Приложение № 25
АДВОКАТСКОЕ БЮРО
«БОРИС КУЗНЕЦОВ И ПАРТНЕРЫ»
«…» МАЯ 2004 Г.
В МОСКОВСКИЙ ОКРУЖНОЙ ВОЕННЫЙ СУД
АДВОКАТ КУЗНЕЦОВ Б. А., ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПОТЕРПЕВШИХ
Авелене В. Н., Борисовой О. В., Дудко С. П., Ерахтиной Н. Я., Заложных Т. А., Колесниковой И. И., Милютиной В. Б., Митяевой В. А., Панариной Л. М., Станкевич В. Ф., Аряповой X. X., Колесниковой Р. Д., Коровяковой Н. Н., Любушкиной Н. В., Солоревой И. М., Логиновой Г. И., Щепетновой Л. П., Беляевой Г. Д., Парамоненко Т. С., Бражкиной К. Ф., Коровяковой Л. Б., Милютиной В. Ю., Сафоновой А. Е., Шалапининой Н. П., Узкой В. Л., Узкой В. И., Дудко О. В., Силогава О. В., Катковой Т. Н., Троян А. Н., Станкевич М. В., Старосельцевой В. С., Ивановой-Павловой Н. А., Сафоновой Л. А., Самоваровой А. А., Белозоровой А. Л., Белозоровой В. Н., Мурачевой М. А., Налетовой Л. В., Ерахтиной Г. А., Коровяковой В. И., Бочковой Е. Г., Вишняковой О. Б., Саблиной Г. А., Зубовой Т. А.
Кассационная жалоба на постановление Московского гарнизонного военного суда от 21.04.2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы на постановления предварительного следствия по делу о гибели АПРК «Курск»
21.04.2004 г. постановлением Московского гарнизонного военного суда отказано в удовлетворении жалобы на постановление предварительного следствия по делу о гибели АПРК «Курск», поданной от имени потерпевших. Считаю постановление незаконным и подлежащим отмене. Суд аккуратно и весьма профессионально подменяет одно понятие другим, опровергает то, что защитой не опровергается, не аргументирует целый ряд доводов защиты, а некоторые из них игнорирует.
Судом, таким образом, нарушена ч. 4 ст. 7 УПК РФ о законности, обоснованности и мотивированности судебных решений.
Выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании, суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в постановлении не указано, по каким основаниям суд принял одни из этих доказательств и отверг другие.
1. Отличие защиты и следствия в общих подходах при рассмотрении жалобы.
Общая тенденция при рассмотрении жалобы защиты состоит в том, что в той или иной форме, признавая недостатки проведенного расследования, суда и ГВП, дает понять об отсутствии судебной перспективы дела, о том, что вину конкретных лиц установить невозможно, а поэтому возобновление предварительного следствия нецелесообразно.
Защита этих выводов не исключает и вполне допускает, что после проведения дополнительного расследования уголовное дело может быть прекращено в связи с отсутствием или недоказанностью причинной связи между действиями (бездействием) должностных лиц ВМФ и Северного флота, однако ложь и откровенные фальсификации недопустимы, когда расследуется дело о гибели 118 человек экипажа, когда весь мир сопереживал членам семей экипажа.
До тех пор пока не будет сказана вся правда об обстоятельствах гибели АПРК «Курск», вранье, вошедшее в плоть и кровь некоторых адмиралов, будет приводить к очередным катастрофам, к очередным смертям, что уже имело место после «Курска».
Это главное морально-этическое соображение, которое должно стоять выше амбиций, политических и иных соображений.
2. Суд в постановлении указал:
«Доводы адвоката Кузнецова, подвергшие сомнению достоверность выводов комиссионной судебно-медицинской экспертизы о времени жизни моряков в 9-м отсеке и судебной акустико-фонографической экспертизы в части невозможности определения координат источника сигналов, не могут быть признаны объективными и достаточными для того, чтобы признать необоснованными и незаконными не только заключения указанных экспертиз, но и решения органов предварительного следствия о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела» (л. 5 постановления).
Суд, таким образом, считает, что выводы этих двух экспертиз (об их качестве речь пойдет ниже. — Б.К.) не влияют на принятые следствием оспариваемые решения.
С такой позицией суда защита согласиться не может.
