Глава 9
Ужин
Открыв глаза, пытаюсь понять, где я нахожусь. Темно, время суток неизвестно, с трудом продирающийся разум напоминает мне, что я в Германии у Даши. Сопящая со мной в одной постели Лиза вызывает флешбэк, возврат в прошлое, в котором мы с ней так же иногда спали вместе, когда нам было лет по двадцать. Из-за этого стараюсь вспомнить, сколько мне лет. Внутри воспроизводится стон души, и хочется проспать ещё дня два. Так как мы уже не беспечные студентки, а я из-за своей импульсивности оказалась в Европе, Лизе сделали предложение, а Даша и вовсе «домохозяйка года». Сладко потягиваюсь, считаю до пяти и встаю.
На дне сумки нахожу косметичку и вытаскиваю из неё зубную щётку и пасту. Плетусь в ванную, стараюсь особо на себя не смотреть, так как знаю наперёд, что в отражении увижу лишь отчаяние.
После того, как приняла душ, подхожу к окну и открываю жалюзи. На улице уже смеркается. И полная тишина. Ни машин, ни людей. Ничего. Пустота пригорода. Начинаю скучать по Москве. Она всё же придаёт ритм и не позволяет ни на чём зациклиться.
– Вставай, принцесса. The show must go on, – бужу я Лизу.
– Ага, щас, минутку. Тетрадки только проверю. – Она явно ещё в глубоком сне.
Решаю дать ей ещё пять минут поспать, а сама открываю шкаф, в который ранее сложила вещи, и прикидываю, что надеть. В основном лишь брючные костюмы и рубашки. Одно вечернее платье, которое всегда беру на всякий случай, но никогда не надеваю. Ибо сплошные деловые встречи, на которых оно смотрелось бы нелепо. Зато есть джинсы, которые неплохо будут сочетаться с чёрной сорочкой.
Уже одевшись, начинаю будить Лизу по-настоящему. Она противится какое-то время, затем пробуждается и нехотя встаёт.
Снизу уже доносится некий шум, который мы принимаем за активное приготовление ужина. Голод, кстати, весьма ощутимый.
– Как думаешь, – спрашиваю я Лизу, – где тут можно покурить?
– Ну, судя по высоким нравам дома, думаю, что ближайшее место – это Польша.
Мы смеёмся, и я решаю, что лучше перестраховаться и спросить у Даши.
Мы спускаемся в столовую, которая уже полностью сервирована. Возле каждой тарелки на точном расстоянии лежат вилки и ножи. Точнее, по три вилки и по два ножа. Обеденные салфетки скручены в серебряных кольцах, а на столе стоит букет из свежих цветов. После такой серьёзной заявки уже подумываю подняться наверх и всё же надеть платье, а Лиза восхищённо начинает аплодировать и говорит:
– Дарья, от нашего имени даю вам заочно две звезды Мишлена.
– Да ладно тебе, так, ничего особенного. – Видно, что Даше приятно.
– Когда ты успела? Сколько мы проспали?
– Часа четыре вроде. Ганс с детьми вернулись, сейчас примут душ и спустятся. Отдохнули?
– Вроде того. Может, аперитив? – предлагает Лиза.
– Не откажусь, – говорю я, наблюдая, как Даша семенит к бару в туфлях без каблуков.
– На обед будет жаркое, картошка по-деревенски и салат из устриц, так что предлагаю вам кампари.
– А можно нам ещё карту вин и стул для моей сумочки? – спрашиваю я с максимально серьёзным лицом, хотя очень хочется рассмеяться во весь голос.
– Чего? – недоумевает Даша.
– Дашка, да перестань ты. – Уже не в силах сдержаться, я заливаюсь хохотом.
Лиза поняла шутку и смеётся вместе со мной.
– Ну, правда. Мы как в ресторане «Максим». Это же мы, расслабься. Я понимаю, ты отвыкла от нас, но ещё пару минут в такой манере – и мы начнём друг друга по имени-отчеству называть.
