Глава шестая
Услышав разрывы гранат и автоматные очереди, главарь особой группы Аль-Гатари подскочил на стуле:
– Что это?!
Боевики, находившиеся в пещере, схватив автоматы, поднялись с топчанов. Физиономии растерянные, испуганные.
– Что это?! – проорал Аль-Гатари.
Никто не мог ответить.
Он бросился к компьютеру, экран которого покрылся рябью. Посмотрел на тумблер – должна высвечиваться картинка с камеры верхнего поста, но вместо картинки – рябь. Он переключился на камеру контроля гряды – там только камни и никаких признаков присутствия противника. Включил камеру обзора подхода к холму с запада – техника на месте, но дозорного нет, на пространстве за масксетью три трупа. Трупы его бывших подчиненных. Мелькнул чей-то силуэт. Он переключился на верхнюю камеру – снова рябь.
– Шайтан, разведчики переиграли нас! Но почему? Где Даузи, он должен был убрать дальнего наблюдателя! Где Камран, что должен был расстрелять наблюдателя противоположного холма? И почему, черт возьми, двое вышедших на захват последнего из разведчиков сами погибли?
Вопросов много, ответов нет. Оставшиеся боевики молчали.
Аль-Гатари выхватил портативную станцию, вызвал заместителя:
– Маджед! Ответь Амеру!
В ответ послышалась английская речь старшего лейтенанта Строгина:
– Амер? Это значит главарь особой группы Аль-Гатари?
– Кто ты, собака?
– Не вопи, шакал, я тот, кто пришел уничтожить твое осиное гнездо. И тебе осталось недолго. Наше предложение – сдаться. Выйти без оружия на пространство западного склона. Тогда всем гарантирована жизнь.
– Чтоб ты сдох, паршивая собака!
Аль-Гатари отключил ненужную теперь станцию, бросил ее на стол. В глазах подчиненных читался вопрос – что делать?
– Ну, что уставились? Быстро заблокировать главный выход.
Турок Хакан Бурмаз и сириец Кунут Ияс бросились к главному выходу.
Аль-Гатари продолжал отдавать команды:
– Анси – в северный тоннель, посмотреть, что там. Орес Кучак – взять ПЗРК и быть в готовности выйти из пещеры.
– Далеко ли уйдем, командир? – усмехнулся Анси Марай.
– Неизвестных всего трое, нас же, если считать, что заместитель и наблюдатели, а также Хавар Гасад и Самед Рахем погибли, пятеро. У нас пулемет, у нас, наконец, ПЗРК. К тому же один из троицы неизвестных продолжает находиться у гряды. Неужели мы не справимся с двумя разведчиками?
– Ты думаешь, они не вызвали основные силы?
– А ты думаешь, я не вызову помощь? – скривился главарь и, бросившись к спутниковой станции, набрал номер Азиза Курмани.
– Да, Амер. Что у тебя? – сразу ответил тот.
– Мы атакованы.
– Не понял? Кем?
– А шайтан их знает. К объекту вышли трое, это не сирийцы, возможно, русские, но это только предположение. Я принял меры по ликвидации двух разведчиков и захвату одного. Но они переиграли нас. Маджед Даузи, судя по всему, убит, погибли еще четверо моих бойцов. Я попытался вызвать заместителя, вместо него на английском ответил неизвестный и предложил сдаться в плен.
Этого Азиз Курмани никак не ожидал.
– Как кто-то мог выйти на вас? Никто кроме меня, заместителя Макбура и тебя, не считая членов группы, которые не имеют возможности связаться с кем-нибудь вне объекта, не знал, что в холмах укрыта особая команда.
– Мне это тоже непонятно. Но неизвестные получили информацию и вышли к объекту. Это факт.
– Шайтан бы их побрал! Сколько у тебя осталось людей?
– Пятеро, включая меня.
– ЗСУ цела?
– Пока на месте.
– ПЗРК?
– В пещере. Я приказал заблокировать главный вход и проверить северный тоннель.
– Решение верное. Я направляю к вам группу отряда Радани из Мурвана. Она подойдет на технике через несколько минут. Продержись эти минуты и не дай неизвестным подорвать ЗСУ.
– Я все понял.
– Это русские, Амер. Вот почему они прекратили полеты своих транспортников. Узнали, что мы получили средства ПВО. Но как, черт возьми?
– Разведка работает. Думаю, информация о поставках нам ПЗРК и ЗСУ ушла к русским из Турции.
– Но если так, то они должны были знать и маршрут поставки, и конечную цель маршрута, то есть район холмов. Почему же тогда не нанесли авиационный удар по холму? В районе нет местных жителей, «Су-24» могли работать спокойно.
– У меня нет ответа на этот вопрос.
– Ладно, отобьемся, возьми кого-нибудь из напавших, проясним ситуацию. Ты только держись, Амер!
– Да, господин Курмани.
Старший лейтенант Смирнов, оказавшись между самоходной зенитной установкой и пикапом, поднялся в кузов последнего, чтобы навести пулемет на трещину, откуда могли появиться боевики. Но бесполезно. Осколки Ф-1 повредили пулемет. Однако сохранилась вполне приличная позиция.
