ГЛАВА 5

"Первопроходец» пребывал в состоянии свободного падения уже три дня, 1 I и Оззи пришлось принимать решение, которого он всячески пытался из-I 1 бежать. Проблема заключалась в отсутствии пункта назначения. А если бы таковой и существовал, добраться до него было бы нелегко. Воздушные течения в газовой оболочке оказались абсолютно непредсказуемыми. Умеренный бриз мог полдня увлекать плот за собой только для того, чтобы в конце концов загнать в область полной неподвижности, сходную с экваториальной штилевой зоной. Парус почти всегда оставался поднятым, и его поверхности было вполне достаточно для ветра, в каком бы направлении он ни дул. Время от времени налетали сильные порывы, но они, к счастью, длились недолго. Вихри раздували парус, как будто путешественники все еще находились в море, и заставляли плот куда-то нестись с головокружительной быстротой. Однажды их суденышко так сильно раскачало, что парус пришлось спустить. Сам по себе подобный способ передвижения представлял огромный интерес. Оззи уже начал подумывать о небольшом парусном катере, способном с относительной точностью перемещаться по газовой оболочке. Такое судно представлялось ему в виде цилиндрической шхуны, окруженной обширным такелажем и парусами. Он сам с удовольствием провел бы целую жизнь за штурвалом этого корабля, а может, и не одну.

Призрачные мечты с почти неограниченными возможностями для творчества помогали ему скоротать вяло текущее время.

Орион благодаря подсказкам и поддержке Оззи постепенно приспосабливался к состоянию невесомости, несмотря на то что радости подобное обстоятельство ему явно не доставляло. По крайней мере, он уже мог довольно уверенно передвигаться по плоту, хоть Оззи и настаивал, чтобы парень не забывал обвязываться страховочной веревкой. Орион даже научился понемногу есть, не извергая проглоченные куски за борт. Однако избавить его от беспокойства Оззи был не в силах. Их маленькое жалкое суденышко дрейфовало в макрокосмосе газовой оболочки в таком бесконечном одиночестве, что даже Оззи испытывал приступы паники.

С Точи дело обстояло иначе. Массивный чужак, находясь в свободном падении, испытывал настоящие страдания. Что-то в его физиологии не могло приспособиться к такому состоянию. Большую часть времени он с несчастным видом прижимался к корме плота и почти ничего не ел, поскольку вся пища моментально выскакивала обратно. Пил он также очень мало — да и то только после уговоров и просьб Оззи.

Оззи стало ясно, что необходимо как можно скорее возвращаться в область гравитации.

Отказ его большого друга от воды был только одной — и не самой серьезной — проблемой, связанной с жидкостью. Большие опасения вызывали быстро сокращающиеся запасы воды. Оззи никак не ожидал, что им может не хватить питья. Хотя, с другой стороны, он не предвидел и падения с края океана, что и стало причиной всех бед. Путешественники подняли парус в море, где маленький насос-фильтр Оззи легко и в любой момент мог обеспечить всех питьем.

Больше того, на всех пройденных ими планетах наличие воды было единственной постоянной составляющей.

Теперь же все их запасы заключались в старой алюминиевой фляжке Оззи, паре термосов и единственной из оставшихся у Ориона пластиковых бутылок — и это притом что водяные пары, оседавшие на лицах людей, вызывали у них постоянную жажду.

Иногда Оззи замечал вдали серые сгустки тумана размером с небольшой спутник, маячившие в глубине газовой оболочки. Преимущественно это были просто расплывчатые пятна, тянувшиеся в направлении движения воздуха, но встречались и более плотные завихрения, напоминавшие юпитерианские циклоны. Однако все они располагались на расстоянии не менее полумиллиона километров от «Первопроходца», и, чтобы добраться до них, потребовались бы месяцы, а то и годы.

Во время падения с кромки водяной линзы в бездну канула почти треть заботливо припасенных в плетеных корзинах фруктов. Оставшиеся плоды теперь служили дополнением к рациону путешественников; хоть они и были мясистыми и сочными, но ни в коей мере не заменяли питье. В лучшем случае они помогли бы продержаться не дольше пары дней.

Это обстоятельство заставило Оззи присматриваться к различным предметам, а также к живым существам, обитавшим в газовой оболочке. За неимением других занятий, кроме наблюдения за окрестностями, он скоро обнаружил, что туманные сгустки были заселены довольно плотно. Самыми большими объектами здесь являлись водяные линзы. Впрочем, его первоначальное представление об их геометрии оказалось неверным. По мере удаления от маленького мирка Оззи получил возможность рассмотреть его истинные очертания. Планета напоминала собой не полусферу, а скорее разрезанный вдоль бублик. Его плоская поверхность с архипелагом мелких островков была постоянно обращена к солнцу, а море переливалось по всему внешнему краю. Жидкость описывала дугу, потом начинала долгий путь наверх через похожее на трубу центральное отверстие и вновь наполняла море, продолжая бесконечный цикл. Канал, из которого поступала вода, всегда скрывало жемчужно-белое облако, и увидеть процесс подъема было невозможно. За шанс взглянуть на генератор гравитации, обеспечивающий подобное явление, Оззи с радостью продал бы душу. Но вернуться к водяной линзе у путешественников не получалось, как бы они ни пытались отыскать подходящий поток воздуха. Оззи никак не мог придумать способ добраться до берега, кроме как спрыгнуть с парашютом, которого у них не было.

Оставалось только наблюдать за остальными объектами, бесконечно кружащими в газовой оболочке. Вокруг плота поодиночке и целыми стайками порхали похожие на птиц существа. Те, что подлетали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть, условно делились на две категории: одни обладали крыльями в виде спиральных винтов, расположенных вдоль туловища, и другие — которых Орион назвал вентиляторами — похожие на живые вертолеты. Они могли быть и съедобными, но птицы-спирали своими размерами не намного уступали Точи, а с их длинными острыми клыками Оззи совершенно не

хотелось знакомиться поближе. Кроме того, он не представлял себе, как бы им удалось поймать хотя бы одну из них.

Однако большая численность этих созданий свидетельствовала о наличии легко доступных источников питания — и это обстоятельство не могло не радовать. Оззи видел довольно много свободно летящих деревьев — округлых ветвистых образований, на вид состоявших из голубых и фиолетовых губок и в четыре-пять раз превосходящих величиной гигантские земные секвойи. На них он возлагал больше надежд, чем на птиц, — в этих организмах должен был существовать какой-то внутренний источник воды. Но до сих пор ни одно из них не приближалось настолько, чтобы можно было попытаться к нему пристыковаться, тем более если учитывать плачевное состояние Точи. По всей видимости, у путешественников имелся только один шанс совершить стыковку. Расстояние с каждым днем все уменьшалось, так что выбирать цель следовало очень тщательно.

Но больше всего Оззи хотел добраться до разновидности рифа, описанной Брэдли Йоханссоном, — хотя бы по той причине, что Йоханссон вернулся в Содружество именно оттуда. До сих пор Оззи не попадалось на глаза ничего похожего. Всюду, куда бы он ни посмотрел, виднелось множество темных пятнышек, но определить размеры этих объектов не было никакой возможности, пока они не окажутся в пределах действия зрительных вставок.

От портативного модуля было не намного больше пользы. Третий раз за последний час Оззи проверил, нет ли какой-либо информации в виртуальном поле зрения. Но никаких источников передач в электромагнитном спектре по-прежнему не было. Никто не откликнулся и на сигнал бедствия, постоянно передававшийся с самого первого момента их нахождения в газовой оболочке. Впрочем, сколько времени такому сигналу потребуется для прохождения в атмосфере газовой оболочки, Оззи представлял себе довольно смутно.

Он разочарованно вздохнул — уже не в первый раз. Судя по таймеру в виртуальном поле зрения, он пил четыре часа назад; взгляд на старинные наручные часы подтвердил этот факт. Настало время принимать решение, которое он так долго откладывал в надежде на чудо.

К палубе в паре метров от лежанки, которую он себе устроил, был привязан его рюкзак. Оззи подобрался к нему, выпутавшись из плечевых креплений. Внутри лежал насос-фильтр с аккуратно свернутой трубкой.

В гнезде, сооруженном из спального мешка и веревок, зашевелился Орион. Он хотел что-то сказать, но вдруг заметил в руках Оззи фильтр.

— Нет, ты не можешь…

— Чему быть, того не миновать, — грустно произнес Оззи.

— Я не буду! — с непоколебимой решимостью заявил Орион. — Это место создали сильфены, и мы не должны так поступать.

— А разве они где-то рядом? — поинтересовался Оззи.

Орион вытащил свой амулет дружбы. Чтобы разглядеть внутри камня крошечную искорку, ему пришлось прикрыть его от солнца сложенными ладонями.

— Вряд ли, — мрачно ответил он.

— Вот видишь, — сказал Оззи и продолжил копаться в рюкзаке, пока не вытащил старый полиэтиленовый пакет. — Думаю, это подойдет.

— Я не буду.

— Хорошо, как скажешь.

Оззи слегка оттолкнулся от палубы и, перебирая руками, пробрался к номинальному дну плота, что обеспечило между ним и его спутниками некоторую преграду. Проделать то, что он планировал, было довольно сложно даже без зрителей. Ему потребовалось немало времени, чтобы убедить свой организм подчиниться, но в конце концов он сумел набрать в пакет немного мочи.

Затем Оззи привинтил фильтр на горлышко бутылки и с сомнением взглянул на пакет.

— Ну же, решайся, слабак, — приказал он самому себе.

Наконец трубка погрузилась в пакет, и насос начал качать, пока жидкость не закончилась.

— Ой, как противно! — воскликнул Орион, когда Оззи выбрался из-под плота.

— Ничего противного, обычная химия. Фильтр удаляет все примеси — производитель это гарантирует. Ты с самого начала пил точно такую же воду.

— Нет, не пил. Это же моча, Оззи!

— Уже нет. Послушай, так поступали древние путешественники, когда им случалось заблудиться в пустыне. Нужно только проще к этому относиться.

— Я не буду это пить. Я предпочитаю фрукты.

— Отлично. Как хочешь.

Оззи отвернул крышечку бутылки и сделал намеренно большой глоток. Жидкость, естественно, не имела никакого вкуса, но воображение подсказывало ему, что он мог бы ощутить. «Чертов мальчишка! Сбивает меня на вредные мысли».

— Это безопасно? — спросил Точи.

— Ну конечно.

— Отвратительно! — настаивал Орион. — Мерзкая гадость!

— Не знаю, заметили ли вы, — внезапно разозлился Оззи на своих друзей, — но мы попали в скверную историю. С этого момента вы оба тоже будете собирать свою мочу.

— Ни за что! — крикнул Орион.

— Придется. — Оззи протянул парню бутылку. — Хочешь?

— Оззи! Это же твоя!

— Да. Знаю. Вот и начинай собирать свою.

— Собирать буду, но пить не стану.