В постановлении о прекращении уголовного дела по факту гибели АПРК «Курск» указывается:
«Таким образом, вследствие незнания адмиралом Поповым В. А. и подчиненными ему должностными лицами конкретной обстановки после прохода кораблями авианосной многоцелевой группы района РБД-1 и невыполнения ими требований руководящих документов ВМФ, определяющих действия должностных лиц флота в случае отсутствия всплытия подводной лодки в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия подводного крейсера он был объявлен аварийным с опозданием на 9 часов.
Вместе с тем предварительным следствием достоверно установлено, что даже при более раннем обнаружении местонахождения АПРК „Курск“ на грунте спасти экипаж не представилось бы возможным ввиду скоротечности его гибели. С учетом изложенного 28 июня 2002 г. в отношении Попова В. А., Моцака М. В. Бояркина Ю. И., Бурцева О. В. Кузнецова М. Ю., Хандобина В. А., Тесленко А. П., Кобелева В. В., Шеметова А. В., Рогатина В. И., Касатонова В. Л. принято правовое решение об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с тем, что причинная связь между допущенными ими нарушениями при организации учений, подготовке крейсера и его экипажа, выпуске его в море, а также при поисково-спасательной операции и наступившими последствиями (гибелью 118 человек и затоплением подводного крейсера) отсутствует» (л. 23 постановления от 22.07.2002 г.).
Из этого абзаца постановления видно, что предварительное следствие не усматривает причинную связь между действиями (бездействием) должностных лиц Северного флота и гибелью экипажа АПРК «Курск».
Защита оспаривает следующие выводы предварительного следствия:
а) 23 подводника, находившихся в 9-м отсеке, жили 4,5–8 часов, которые основываются на опровержении следующих доказательств предварительного следствия:
• заключении комиссии с участием Колкутина № 77/2;
• акустико-фонографической экспертизы в части заключения о местонахождении источников стуков.
б) Правомерность разрешения руководством Северного флота выхода АПРК «Курск» в море.
3. Суд в постановлении, отвергая доводы защиты, указывает: «…суд принимает во внимание, что вывод органов предварительного следствия о жизни подводников в 9-м отсеке в течение указанного выше времени основан также (кроме выводов заключений экспертов. — Б.К.) на данных осмотра 9-го отсека АПРК „Курск“, заключениях судебно-медицинских экспертиз находившихся в 9-м отсеке трупов, заключении отдела экспертизы пожаров и взрывов РФ Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ, содержании записок, написанных находившимися в 9-м отсеке членами экипажа Колесниковым и Садиленко, и других материалах уголовного дела».
3.1. В жалобе защиты содержится общий тезис: «Подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили более 2 суток».
3.1.1. Комиссия с участием Колкутина в заключении экспертизы № 77/2 утверждает, что моряки в 9-м отсеке «…оставались живыми в течение 4,5–8 часов, что подтверждается:…временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Колесникова Д. Р.), зафиксированным в записке — 15 часов 45 минут 12 августа 2000 года».
Защита в жалобе утверждает (п. 1.4.2 жалобы), что временем последней записки тот факт, что моряки в 9-м отсеке оставались живыми 4,5–8 часов, не устанавливается.
Суд в постановлении указывает, что «при таких обстоятельствах необоснованными являются заявления адвоката Кузнецова (…), так как это следует из заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02, вывод комиссии экспертов о том, что время жизни членов экипажа АПРК „Курск“, находящихся в 9-м отсеке после второго сейсмического события, подтверждается временем последней записи одного из челнов экипажа капитан-лейтенанта Колесникова, сделан в совокупности с иными установленными экспертами данными, а время, зафиксированное в записке (15 часов 15 минут), согласуется с тем обстоятельством, что данная запись была сделана именно в период, указанный экспертами, т. е. когда моряки еще были живыми».
Если военным юристам преподают науку логику, то они не могут не знать, что предложение: Подводники, находившиеся в 9-м отсеке, оставались живыми в течение 4,5–8 часов, является суждением. В жалобе оспаривается это суждение целиком, а не часть его. То обстоятельство, что подводники жили в течение 4,5 часов, мной не только не оспаривается, но и утверждается, что они были живы и через 4,5 часа, и через 8 часов, и через 12 часов, и через 48 часов.
Таким образом, суд в постановлении, как считает защита, умышленно использует подмену понятий, что приводит к логической ошибке. Суд, таким образом, разъясняет те доводы Колкутина, о существовании которых сам он не догадывался.
3.1.2. Что касается «…заключения отдела экспертизы пожаров и взрывов РФ Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ», то суду следовало указать, каким образом факт неустановления времени возникновения пожара может доказывать факт того, что подводники в 9-м отсеке жили 4,5–8 часов.
