Когда мы не знаем, как себя вести в незнакомой ситуации, мы смотрим на незнакомых людей вокруг и берем с них пример. Считается, если что-то делает множество людей, это поведение правильное. Принятие этого «факта» дает человеку большое преимущество – нет необходимости каждое свое действие анализировать на предмет: можно или нельзя, прилично или вульгарно, культурно или неэтично. Так же и в незнакомых ситуациях: мы охотнее подражаем поведению знакомых нам людей, ожидая, что от такого поведения добьемся точно таких же результатов. Эти два принципа – социальной неопределенности и социального сходства – Роберт Чалдини объединяет в единый принцип «социального подтверждения».

Когда мы не уверены в себе и ситуация представляется неясной или двусмысленной, мы склонны оглядываться на других и признавать их действия правильными.

В 1820 году двое завсегдатаев Парижской оперы, Саутон и Порчер, заставили «работать на себя» эту особенность человеческой психики. Открыв фирму «Страхование театрального успеха», Саутон и Порчер стали торговать аплодисментами. Они сдавали в аренду самих себя и нанятых работников певцам и театральным администраторам, которые хотели обеспечить признание спектакля зрительской аудиторией. Саутону и Порчеру настолько хорошо удавалось вызывать бурные овации аудитории своими искусственными реакциями, что вскоре клакеры (от французского le claque – хлопок) превратились в устойчивую традицию повсюду в мире оперы. «Неискушенный зритель не верит себе, зато верит окружающим», – могли бы нам сказать Саутон и Порчер, если бы мы взяли у них интервью. – Когда зритель слышит аплодисменты и восторженные выкрики “Браво!”, он думает, что происходит нечто особенное, а он недостаточно разбирается в теме, чтобы распознать исключительность момента. Не желая выглядеть простофилей, такой зритель присоединяется к аплодисментам».

Мы настолько склонны ориентироваться на реакцию других людей при определении того, что является грустным или смешным, что нас можно заставить реагировать просто на звук плача или смеха, а не на сущность реального явления.

Стоит одному ребенку разреветься, как остальные дети в детсадовской группе подхватывают этот плач. «А вы-то все чего расплакались?» Дети не ответят, они плачут помимо своей воли.

Стоит при ребенке рассказать анекдот, который ребенок в силу возраста понять не способен, – политический, к примеру, – ребенок будет хохотать вместе со взрослыми. Вопрос «А ты-то чего смеешься?» поставит его в тупик – ребенок и сам не знает. Он среагировал на звук смеха.

Наша склонность считать, что действие является правильным, если его совершают другие, проявляется в самых разнообразных обстоятельствах.

В 1972 году психологи Смит и Фаллер в ходе исследований выяснили, что записанный на магнитофонную ленту смех заставляет аудиторию смеяться дольше и чаще, а также заставляет оценивать этот материал как более смешной. А в 1974 году психологи Лайтстоун и Носанчук выяснили, что закадровый смех наиболее эффективен именно при неудачных шутках. Неудивительно, что телевидение непрерывно создает множество ситуационных комедий, в которых используется фальшивый закадровый смех. Телевизионные продюсеры, знакомые с психологическими исследованиями, знают, что зритель смеялся и смеяться будет. Вот почему телекомпании не перестанут включать закадровый смех.

В психологии за этим поведением закрепился термин «буллинг». По результатам опроса 1998 года до 53 % служащих Великобритании страдали на работе от различных форм буллинга. Много печальнее обстоят дела с травлей в детских коллективах – согласно опросам, проведенным в разных странах, каждый четвертый ребенок подвергается издевательствам со стороны одноклассников! Как только в детском коллективе появляется «жертва», дети молниеносно вовлекаются в травлю помимо своей воли. «Ну ладно, он – хулиган, начал задирать одноклассника. Но ты-то зачем подвизалась? Ты же хорошая девочка!» – на этот вопрос толком не может ответить ни один ребенок, примкнувший к группе агрессивных детей. Дети считают, что поступают правильно, если точно так же поступают другие дети. Иными словами, как только группа детей начинает какую-то деятельность, пусть даже нехорошую, другие дети начинают воспринимать эту деятельность как правильную.