— Мои пищеварительные органы отличаются от ваших, — сообщил Точи. — Мои выделения не разделяются на фракции. Справится ли с ними твой великолепный насос?

Орион застонал и, отвернувшись, зажал ладонями уши.

— Думаю, есть только один способ это выяснить, — ответил Оззи.

Оззи разбудили чьи-то настойчивые толчки в грудь. Сдвинув на лоб полоску ткани, обеспечивающую относительную темноту, он увидел перед собой манипулятор Точи, согнутый в виде буквы S и готовый снова ткнуть его в грудь.

— Что такое? — буркнул Оззи.

В состоянии невесомости было трудно уснуть, и внезапное пробуждение его возмутило. Взгляд на часы в виртуальном поле зрения показал, что он проспал всего каких-то двадцать минут, и это рассердило Оззи еще сильнее.

— Мимо пролетает множество крылатых существ, — сказал Точи. — Я думаю, это не птицы.

Оззи тряхнул головой, чтобы прогнать остатки сна. И напрасно. Ему пришлось стиснуть челюсти, чтобы преодолеть резкий приступ тошноты.

— Где?

Манипулятор Точи выпрямился и указал в сторону передней части плота.

Оззи перебрался вперед мимо Ориона, уже барахтавшегося в складках своего спальника. Двумя рывками он скоординировал свой полет, а потом крепко ухватился правой рукой за палубу и высунул голову над бортиком плота, мысленно сравнив себя со средневековым воином, наблюдавшим из крепости за приближением неприятельской армии. Мягкий ветерок поднял над его головой африканские косички. Точи с Орионом поспешили к нему присоединиться.

— Вау! — прошептал Орион. — Что это такое?

Зрительные вставки помогли Оззи приблизить изображение. Стая летящих существ растянулась более чем на полмили: за небольшой передней плотной группой, медленно кружась, тянулись сотни коричневатых пятнышек. Зрелище напомнило ему комету с длинным хвостом атомов. Стая находилась приблизительно в миле от плота и неторопливо кружилась в бесконечной голубизне атмосферы газовой оболочки. Эл-дворецкий Оззи запустил несколько программ, улучшивших изображение одной выделенной точки. Через несколько мгновений расплывчатое пятнышко приобрело ясные очертания.

— Черт побери! — воскликнул Оззи.

— Что это? — нетерпеливо спросил Орион.

Оззи приказал эл-дворецкому переслать изображение на портативный модуль и показал его Ориону.

— Ох! — негромко воскликнул парень.

Перед ними был сильфен, но не такой, каких они видели в лесах во время своих странствий. У этой особи имелись крылья. С первого взгляда могло показаться, что гуманоид, раскинув руки и ноги, лежит в центре коричневого полотна.

— Я мог бы и догадаться, — сказал Оззи. — Инь и ян. А версию волшебного народца мы уже видели.

Летящий сильфен действительно был похож на классического демона. На фоне яркого солнца Оззи рассмотрел его крылья: они представляли собой плотную мембрану, окрашенную лучами в желтовато-коричневый цвет. Крылья разделялись на верхнюю и нижнюю половины, но просвета между ними не было — и, значит, они перекрывали друг друга. Верхние части примыкали к рукам сильфена чуть ниже локтей и оставляли его кисти свободными. Сеть черных перепонок расходилась веером, удерживая мембрану в натянутом состоянии. Более длинные нижние сегменты прикреплялись к его ногам у колен и затем закруглялись назад V-образным выступом — так что ноги были тоже свободны, и сильфен вполне мог передвигаться также и по земле. Из того места, где у людей находится копчик, тянулся длинный хлыстовидный хвост, заканчивавшийся красноватым треугольником из такой же мембраны.

Полет сильфенов разительно отличался от полета земных птиц — они просто парили в газовой оболочке, используя крылья в качестве парусов.

Неторопливо скользящая по спирали стая вызвала у Оззи непреодолимый приступ зависти — вот что значит полная свобода.

— Эх, нам бы так! — с сожалением протянул Орион. — Давайте сошьем себе паруса, и тогда тоже сможем двигаться, куда захотим.

— Верно, — согласился Оззи. Потом он нахмурился: идея Ориона заставила его сосредоточиться на том, что он видел, а не просто завистливо пялиться на парящие создания. — Знаешь, ведь это неправильно.

— Что именно? — заинтересовался Точи.

— Все устройство. Тела сильфенов, как и наши, приспособлены для передвижения по поверхности. Если уж модифицировать их для полетов в газовой оболочке, зачем оставлять свободными руки и ноги? Такой вариант не позволит им жить тут постоянно. Это, скорее, биологическая версия костюмов, предложенных да Винчи. Временное приспособление, не иначе. Ведь здесь не нужны ноги, а на поверхностях планет трудно носить за спиной крылья.

— Наверное, — неуверенно произнес Орион.

— Я прав, — решительно заявил Оззи. — Это, черт побери, еще одна фаза их жизни во плоти — уверен, что хоть и одна из высших стадий, но еще не финальное взрослое сообщество.

— Пусть так, Оззи.

Он как будто не слышал парня и продолжал размышлять вслух:

— Где-то должно быть место для осуществления модификаций вновь прибывших. Где-то здесь, в газовой оболочке. Должна быть какая-то изощренная биологическая система.

— Если только это не естественная часть их жизни, — вставил Точи.

— Что ты сказал?

— В моем родном мире живут небольшие существа, переживающие между рождением и взрослым состоянием несколько стадий: водную, поверхностную и подземную. В соответствии с условиями обитания они меняют свой облик. Сперва отваливаются их плавники, позволяя вырасти примитивным ногам, затем впереди развиваются мощные когти, а задние конечности усыхают. Некоторые теоретики утверждают, что наши собственные манипуляторы являются лишь усовершенствованной версией развивающегося механизма. Они напрасно сравнивают нас с теми существами, но я не могу отказать их рассуждениям в логике.

— Я понял! — заявил Орион. — Когда сильфены приходят сюда, они отращивают крылья, а уходя, сбрасывают их. Эй! Интересно, этот этап их жизни относится к детству или брачному периоду?

Парень хихикнул, как способны хихикать только подростки, говоря о спаривании.

— Все может быть, — неохотно признал Оззи, внезапно заинтересовавшись идеей совокупления в полете. — В любом случае такой процесс подразумевает сложные биологические манипуляции. Будем надеяться, что крылья просто вырастают. Нам требуется серьезная помощь, парни.

— Так попроси их, — посоветовал Орион. Он вытащил из-за ворота грязной футболки амулет дружбы. Зеленый огонек в его центре горел так ярко, что был виден даже при полном свете солнца газовой оболочки. — Ого! — пробормотал он. — Их там, должно быть, великое множество. — Орион убедился, что страховочная веревка надежно привязана к его поясу, и оттолкнулся от палубы «Первопроходца». — Эй! Мы здесь! Мы здесь! — Руки парня отчаянно замахали, словно крылья ветряной мельницы. — Это я, Орион, ваш друг! И еще Оззи и Точи!

Оззи колебался недолго. Сходство с демонами было таким полным… Он вернулся к своему рюкзаку, предоставив Ориону кричать и размахивать руками. Парень не сможет привлечь их внимание таким способом, сильфены слишком далеко. Впрочем, в глубине души Оззи подозревал, что они и так знали о присутствии людей и чужака. Он вытащил пару сигнальных ракет и вернулся на нос плота.

— Отойди-ка, — велел он Ориону.

Как только тот попятился к корме, Оззи выстрелил одной из ракет, целясь в край стаи. В отсутствие гравитации яркая красная звездочка пролетела огромное расстояние и только потом погасла. Стая, казалось, ничего не заметила. Оззи неслышно выругался.

— Ладно, может, это и к лучшему.

Он нацелился в самый центр вереницы сильфенов и снова выстрелил. На этот раз светящаяся точка почти достигла края стаи.

— Они должны были заметить ракету! — воскликнул Орион. — Такое нельзя не увидеть.

— Да, — протянул Оззи. — Ты прав.

Но сильфены даже не подумали изменить направление.

— Выстрели еще раз, — попросил Орион.

— Нет, — ответил Оззи. — Они видели вспышки и знают, что мы здесь.

— Нет, не знают! Они не пришли на помощь! — Голос мальчика зазвенел от отчаяния. — Они бы пришли, если б нас видели! Я знаю — они же мои друзья!

— У меня осталось всего две ракеты. Не стоит тратить их попусту.

— Оззи!

— Парень, ничего не поделаешь. Мы им не интересны. Если я что-то и понимаю в сильфенах, так это то, что их невозможно заставить что-либо делать.

— Они должны нам помочь, — упрямо твердил Орион.

Оззи проводил взглядом стаю, извилистой лентой удаляющуюся от «Первопроходца».

— А мне интересно, что же такое важное их ждет впереди, — пробормотал он про себя.

Даже при полном увеличении его вставки не позволяли что-либо рассмотреть там, куда сильфены направлялись. Они ведь не могут улететь далеко? Без воды и пищи долго не протянут даже сильфены. А может, они просто охотятся на летающих существ, живущих в газовой оболочке?

Оззи посмотрел на несчастного Ориона, потом на Точи. Массивный чужак не владел языком тела, как это свойственно людям, но его неподвижность не нуждалась в толковании: их друг был так же расстроен и встревожен, как и он сам.

— И что теперь? — спросил Орион.

Оззи бы с радостью сказал, если бы знал ответ.

Десять часов спустя, когда стая сильфенов растаяла в голубой мгле, Оззи уже твердо знал, что должен что-то предпринять, чтобы добраться до одного из темнеющих в газовой оболочке объектов — даже если это было всего лишь одно из огромных губчатых деревьев. Орион обиженно дулся, но Оззи отлично понимал, что таким образом лишь внешне проявлялась его тревога. Физическое состояние Точи неуклонно ухудшалось: его пушистое оперение почти потеряло цвет, а вытянутые вдоль туловища манипуляторы непрерывно подергивались. Состояние свободного падения явно не шло ему на пользу. Оззи знал, что чужак ничего не ел уже целый день, а пил только после долгих уговоров.

Оззи немного приподнялся над палубой и начал осматриваться в поисках любого значительного объекта. У него появилась парочка идей относительно того, как изменить курс на несколько градусов, и ему не терпелось опробовать их на практике. В основном он планировал выдвинуть парус и использовать его в качестве гибкого руля, чтобы направить плот в нужном направлении. Условия для этого были подходящими: при постоянном мягком ветерке удерживать парус в одном положении не должно было составить труда.

— Что ты ищешь? — устало спросил Орион.

— Все, что вдали от нас, старик. Нам пора начинать действовать.

— Думаешь, мы сумеем?

Безнадежность в голосе мальчика заставила Оззи подтянуть страховочный конец и опуститься на полуразвалившуюся палубу.

— Эй, конечно, сумеем. Нам просто нужны свежие идеи, и ничего больше. Падение с края мира немного выбило нас из колеи, только и всего.

Орион неуверенно кивнул.

