ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
— Отпусти мою женщину! — взбешенно прошипел над ухом Хеш’ар.
Башаров от неожиданности даже вздрогнул и, поморщившись, выпустил меня из рук. Я быстро отступила на пару шагов и поправила нарядную одежду, которую Илья слегка смял, обнимая меня на прощанье. И мне кажется — специально! Паразит… олог!
— Я же по-дружески, не беспокойся, Хеш'ар, — хохотнул неунывающий патоморфолог напоследок, отчего ревнивец Лейс скрипнул зубами и одарил его неприязненным взглядом.
Жаль, очень жаль, что обаятельные, сильные, даже роскошные не столько внешне, сколько по своей сути мужчины не смогли наладить хотя бы мало-мальски дружеских отношений. Наверное, если бы они вынесли меня и ревность за скобки, из них бы вышла отличная команда. А пока х’шет с доктором с переменным успехом вели подковерные «боевые действия», за которыми с веселым интересом следили окружающие и отчасти получали удовольствие, слушая постоянные ядовитые пикировки. Зельдман некоторые особенно приглянувшиеся перлы записывал. Как он пояснил, на лекциях пригодятся. Неужели студентов радовать будет?
Киш, еще минуту назад тоже протянувший руки, чтобы меня обнять, передумал — благоразумно пожал мне плечо и, широко улыбнувшись, пообещал непременно навестить нас на новом месте.
Глядя на замерших чуть поодаль на погрузочной площадке коллег, я немножко грустила — завершились три месяца тяжелых испытаний (даже в какой-то степени приключений), но тем не менее они были наполнены радостью научных открытий, общения и работы с замечательной командой ученых и военных. Истинных профессионалов и трудяг. И, я почему-то уверена, — моих первых и последних полевых испытаний.
Сегодня мы с Лейсом первыми покидаем гостеприимный «Орион», ему на решение семейных проблем дали слишком мало времени. Сразу после нас по Галактике постепенно разлетятся и остальные мои друзья. Каждого из нас уже ждут новые проблемы всемирного и не очень масштаба, очередные угрозы цивилизациям, работа в учебных и научных заведениях. На смену нам прибыла целая бригада врачей, ученых с ассистентами и помощниками, которые будут изучать и доводить до конца начатое нами на Т-234. Их ждет рутинная, но не менее важная и ответственная работа.
На станции компании «Орион», тоже задействованной Объединенным правительством, даже мои нанаты перестали кого-либо удивлять, а к нанитам привыкли еще быстрее. Под мое детище выделили огромный отсек и пятерых военных специалистов, которым я передала документацию, опытные образцы и помогала довести управление частицами до идеала. Два дня назад пришлось ликвидировать большое количество нанатов — собственную частицу. В общем, ощущения были, словно кусок мяса сама у себя отхватила, и настроение — сродни вселенской печали.
Я вспомнила, как прилетела сюда, вышла из шаттла — дезориентированная, растерянная и напуганная неожиданными изменениями в жизни. И опять то же место, те же лица и моя рука в ладони Лейса. Он в той же в лаконичной черной форме «призрака Хар’а», собран и невозмутим, аккуратно причесан волосок к волоску. А я на контрасте с ним прямо-таки в пух и прах разодета: приталенный верх кремового платья, «легкомысленная» юбка с рюшками, свободно спадающие на плечи волосы с яркими заколками-бабочками, те же высокие «платформы» и бантики на голенях. Деятельный Башаров о чем-то говорит и едва не искрит от переизбытка энергии. А я опять растеряна и слегка напугана слишком стремительными изменениями в своей жизни.
Перед тем как пройти внутрь шаттла, я обернулась и поземному помахала рукой на прощанье. Затем двери сомкнулись, словно отрезав прошлое, и через несколько минут судно перебросило нас в будущее, начавшееся на «Хар’анате» — флагманском корабле пограничников. И командир, х’шет Хеш’ар, полетит на нем, как говорят на моей родине, сдавать дела и должность, чтобы принять другие.
Видимо, эта новость уже была известна экипажу. На борту «Хар’аната» стояли оглушительная тишина и длинный ровный строй из офицеров и солдат-пограничников. Я всеми фибрами души, каждой клеточкой тела ощутила их любопытство, жадный интерес к себе и — полное недоумение. Да уж, с моим женихом внешне мы смотримся, мягко говоря, инородно. И привычный мне, но угрожающе выглядящий для несведущих глянцевочерный нанатон с яркими цветными чемоданами, парящий позади, добавил диссонанса в адекватное восприятие нашей четы.
Вначале мы шли под абсолютное молчание, и я с каждым шагом все сильнее обмирала и теснее прижималась к своему мужчине. Неужели я настолько не подхожу их х’шету? Выгляжу как-то… недостойно? Или все-таки дело в том, что х’шанцы крайне редко вступают в брак с представителями других рас? И в тот момент, когда настроение упало ниже некуда и я мысленно рисовала печальную картину встречи с родственниками Лейса, в отсеке грохнули аплодисменты.
Х’шет остановился перед строем своих подчиненных и польщенно улыбнулся, а я даже засмотрелась на его широкую открытую улыбку. Он явно не ожидал подобной встречи, но ему было приятно. И наверняка, в отличие от меня, не переживал, как нас встретят. Слишком уверенно шел. Выходит, в нашей паре параноик я!
Стоило шуму утихнуть, Лейс представил меня экипажу как свою невесту — и снова гром аплодисментов. Я даже притиснулась к плечу жениха от неожиданности, ведь х’шанцы, которых здесь преобладающее большинство, приветствовали меня по земной традиции.
Несколько минут мы принимали поздравления от офицерского состава, и я отметила, что все присутствующие — в привычных тонких перчатках.
Наконец после окончания официальной части двери генеральской каюты разъехались — и я с любопытством осмотрелась: помещение напоминало гостиничный номер, но тем не менее чувствовалось присутствие хозяина. Руководители высшего уровня, да еще военные, фактически живут на кораблях и наверняка приспосабливают интерьер под себя хотя бы минимально. Таким образом, я оказалась во втором и явно более обжитом доме Лейса. И пусть он здесь всего полгода провел, но отпечаток своей личности оставить успел.
Каюта, выдержанная в бежево-коричневых тонах, с напольным покрытием — имитацией деревянного пола, поделена на три части: «гостиную», совмещенную со «столовой» с мягкой мебелью и овальным столом; кабинет Хеш’ара — вторую рубку корабля со столом для совещаний и с киберами; и довольно просторную спальню.
Перед мягким даже с виду диваном завис виртуальный экран, с которого транслируются новости. Санитарное помещение, куда я заглянула, практически ничем от подобных на пассажирских кораблях и том же «Орионе» не отличается. Приоткрыв дверь гардеробного шкафа, отметила целый ряд гражданской одежды и офицерскую форму, парадную белую с золотым шитьем и повседневную черную.
— Для твоей одежды тоже место есть. Нам до Шу’ара четверо суток лететь, — тихо сказал Лейс у меня за спиной.
— Мне будет достаточно местечка для двух платьев. Вряд ли мы отсюда выходить будем, — так же тихо ответила я, а потом, осознав двусмысленность фразы, ощутила, как загорелись уши.
Шелест его смеха согрел мою макушку, а сильные руки заключили в объятия и прижали к груди.
— Даш, прости за ту слишком долгую минуту… молчания. — Голос Лейса звучал глухо, виновато. — Киш поставил офицеров в известность о смене моего жизненного статуса, но в их представлении я… одиночка. Более того, слишком строгий, ответственный… требовательный… — Он старался подобрать слова, сказать что-то более приемлемое, чтобы не отвращать меня и в то же время не грешить против истины. Наконец он признался, поморщившись: — Они увидели рядом со мной принцессу или феечку. В общем, разрыв шаблона полный. И виноват в этом молчании скорее я, чем ты.
— А, ничего, привыкнут со временем. На «Орионе» тоже сначала присматривались. — Я улыбнулась, повернувшись к нему. — На Ватерлоо и вовсе. Вспомни выражение лица Зыкова, когда я зашла к нему в кабинет. У него слово «профессор» сказать язык не поворачивался, будто собственным глазам не верил. Не совмещалась в его восприятии блондинка с Тру-на-Геша и научное звание. А бедные «призраки», впервые увидевшие меня?
— Дарья Сергеевна, вы слишком молоды и слишком хороши для ученого, — ухмыльнулся Лейс, обнимая и прижимая меня к своему телу.
— Ладно, х’шет, прогиб засчитан, — хихикнула я.
— Давай примем душ, хочу смыть с себя запах вашей инфекционной клиники. Переоденемся и пойдем на экскурсию по кораблю.
— А потом? — спросила, а сама губу закусила от волнения.
Внутри у меня, стоило ступить на палубу корабля, закручивалось в тугую пружинку напряжение, переплетаясь с предвкушением, неуверенностью и глупым страхом. Ведь теперь между нами нет никаких препятствий, чтобы и дальше избегать близости. Значит, все будет именно сегодня.
— Потом увидишь, — усмехнулся Лейс. Понимает, но облегчать мне жизнь явно не торопится.
Мы вдвоем разложили и развесили часть моей одежды. Смысла полностью вытряхивать чемоданы я не видела, как и убивать на «тряпки» время, когда меня заинтриговали более приятными перспективами провести это самое время.
Закончив совместную «работу», доставившую нам обоим удовольствие, мы постояли плечом к плечу напротив раскрытого шкафа. Жених посмотрел на меня и, весело блеснув невероятно красивыми зелеными глазами, поинтересовался:
— Дома общий гардероб сделаем или раздельный?
— Лейс, дорогой, когда ты увидишь количество моей одежды, думаю, вопрос отпадет сам собой, — загадочно, предвкушая реакцию, улыбнулась я.
— Ты хочешь сказать, я с трудом откопаю там свою форму? — Мужчина даже призадумался.
— С большим трудом! — гордо уточнила я и, не выдержав, рассмеялась — уж больно мой генерал поскучнел, — затем с придыханием театрально напомнила: — Ты мне экскурсию обещал…
— И «потом» тоже обещал. — Теперь Лейс взялся подшучивать, а я заволновалась.
Смыв почти больничный запах «Ориона», я надела красивое и самое строгое из взятых с собой синее платье, а вот Лейс облачился в парадную генеральскую форму. Золотое шитье еще выгоднее подчеркнуло атлетическую фигуру моего мужчины. А белоснежные волосы и белые перчатки… слов нет. Эх, кр-расавчик мне достался!
Впервые оказавшись на флагмане х’шанского пограничного флота, я с жадным любопытством внимала рассказам Лейса о его особенностях, вооружении, численности экипажа. Было невероятно интересно обойти его хоть и не вдоль и поперек, но все же большую его часть и заодно ближе познакомиться с военными, которые бок о бок служат с моим женихом.
— Да-аш, не хочешь перекусить? — вкрадчиво спросил Лейс часа через два.
Мне бы насторожиться, услышав хитроватые нотки в его голосе, но я согласно кивнула, предположив, что есть пойдем в офицерскую столовую.
Но перед открывшимися дверями генеральской каюты отступать было поздно. Мы шагнули внутрь, и я замерла, не веря своим глазам: повсюду расставлены изящные белые вазы с цветами, тонкий приятный аромат которых витает в воздухе, навевая грезы. Стол накрыт белой скатертью и сервизом, мало того, на нем красуются свечи в золотистых подсвечниках. Мягкий свет дрожащего пламени пляшет на блестящих наливных боках красных яблок, прозрачных ягодах спелого винограда и фруктов, вероятно, выращиваемых в х’шанских колониях.