– Ой, простите, девчонки. Просто привычка. У нас обеды с коллегами и родственниками Ганса так часто, что я уже на автомате. Я и правда отвыкла от вас. Ладно, что будете, в общем?
– Ну, давай кампари, и о себе не забудь.
– Нет, тут я пас.
– Это с чего ты так? – Лиза удивлённо смотрит на неё.
– Да как-то разлюбила алкоголь. Наверное, выпила уже свою бочку до дна.
– А ты, случаем, не беременна?
– Нет, с этим у меня тоже перерыв. Я же не конвейер. Просто не хочу.
– Ладно, дело твоё. – Я беру из рук Даши коктейльную рюмку с биттером.
– О-о, а вот и мои мальчики, – говорит Даша, смотря, как с лестницы спускается муж с детьми.
Она нас с ними знакомит и говорит, что будет переводить, чтобы никто не ломал язык. Мы с радостью соглашаемся, так как никто из нас не хочет сейчас проходить интенсивный курс немецкого. Быстро преодолев момент неловкого молчания и расхвалив её детишек пяти и семи лет, садимся ужинать.
После того как Даша поставила первые блюда на стол и мы выпили за знакомство, Ганс начал рассказывать, что они были с детьми у его родителей и играли в футбол. Это было увлекательно. Ну, первые двадцать секунд, потом мне страшно захотелось напиться или вернуться в постель. Не то чтобы мне было совсем безразлично или скучно. Лучше уж это, чем расспросы Даши, какие у меня проблемы на личном фронте, когда мы находимся в её образцово-показательной семье, которая словно сошла с обложки журнала про таймшеры. Дело в том, что у меня своего рода аллергия на подобные сборы. Ибо, так или иначе, всё сводится к обсуждению детей. И с такими ужасающими подробностями, что это убивает желание вообще когда-либо рожать. Ну, правда, сколько можно мусолить одно и то же? Их успехи в школе, болезни, что они ели на завтрак, какую «смешную» вещь сказали, что о том говорят в журнале для родителей, сложности школьной программы и так далее и тому подобное. Даже если с такими парами разговор заходит о сексе, мы всё равно возвращаемся к теме их потомства. А ещё эти проклятые снисходительные взгляды, которые они на вас бросают. Ну, что нам, мол, пока не понять и мы лишаем себя счастья. А сами не осознают элементарного, что настоящее счастье – в гармонии, когда дети желанны, а свобода не вымышлена. Отчаянно хочется курить.
– И какие у вас, девчонки, планы? – спрашивает Даша спустя некоторое время.
– Мы вообще-то позже с тобой хотели об этом поговорить. – Лиза незаметно стреляет глазами в сторону Ганса. – Но если вкратце, думаем съездить в Португалию.
– Да? Круто! А куда?
– Ты знаешь куда. На Кабо, – говорю я, опрокидывая в себя остаток вина из бокала.
– Кабо да Рока? Помню, помню. Чудесное место, – отвечает Даша, нервно заёрзав на стуле. – Друзья Ганса пригласили нас под Лиссабон этим летом. У них там вилла на две семьи. Но не знаю, когда выберемся. У мальчиков столько внеклассных занятий.
– Ну да, не сомневалась, – говорю я, а умоляющим взглядом смотрю на Лизу и пытаюсь телепатически ей передать лишь одну мысль: «Пристрели меня!»
– И когда собираетесь туда?
– Даш, давай чуть позже, – говорит Лиза, пронзительно смотря на неё. – Пожалуйста.
– Да, конечно. Просто так хочется узнать всё о вас. У меня, видите, всё шаг за шагом. И мальчики мои, – она треплет ближнего ребёнка по волосам.
– Так, мне нужно в ванную, – говорю я, понимая, что если не уйду сейчас перекурить, то просто взорвусь. – Кстати, где у тебя можно покурить?
– На заднем дворе. – Даша показывает рукой куда-то за свою спину.
И я вижу странный блеск в её глазах. Давно уже позабытый.