В старших классах школы с печальной регулярностью возникает однотипное ЧП. В конце учебного года, перед годовыми экзаменами, ученики старших классов воруют журнал успеваемости класса, чтобы уничтожить двойки и тройки, полученные в течение года. В одном из таких случаев, произошедшем в 1996 году в средней школе Симферополя, участниками «похищения» оказались четверо старшеклассников, один из которых являлся круглым отличником. Интерес представляет именно этот мальчик, который сразу после инцидента не мог внятно ответить на вопрос, зачем он это сделал, если у него в журнале стояли одни только пятерки. И лишь спустя несколько лет, заканчивая школу, он смог описать свой поступок.

Наша склонность считать, что действие является правильным, если его совершают другие, эксплуатируется самыми разнообразными способами. Евангельские проповедники часто «засевают» свою аудиторию специально подобранными и подготовленными «звонарями», которые в конце службы выходят вперед и вносят пожертвования. Уличные музыканты всегда «солят» гитарный кофр мелкими купюрами, создавая иллюзию, что кто-то до нас уже не пожалел денег. В последние годы по миру прокатилась волна так называемых цветных революций, в которых используется тот же самый принцип.

Начинаются они, как правило, в виде спонтанных массовых протестов гражданского населения, которые неожиданно для всех перерастают в кровавые побоища. Участники побоищ потом признаются, что «ничего подобного не планировалось, мы хотели мирно выражать свой протест». Сейчас известно, что такие массовые беспорядки координируются активными группами людей, которые действуют по заранее утвержденному плану и с понятной целью. Координация их действий происходит через радиосвязь. Одеты эти люди, как правило, одинаково – в красные куртки с капюшонами, к примеру, или имеют одинаковые нарукавные повязки. Они рассредотачиваются среди мирных протестующих и, мимикрируя под обычных людей, ждут сигнала к действию. По команде, звучащей из наушника, они делают то, ради чего пришли. Как это было, например, в Иерусалиме летом 2014 года, когда среди участников мирной акции протеста в знак солидарности с семьями погибших израильских подростков в толпе вдруг стали скандировать: «Смерть арабам!»

История этого конфликта начинается вечером 12 июня 2014 года, когда трое учеников израильской религиозной школы пропадают без вести, сев в попутный автомобиль. Их мертвые тела находят 30 июня. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху обвиняет Исламское движение сопротивления ХАМАС в смерти детей, а представитель ХАМАС Сами Абу Зухри отвергает причастность своей организации к этому убийству и предостерегает правительство Израиля от дальнейших обвинений ХАМАС, потому что это может стать причиной для эскалации войны между Израилем и Палестиной. На следующий день случается то самое противостояние, где среди мирно настроенных демонстрантов вдруг раздаются крики «Смерть арабам!», и мирные демонстранты превращаются в разъяренную толпу – оказывают сопротивление полицейским и пытаются прорваться на территорию рынка Махане Иеуда, где находится большое количество арабских лавочников. Ночью следующего дня неизвестные похищают 16-летнего арабского подростка, убивают его и сжигают тело в отместку за смерть трех израильтян. Мирная демонстрация, умело срежиссированная воинствующе настроенными людьми, превратилась в кровожадную толпу.

Здесь уместно вернуться к результатам эксперимента Стенли Милгрема, о котором мы говорили в первой главе: «До 40 % прохожих останавливаются и смотрят в ту же точку, что и искусственно созданная толпа». Интерес представляет разброс показателей. Если на тротуаре неподвижно с задранной вверх головой застывал всего лишь один студент, только 4 % прохожих присоединялись к нему и тоже останавливались и задирали головы кверху. Если выходило 2 студента – уже 10 % прохожих повторяли их поведение. Пять студентов «инициировало» 16 % прохожих, а десять студентов «останавливали» уже больше 20 %. В одной серии экспериментов Милгрем выпустил на улицу сразу пятнадцать студентов, которые одномоментно подняли голову кверху и замерли. Рядом с ними останавливалось четыре прохожих из десяти, то есть 40 %!

