Глава 10

Провинция Латакия, северо-западнее поселка Гурум-Асат

Три месяца переподготовки в прошлом году в учебном центре в Осетии не пропали даром. Котов второй день двигался по горной Латакии к точке, указанной навигатором. Добраться в это место можно было и по дороге, но эти районы все еще контролировались туркоманами, которых активно поддерживала Турция. Выбить этих фанатиков и головорезов отсюда было сложно, и встреча с ними ничего хорошего не сулила. И Котов продолжал свой нелегкий путь скалолаза. Очень помогли наколенники, налокотники и перчатки, которые он прихватил из грузовика.

Ночь спецназовец провел, сидя под деревом. Разжигать костер было нельзя, укрыться ему было нечем, в тонкой солдатской зеленой куртке он замерз до состояния непрерывной дрожи. Несколько раз Котов просыпался, энергично и беззвучно двигался и, согревшись, снова впадал в чуткую дрему. Наконец восходящее солнце стало пригревать его бок, и он решительно открыл глаза. По его расчетам и по показаниям навигатора, он находился практически в той точке, из которой не так давно вышла группа боевиков, отправившаяся совершать террористические акты в Дамаске.

Вчера спецназовец закончил свой дневной переход уже почти в темноте. Небольшое плато обрывалось вниз залесенным склоном, но только теперь Котов увидел, что внизу природа устроила очень удобную вытянутую долину с тонкой ниточкой горной речушки. Узкое горло долины выходило вниз, в предгорья. Туда же вела каменистая дорога. И у самых скал виднелись несколько строений. Он лег на живот и стал смотреть на долину в бинокль.

Так, это что там за движение за деревьями? Ага, колонна машин уходит. Шесть пикапов, у двух пушки в кузове. Нет, ракетные установки. Противотанковые ракеты. Куда подались, мальчики? А что у нас тут еще есть? Котов повел биноклем по территории. Так, железный ангар с зеленой крышей. Удобно, с воздуха не бросается в глаза. Тут вообще высокие кроны ливанских кедров много чего закрывают. А что там двое делают возле ангара? Ящики убирают. Пустые. А ящики-то патронные. Это что же, склад боеприпасов?

Повернув бинокль вправо, спецназовец стал осматривать второй дом. Одноэтажное деревянное строение типа барака. У входа в сторонке припаркован серый внедорожник с тонированными стеклами. Сколько там, в этом доме, окон с одной стороны? Шесть. С другой, надо полагать, тоже. Если посередине коридор в целях экономии полезного пространства, то в доме двенадцать комнат. Ага, две последние с решетками на окнах. Забавно. А как они тут в котловине без связи живут? Должна быть связь. Котов стал рассматривать территорию по частям и нашел в «горле» этой маленькой долины пост охраны – каменная стена, сложенная из больших блоков, пулемет в нише и навес бревенчатый сзади. Сильно! Двое, кажется, там.

И тут до него дошло, что антенну он ищет не там. Антенна в котловине могла быть, но только если эти люди пользовались коротковолновым передатчиком. Короткие волны хорошо огибают рельеф, и эти двадцатиметровые каменные стены вокруг им не преграда. Только вот коротковолновые передатчики работают на относительно коротких расстояниях. Если где-то нет ретранслятора, тогда тут или спутниковая связь, или… Котов повел биноклем вверх и стал смотреть по верхушкам скал. Он долго не мог найти ничего похожего на антенну и уже решил было, что ее тут нет, как увидел сооружение из металлических уголков, замаскированное неподалеку от него. А ведь точно! Как они залезут и смонтируют на неприступных скалах антенну. А здесь, со стороны плато, это проще. Спецназовец отполз назад, чтобы его голова не маячила наверху, если снизу кто-то возьмется осматривать скалы, потом поднялся и побежал к решетчатой конструкции антенны. Кабель шел снизу и был закреплен в нескольких местах на стальных площадках. Площадки держались на мощных анкерах. Кабель не могло бы сорвать даже землетрясение. Если только рухнет вышка или разойдутся скалы.