Я извиняюсь на ломаном немецком и покидаю столовую. Решаю сначала всё же покурить. Это нужнее.
Выхожу на улицу и замечаю, что уже совсем стемнело и подсветка, встроенная в забор, включилась автоматически и теперь придаёт сказочно зеленоватый свет двору. На глаза мне попадается большое плетеное кресло, куда я и плюхаюсь. Тишина. Спокойствие. Никотин. Никаких разговоров о детях. Вспоминаю старый анекдот о еврее и обуви на два размера меньше и смеюсь.
Смотрю на телефон, почта уже завалена письмами. Куча сообщений. Нет, ещё слишком рано связывать себя с внешним миром. В такие минуты особенно завидуешь разным богемным людям: художникам, музыкантам, писателям… Они могут месяцами пропадать неизвестно где, беспробудно пить, чудить, исчезать, и им это позволено. Правда, многие из них заканчивают жизнь в нищете и одиночестве, но это уже тонкости. Главное, они принадлежат сами себе и вольны делать, всё, что им заблагорассудится. А Старковой нельзя. У Старковой куча феодалов и зависящих от неё людей. Чёрт бы тебя побрал, Старкова.
Звонит телефон. На экране высвечивается фото Артёма. Размышляю несколько секунд, а потом решаю ответить.
– Алло.
– Привет, Рит. Вот решил тебя набрать и сообщить, что я съехал из твоей квартиры.
– Отличные новости. Наверное, к той малолетке подался?
– Нет, не к ней. Но рад, что тебя это волнует.
– Если честно, мне плевать. Даже если ты под мостом живёшь.
– Хорошо. Буду иметь в виду. – Слышно, как изо всех сил он старается быть вежливым.
– Что-то ещё? – Я уже пожалела, что ответила.
– Просто хотел узнать, как у тебя дела и где ты?
– Там, где тебя нет! Это главное, и меня это несказанно радует. За себя лучше переживай.
– Всё же ты Снежная королева, как ни крути.
– Ага. Whatever...
– Ты перешла на английский. Значит, окончательно закрылась. Ладно. – Он тяжело вздыхает. – В любом случае, извини меня за всё. Я старался как мог.
– Я видела… Не покладая члена старался. Всё, Тём, пока.
– Пока.
Я отключаюсь, тушу сигарету и тут же прикуриваю ещё одну. Немного трясёт. Но убеждаю себя, что это из-за прохладного вечера.
В памяти просыпаются воспоминания дневной давности. Моя квартира, мои простыни, мой халат, мой уже бывший мужчина, рыжие волосы и пульсирующие мысли «это случилось и с тобой». К чёрту! Время лечит. Всегда лечило.
Я возвращаюсь за стол, а тысяча и одна история про детей продолжаются. Но теперь и Лиза подсела на это. Ну, её я понимаю, она помолвлена, потом свадьба, потом, конечно же, беременность… И вскоре они уже обе мило беседуют о своих отпрысках… Нет, это я точно не переживу.
После моего прихода мы перескакиваем с темы на тему, вспоминаем прошлые годы, рассказываем интересные истории. В общем, обстановка становится теплее. После основных блюд Даша предлагает десерт, но мы с Лизой отказываемся, аргументируя тем, что и так уже много съели. Ганс с детьми уходят на верхний этаж, предоставляя нам свободу общения. Чему я, если честно, очень рада.
– Он милый, – говорю я, когда мы остаёмся втроём, – правда. И породистый. Твоих рук дело? Или такой и был?
– Конечно, пришлось его доработать, но правильным и благородным он был всегда. Хотя его немецкий менталитет мне не искоренить никогда.
– Что конкретно?
– Ну, знаешь, не хочу хвастаться, но вы сами видите, живём мы вполне обеспеченно, – Даша обводит руками комнату. – Всего в достатке. Но его постоянная экономия и рассудительность в тратах зачастую убивают. У нас даже стоимость и перечень подарков на дни рождения расписаны на два года вперёд.
– Да ладно! – Мы прыскаем с Лизой со смеху. Но скорее оттого, как обе вспомнили её сегодняшнее «невыгодно».