Застыв от удивления, я во все глаза рассматривала картинку, слишком напоминающую мою родину. Угощение и сервировку словно телепортировали с Земли. Мой сказочный эльф постарался!
Лейс взял меня под локоток и, чуть подтолкнув, подвел к столу. Выдвинул стул и помог сесть.
— Откуда? Лейс? — сипло выдохнула я — волнение, потрясение и восторг переполняли, горло перехватило.
— Месяц назад связался с помощником, чтобы доставил на борт, — признался Лейс и присел на стул рядом. — Я же обещал тебе хотя бы короткое ухаживание…
Я нервно хихикнула, но следующий жест Лейса отмел все страхи и неуверенность. Он взял небольшую коробочку со стола, открыл крышку и достал кольцо. Затем, встав передо мной на правое колено, серьезно произнес:
— На карантине у меня было время вспомнить ваши традиции и изучить более подробно. — Взял мою дрожащую руку и надел на палец кольцо, которое село как влитое. — Дарья, ты согласна стать моей женой?
Я всхлипнула. Было время, быть может, даже совсем недавно, когда мне казалось, что ничего подобного в моей жизни не случится: ни семьи, ни мужа, ни кольца…
— Да! — прохрипела я. От волнения горло свело, будто душил кто.
Схватила свободной рукой бокал с водой и залпом выпила. Лейс понимающе усмехнулся, забрал у меня бокал и, допив последний глоток, неожиданно признался:
— Я тоже нервничаю.
— Я люблю тебя! Ты даже представить себе не можешь, как сильно и как долго. Всю жизнь!
— Могу, Даш! — Он снова стал абсолютно серьезным. — Я люблю тебя не меньше. И там, в шахте, понял, что тоже всю жизнь. Принял за свою сразу, с первого дня, но почувствовал, увидев взрослой спустя столько лет.
— Парню в девятнадцать сложно влюбиться в девочку десяти лет с виду.
Мы смотрели в глаза друг другу, затем Лейс достал из второй коробочки тонкий витой браслет с символической вязью. Я видела похожий у ари Майшель — вернее, она носила два, скрепленные золотой струной.
— Это невестин браслет по х’шанским традициям. Раньше его могли носить годами, прежде чем к нему присоединяли второй, завершающий брачную связь. Их переплетали нитью, обозначая для всех, что пара неразрывно связана одной судьбой.
— И жизнь одна! Причем в буквальном смысле, — тихо добавила я, вспомнив наставницу.
— Ты боишься? — глухо спросил Лейс, держа мою руку в своих ладонях и глядя на поблескивающий на запястье новенький браслет.
— Немножко. — Я честно призналась. — Я видела состояние ари Майшель после того, как она почувствовала, что погиб ее супруг. Ей было очень больно, и ари знала, что умирает, но отчаянно боролась за мою жизнь в том каменном мешке, было ужасно…
— Ты землянка, и, вероятно, моя смерть не принесет тебе столько боли, а разрыв нашего общего биополя не нанесет настолько значительный урон, чтобы…
— Не надо! — выкрикнула я испуганно, закрыв ему рот ладонью. — Не говори о смерти. Поверь, мне будет больно вне зависимости от количества связующих локусов. Без тебя я уже сейчас не представляю себе дальнейшую жизнь. А что будет через несколько лет? Я люблю тебя, моя космическая улитка. И если еще не умею бурно проявлять свои чувства, то у меня внутри все буквально рвется…
— Мы с тобой похожи, Даш. Я тоже не мастер говорить, но попытаюсь сказать о своих чувствах по-другому.
— Я и так тебе верю, — улыбнулась и погладила его по щеке. Гладко выбритая кожа тонко и едва ощутимо благоухала, хотелось бесконечно вдыхать запах любимого.
— Ты очень голодная?
Я заглянула в шальные, сверкающие желанием зеленые глаза и отрицательно мотнула головой.
— А я чересчур, но обещаю не торопиться, — шепнул он, глядя мне в глаза.
Лейс неохотно отпустил мою руку с браслетом и стянул с себя форменную куртку, под которой оказался обнаженным. Мягко, но властно раздвинул мои колени, вклиниваясь между ними, сел на корточки и, по-прежнему не отпуская моего взгляда, начал медленно поднимать подол. Я положила ладони на обнаженные плечи мужчине, чтобы не мешать ему раздевать меня, самой наслаждаться прикосновением к его горячей коже.
Тихий шелест ткани и наше дыхание в таинственном и страстном пламени свечей. Лейс подался ко мне, а я уткнулась ему во вкусно пахнущую шею. Он расстегнул молнию на спине и быстро стянул с меня платье, оставив в чулках, босоножках и белом ажурном белье.
Шумный вдох — изголодавшийся мужчина смотрел на меня жадно, пылко, обжигающе. Прошелся длинными пальцами по краю кружева, отогнул край бюстгальтера и коснулся розовой вершинки, погладил, сжал, невольно вызвав у меня тихий всхлип. Сверкнул глазами, словно хищник, почуявший добычу, нагнулся и припал губами к моей груди. Поласкал вершинку языком под мой жалобный стон, обласкал другую грудь. Обхватил мои ягодицы и рывком придвинул ближе к себе.
Лейс целовал мою шею, плечи, ключицы, заставляя плавиться под его губами и стонать от желания получить больше, потому что моя кровь горела. Я то гладила его плечи, то сжимала, и, когда он оторвался от моей груди, на его лице была такая страстная, счастливая улыбка, что я зажмурилась и прошептала его имя.
— Моя, — отозвался он тихо, будто пробуя слово на вкус, смакуя, перекатывая на языке, наслаждаясь звучанием.
Лейс резко встал, а я взлетела к небесам — так мне показалось в первый момент. Но он прижал меня к себе и направился к спальне, целуя и хрипло выдохнув мне в шею:
— Х’ар только знает, как же я мечтал об этом!..
Белые прохладные простыни едва не обожгли разгоряченное тело. А Лейс рывками сдирал с себя остатки одежды. Я успела лишь босоножки снять и на пол уронить, когда мой эльф предстал обнаженным.
— Ты действительно себя сканировал для моего виртуального эротического сна? — выдохнула я потрясенно, глядя на большое мужское достоинство, подрагивающее от напряжения, гордо вздымающееся вверх.
— Убедилась, что не врал? — усмехнулся Лейс, опираясь коленом в кровать рядом со мной.
Словно дежавю — он наступал, а я отползала. Наконец глупость ситуации осознали оба и расхохотались. Обстановка разрядилась моментально, а в следующее мгновение Лейс вытянулся вдоль моего тела, положив широкую ладонь мне на живот. Наш поцелуй сначала был нежным и осторожным, но постепенно становился нетерпеливым, жадным, стирающим реальность. Я даже не заметила, как осталась без белья, тесно прижавшись обнаженной грудью к его влажной от пота мускулистой груди. А потом мы бесконечно долго касались, трогали, ласкали и терлись друг о друга, сплетались в единое целое и плавились.
Я вскрикнула от боли, принимая его в себя сразу и глубоко. Тихий, хриплый от сдерживаемого желания шепот о любви мне на ушко и извинение. А потом тишину нарушали лишь звуки нашего слияния: вздохи, вскрики, прерывистое дыхание и его имя на моих губах, когда мир вокруг разлетелся на осколки.
Совсем короткая передышка — и новый виток страсти: мой мужчина еще не насытился, долго ожидая меня. Потом мы, взмокшие, но не отпустившие друг друга из объятий, отдыхали на смятых простынях, лежали в обнимку, боясь разлепиться, чтобы не потерять ни частички общего тепла.
И заснула я в руках любимого так легко и быстро, как никогда в жизни, с упоением слушая размеренный звук его сердцебиения, успокаивавший и переполнявший мое сердце счастьем.
— Мой, — на грани сна и яви шепнула я Лейсу в широкую грудь.
Обняла его руками и ногами и провалилась в сон, уловив тихое признание:
— Твой… навсегда.
* * *
Шу’ар, ставший после разрушения Х’ара административным центром мира Х’шан, встретил нас гомоном и суетой респектабельного столичного космопорта. За пятнадцать лет на планете, самой крупной и наиболее освоенной среди х'шанских владений, произошли значительные изменения, связанные с ростом численности населения и соответственно экономической деятельности.
Пять лет назад Х’элиры — дедушка и бабушка со стороны матери Лейса — перебрались на Шу’ар, чтобы по возможности быть ближе к единственному внуку. Тогда же они приобрели хороший участок у реки недалеко от столицы и построили большой дом с учетом будущего прибавления в семействе. Мы направлялись именно туда, где мне предстоит познакомиться с родственниками жениха. Кроме того, в столице он сдаст дела в пограничной космической службе и примет новое назначение.
Пока мы летели на грави, я, соскучившись за долгое время, проведенное в космосе, по «живым» краскам, любовалась почти привычным для Земли зеленым пейзажем, залитым ярким светом Х’шана. Хотя на Шу’аре почти не осталось необжитых земель — все освоили и приспособили для жизни, — городские низкоэтажные застройки, свойственные х’шанским традициям, перемежались с парками и садами. Даже относительно первозданные территории с обитающими там дикими, смертельно опасными животными превратили в четко регламентированные заповедники и резервации.
Я тихо поинтересовалась, опасаясь, что напоминаю о грустном, но любопытно было:
— Тебе не хватает климата Х’ара? Густых туманов?
— Уже нет, — пожал плечами Лейс. — Сначала академия на Земле, потом на Шу’аре… слишком долго жил в других местах. Ощущение влажного прикосновения забылось слишком быстро. Увы.
Грави, прибыв на станцию, плавно затормозил. Мы вышли из вагона. Мой нанатон и здесь вызвал ажиотаж у окружающих. Сдержанные х’шанцы искоса поглядывали, а другие иномиряне откровенно глазели, особенно эпатажные труны. Последние с присущей им непосредственностью останавливались и, указывая на меня пальцами, громко обсуждали «странную огромную штуку» за спиной «цыпочки в синем».
Такси приземлилось у красивых ажурных зеленых ворот, которые, как и невысокий симпатичный забор, по большому счету не отгораживают владельцев от всего на свете, а чисто символически указывают границы частной собственности. В глубине ухоженного фруктового парка виднеется большой дом с остроконечной крышей, возвышающейся над верхушками деревьев, усыпанных белыми цветами — в этой части Шу’ара в самом разгаре весна.
— Как здесь красиво и пахнет чудесно! — восхитилась я.
Лейс притиснул меня к своему боку на мгновение, затем взял за руку и повел дальше, с гордостью показывая владения:
— Мы с дедом вместе выбирали участок и строили дом. Я две недели отпуска в него вложил. — В его голосе чувствовались радость и облегчение.
Мы остановились на плиточной дорожке, оглядывая добротное симпатичное строение. Усадьба оказалась несколько проще, чем привычные мне с детства, но и жених не дипломат, как мой отец из старинной фамилии, и его мать не аристократка из королевской династии, как моя. Лейс — потомственный военный, прошедший суровую школу жизни. Здесь все дышит любовью, пропитано заботой и цветет. У меня внутри что-то екнуло: я смотрю на свое будущее. Дом!
