Многие посетители старца каждое движение его стремились истолковать символически, например, считая, что если старец дает конфеты, значит, жди горя. Порой это очень тяготило его. Однажды он рассказал: «У меня иногда бывают предчувствия и мне открывается о человеке, а иногда - нет. И вот удивительный случай был. Приходит ко мне женщина и жалуется на сына, ребенка девятилетнего, что с ним нет сладу. А я ей говорю: «Потерпите, пока ему исполнится двенадцать лет». Я сказал это, не имея никаких предчувствий, просто потому что по научности знаю, в двенадцать лет у человека часто бывают изменения. Женщина ушла, и я забыл о ней. Через три года приходит эта мать и плачет: «Умер сын мой, едва исполнилось ему двенадцать лет». Люди говорят, что вот, батюшка предсказал, а ведь это было простым рассуждением моим по научности. Я потом всячески проверял себя - предчувствовал я что-нибудь или нет? Нет, ничего не предчувствовал».

Иногда старец так же прямо говорил: «Тебе это прикровенно, а я знаю».

Как-то, разговаривая с одной петербургской барышней, которая любила развлечения, шумные компании, старец Нектарий сказал: «Если бы вы имели и весь мир во власти, и тогда бы вам не было покоя и вы чувствовали бы себя несчастной. Ваша душа мечется, страдает, а вы думаете, что ее можно удовлетворить внешними вещами или наружным самозабвением. Нет, все это не то, от этого она никогда не успокоится... Надо оставить все».

Отец Нектарий долго сидел, склонив на грудь голову, потом сказал:

— Я вижу около вас благодать Божию. Вы будете в монастыре.

— Что вы, батюшка, я-то в монастыре? Да я совсем туда не гожусь! Да я не в силах там жить!

— Я не знаю, когда это будет - может быть, скоро, а может, лет через десять, но вы обязательно будете в монастыре, - подтвердил батюшка.

Вскоре она уехала на Алтай и поступила там в монастырь. «Вот как дивно исполнились слова, сказанные батюшкой,- писала потом та исповедница, - я вижу около вас благодать Божию. Вы будете в монастыре». Я тогда удивилась и не поверила, а через два месяца после того разговора я действительно уже надела иноческую одежду. Благодарю Господа, вразумившего меня съездить в этот благодатный уголок - Оптину Пустынь. Не поехала бы туда - и до сих пор не была бы в монастыре, и до сих пор носилась бы в бурных волнах житейского моря. Слава Богу за все!»

Порой старец Нектарий говорил, казалось, невероятные вещи, но они непременно сбывались, иногда не сразу - через годы.

Монахиням Алексии и Ксении, тогда еще молодым паломницам, старец предсказал, что у них будет много деток: «Вот уедете в Святую Землю и у вас будет много деток». Девушки пришли в ужас, они собирались посвятить свою жизнь Богу, а не создавать семью. И только в 1933 году пророчество отца Нектария стало сбываться. К этому времени они были уже на Святой Земле и к ним привели девочку восьми лет (впоследствии мать Иоанна), вскоре и ее двоюродную сестру. Митрополит Анастасий сказал матери Алексии, чтобы она взяла на воспитание и арабских детей. Та не хотела, так как все время писала иконы, но не посмела ослушаться владыку. Тут-то и вспомнила монахиня Алексия пророчество старца. Позже матушки переехали в Чили, организовали детский приют имени святого Иоанна Кронштадтского и школу.

Однажды Татьяна Галицкая пришла к старцу, а он стал вытирать ей глаза платком. Вскоре она поняла пророчество батюшки. Так старец Нектарий предсказал ей беды, которые обрушились на ее семью: тяжелое ранение старшего сына, болезнь младшего - брюшной тиф, трагическая потеря мужа - он попал под поезд, голод, эвакуация...

О прозорливости старца вспоминал и профессор Иван Михайлович Андреев, который в 1927 году переписывался с отцом Нектарием через одного монаха, жившего в Козельске. Старец предсказал профессору, что ему предстоят очень тяжелые испытания и страдания, но что все кончится благополучно. Так и случилось.

