образом собираюсь пошаманить, чтобы ты точно вернулась. Хотя бы ради того, чтобы наорать на меня.
– А что, в твоем стиле. – Я грустно улыбнулась. – Вот по чему я точно буду скучать, так это по нашим перепалкам.
– Равви нам в помощь, – фыркнул Лео и хитро прищурился. – Или ты надумала со мной эти несколько недель вообще никак не связываться?
– Это не то! – возмущенно отозвалась я.
– Да, но лучше так, чем никак. – Он вздохнул и посмотрел на дверь. – Тебе пора. У меня сегодня еще тоже полно дел…
И, прежде чем я успела что-то сказать, запечатлел короткий, но крепкий поцелуй на моих губах. Словно обещание.