На душе стало тепло и уютно, а слова вырвались сами собой:
— Мне кажется, именно таким я представляла свое семейное гнездо.
— Почему гнездо, Даш? — удивился Лейс. — Я бы не сказал, что ваша земная архитектура напоминает птичьи дома…
— Лейс, это просто метафора, — хихикнула я. — Гнездом называют уютный семейный дом. Там, где чувствуешь себя комфортно и счастливо.
Видимо, хозяева услышали наш смех — я заметила тень в окне на втором этаже.
— Нас увидели, пошли скорее. — Лейс в нетерпении буквально потащил меня за собой.
Мне почему-то не довелось встретить маму Лейса, хоть я часто слышала о ней от него или друзей. И всегда только хорошее. Поэтому, оказавшись в общей комнате, как х’шанцы называют земную гостиную, я с любопытством и не без робости разглядывала пожилую чету. Обычный «бледный» типаж, только, словно у брата с сестрой, у обоих выделяются ярко фиолетовые глаза. Мужчина — высокий, сухощавый и жилистый и держится прямо, чувствуется выправка. Женщина тоже на удивление высокая, я ей по плечо, и одета подобно ари Майшель: длинное, до щиколоток, платье приглушенного вишневого оттенка, свободно облегающее стройную фигуру, с длинными рукавами и белым воротничком; на руках белоснежные перчатки. Легкие белые туфли на невысоком каблучке. Боже, как же я отвыкла от классического, элегантного облика х’шанок и как приятно хоть ненадолго вновь попасть в знакомый с детства мир!
У обоих супругов Х’элир — длинные, белоснежные, но уже потускневшие волосы, заплетенные в сложные косы.
Шай и Дешера с неменьшим любопытством разглядывали меня во время представления. Правда, несколько настороженно, неуверенно.
— Глава рода, прошу разрешения ввести в наш дом мою избранную — Дарью Кобург, — торжественно произнес Лейс, выступив вперед.
— Ее род согласен на обмен? — не менее серьезно спросил Шай.
У меня вырвался нервный смешок: мои родители пока не знают ни о каких обменах, а вот когда мамины страхи сбудутся, боюсь представить, во что выльется мое замужество. И что за обмен такой?
Мою, мягко сказать, неуверенность приняли к сведению.
— Мы решим этот… нюанс немного позже, — уклонился от ответа Лейс, бросив на меня внимательный взгляд.
— Почему? — нахмурился Шай, откинув косу за спину. — Есть какие-то препятствия к связи?
Дешера растерянно и, показалось, разочарованно глянула на меня и обратилась к внуку:
— Мальчик мой, ты же знаешь, несоблюдение правил может навлечь беду и…
— Нам ничего не может помешать. — Лейс оборвал ее немного жестче, чем следовало бы говорить с пожилыми людьми. — Я должен сначала решить все свои дела здесь, а потом мы полетим на Землю.
Я невольно отметила, что Лейс представил меня под нынешней фамилией и явно не собирается прояснять ситуацию с моим происхождением. Тяжело вздохнула, догадавшись: фамилия Шалые здесь не в чести, а события после катастрофы и «помощь» моего отца Лейсу на Земле особенно. Тем не менее нельзя начинать совместную жизнь с замалчивания фактов, которые все равно станут известны близким. Это неправильно! И как же глупо было с нашей стороны не обговорить, не решить эту житейскую проблему, пока была возможность!
— Я дочь бывшего посла на Х’аре, — грустно улыбнулась я. — Во время катастрофы Лейс спас и вытащил меня из того кошмара. Несколько дней родители считали меня погибшей. Мама тяжело перенесла стресс… психологически… пострадала. И…
— Так вы — Шалая? — воскликнула Дешера. — А тот важный землянин, испортивший моему внуку жизнь, — ваш отец?
— Да, я — именно та Шалая, — задрала подбородок, невольно защищаясь, но ответила без вызова, просто констатируя факт.
Супруги Х’элир ошарашенно уставились на Лейса и, надо полагать, увидели что-то такое на его лице, потому что, вздрогнув, отвели глаза.
— Она — моя, — услышала я глухой, тяжелый голос Лейса. — Но, чтобы вы поняли, ее мать чуть не сошла с ума от страха за дочь. И до сих пор боится потерять ее, а отец пытался защитить свою семью, как считал правильным.
Я прижалась щекой к его плечу и предприняла попытку смягчить общий настрой:
— Ар, ари, если вы захотите, я расскажу вам о своей семье немного позже. Особенно о том, что происходило после Х’ара. Папа невероятно благодарен Лейсу, но благодарил по-своему, не понимая, что тем самым, наоборот, мешает… разрушает…
— Арииль Дарья, давайте я вам сейчас дом покажу? — неожиданно предложила Дешера, в первую очередь вопросительно глянув на внука, спрашивая разрешения, прекращая мои попытки подобрать слова, чтобы и отца не ругать, и объяснить ситуацию.
Я, тоже повернувшись, посмотрела на Лейса, ожидая ответа. Он улыбнулся и кивнул, согрев мое сердце. Коротко сжал мои пальчики и слегка подтолкнул к будущей родственнице. И мы вдвоем с моей новоиспеченной бабушкой не торопясь начали осмотр усадьбы, сразу договорившись обращаться друг к другу без условностей. Как близкие родственники!
— Дешера, я слышала, после гибели Х’ара земли в колониях резко возросли в цене в связи с наплывом эвакуированных, — осторожно начала я разговор. — А у вас тут огромный кусок земли и такой большой красивый дом и…
— Вам нравится здесь, Дарья? — Женщина бросила на меня испытующий взгляд.
— Очень. Дом и сад почти сказочные. — Я улыбнулась, но еще неуверенно, опасаясь нападок на мою семью.
— Шай и Лейс много труда в дом вложили. А деньги… мы продали недвижимость на Вальшане, за сотню лет накопив весьма приличный капитал. У внука хорошо оплачиваемая профессия. Военные всегда ценились правительствами любого народа. — Пожилая х’шанка искоса смотрела на меня, но, наверное, не увидев чего-то, ей одной ведомого, совсем успокоилась и неожиданно добавила: — Я рада, что дом пришелся по душе будущей хозяйке!
У меня щеки потеплели от смущения и неловкости — сложно разбираться в тонкостях семейного уклада х’шанцев, а то вдруг создам о себе неприятное впечатление: только явилась и уже притесняю хозяев. Поэтому я поторопилась с новостями:
— Я не знаю, в курсе ли вы, но, думаю, несколько лет мы проживем на космической станции. Лейс получил новое назначение, он возглавит корпус исследования дальнего космоса.
Руки Дешеры, сжатые в кулаки, взметнулись к груди.
— Хвала духам Х’ара! — выдохнула она счастливо, невероятно удивив меня в первый момент. — Мы слишком устали бояться за внука. Потерять единственную дочь и дальше постоянно переживать за ее дитя — невыносимо мучительно.
— Вы правы, я посмотрела на его работу в полевых условиях — на всю жизнь хватило, — передернулась я от воспоминаний о подземельях, зэках и прочих «прелестях».
— Где? Вы? — Женщина даже остановилась.
Я виновато пожала плечами — забылась, а теперь напугаю бабушку. Но коротко рассказала о том, как мы встретились с Лейсом снова, коснулась истории с розовой и Т-234.
Незаметно для себя, за рассказами мы обошли дом, вышли в сад и присели на лавочку под раскидистым деревом.
— Вот, так все и было, — улыбнулась я, сложив ладони на коленях.
— А слияние вы уже прошли? — задала она, видимо, слишком интересующий ее вопрос.
Я, наверное, покраснела до корней волос, но кивнула. Дешера неожиданно хихикнула, совсем как девчонка, и обняла меня за плечи:
— Дарья, я даже рада такой внучке. Вы с Лейсом — две противоположности, которые уравновесят друг друга. Дополнят. Это большая удача в семье.
— Спасибо, — облегченно выдохнула я. Даже не представляла, насколько мне будет важно принятие нашего брака этой женщиной и ее мужем.
— Только с ребятишками не задерживайтесь. Шай — гордый, на поклон к врачам лишний раз идти не хочет, а здоровье слабое. Только ради меня и соглашается. Он раньше тоже по космосу мотался. Долго мы деток завести не могли. Раиша — поздний ребенок, оттого и одна у нас. Наш срок скоро подойдет к концу, но хочется напоследок увидеть, что род Х’элиров и Х’ешаров не увянет. Порадоваться детским голосам…
— Сразу не обещаем, но… — Мне кажется, я цветом лица с ее вишневым платьем могла посоперничать.
Бабушка все подмечала, делала выводы, довольно сверкала глазами, потому что чем дольше мы гуляли и беседовали, тем раскованней и расслабленней она себя вела. А сейчас ее фиалковые глаза почти торжествующе вспыхнули, будто она джек-пот выиграла, а затем взгляд превратился в покровительственно-снисходительный… Как у моей мамы!
— Как Великий Х’шан позволит. Я понимаю, — быстро согласилась Дешера. И стремительно сменила тему: — А обряд уже решили, когда проведем?
— Какой обряд? — опешила я в первый момент от такого поворота.
— Э-э-э… у вас, землян, он называется свадьбой, да, — кивнула своим мыслям бабушка.
— Нет, — я невольно покрутила браслет на запястье, — еще точно не решили, времени мало, да и хотели с вами обсудить, и…
— Ох, хвала Духам, я смогу поучаствовать в обряде! Всю жизнь мечтала! — Дешера слишком бодро для собравшейся в мир иной встала и предложила: — Пойдем к мужчинам. Я порадую Шая: и обряд, и правнуки, и почти мирная должность у Лейса. Ты хорошая девочка, столько добра в дом принесла…
Вот есть у Х’ешаров и у Х’элиров одна особенность: не успеваю я за ними ни в мыслях, ни в ходьбе. Постоянно приходится догонять. Подол вишневого платья Дешеры парусом летел.
— А ты всегда такие наряды носишь? — обернулась она ко мне, не снижая скорости.
— Я профессор Центрального технологического университета на Тру-на-Геше. И сами знаете, как выглядят труны. Мой наряд — скорее бледное подобие одежды, которую там едва ли не обязаны носить все, чтобы не выделяться из общей массы.
— Ужасная планета и нравы, — неодобрительно качнула головой Дешера.
Вспомнив разговор Зыкова и Лейса на Ватерлоо и замечание о трунах, я дипломатично намекнула, что не вертихвостка:
— У меня иное воспитание, и я придерживаюсь его вне зависимости от места жительства и работы. С моей должностью и специализацией из лаборатории почти не выхожу, а следить за модой…
Она резко остановилась, отчего я едва успела притормозить, чтобы не впечататься ей в спину, обернулась и с сияющими глазами высказалась:
— Я никогда не думала, что у внука пара будет ученым.
— А кого вы видели рядом с ним? — улыбаясь, но втайне обмирая, спросила я.
Морщинки на высоком бледном лбу Дешеры проступили резче. И все же она созналась:
— Никого. Он сложный мальчик. Я пыталась найти подходящую арииль из знакомых, но его никто не интересовал, даже мельком. Я боялась, что он никогда не свяжется с кем-то.
— Ему всего тридцать пять — вся жизнь впереди, откуда столько беспокойства? — Я неуверенно улыбнулась.