– Да. Так и живём. Хотя думаю, не так уж это и плохо. Есть в этом своя логика.
– А как же сюрпризы?
– Их он тоже планирует. Серьёзно, как-то нашла у него в компьютере в истории запросов «Как удивить женщину». Ну и дальше сплошь адреса ювелирных магазинов.
– Шпионишь, значит… А я-то думала, что у вас всё на доверии и надёжности, – подкалывает её Лиза.
– Ну, доверяю. Да. Но всегда лучше перестраховаться.
– И правильно делаешь, – бросаю я. – И почаще возвращайся откуда-нибудь неожиданно. Ты уж мне поверь.
– Да, Рит, хотела спросить, что у тебя там всё-таки случилось? При Гансе как-то неудобно было. Расскажешь?
– Ремейк анекдота «муж вернулся из командировки».
– Продолжай, – говорит Даша, явно ожидая эмоционального рассказа с реками слёз.
Но она меня начинает немного подбешивать своей правильностью и порядком, поэтому я тяну время и предлагаю ей сделку – моя история в обмен на её вкусное розовое сухое вино. Она тотчас же идёт к металлическому винному шкафу, который стоит на кухне, и открывает новую бутылку. Я приглашаю их перекурить, и мы идём на задний двор. Там я пересказываю мою вчерашнюю историю и молю бога, чтобы это был последний раз, когда из моих уст выходит описание того злосчастного утра.
– Да, это, конечно, подло, – задумчиво говорит Даша, отмахиваясь от дыма моей сигареты. – Но знаешь, всё, что ни делается, всё к лучшему.
– Да, я себя уже успокаивала этими словами. Как я ненавижу это лицемерное пессимистическое выражение. Ой, Даш, прекрати! Вот подойди к бездомному и скажи ему это. Или к мальчику без рук и ног! – выпаливаю я.
– Эй, ну не кричи. Я просто хочу что-то хорошее в этом найти. И чего сразу мальчик?
– А того! Что, только пессимисты, когда сидят в куче дерьма, говорят, утешая себя, что это к лучшему? Ни черта, девочки. Просто так бывает, что мы попадаем в жопу, и нам себя самим из неё вытягивать. А то, что случилось со мной, просто в очередной раз подтверждает то, что никому нельзя доверять.
– Но когда ты с ним начинала, ты же так не думала? – спрашивает Лиза, набирая сообщение. Видимо, Вадиму.
– Думала, не думала, whatever. Это случилось, и точка. Хорошего тут ничего нет.
– Даже того, что ты приехала сначала ко мне в Питер, а теперь мы у Даши в Германии?
– Это тут ни при чём. Просто так вышло, и нам уже давно надо было собраться. Знаешь, у тебя свои дела, у Даши свои. Я свалилась как снег на голову, и вы уже не смогли отвертеться.
– Так, давай без этого. Не строй из себя бедную родственницу, на которую ни у кого нет времени. До тебя даже в скайпе не достучаться. Ты вечно в поездках и работе, – уже Даша наседает на меня.
– Ну, так вышло, что каждый занят чем-то своим.
– Ладно, хватит гнать друг на друга. Мы не так часто видимся, чтобы разбираться, кто кому не перезвонил. И вообще про другое говорили. – Лиза наконец закончила переписываться и полноценно вошла в беседу.
– Хорошо. Так что там у вас с планами? – спрашивает Даша и отпивает из своего стакана клюквенный сок.
– Смотри, мы сидели у меня и пересматривали наши старые фотки. Ну, те, что из евротрипа. И что-то так захотелось повторить. Плюс нам всем в той или иной степени это нужно.
Я вижу, что Лиза максимально аккуратно пытается подбирать слова.
– Нам всем? Почему? – Даша, похоже, ждала этого поворота и успела подготовиться. – Давайте лучше побудем тут. Ну, можем даже в Берлин съездить. Зачем в Португалию-то?