Он вызвал на связь Соболя:
– Седьмой! Четвертый!
– Да?! – уже спокойным, без одышки, голосом ответил прапорщик.
– Ты где?
– Хороший вопрос, ответ на него сам не знаешь? А если серьезно, я на вершине, выход северного склона не вижу, но контролирую всю площадку. Кстати, тут недалеко от меня видеокамера на штативе, она смотрит на гряду. Сбить ее?
– Далеко от тебя?
– Метрах в трех.
– Тогда быстро! И дальше смотреть за пространством перед северным склоном. Задача прежняя, всех, кто попытается оттуда выбраться, валить к чертовой матери.
– Принял! Сам где?
– В кузове.
– Где? – удивился прапорщик.
– Тут рядом с ЗСУ пикап. Так вот я в его кузове. Из него хорошо виден главный выход. По нему «духи» не пройдут.
– Еще в кузове наверняка крупнокалиберный «Браунинг»?
– Пулемет есть, но он поврежден. Мне и автомата хватит.
– Наши знают обстановку? Наверняка главарь особой группы уже связался со своим боссом в Баде, и скоро подойдут «гости», думаю, много «гостей», и не на лимузинах, а на БТР. У нас же против них нет ничего.
– Все, хорош болтать, сбивай… Хотя нет, не трогай камеру, чтобы главарь в пещере не узнал, что ты наверху.
– Как скажешь. Контролирую пространство у северного склона.
– Пока отбой, будь на связи.
Не успел Смирнов отключить станцию, как из трещины главного выхода показалась физиономия боевика.
– Сиди, сука, на месте! – процедил Смирнов и дал короткую очередь. Физиономия мгновенно скрылась.
На связь неожиданно вышел Соболь:
– Четвертый, с северо-востока, ближе к востоку, слышен гул двигателей. Это наши «гости». Они где-то в километре.
– Понял, продолжай наблюдение за пространством северного склона.
– И ждать, пока КПВТ бронетранспортера не сделает из меня фарш на этой вершине?
– А смысл?
– Какой смысл? Ты в смысле – на хрена «духам» убирать меня?
– Нет, Соболь, я в смысле, что фарш из тебя получится хреновый, слишком много дерьма. Несъедобный получится фарш.
– Ты посмотри на него! Нас через пару минут начнут валить, а он все шутит.
– Не беспокойся, наши тоже на подходе.
– Да? Ну, тогда другое дело. А насчет фарша, то и из тебя он не лучше.
– Ладно, согласен.
– Оп-па! – воскликнул вдруг Соболь.
– Что?
– Погодь, Четвертый, работа нарисовалась. Свяжусь позже, если доживу. – И прапорщик отключил станцию.
Смирнов же вызвал Строгина:
– Арфа-01!
– Да?!
– От Мурвана к нам идет колонна БТР, сколько их, неизвестно, скорее всего, три, с боевиками, естественно. Где наши? Свяжись с Первым. «Духи» из Мурвана подойдут к нам через пару минут, и тогда начнется жесть.
– Понял. Переключаюсь на Первого!
– Давай, расскажешь мне потом, что и как.
– Конечно.
Смирнов отключил станцию, и практически тут же над холмом пророкотал «Ми-24». «Этот-то чего здесь?» – недоуменно подумал он.
Ответ последовал немедленно. За ближайшими холмами, между которыми петляла грунтовка, раздались разрывы неуправляемых реактивных снарядов.
– Вот почему появился «полосатый». «Гостей» встретил. Молодец, командир, вовремя сориентировался.
Соболь увидел вышедшего на площадку боевика. Тот был на взводе, быстро шарил глазами влево-вправо. Кто-то сзади что-то говорил ему, он обрывисто отвечал. Послышался рокот вертолета. Это шел «Ми-24». Боевик тоже услышал. Сунулся было обратно, но Соболь нажал на спусковой крючок. Короткая очередь вбила пули в череп игиловца. Он рухнул в пыль, не издав ни звука. Затем раздались разрывы, «Ми-24» атаковал колонну, и раз уж он открыл огонь, то шансов у колонны не оставалось никаких. Соболь вызвал Смирнова, но станция старшего лейтенанта передала сигнал отсрочки переговоров – Смирнов в это время говорил с Жилиным.
Командира разведгруппы вызвал сам майор:
– Четвертый, Первый!
– Я – Четвертый, судя по тому, что выходите на связь по обычной станции, вы где-то рядом.
– Мы уже в овраге. «Ми-8» стоит на площадке в готовности подняться. Ну, а «двадцатьчетверку» ты уже видел.
– И видел, и слышал, вот только результатов работы не знаю. Черт!
– Что такое?
– По-моему, Соболь пробивается. Ничего, подождет.
– Значит, так, Четвертый, мы выходим на позицию Арфы, оттуда согласовываем дальнейшие действия.