— Не знаю. Сейчас трудно объяснить. Лейс дома бывал редко. Мне казалось, служба заберет у нас внука и не оставит ему времени на семейное счастье. И о чем теперь говорить? — Она глубоко, удовлетворенно вдохнула и улыбнулась мне совершенно иначе, чем в первые минуты, — свободно и легко, будто мы знакомы лет сто. — Пойдем к нашим мужчинам, а то загулялись.
За обедом я больше молчала, Лейс тоже, но наши взгляды нет-нет да встречались, и тогда мы на несколько мгновений выпадали из реальности. И я точно что-то из сказанного дедом или бабушкой пропускала мимо ушей. Говорили в основном они, якобы находившиеся одной ногой в могиле. Мой жених лишь улыбался, в то время как дед прямо за столом развернул экран и, связавшись с каким-то знакомым, попивая красное вино, выбирал самое красивое место для проведения ритуала.
Дешера тоже вроде бы советовалась со своими подругами, а по мне, так беззастенчиво хвасталась долгожданным событием. И хвала Х’ару, как говорят х’шанцы, что ее подруги остались на другой планете. Хоть здешнее торжество будет малочисленным.
На Шу’аре мы проведем лишь неделю, и за это время нужно успеть пожениться по местным обычаям, а Лейсу еще и служебные вопросы решить. После отправляемся на Тру-на-Геш, затем — на Землю, к маме и папе. Им я сообщила, что вскоре прилечу, но без подробностей. Банально трусила и теперь морально готовилась к встрече с родителями.
На Земле мы проведем остаток отпуска. Там должно произойти слишком много событий, которые либо сделают мое будущее светлым и счастливым, либо… Тьфу, тьфу, не хочу о плохом.
* * *
— Тихо ты. — Шлепнув Лейса по руке, я попыталась выбраться из-под него. — Твои рядом и могут услышать.
— Даш, здесь надежные стены, — рассмеялся мой эльф, стискивая меня в объятиях. — Дед с бабушкой знают, что мы здесь не в игрушки играем. В конце концов, я взрослый мужик со своими потребностями, а ты моя жена. И поверь, они против и слова не скажут, даже если мы пошумим. Дед внука хочет…
А я хоть и смущалась, но откровенно наслаждалась теплом его обнаженного тела и крепкими объятиями собственника. Уткнулась в грудь любимому и довольно вдохнула ставший необходимым терпкий мужской аромат.
— Мне так неловко. — Я потерлась щекой, ощущая мягкую белую поросль волос.
Освободила свои руки и, потянувшись, обняла его за шею, сама притискиваясь к нему, желая большего.
— Мне тоже неловко, но совершенно по другой причине, — притворно недовольно буркнул Лейс. — Я тебя хочу и замучился терпеть несколько часов…
— Я люблю тебя, — шепнула и потянулась к губам «страдальца», одновременно перекидывая ногу поперек него и усаживаясь верхом.
Истомившийся мужчина стремительно подхватил мои ягодицы, помогая устроиться, оглаживая бедра и массируя. В приглушенном свете спальни его изумрудные глаза сияли нереальным, сказочным светом, околдовывая и зачаровывая, погружая в мир, принадлежащий только нам двоим. Облизнув губы, я чуть приподнялась на руках и коленях и начала целовать его лицо, наслаждаясь каждой черточкой любимого, ощущением кожи, его вкусом и запахом.
Его ладони блуждали по моему телу, обрисовывали контур лопаток, пробежались вдоль позвоночника, поглаживали спину, ноги, добрались до нежной внутренней поверхности бедер. Я всхлипнула, когда его пальцы коснулись чувствительного местечка.
— Ты такая отзывчивая, очень чувствительная, моя принцесса, — хрипло произнес Лейс, усиливая нажим и внимательно, жадно следя за моими эмоциями.
Я коснулась мужских губ пальцем, предлагая помолчать и не смущать меня, но мой непредсказуемый эльф тут же втянул его в рот, лизнул и одновременно проник своим пальцем в мое лоно, заставляя содрогнуться и жалобно застонать. Затем резко перевернул меня на спину и подмял под себя, входя сразу мощно и глубоко.
Крик, невольно сорвавшийся с моих губ, Лейс приглушил страстным поцелуем. А дальше был бешеный, все ускоряющийся темп, словно мужчина хотел поглотить меня целиком, чтобы соединиться не только энергополями, но и физически навечно.
Мы переплели ноги и руки, тесно прижавшись и тяжело дыша. Его подбородок на моей макушке, а я уткнулась носом ему в грудь, привычно наслаждаясь биением его сердца и не желая больше ничего, кроме этого полного единения.
— Как думаешь, мы достигли критической массы локусов? — спросила я, кажется, целую вечность спустя.
Ладони Лейса на моей спине и попе напряглись, прижимая, притискивая к его торсу.
— Ты передумала? — Хрипотца в его голосе выдала волнение.
— С ума сошел? — Я приложила усилие, чтобы слегка отстраниться и заглянуть в любимые глаза. Поцеловала упрямый, уже колючий подбородок.
— Не без этого, — расслабился он. — Просто с тобой я слишком неуверенно себя чувствую и потому волнуюсь.
— Почему? Неуверенно? — теперь заволновалась я.
— Раньше я зависел исключительно от собственных решений, а теперь нас двое. Сложно постоянно все учитывать, ты можешь по самому неожиданному поводу иметь собственное, причем абсолютно законное мнение. Что скажешь, что подумаешь, как отреагируешь на мое поведение, слова… поступки. Ты землянка, менталитет у нас разный. Я… боюсь оттолкнуть тебя чем-то, что ты сочтешь покушением на твою независимость, самостоятельность. Ведь Х’шан патриархален.
— Ты снова интересовался нашими порядками и традициями? — осторожно, но не сдержав улыбку, спросила я.
— Да, — признался Лейс. — Не хочу совершать непоправимых ошибок. А для этого надо быть подготовленным…
Распластавшись по его большому мускулистому телу, я положила подбородок на скрещенные у него на груди руки. Сдула прядки волос, мешавшиеся перед глазами, и взяла преподавательский тон:
— Земляне — раса людей, но, в отличие от х’шанцев, которые наделены практически одним фенотипом и у которых сложился преобладающий менталитет, у нас много разных социальных и этнических групп. Так вот, менталитет и традиции тоже разные. И климатические условия как на планетах, так и в пределах одного континента тоже сильно отличаются, накладывая отпечаток на поведение. Советую не обобщать всех землян.
— Это вы к чему сейчас, госпожа профессор? — «Студент» иронично приподнял серебристые брови.
— К тому, космическая улитка, что я готова иногда терпеть твои замашки деспота. А если вдруг мне что-то не понравится, обязательно сообщу тебе во всех доступных формах.
— Тогда почему ты спросила про локусы? — Меня подтянули вверх за подмышки и обняли. Теперь наши лица были на одном уровне.
Я наслаждалась его объятиями, ощущением соприкосновения наших тел, тесно прижатых друг к другу, и пытливыми взглядами, которыми мы сцепились.
— В отличие от тебя я неустанно тружусь над укреплением нашей связи, — хихикнула и, обняв лицо Лейса ладошками, звучно чмокнула в нос.
— Зачем? Интриганка мелкая. — Он вдавил голову в подушку, чтобы отстраниться и заглянуть мне в глаза.
— Ай, — вскрикнула я: меня ущипнули за ягодицу, поторапливая с ответом. — За что?
— Не смог удержаться, она у тебя кругленькая, аппетитная… Так зачем?
— Чтобы ты от меня точно больше не сбежал! — буркнула я в ответ и, увидев вытянувшееся лицо своего х’шанца, расхохоталась.
— Двое ненормальных, — улыбнулся он мне в губы.
Дальше последовал новый, томительно нежный, долгий поцелуй. Мы оба полюбили целоваться, касаться губ друг друга, пробовать на вкус.
* * *
Ритуальное сооружение, куда мы прибыли на брачную церемонию, напоминало Стонхендж, если бы таковой был на Шу’аре. Высокие белоснежные каменные столбы, в отличие от земного варианта, соединены балками-перемычками не только по кругу, но и диаметрально, образуя своеобразную корзину-купол, под которым находился водоем с бортиками и ступеньками из белого камня.
Я оторвалась наконец от созерцания заката — короткого, но порой завораживающе прекрасного зрелища, когда день неторопливо, но неумолимо начинает сливаться с ночью, окрашивая небо в закатные краски, разнообразные и неповторимо красивые, способные творить чудеса, превращая невзрачные дневные пейзажи в интересные картины.
Лейс надежно, твердо держал мою руку в своей горячей, будто я могла испугаться чего-нибудь и сбежать. А вдруг сам сбежит? Ненормальные же оба! Ну правда, кто в здравом уме с первого взгляда представит нас парой? Мы же как Луна и Солнце — разные. Узнав о наших профессиях, окружающие еще больше удивлялись: лабораторная мышь и космический волк — сладкая парочка. Нонсенс!
Мы стояли на верхней ступени водоема, одетые в одинаковые белые, длинные, до пят, сорочки. Через две ступеньки плескалась прозрачная, изумительно изумрудного цвета вода. Я невольно подумала о том, что когда ткань намокнет, то станет полупрозрачной, прилипнет к телу. И как быть?
Внутри круга, у колонн, торжественно замерли Шай и Дешера, наставник Лейса из академии и его начальник из пограничной службы, оба с супругами, а также еще один мужчина из очень узкого круга друзей. В отличие от Киша, этот х’шанец выглядел настоящим эльфом из сказок: стройный, худощавый, в зеленом строгом костюме и с длинной, ниже пояса, сложной косой. Интересный факт: к военным он не имел никакого отношения, будучи целителем душ, как его тактично отрекомендовал вчера Лейс. На самом деле мужчина — известный в своей среде судебный психиатр. Еще не женатый, о чем накануне упомянула Дешера, любезно рассказывая мне о тех, кто будет присутствовать на нашей брачной церемонии.
Психиатры мне еще в детстве и юности осточертели, поэтому к Каю Ди’ару я отнеслась настороженно, что, к слову сказать, его не расстроило. Наоборот, серые глаза тепло, с легким любопытством вспыхнули. Почему мое прохладное отношение ему понравилось, я решила потом выяснить, если получится. Может статься, и подружимся ради Лейса. Жаль, Киш не сумел вырваться со службы, но от него ожидался какой-то сюрприз чуть позже.
Напротив нас в такой же белой рубахе, только с красным пояском, встал жрец х’шанского культа, который будет проводить церемонию. А может, уже проводит — вот уже минут пять рассказывает, как нам нужно блюсти семейные узы, дабы продлить жизнь друг другу, сохранить здоровье, родить крепких малышей… на благо… во имя… Еще много чего рассказывал. Я заслушалась, к собственному удивлению. Особенно поразили некоторые напутствия, точно бы сочтенные на Земле не вполне приличными. О… даже совсем-совсем неприличными. Но остальные участники церемонии ни слова не сказали жрецу, вместе с нами внимая советам о том, как часто супругам нужно интимом заниматься, и — о небо! — где лучше всего. И в какую четверть х’шаностояния… И сколько раз обязательно, а сколько — ради удовольствия. И снова во имя и во благо…
Стоило первым закатным лучам коснуться круглого отверстия в середине купола и побежать по водной глади, жрец замолчал, оборвав невероятно понравившуюся мне эротичную легенду, повествовавшую об известных всем х’шанцам древних подземных духах, активно сливавшихся в экстазе сладострастия без каких-либо обязательств. Те, нечаянно попав под чудодейственный свет Х’шана, оказались связанными невидимыми путами. И в результате этого дивного события появилась раса х’шанцев, блюдущих верность, преданность и…
Дальше я ошеломленно наблюдала за радостной улыбкой, расцветавшей на морщинистом лице старого жреца, словно случилось очередное чудо. Очевидно, он искренне верил в то, о чем говорил недавно, в происходящее здесь и сейчас священное таинство. С нами!