— В деревьях должно содержаться много воды. А может, там есть и съедобные фрукты. Используя листья и древесину, мы переделаем «Первопроходца» в более подходящее для полетов судно. Поверь, я бывал в переделках и похуже.

Парень удивленно взглянул на него, а потом медленно улыбнулся.

— Нет, не бывал!

— Не веришь? Я был на Акреосе, когда его солнце вступило в фазу холодного расширения. Раньше никто ничего подобного не видел. Астрономы не имели понятия о том, что там происходит. Старик, климат на той планете стал стремительно ухудшаться. Мы будто попали в старый голливудский фильм о катастрофах. В то время я был женат на англичанке по имени Аннабель; ей было примерно столько же лет, сколько и мне, может, чуть побольше, ну и пара процедур омоложения, конечно. Она прославилась на Земле еще до того, как я стал знаменитостью. Только вот не припомню, чем именно. Наверное, удалил те воспоминания. Но она была хорошенькая, с прекрасной фигурой. Тебе бы понравилась.

Мы поселились довольно далеко от столицы и наслаждались сельской жизнью в красивой местности где-то между умеренной и субтропической зонами, так что лето там было довольно жарким, но зимой выпадал снег. Я построил нам виллу в устье долины, и мы организовали настоящую ферму — полностью автоматизированную, естественно. Большую часть времени мы занимались любовью с таким пылом, словно тренировались для Олимпийских игр. А, да! — Он хихикнул, что-то припомнив. — Это была та самая жизнь, когда я увеличил ту деталь тела, которая так важна для мужчин. Нельзя сказать, чтобы я в этом нуждался, но тем не менее.

— Оззи.

— Да. Конечно. Мы провели в той глуши пару лет, каждый год заводя по ребенку, а потом началось светопреставление. Это было самое странное явление, какое я когда-либо наблюдал. Солнце всего за неделю стало оранжевым. При этом его фотосфера начала уменьшаться прямо на глазах. Со временем ученые выяснили, что возникла какая-то нестабильность в водородных слоях. Солнце стало вращаться быстрее, чем обычно, — это нарушило внутренние конвекционные течения и привело к выбросам гелия и углерода. По крайней мере, так я понял. Но, так или иначе, Акреос быстро остывал.

— Оззи.

— Не перебивай меня, старик. Начались снежные бури. Они бушевали целыми днями и не собирались прекращаться. Стало холодно. Ну, не так холодно, как в Ледяной крепости, но и не настолько тепло, как должно быть на пригодной для жизни людей планете. Железнодорожные пути от холода стали хрупкими и быстро вышли из строя. Самолеты не могли взлететь из-за снежных буранов. Для расчистки автомобильных дорог не хватало снегоуборщиков.

Нам пришлось эвакуироваться. На той несчастной обреченной планете оставалось около пяти миллионов человек и абсолютно отсутствовал какой-либо транспорт. Совет Содружества завез туда снегоходы, собранные со всей Большой Дюжины, но они так и осели в столице и больших городах. Нам с Аннабель пришлось рассчитывать только на самих себя. Тогда я перебрал всю технику на ферме и соорудил нечто. Как ты думаешь, что это было? Вездеход на воздушной подушке, старик! Технология еще двадцатого столетия! Как тебе? Но он работал. Мы отправились в столицу, но к тому моменту начался сход ледников. Ты хоть представляешь, с какой скоростью они движутся? Это же рекордсмены среди скороходов. Мы мчались впереди них, а за нашей спиной ледяные глыбы высотой в милю ревели и сметали все на своем пути, сдвигая даже горы. У нас подошли к концу все запасы, и заряд энергии был близок к критическому уровню…

— Оззи!

Орион энергично на что-то показывал.

— А?

Оззи резко повернулся и вцепился руками в палубу, чтобы предотвратить дальнейшее вращение. Над носовой частью «Первопроходца», словно слишком близко подошедший спутник, поднимался неровный фрагмент суши. Он заполнил собой уже четверть неба.

— Проклятье! — пронзительно вскрикнул Оззи.

Его эл-дворецкий немедленно начал определять размеры суши. Плоский продолговатый участок имел тридцать восемь километров в длину и девять километров в ширину в центральной части, от которой отходили длинные суживающиеся оконечности. Большая часть его поверхности была покрыта растительностью, кроны деревьев варьировались по цвету от темно-орехового до желтовато-серого и насыщенного оливкового. В просветах мелькали полосы белоснежного тумана, свидетельствующего о высокой влажности. До ближайшей точки острова оставалось семнадцать километров.

— Откуда он, черт побери, взялся? — пробормотал Оззи.

Он, конечно, не осматривался вокруг с момента исчезновения стаи, но такой объект должен был быть виден издалека. Не мог же Оззи столько проспать.

— Мы разобьемся, — сказал Точи.

Эл-дворецкий Оззи высчитал, что скорость сближения составляла меньше метра в секунду. В виртуальном поле зрения вспыхнул пурпурный вектор. Вне всякого сомнения, их курсы пересекались.

— Соприкоснемся, — поправил чужака Оззи. — Не разобьемся, а соприкоснемся. Мы ведь в зоне свободного падения, не забывай об этом. Кроме того, при неизменной скорости у нас есть еще пять часов в запасе. Нам ничего не угрожает.

— Они сделали это! — раздался ликующий вопль Ориона. — Сильфены увидели нас! Они направили нас сюда! Я знал, что они наши друзья!

Оззи собрался было объяснить парню, насколько маловероятным казался такой вариант, но передумал. В конце концов, газовую оболочку тоже нельзя считать полностью естественным объектом.

— Возможно. Ладно, ребята, давайте думать, как нам перебраться на поверхность, когда приблизимся к острову.

За двадцать минут до сближения с сушей, которую путешественники назвали Вторым островом, легкий ветерок начал слегка разворачивать «Первопроходца», из-за чего стало гораздо труднее просчитать, каким образом произойдет столкновение. «Прыжок!» Оззи планировал спустить парус за пару минут до касания, как только остров окажется прямо по курсу — это замедлило бы скорость вращения. Однако он не был уверен, что принцип, применимый к фигурному катанию, сработает в данных обстоятельствах, и сосредоточение массы в центре плота окажется спасительным. В любом случае, все пришли к единому мнению, что надо прыгать, прежде чем плот заденет верхушки деревьев.

Через десять минут Второй остров стал огромным и угрожающе плотным. И что хуже всего, непрерывное вращение исказило ориентацию в пространстве, из-за чего получилось, что путешественникам предстоит падать на сушу вверх. С такого расстояния было видно, что это не просто островок. Впереди простирался целый материк.

К тому времени все предметы уже надежно закрепили на палубе. Оззи смотрел на веревки, державшие парус, и прикидывал, в какой последовательности лучше их резать. Парус будет трепаться о верхушки деревьев — на них росло достаточно тонких ветвей с листьями, чтобы прочно зацепиться. Прыгать придется в последний момент.

За две минуты до столкновения Оззи отвязал страховочный конец. Меньше всего ему бы хотелось повиснуть на нем, когда плот потащит их через заросли. Второй остров теперь был достаточно близко, чтобы рассмотреть подробности невооруженным глазом. Почвы под деревьями видно не было, но в просветах коричневато-зеленой массы Оззи заметил странные связки пурпурных шлангов, перепутанных самым замысловатым образом. Над общим уровнем метров на десять возвышалось несколько колонн охристого цвета, как будто древние гигантские деревья окаменели от старости. Усыпавшие их луковицеобразные наросты с устрашающе острыми концами грозили смертельными ранениями, и Оззи оставалось только надеяться, что «Первопроходец» не напорется на один из них.

— Там внизу есть вода, — сообщил Точи.

Массивный чужак устроился на самом краешке плота, готовый соскользнуть в любой момент.

— Добрый знак! — откликнулся Оззи. — Мы сможем наполнить все емкости. А тебе необходимо напиться.

С разделением отходов жизнедеятельности Точи фильтр так и не смог справиться.

— Может, перевод был неточен, — сказал Точи, — но я не верю, что вода — хороший признак. Чем она так хороша?

Оззи перевел взгляд с чужака на свой портативный модуль.

— Как ведет себя вода? Что она делает?

— Она течет по земле, как будто перед нами планета.

— Этого не может быть…

Оззи напряженно всматривался в сплошной ковер деревьев с плывущими между ними клочьями тумана, отыскивая прогалину. Под этими странными спиралевидными листьями должна быть земля. Рыхлая глинистая почва, удобренная опавшей листвой. «Что же удерживает там листья?»

— Ой-ой! — воскликнул Оззи. Он предполагал, что искусственная гравитация была возможна только на больших плавающих островах. — Идиот!

— Что такое? — испуганно спросил Орион.

«Первопроходец» начал набирать скорость.

— Держитесь! — закричал Оззи. Он схватил Ориона за руку. — Не прыгать!

— Но…

Вернувшаяся сила тяжести заставила палубу жалобно заскрипеть. Плот слегка накренился и скользнул вниз (теперь уже определенно вниз), к неровной поверхности древесных вершин Второго острова.

«Первопроходец» все еще продолжал набирать скорость, когда произошло первое столкновение с верхним ярусом ветвей. Всех троих путешественников резко отбросило в сторону. От сильного толчка желудок Оззи опустился куда-то к ногам, а спиной мужчина больно ударился о палубу. Дерево под ним угрожающе заскрипело. Его начало тошнить. Вокруг поднялся оглушительный треск. Кожистые листья захлопали по щекам, оставляя в щетине острые шипы.

Через мгновение палуба развернулась вертикально к земле, и Оззи почувствовал, как начинает соскальзывать вниз. Он каким-то образом умудрился перевернуться вверх ногами, и первой удариться о землю должна была его голова. «Первопроходец», беспорядочно кувыркаясь, летел между деревьями, ломая ветки.

Лодыжки Оззи плотно обхватил живой манипулятор Точи. Его сильно рвануло вверх, и мимо с треском пролетел разваливающийся плот. Мир с головокружительной скоростью перевернулся, в глазах зарябило от мелькания зеленых, охристых и коричневатых пятен. После этого падение резко прекратилось. Ощущение направления вернулось, а «Первопроходец» с грохотом закончил свое бесславное приземление.

— Бррр! Проклятье!

Оззи проморгался, стараясь восстановить нормальное зрение. Правое колено обжигала пронзительная боль. Щеки горели, и он чувствовал, что отросшая щетина стала влажной. Потрогав лицо пальцами, он увидел, что они заблестели от крови.

Оззи повернул голову и посмотрел вниз — точнее, вверх — на обвивавшее его лодыжки щупальце. Точи был зажат над ним в V-образной развилине между стволом и толстой веткой, а его манипулятор растянулся до невероятной длины. Массивный чужак не двигался, но Оззи видел, как он хватает воздух. В его разноцветной шкуре застряло несколько крупных щепок, и из разрезов сочилась густая янтарная жидкость. Оззи опустил голову и только тогда увидел землю — в пятнадцати метрах ниже. Там же лежали обломки «Первопроходца» и все пожитки.