Психологи сделали вывод, что размер толпы прямо пропорционален степени воздействия на других людей. Люди тем легче перенимают поведение других людей, чем больше людей занимаются этой деятельностью. Становится понятным, почему единичный выкрик «Смерть арабам!» останется просто выкриком и не сподвигнет толпу возненавидеть арабов. Но если эти выкрики раздадутся сразу с нескольких сторон толпы, люди их подхватят, а подхватив, неожиданно для самих себя ощутят нахлынувшую ненависть к арабам, которой еще несколько минут назад не испытывали.

Исследования Альберта Бандуры и его коллег, которые занимались разработкой способов изменения нежелательных моделей поведения, подтверждают, что можно избавить детей от страхов неожиданно простым способом. Маленьким детям, боявшимся собак, Бандура предложил просто смотреть видеоролики, в которых мальчик весело играет с собакой. Смотреть по 20 минут в день. После четырех сеансов 67 % ребят захотели поиграть с собакой и сделали это даже в отсутствие родителей. Когда исследователи через месяц снова оценили уровни страха у этих детей, они выяснили, что улучшение за этот период не исчезло; дети охотнее, чем когда-либо, «общались» с собаками. Однако наибольшую пользу принесли именно те ролики, в которых было показано несколько детей, играющих со своими собаками. Очевидно, принцип социального подтверждения работает лучше всего, когда подтверждение обеспечивается действиями множества других людей.

Исследование, проведенное психологами Робертом Либертом и Робертом Бэроном, выявило оборотную сторону медали и выглядит зловещим. Одной группе детей показывали эпизоды из телевизионной программы, в которой люди намеренно причиняли друг другу вред, другой группе детей показывали лошадиные скачки. После просмотра дети из первой группы вели себя гораздо более агрессивно по отношению к окружающим, чем дети второй группы. Исследователи сделали следующий вывод: когда дети видят, как люди на экране ведут себя агрессивно, они сами начинают проявлять агрессивность. В эксперименте принимали участие дети из разных возрастных групп – пяти-шестилетние, восьми-девятилетние, девочки и мальчики, – и все они реагировали на сцены насилия практически одинаково.

Когда мы не уверены в себе и ситуация представляется неясной или двусмысленной, мы склонны оглядываться на других и признавать их действия правильными.

Однако, ориентируясь на реакции других людей с целью выработки собственного решения, мы часто не обращаем внимания на один важный факт – эти люди, возможно, также следят за нашими реакциями, чтобы понять, как им себя вести. В непонятных ситуациях желание каждого узнать, что делают другие, может привести к феномену так называемого плюралистического невежества. Классический пример этого феномена описан в литературе 1335 года Хуаном Мануэлем. Позже похожее описание этого психологического феномена появляется в нидерландских и немецких легендах о Тиле Уленшпигеле в 1510 году. В наши дни подробное описание невежества толпы встречается в сказке Ганса Христиана Андерсена «Новое платье короля».

Ганс Христиан Андерсен дал предельно точное описание феномена невежества толпы. В непонятных ситуациях желание каждого узнать, что делают другие, привело к массовому самообману, который раскрыл маленький мальчик, выкрикнув: «Ой, а король-то голый!»

Этот феномен был известен уже несколько веков назад, но сформулировали его лишь в 70-х годах прошлого века профессора психологии Бибб Латанэ и Джон Дарлей после события, повергшего в шок всю Америку.