Жрец заговорил на х’шане и, будто молитву читал, поднял лицо вверх, неожиданно вызвав у меня трепет, доверие к чужим, пусть, на мой взгляд, немного пошлым сказкам. В каждой из нас непременно живет маленькая мечтательница-принцесса, которая верит в сказки и чудеса, так почему бы не поверить в происходящую именно сейчас?!
Как нас предварительно наставляли, мы синхронно шагнули в воду, спустились вниз. Я намокла до талии, а Лейс — до бедер. С помощью жреца мы встали в центре бассейна, и теперь лучи Х’шана заливали нас красным светом. Голос жреца усилился, тембр превратился в гипнотизирующий речитатив, я уже не вслушивалась в слова — тонула в зеленых, необычно сильно сияющих сегодня глазах будущего мужа.
Ладони Лейса заскользили по моим бокам, обдавая теплом, поднялись к лицу. А потом, под затихающий речитатив, он жадно прижался губами к моим. Мы упивались глубоким страстным поцелуем, наслаждались тесным единением. Может, мне казалось, но ощущения зашкаливали, будто вокруг нас образовалась магнитная буря.
Неожиданно на последней ноте нам на головы хлынул почти горячий ароматный маслянистый поток. Я испуганно отпрянула от Лейса и увидела, как с его макушки по лицу и белым волосам стекает на шею, на белую рубаху красная жидкость и капает в изумрудную воду. Свет Х’шана только усиливал багряный оттенок откуда ни возьмись пролившегося потока, заставляя меня в недоумении озираться вокруг. Мало того, по моим волосам в воду тоже стекала эта странная масса.
— Это кровь Х’шана, которая объединила вас в единое целое, как объединил первый поцелуй слияния, а вскоре объединит и семя твоего мужчины в тебе, — громко, по-отечески радостно просветил меня жрец. — Теперь вы едины, дети! Поздравляю ваши семьи с обменом.
Я смутилась: поцелуй, положим, был уже не первый, да и семя Лейса во мне уже не раз побывало. А родители еще не в курсе радостного события — прибавления в нашем семействе представителя другой расы. Но все проблемы потом, сейчас нас переполняет безумное счастье. Лейс снова прижал меня к себе, чуть приподнял, потерся бедрами, показывая, насколько возбужден, и опять целует, сводя с ума от желания и воспламеняя мою кровь.
— Моя принцесса, — довольно шепнул он, оторвавшись от моих губ, когда уже нечем было дышать.
— Мой генерал, — зарылась я в его пропитавшиеся маслом волосы, шалея от удовольствия.
— Дети, дети, не увлекайтесь, — радостно смеясь, призвала нас остановиться Дешера, — впереди еще праздничный прием…
— …а потом ваша ночь, — вторил ей Шаю. — Помнишь, Деша, как было у нас с тобой? Я так увлекся, что твой отец меня по спине отходил, приводя в чувство…
Под воспоминания пожилых родственников и шутливое подначивание наставников и друзей мы выбрались из воды, укутались в ритуальные палантины и отправились к парковке. Праздник только начинался — впрочем, как и наша семейная жизнь.
* * *
— Надеюсь, ты не планируешь и из родительского дома забирать все свои памятные вещи? — рассеянно поинтересовался мой муж, разглядывая Землю из иллюминатора.
Огромный пассажирский лайнер, курсирующий между крупными колониями Земли и Тру-на-Геша, остался на орбите, а пассажиров отправляли в космопорт челноками. Лейс разглядывал голубой шар с любопытством и, кажется, думая о годах, проведенных в Звездной академии Земли.
— Хеш’ар, ты еще долго будешь вспоминать мой тру-на-гешский гардероб? — насупилась я. — В конце концов, половину я отправила в Армию спасения.
Лейс в недоумении повернулся ко мне — видимо успел на что-то другое переключиться, — но, когда дошло, улыбнулся почти виновато:
— Прости, я не хотел снова давить на больную мозоль. Ту половину ты вряд ли смогла бы носить на станции. Она неприемлема для замужней женщины… х’шанки, да еще супруги руководителя разведки дальнего космоса.
— Да уж. — Я скрестила руки на груди. — Мне пришлось и свой шикарный красный аэробот продать, а знаешь, как он мне дорог был! И чем он моему статусу помешал бы?
— Цена транспортировки бота превышала его стоимость, — спокойно, в который раз пояснил Лейс.
Верно говорил, но внутри у меня еще бурлила горечь потерь. Мы летели с Тру-на-Геша, где меня в ходе ознакомления с размерами приданого оставили без львиной доли нажитого за время личной свободы. На миг даже мысль прошила, что свобода-то недолгой оказалась!
Лейса моя квартира поразила до глубины души. Если разноцветные стены в цветочек, плафоны и бра в виде ярких насекомых, толстые ковры на полу и десятки подушек на диванах и кровати он перенес почти спокойно и философски (хотя в его глазах я заметила легкую панику), то увидев размеры и содержимое гардероба, впал в ступор, оценив масштаб перевозки и сил, которые придется потратить. А ведь сначала надо было еще и упаковать все это великолепие. Вот тогда и произошла наша первая семейная ссора. И именно тогда я пожалела, что не прикусила себе язык в ночь после свадьбы, когда на волне сладострастия призналась Лейсу, как меня возбуждают его патриархальные замашки альфа-самца. Обознатушки-перепрятушки!
Пришлось познавать всю «прелесть» жесткого характера своего мужа, предупреждениям о котором я не вняла чуть раньше. Мой гардероб бескомпромиссно ополовинили. Причем ревнивый Лейс отбирал приличную, сообразно своему мнению, одежду, пообещав взамен утраченной предоставить в мое распоряжение любые средства из его жалованья, не забыв уточнить, что с большим удовольствием поучаствует в выборе.
Увидев мой шикарный ярко-красный бот, Лейс медленно, задумчиво его обходил, а я с мрачным предчувствием ждала подобного исхода. И не ошиблась. И опять вольна буду выбрать, в случае необходимости, новый.
Потом я появилась в университете в сопровождении мужа. И, с одной стороны, бравый генерал вызвал ажиотаж у женской части альма-матер, взбесив уже меня, а с другой — похожие расцветкой и манерами на павлинов мужчины-труны, вившиеся возле меня, довели до бешенства Лейса. В общем, уволили меня быстро. Начальство не преминуло укорить за поспешный недальновидный шаг, но так, чтобы х’шанский х’шет, известный на всю Галактику из-за событий на Т-234 стараниями СМИ, не слышал.
Теперь меня на Тру-на-Геше ничего более не держит. Багаж отправлен на станцию — наш будущий дом. Чудесная квартира и обожаемый бот проданы. Улетая, я даже всплакнула и неожиданно открыла новую грань у моего мужа. Увидев слезы, он немедленно смягчился и в течение перелета на родину любил, холил и лелеял меня всевозможными способами. Даже звезды наконец показал на настоящем свидании. Для прославленного х’шета командор пассажирского лайнера сделал исключение: предоставил смотровую площадку для нас двоих.
Вот тогда я забыла обо всех печалях, потому что стоять среди звезд, нежась в руках любимого мужчины, и любоваться видами космоса — нереально, сказочно, умиротворяюще. Что значит жалкий гардероб на фоне мириад звезд? Ерунда!
— Давно я здесь не был, — тихо вздохнул Лейс, возвращая меня в реальность. — Надеюсь, в этот раз будет иначе.
Я встрепенулась. Мужа до сих пор беспокоит встреча с моими родителями, хотя мы досконально обсудили ее. Иногда мне казалось, он боится, что меня у него снова заберут.
— Теперь мы вместе и навсегда, что бы ни случилось. — Я перегнулась через подлокотник и, обняв его за плечо, прижалась.
Посмотрев мне в глаза, Лейс улыбнулся, и в изумрудной сияющей глубине разлилось море нежности, от которой у меня закружилась голова, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Бог ты мой, как же я люблю его!
— Я знаю, родная, — шепнул он, подняв ладонь и погладив меня по щеке.
Я ткнулась лбом ему в плечо и призналась, наслаждаясь лаской:
— Когда ты касаешься меня так и смотришь… с нежностью, я готова душу отдать. Простить что угодно и выполнить любое твое желание…
Твердые пальцы обхватили мой подбородок, заставляя приподнять лицо и снова посмотреть ему в глаза:
— Я тоже, любимая. Готов на все ради тебя. И хочу, чтобы ты об этом знала.
— Предупреждаешь? — весело удивилась я серьезности и даже отчасти угрозе, прозвучавшей в его голосе.
— Даш, я слишком люблю тебя. — Муж уклонился от прямого ответа, пожав внушительным плечом.
Мы смотрели друг на друга влюбленными взглядами, потом я не выдержала:
— Лейс, я обещаю, все будет хорошо.
— Да, — легко согласился он, — я позабочусь об этом.
О чем именно, спросить не успела: шаттл завибрировал, притормаживая, пассажиры оживились, значит — прилетели.
* * *
— Доброго утра, Дарья Сергеевна, давненько вас не видели, — искренне улыбнулся старый консьерж Шуршик, служивший в нашем доме уже лет двадцать и все про всех жильцов знавший.
— Вы правы, Дмитрий Иванович, слишком давно, — улыбнулась я. — Вот, вернулась ненадолго… с женихом родных познакомить.
— Поздравляю, — по-отечески проникся важностью момента пожилой мужчина, который частенько поддерживал меня в юности улыбками и шутками в грустные моменты жизни.
— Лейс Хеш’ар, — по-военному коротко кивнул мой эльф.
Старик-землянин польщенно улыбнулся еще шире. К сожалению, не каждый сочтет за труд назваться привратнику. А уж представительный высокий х’шанец в белоснежной военной парадной форме с золотым шитьем здесь и вовсе впервые появился.
Мы на лифте поднялись на этаж, который занимает одна квартира, и вышли на отделанную розовым мрамором площадку. Краем глаза я заметила, что Лейс все подмечает и оценивает. Да, я знаю: наши миры и уклад жизни отличаются, иногда сильно. Хотя Хеш’ары и Х’элиры из богатых, родовитых семей.
Дверь отворила горничная Клара. Увидев нас, на миг открыла рот от удивления, а затем, встрепенувшись, с улыбкой и коротким поклоном пропустила в холл:
— Дарья Сергеевна, доброго утра. Ваша семья в столовой завтракает. Мне доложить?
— Доброго дня, Клара. Нет, мы сделаем им сюрприз, — улыбнулась я, приказала нанатону остаться в холле и, взяв Лейса под локоть, повела за собой.
Он на ходу осмотрел стены коридора, отделанные светлыми панелями, беломраморную лестницу на второй этаж и огромную антикварную позолоченную люстру с хрустальными подвесками. Мы прошли в красивую малую столовую с овальным столом и изящными деревянными стульями в белых чехлах.
Моя семья замерла с приборами на весу, увидев нас. Первыми «отмерли» Маша и Анфиса.