Зрительные вставки показали Оззи торопливые сигналы Точи. Чужак спрашивал, все ли с ним в порядке. Оззи сумел изобразить улыбку и поднял вверх большой палец. Точи немного подтянул щупальце и начал раскачивать Оззи из стороны в сторону, с каждым разом приближая его к толстой ветке. Наконец Оззи сумел ухватиться за ветку обеими руками, и тогда Точи отпустил его ноги. Первое, что ощутил Оззи, была твердая, словно камень, кора.

— Спасибо, старик, теперь я твой должник, — прохрипел он, несмотря на то что Точи не мог его услышать. — Орион? Эй, парень, ты где? — Оззи снова всмотрелся в разбитый вдребезги плот. — Орион?

— Я здесь.

Оззи оглянулся через плечо, потом задрал голову вверх. Парень застрял в верхних ветвях соседнего дерева, безлистного овального скелета из медно-красных стеблей. Орион начал извиваться и затем сполз вниз между переплетенными эластичными стеблями, которые, казалось, пружинили под его телом.

— Я спрыгнул. Прости, — сказал Орион. — Я знаю, ты сказал не прыгать, но я испугался — а это дерево состоит из резины или чего-то похожего.

— Да-да, прекрасно, — отозвался Оззи. — Ты легко отделался.

— Здесь сила тяжести не очень большая, — радостно сообщил парень. — Не такая, как на планете или плывущем острове.

— Великолепно.

Только теперь Оззи понял, что не чувствует себя тяжелым. Он слегка разжал руки и пошевелился. Гравитация составляла примерно треть от земного стандарта.

Точи плавно спустился по стволу, на мгновение задержавшись рядом с Оззи.

— Я больше не падаю, — радостно просигналил его глаз. — Мне нравится это место.

Оззи снова ограничился поднятым большим пальцем, а потом начал прикидывать, как ему слезть с дерева.

Орион и Точи ждали его внизу. Оззи осторожно встал, радуясь уменьшенной силе тяжести, — его колено словно горело огнем.

— Отыщи мне набор первой помощи! — крикнул он Ориону.

Парень запрыгал по неровной земле, рассматривая рассыпанные пожитки. Вернувшись, он принес медицинский набор вместе с портативным модулем. Оззи осторожно сполз с дерева и приставил диагностический пробник к горящей коже выше колена. С его подбородка медленно падали капли крови, оставляя пятна на и без того грязной футболке. Эл-дворецкий сообщил, что часть ОС-татуировок на щеке была порвана и может функционировать только в ограниченном объеме.

Точи устроился на травке напротив Оззи и при помощи щупалец начал вытаскивать из своей шкуры древесные обломки. При этом каждый раз по его телу пробегала дрожь.

— Что будем делать теперь? — спросил Орион.

— Хороший вопрос.

— Считай его моим свадебным подарком, — сказал Найджел Шелдон.

Уилсон, даже не сочтя нужным ответить, поднял перед собой прозрачный

шлем. С другого конца комнаты на мужа предостерегающе посмотрела Анна.

— Спасибо, — неприветливо буркнул Уилсон. — Мне очень приятно.

— Нет проблем. — Тон адмирала, казалось, ничуть не огорчил Найджела. — Должен признать, все эти осложнения пробудили и мое любопытство.

Уилсон надел шлем на голову. Прижимное кольцо на вороте скафандра защелкнулось. Эл-дворецкий произвел проверку и доложил, что все в порядке.

В длинной комнате со стенами из композитных панелей собралось девять человек. Уилсон с удовлетворением отметил присутствие криминалистов из разведки флота, но поймал себя на мысли, что сперва хотел бы пару минут побыть в одиночестве. На что, впрочем, не стоило и рассчитывать: даже при содействии Найджела это маленькое путешествие стоило немалых денег.

Группу следователей возглавлял коммандер Хоган; он держался официально и почтительно, а на Найджела смотрел с почти благоговейным восторгом. Уилсон знал, что Хоган считался ставленником Рафаэля и что именно он добился увольнения Мио. Вряд ли из-за этого его можно было в чем-то обвинять, но Уилсон предпочел общаться с помощником коммандера, лейтенантом Тарло, — тот принимал участие в экскурсии с почти мальчишеским восторгом и не испытывал ни малейшего смущения в присутствии окружавшей его компании: едва оказавшись в подготовительной камере, он завел с Найджелом разговор о прибое и серфинге на различных планетах. В состав группы также вошли четыре офицера-техника из разведки флота, которым предстояло осмотреть аппаратуру и установить, для чего ее использовали Хранители. Все они радостно предвкушали поездку — предстояло провести целый день за пределами офиса, решить сложную проблему, да еще познакомиться с адмиралом и Найджелом Шелдоном. Кто бы отказался от такой командировки?

— Мы готовы, — доложил Даниэль Алстер.

Главный помощник Найджела если и не одобрял участия своего босса в этом мероприятии, то скрывал сей факт очень искусно.

Девять облаченных в скафандры фигур зашагали по длинному коридору к камере перехода, и топот их тяжелых ботинок разбудил в старых бетонных стенах громкое эхо. Предательская память Уилсона вызвала воспоминания о том, как он в составе экипажа «Улисса» шел по главной платформе на мысе Канаверал от автобуса до трапа поджидавшего их сверхзвукового космолета. Вдоль короткого пути астронавтов в десять рядов выстроились журналисты и члены наземных команд НАСА, криками и свистом провожавшие экипаж в первую стадию межпланетного полета. Тем временем в Калифорнии Оззи с Найджелом потягивали пиво, ухлестывали за девчонками, курили косячки и достраивали последние детали своей машины…

Этот переход использовался разведывательным отрядом ККТ еще во времена, когда велось освоение первой зоны космоса. Тот период закончился более полутора столетий назад, после чего исследователи перебрались поближе к Большой Дюжине; теперь они снова собирались переезжать, рассчитывая приступить к изучению третьей зоны, и продолжение изысканий задерживало только вторжение праймов. Тем не менее червоточина, скрытая в той части «ЛА-Галактик», куда обычной публике доступа никогда не было, продолжала функционировать. Ее использовали в различных целях: в качестве запасного аварийного пути для коммерческих переходов, обеспечивающего транзит спасателей во времена гражданских волнений, или для доставки резервных источников питания на спутники в случае перегрузок и отключений. Однако в основном через эту червоточину осуществлялись межпланетные перевозки по заказу правительств, которые не были достаточно либеральными или просто не могли себе позволить приводить в исполнение приговоры, требовавшие погружения осужденных в небытие. Даже в сравнительно старых мирах некоторые преступления влекли за собой более строгие меры, чем небытие, а значительная часть преступников, признанных виновными, отказывалась от временного лишения жизни. ККТ с присущим ей авантюризмом обеспечивала также и такую потребность человечества.

В первой зоне космоса имелось несколько миров, лишь условно причисленных к пригодным для обитания планетам. Если бы их открыли для заселения, пришлось бы менять слишком многое, чтобы люди смогли жить в них комфортно. Поскольку ККТ обнаружила более гостеприимные планеты, эти миры быстро перешли в разряд запасных и числились только в астрономических таблицах и анналах компании. Хардрок был как раз одним из них. Формы жизни на нем находились еще на нижней ступени эволюционной лестницы — никаких наземных животных, только обитавшие в море примитивные медузы. Превосходное место для свалки отбросов человечества, где они не могли причинить вреда никому, кроме самих себя. Так что каждую неделю ККТ открывала червоточину — всякий раз в новом месте — и перебрасывала на Хардрок ящики с сельскохозяйственным оборудованием, семенами, медицинскими препаратами и продовольствием. Затем выпускали партию осужденных. После этого они были предоставлены сами себе.

Арка перехода казалась довольно грубой по сравнению со своими современными аналогами: сделанная из обычного бетона и металла, она предназначалась скорее для транспортировки грузов, чем людей. Но тут Уилсону подумалось, что люди, проходившие сквозь нее, ценились даже меньше, чем грузы. Перед переходом стоял трансровер «5-ВН» — простой джип с открытым кузовом и большими колесами с низким давлением для езды в лишенных атмосферы мирах. В его заднем отсеке уже лежали ящики с оборудованием. Сам переход представлял собой едва видимый на фоне неба ровный круг диаметром три метра. Дрожащая дымка силового поля слегка затуманивала прозрачный воздух.

Даниэль Алстер сдержанно улыбнулся.

— Желаю удачи, — сказал он перед тем, как выйти из камеры.

Уилсон оглянулся на стену здания напротив перехода и заметил широкое окно центра управления, за которым беспечно переговаривались между собой двое техников, безразлично посматривая на группу путешественников.

— Приготовиться, — скомандовал диспетчер перехода. — Открываем червоточину.

Сквозь силовое поле начал пробиваться бледный свет. Уилсон повернулся к переходу; по полу за спинами его спутников протянулись неясные тени. Свет усилился, его цвет постепенно стал янтарным и затем приобрел красновато-коричневый оттенок. Эта краснота проникла в самые дальние уголки мозга Уилсона. «Какого черта я согласился на это?» До сего момента он и не подозревал, как много, несмотря на прошедшие столетия, значит для него Марс.

Червоточина открылась. Спустя три века Уилсон снова увидел перед собой Аравийскую Землю.

— Проход разрешен, — объявил диспетчер.

При виде каменистого ландшафта адмирал сделал глубокий вдох. В сильно разреженной атмосфере вились тончайшие струйки оранжевой пыли.

— Хочешь пройти первым? — предложил ему Найджел.

Как же он завидовал когда-то давным-давно коммандеру Дилану — первому человеку, ступившему на поверхность другой планеты! Вот только Дилан не был первым: их там уже поджидал Найджел. Загадочный каприз атмосферы донес через века смех Оззи: «Старик, прекрати! Ты сведешь их с ума».

— Конечно, — коротко ответил Уилсон и шагнул сквозь силовое поле.

Под его ногами была поверхность Марса. Розоватая атмосфера опоясывала

горизонт и сгущалась над головой до угольно-черного цвета. Вокруг виднелись миллионы зазубренных, испещренных выбоинами скал с рыжеватой пылью в каждой трещине. Он осмотрелся вокруг, определяя свое географическое положение по характерным признакам, которые так и не смог забыть. Слева от него протянулся край кратера Скиапарелли, а это значит… Да, чуть-чуть к северу. Два холмика красной земли закрывали нижнюю треть грузовых модулей. Белые титановые корпуса потемнели от трехсот лет бесконечных бурь, стерших все надписи. Видимые секции превратились в груды почерневшего металла, прямоугольные грани механизма раскрытия парашютов покрылись вмятинами и царапинами и лишились строгих очертаний. Кое-где виднелись сквозные пробоины, сквозь которые проглядывали внутренние крепления.