– А что их согласовывать? Если «двадцатьчетверка» отсечет «гостей», Арфа наведет ее и на холм. Вам только останется прикрыть нас.
– Не все так просто. Ты забываешь о том, что у «духов» ПЗРК, да, к ЗСУ они уже не выйдут, но «Стингеры» в пещере. И хрен его знает, нет ли у них резервного выхода из пещеры. Тогда экипаж «Базальта» окажется под реальной угрозой, «Стингер» не игрушка.
– Согласен. Согласуем наши действия.
Над холмом вновь пророкотал «Ми-24», до этого обстреляв сектор на северо-востоке из пулеметной установки.
– «Базальт» еще не доложил о результатах своей работы?
– Только что, Второму. Колонна из трех БТР с пехотой на броне уничтожена. Кое-кто из «духов» попытался добежать до холмов, их «Базальт» накрыл пулеметным огнем.
– У него НАРы еще остались?
– Есть немного. И на «Ми-8» два подвесных контейнера.
– Понял, вопросов не имею, до связи!
– До скорой встречи!
Смирнов переключился на Соболя. Он говорил уже открытым текстом, переведя станцию на работу в радиусе одного километра, так что боевики в ближайшем Мурване не могли перехватить переговоры. Да и не до этого им сейчас было. Половина отряда уничтожена, это серьезно.
– Соболь?
– Я. Почему открытым текстом?
– Станция на километровом радиусе.
– Понятно.
– Чего вызывал?
– Грохнул я тут одного «чухана», что выходил на площадку, второй скрылся. Теперь главарь знает, что на вершине противник.
– Теперь он знает, что заблокирован, наши в овраге, колонна от Мурвана уничтожена, три бронетранспортера с боевиками.
– Слышал, как работал «Ми-24». Все же грозная машина.
– Приготовься к отходу с позиции.
– Куда отходить? К гряде?
– Нет. Надо держать под контролем северный выход. Внутри еще есть боевики, тот же главарь, у них неиспользованные ПЗРК. Нельзя допустить, чтобы они были применены против «двадцатьчетверки».
– Если только перепрыгнуть на соседний холм, – осмотревшись, проговорил Соболь.
– Я определю куда, пока будь в готовности.
– Я всегда в готовности. Камеру сбиваю!
– Сбивай и будь на связи!
– На связи!
От гряды подошли бойцы группы «Байкал».
Шли они, соблюдая все меры предосторожности, не скопом, по одному, один с левого фланга, затем второй с правого, потом двое по центру. Так и сблизились с холмом.
Смирнова на связь вызвал Жилин, хотя до старшего лейтенанта было всего пара десятков метров, ведь он находился под масксетью и держал основной выход:
– Четвертый! Первый!
– На связи!
– Мы рядом, но для согласования дальнейших действий нужен твой выход за пределы маскировочной сети. Высылаю к тебе Пятого! С РПГ. Он должен завалить выход.
– Выстрелом из РПГ он не только завалит проход, но и сожжет все внутри пещеры. Проще обойтись ручными гранатами, наступательными РГД.
– Согласен. К тебе идет Пятый. Работает он, ты прикрываешь. После работы Пятый меняет тебя, и ты выходишь ко мне.
– Принял.
Спустя минуту к пикапу пролез старший лейтенант Федоров. Увидев Смирнова, улыбнулся:
– Привет, Боря, как дела?
– Нормально.
– Устроили вы тут шухер неслабый.
– Разве могло было иначе?
– Так, давай отработаю выход и сменю тебя. Это расщелина?
– Да, я обстреляю ее, ты тем временем подойди к ней так, чтобы не попасть на линию огня игиловцев и свободно забросить им гранаты.
– Подойду справа.
– Бросать гранаты будет неудобно.
– Так я левша, Боря.
– Да? Не знал.
– Работаем!
Смирнов спрыгнул с кузова, залег под колесами заднего моста. Взглянул на Федорова. Тот кивнул. Смирнов ударил по выходу из автомата, Федоров перебежал вправо и оказался в трех метрах от трещины. Оттуда показал Смирнову большой палец. Командир разведгруппы прекратил огонь, и тут же Федоров одну за одной забросил в проход три эргэдэшки. Прогремели взрывы.
Когда дым рассеялся, а пыль улеглась, стало видно, что выход обвалился.
– Отлично! – проговорил Смирнов. – Занимай мою позицию, а я к Жилину. И смотри, Вадим, за ЗСУ. Хрен его знает, может, внутри наводчик сидит.
– Он бы уже проявился, услышав рокот вертолета, и попытался сбить «двадцатьчетверку».
– Без экипажа он ничего не мог сделать. Но зато может из люка зацепить тебя.
– Понял, посмотрю за ЗСУ.
Смирнов прошел к Жилину.
Группа «Байкал» тем временем охватила холм, оставив вне контроля только северный склон, откуда боевики могли вести огонь.
– Неплохая работа, – улыбнулся Жилин. – Но на грани, Боря, на грани. Если бы ты не заметил выход «духа» с северного склона, тот завалил бы Строгина, и все пошло бы по сценарию бандитов.