— Дашка, ты… — выкрикнули обе синхронно и, сорвавшись с места, побросав салфетки, кинулись ко мне, презрев вбиваемый в нас с рождения этикет.
Одетые в симпатичные бежевые пышные платьица девчонки с радостным визгом повисли на мне. А я счастливо, крепко прижала их к себе. Пыталась приподнять, но восьмилетние сестрички оказались слишком тяжелыми.
Отец встал, глядя на Лейса, на его лице проступил испуг. Он коротко, взволнованно посмотрел на маму, нервно поправив на груди рубашку. Мама тоже во все глаза смотрела то на меня, то на нежданного гостя.
Я услышала глубокий вдох, затем Хеш’ар уверенно подошел сначала к маме:
— Здравствуйте, Анна Михайловна, — не обращая внимания на несколько заторможенное состояние дамы, подхватил ее руку и по земной традиции поцеловал тыльную сторону. Затем перевел взгляд на отца и спокойно, как ни в чем не бывало поздоровался с ним, снова кивнув по-военному коротко и четко: — Сергей Дмитриевич.
— Вы? — наконец отозвалась мама. — Вы… х’шанец? Хеш’ар?
— Да, вы правы, — кивнул он. — Лейс Хеш’ар.
Маша и Анфиса отлепились от меня и, совершенно не смущаясь, обступили интересного гостя с двух сторон:
— А я Маша, сестра Даши. А вы военный?
— А я Анфиса, сестра Даши и Маши. А вы на самом деле х’шанец, да?
— Девочки, угомонитесь! — Последним отмер отец, возвращая себе дар речи.
Близнецы тут же изобразили пристыженные гримаски, хотя бесенята в голубых глазенках выдали сестер с головой. Девочки отошли на шаг в сторону, давая взрослым простор для маневров.
— Мама, папа, мы…
Отец меня перебил:
— Вы прямо с Т-234 к нам?
— Не совсем, — осторожно ответила я, начиная волноваться о последствиях своего геройства.
— Почему ты не позвонила сразу, когда тебя привлекли в тот ад? — повысил голос папа, вернув себе уверенность. — Мы месяц не могли тебя найти. Твое руководство было не в курсе, где ты, знакомые тоже. В квартире — только пыль. Мы с Мишей обратились в правоохранительные органы, прежде чем нам сообщили, куда тебя послали. Да я бы поднял все свои связи, я бы…
— У нее не было возможности, Сергей Дмитриевич. — Муж взял меня за руку, притягивая ближе к себе, даже не осознавая своего защитного жеста и предупреждающего голоса. А родители — заметили.
— Меня забрали прямо из лаборатории. Простите, пап, мам, но с ОБОУЗ не спорят, когда они сообщают, что миссия секретная и обязательная. У меня же контракт с университетом и правительством, — быстро пояснила я, чтобы они не успели в чем-то обвинить Лейса.
— …мы не могли связаться с тобой три месяца, — с надрывом шепнула мама, перехватив мою свободную руку.
— Но вы же получали сообщения от меня и руководства? — испугалась я.
— Да, но они — чужие люди… и мы не могли им доверять, мало ли что они скажут, а… — Мамины голубые глаза знакомо заблестели.
— Ань, ты только не расстраивайся, я же говорил…
— Лейс постоянно был рядом со мной, — я попыталась успокоить родных, — и заботился, как всегда.
— А там было очень страшно? — с восторженным придыханием спросила Анфиса. — Мы в новостях видели ту планету-тюрьму, та-акая жу-уть.
Мама побледнела, папа быстро вышел из-за стола, подошел к ней и обнял за плечи.
— Страшно было, жу-уть, — состроила я сестре рожицу. — Девчонки, давайте я вам после расскажу, а сейчас ужасно хочется есть.
— Даш, без тебя было так скучно, ты не представляешь, — капризно заявила Маша, старшая из близнецов, плюхаясь на свой стул. — Сплошные уроки и ничего интересного. Ты хоть свой нанатон привезла?
Отец наконец вспомнил о приличиях. Неуверенно улыбнулся гостю и протянул руку:
— Простите, Хеш’ар, слишком неожиданно. Рады видеть вас в своем доме и…
— Мам, пап, девчонки, хочу сразу сообщить вам новости. — Я взяла Лейса за руку и подняла вверх, чтобы показать брачные браслеты и обручальное кольцо. — По традициям Х’шана, мы уже муж и жена. Но прилетели к вам, чтобы…
— Вы все-таки поженились?! — Мама потрясенно смотрела на нас.
Отец нахмурился, но не злился — я слишком хорошо знала это выражение на его лице. Он пытался предугадать, как отреагирует мама, и готовился скорректировать и сгладить любые последствия, если они возникнут.
— Круто-о-о!.. — восторженно выдохнули сестры.
— Анна Михайловна, Сергей Дмитриевич, я прошу руки вашей дочери и разрешения пройти регистрацию… э-э-э… как у вас называется… семейной связи, да? — Лейс обратил на меня короткий взволнованный взгляд. — Я получил новое назначение и теперь возглавляю корпус исследования дальнего космоса. Мы будем жить на центральной станции Шу’ара, безопасной, комфортабельной. В связи с чем времени у нас мало, поэтому мы с Дашей составили план мероприятий…
— План? — нервно пискнула мама. — Мероприятий?
Папа же наблюдал за нами с Лейсом с едва заметной улыбкой и хранил молчание. Мне кажется, он дипломатично ожидал окончания всех новостей, чтобы подвести итог.
— Да, — спокойно ответил Лейс. — Из глубокого уважения к вашей семье и с учетом удаленности Земли от будущего дома Даши на Шу’аре мы прошли связующий обряд по моим традициям. А саму свадьбу и большую часть отпуска мы хотим провести здесь, на Земле, с вами. Если вы не против…
По маминым щекам текли слезы.
— Я знала, еще тогда знала, что ты заберешь у меня девочку, — тихо произнесла она, но без обвинений, а констатируя факт.
— Я не забираю Дашу у вас, — мирно возразил Лейс. — Я принял на себя заботу о вашей дочери. И люблю ее не меньше вас.
— Ань, мы говорили с тобой об этом, — глухо вмешался в разговор папа. — Клетка убивает, а не защищает. А теперь Дарья под самой надежной защитой. Вспомни, откуда он смог ее вытащить еще пацаном, когда взрослые мужики гибли. А уж сейчас…
Я присела на корточки, обняла мамины колени и с мольбой посмотрела ей в глаза. Как в детстве.
— Помоги мне, мамочка. Я же тебе говорила, он не такой, как все. Он…
— …особенный, я помню. — Мама перевела изучающий взгляд на Лейса, словно выискивая эту особенность.
— Я люблю его больше всего на свете, — крепко сжала мамины колени от волнения, пытаясь достучаться до нее.
И она поняла, всхлипнула, погладив меня по макушке:
— Простите меня, я вам столько боли причинила.
— Ань, у нас появилась прекрасная возможность исправить ошибки хотя бы частично, — грустно улыбнулся отец, пожав плечо любимой женщины.
Мама поднялась вместе со мной, крепко-крепко обняла, целуя меня в висок. Отстранилась и снова нерешительно коснулась наших с Лейсом сомкнутых рук и браслетов.
— Какая романтичная традиция — эти браслеты, — снова посмотрела на меня и поделилась: — Они мне еще на Х’аре приглянулись. Хотела нам с Сережей такие заказать…
— Ты бы видела саму церемонию! Обалдеть можно, — хихикнула я, вспомнив словесную камасутру.
— Вы записали церемонию? — полюбопытствовал отец.
— Жаль вас разочаровывать, но ее запрещено снимать законом, — пояснил Лейс, не спеша расслабляться.
— Может, присоединитесь к завтраку? — быстро спросил папа, не давая тягостному молчанию вклиниться в разговор. Я кивнула, и Клара радостно засуетилась.
Пока мы ходили мыть руки, нам накрыли на стол, и я шепнула Лейсу, что все идет хорошо.
Попивая чай после плотного завтрака и рассказов о жизни Лейса, родители приступили к ознакомлению с нашим планом.
— Даша хочет свадьбу и венчание на Земле, поэтому мы проведем здесь две недели, — объявил Лейс, внимательно наблюдая за эмоциями окружающих.
— И вы согласны венчаться? — приятно удивилась мама.
— Чур, я голубей запускать буду! — восторженно крикнула Маша.
— Я тоже хочу, — обиделась Анфиса.
Пана довольно уставился на меня сияющими глазами. Хотя я отметила в них чувство вины и неловкости, пока Лейс рассказывал, почему сменил фамилию и неожиданно исчез из-под папиного покровительства.
— Я понимаю, насколько важно для жены… для Даши соблюдение ваших традиций. Она заверила, что мне не придется принимать вашу веру, а стать участвующей стороной…
— Я же права? Мам? — вопросительно посмотрела я на родительницу.
Пять лет назад, когда мы были на свадьбе одной из наших дальних родственниц, мама высказала мечту, что когда-нибудь и ее дочери будут стоять перед алтарем с сужеными и давать клятвы вечной любви и верности. Я запомнила и сейчас пыталась сделать ее такой же счастливой, как и сама.
— Да… Лейс, с момента образования Галактического Союза были приняты и такие положения.
Мама впервые обратилась к моему мужу по имени, порадовав меня, дав надежду, что все образуется.
— Пап, ты поможешь с регистрацией? Нам нужно срочно. И договориться о венчании… где-то.
— Боже, тогда надо срочно пригласительные разослать и списки составить и… о, все святые, платье купить, и ресторан, и… это нереально за две недели сделать! — воскликнула мама в отчаянии.
— Нужно — значит сделаем! — строго заверил папа и неожиданно обратился к Лейсу: — С вашей стороны будут приглашенные? Может быть, родные? Или…
— Дедушка и бабушка прилетят на следующей неделе.
— Какая отличная новость, — радостно улыбнулась мама. Мы с Лейсом с облегчением переглянулись. — Мы очень надеемся, что они остановятся у нас дома. Здесь много гостевых комнат. Конечно, наши девочки — шумные непоседы, но поверьте, Лейс…
— Мам, давай вы перейдете с Лейсом на «ты», я тебя очень прошу, — умоляюще оборвала ее. — Зачем нам эти дистанции.
— Замечательное предложение, — снова поддержал меня папа.
— Согласно нашим традициям, — улыбнулся Лейс в предвкушении, — во время брачного обряда мы провели семейный обмен. Дарья вошла в мою семью, а я в вашу… как сын.
— Мишка обалдеет от радости — не только ему нервы будут мотать, — по-взрослому заметила Анфиса.
Все замолчали. Первой захохотала я, меня поддержали сестры, а потом присоединились остальные. Мама смеялась, покраснев от смущения.
После завтрака мы долго сидели в гостиной и говорили, говорили… о жизни, о наших планах, даже о Т-234 (в рамках разрешенного, конечно). Потом, как-то незаметно, мы с мамой остались вдвоем набрасывать план проведения свадьбы и список дел на завтра, а отец с Лейсом ушли в кабинет.
Часа через два я тихонько заглянула к ним, чтобы увидеть, как они сидят перед камином и пьют коньяк, тихо беседуя. О политике! Эх-х-х…
А вечером в спальню я с Лейсом уходила, покраснев как вареный рак. Почему-то неловко было, будто я еще маленькая и на взрослые игрушки замахиваюсь. Мой эльф лишь посмеивался.