Ну, если грузовые модули здесь… Уилсон медленно повернул голову и увидел «Орла-2». Прошедшие годы разрушили шасси, и днище корабля осело на грунт. Пески Марса не упустили свою добычу: верхние щупальца ровной треугольной красноватой дюны протянулись до самого верха фюзеляжа космоплана. На виду осталась только часть хвостового руля — наполовину укоротившееся лезвие из хрупкого композита.

— Проклятье! — пробормотал Уилсон, ощутив, как увлажнились его глаза.

От Анны пришло текстовое сообщение: «ТЫ В ПОРЯДКЕ»?

«КОНЕЧНО. ДАЙ МНЕ СЕКУНДУ».

Пока остальные выбирались из червоточины, он немного прошелся по ледяной пустыне. Тарло выкатил трансровер, и машина запрыгала по неровной поверхности планеты.

— Ого, пониженная гравитация сильно ухудшает маневренность! — воскликнул Тарло. — Да еще эти валуны. Никогда не видел столько камней в одном месте. Здесь что, был какой-то метеоритный ливень или что-то вроде того? Как же вы передвигались, когда были здесь, сэр?

— А мы и не передвигались, — сказал Уилсон.

Они привезли с собой три мобильные лаборатории с лучшей аппаратурой, которую могли обеспечить деньги и технологии двадцать первого века. Она так и осталась в грузовых модулях; Уилсону приборы представлялись мертвыми металлическими зародышами с рассыпающимися корпусами и смерзшимися деталями.

— Мы сразу же отправились домой.

— Вы могли бы остаться и провести исследования, — заметил Найджел.

В его голосе не было слышно и тени раскаяния.

— Да, могли бы.

Уилсон прикинул в уме расстояние до жалких реликвий прошлого и направился к «Орлу-2». Очертания корабля намертво врезались в память, и, несмотря на толстый слой песка, адмиралу было нетрудно мысленно восстановить прежний облик космоплана. Динамические крылья были полностью убраны при посадке, так что остались лишь небольшие треугольные выступы. Оба узких смотровых иллюминатора занесло песком, и Уилсон был этому рад: мертвому существу будто бы закрыли глаза. Адмиралу совсем не хотелось заглядывать внутрь.

Он неторопливо нагнулся и начал раскапывать песок руками. Из-под рукавиц тотчас поднялись небольшие облачка песчинок.

— Мы обнаружили маячок Рейнольдса, сэр, — доложил коммандер Хоган. — Удаленность — три километра, сорок семь градусов по курсу.

— Отлично! — откликнулся Найджел. — Парни, сгоняйте туда и поищите в этой железке ответы для нас.

— Да, сэр.

Уилсону показалось, что он неправильно выбрал место. В конце концов, при обрушении шасси «Орел-2» мог немного развернуться. Трансровер, вихляя и подпрыгивая, отправился в путь по песку, унося с собой всех шестерых сотрудников флота, крепко уцепившихся за его раму.

— Что ты ищешь? — спросила Анна.

— Не знаю. — Он сделал несколько шагов и снова нагнулся. — Ладно. Я ищу флаг. Помню, что мы успели его поднять. Наверное, его тоже занесло песком.

Анна подбоченилась и медленно повернулась кругом.

— Уилсон, он может оказаться где угодно. Страшные бури здесь не редкость. Бывает, они не утихают неделями.

— Даже месяцами, и охватывают всю планету. — Он перестал рыться в песке. — Я помню, что сверлил скалу перфоратором. Мы собирались надежно закрепить растяжки.

К песчаному холму, скрывающему «Орла-2», подошел Найджел. Он дотронулся рукой до остатка хвостового руля.

— Знаете, это неправильно. Корабль заслуживает лучшего. Надо забрать его домой. Я уверен, калифорнийский музей технологического наследия с радостью его примет. Возможно, даже заплатит за реставрацию.

— Нет! — вырвалось у Уилсона. — Он разбит. «Орел-два» уже стал частью истории этой планеты. Его место здесь.

— Он не так уж сильно пострадал. — Найджел провел рукой по крыше космоплана. — В те времена строили отлично.

— Ты разбил его сердце.

— Черт, я так и знал! Ты все еще злишься на меня.

— Вовсе нет. В тот день мы оба стали частью истории: ты и я. Я проиграл, но всем нам порой приходится проигрывать. Появление технологии червоточин было неизбежно. Если б ее создал не ты, это сделал бы кто-нибудь другой.

— Да? Ты понятия не имеешь, как трудно было разработать математическую модель, а затем построить реальное оборудование. Никто, кроме Оззи, не смог бы провернуть такое. Я знаю, что он ненормальный, но он — гений, настоящий гений! Сверхновая звезда по сравнению с Ньютоном, Эйнштейном и Хокингом!

— Если что-то может случиться — оно произойдет. Не пытайся приписать все заслуги себе. Мы лишь олицетворяем события, вот и все.

— О, чудесно, я всего лишь лицо на обложке. Что ж, извини.

— Не могли бы вы оба обуздать свое чудовищное самолюбие? — вмешалась Анна. — Уилсон, он прав, нельзя оставлять этот старый корабль дальше разваливаться. Он, как ты сам говоришь, часть истории — и весьма важная ее часть.

— Прости, — буркнул Уилсон. — Я просто… Напрасно я вернулся сюда. Проходя через омоложения, оставляешь в памяти слишком много лишнего.

— Это не так, — возразил Найджел. — Давай-ка лучше поищем какой-нибудь сувенир, только не обломок скалы. Здесь наверняка найдется что-нибудь интересное.

— В прошлый раз я не забрал с собой ни камешка, — признался Уилсон.

— Правда?

— Да. Мы так и не приступили к исследовательской программе. Думаю, Льюис успел взять первый образец, но после нашего возвращения он остался в НАСА.

— Проклятье! Знаешь, я тоже не припомню, чтобы подбирал камни.

— О господи! — воскликнула Анна. Она нагнулась, подняла пару мелких булыжников и протянула их мужчинам. — От вас обоих никакого толка.

Родерик Декинс шагал по улице Бриггинс с таким же беспечным видом, как и любой другой бездельник, прогуливающийся в районе Олика в два часа ночи. Он был благодарен судьбе за то, что по пути ему не встретилось ни одного полицейского патруля, хоть это и был всего лишь вопрос времени. В Олике обитали богачи, имевшие тесные связи с муниципалитетом Дарклейк-сити, так что в отличие от Тулозы — района, где жил Родерик, — полиция тут появлялась частенько. В Тулозу же после наступления темноты копы заглядывали редко и никогда поодиночке.

— Это здесь? — спросил Марлон Симмондс.

В последние годы Родерик нередко работал вместе с Марлоном. Ничего настолько серьезного, чтобы их можно было считать партнерами, но еще в молодости они промышляли уличным воровством, после чего в шестьдесят девятом вместе с Усаросом совершили ряд грабежей. Затем в семьдесят третьем оба отсидели срок за неудачное ограбление склада «Марина-молл». После освобождения они примкнули к банде Ло Кина, мелкого главаря, заправлявшего рэкетом в западной части Тулозы, где и оставались по сей день. Общая история и пришедшее вместе с ней взаимное доверие сделало их идеальными напарниками для этой работы.

— Что там написано на чертовой табличке? — прошипел Родерик.

— Восемнадцать и два ноля, — ответил Марлон, взглянув на медные цифры над воротами в арке из сухого коралла.

Марлон обладал одной особенностью: его ничто не могло взволновать. После укрепления тела биохимическим способом он весил по меньшей мере вдвое больше, чем Родерик, и двигался с непреодолимой инерцией двадцатитонного грузовика. Его сознание стало своего рода отражением физического состояния, что позволяло Марлону идти по жизни с уверенностью, что лишь немногие осмелятся встать на его пути.

— Значит, здесь, верно? — уточнил Родерик.

Партнер Ло Кина, поручивший им это дело, расписал детали задания очень подробно. Номер дома, имя человека, с которым они должны были побеседовать, и короткий промежуток времени, за который им следовало управиться, были определены самым строжайшим образом.

— Ладно.

Марлон вытащил из кармана куртки нож с волновым лезвием и обвел им кованое железо вокруг замка. Ворота распахнулись, едва слышно скрипнув петлями. На несколько мгновений Родерик замер, ожидая сигнала тревоги. Но в доме не раздалось ни звука. Тогда он провел ладонью по воротам, и его эл-дворецкий доложил об отсутствии какой бы то ни было электронной активности. Родерик молча усмехнулся. ОС-татуировка и сенсор обошлись ему недешево, но они того стоили.

В садике перед бунгало было темно. Высокая стена из сухих кораллов загораживала большую часть уличного освещения, а в невысоком домике не горело ни одного огонька. Родерик перевел зрительные вставки в инфракрасный режим. Изображение в розово-серых тонах получилось невероятно плоским. Недостаток объема всегда замедлял работу. Когда-нибудь — возможно, даже с гонорара за это задание — Родерик приобретет такую же вставку для второго глаза и получит картинку в приемлемом разрешении. Партнер Ло Кина обещал им хорошо заплатить.

Рука Родерика скользнула в карман кожаной куртки, и из кобуры появился «Эвдем-606» — новенький ионный пистолет. Его рукоятка лежала в ладони превосходно. Такого дорогого оружия у Родерика еще никогда не было. Заключенная в «Эвдеме» мощь придала ему уверенности, какую он испытывал нечасто.

Марлон вырезал замок из деревянной входной двери, и снова Родерик не обнаружил никакой электрической активности. Все было так, как им описали. Поль, живущий здесь старик, слыл едва ли не сумасшедшим эксцентриком. Напарники осторожно вошли в темный холл.

— Что ты делаешь? — сердито прошептал Родерик.

Марлон, двигаясь вдоль стеллажа, изучал стоявшие на нем вазы и статуэтки.

— Ты же слышал, что сказал тот мужик: берите все, что хотите. Как думаешь, эти хреновины чего-нибудь стоят?

— Откуда мне знать? Мы займемся этим после, понял?

Марлон безразлично пожал широченными плечами.

Родерик включил небольшой портативный модуль. В неосвещенном помещении экран вспыхнул чрезвычайно ярко. Перед Родериком развернулся план бунгало, на котором была отмечена спальня хозяина.

— Сюда.

Они осторожно направились в глубь дома, тщательно глядя себе под ноги. Внутри царил жуткий беспорядок, здесь лет сто никто не прибирался. Родерик проверил несколько роботов-горничных, стоявших в нишах: все аккумуляторы были безнадежно разряжены. Он еще никогда не сталкивался с отсутствием электричества, хозяин бунгало жил словно в каменном веке.

На полпути к гостиной у Родерика отказали зрительные вставки, и мир вокруг снова стал непроницаемо темным.

— Проклятье!

— Что такое? — недовольно буркнул Марлон.

Родерик обнаружил, что портативный модуль перестал подавать признаки жизни. Эл-дворецкий также отключился.

— Черт! Твои вставки тоже вырубились?

— Ага.