– А чего ты боишься? – Лиза смотрит прямо ей в глаза. – Я же не предлагаю тебе кругосветку. Это всего лишь на несколько дней. Ты, я, Рита, дорога. Будет весело.
– А Вика?
– Что – Вика? Она, наверное, на яхте очередного шейха, или бандита, или политика. Разницы, впрочем, никакой, – огрызаюсь я, когда слышу это проклятое имя.
– Вы так и не помирились?
– Даша, зайка, заткнись. Умоляю! – Я смотрю на неё иcподлобья.
– Хорошо, хорошо, как скажешь. Но в любом случае, простите меня, девчонки, ваше предложение, конечно, хорошее и вы лучшая компания, но я не могу. У меня дом, дети, муж. На кого я это всё оставлю? Я не работаю, как вы, но у мам отпусков не бывает. Так что я – пас.
– Ну неужели никто не может тебя подменить? Родители Ганса. Сам он, в конце концов.
– Нет, Лиз, ну что ты. Они не справятся. За мальчиками нужен постоянный присмотр. У них кроме школы много разных занятий, на которые я их вожу. Футбол, плавание. А ты представь, во что превратится дом за то время, пока меня не будет? Страшно подумать даже.
– Да не спалят же они его, – смеюсь я. – Ну прекращай, ты нужна нам. Как же наша банда? А? Вспомни, что мы чудили в той поездке. Особенно, кстати, ты. И тебе было весело.
– Знаешь что, Марго… Тогда и вправду было прикольно. Но годы шли, и я стала взрослой. Более того, я стала матерью и теперь несу ответственность, которую вам, ребята, пока не понять. Это каторжный труд, ежедневный.
– Даш, если бы ты не хотела этого, ты бы не стала матерью. – Я ставлю пустой бокал на стол и наполняю его до половины. – Но это не значит, что ты себя приговорила навеки вечные не отходить от них ни на шаг. С таким присмотром они вырастут подкаблучниками.
– Это ты исходя из чьего опыта так решила?
– Так, брейк. Вы не туда ушли, – встревает Лиза. – Марго, притормози с вином. Даш, а ты не будь занудой. Мы правда рады, что у тебя всё надёжно, обеспеченно и размеренно. И детки у тебя хорошие. Но ты не приговорена же пожизненно. Что тебе стоит развеяться с нами? На пару дней и только-то. А потом опять вернёшься в свой белый замок и будешь им править. Вспомни, ты всегда издевалась над избитой женской фразой «теперь я живу ради детей». Ну, хорош тебе.
– Лиз, смеялась. Ты права. И издевалась. Но просто дурой была. И алкоголичкой к тому же. Но вы даже представить не можете, какой это труд родить и растить детей. И рисковать этим всем я не хочу и не буду. Да, я живу ради них! – Она срывается почти что на крик. – Может, лет десять назад я бы заржала, если кто-то сказал мне, что я произнесу эту фразу. Но вот как оно бывает. И теперь представьте, я стараюсь, вкладываю в мальчиков всё самое хорошее, люблю мужа, забочусь и о нём. Ежедневно вытираю долбаную пыль в доме и поливаю газон, у меня висит распорядок дел на ближайшие две недели, я точно уверена, где я завтра проснусь, а главное – с кем, у меня нет долгов, я не пью уже семь лет и, в конце концов, я стала католичкой! И тут приезжаете вы, мои подруги, которые должны радоваться тому, что у меня всё хорошо и меня не надо вызволять ни из какого дерьма, как бывало раньше. Но вместо этого вы предлагаете мне бросить всё на неизвестно сколько дней и сорваться с вами в чёртову Португалию. И почему? Потому что одной изменил парень, а другая просто пошла у неё на поводу, как обычно.
– Нет, не поэтому, – произносит Лиза.
– А почему же?
– Мы обещали. Помнишь? Даже написали эти обещания, там, на мысе. Что если мы понадобимся друг другу, то непременно соберёмся вместе. И вот мы нужны Марго, а она нам. Всё на бумаге.