Вышку ломать Котов не стал. Он нашел входную коробку, где кабель разветвлялся. Открутив ножом винты, снял крышку и принялся методично перерезать ножом все «нитки» кабеля. Удовлетворившись этим, аккуратно поставил крышку на место и закрутил винты. Теперь главное – внизу. Если есть решетка, то там могут быть камеры для пленников. Для чего еще в таком месте решетки на окнах? От воров? Склад взорвать, конечно, можно, но нужно искать следы Хасана. Мог он сюда прибыть? Мог, операция против французского контингента не завершена, и Назими им был нужен для чего-то подобного. Могут и его тут держать, если жив еще.

Достав из рейдового рюкзака синтетическую тонкую веревку, Котов привязал ее к стволу дерева. Можно, конечно, сделать скользящую петлю и сбросить конец вниз, тогда после спуска он сможет снять за собой и веревку. Но пока он спускается, конец внизу могут заметить, ведь спускаться придется прямо возле поста охраны. Черт с ней, с этой веревкой! Уходить отсюда надо на машине. Быстро и далеко. К берегу бы прорваться, там французские морпехи наверняка побережье патрулируют.

Котов пропустил веревку под спину, захлестнул вокруг левой руки, правой взялся за свободную часть и спиной стал спускаться вниз. Веревка скользила по куртке, перчатки позволяли скользить веревке по ладоням, да и настоящая кожа на ладонях перчаток имела низкое трение. Несколько раз он останавливался и прислушивался, разглядывая пространство внизу. Через пять минут спецназовец был уже в нижней части склона. Много проблем решило бы оружие с глушителем, но такого у него сейчас не было. Значит, все по старинке!

Отпустив веревку, Котов снял с шеи автомат и присел на корточки. Так, шума двигателей не слышно, да и не проходной тут двор, чтобы машины ездили туда-сюда целыми днями. Уехала колонна, и хорошо. Пока кому-то взбредет в голову этих на посту по рации вызывать, он уже будет в доме. И не по рации их будут вызывать, увидев вдоль склона проложенный и придавленный камнями в нескольких местах изолированный телефонный провод, улыбнулся Котов. Тут все просто.

Достав нож, он перерезал провод и придавил место разреза камнем. Нож перехватил лезвием вниз и, держа автомат в левой руке, двинулся неслышными шагами к посту охраны. Дважды приходилось замирать на месте, потому что голоса под бревенчатым навесом вдруг замолкали. Если сейчас кто-то выйдет из этого импровизированного блиндажа, придется стрелять. Риск большой. Так нельзя, они же наверняка не ожидают нападения сзади. Значит, лучше не рисковать, а идти напролом. Спецназовец выпрямился и пошел быстрым шагом, сокращая расстояние до укрытия охраны. Пять метров, четыре, два…

Человек, который вышел ему навстречу с автоматом в опущенной руке, даже не удивился. Он просто нахмурился, видимо, вспоминая, мог ли оказаться на этой территории чужак с лицом европейца. Главное было, что чужак шел свободно и не прятался. И лицо у него спокойное, даже приветливое. Охранник открыл рот, чтобы задать вопрос, но тут спецназовец неожиданно бросился вперед. Удар левой рукой по стволу автомата вниз, правая рука с ножом взлетела и резко чиркнула лезвием по горлу боевика справа налево.

Второй охранник, наверное, уже понял, что происходит что-то не совсем укладывающееся в рамки их обычной скучной жизни, но предпринять ничего не успел за ту секунду, когда в его голове мелькнули подозрения. Котов, нанеся страшную рану первому боевику, ногой отпихнул его от себя. Тело отлетело и упало на руки пытавшемуся встать со стула напарнику. Спецназовец мгновенно оказался под навесом, ударом ноги выбил из руки второго боевика автомат, который тот толком не успел даже взять, упал сверху на два тела, зажал рот второму боевику и дважды ударил его ножом в грудь чуть ниже левого соска.

Вытерев нож об одежду убитого, он выглянул из укрытия и бросил взгляд вниз по дороге, потом в сторону строений. Отсюда ему было хорошо видно, что к складу можно подойти левой кромкой площадки, куда не выходят окна здания. Расстояние метров двести, многовато, но ничего не поделаешь, в крайнем случае, придется просто начинать стрелять. Подмогу они могут вызвать по спутниковой связи, если у них такая есть. Но это еще не факт.