3.1.3. Утверждая, что протокол осмотра 9-го отсека устанавливает время гибели подводников, суд «забывает» указать, какие именно предметы или явления, выявленные в ходе осмотра, свидетельствуют о том, что подводники жили от 4,5 до 8 часов.
4. Далее суд указывает в постановлении: «Не усматривает суд противоречий в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02, поскольку вывод экспертов о том, что моряки умерли в течение нескольких часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки, не исключает того, что члены экипажа АПРК „Курск“, находящиеся в 9-м отсеке, оставались живыми в течение 4,5–8 часов после второго сейсмического события».
4.1. Суд сам находит противоречия в доводах защиты, которые в жалобе не приводились, и сам же их опровергает.
В жалобе (п. 1.3.1 жалобы) защита отметила другое противоречие, которое суд «не заметил», а именно: в исследовательской части заключения (с. 4 заключения № 77/02) содержится ссылка на ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана I ранга В. Илюхина командиру войсковой части 34312, из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов. При этом указывается, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при выводе о том, что в возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной подводной лодки, не представляется возможным.
В то же время Колкутин устанавливает временные рамки не по живым людям, а по трупам, которые извлечены из воды спустя 2,5 месяца.
Таким образом, суд подменил опровергаемый довод, не дав ему оценки, на другой, который защитой не опровергался и не упоминался в жалобе.
4.2. Суд указал: «Оценивая представленные адвокатом Кузнецовым: консультативное заключение специалистов Плаксина В. О., Кизлика В. А., консультативное заключение специалистов Солохина А. А., Растошинского Э. Н., заключение эксперта Леонтьева А. А., заключение Инге Морилда, суд приходит к выводу, что данные заключения не могут являться основанием для отмены постановлений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц Северного флота, поскольку не влияют на правильность принятых органами предварительного следствия обжалуемых постановлений» (л. 8 постановления).
4.2.1. Консультативные заключения экспертов, представленные защитой, опровергают постановления в той части, где речь идет о выводах следствия, основанных на заключении комиссии № 77/2 с участием Колкутина, что подводники в 9-м отсеке жили не более 4,5–8 часов, а также то, что на момент написания записок капитан-лейтенант Сергей Садиленко и капитан-лейтенант Дмитрий Колесников находились в состоянии стресса, по которому и устанавливается время гибели подводников.
Вместе с тем суд в разделе постановления, где он оценивает выводы комиссии экспертов с участием Колкутина, выводы специалистов суд не приводит, их содержание не раскрывает, причину, по которой он их отвергает, не приводит.
Суть же выводов специалистов, заключения которых приведены защитой, состоит в том, что использование данных об отсутствии гликогена в печени и мышцах и преобразование его в глюкозу в крови как признак стресса в сочетании с кровоизлияниями в слизистую оболочку желудка не применим к трупному материалу, так как в течение первых 24 часов гликоген в трупах не обнаруживается.
Специалисты прямо говорят об антинаучности экспертизы с участием Колкутина. Из заключений непосредственно следует, что выводы комиссии экспертов с участием Колкутина о том, что подводники, находившиеся в 9-м отсеке, жили в течение 4,5–8 часов с момента второго взрыва, необоснованны.
Таким образом, суд без какой-либо мотивировки игнорирует те доводы защиты, которые опровергают заключение комиссии экспертов с участием Колкутина.
4.2.2. Может ли предварительное следствие, как считает суд, игнорировать заключения специалистов?
Экспертиза с участием Колкутина — единственное доказательство, которое позволило следствию утверждать, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов. Именно это доказательство позволило говорить следствию, что между бездарно проведенной спасательной операцией и гибелью людей нет причинной связи.
Данные заключения дают защите основания для утверждения, что комиссионная судебно-медицинская экспертиза с участием Колкутина сфальсифицирована.
5. По мнению суда, «Неубедительным является утверждение адвоката Кузнецова о фальсификации акустико-фонографической экспертизы, а также умышленных действиях эксперта Козлова, направленных на искажение фактических данных, собранных по делу, с целью сокрытия происхождения и места нахождения источников стуков, поскольку это не подтверждается материалами дела. Напротив, как это следует из вышеназванного заключения, экспертиза проведена квалифицированными специалиста ми, имеющими высшее техническое образование и большой стаж по занимаемой специальности. Кроме того, при проведении экспертизы эксперты пользовались всеми материалами, полученными в ходе предварительного следствия и касающимися предмета данной экспертизы. В заключении имеется и исследовательская часть, что опровергает доводы адвоката Кузнецова об ее отсутствии.