И другой случай прозорливости старца произошел также в 20-е годы, когда жил он в ссылке в селе Холмищи. Молодому московскому врачу Сергею Алексеевичу Никитину (впоследствии епископ Стефан) предлагали заняться научно-исследовательской работой, но ему была по душе и практическая работа лечащего врача. Сделать выбор самостоятельно он не мог. И тут вспомнил, что один из его друзей, Борис Васильевич Холчев (впоследствии архимандрит Борис), рассказывал ему о старце Нектарии. Окончив гимназию, юноша спрашивал старца, каким путем ему идти дальше. Отец Нектарий настаивал, чтобы он получил высшее образование. Когда же Борис Васильевич собирался защищать диссертацию, старец Нектарий посоветовал ему оставить научную работу и рукополагаться в сан диакона. Тот последовал совету старца и стал диаконом, а вскоре и священником. Сергей Алексеевич расспросил его подробнее о старце Нектарии и отправился к нему за советом.

Он приехал в Холмищи и сидел в ожидании старца. Вдруг из-за легкой перегородки появился седенький, сгорбленный старец, шел он как-то по-особому. «Едва топчется», - подумал Сергей Алексеевич. И какие-то новые, чужие мысли овладели им: «К кому ты пришел? Ведь этот старикашка, должно быть, выжил из ума, а ты, молодой, способный врач, будешь с ним советоваться. Смешно!»

Чувство досады, оскорбленного самолюбия омрачило внутренний мир Сергея Алексеевича. Кто-то невидимый настойчиво навевал ему чувство вражды к внешности, движениям «скрюченного старикашки». Когда началась беседа, отец Нектарий спросил:

— А не приходилось ли вам изучать священную историю Ветхого Завета?

— Как же, учил, - ответил молодой врач.

— Представьте себе, - перешел от вопроса к повествованию отец Нектарий, - ведь теперь совершенно необоснованно считают, что эпоха, пережитая родом человеческим в предпотопное время, была безотрадной, дикой и невежественной. На самом деле культура была тогда весьма высокой. Люди многое что умели делать, предельно остроумное по замыслу и благолепное по виду. Только на это рукотворное достояние они тратили все свои силы тела и души. Все способности своей первобытной природы они сосредоточили лишь в одном направлении - всемерном удовлетворении телесных нужд. Беда их в том, что они «стали плотью». Вот Господь и решил исправить их однобокость. Он через Ноя объявил о потопе, и Ной сто лет звал людей к исправлению, проповедовал покаяние перед лицом гнева Божия, а в доказательство правоты своих слов строил ковчег.

И что же вы думаете? Людям того времени, привыкшим к изящной форме своей цивилизации, было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем потопе. Смешно!»

Сергей Александрович сначала недоумевал, к чему отец Нектарий стал говорить о допотопной культуре. Да вдруг в словах старца узнал свои выражения: «Выживший из ума старикашка». А этот «старикашка», оказывается, прочитал его мысли. Молодым врачом овладело сильное смущение, он моментально забыл все, о чем хотел спросить старца. Отец Нектарий прервал его смущение удивительно обыкновенной фразой: «Небось, устали с дороги, а я вам про потоп». Его благообразное лицо в сединах, как в нимбе, светилось по-детски чистой улыбкой. Глаза излучали добро и мудрость. Когда утром Сергей Алексеевич подошел под благословение, чтобы проститься, Батюшка благословил его, приговаривая: «Врач-практик, врач-практик». Так был дан ответ на невысказанный вопрос.

Протоиерей Василий Шустин рассказывал, как батюшка, не читая, разбирал письма: «Одни письма он откладывал со словами: «Сюда надо дать ответ, а эти письма благодарственные, их можно без ответа оставить». Он их не читал, но видел их содержание. Некоторые из них он благословлял, а некоторые и целовал».

Два нераспечатанных письма старец дал прочитать его жене, сказав при этом: «Вот, прочтите вслух. Это будет полезно». Одно письмо было от курсистки Высших женских курсов. Она просила молиться батюшку, так как мучается, никак не может совладать с собой - полюбила священника, который увлек ее своими зажигательными проповедями, бросила свои занятия, бегала к нему за всякими пустяками. Батюшка про это письмо сказал: «Вы того священника знаете и имели с ним дело. Он впоследствии будет занимать очень большой пост, о котором он сейчас и не думает, но получит он эту власть вследствие того, что уклонится от истины». И добавил, что священник этот, когда был студентом духовной академии, приезжал в Оптину с Василием Шустиным и сватался за его сестру, но Господь сохранил ее через старца Варсонофия, ибо он не благословил этот брак.