Котов повесил автомат на правое плечо стволом вниз и быстрым шагом пошел, держась левого края площадки, к ангару. Автомат он всегда вешал так, когда могла возникнуть необходимость быстро пустить его в дело. Один рывок, и оружие в руках, а палец на курке. Отработано сотни и тысячи раз. Хотя со стороны просто идет человек, и автомат у него не в руках, что вызывает подозрение, а на плече. Вполне мирно и буднично.

Сто метров спецназовец преодолел без приключений. Еще немного. Еще пятьдесят метров! И когда до ворот, открытых не полностью, оставалось всего несколько шагов, оттуда вышел человек с автоматом на ремне. Он повернулся, взялся за створку, чтобы закрыть ворота, и увидел подходившего Котова. Тот улыбнулся, понимая, что сейчас придется срывать с плеча свой автомат и стрелять. Человек напротив явно ошарашен, насторожен. По глазам видно, что он сейчас схватится за оружие и остановит незнакомца.

Дальше пришло время удивляться Котову. Коротко, с легким жужжанием, в грудь боевику ударила пуля. Точно в сердце. Мужчина тут же повалился на бок на подкосившихся ногах. Оглядываться по сторонам, задирать голову вверх и искать стрелка времени не было. Не было времени даже удивляться, потому что внутри находился еще один боевик, и, судя по попытке первого закрыть ворота, второй сейчас тоже выйдет.

Котов бросился бежать ко входу в ангар, когда оттуда появился второй боевик. Но этот не успел даже увидеть спецназовца. Опять короткий звук «джик», и еще одна пуля свалила второго боевика.

– Вот и не верь после этого в нечистую силу, – проворчал Котов, хватая за ноги первого боевика и затаскивая его на склад.

Он быстро сорвал автомат и, поводя стволом, осмотрелся. Длинные стеллажи, вдоль стен разнокалиберные ящики. Света в ворота попадало мало, чтобы различить все содержимое склада, но это было не главное. Затащив второго боевика внутрь, Котов решил отдышаться. Отдышаться и поразмыслить. Кто стрелял? Из своих кто-то? Кто-то из группы догнал его? Добрались до этого чертового городка, где они с англичанином и Музафиром бежали из камеры, и дошли сюда? Каким образом? Хотя он же говорил тогда про маршрут от Гурум-Асата. Но поселок в стороне, а это место найти можно было, только если о нем знать или пользоваться навигатором, в чьей памяти есть маршрут с этой точкой, с этими координатами. Вышли случайно, увидели это ущелье, а потом увидели командира? Черт его знает, но не дух горный же стрелял, взявшись помогать русскому офицеру.

Ладно, пока спасибо тебе, «дух», мысленно поблагодарил Котов. Кстати, еще одно объяснение: стреляли как раз в него, но промахнулись оба раза и попали в своих. Хиленькая версия, но имеет право быть.

Из ворот склада спецназовец к дому побежал, уже не скрываясь. Сейчас его изнутри никто не видит. Главное, побыстрее добежать до дверей. Осмотреть машину на предмет ее использования для бегства отсюда, а потом…

Входная дверь дома вдруг открылась, и быстрым шагом вышел боевик в защитного цвета футболке и пятнистой армейской кепи. Он, не оглядываясь, пошел к машине. Котов на ходу вытащил нож, перехватил его за лезвие и на выдохе бросил в спину сирийцу. Короткий стук, и армейский нож вошел под лопатку боевику. Тот выгнулся и рухнул ничком прямо на камни. Подбежав, Котов, не вынимая ножа из тела, чтобы не вызвать большого потока крови из раны, потащил тело за руку и положил его за машиной.

Порывшись в карманах, он нашел ключи зажигания, осторожно открыл машину и вставил ключ. Повернув его, посмотрел на приборы. Бензина почти полный бак, все, кажется, в норме, никаких горящих сигналов неисправностей. Ладно! Выключив зажигание и спрятав ключ в карман, снова подхватил автомат и бросился к дому.