В марте 1964 года в районе Квинс в Нью-Йорке была убита тридцатилетняя Кэтрин Дженовезе на глазах у 38 свидетелей. Кэтрин умирала долгой мучительной смертью, убийца гонялся за ней и атаковал ее трижды. На ее собственной улице. Все это время Кэтрин громко кричала, просила о помощи. Дважды звуки голосов и внезапное появление света в окнах соседних домов вынуждали убийцу на время затаиться. Но каждый раз он возвращался, находил свою жертву на оставленном месте и наносил ей очередную порцию ударов ножом. Кажется невероятным, что 38 ее соседей наблюдали из своих окон, как разворачиваются события, и никто не вызвал полицию. Только один свидетель позвонил уже после того, как женщина была убита.

Как могли 38 человек не прийти на помощь в этих обстоятельствах? Общественность Америки не могла этого понять. Даже сами свидетели убийства были в недоумении. «Я не знаю, – говорили они один за другим. – Я просто не знаю». Два или три человека сказали, что были «испуганы» и «не хотели впутываться». Однако эти оправдания представляются неубедительными: один анонимный звонок в полицию мог бы спасти Кэтрин Дженовезе – чтобы позвонить, свидетелям не надо было рисковать своей безопасностью.

Профессора психологии Латанэ и Дарлей сделали предположение, которое по-новому позволяет взглянуть на психологию массового сознания и открывает новые возможности манипулировать группами людей. Трагедия произошла именно потому, что… присутствовали 38 свидетелей. Психологи предположили, что по крайней мере по двум причинам сторонний наблюдатель не окажет помощи жертве, находящейся в критическом положении, если рядом с ним находятся другие наблюдатели.

1. Когда на месте происшествия присутствуют несколько потенциальных помощников, личная ответственность каждого индивида снижается. «Возможно, кто-то другой позвонит в полицию; наверное, кто-то уже это сделал». Так как все думают, что кто-то поможет или уже помог, никто не помогает.

2. Очень часто критическое положение не выглядит таковым с полной очевидностью. Является ли человек, лежащий на дороге, жертвой сердечного приступа или горьким пьяницей? Являются ли резкие звуки, доносящиеся с улицы, выстрелами или эти звуки издает грузовик? Крики у соседней двери – это шум драки, требующей вызова полиции, или особенно «громкая» супружеская ссора, вмешательство в которую не всегда уместно?

«Что там происходит?» В подобных непонятных ситуациях люди склонны оглядываться на других, чтобы получить ключи к разгадке. По реакции других свидетелей мы пытаемся узнать, является ли данная ситуация критической. Здесь и кроется проблема человеческой психологии. Мы не думаем о том, что все другие наблюдатели, вероятно, так же, как и мы, ищут социальное подтверждение. И поскольку все мы предпочитаем казаться уверенными и хладнокровными, мы ищем это подтверждение спокойно, бросая исподтишка взгляды на тех, кто нас окружает. Поэтому в трудных ситуациях все, как правило, кажутся невозмутимыми и бездействующими. В результате, в соответствии с принципом социального подтверждения, важным событиям часто не придается должного значения. В этом, как считают Латанэ и Дарлей, и заключается суть феномена плюралистического невежества.

Этот принцип позволяет расширить средства для манипулирования сознанием. Если организовать небольшую группу людей, которая показательно не станет обращать внимание на некое из ряда вон выходящее событие или относиться к нему с демонстративным равнодушием, это сможет подавить в окружающих людях заложенные природой гуманные настроения. Другими словами, когда на дороге лежит сбитый пешеход, автомобилисты будут объезжать его, если будут наблюдать, как впереди идущие машины объезжают тело и не останавливаются. «Кто-то другой поможет». Камеры уличного наблюдения регулярно фиксируют подобные случаи. И пусть в них мы имеем дело с бессознательным поведением людей, но что мешает таким же образом влиять на группы осознанно?