Неуверенность в голосе Марлона только усилила беспокойство Родерика: этот громила нечасто испытывал сомнения. Родерик прищурился, всматриваясь в темноту. Два высоких окна пропускали неясный свет с улицы и казались смутными серыми прямоугольниками, давая возможность рассмотреть только общие очертания мебели.

— Это не случайность. Нашу электронику вывели из строя.

— Что будем делать? — спросил Марлон. — Я захватил фонарик. Хочешь, посвечу?

— Не уверен. Он знает, что мы здесь. Что предлагаешь?

Родерику показалось, что над окном что-то шевельнулось. Темное пятно скользнуло вверх по гладкой стене. Такого не может быть. Даже в голову брать не стоит. Адреналин подстегнул воображение? Тем не менее Родерик поднял пистолет и нацелил его в ту сторону, где находилась предполагаемая цель. На лбу мужчины выступила испарина.

— Ну и что он нам сделает?

В голосе Марлона прозвучала хвастливая уверенность. Они даже и не думали говорить шепотом.

Родерик опустил пистолет. Он был готов отразить любую угрозу.

— Ладно, свети.

Он ждал, пока Марлон шарил в карманах куртки. Затем узкий луч пересек гостиную и прошелся по стенам. Пистолет Родерика неуклонно повторил его маршрут. Марлон развернулся кругом, осветив старинную мебель, прикрытую пыльными чехлами. Кроме них двоих, в комнате никого не было. И, что более важно с точки зрения Родерика, над окном тоже не было ничего, что могло бы двигаться.

— Эй, старик! — громко произнес Марлон. — Выходи скорее, мы тебя не тронем. — Он говорил так, словно успокаивал испуганное животное. — Нам понравились твои статуэтки, вот и все. Обойдемся без неприятностей.

Напарники переглянулись. Родерик пожал плечами.

— В спальню, — скомандовал он.

Боковым зрением он снова уловил движение над головой. Марлон, должно быть, тоже что-то заметил, поскольку луч фонарика метнулся вверх. Родерик взглянул на потолок, покрытый странными лоскутами ржаво-коричневого меха.

Ностат, висевший прямо над Родериком, спикировал вниз. Родерика будто окутало меховое одеяло, скрыв верхнюю часть тела, выше локтей. От неожиданности Родерик завопил и начал извиваться, пытаясь сбросить с себя непонятный предмет. С мехом ностата стали происходить изменения: ворсинки начали сплетаться в тончайшие острые шипы. Зверь крепче обхватил свою жертву, отчего в одежду и кожу Родерика впились десятки тысяч тонких иголок. Шипы проникли в горло, наполнив его кровью и оборвав мучительный вопль. Рефлекторная дрожь сотрясла тело, несмотря на то что сознание уже почти погасло. Именно такие судорожные движения несчастного давали ностату огромное преимущество — тонкие и прочные шипы оставались неподвижными в напрягшихся мышцах Родерика и потому резали их, словно миниатюрные скальпели. Плоть на верхней части туловища Родерика в одно мгновение была измельчена до состояния фарша. Из упавшего тела брызнула кровь, которую ностат начал жадно всасывать через отверстия своих полых шипов.

В первом захвате иглам существа не хватило силы, чтобы пробить череп жертвы. Вместо этого они кромсали мягкие ткани, пронзая насквозь глаза, уши, нос и щеки. Перед тем как окончательно потерять сознание, Родерик успел услышать испуганный рев Марлона, последовавшую за ним беспорядочную пальбу из обоих ионных пистолетов и треск ломающейся мебели.

На следующий день после посещения Марса Найджел проснулся в постели с двумя из своих жен — Нуалой и Астрид. Биологический возраст обеих составлял примерно тридцать пять лет, тогда как фактически каждая из женщин прожила дольше века. В гареме они исполняли роль своего рода матерей-утешительниц, и Найджел приглашал их в тех случаях, когда хотел провести спокойную ночь: прошлым вечером спокойствие ему было действительно необходимо. Неделя выдалась нелегкой — в связи с исходом беженцев из Утраченных двадцати трех миров Военный кабинет столкнулся с неиссякаемыми проблемами. Вылазка на Марс, как посчитал Найджел, могла бы стать приятным развлечением после напряженной работы в кабинете. Типичная реакция человека на кризис среднего возраста — выйти из-за стола и заняться практической деятельностью. Но ледяная пустыня пробудила старые воспоминания, которые не способствовали умиротворению. Забытый всеми древний космический корабль совершенно неожиданно вызвал ощущение вины. После возвращения с заброшенной планеты настроение Найджела стало еще более мрачным.

Сначала он посетил недавно появившихся в его гареме Палому и Аурелию. Эти две смешливые и абсолютно бесхитростные красотки еще не достигли двадцать первого года своей первой жизни, зато держали первенство в области занятий сексом, обладали неограниченным бюджетом на обновление гардероба, имели персональных тренеров для поддержания тонуса и стилистов, чтобы соответствовать уровню элегантности, отличавшему всех женщин Найджела.

После каждой процедуры омоложения его гарем пополнялся по большей части именно такими женщинами. Вкус Найджела несколько менялся только к тридцати биологическим годам, и после рождения очередного поколения детей предпочтение отдавалось более спокойным и надежным дамам. Найджел, будучи единственным ребенком в семье, старался находиться в окружении многочисленного семейства, и эта его склонность не утрачивалась ни при одном из омоложений. Вселенная всегда шла навстречу пожеланиям Найджела с гибкостью гравитационного поля, окружающего нейтронную звезду. Найти женщин, с радостью соглашавшихся пополнить его гарем, труда не составляло, и ежедневно ему поступали тысячи новых интимных предложений. Затруднения у Найджела вызывал разве что только процесс отбора кандидаток.

На данный момент у него осталось лишь пять юных сексуальных подруг, н он знал, что ни одна из них не задержится в его гареме дольше чем на пару лет. Так было всегда. Девушки не были глупыми и со временем уставали от положения домохозяек, чей мир ограничивался предпочтениями Найджела. Если у них не родятся от него дети — а сейчас это маловероятно, — они уйдут, как и тысячи их предшественниц.

И до тех пор они обеспечивали ему самый лучший секс, какой он только мог пожелать. От Паломы и Аурелии Найджел ушел — почти сбежал — через два часа бурных утех, чтобы попасть в руки Нуалы и Астрид, где нашел ласку и уют, столь необходимые для глубокого и спокойного сна.

Завтрак, как и всегда в резиденции в Нью-Косте, был сервирован на террасе. Найджел занял место во главе длинного стола, укрытого от резкого белоголубого света Регула навесом из виноградных лоз, широкие листья которых уменьшали яркость чужого солнца до приятного полумрака. Первые дуновения сухого эль-лопи уже проносились над землей, заставляя листву шелестеть. К завтраку вышли одиннадцать из жен Найджела с детьми, чей возраст варьировался от трех месяцев до почти пятнадцати лет. К ним присоединились также несколько проживающих в поместье старших членов семьи со своими партнерами. Шумная беззаботная трапеза окончательно исправила настроение Найджела, уже улучшенное спокойным ночным сном. К немалому его облегчению, мысли потекли более умиротворенно; Найджел знал, что во взвинченном состоянии способность рассуждать логически значительно ослабляется.

— Ты собираешься переселять в новые дома беженцев, которым покровительствует Улей? — спросила Астрид. Она ела на завтрак фруктово-медовый йогурт, сосредоточенно изучая новости в электронной имитации бумажной газеты. — Я хочу сказать, что их прекрасно встретили и устроили, но эти люди вряд ли захотят здесь обосноваться.

— В дальнейшем они наверняка уедут. Мы форсируем исследование третьей зоны космоса и оставшихся планет второй зоны, способных приютить всех эмигрантов. Сроки вступления в силу проекта закона Содружества зависят от сената. На данный момент все внимание уделяется созданию достойных условий для пострадавших.

— Половина беженцев вернется к нормальной жизни и без правительственных программ помощи, — вмешался Кэмпбелл. — В основном это квалифицированные работники, способные интегрироваться в современную экономику. Им остается только выбрать планету с подходящей этнической базой. Компании Августы уже получили массу запросов о рабочих вакансиях. То же самое происходит на всех планетах Большой Дюжины.

— Тут говорится, что страховые компании откажут им в выплатах, — сказала Астрид, многозначительно постукивая по столу наманикюренным пальчиком.

— Все их страховые компании прекратили свое существование вместе с утраченными мирами, — напомнил Найджел.

— Они были всего лишь филиалами более крупных организаций, — ответила она. — И тебе это прекрасно известно.

— Конечно. Но размер компенсаций будет зависеть от правительства. Индекс Доу-Таймса до сих пор остается на отметке ниже восьми тысяч; финансовые компании не могут себе позволить миллиардные выплаты. При этом налоги приходится направлять на создание флота и развитие планетарной обороны.

— Это ужасно! — воскликнула Палома. — Люди нуждаются в нашей помощи. Они пострадали от глупых ошибок Дой.

Найджел постарался сдержать улыбку, вызванную праведным гневом девушки. Негодование и свойственная юности пылкость только усиливали привлекательность Паломы.

— Я голосовал за миссию «Второго шанса».

— Да, конечно. — Палома покраснела. — Но правительству было известно об угрозе со стороны праймов. Следовало отнестись к этой проблеме со всей серьезностью.

— Хорошо рассуждать задним числом. Мы подготовились максимально тщательно, насколько можно было ожидать от цивилизованного мира.

— Папочка, они вернутся? — с тревогой спросил маленький Трой, сидевший над тарелкой овсянки.

— Могут вернуться. Но я обещаю всем вам, — искренне сказал Найджел, заметив обращенные к нему лица остальных детей, — я позабочусь о вашей безопасности. Обо всех вас.

Он обменялся взглядами с Кэмпбеллом, и тот нахмурился, прежде чем вновь приняться за яйца по-бенедиктински.

К концу завтрака Найджела уже тянуло вернуться в спальню Паломы, но его ждала масса работы, и вместо развлечения он отправился в ту часть поместья, где располагался его личный кабинет. Прогулка получилась довольно продолжительной.

Для первого на этот день общего совещания к нему присоединились несколько старших членов семейства: Кэмпбелл, проделавший грандиозную работу по подготовке эвакуации; Нельсон, начальник службы безопасности Династии и двадцатый ребенок Найджела, рожденный в тот период, когда Найджел впервые перестал ограничиваться одной супругой; и Педрита, глава отдела по связям с общественностью, работавшая в тесном контакте с Джессикой, сенатором Августы, занимавшей этот пост уже в течение семидесяти лет. Окинув взглядом присутствующих, Найджел вдруг осознал, что все они принадлежали к трем первым поколениям семьи. «Может, уже пора начать привлекать к управлению четвертое поколение? Комфортные близкие отношения способны привести к преступной беспечности. В таком случае почему именно четвертое? Почему не пятнадцатое или двадцатое? Их тоже нельзя упрекнуть в недостатке способностей».