Распахнув дверь, он вошел и очутился в начале коридора. Четыре двери с правой стороны и три с левой. Свет лился из нескольких ламп на потолке. Держа автомат наготове, Котов кинулся к первой двери справа, открыл ее и сразу повел стволом, прижимая пальцем спусковой крючок. Комната пуста! Судя по всему, это кухня, и она же столовая. Обилие соответствующего оборудования, столы, запахи.

Высунув голову в коридор, он убедился, что никого нет, и кинулся проверять вторую комнату. Подбежав к двери, сразу услышал голоса. Говорили двое, и интонации были раздраженные. Все, дальше только так, потому что времени ни на что больше нет! И спецназовец возник на пороге, увидев перед собой двух боевиков, сидящих за столом с компьютерами и различной аппаратурой связи и повернувшихся к нему. Они были очень удивлены, но короткая очередь все расставила по местам, свалив их на пол в окровавленную кучу. Еще три короткие очереди по системному блоку компьютера, по радиостанции. Трубка спутниковой связи со штырем антенны подскочила от попавшей в него пули и рассыпалась на несколько частей.

В коридоре топали ноги, но это была не очень большая проблема. Поменяв магазин в автомате, Котов подошел к двери, прислушался и, рывком открыв ее, сразу начал стрелять. Длинная очередь свалила двух первых, короткая еще одного заднего, а четвертый успел юркнуть в предпоследнюю дверь.

Котов на бегу вырвал из карманов «разгрузки» две гранаты, вытащил из каждой чеку и, пробегая мимо двух комнат с приоткрытыми дверями, бросил в каждую по гранате. Грохнули взрывы, коридор стал наполняться дымом, кричали люди, падала в комнатах мебель. Со стороны могло показаться, что спецназовец сам загнал себя в ловушку, оказавшись добровольно блокированным в коридоре и имея за спиной лишь стену.

Но это был элемент тактики, это был всего лишь расчет. Не полагаясь на случай, Котов выстрелил короткой очередью в замок последней двери, и тот вместе с щепками отлетел куда-то в сторону. Бросившись в комнату, он успел заметить, что в ней только стол, шкаф и кровать у стены, на которой лежал худой небритый человек. Делать выводы было некогда, главное, что тут не было опасности. Не закрывая дверь, Котов достал еще две гранаты, снова вытащил из каждой чеку. Ага, кто-то пытается бежать по коридору. Он разжал руку… Раз… два… Бросок в коридор, и практически сразу раздался взрыв. Граната не успела долететь до пола, взорвавшись в воздухе.

Выставив автомат в коридор, Котов, не глядя, дал очередь веером и выскочил из комнаты. Оставалась еще одна «не проверенная комната», пробегая мимо, он бросил туда гранату и побежал дальше. Комната слева… очередь. Комната справа… очередь… Грохот взрыва сзади. Снова первая комната. Все. Только тела и кислая вонь от сгоревшей взрывчатки. Он стал медленно обходить помещения, убеждаясь, что живых не осталось, и, насчитав десять трупов, медленным шагом, откашливаясь, вернулся в комнату, где лежал человек. Тот сделал попытку встать, но у него ничего не получилось. Худой до невозможности, правая рука плотно перевязана бинтами, одна нога в гипсе. Кажется, он попал в приличную переделку, потому что сам слезть с кровати так и не смог.

– Эй, папаша, – негромко по-русски произнес Котов, больше для себя самого, чем для этого человека. – Ты не пугайся, если ты, конечно, не с ними заодно.

– Ты… русский? – вдруг хрипло спросил человек на чистом русском языке. – Спецназ?

– Упс, дядя! – Котов вытаращил глаза, забросив автомат на сгиб локтя. – А ты кто же такой…

И тут он осекся. В этом исхудавшем и давно не бритом лице, в этих блестящих лихорадочным, но непримиримым огнем глазах он узнал Халида аль-Назими. Собственно, кто же еще мог тут говорить по-русски, как не Назими, который окончил в свое время Военно-морскую академию в Санкт-Петербурге? Ведь его Котов и намеревался здесь разыскать.

– Адмирал? – с надеждой в голосе спросил Котов. – Вы адмирал аль-Назими?