В августе 2014 года Николай Соболев и Гурам Нармания из пранк-проекта «Ракамакафо» провели социальный эксперимент в Санкт-Петербурге и в Майами, пытаясь манипулировать сознанием большого количества людей. Цель эксперимента – выяснить, как люди реагируют на то, что человеку стало плохо среди бела дня на оживленной улице. За три дня съемок в Санкт-Петербурге актеру удалось пролежать на тротуаре более часа чистого времени, ему становилось «плохо» порядка 27 раз, сотни людей проходили мимо, бросая лишь взгляды на упавшего, и всего 10 % людей останавливались, чтобы спросить, нужна ли ему помощь. В то же самое время на другом континенте за три дня съемок в Майами актеру не удалось пролежать на земле дольше минуты ни одного раза. «Как же так происходит? – задают с экрана вопрос авторы пранка. – Мы, русские – замечательная нация с многовековой культурой и традициями. Что же заставляет наших людей безучастно проходить мимо в подобных ситуациях?»

На первый взгляд такое поведение соотечественников свидетельствует о нашем махровом равнодушии, но психологи говорят о высокой степени плюралистического невежества и о высокой степени социальной неопределенности россиянина. Другими словами, о неуверенности нашего соотечественника в своих силах: «А что я могу? Я же не врач. Наверняка кто-то другой поможет!»

Из рассуждений Латанэ и Дарлея можно сделать интересный вывод: надежда жертвы, находящейся в экстремальной ситуации, на то, что в толпе она окажется в безопасности, может не оправдаться. Скорее человек, остро нуждающийся в помощи, будет иметь больше шансов на спасение, если поблизости будет находиться один-единственный сторонний наблюдатель, а не толпа. Во время эксперимента, проводившегося Латанэ и Дарлеем в 1968 году в Нью-Йорке, 75 % одиночек, которые видели дым, просачивавшийся из-под двери, сообщали об этом в пожарную службу; тогда как если дым видели трое человек, о нем сообщали только в 38 % случаев. Однако реже всего сторонние наблюдатели предпринимали какие-либо действия тогда, когда группа из трех человек включала в себя двоих подставных лиц, которых проинструктировали игнорировать дым; в этих условиях о дыме сообщали только в 10 % случаев.

Когда люди не чувствуют себя уверенно, они в большей степени ориентируются на действия других, чтобы решить, как действовать им самим. Именно поведение имеющих с нами много общего людей дает нам наилучшее понимание того, какое поведение является правильным для нас. Поэтому мы более склонны следовать примеру похожего на нас индивида, чем непохожего.

В 1975 году американским социологом Дэвидом Филлипсом выявлен феномен, который он назвал синдром Вертера – массовая волна подражающих самоубийств, которые совершаются после самоубийства, широко освещенного в СМИ либо описанного в популярном произведении литературы или кинематографа. История открытия феномена Вертера является пугающей и одновременно интригующей. Более двух столетий тому назад Иоганн фон Гете опубликовал роман «Страдания юного Вертера». Книга, главный герой которой, Вертер, совершает самоубийство, имела громадное воздействие на читателей. Она не только сделала Гете знаменитым, но, кроме того, вызвала волну самоубийств по всей Европе. Этот феномен был настолько мощным, что власти в некоторых странах запретили роман.

Дэвид Филиппс предположил, что все самоубийства, следующие за публикацией рассказа о самоубийстве, являются по своей сути подражательными. Узнав о самоубийстве какого-либо человека, некоторое число людей решает, что самоубийство является и для них подходящим действием. Некоторые из этих индивидов не колеблясь сразу же следуют страшному примеру, что вызывает скачок уровня кривой самоубийств. Изучив статистические данные о самоубийствах в США с 1947 по 1968 год, Филлипс обнаружил, что в течение двух месяцев после каждой громкой публикации о самоубийстве в среднем суициды совершало на 58 человек больше, чем обычно.