– Вы же знаете, товарищ майор, история сослагательного наклонения не терпит.
– Так то история.
– Все, что уже произошло, – история.
– Философ! У нас не так много времени. Надо кончать с этим объектом. Предлагаю удар «Ми-24» и по технике, и по холму.
– Нормальный вариант.
– Одна проблема, «духи» могут вырваться на площадку перед северным склоном в момент атаки «вертушки» и сбить ее. Это будет поступок самоубийцы, но ничего другого игиловцам не остается. В любом случае мы уничтожим их, но хотелось бы взять главаря особой группы.
– Думаю, это невозможно. Не сдастся он, и другим не даст. К тому же оставшиеся – фанатики, предпочтут смерть пленению. Кстати, мы предлагали сдачу.
– Ты?
– Строгин. Послали… в Хмеймим!
– Ясно.
– Но проблему с выходом оператора ПЗРК решим.
– Каким образом?
– У меня Соболь на вершине. По команде он спустится со склона, держа в поле зрения выход. Надо только определить, где держать его во время авианалета, и навести «Ми-24» точно на цель.
– Ну, с наведением проблем не будет. Строгин опытный наводчик.
– Тогда где посадить Соболя?
Жилин достал карту, открыл ее. Смотрел совсем недолго и сказал:
– Вот, по-моему, хорошая позиция, крайний невысокий холм, если так можно выразиться, третьей линии высот.
– Пойдет! – взглянув на карту, согласился Смирнов и тут же связался с Соболем, вновь открытым текстом: – Диман?
– На связи!
– Как дела?
– Превосходно. Жду решения высокого начальства.
– Решение таково. Ты карту открой.
– Минуту! Открыл, слушаю и смотрю.
– На севере от холма, где ты, еще два таких же.
– Да.
– Между ними небольшое пространство, прерываемое холмом, что дальше тех двух.
– Высота ниже основного холма?
– Именно. Тебе надо спуститься вниз. Так как подошли наши, то в процессе передвижения необязательно контролировать западный выход игиловцев. Проконтролирует кто-нибудь другой, кого назначит господин товарищ барин, то есть майор Жилин.
Командир группы показал Смирнову кулак. Объемный, крепкий. Таким можно было свалить.
– Занимай позицию на том холме, понял?
– Понял!
– И держи выход, как только кто-то попытается выбраться наружу.
– По-моему, я это уже слышал.
– Послушай еще раз.
– Послушал, могу выдвигаться или еще будут ценные указания?
– Спуск через две минуты.
– Принял.
– Удачи!
Смирнов перевел станцию в режим ожидания.
– Почему открытым текстом? – спросил Жилин.
– Так у меня станция в режиме дальности до одного километра.
– Считаешь, «духи» не перехватят?
– А перехватят, еще лучше. Узнают, что по ним работает российский спецназ, глядишь, рванут от Эль-Рувана.
– Ага! Жди! Ладно. Ты дал Соболю две минуты?
– Надо выставить кого-нибудь на позицию контроля за северным входом с фланга.
На этот раз к связи по портативной станции прибег командир отряда. Он вызвал заместителя, капитана Туренко:
– Второй! Первый!
– На связи!
– Нужен один боец для контроля над северным склоном во время перехода Седьмого на новую позицию.
– С любого фланга?
– С любого.
– Так, сейчас прикину… Восьмой, он недалеко от холма с востока, к тому же снайпер!
– Вот пусть он и смотрит за северным склоном. Ему приказ: всех, кто выйдет наружу и не поднимет лапы, стрелять на поражение. Главное, не выпустить из пещеры стрелка с ПЗРК. Как понял?
– Понял, передаю приказ Восьмому.
– Давай, до связи!
– До связи. И учти, у Восьмого на подготовку минута.
– Принял.
Жилин отключил станцию, повернулся к Смирнову:
– Запускай Соболя.
Старший лейтенант передал приказ прапорщику на начало передислокации. Соболь отправился вниз.
– Интересно было бы посмотреть, что сейчас творится внутри холма, – проговорил Жилин.
– Или хотя бы послушать.
А в пещере царила паника. В живых из особой команды остались Аль-Гатари, Хакан Бурмаз, Кунут Ияс и Орес Кучак.
Ияс молился у пирамиды для оружия, Бурмаз сидел на топчане, покачиваясь, как маятник, Кучак кричал на главаря:
– Ты привел нас сюда, обещая жизнь и много денег! А теперь мы в капкане! Мы окружены, и совсем скоро всех нас перебьют как баранов. Сделай же что-нибудь, Амер! Ты же специалист, профи, как нам говорили.
– Прекратить орать! – повысил голос Аль-Гатари. – И сядь на топчан. Смотри за северным тоннелем.
– Кому он теперь нужен? Спецназ вражеский контролирует этот последний выход.
– Помолчи, или я заткну тебе пасть!
– Ну, заткни, заткни, что, рука не поднимается выстрелить?
Поднялся турок и без размаха врезал албанцу в челюсть, отправив в нокаут, после чего молча сел на место.