– Да. Я был похищен и все это время находился здесь. Кто вы, солдат? Представьтесь!

Котов машинально свел каблуки, вытянулся и коротко по-военному доложил:

– Капитан Котов, российская армия, спецназ военной разведки.

– Котов, – как-то странно проговорил адмирал. – Понятно.

– Давайте пробовать вставать, адмирал. – Котов решительно забросил ремень автомата на плечо и подошел к раненому. – Надо отсюда выбираться. Там снаружи есть машина.

– Да, нужно выбираться, – кивнул адмирал. – У меня есть важное сообщение для командования. И для контрразведки.

Спецназовец помог ему подняться, сбросив с него одеяло. Адмирал был босиком, но в военных бриджах. Майка, некогда белая, стала почти серой и вся была в пятнах крови. Видимо, сильно здесь досталось отцу Мариам. Ботинок или тапок в комнате не было, и Котов решил, что, посадив адмирала в машину, снимет с кого-нибудь из убитых ботинки. Сейчас лучше поторопиться. Перекинув здоровую руку Назими себе на шею, он обхватил его за талию и потащил по коридору к выходу. Толкнув ногой входную дверь, помог адмиралу выйти на улицу и… замер на ступенях.

Перед ними с автоматом в руках стоял Ахмед Шалуб. Половина лица диверсанта была в крови, глаза сверлили русского спецназовца как маленькие буравчики, а губы кривились от злобной усмешки.

– Ты? – процедил сквозь зубы араб. – Опять ты! Какие джинны тебе помогают, русский! Из какого ада ты вышел!

– Спокойно, Шалуб, – усмехнулся Котов, прикидывая, успеет он оттолкнуть от себя Назими или не успеет. – Все хорошо, все живы. Солнце светит. Тебе лучше уйти и придумать, почему все твои операции в последнее время проваливаются. Твое начальство в ЦРУ не поверит в джиннов.

– Будь ты проклят, кяфир! – скривился то ли от бешенства, то ли от боли Шалуб и дернул стволом автомата.

Котов физически ощутил, как палец араба надавил на спусковой крючок, но тут знакомый звук прилетевшей с коротким жужжанием пули закончился влажным ударом. Из дырочки на рубашке Шалуба струйкой потекла кровь, и рубашка вокруг стала напитываться красным, Котов даже почувствовал ее приторный запах. Араб опустил голову и мешком повалился на камни.

– Вот и сказочке конец, – процитировал спецназовец и стал озираться по сторонам. – Еще бы узнать, кто этот великий дух гор, что помогает мне. Эй!

– Кто это, капитан? – тихо спросил адмирал, все больше и больше повисая на Котове.

– Если б я знал, – отозвался спецназовец, решая, то ли посадить раненого на ступени, то ли отвести его все же к машине.

Сбоку, шелестя кустами, вдруг выбралась человеческая фигура в маскировочном комбинезоне типа «Леший». Видно было, что снайпер мал ростом. И винтовка у него была с толстым стволом. «Винторез». Человек шел неторопливо, чуть прихрамывая. Котов и адмирал молча смотрели на приближающуюся фигуру. Вот рука снайпера поднялась и откинула на спину капюшон.

– Мариам! Девочка моя… – протянул руку адмирал и вдруг безжизненно повис на Котове, теряя сознание.

– Отец! – Девушка бросила винтовку и подбежала к мужчинам. – Что с ним, Котов? Он ранен? Он жив?

– Да жив, жив, – поморщился капитан, стараясь улыбаться и держать вес потерявшего сознание Назими. – Для начала, может быть, здравствуй?

– Здравствуй, Котов, – прошептала девушка, проводя ладонью по небритой щеке отца. – Ты нашел нас, наконец. Я верила, я знала, что ты все равно нас найдешь.

– Ладно, нежности потом! Открывай заднюю дверь, я положу его на сиденье. А ты садись рядом с отцом и подбери, ради всего святого, оружие. Нельзя же так!

Девушка засуетилась, помогая капитану, потом сбегала и принесла винтовку, прихватив и автомат Шалуба. Котов завел машину и погнал ее вниз из ущелья. Мариам держала на коленях голову отца, постоянно нащупывая артерию на его шее. Котов успокоил ее, сказав, что это просто обморок из-за того, что отец долго лежал, а теперь ему пришлось напрягаться, да еще такие переживания. Он придет в себя. Обязательно.