Последним вошел Бенджамин Шелдон, первый правнук Найджела и финансовый директор Династии. Найджел всегда подозревал его в легком аутизме. Бенджамин уже замучил окружающих своей дотошностью, и все его браки были недолгими. Казалось, он существовал в собственной вселенной: его жизнью являлись финансы. Бенджамин возглавил бухгалтерию ККТ в двадцать восемь лет и главным неудобством в своей жизни считал периодические процедуры омоложения. Он использовал самые изощренные системы памяти, и после подключения полного набора вставок размер его головы увеличился на десять процентов. А поскольку Бенджамин никогда не подвергал свое тело модификации, за исключением шеи — и то из-за необходимости соблюдать пропорции, — его наружность всегда привлекала внимание окружающих.

Даниэль Алстер занял место чуть позади кресел старших членов Династии, после чего активировалось электронное экранирование, изолировавшее кабинет от окружающего мира.

— Есть новые проблемы? — поинтересовался Найджел.

— Слава богу, нет. Нам хватает и старых, — ответил Кэмпбелл.

— Экстраполяция показывает, что при стабильном развитии мы вернем все, что потеряли, через одиннадцать лет, — доложил Бенджамин. — Вектор роста перейдет в положительный сектор, когда закончится расселение перемещенных людских масс.

— Стабильного развития не будет, — заявил Нельсон. — Праймы предпримут новую атаку и захватят еще больше миров. Цена сопротивления им будет феноменальной.

— И это только в лучшем случае, — пробормотал Найджел.

Все уставились на него с нескрываемым изумлением, словно увидели священника, богохульствующего в храме.

— Я рассматриваю такой вариант всерьез с тех пор, как началась вся эта суматоха, — пояснил Найджел. — Именно поэтому я запустил проект ковчега.

— А параметры условий его использования уже выработаны? — спросила Джессика.

— Думаю, мы сумеем распознать, когда нужный момент настанет. Сейчас, когда разработка нашего перспективного оружия наконец привела к определенным результатам, я надеюсь, что праймов удастся победить.

— Разве Военный кабинет не одобрил истребление? — поинтересовалась Педрита. — Настроения в обществе сейчас вполне благоприятны для принятия подобного решения.

— Мы сошлись на том, что подобный шаг в принципе возможен только в качестве последнего средства.

— Типичная политика, — буркнул Нельсон.

Джессика очаровательно улыбнулась.

— Спасибо.

— А гибель почти сорока миллионов — еще не достаточная причина? Полагаю, сейчас момент самый подходящий.

— Принятое решение не имеет отношения к морали, — пояснил Найджел. — Просто есть сомнения в том, что квантовые ракеты Сиэтлского проекта справятся с этой задачей. Праймы при всей своей безумной агрессивности далеко не глупы. К настоящему времени они уже распространили свое влияние на другие звездные системы. Тотальный геноцид будет трудно осуществить и тем более проконтролировать.

— Ты хочешь сказать, что мы собираемся передать наше оружие флоту? — поразился Нельсон.

— Я бы этого не хотел, — ответил Найджел. — Я считаю, что никто, кроме нас, не должен о нем знать, не говоря уж об обладании им. Эта чертова штука пугает меня самого.

— Логично, — хмуро усмехнулась Джессика. — Меня тревожит сам факт его существования, но, поскольку оно уже создано, я не хочу, чтобы его контролировал кто-то другой.

— Квантовые ракеты — мощнейшее средство вооружения, — сказал Нельсон. — Вопрос только в степени вовлеченности в конфликт. Контроль над пусковой кнопкой даст Династии всего лишь психологическое преимущество. Смертоносное оружие есть смертоносное оружие, и не важно, уничтожит оно одну планету или целую звездную систему. Рассуждать об этом — все равно что гадать, сколько ангелов смогут уместиться на острие иголки.

— Наше оружие способно уничтожить не одну звездную систему, — с печальным вздохом заметил Найджел.

— Что может быть построено, то будет построено, — заявил Кэмпбелл. — Если не нами, то кем-нибудь другим, в том числе и праймами. Вряд ли стоит беспокоиться, что его применят другие Династии. До сих пор у нас не было конфликтов такого масштаба.

— До сих пор, — многозначительно повторила Джессика. — Но нельзя не учитывать немалое число политиков, страдающих манией величия, и не только в изолированных мирах. Нам стоит не раз подумать, прежде чем сообщить о своих возможностях всему Содружеству.

— И РИ едва ли будет рад такому достижению, — добавил Нельсон.

Найджел усмехнулся. Он и сам не до конца доверял РИ, хоть и не считал

его враждебной силой. Нельсон же был подозрительным до паранойи — каким и должен быть идеальный оперативник службы безопасности.

— РИ об этом еще не знает, — сказал Найджел. — Но из-за нашей осторожности следующее вторжение праймов может оказаться не менее успешным, чем на Утраченных двадцати трех планетах.

— Значит, ты собираешься использовать его здесь? — спросил Кэмпбелл. — Или оно станет последним средством на случай, если нам придется спасаться бегством?

— Я не покину Содружество без боя, — заявил Найджел. — Это было бы бесчеловечно. Люди повинны во множестве грехов, но они не заслуживают гибели.

— Человечество — моя раса, право оно или нет, — вставила Джессика.

Педрита бросила в ее сторону сердитый взгляд.

— Оно право. И не одиноко в своем суждении о праймах. Создатели барьера, очевидно, придерживались такого же мнения.

— К несчастью, мы не настолько развиты технологически, — сказал Кэмпбелл. — Их возможности предоставили им выбор, а у нас, насколько я понимаю, остается лишь один вариант. Найджел, ты действительно намерен ждать нового нападения, прежде чем осмелишься применить наше оружие?

— Я еще не решил, — неохотно признался Найджел. — Во-первых, оно пока на стадии проектирования. Во-вторых, флот отыщет Врата Ада. Если они будут разрушены ракетами Дювуа или, что более вероятно, квантовыми ракетами Сиэтлского проекта, решение проблемы отложится на многие годы. За это время появятся другие варианты. Возможно, мы даже сумеем отыскать создателей барьера и убедить их его восстановить.

— Ты ведь сам в это не веришь, верно? — спросила Джессика.

— Нет, — сухо ответил Найджел. — Мы создали эту проблему, нам ее и решать.

По окончании совещания Найджел попросил Педриту и Нельсона немного задержаться. Ожидая, пока они останутся втроем, он отпил горячего шоколада, принесенного роботом-горничной. Напиток украшала шапка из взбитых сливок с начавшими таять кусочками зефира: все в точности так, как он любил. Шоколад готовил сам шеф-повар; Найджел никогда не доверял роботам приготовление пищи.

— У меня есть пара вопросов, — сказал он. — Педрита, что можно сказать по поводу общественного мнения обо мне и Династии в целом? Нас в чем-нибудь обвиняют? В конце концов, в основном это мы поддерживали идею миссии «Второго шанса».

— В средствах массовой информации ничего серьезного, — ответила она. — Было несколько слабых выпадов со стороны второстепенных обозревателей и комментаторов, но на данный момент все заняты критикой флота за неудачу в военных действиях. То, что ты принял личное участие в уничтожении червоточин над Уэссексом, стало огромным положительным фактором. Твой персональный рейтинг достаточно высок. В настоящий момент индекс доверия у тебя выше, чем у Дой, хотя Кантил ведет ловкую игру, используя неблагоприятные для флота настроения.

— И на том спасибо, — сказал Найджел, посасывая зефиринку. Его нейронные программы в это время отыскивали в базах данных Династии и сортировали всю информацию, касающуюся Оззи. — Ты отлично поработала, ретушируя историю Рэндтауна, — обратился он к Педрите спустя несколько мгновений. — Оззи пришел бы в ярость, если бы она целиком стала достоянием общественности.

Оззи, хоть якобы и вел богемно-привлекательный образ жизни, очень серьезно относился ко всему, что касалось его личных дел.

— В отношении новостных шоу остальные Династии действовали с нами заодно, — скромно признала Педрита. — Кроме того, немалую помощь оказал РИ, запустив уничтожающего данные червя в те системы, куда просочилась нежелательная информация.

— Я так и предполагал. Интересно. Я знаю, Оззи нравится думать, что у них с РИ особые отношения, но здесь нечто иное. — Он посмотрел на Нельсона. — Как я понимаю, у нас не много сведений о Меллани Рескорай?

— Могу предоставить краткий обзор, — предложила Педрита. — Меллани была подружкой владельца крупной компании, но в результате громкого расследования он был осужден за лишение человека тела. После этого она снялась в постановке ВСО в стиле мягкого порно, а потом занялась журналистикой. Ее подхватила Алессандра Барон, но теперь они в ссоре. Ходят слухи, что Алессандра использовала Меллани в качестве платы натурой за полученную информацию. — Педрита усмехнулась. — Можешь спросить у Кэмпбелла, правда ли это. В конце концов Меллани отказалась участвовать, и они расстались, сильно поругавшись, — это тоже слухи. Затем ее подобрал Микеланджело. Обычная карьера.

— Странный временной фактор, — заметил Найджел. В его виртуальном поле зрения возник снимок Меллани — рекламный кадр постановки ВСО под названием «Убийственное обольщение». На девушке было только золотистое кружевное белье, не скрывавшее ее потрясающего тела. Найджел задержал глоток. Подбородок Меллани слегка выдавался вперед, а носик был немного приплюснут, но, несмотря на это, на лице Найджела появилась дьявольская улыбка. На мгновение ему захотелось прямо сейчас подключиться к ВСО. — В твоем докладе говорится, что ее любовник — Дадли Боуз. Это действительно так?

— Полагаю, Боуз был последним, к кому ее подложила Барон, — сказала Педрита. — С тех пор они вместе.

Найджел нахмурился. Ему даже не потребовалось вызывать какие-либо файлы, чтобы вспомнить проваленную церемонию по случаю возвращения Боуза и Вербеке. Ни в одной из своих инкарнаций Боуз не мог похвастаться производимым впечатлением.

— Странный выбор. И для нее, и для него.

— Может, он заставил ее осознать ошибочность выбранного пути? — предположила Педрита. — В таком случае они создадут семью и заведут с десяток детишек.

— Значит, она просто пришла к Микеланджело и сразу получила работу? — проворчал Найджел. — Нет. Что-то здесь не так. У нас нет ни одного свидетельства о ее хотя бы мимолетном знакомстве с Оззи, так что доступа на астероид у нее быть не могло. Этого не удостоена ни одна из его бывших спутниц. А судя по донесениям из Рэндтауна, она в одиночку остановила праймов. Это внушает некоторые подозрения. — Он пристально взглянул на Нельсона. — Еще один?

— Похоже.

— Еще один кто? — спросила Педрита.

— Наблюдатель от РИ, — сказал Нельсон. — Или шпион — смотря с какой стороны посмотреть. Нам известно, что РИ не настолько пассивен, как он заявляет. Он действует через несколько таких личностей, как Меллани, которые проявляют интерес к тем областям человеческой деятельности, к которым сам РИ не допущен.