– Спасибо, Хакан! – поблагодарил Аль-Гатари.
– Кому нужно твое спасибо, Амер? Думай лучше, как выбраться из этого дерьма. Рядом же Мурван, там отряд Идриса Радани, шестьдесят бойцов, три танка, три БТР. Почему они не идут на помощь?
– Погоди, я узнаю, где люди Радани.
По спутниковой станции он вызвал командира южного отряда банды игиловцев, заблокировавшей Эль-Руван:
– Идрис! Ответь Амеру!
Радани ответил, и в его голосе тоже слышалась паника:
– На связи! Что тебе, Амер?
– Где помощь? Ты не получил приказа Курмани?
– Я получил приказ господина Курмани, – голос боевика дрожал. – Исполняя его, я выслал к тебе три БТР и тридцать воинов, половину отряда, оставив на позициях экипажи танков и группу менее чем из двадцати человек. Но проклятые русские подтянули вертолет огневой поддержки, «Ми-24».
– С чего ты взял, что это русские?
– На борту вертолета опознавательные знаки России. Откуда они его взяли, неизвестно, но этот вертолет полностью уничтожил весь отряд поддержки. Я остался с танками и небольшим взводом. А русские в трех километрах от меня. Как ты допустил, что твою базу вычислили?
– Заткнись!
Аль-Гатари переключил станцию, набрал номер Курмани.
Тот ответил голосом, не предвещавшим ничего хорошего:
– Слушаю тебя, Амер!
– Докладываю обстановку.
– Не стоит, мне все известно. И об уничтожении взвода Радани вертолетом «Ми-24» тоже. Судя по всему, ты не в состоянии выйти из пещеры?
– Нет, но продержаться внутри мы можем относительно долго. По крайней мере пока подойдут более значительные силы от Камбы, точно.
– Не будет никаких дополнительных сил. Я не желаю, чтобы русская авиация уничтожила всю группировку. А это произойдет, как только мы попытаемся выйти из населенных пунктов.
– Что же нам делать?
– А ты не знаешь?
При подготовке базы особой команды саперы боевиков заложили фугас в стену пещеры, вставив в него дистанционный взрыватель. Пульт управления находился у командира особой группы, Амера Аль-Гатари.
– Я понял тебя, – вздохнул он.
– И не вздумай сдаваться. Мы найдем и тебя, и всех остальных, что пойдут за тобой, даже под землей.
– Мы и так под землей. Но я – воин и умру достойно. А со мной и все остальные.
– Хороший ответ! Иного и не ждал. Прощай, Амер, жаль, что так получилось.
Аль-Гатари положил трубку и поймал подозрительные взгляды турка и албанца. Сириец Ияс продолжал молиться.
– Что решил господин Курмани? – спросил Бурмаз.
– Помощи не будет.
– А что будет? Ты говорил, что готов умереть достойно, а с тобой и все остальные. Значит, пещера заминирована?
– Что уж теперь скрывать, да, в одной из стен установлен фугас с радиовзрывателем. Пульт у меня. Нам не остается ничего, кроме как умереть. Умереть с оружием в руках, как настоящим воинам.
– А наши деньги, что руководство ИГИЛ обещалось заплатить за работу, осядут в карманах Курмани? – прошипел албанец. – Не слишком ли велика цена смерти?
– О чем вы говорите, братья? Помолимся лучше, как это делает Ияс. Скоро мы все будем на небесах, перед судом Всевышнего, а потом в райских кущах, потому что отдали жизни в борьбе с неверными. Молитесь, братья, у вас три минуты!
Но наемники умирать не желали.
Албанец резким движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в голову Аль-Гатари. Тот не только не успел привести в действие дистанционный взрыватель, он ничего понять не успел, так как пуля ПМ пробила ему череп и опрокинула с табурета.
Ияс вздрогнул, прервал молитву, обернулся:
– Что вы наделали? Он был прав, мы должны умереть как воины. – Рука его потянулась к автомату, но Кучак оказался проворнее и произвел второй выстрел.
Кунут Ияс уткнулся лбом в земляной пол пещеры. Пуля попала ему в затылок. Под черепом разлилась большая лужа крови и какой-то бледно-зеленой жидкости.
– Нашелся еще один шахид! – скривился албанец и повернулся к турку: – Я все правильно сделал, Хакан?
– Абсолютно. Подыхать в этой пещере решится только умалишенный. В чем нас могут обвинить? В том, что мы – члены экипажа самоходной зенитной установки? Это преступление? В том, что оказался в Сирии, – так послали.
– Это тебя, – произнес Кучак, – а как могли послать в Сирию к ИГИЛ меня, албанца?
– Э-э… ты приехал в Турцию, тебе поставили условие: получишь гражданство, если согласишься повоевать в Сирии. Против ИГИЛ, против курдов. Возвращаться тебе не хотелось, ты согласился. Наша установка не произвела ни одного выстрела, никакого урона ни сирийцам, ни тем более русским мы не нанесли. Более того, ты лично пристрелил командира команды и его активного сторонника, которые предлагали, запомни, не подорваться, а провести попытку прорыва с ПЗРК через северный тоннель. Мы не захотели в этом участвовать.