Кроме того, в суде адвокат Кузнецов подтвердил тот факт, что две схемы, которые, со слов прокурора, не были подшиты в дело, представлялись ему для ознакомления в ходе предварительного расследования» (л. 6 постановления).
5.1. Вновь суд подменяет понятия.
5.1.1. Защитой не оспаривается вся экспертиза. Защита не сомневается в компетентности специалистов в области акустики и фоноскопии. Защитой не оспаривается полное отсутствие исследовательской части. Более того, защита в части проведенной фонографической экспертизы, которая делает вывод о том, что стуки, в т. ч. сигналы SOS, производились человеком, были стуками металла о металл по межотсечной переборке подводной лодки, согласна с выводами экспертов.
5.1.2. Защита не отрицает факт наличия исследовательской части в акустико-фонографической экспертизе, но, как указано в жалобе, при написании исследовательской части Козлов отдыхал, ни слова о том, каким образом Козлов установил, что 85 % пеленгов не пересекаются в месте обнаружения АПРК «Курск», в исследовательской части нет.
В пункте 2.1 жалобы указано: «…отсутствует исследовательская часть, которая относится к установлению точки нахождения источника сигналов», т. е. речь идет об отсутствии исследовательской части в части экспертизы, проводимой Козловым.
Суд в постановлении не указал и не мог указать, в каком именно месте имеется исследовательская часть этого раздела экспертизы. Не мог этого суд сделать по очень простой причине — по причине того, что исследовательская часть этого раздела исследования отсутствует.
5.1.3. Может быть, исследовательская часть для эксперта Козлова вообще не нужна? (требования Закона, в частности нарушение ст. 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» — лишняя формальность? — Б.К.).
Для прокладки пеленгов нужно как минимум определить место нахождения корабля в момент взятия пеленга, во-вторых, направление пеленга. Поэтому в исследовательской части должны указываться: место нахождения корабля в момент взятия пеленга, курс и скорость корабля, пеленг в градусах, а также из каких источников получены указанные данные. Сведения об этом в заключении эксперта отсутствуют.
5.1.4. Не соответствует действительности утверждение суда в постановлении, что мной подтвержден факт того, что схемы, не подшитые, со слов прокурора, к материалам дела, предоставлялись мне в ходе предварительного расследования. В ходе предварительного расследования мне не могли предоставляться материалы дела, т. к. я приступил к ознакомлению с материалами дела после прекращения уголовного дела.
В примечании 2 (л. 12 жалобы) мной указывалось: «Отсутствие исследовательской части заключения обусловило необходимость встречи с С. В. Козловым для получения черновых материалов, которые, как предполагала защита, могут быть у эксперта. Встреча состоялась с участием следователя Егиева A. Л., однако черновых материалов у С. В. Козлова не оказалось, позднее появилось некое дополнение к экспертизе, которое процессуального значения не имеет».
Во-вторых, суд проигнорировал то обстоятельство, что Козлову не предоставлялись гидроакустические, навигационные и вахтенные журналы, что следует из вводной части экспертизы. И, наконец, в заключении отсутствует ссылка на изготовление этой схемы.
Таким образом, судом не опровергнуты доводы защиты в той части, что сведения о месте нахождения корабля в момент взятия пеленга, времени взятия пеленга, а также угол пеленга, появились в схеме Козлова уже после прекращения уголовного дела и получены Козловым из неустановленного источника.
5.2. Далее суд указывает в постановлении:
«Не имеется оснований утверждать, что эксперт Козлов С. П. прямо, лично или косвенно заинтересован в исходе дела по основаниям, указанным адвокатом. При этом тот факт, что Козлов на момент проведения экспертизы занимал должность заместителя главного штурмана ВМФ РФ, а штурманы, находившиеся на кораблях и судах и участвующие в поисково-спасательной операции, являлись его подчиненными, не может свидетельствовать о заинтересованности Козлова в исходе дела. Является безосновательным и не основанным на конкретных фактах заявление адвоката о том, что эксперт Козлов был заинтересован в сокрытии штурманских ошибок, допущенных в ходе поисково-спасательной операции руководством Северного флота, руководителями поисково-спасательной операции, командиром ТАРКР „Петр Великий“ и БЧ-1 корабля» (лист 6 постановления).