Филлипс отметил закономерное сходство между первым самоубийцей и его подражателями: если самоубийца был в возрасте – возрастали самоубийства среди пожилых людей, если принадлежал к определенному социальному кругу или профессии – то учащались самоубийства в этих сферах. И что немаловажно, налицо сходство между первым и последующими способами сведения счетов с жизнью. В первой половине 1980-х годов в Германии, во время и после показа телесериала «Смерть студента», где в начале каждой серии демонстрировался акт суицида студента под колесами поезда, было отмечено увеличение самоубийств на 175 % среди молодежи 15–19 лет именно тем образом, который и был показан в сериале – под колесами поезда. Год спустя, когда сериал показали по ТВ повторно, снова возник резкий скачок самоубийств среди той же группы молодежи. Если выводы Филиппа адекватно отражают ситуацию, широкое освещение самоубийств в СМИ могут подвести к роковой черте многих людей. Любые информационные программы на телевидении, документальные или художественные фильмы, в которых освещается данная проблема, влекут за собой волну самоубийств, причем наиболее частыми жертвами оказываются впечатлительные, склонные к подражанию подростки.

В Чикаго в октябре 1982 года, в преддверии 100-летней годовщины компании Johnson & Johnson, один за другим умерли семь человек, приняв от головной боли по одной капсуле популярного тогда обезболивающего – тайленола. Оказалось, в капсулы тайленола кто-то добавил цианид – смертельный яд. Следствием установлено, что фармацевтическая компания Johnson & Johnson никоим образом не причастна к отравлениям.

В течение нескольких последующих дней трудно было включить телевизор или радио и раскрыть газету, чтобы не столкнуться с сообщениями СМИ об этой трагедии. В центральную больницу Чикаго за день поступило около 700 звонков от граждан, утверждавших, что их тоже «убили тайленолом», яды стали «обнаруживаться» в жидкости для полоскания рта, глазных каплях, спрее для носа, содовой воде, даже в булочках с сосисками. Ложные тревоги превосходили по численности реальные случаи отравлений в пропорции 7 к 1.

Интересный факт. Именно после этого случая компания Johnson & Johnson первой в мире придумала для своих препаратов запаивать горлышко банки металлической фольгой, гарантируя покупателям, что препарат никто до вас не открывал. До этого случая все лекарства закрывались лишь завинчивающейся крышечкой.

Принцип социального доказательства является настолько универсальным и могущественным, что он влияет на принятие человеком наиболее фундаментального решения – жить или умереть. Кто обладает подобным могуществом в современном мире? Кто входит в каждый дом, не спрашивая разрешения? Кого мы сами регулярно зовем к себе в гости и чьи слова принимаем за истину? Ответ простой – средства массовой информации.

В 1983 году Филлипс провел серию широкомасштабных исследований причин убийств и выяснил, что число совершенных убийств резко увеличивается после широкого освещения СМИ актов насилия. Сообщения в вечерних новостях о боях боксеров-тяжеловесов вызывают, по всей видимости, заметное увеличение числа убийств в Соединенных Штатах. В течение 10 дней после того, как на ринге терпит поражение черный боксер, значительно увеличивается число убийств, жертвами которых становятся молодые черные мужчины, но не молодые белые. Если же проигрывает белый боец, именно молодых белых мужчин, а не молодых черных убивают чаще в последующие 10 дней.

Очень показательна история влияния другого популярного художественного произведения на сознание большого количества детей. В 1977 году Стивен Кинг издает роман «Ярость», в котором школьник Чарли Декер захватывает в заложники свой класс, застрелив перед этим двоих учителей. Роман постепенно завоевывает популярность и становится для многих школьников «настольной книгой».

Первый случай группового подросткового насилия в США, спровоцированный чтением романа Кинга, датируется 1986 годом, когда в городе Сан-Габриэль, штат Калифорния, Джеффри Лин Кокс берет в заложники около шестидесяти школьников. По признанию друга, на этот шаг его натолкнула книга «Ярость», которую тот перечитывал не один раз.