– А дальше?
– А дальше, Орес, сдаемся в плен. Нас осудят не на долгий срок, лет на восемь. Что это такое, по сравнению со всей жизнью? Всего лишь не лучший фрагмент.
– Русские не пристрелят нас на выходе?
– Нет, если поднимем белый флаг. В сдающихся они не стреляют.
– А где возьмем белый флаг?
– У тебя под курткой что?
– Майка.
– Цвет?
– А! Понял, только она грязная.
– Пойдет любая. Снимай куртку, майку, рви материю и насаживай на древо флага ИГИЛ, что повалил Аль-Гатари.
– Угу. Я быстро.
– Выходим без оружия, так что все выбросим здесь.
– Да, да, Хакан, конечно.
Соболь занял позицию наблюдения.
Жилин и Смирнов прошли к западному склону. Ветер, что дул с юга, развернул поврежденную сеть, и офицеры увидели стоявшие у обрыва ЗСУ-23-4 «Шилка» и пикап «Тойота».
– Вот они, – проговорил Жилин, – целехонькие. Хороший подарок для ополченцев Эль-Рувана будет. Из четырех стволов установка будет косить «духов», как траву косой. Да и БТР не поздоровится.
– Если Северцов не прикажет уничтожить вражескую технику. А пикап поврежден. Турель цела, пулемет выведен из строя, стекла выбиты, попробовать завести?
– Давай!
Смирнов влез в кабину, «поколдовал» немного, и «Тойота» вдруг завелась.
– Смотри, живая, – радостно воскликнул он. – А ну, что у нас с трансмиссией? – и, переведя рычаг автоматической коробки, сдал назад. Как ни странно, у пикапа повреждено всего одно колесо, которое можно было заменить сохранившейся запаской.
– На ходу, командир. Вот это я понимаю, качество! Приняла разрыв Ф-1, а двигатель и ходовая целы. Наш бы «УАЗ» сдох мгновенно.
– Нашел с чем сравнивать.
Портативная станция Смирнова сработала сигналом вызова.
– Да?! – ответил старший лейтенант.
– Боря, вижу двух «духов», вышли на площадку один за другим.
– Ты не знаешь, что делать?
– У них белый флаг, вернее, белая грязная тряпица на древке. Один из «духов» размахивает ею. Они, Боря, намереваются, кажется, сдаться.
– Их двое?
– Двое.
– Почему? По идее, должно было быть четверо.
– Я откуда знаю? Вышли двое.
– Оружие?
– В смысле?
– Оружие при них?
– Нет. Даже кобуры расстегнули и куртки.
– А как насчет гранат на теле?
– Куртки распахнуты, никаких поясов, разгрузок нет. А там хрен их знает.
– Понял, внимательно следи за ними. И при малейшем движении руки к куртке или брюкам стреляй!
– Принял!
Смирнов перевел станцию в режим ожидания.
– Что там у Соболя, никак «духи» решили сдаться? – спросил Жилин.
– Двое из всей группы. А должно быть четверо.
– Значит, двоих эти завалили, но скоро все узнаем. С ними разбираться нам.
– Ну конечно, ведь в группе больше нет бойцов.
– Боря! Не зли меня. Идем.
Офицеры вышли из-за холма.
Боевики бросили флаг, подняли руки, растопырив пальцы – знали, что надо делать в подобных случаях.
– Кто вы? – с безопасного расстояния крикнул Жилин.
– Мы есть экипаж ЗСУ, мы не знал воевать против законной власть. Думал, против ИГИЛ, – на ломаном русском ответил турок.
– Смотри-ка, – усмехнулся Жилин, взглянув на Смирнова, – доперли, что мы русский спецназ.
– Главарь не дурак. Никто кроме нас не стал бы действовать так дерзко.
– Раздеться до трусов, быстро! – приказал майор боевикам.
– У нас нет вооружение!
– Еще одно слово, и мои люди открывают огонь на поражение!
– Все понятно, мы быстро!
Боевики разделись за минуту.
– Отойти от одежды на пять метров вправо, там на колени, подняв руки, ясно?
– Ясно, ясно, командира.
Турок и албанец отошли от одежды.
Жилин взглянул на Смирнова, и тот, все поняв, вздохнул:
– Ну конечно, куда без меня.
– Осторожно осмотри одежду.
– Знаю.
– Вперед!
Смирнов подошел к вещам, аккуратно разложил их и крикнул Жилину:
– Чисто!
– Пусть возвращаются, одеваются, и веди их ко мне.
– Соболя снять с позиции?
– До прояснения ситуации – нет!
– Понял.
– К одежде, одеться, на все две минуты. Флаг можете не брать и учтите, вы на прицеле, – взглянул на турка Смирнов.
– Да, да, командира!