Мариам помолчала, потом начала рассказывать, как ночью их захватили неизвестные люди, когда они с отцом, погуляв по городу, подходили к ее гостинице.

– «Шахрайар Лакшери Отель»? – с улыбкой спросил Котов.

– Откуда ты…

– Знаю. Там еще кто-то твой номер весь перерыл. Мы по твоим следам и следам твоего отца шли долго. Чуть не потеряли. Чудо помогло. Дальше рассказывай.

– А дальше просто. Нас усыпили чем-то, наверное, медицинским эфиром. Я, когда почувствовала запах, сразу затаила дыхание и почти не уснула. Чувствовала, как нас положили в машину и повезли. Ехали всю ночь. Я думала, что нас увезут на ту сторону, подконтрольную оппозиции, а оказалось, уже под утро, что нас везли по нашей территории на север. Здесь, в Латакии, я сбежала. Под вечер просто выпрыгнула из машины на горной дороге. Они думали, что я свалилась в пропасть. Столько я шума наделала, камни вниз летели, настоящий обвал. Только обошлось, хотя руки у меня были связаны. Я перетерла пластиковую ленту о камни и пошла искать, куда могли спрятать отца. Долго бродила по горам, два раза спускалась в поселок Гурум-Асат.

– Почему не позвала на помощь? Обратилась бы к французским военным.

– Я никому не верила. И потом, я как раз от французов и узнала, что террористы инсценировали нашу гибель, взорвав машину, и поняла, если покажусь властям, если все узнают, что в машине погибла не я, то догадаются, что там погиб и не мой отец. И тогда его точно убьют, чтобы все не вскрылось. А так все же оставалась надежда.

– Оружие ты где раздобыла?

– Убила снайпера. Боевики засаду устраивали на дороге. Я увидела, подкралась к ним и убила обоих!

– Страшное дело, разъяренная женщина, – тихо себе под нос проговорил Котов, продолжая гнать машину на максимальной скорости, какая была только возможна на горной дороге.

– Что? – не поняла Мариам.

– Дальше рассказывай.

– Сняла с одного маскировочный костюм, забрала винтовку, патроны и пошла искать подходы к этой базе. Два дня лазила по горам, а потом увидела тебя. Два раза я тебе помогла. Ты удивился, да? – засмеялась девушка.

– Не то слово.

– А потом по твоей веревке спустилась. Оказалось, вовремя. А кто этот человек, с которым ты разговаривал и которого я убила? Ты его знаешь?

– У-у, Машка, ты такого типа убила, что можешь орден себе требовать. Это американский шпион и диверсант. Работал на ЦРУ. Зовут его Ахмед Шалуб, он американский араб, сын эмигрантов. Оперативный псевдоним Хасан. Отработался, поганец!

Около часа Котов гнал машину, рискуя сорвать ее в пропасть. Потом, уже на равнине, свернул с шоссе и стал объезжать поселок стороной, пытаясь найти неприметную грунтовую дорогу к морю. На патруль морпехов они наткнулись неожиданно. Довольный Котов выскочил из машины, но суровые парни под командованием лейтенанта положили его лицом в песок. Никто не знал английского, и только один из солдат, немного понимавший арабский, сообщил своему лейтенанту, что раненый – высокопоставленный офицер сирийской армии.

Еще через два часа Котов и Мариам оказались в камере французской комендатуры. Единственное, что их успокаивало, что адмиралом все же занялись медики. Они сидели на деревянной лежанке и молчали. Девушка прижалась к Котову щекой и водила пальцем по его ладони, обводя ссадины и царапины. Рассказывать больше было нечего. Цели похищения она не знала. Зато вспомнила, что видела, после того как их захватили, какого-то пьяного в адмиральском мундире. И женщину в красном платье. Наверное, кто-то решил поиграть в маскарад и поплатился за это жизнью, не зная, что игру с ними затеяли террористы и что их взорвут как подставных вместе с машиной. Вот только водитель адмирала был настоящим. Но он теперь уже никогда не расскажет, как попал в эту историю.