Судом признан факт, что в проведении поисково-спасательной операции участвовали подчиненные Козлова. Однако суд не находит заинтересованности Козлова в сокрытии штурманских ошибок.
Защита полагает, что вывод суда о незаинтересованности Козлова был бы и в том случае, если бы все штурманы и командиры кораблей были бы Козлову близкими родственниками, например, женами.
6. В постановлении указывается:
«Нельзя признать обоснованным утверждение адвоката Кузнецова о том, что в ходе предварительного расследования были установлены факты неудовлетворительной подготовки экипажа, поскольку таких выводов органы предварительного расследования не делали», (л. 6 постановления).
В постановлении от 22.07.2002 г. имеется раздел 2 «Готовность экипажа и крейсера к выходу в море», в пункте 2.3 которого указано: «2.3. Вместе с тем в подготовке корабля и экипажа имелись недостатки» (л. 10 постановления). Далее перечисляются многочисленные недостатки в подготовке экипажа.
Таким образом, федеральный судья полковник юстиции Кудашкин М. В. невнимательно читал документы, на которые защита ссылается в жалобе.
7. Следующие доводы постановления являются «образцом классической логики».
«Действительно, — пишет суд в постановлении (л. 6 постановления), — в ходе предварительного расследования следствием были выявлены нарушения, допущенные различными должностными лицами Северного флота при организации ремонта и эксплуатации торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, организации и подготовке учений, подготовке АПРК „Курск“ к выходу в море и производстве поисково-спасательной операции. Анализ этих нарушений полно и объективно приведен в постановлении о прекращении уголовного дела. Указанное обстоятельство еще раз является подтверждением несостоятельности доводов адвоката Кузнецова о том, что в ходе следствия, в частности при производстве экспертиз, имели место факты фальсификации полученных при расследовании данных».
Логика суда потрясает воображение любого, читающего эти строки: указанных нарушений было так много, а анализ их настолько полный, что подтверждает несостоятельность доводов адвоката Кузнецова, об их (недостатков) наличии, а также опровергает доводы адвоката о наличии фальсификаций экспертиз.
8. Следующее логическое построение поражает воображение читающего не меньше, чем предыдущее:
«Вместе с тем следствие на основе добытых доказательств (о наличии многочисленных и серьезных нарушений, см. выше. — Б.К.), пришло к выводу о готовности АПРК „Курск“ к выходу в море и участию в учениях, а также отсутствии нарушений со стороны должностных лиц (те нарушения, указанные выше не в счет. — Б.К.) при организации ремонта и приготовлении и получении на борт АПРК „Курск“ торпеды 65-76А ПВ № 1336А ПВ, которые стали или могли стать причиной катастрофы».
Вся логика суда выглядит следующим образом:
1-я посылка:
В подготовке экипажа имелись существенные недостатки, что установлено следствием.
2-я посылка:
Недостатков в подготовке экипажа следствием не установлено.
3-я посылка:
Недостатки в подготовке лодки и экипажа являются предположением адвоката.
Умозаключение:
Доводы адвоката Кузнецова несостоятельны.
Такая логика лежит за пределами логики классической и должна расцениваться уже по критериям психологии, в первую очередь, медицинской, а возможно, и по пограничным состояниям с заболеваниями.
9. Далее в постановлении указывается:
«Оценивая доводы адвоката Кузнецова о том, что выявленные нарушения могли повлечь ошибки при хранении, эксплуатации и контроле за состоянием торпеды на борту корабля, что, в свою очередь, могло находиться в причинной связи с взрывом и гибелью АПРК „Курск“ и его экипажа, суд находит их неубедительными для принятия органами предварительного следствия решения о привлечении должностных лиц к уголовной ответственности, поскольку обвинение лица в совершении преступления не должно основываться на предположениях и сомнительных выводах о причастности этого лица к совершению преступления».
Данный довод, указанный в жалобе (см. п. 7.1.2.16 жалобы), суд вырывает из контекста и опровергает его. На самом деле подлежит опровержению следующий абзац жалобы:
«Вместе с тем защита считает, что должностные лица Северного флота и ВМФ России знали или должны были знать о неудовлетворительной подготовке личного состава АПРК „Курск“, а поэтому оно, руководство, не вправе было давать разрешение на выход корабля в море и участие в учениях с боевыми стрельбами практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ», который в постановлении Суда не опровергнут.