Вскоре Хакан Бурмаз и Орес Кучак стояли перед Жилиным. Командир группы спросил:
– В пещере или бункере, что там у вас внутри холма, должно быть четверо боевиков. Вышли двое, где остальные?
– Я убил их, – чуть ли не с гордостью заявил албанец.
– Кто такой?
– Орес Кучак.
– Ты? – повернулся к турку майор.
– Хакан Бурмаз.
– Из Турции, что ли?
– Да, Турция, частная военная компания.
– А ты? – взглянул майор на Кучака.
– Албанец, из города Эмбасан.
– Чего забыли здесь?
– Моя член экипажа ЗСУ.
– Как попал в Турцию?
Кучак посмотрел на турка, и Бурмаз изложил версию их появления здесь, оговоренную в пещере.
– Значит, вас обманули? Говорили, что будете воевать с террористами, а прислали к тем же самым террористам? – выслушав его, проговорил майор.
– Это так, – ответил турок.
– Каким маршрутом… впрочем, это вы в другом месте расскажете. Смирнов!
– Я!
– Отведи этих к Даузи, пусть парни спеленают их. Сержанта Сторского со «спутником» ко мне!
– Есть!
– Эй, белые, хотя нет, смуглые и «пушистые», лапы на затылок и вперед к гряде!
– Одна вопрос можна? – попросил Бурмаз.
– Можна, – передразнил его старший лейтенант. – Ладно, давай свой вопрос.
– С каких это пор яйца вперед курицы лезут? – хмыкнул Жилин.
– Так турок ко мне обратился.
– Хрен с тобой! Разбирайся сам, – махнул рукой майор.
– Давай свой вопрос, чудила нерусское, – повернулся Смирнов к Бурмазу.
– Маджед Даузи, он тоже сдавался в плен?
– Не ты же один умный.
– Она не мог сдаться.
– Она сдалася, – снова передразнил старший лейтенант турка, – и этим все сказано. Вперед!
Он увел пленных. Подошел связист, сержант-контрактник Сторский.
– Связь с командиром отряда, – приказал Жилин.
– Есть связь с командиром отряда!
Связист развернул спутниковую станцию, набрал номер и передал трубку командиру группы.
– Александр Сергеевич, это Жилин!
– Ну, что у тебя, Сергей Владимирович?
– Задача выполнена, объект найден, особая группа частью уничтожена, частью сдалась в плен, заместителя главаря захватили. В принципе исход операции предопределили действия разведгруппы старшего лейтенанта Смирнова.
– Что с установкой? ПЗРК?
– Установка стоит рядом со мной, целехонькая, как новая, рядом пикап, тот пострадал от взрыва гранаты, пулемет поврежден, но сама машина на ходу. По ПЗРК. К нам вышли двое боевиков с белым флагом. Они поведали, что главарь особой команды, Амер Аль-Гатари, как у игиловцев именуют эту группу, намеревался совершить подрыв.
– Значит, пещера была заминирована?
– Сейчас это проверяет сапер. Но, скорее всего, да. Не стал бы блефовать Аль-Гатари. Боевики, один турок, второй албанец, что сдались, вышли из пещеры без оружия. Из этого делаю вывод, что ПЗРК внутри. Минуту!
Ранее посланный в пещеру сапер прапорщик Юрченко вышел из пещеры и крикнул:
– ПЗРК на месте, в пещере установлен фугас дистанционного управления. Пульт обнаружен на столе. Внутри два трупа.
Жилин кивнул и продолжил доклад:
– Сообщение от сапера. – Он передал информацию Юрченко.
– Значит, турок и албанец не захотели умирать за Всевышнего?
– Они не пожелали подыхать за идеи ИГИЛ. Это обычные наемники, немного фанаты, но не до такой степени, чтобы дать убить себя, как баранов.
– Отлично, хорошая новость. Боевики отрядов блокирования Эль-Рувана пытались спасти особую команду?
– Так точно. Из Мурвана выдвинулся взвод боевиков, около тридцати человек на БТР. Их встретил «Ми-24». Главарь южного отряда боевиков в течение нескольких минут потерял более половины всего личного состава и все бронетранспортеры.
– Молодцы! Значит, ЗСУ в исправном состоянии?
– Я же говорил, как новая, сейчас парни смотрят ее. Докладывали о полном боекомплекте. Возникает вопрос, Александр Сергеевич.
– Я догадываюсь, какой, – усмехнулся Северцов. – Что делать с ЗСУ и ПЗРК?
– Так точно.
– Сам-то как думаешь?
– ПЗРК забрать на базу или передать ополченцам, ЗСУ передать им же.
– Через позиции южного отряда банды Азиза Курмани?
– От этого отряда почти ничего не осталось. Да, сохранились три танка, личного состава же – с гулькин нос. А у нас на «Ми-8» два пусковых контейнера с НАР и четыре ПТУР «Малютка», кроме этого, у «вертушки» пулеметная установка.
– Ты предлагаешь с ходу атаковать и позиции боевиков южного направления?