В 1989 году Дастин Пирс, вооружившись дробовиком, берет в заложники учеников в классе алгебры. При обыске дома в комнате Дастина снова находят «Ярость».

В феврале 1996 года четырнадцатилетний Барри Лукайтис убивает двоих одноклассников и одного учителя, а взятым в заложники одноклассникам говорит: «Это ведь интереснее, чем говорить об алгебре, не так ли?», аналогично тому, как герой «Ярости» Чарли Деккер произносит на страницах романа: «Это ведь интереснее, чем говорить о бабах?»

Финалом этой серии помешательств под впечатлением от художественной книги становится убийство троих учеников в школе, которое совершает Майкл Корнил 1 декабря 1997 года, он тоже «фанател» от романа «Ярость». Именно этот случай стал последней каплей терпения Стивена Кинга: «Инцидента с Корнилом для меня достаточно. Я попросил своих издателей больше не печатать эту проклятую вещь. Они согласились». Начиная с 1997 года «Ярость» больше не издается, но массовые школьные убийства на этом не прекращаются.

20 апреля 1999 года в школе «Колумбайн», штат Колорадо, США, двое учеников старших классов – Эрик Харрис и Дилан Клиболд с помощью огнестрельного оружия и самодельных взрывных устройств убивают 15 человек и тяжело ранят еще 24, после чего кончают жизнь самоубийством. Являлись ли они фанатами «Ярости», не установлено, но, сами того не осознавая, подростки становятся новыми объектами подражания, и огромную роль в этом играют средства массовой информации. Известно, что на место трагедии в «Колумбайн» прибыло около 20 съемочных групп телевидения из разных стран. Событие освещалось, по разным подсчетам, от 400 до 500 репортерами. Одна только газета «Денвер пост» отправила туда пятьдесят четыре репортера, восемь фотографов и пятерых художников. Телевизионные компании круглосуточно поставляли в эфир все новые и новые факты о трагедии.

Всего через восемь дней, 28 апреля того же года, 14-летний Тодд Смитт Кэмирон открывает стрельбу в школьном коридоре из полуавтоматической винтовки, убивая 17-летнего Джейсона Ланга. На суде он признается, что на преступление его вдохновила стрельба в «Колумбайн».

Ровно через месяц, 20 мая 1999 года, 15-летний Томас Соломон-младший открывает стрельбу в своей школе из полуавтоматической винтовки и ранит 6 человек. Позже один из друзей Томаса, отвечая на вопрос, почему его друг мог взяться за оружие, говорит: «Мы видим это и слышим об этом постоянно. Наверное, он подумал, что нашел новый способ решить свои проблемы».

Спустя два года, 5 марта 2001 года, 15-летний Чарльз Уильямс убивает в школе 2 учеников и ранит еще 13. Волна подражательных убийств катится до наших дней.

16 апреля 2007 года Чо Сын Хи в Виргинском политехническом институте расстреливает из автоматического оружия 58 человек, 33 из которых гибнет.

14 декабря 2012 года Адам Питер Лэнза в начальной школе Ньютауна убивает 27 человек.

3 февраля 2014 года первое подобное убийство случается в России. Московский десятиклассник Сергей Гордеев захватывает в заложники одноклассников, убивает учителя географии и сотрудника вневедомственной охраны, ранит полицейского патрульно-постовой службы. Сейчас Гордеев находится под принудительным лечением в психиатрической клинике, но есть мнение, согласно которому Гордеев совершил свой поступок под впечатлением от растиражированных СМИ школьных убийств в США и от прочитанного им романа Стивена Кинга «Ярость».

Большим количеством людей несложно манипулировать по двум причинам. Люди склонны обращать внимание на действия других и считать эти действия правильными, когда не уверены в правильности своих поступков и ситуация представляется непонятной. И вторая причина – люди склонны подражать тем, кто на них похож. Зная эти принципы, несложно понять и даже самим придумать технические приемы, с помощью которых можно менять сознание больших групп людей.