В коридоре послышались шаги. Котов сразу вспомнил камеру, где он сидел с английским журналистом. Там шаги означали, что его поведут на допрос. Здесь, судя по уверенным шагам, тоже. В дверном замке повернулся ключ, и дверь распахнулась. На пороге стоял довольный полковник Сидорин и еще один старший офицер в мундире военно-морских сил Франции.

– Ну, чисто голубки, – засмеялся полковник и повернулся к французу: – А у вас что, нет отдельно камер мужских и женских?

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – улыбнулся Котов. – Рад вас видеть.

– Где тебя носило, черт ты такой! – обнимая Котова, говорил полковник. – Я уж, грешным делом, думал, что не выберешься. Здравствуй, Мариам! Ну, поехали, ребята, адмирал ждет вас. Он сейчас в госпитале.

– Как он? – не удержалась девушка.

– Нормально. Угрозы жизни нет, а мясо нарастет, как говорят у нас. Он просто сильно ослаб. Поехали!

Назими лежал на высоких подушках, чистый, побритый и даже, как показалось Котову, чуть поправившийся. Мариам сразу подбежала к отцу и обняла его, прижимаясь лицом к его щеке. Котов и Сидорин остановились в дверях, чтобы не мешать. Похлопав дочь по спине, адмирал посмотрел на русских офицеров и заговорил:

– Я должен быть вам благодарен. Вы ведь не просто мне жизнь спасли, вы провалили многоходовую операцию сепаратистов.

– И не только, – усаживаясь на стул возле раненого, заявил Сидорин. Он посмотрел на Мариам, сидевшую у изголовья отца и не отпускавшую его руку. – Ваша дочь, Назими, ухлопала американского агента, который эти дела и готовил. Мы установили его личность. Осталось все же понять, что они от вас хотели. Каков смысл этого похищения?

– Они узнали о моем назначении и хотели моими руками совершить диверсию на одном из кораблей французского флота. Я должен был, учитывая мой высокий статус, пронести на корабль взрывчатку или иным способом помочь им. А Мариам они хотели оставить у себя как заложницу, как гарант того, что я выполню их приказ. Но девочка оказалась умницей и сбежала по дороге. Им оставалось только сломать меня как личность и заставить предать родину. Вот, не смогли.

– Вы сильный человек, адмирал, – кивнул Котов.

– Вы не все еще знаете, адмирал, – вставил Сидорин. – Целью диверсии было поссорить французов и нас. А еще сорвать начало мирных переговоров в Женеве между правительством Асада и представителями вооруженной оппозиции. Много всяких неприятных последствий могло бы быть. И я думаю, что мой Котов появился вовремя, потому что сепаратисты не стали бы уговаривать вас до бесконечности. Они бы просто снова одели кого-то в ваш мундир и взорвали.

– Я хотел отблагодарить вас, Борис, – тепло посмотрел на русского капитана Назими. – Вы в какой-то мере помогли моей дочери, она без вас могла погибнуть. Французы насчитали на этой базе в горах четырнадцать трупов. Вы – молодец, настоящий солдат.

– Пятнадцать, – поправил Котов.

– Что?

– Не важно, – улыбнулся капитан.

– Так вот, Борис, я хотел бы сделать вам подарок. На память, как офицер офицеру. Примите и храните его как символ нашей дружбы, воинской дружбы, как символ дружбы наших стран. Достань, Мариам.

Девушка поднялась и подошла к тумбочке, на которую показал отец. Выдвинула ящик и достала офицерский морской кортик с серебряными накладками на ножнах. Подав его отцу, она отошла в сторону.

– Возьми, капитан. От меня!

Котов встал, одернул одежду и подошел к адмиралу. Принял кортик двумя руками, посмотрел на него и сказал:

– Восемнадцать ноль девять. – Выдвинув клинок из ножен, посмотрел на номер, выбитый на лезвии возле самого перекрестья – «1809», и добавил: – Спасибо, адмирал. Я сохраню его на память о вас и вашей стране.

Рука контр-адмирала Халида аль-Назими сжала ладонь русского капитана Бориса Котова.