Предсказания отца Нектария сбылись, тот священник перешел в обновленческую церковь и занимал там важный пост.

И впервые пришедших к старцу, и не раз побывавших у него удивляла великая прозорливость батюшки, которому Господь открывал их мысли, дела, прошлое и грядущее.

Так, Фене Ткачевой в первый ее приход старец Нектарий дал читать книгу святителя Игнатия Брянчанинова об умной молитве, написанную литературным, а не специфическим монашеским языком. Читает она и думает: «Как они здесь читают такие книги, должно быть, этот язык для них страшно труден и непонятен». А батюшка улыбается и говорит: «Конечно, мы малограмотные и таких книг читать не можем, это ведь для таких образованных барышень, как ты, написано». Тут Феня бросила книгу и упала перед батюшкой на колени.

В другой раз пришла к старцу Нат. Б. с сестрой. На нее он внимания не обращает, а сестре говорит: «Ксеничка, я тебя прошу, я тебя умоляю, иди в монастырь. Согласна? Обещаешь? Выбирай Шамордине или Белевский». Но мать возражала, плакала. Несмотря на уговоры батюшки, не отпустила ее в монастырь. Месяцев через восемь Ксения заболела, очень страдала и вскоре преставилась. А батюшка потом говорил, как погрешают родители, не отпуская детей в монастырь. «Вот, - сказал, - пожалели, не отдали Богу, Господь Сам взял». Потом утешал, рассказывал, что видел ее во сне в блаженстве со старцами, в белой мантии и в белой камилавке.

Старец Нектарий не только провидел духовным взором своим беды, радости, помышления людей, врачевал не только душевные страсти и недуги, но исцелял и телесные болезни тех, кто обращался к нему за молитвенной помощью.

Приехали к нему мать с дочерью, мечтавшей идти на фронт, в госпиталь, ухаживать за ранеными солдатами. Другая ее дочь страдала неизлечимой болезнью: у нее были приступы слепоты, дурноты. За много лет болезни мать возила ее на лечение за границу, показывала лучшим докторам, но безрезультатно. Глубоко религиозная мать не теряла надежду на помощь Божию и приехала в Оптину посоветоваться со старцами. В приемной дождалась старца, вместе с другими богомольцами приняла благословение. Еще ничего не сказала батюшке, но отец Нектарий вдруг обратился к ней: «Ты пришла молиться о больной дочери? Она будет здорова». Посетив старца вечером в тот же день, получила от него семь пряников и наставление: «Отвези их больной дочери. Пусть каждый день съедает по одному и почаще причащается, будет здорова». Младшую дочь ее во время прогулки старец водил рука об руку с солдатом. Наблюдавшие это говорили матери: «Батюшка-то дочь твою повенчал. Вот увидишь, скоро замуж выйдет». Так оно и было. Младшая дочь в этом же году вышла замуж за военного. Дочь с верой приняла пряники, после седьмого причастилась и выздоровела. Болезнь к ней до смерти не возвращалась.

Как-то приехала к нему монахиня Нектария с мальчиком-подростком, который вдруг заболел, температура поднялась под 40°. Она и говорит батюшке:

— Олежек у меня очень болен.

А он отвечает:

— Хорошо поболеть в добром здравии.

На другой день дал мальчику яблочко: «Вот тебе лекарство». И, благословляя их в путь, сказал: «Во время остановки, когда будете лошадей кормить, пусть выпьет кипяточку и будет здоров». Так они и сделали. Мальчик выпил «кипяточку», заснул, а когда проснулся, был здоров.

Евгения Григорьевна Рымаренко в воспоминаниях о старце Нектарии передает случай исцеления своего супруга по молитвам батюшки. У отца Адриана с начала поста были нестерпимые боли желудка. Боялись, что он не сможет и крест вынести. Матушка Евгения написала в Козельск монахине Анастасии, чтобы та попросила старца Нектария помолиться. В день выноса креста, к вечернему богослужению боли прошли и долго не возвращались. Мать Анастасия потом рассказывала, что батюшка устроил краткий молебен и все слышали, как он поминал болящего иерея Адриана.