Мои апартаменты он изучил досконально. И на девичьей кровати с удовольствием развалился посмотреть наши видео с Х’ара. У него их, к сожалению, почти не сохранилось. И так было хорошо лежать вместе в постели, где я столько лет мечтала обнимать его, целовать и, уткнувшись в шею носом, вдыхая его аромат, безмятежно засыпать.
* * *
Утром, в полусне, я испытала состояние абсолютного счастья. Как бывает, когда открываешь глаза и понимаешь, что наступил новый день и к тебе крепко прижимается во сне любимый мужчина, без которого жизнь не была бы замечательной, а впереди вас ждут гарантированно приятные впечатления.
Сегодня — день отдыха на родной Земле, которую мне очень хочется снова показать Лейсу. Пусть узнает мой мир другим, не тем, что принес боль и разочарование, почувствует особую атмосферу, увидит гармонию жизни и любви, какой ее понимаем только мы, земляне. Чтобы приятное знакомство с моей родиной произошло до свадьбы, мама с папой вчера легко дали нам отмашку, взяв на себя большую часть хлопот по подготовке к торжеству и озадачив специальное агентство.
И думалось-мечталось мне исключительно о хорошем. Отчего-то я не сомневалась: сегодняшний день будет наполнен только солнцем, морем и улыбками! Мы отправимся на пляж… Да здравствуют серфы, белый песочек и соленая водичка моей планеты!
Легкий поцелуй в местечко между шеей и ключицей, и сонный голос Лейса нарушил тишину:
— Проснулась?
— Да-а-а… — Меня раздирали противоречивые желания: нежиться дальше в объятиях любимого или скорее отправиться на море.
Кажется, Лейс догадался или почувствовал мое нетерпение и сомнения. Навис сверху — родной, немного помятый со сна, небритый, белые волосы смешно торчат справа, но оттого еще более мужественный, красивый. Таким он мне больше нравится. Тайно восхищает. Хотя, судя по его самодовольной уверенной улыбке, мое обожание — не тайна.
Мы поднялись и быстро собрались, военные это умеют. Завтраком нас накормила лично мама, вставшая гораздо раньше всех, чтобы позаботиться о муже, Маше с Анфисой, обо мне и Лейсе — спустя два дня моя обожаемая мамочка (загадочная женская душа!) приняла зятя в круг своих обязанностей и чопорной стройной «наседкой» начала «кудахтать» вокруг него, вводя семью в некоторое недоумение. Мой эльф от материнской заботы, видимо, совсем отвык. Ничего, или потерпит, или привыкнет.
Для экскурсии папа настойчиво советовал нам воспользоваться своим ультраскоростным аэроботом. Академию, где он преподает, вынесли на Луну, поэтому отец приобрел транспорт, который и нам очень сократит время на передвижение. За два дня я хотела показать Лейсу много интересных мест, заодно и самой там побывать, а то по сети видеть приходилось, а побывать — нет. Недочет!
За управление сел Лейс. Кто бы сомневался? Альфа-самец же, что с него взять. Зато мне предоставил возможность любоваться своим мужественным профилем. Вот я и ловила на его лице малейшие оттенки эмоций, пока мы проносились над разными городами, иногда зависая над заинтересовавшими местами. Погуляли по городу туманов, затем я показала старую Медину, где до сих пор следуют патриархальному укладу и носят традиционную одежду, появившуюся не один десяток веков назад. Хотела показать разницу культур и нравов в пределах одной планеты.
Пока мы перекусывали, увидели в Сети новости о бразильском карнавале. Решение приняли за минуту и вскоре отправились на другой континент. Я затащила Лейса в один из ночных клубов расслабляться и отдыхать. Мы немного выпили и потом танцевали до упаду. Заразившись общим карнавальным безумием, Лейс, что называется, отпустил себя, и наши танцы были порой слишком чувственными и даже интимными. Пришлось ночевать в ближайшей гостинице, хотя мы мало спали: занимались любовью.
К обеду, выспавшись, решили сходить на пляж искупаться.
— Красиво? — не утерпев, задала я вопрос, разглядывая безбрежный океан под нами.
— О да! — Во взгляде Лейса я отчетливо увидела отблеск собственного предвкушения.
Аэробот завис над длинной пляжной парковкой, наполовину занятой самыми разными летательными аппаратами. Сейчас не сезон, но многие воспользовались хорошей погодой и выходными, чтобы отдохнуть у океана. Выпрыгнув наружу, мы первым делом глубоко вдохнули.
— Эх, это запах свободы! Чувствуешь? — От радости я готова обнять весь мир.
Лейс словно пробовал на вкус освежающий солоноватый морской бриз. И тоже улыбнулся вслед за мной:
— Чувствую.
Я поспешила дальше, схватив его руку и переплетя наши пальцы, потянув за собой к кабинкам, где можно снять одежду и получить в автоматах все необходимое для пляжного отдыха. Там, шутливо барахтаясь и толкаясь, мы разделись. Нанесли аэрозоль с тканевым эффектом, в нужных местах скрыв тела эластичными полосками. Другой флакончик я взяла с собой, пояснив на ходу:
— Специальный состав, не позволяющий теплу тела сразу рассеиваться. На случай, если подует прохладный ветерок.
Лейс насмешливо кивнул. Я, конечно, тоже сомневалась, что его можно пронять каким-то ветерком, но тянуло проявить заботу о своем большом и сильном мужчине.
Сделав шаг на чистейший белый прибрежный песок, мы замолчали и начали топтаться на месте, зарываясь ступнями поглубже. И вопреки моим тревогам песочек оказался теплым — солнце сегодня жаркое, нагрело. Не сдержав порыва, желая поделиться переполняющим душу восторгом, я снова посмотрела на Лейса, не в силах решить: идти или постоять еще, погреться.
Он оторвал взгляд от песка, посмотрел на меня и вздохнул с ностальгией:
— Почти как на Х’аре у океана… было.
Сделав шаг, я встала вплотную к х’шанцу, положив ладошки ему на грудь:
— Видишь, наши миры не слишком отличаются, если посмотреть ближе и внимательнее.
Лейс промолчал, обнял и прижал меня. Мы немного постояли, глядя на океан и грея ноги в песке. Я подняла лицо, и он коснулся моих губ своими. Мне впервые было наплевать, что подумают окружающие о нас, пока мы горячо и жадно целовались.
Так бывает, когда после стольких дней, нет, месяцев невероятного напряжения накрывает волной легкости, безмятежности и… игривости. Поэтому, выскользнув из объятий любимого, я стремительно понеслась к воде, чтобы нырнуть в набегающую волну, зная, что он поспешит следом. Мы на одной волне, оба настроены забыть сегодня обо всем и просто наслаждаться морем, солнцем и друг другом!
Вода обволокла меня упоительной негой. Я легко, лениво всплыла, расслабилась и отдалась ее власти, «дрейфуя» на поверхности, жмурясь от счастья… Лейс остался стоять на берегу, с огромным интересом наблюдая за мной. Море всегда провоцирует меня на «авантюры», пробуждая в душе что-то детское и озорное. Такую Дарью Шалую ему видеть еще не доводилось.
Я невольно любовалась мужем, радуясь, что сейчас пляж немноголюден и есть возможность побыть вдвоем, избегая множества любопытных взглядов. Вокруг нет праздных загорающих лежебок, которым от скуки находится лишь одно занятие — наблюдение за другими. Сегодня, к нашей большой удаче, отдыхают в основном семьи с детьми, несколько влюбленных парочек, как и мы пользующихся любой возможностью побыть вдвоем, и серферы — любители поймать морскую волну.
Все это, несомненно, подметил и мой генерал, когда огляделся по сторонам, прежде чем шагнуть за мной в пенную прибрежную волну. Лейс поддался общему настроению деятельного отдыха. В пару гребков «нагнал» меня, поймал в объятия, притягивая к себе. И мы снова целовались, слизывая друг у друга с губ соленые капли.
Чувство эйфории пьянит, подчиняя и предлагая отдаться окружающей атмосфере легкости и драйва. Волна накрыла с головой, заставив, отфыркиваясь и смеясь, выплыть на поверхность. Мы недолго сопротивлялись силе стихии, прежде чем проиграть в заведомо обреченном «сражении», и с хохотом отдались волне, позволяя ей вытолкнуть нас на берег.
Но выходить из воды мы не спешили. Расслабленно развалившись на влажном песке, наблюдали за волнами, набегающими на ноги. Поддавшись игривому настроению, я лениво хлопала ладошкой по воде, брызгая на Лейса. Публичная демонстрация отношений была слегка непривычна нам обоим, но до нас, слава богу, никому не было дела! Поэтому я совершенно «безнаказанно» переместила ладошку на мужскую грудь, разгоняя сбегающие по ней ручейки соленой воды. А ладонь Лейса скользила по моей спине и бедрам, лаская. Мы смотрели друг на друга и не могли наглядеться — столько довольства и счастливой неги было в наших глазах.
Бац! В воду приземлился аэромяч, слегка задев плечо Лейса. Пока он ловко его подхватывал, не позволяя волне утянуть игрушку за собой, я оглянулась. С громкими криками и смехом к нам бежала группка молодежи.
— Простите. — Рассмотрев моего спутника, земляне уважительно замялись: то ли лицо из новостей узнали, то ли мужчина иной расы их смутил.
Лейс, поднявшись одним слитым быстрым движением, вскинул аэромяч в воздух и придал нужное направление стремительным вращением. Юркий шар взмыл вверх, описал красивую дугу и завис точно над компанией юношей и девушек.
— Какой бросок! — восхитилась одна из девушек.
Темноволосый и загорелый парнишка, подпрыгнув, перехватил аэромяч, пока тот бризом не отнесло в сторону, и предложил:
— Присоединитесь к нам? Пожалуйста!
Мой генерал вопросительно подмигнул мне: решимся? А я… я же никогда не играла в подобные игры. Не умею, но нестерпимо хочется попробовать.
— Конечно! — шагнув из воды, улыбнулась я веселой компании.
Муж с интересом наблюдал за мной. Еще бы, коль представилась возможность увидеть меня совсем другой, вне рабочей обстановки со строгой дисциплиной. Я и сама была рада возможности сбросить груз ответственности и ненадолго окунуться в беззаботное времяпрепровождение. Которого очень давно не случалось. И понеслось!
Определили нас в одну команду. И если Лейс поначалу выезжал только на врожденной ловкости и профессиональных навыках контроля собственного тела, стараясь не упустить юркий аэромяч, которому ветер с моря придавал непредсказуемости, то я пыталась использовать чистый расчет. Правила игры я приблизительно знала. Впрочем, здесь не требовалось их безукоризненно исполнять — пляжники отдыхали и веселились. Опыт работы с нанатами подсказывал верную стратегию, и, мгновенно встроившись в командную игру, я помогла добыть первые очки — аэромяч приземлялся на нашей половине «поля» на порядок реже, чем у соперников. А уж когда и генерал прочувствовал игру, другая команда «продувала» едва не вчистую.
Мы понимали друг друга с полунамека — это, оказывается, просто. Обмениваясь стремительными взглядами, чувствовали направление движения друг друга. Мы составили слаженный гармоничный тандем, уверенно игравший в обороне. И надо ли говорить, что наша команда выиграла? Иначе и быть не могло, ведь на нашей стороне играл мой генерал!
Лейс улыбался непривычно легко и много — немудреная земная забава явно пришлась по душе. Улыбалась и я, радуясь тому, что ему хорошо на моей родине. Наигравшись, веселая компания решила окунуться, увлекая нас за собой.