– Ой, Лиз, не будь ребёнком. Единственная бумага, в которую я верю и где стоит моя подпись, это моё свидетельство о браке, – выпаливает она и хватает со стола бокал, чтобы промочить горло.
Только дело в том, что она думала, что берёт свой сок, но по ошибке взяла мой бокал с вином. Дальше всё происходило как в замедленной съёмке. Я хотела ей помешать, но впала в ступор от её тирады. Лиза тоже увидела это и попыталась остановить её, выкрикнув: «Это вино!» – но было уже поздно. После семилетней завязки Даша залпом опустошила полбокала.
– Ебать меня! – сказала она с закрытыми глазами, когда поняла, что только что выпила. И замолчала.
– Даш, ты в порядке? – Я привстала из кресла. – Даша?
– Не знаю.
– Может, тебе в туалет? Ну, два пальца и всё такое.
– Нет, всё в порядке. Наверное, – говорит она и открывает глаза. Бокал у неё по-прежнему в руке. – Кстати, хорошее вино. Теперь понимаю, за что его все так хвалили.
– Ну, дела. Может, соком своим хоть запьешь? – Лиза подло ухмыляется. – Ладно, в итоге-то что, Даш? Мы услышали тебя и все твои аргументы. Поедешь с нами?
– А в итоге вот что… Я сейчас вернусь на кухню, загружу тарелки в посудомоечную машину, посмотрю, уснули ли дети, и улягусь в тёплую и уютную постель к мужу. А завтра, надеюсь, вы составите мне компанию на продуктовой ярмарке. Там будет весело.
– К чёрту! Тебя и твою ярмарку. – Мне, честно говоря, это уже порядком надоело. Я прекрасно вижу всю показуху и лицемерие Даши. – Спасибо, дорогая, за ужин и за милые немецкие сказочки, но нам завтра нужно пораньше выехать, терпеть не могу очереди в прокате машин. Так что я спать.
– Рит, ну подожди! – кричит Лиза мне вдогонку.
Не отозвавшись, я быстро удаляюсь в дом и поднимаюсь в гостевую комнату. Пить уже не хочется, как и разговаривать. Хочется рыдать. Рыдать от своей долбаной жизни, в которой предательства подруг гораздо больнее, чем измена любимого человека. Хотя я ей не верю, это какой-то театр, не более того. Не могла она так измениться. Скорее всего, таким образом она искупает грехи молодости или просто пытается о них забыть. А такие призраки из прошлого, как мы с Лизой, – нежелательные гости в её жизни, которые напоминают о тех временах, когда она не была примерной хозяйкой в доме мечты за белым заборчиком. Она нам ничем не обязана, но я всё же очень на неё злюсь. Так бы и засунула её голову в унитаз. Ненавижу лицемеров.
С такими мыслями я плюхаюсь в кровать, уже на ней стягиваю с себя одежду и бросаю на пол, ставлю телефон на зарядку. Плевать, плевать, плевать. Даже макияж не пойду смывать. Проснусь завтра такой себе пандой. Я свободная девушка, что хочу, то и делаю.
Перед тем как я окончательно провалилась в сон, слышу, как в комнату кто-то входит.
– Спишь? – Это Лиза.
– Почти.
– Ну мы, во всяком случае, постарались. Это я насчёт Даши, если что.
– Ой, да к чёрту её, – говорю я и натягиваю на себя одеяло.
– Да-да. Ярмарка и посудомоечная машина. Что называется, без комментариев, – говорит Лиза, заходя в ванную.
– Ладно, какой у нас план? Как я понимаю, путешествие наше сократится?
– Давай просто забронируем билеты до Лиссабона, а уже там возьмем машину.
– Нет, – уверенно говорю я, несмотря на дрёму. – Мы утром едем в аэропорт и там покупаем билеты. Без всяких ярмарок и сверхполезных завтраков.
– Как скажешь. Но я не полечу той же авиакомпанией, что везла нас сюда.
– Принято, – отвечаю я уже не так твёрдо и окончательно проваливаюсь в сон. Я очень устала.