— Я не имела представления об этом. И чего он добивается?

— Мы не знаем, — сказал Найджел. — Но именно поэтому я отключил Крес-сат от унисферы — изоляция делает его идеальным убежищем. А теперь, после случая с червоточиной Оззи, я окончательно убедился в том, что поступил правильно.

— Это не было актом вредительства, — сказал Нельсон. — РИ просто спас Меллани и обитателей Рэндтауна.

— Знаю. Поэтому не слишком переживаю по этому поводу. Тем не менее загадка остается, а учитывая наше военное положение, не стоит полностью доверять РИ.

— И как ты предлагаешь поступить с Меллани? — спросил Нельсон.

Найджел удалил образ девушки из виртуального поля зрения, чтобы не

ошибиться с ответом, — она бы стала прекрасным пополнением его гарема.

— Начнем вести за ней скрытое наблюдение. Подбери для этого хорошую команду. РИ тоже станет за ней следить.

— Будет выполнено в течение часа.

— Хорошо. Есть кое-что еще, чего мне очень не хотелось бы делать. Не могу поверить, что Оззи не вернулся после нападения праймов. Нельсон, выясни, где он находится. Я должен знать, жив он или мертв.

Контракт на охрану бунгало по адресу Бриггинс-1800 был заключен с лицензированной частной фирмой «Домашняя безопасность Дональда Белла», обладавшей полномочиями полиции Дарклейк-сити. Сотрудники Белла имели право арестовать и задержать всякого, кто попытался бы зайти на частную территорию клиента, а при угрозе его жизни могли даже применить огнестрельное оружие.

Сигнал тревоги, поступивший в контрольный центр, свидетельствовал о том, что дверь бунгало была открыта без набора соответствующего кода. Один из операторов попытался связаться с клиентом, но обнаружил, что хозяин дома, мистер Гремли, числился временно отсутствующим в городе. К месту происшествия была направлена ближайшая патрульная машина, а диспетчер известил полицию Олика о том, что служащие компании выехали расследовать подозрительный случай.

Еще через минуту был зафиксирован сигнал пожарной тревоги, активированный внутренними сенсорами, которые отреагировали на опасно высокую температуру. Оператор контрольного центра немедленно послал вызов в пожарное депо, и к бунгало помчались две машины.

Сотрудники охранной фирмы, подъехавшие к дому номер 1800 по улице Бриггинс, рассчитывали столкнуться с банальным взломом и незначительным проявлением вандализма. Нельзя сказать, чтобы в Олике подобные преступления происходили часто, но времена наступили беспокойные. Бойцы охраны опустили визоры гибких бронированных костюмов и поспешили войти внутрь в надежде застать нарушителей на месте преступления.

Пламя пожара уже вырвалось из широких сводчатых окон гостиной и широкими оранжевыми веерами освещало прилегающую лужайку. Охранники вошли через переднюю дверь, держа наготове десятимиллиметровые полуавтоматические пистолеты. В гостиной перед ними предстала странная картина. Несколько предметов мебели ярко пылали, а паркетный пол и ковры едва начали дымиться. Длинные огненные языки поднимались вдоль изогнутых стен и лизали потолок. На полу шевелились два огромных меховых клубка. Они двигались, сталкиваясь друг с другом, а паркет вокруг них был покрыт темной блестящей жидкостью, пузырившейся от жаркого пламени.

Один из ностатов слегка распрямился, приподняв передний край навстречу вошедшим. Охранники с ужасом уставились на открывшиеся их взору останки тела. Кем бы ни была жертва этого существа, она превратилась в окровавленные клочья, висящие на костях скелета. Нижние пряди шерсти ностата сочились свежей кровью.

Оба бойца на мгновение замерли, а затем открыли огонь. Раздувшиеся но-статы взорвались от пуль, забрызгав кровью защитную броню.

Через четверть часа огонь был укрощен. Пожарные роботы методично двигались от одного очага пламени к другому, покрывая горящие предметы толстым слоем пены. От пламени сильно пострадала треть бунгало, остальное почернело от дыма. Сухой коралл не сгорел, но высокая температура его погубила. Это означало, что владельцу придется разобрать дом и вырастить его заново.

Все время, пока роботы тушили пожар, полицейские вместе с бойцами охранной фирмы дежурили вокруг бунгало с оружием наготове на тот случай, если другим ностатам удалось укрыться от огня. Затем весь дом был тщательно осмотрен в поисках выживших хищников.

Следователь со своей командой прибыл на рассвете. Останки взломщиков упаковали в мешки и отправили в лабораторию для исследования. Криминалисты разбрелись, изучая место преступления и собирая улики. Казалось, это был очевидный случай неудавшегося ограбления. Полицейские издали предписание с требованием к Полю Гремли вернуться для дознания и заочно выписали ему штраф за нелегальное содержание опасных неразумных существ в черте города. Ни на один вызов, отправленный на адрес в унисфере, мистер Гремли так и не ответил.

К середине следующего дня объект был вновь возвращен под охрану частной фирмы, поскольку согласно контракту они были обязаны оберегать собственность до возвращения владельца.

В два часа пополудни в полицейский участок прибыл юрист, действовавший от имени мистера Гремли. Он уплатил огромный штраф за нарушение закона об опасных инопланетных существах и дал гарантию, что преступление не повторится. Затем юрист посетил офис охранной фирмы и отказался от ее услуг, взяв на себя ответственность за объект, расположенный по адресу Бриггинс-1800. Бойцы отправились по домам.

В тот же день в начале пятого Меллани вышла из машины около бунгало, вызванная сообщением Поля Гремли, которое он оставил в папке входящих документов ее эл-дворецкого. Замок на воротах уже отремонтировали, но, как и в прошлый раз, при ее приближении он открылся.

Она прошлась по почерневшему дому, морща носик от не успевшей выветриться вони горелого пластика и других сильных запахов. Под ее модными красно-золотыми туфельками потрескивал обугленный паркет. Зря она надела высокие каблуки.

Маленький плавательный бассейн в центре бунгало пожар не тронул, хотя несколько внутренних дверей, ведущих к нему из гостиной, были выбиты, а их рамы покоробились от жара. На водной поверхности, не чищенной не меньше месяца, плавали листья. Меллани с любопытством огляделась.

— Поль?

В ответ послышалось бульканье воды. Девушка снова повернулась к бассейну. В его центре возник сильный водоворот, образовавший глубокий конус. В течение минуты вся вода вытекла, оставив лишь редкие капли на мраморных плитках. В стене, противоположной от ведущей вниз лесенки, открылась створчатая дверца.

Меллани удивленно изогнула бровь.

— Замечательно! — прокомментировала она.

Сняв туфли, она спустилась по скользким ступеням. Оказалось, что створки дверцы были сделаны из плайпластика и окрашены под мрамор; за дверью тянулся узкий бетонный коридор, освещенный потолочными полосками полифото. Пол круто уходил вниз.

Пройдя десять метров, Меллани свернула за угол. Пол выровнялся, и в конце коридора открылась ярко освещенная комната. Из-за гладкой зеленоватой поверхности стен и пола она напоминала анатомический театр, и сухой прохладный воздух только усиливал это впечатление. Несколько высоких стеллажей с электронной аппаратурой были выстроены широким полукругом перед сооружением, напоминавшим прозрачный гроб. Внутри сооружения в полупрозрачной розоватой жидкости плавал Поль Гремли. На нем не было никакой одежды, и только его лицо закрывала маска конической формы, верхушка которой соединялась с пластиковой трубой, уходившей в отверстие в верхнем углу «гроба». Вдоль позвоночника Поля из кожи торчали тончайшие, не толще волоса, провода; через каждые несколько сантиметров они сплетались в пучки, а потом вливались в толстые связки оптоволоконного кабеля.

Девушка подошла к емкости и заглянула внутрь. В густой розовой жидкости тощее состарившееся тело Поля было видно в таких деталях, без которых Меллани вполне могла обойтись. Зато она заметила, что Поль был жив, — его грудь равномерно поднималась и опускалась.

На одном из стеллажей ожил экран, и на нем появилось лицо молодого человека, очень похожего на Поля.

— Привет, малышка Меллани. Добро пожаловать в мою берлогу.

Девушка перевела взгляд с тела на экран.

— Классно устроился. Отдает паранойей, но все равно здорово.

— Я ведь жив, не так ли?

Юноша на экране улыбнулся.

У него было действительно привлекательное лицо, взволновавшее Меллани сильнее, чем она хотела бы признать.

— Ты пострадал? Это резервуар для омоложения?

— Ничего подобного. Это модуль максимального интерфейса. Моя нервная система полностью подключена к огромному устройству, установленному тут же, в подземелье. Теперь каждое ощущение трансформируется в суррогатный импульс. У тебя есть только виртуальное зрение, а у меня еще и виртуальное обоняние, вкус, ощущение температуры, тактильность, слух и все прочее. То, что мой мозг воспринимает как прогулку, в реальности является подключением к выбранным секторам унисферы. Мои руки великолепно оперируют файлами и программами с непостижимой скоростью.

— Морти всегда говорил, что у тебя компьютер вместо головы.

— И он был абсолютно прав.

— Поль, что здесь произошло прошлой ночью?

— Это не был обычный взлом. Их прислали меня убить. Я отключил их вставки направленным электромагнитным импульсом, и… природа взяла верх. Глупость также сыграла свою роль.

— Кто это был?

— Хороший вопрос. Будем торговаться?

Внезапно Меллани ощутила, как быстро тает ее уверенность. Она сильно недооценивала Поля, а ведь все подсказки были на поверхности, стоило только задуматься. «Жалкий нищий четырехсотлетний старик? Как же!»

— Ты и так задолжал мне Алессандру Барон за рассказ о Звездном Страннике.

— Ладно. Барон со своего адреса в унисфере получала и отправляла множество закодированных сообщений.

— Ага!

— К сожалению, она использует превосходную защиту. Тот, кто применяет подобные программы, способен вычислить даже меня. Если не считать РИ, я знаю не больше дюжины веб-голов, которые могли бы похвастаться подобным. Некая неизвестная личность обладает навыками не хуже моих, и это огорчило меня не меньше, чем защита Паулы Мио силами РИ. Да, Барон явно есть что скрывать.

— О чем я тебе и говорила. А следил за тобой в унисфере, возможно, сам Звездный Странник. Мне необходимо узнать, кто еще в этом замешан.

— Вот тебе для начала: Марлон Симмондс и Родерик Декинс — парочка взломщиков, проникших в мое бунгало прошлой ночью.

— Тоже мне находка! Поль, о них позаботились твои жуткие питомцы из другого мира.

— Прояви немного терпения, Меллани. Эта ниточка тоже может оказаться полезной. Я выяснил их имена, а затем проверил их банковские счета. Они оба вчера получили по пять тысяч октиерских долларов. Деньги были переведены с одноразового счета, открытого примерно через три часа после того, как Барон узнала о моем к ней интересе.

Назад: ГЛАВА 4

Дальше: ГЛАВА 6