– Почему бы и нет? Пробьем коридор, ополченцы подойдут, примут «Шилку» и займут позиции игиловцев у Мурвана. Блокада фактически будет прорвана. Уже сейчас транспортники могут лететь к Эль-Рувану.
– А если Курмани бросит на юг часть сил с запада и востока?
– А если по этим силам, что выйдут из населенных пунктов и окажутся вне огневого контакта с ополченцами, ударит бомбардировщик или штурмовая авиация? Это же вполне возможно и даже необходимо – сразу уничтожить все основные силы Курмани. Тогда этому шакалу не останется ничего, кроме как застрелиться. А боевики ломанутся из Бады глубже на север.
– Что ж, ты прав. Выводить отряды на открытое пространство, когда невозможно быстро вернуть их на базы или подвести непосредственно к Эль-Рувану, для боевиков смерти подобно, в прямом смысле. И Курмани смирится с потерей одной банды. Смирится ли с тем, что блокада будет прорвана, его начальство в ИГИЛ? Вряд ли, но, учитывая его высокие связи в руководстве этого «государства»… Хотя какой смысл обсуждать, что предпримут в ИГИЛ по отношению к Азизу Курмани?
– Это точно.
– Ты погоди, Сергей, меня Москва вызывает. Я доложу о вашей работе и запрошу порядок дальнейших действий, потом свяжусь с тобой. А пока находитесь на объекте, обеспечив, как и положено, круговую оборону. И до конца разберись с минированием пещеры. Но ничего не предпринимать до сеанса связи.
– Понял. На связи!
– Давай! Передай всем благодарность, а разведгруппа будет представлена к правительственным наградам.
– Это справедливо, отбой! – ответил Жилин.
– Кому пленных передал? – спросил он у Смирнова, когда тот вернулся.
– Строгину, он по-прежнему на позиции.
– Одного его достаточно? Боевики – народ коварный.
– Я бы к нему Гурьева послал. Санинструктор только по должности вроде как фигура не боевая, а влепит в репу, мало не покажется.
Командир отряда по связи вызвал прапорщика Гурьева, приказал отойти к гряде и совместно с авианаводчиком охранять пленных.
– Чего ждем? – спросил Смирнов.
– У моря погоды.
– Это было бы хорошо, только здесь нет моря. Да и черт с ним! Не люблю я море, жару, гальку. Мне по душе русский осенний дождь, что колышет ветви березы, и температура в пределах пятнадцати градусов.
– Будет тебе и дождь, будут и березы, и прохлада в пятнадцать градусов. На пенсии. При условии, конечно, если доживешь до нее.
– Вот и я о том же. Как в песне? Война – самое лучшее средство от старения.
– Не слышал такую.
– Да я тоже мельком. Там, может, и другие слова, но смысл этот. Так чего ждем, командир, если серьезно? Пора бы подорвать здесь все к чертовой матери и свалить на базу в Хмеймим, а потом домой, в Россию-матушку.
– Ага! Помечтай. И по-моему, мы уже говорили на эту тему.
– О чем мы только не говорили.
– Я связывался с Северцовым, ты, Соболь и Строгин будете представлены к правительственным наградам.
– Вот спасибо. Нет бы выписать премию. Я согласен на десятую часть того, что в месяц получает член правления нашей известной сырьевой компании. Но и медаль тоже хорошо.
– За ПЗРУ и ЗСУ как минимум – орден Мужества.
– Значит, стану полным кавалером ордена Мужества. На Героев мы, видимо, пока не тянем.
– Получишь и Звезду, если будешь хорошо себя вести.
– Какая Звезда, когда капитана до сих пор не присваивают, – отмахнулся Смирнов.
– Присвоят. А ждем мы, Боря, уточнения задачи.
– Так вы же базарили с командиром отряда, он что, не определил порядок возвращения на базу?
– Ты, Боря, слова-то подбирай, мы не на рынке, чтобы базарить. Северцова вызвала Москва. А в Управлении могут поставить любую задачу.
– В Управлении, да, там на это не скупятся. Не удивлюсь, если группе прикажут своими силами перекрыть всю границу между Сирией и Турцией. И не важно, что это сто километров, а нас десять человек.
– Нечего гадать. Смотри, вон твой Соболь идет.
– Соболь – молодчик, двух «духов» как с куста срезал! И работал на опережение, находясь под прицелом боевика.
– Обрадуй его.
– Чем, очередным орденом? Так у него их не меньше, чем у всех наших парней.
– Ну тогда скажи, что после работы, по возвращении на базу, разрешу хорошенько отметить успешное выполнение задания.
– Какого? Уже выполненного или того, что нарисует Управление?
– И того, и, если последует приказ, то и другого.
– Соболь все равно будет рад. Но тогда с вас, товарищ майор, слово офицера, что организуете нам выезд в поселок.
– При условии, что потом он не будет выглядеть как после бомбардировки всеми имеющимися в Хмеймиме бомбардировщиками.
– Да что вы, мы же очень вежливые и добрые люди.
– Тогда – слово!
– Вот это разговор!
– Сейчас же не расслабляться. Находиться у ЗСУ.
– Есть!