Одной из шамординских монахинь, страдавшей от зубной боли, старец велел жить неделю в Оптиной и каждый день приходить к нему на помазывание щеки маслом от неугасимой лампадки, горевшей у него в келье перед чудотворной иконой Божией Матери «Достойно есть». Через неделю больная исцелилась.

Татьяна Галицкая как-то простудилась по дороге к старцу. Очень болели бок и спина. Утром с трудом встала, а разогнуть спину не может. Превозмогая боль, кладет три земных поклона со словами: «Молитвами старца иеромонаха Нектария, Господи, исцели». После третьего поклона боль прошла.

Монахиня Ксения приехала к старцу после тяжелой болезни, а он дал клубок ниток и сказал: «На, размотай этот клубок, видишь, какой он спутанный». Она чувствовала, что была очень слаба и даже эта работа казалась непосильной, а он говорит: «Ничего, ничего, вот так и у тебя сложится жизнь: трудно будет вначале, а потом хорошо». Так оно и было.

Старец был наделен от Господа не только даром исцелять телесные недуги, но и властью изгонять бесов.

1ак, жил в Оптиной мирской юноша, который страдал чем-то вроде одержимости. Старец Амвросий исцелил его, но не окончательно. У юноши остались способности сознательно вызывать у себя определенные состояния. Однажды, когда они с отцом Нектарием остались вдвоем, юноша сказал батюшке:

— Хотите, я вам нечто покажу?

— Хорошо.

Тогда он сел, сосредоточился и тело его стало неестественно изгибаться, голова запрокинулась и все члены как бы одеревенели. Тут старец поднял руку и начертал в воздухе крестное знамение. Юноша остался в том же положении. Батюшка перекрестил его вторично и в третий раз. После третьего раза юноша пришел в себя.

— Что вы видели? - спросил его отец Нектарий.

— Я видел как бы слоистый воздух, плоские очертания людей и других существ,- ответил он.- А потом увидел молнию. Она вспыхнула дважды, а на третий раз вспыхнуло пламя и я очнулся.

 

Предостережения старца о лжеучениях и отклонениях от Православия

Старец Нектарий часто предостерегал приходящих к нему от увлечения мистическими течениями, которые стали модными в начале XX века особенно среди интеллигенции. О мистике отец Нектарий говорил: «Это многоцветная радуга. Один конец ее упирается в море, другой - в землю. Ученые-мистики считают, что мы упираемся в землю. У них же остается море- высокая область. Что, поняли? - спрашивал он слушателей и тут же растолковывал. - Образ моря в святоотеческой литературе - это образ всего неверного, обуреваемого страстями, колеблемого».

Особенно боролся старец с увлечениями спиритизмом (мистическое учение, последователи которого вызывали духов и души умерших). «Люди ученые часто увлекаются спиритизмом, думая, что этим путем можно обрести спасение. Ан - нет! Вот отсюда-то и проистекают болезни», - предупреждал отец Нектарий, имея в виду не только болезни тела, но и погибель души.

Пришел на прием в старческую «хибарку» Василий Быков, редактор одного из спиритических журналов. В этот день к старцу было особенно много народа. В ожидании отца Нектария Быков с интересом рассматривал келью, прославленную Ф. М. Достоевским в «Братьях Карамазовых». Наконец старец вышел, помолился перед образами, благословив всех, подошел к Быкову. «Пожалуйте», - произнес, предлагая ему пройти во внутреннюю келью. Усадив посетителя на диван, сам сел в кресло, попросил келейника принести им чая и начал просто и спокойно вести беседу:

— Ну, как там у вас в Москве? - спросил.

Быков, не зная, что ответить, произнес громкую фразу:

— Да как вам сказать, батюшка, все находимся под взаимным гипнозом.

— Да, да, ужасное дело этот гипноз. Было время, когда люди страшились этого деяния, бегали от него, а теперь им увлекаются, извлекают из него пользу.