— А серфы? — Недавний соперник по игре с уважением поглядывал на моего инопланетянина: х’шанцы — редкие гости на Земле. Протянув доску, хитро добавил: — Полетаем?
Лейс немного растерянно оглянулся на меня: стоит соглашаться?
— Обязательно! — Я с самым серьезным видом кивнула — отдыхать так отдыхать!
Притянув к себе любимого, принялась опрыскивать его из аэрозоля, размазывая защитную субстанцию по широким плечам. Лейс, непривычный к женской заботе, поначалу замер, но, заметив, что многие девушки подобно мне помогают своим парням, расслабился. Пользуясь моментом, я ласкала его тело, в который раз поражаясь зигзагам судьбы, вернувшей Хеш’ара мне. Не чудо ли?
Прежде чем идти с серферами, он уверенно склонился ко мне, ловя губы в плен своего рта. И даже в этом жесте чувствовалась нежность и незыблемая уверенность: мы вместе!
— А ты будешь плавать? — Тихий шепот у моих губ и внимательный взгляд.
— Нет, — обнимая крепкую шею, шепнула я в ответ. — Если честно, устала. Буду восхищаться тобой с берега.
— Точно?
— Конечно.
Последний быстрый поцелуй — и Лейс последовал за парнями и девушками в воду. Я присела на песочек рядом с такими же наблюдателями. Душу переполняло чувство восхищения, я знала, что он легко освоится с новым навыком. С его-то профессиональной подготовкой.
Замирая от волнения, я наблюдала, как Лейс пару раз свалился с аэродоски, с первого виража взяв слишком большую скорость. Но х’шанец ожидаемо быстро освоился, перехватил инициативу — теперь аэродоска послушно следовала движениям его тела. Подброшенный силой накатившей волны и подхваченный потоком воздуха, серф взмывал на вираже, чтобы на краткий миг замереть на вершине с отчетливым силуэтом моего любимого. Я ревниво подметила восторженно прерывавшееся дыхание сидевших рядом девушек — Лейс взлетал выше всех!
— Красавец! — поздравили они меня.
Я счастливо улыбнулась:
— Да!
И чем больше я наблюдала за игрой на волнах, тем отчетливее я понимала: Лейсу нравится. Безумно нравится! Нравится моя планета, люди, живущие тут. Их жажда драйва, умение идти на риск, авантюризм…
Мне нравилось, что он способен понять и разделить со мной эмоции. Что он умеет жить с полной отдачей, ведь жизнь — не только борьба с трудностями, но и такие вот счастливые мгновения беззаботного отдыха, которых его лишили в юности.
Вместе с другими выбежав на берег наперевес с аэродоской, Лейс поспешил ко мне. И смотрел только на меня, глаза в глаза, не отрываясь. Он не видел других женщин, жадно пялившихся на его атлетическое тренированное тело, не слышал одобрительных слов и поздравлений с прекрасным дебютом от серферов. Мой генерал видел: я счастлива. И это тоже делало его счастливым — искорки радости вспыхивали в изумрудной глубине его глаз.
Мы дружно, безмолвно определились, что вновь хотим побыть вдвоем. Поэтому, помахав замечательной компании, отправились гулять по кромке берега. Туда, где не было ни единой души.
Океан манил свежестью и обещанием чувственной любви. Нырнув на глубину, мы с наслаждением погрузились в воду, переплетясь руками и ногами, прежде чем рвануть на поверхность. Целуясь, умудрялись не уйти с головой под воду, жадно стремясь к наивысшей близости. Хотелось самых острых ощущений, чтобы сделать сегодняшний день совершенно незабываемым.
Вокруг только океан, мы и наша страсть. Чем не повод остаться на пляже подольше? Устроившись на горячем песке в обнимку, наблюдали фантастический закат — такие бывают только на Земле! И только когда на поверхности воды появилась серебристая лунная дорожка, мы поднялись и побрели назад, к парковке. Этот день не забудется никогда. Именно из подобных складывается наша память о прошлом. И побольше бы таких дней.
* * *
Последние аккорды хорового пения полетели под купол. Казалось, звуки смешивались вверху с ярким солнечным светом. У меня, как и в тот незабываемый момент, душа буквально трепетала от ощущения сказки и чего-то сверхъестественного, божественного. Мы с Лейсом, обнявшись, смотрели друг на друга, и сейчас хорошо видно, с каким голодом и одновременно нежностью и всепоглощающей любовью мы это делали.
За кадром раздался счастливый мамин голос:
— Сереж, а ведь они идеальная пара, созданная только друг для друга. А мы чуть не упустили его… для нее.
— Главное — они не упустили! — Довольный папин голос.
Новобрачные повернулись лицами к камерам, и я самодовольно любовалась своим платьем, подобранным мамой. И фатой, и шлейфом. Невеста выглядела прелестно, шикарно — одним словом, как настоящая принцесса. И Лейс был потрясающим в черном фраке и бабочке со своей королевской статью и выправкой.
Я улыбалась во весь рот, в который раз наслаждаясь видео.
— Неужели опять смотришь «кино» про нашу свадьбу? — За спиной шевельнулся Лейс, положил ладонь мне на живот и прижал к себе.
— Лейс… она получилась незабываемая, — обернулась я за законным утренним поцелуем.
— Да, прием на двести человек не забыть никогда. Тут ты права.
— А что ты хотел? Я же предупреждала. Папа — публичное лицо, ректор академии, бывший дипломат. Мама — аристократка с множеством родственников. Хорошо Мишка только двух друзей привез, а не всю свою бригаду «Краповых беретов»…
— Хорошо, что с моей стороны только дед с бабушкой и Киш прилетели. А то я мог бы весь х’шанский пограничный флот пригласить. Что бы тогда правительство Земли сказало?
Я хихикнула:
— Они бы поторопились с венчанием, одариванием и экстрадицией на родные просторы.
В этот момент на видео началось освобождение голубей новобрачными. Красиво вышло: золотые купола, белоснежные птицы в небесах и дроны-папарацци. Свадьба известного ученого и генерала-х’шанца, принимавших самое непосредственное участие в миссии на Т-234, ожидаемо приобрела галактическую известность. О нас дня три говорили все кому не лень. Хоть Киш получил удовольствие от популярности, дав несколько интервью. И пока летели к нашему новому дому, мы вместе с ним просматривали записи. Было весело.
— Тебе что на завтрак приготовить, муж мой? — Я выключила кибер и села, сладко потягиваясь.
За спиной прошелестел довольный мужнин смешок, а потом его руки легли на мою обнаженную грудь. Мы двое суток назад прилетели на станцию, а я еще ни разу «наружу» не выбиралась, хотя Лейс уже дела и должность принял. А мне пришлось заниматься обустройством большой квартиры, наймом прислуги, которая займется домашними делами: при нашей загруженности мне сложно будет управляться, даже при наличии программы «умный дом» и прочих прелестей цивилизации.
Но провести третий день, не ознакомившись с лабораторией, стоившей правительству Х’шана кругленькую сумму, — увольте. У меня уже руки чесались.
Я обернулась, полюбовалась плотоядной улыбкой Лейса и потянулась за поцелуем. А рукой скользнула под одеяло проверить мое сокровище.
Когда страсть утихла, а сердце перестало колотиться как бешеное, я попросила:
— Проводишь меня сегодня в лабораторный отсек?
Лейс навис надо мной, опершись на руку, и внимательно посмотрел в лицо:
— Принцесса боится своих новых подчиненных?
Я обвела пальчиком его мускулистую грудь, подергала за волоски, а потом призналась:
— Просто в первый раз всегда сложно… боязно, как примут. Непонятно, что говорить или делать. Одно дело студенты, там…
— Ты теперь руководитель, любимая. Пусть они тебя боятся, — усмехнулся Хеш’ар.
Увидев, что я насупилась, он сразу добавил:
— Конечно, провожу, родная. Мне не трудно хоть каждый день тебя провожать и встречать с работы, детка.
Словно окрыленная, я ринулась в душ.
Потом привычный ритуал: одеться, заинтересованно посматривая на потрясающую фигуру мужа, привести себя в порядок, ловя похожие взгляды уже с его стороны. Дальше совместный завтрак, во время которого мы не только едим, но еще и успеваем распланировать день, просмотреть новости, переброситься мнением друг с другом, иногда зависнув…
Сегодня мы вместе вышли из нашего дома. Я невольно уставилась вверх, на светящийся купол станции. В черноте космоса сверкали звезды и вспышки дюз межзвездников. Пространство вокруг станции насыщено кораблями разного типа. Здесь центр многих служб, и теперь его возглавляет мой генерал.
— Доброе утро, ари Хеш’ар, х’шет, — раздалось сбоку.
Нас приветствовала пожилая ашранка, стоявшая возле двухместного аэроскутера, на которых местные жители перемещаются по станции.
— Здравствуйте. — Я неуверенно махнула рукой в ответ и улыбнулась.
— Это Эль Шини, наша соседка, — шепотом просветил меня Лейс, помогая мне занять место на нашем скутере.
— Угу.
— Кроме того, она помощник твоего зама, если ты его не сменишь, конечно.
— А ты откуда знаешь? — удивилась я.
Лейс закатил глаза, сел в скутер. От его веса маленький антиграв качнулся.
— Даш, в первую очередь я просмотрел досье на каждого твоего сотрудника. И хочу посоветовать оставить этого зама. Неплохой рафанец: руководить наукой не лезет, ума не хватает, но с хозяйственной частью справляется блестяще. Благодаря ему лаборатория будет работать как самый надежный двигатель. Его не особо жалуют за крокодилью хватку (как твой брат говорит), строгую дисциплину и безукоризненный регламент, но для твоей работы это, наоборот, подходит.
— О, Лейс, спасибо тебе огромное! А ты о каждом работнике в моей лаборатории что-то сказать можешь?
— Для тебя, любовь моя, что угодно. — В его голосе слышалась улыбка. — И помогу, и расскажу…
— Перспективы заманчивые, любимый! — легко рассмеялась я.
Перестав нервничать и беспокоиться, я разглядывала станцию, которую, удивительное дело, приняла с первого взгляда, как и квартиру. И даже небольшие здешние скутеры мне понравились, только я себе красного цвета заведу чуть позже, пусть Лейс на черном летает сам.
Затем мыслями я унеслась в будущие разработки. Планы придется немного скорректировать: последнюю неделю меня тошнит по утрам, а значит, опасные для здоровья будущей мамочки исследования отложу на год. Но это не проблема и не простой, потому что разных идей столько, что на всю жизнь хватит.
Я поймала себя на неосознанном жесте — прикрыла животик ладошкой. Улыбнулась и посмотрела на мужа. Интересно, как скоро моя космическая улитка догадается? Но торопить события и признаваться не буду. Хочется понаблюдать за сомнениями и подозрениями «железного» генерала. Уверена, игра будет забавной. Хотя благодаря нашей усиливающейся связи и почти полному единому биополю он наверняка сообразит быстро. Дешера рассказывала, что Шая даже тошнило по утрам вместе с ней, пока она носила под сердцем мать Лейса.
С любовью глядя на мужа, я подумала: «Может, наша жизнь и не будет беспроблемной, то уж точно не будет скучной. Если мы вопреки времени и расстоянию соединились и друг ради друга готовы на все, значит, свое семейное счастье сбережем однозначно».