И далее старец начал излагать все последние известные учения о гипнозе. «Но еще более ужасное, более пагубное для души и тела увлечение - это увлечение спиритизмом». Быков замер от неожиданности. А старец подробно рассказал этому несчастному спириту, как диавол постепенно, тонко обольщая его, овладел его душой, толкая к полной погибели.

«Под прикрытием великого христианского учения, - продолжал батюшка, - и через своих слуг - бесов, которые появляются на спиритических сеансах незаметно для человека, он, сатана, сатанинской лестью древнего змия, заводит человека в такие ухабы и такие дебри, из которых нет ни возможности, ни сил выйти самому, ни даже распознать, что ты находишься в таковых. Он овладевает через это, Богом проклятое деяние, человеческим умом и сердцем настолько, что грех, преступление для человека, отравленного ядом спиритизма, кажется нормальным, естественным.

У спиритов появляется страшная гордыня и чисто сатанинская озлобленность на всех, противоречащих им. И, таким образом, последовательно, сам того не замечая (нигде так тонко не действует сатана, как в спиритизме), отходит человек от Бога, от Церкви. Хотя заметьте! Дух тьмы настойчиво через своих духов посылает человека в храмы Божии служить панихиды, молебны, читать акафисты, приобщаться Святых Таин. И в то же время вкладывает в голову мысли, что все это ты мог бы сделать и сам, в домашней обстановке с большим усердием, с большим благоговением. И по мере того как невдумывающийся человек все более запутывается в сложных изворотах и лабиринтах духа тьмы, от него начинает отходить Господь. Он утрачивает Божие благословение. Если бы он был еще неповрежденным сатаною, он бы прибег за помощью к Богу и святым угодникам, к Царице Небесной, к святой Апостольской Церкви, к священнослужителям и те помогли бы ему своими святыми молитвами, а он со своими скорбями идет к тем же духам, к бесам, и они еще больше втягивают его в засасывающую тину греха и проклятия.

Наконец, от человека совсем отходит Божие благословение, у него начинается необычайный, ничем внешне не мотивированный распад семьи, от него отходят самые близкие, самые дорогие ему люди... Когда дойдет человеческая душа с помощью сатаны до самой последней ступени своего самозапутывания, человек теряет рассудок, становится невменяемым в самом точном смысле этого слова или кончает с собой.

И хотя спириты говорят, что самоубийства среди них очень редки, это неправда. Самый первый вызыватель духов - царь Саул окончил жизнь самоубийством за то, что не соблюдал слова Господня и обратился к волшебнице».

Быков позже писал, что за время этой беседы он полностью переродился. Более всего он был потрясен прозорливостью старца, которому Бог открыл его тайный смертный грех - спиритизм, а также бесконечной любовью, с которой старец врачевал раны его гибнущей души. Оканчивая беседу с потрясенным спиритом, старец сказал ему тихо, смиренно, с любовью: «Оставь, брось все это, еще не поздно. Иначе можешь погибнуть... Мне жаль тебя». Когда Быков пришел в себя, то, как он сам писал, «из Савла стал Павлом». Он осознал, что, издавая спиритический журнал, был орудием диавола, губил человеческие души.

«Что мне делать?»- спросил он старца. На это последовал ответ: «Я тебе скажу то же, что Господь Иисус Христос сказал исцеленному Гадаринскому бесноватому: Возвратись в дом твой и расскажи, что сотворил тебе Бог (Лк. 8, 39). Иди и борись против того, чему ты служил, ревностно, усиленно выдергивай те плевелы, которые ты сеял. Против тебя будет много вражды, много зла, много козней сатаны, в особенности из того лагеря, откуда ты ушел, и это вполне понятно и естественно. Но ты иди, не бойся, не смущайся. Делай свое дело, что бы ни лежало на твоем пути. Да благословит тебя Бог!»

Вскоре вышла книга В. П. Быкова «Тихие приюты для отдыха страдающей души», в которой тот, исполняя благословение старца, подробно описывает, «что сотворил ему Бог» - чудо своего спасения в келье старца Нектария. Книга эта многих привела в Оптину Пустынь и через святых старцев послужила спасению людей. А мудрые слова старца о спиритизме могут быть обращены ко многим мистическим течениям, также запутывающим душу видимостью общения с духовным.