10. Следующий абзац постановления изложен в следующей редакции:
«О несостоятельности доводов адвоката Кузнецова о том, что выводы комиссионной судебно-медицинской и судебной акустико-фонографической экспертиз повлияли на принятие органами предварительного следствия решений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела, свидетельствует тот факт, что помимо указанных экспертиз органы предварительного следствия положили в основу обжалуемых решений и иные заслуживающие внимания доказательства.
Данное утверждение суда подтверждается содержанием обжалуемых постановлений, а также касается выводов органов предварительного следствия об отсутствии технической возможности для спасения экипажа. В частности в постановлении о прекращении уголовного дела в обоснование данного вывода подробно приведены: данные осмотра АПРК „Курск“, в том числе и 9-го отсека; заключение пожарно-технической экспертизы; заключение технической экспертизы от 4 июля 2002 года; данные следственных экспериментов; показания свидетелей и другие доказательства» (л. 7 постановления).
10.1. Суд в данном абзаце постановления утверждает, что, помимо судебно-медицинской и судебной акустико-фонографической экспертиз, в постановлении имеются и иные доказательства, заслуживающие внимания. Называя протокол осмотра АПРК «Курск», в т. ч. и 9-го отсека, пожарно-техническую экспертизу, которой время пожара не установлено, техническую, которая подтверждает факт затопления корабля, данные следственных экспериментов (Каких? — Б.К.), показаний свидетелей (Каких? О чем? — Б.К.), суд не указывает в постановлении, каким же образом эти доказательства что-либо подтверждают или что-либо опровергают.
Это касается и других не названных судом доказательств, не упомянутых, по мнению защиты, в связи с тем, что они не несут содержательной нагрузки, не дополняют и не снижают значение судебно-медицинской экспертизы с участием Колкутина.
10.2. Утверждение суда подтверждается обжалуемыми постановлениями!!!???
Согласно п. 33 ст. 5 УПК РФ, постановление следователя является процессуальным решением, т. е. мнением следователя. Постановление суда также — процессуальное решение, т. е. мнение суда.
Таким образом, мнение суда подтверждается мнением следователя.
11. Следующий довод постановления указан так:
«При этом пояснения прокурора в суде о том, что даже при самых благоприятных условиях поисково-спасательной операции членов экипажа, находящихся в 9-м отсеке, не удалось бы спасти с помощью подводного спасательного аппарата, являются убедительными хотя бы по тому основанию, что, согласно выводам технической экспертизы от 4 июля 2002 года, верхняя крышка спасательного люка комингс-площадки лодки была повреждена вследствие нештатных воздействий при эксплуатации или, что наиболее вероятно, при аварии. Поэтому, как далее указано в экспертизе, данное повреждение делало невозможным присос спасательного аппарата к комингс-площадке подводной лодки» (л. 7 постановления).
11.1. Вопрос о повреждении комингс-площадки в жалобе мной не затрагивался. Однако суд, ссылаясь в постановлении только на довод прокурора, который, мягко говоря, не в теме обстоятельств, связанных с вопросом «Почему не произошел присос спасательных аппаратов?», сам затронул эту тему.
11.1.1. Из заключения ЦКБ «Лазурит» (т. 126, л.д. 83) следует, что «1.2 По пункту 4) — плоскость опорного кольца комингс-площадки в соответствии с РД 32131-85 п. 2.10 должна быть выше уровня палубы надстройки с учетом резинового покрытия палубы на 5-10 мм, что должно обеспечиваться конструкторской документацией по установке комингс-площадки на ПЛ, разработанной проектантом ПЛ, и подтверждено актом проверки. Возвышение палубы надстройки над опорным кольцом комингс-площадки делает невозможным гарантированный присос СГА к комингс-площадке ПЛ, если палуба или резиновое покрытие имеют зазор с наружной кромкой кольца комингс-площадки (диаметром 1660 мм) меньше 60 мм, при этом вероятность присоса резко падает при уменьшении этого зазора.
Если указанный зазор меньше 6 мм, то присос невозможен даже теоретически. Правильность установки комингс-площадки в соответствии с п. 4.15 РД 5.2131-85 на ПЛ должна проверяться установкой спасательного колокола или макета его, что должно быть предусмотрено в технической документации на ПЛ и подтверждено актом проверки».
Как видно из протокола следственного эксперимента 02–19.11.2001 (т. 126, л.д. 54), «Уровень палубы надстройки (покрытия) находится выше опорного кольца комингс-площадки местами от 1 до 7 мм».
Таким образом, отсутствие возвышения комингс-площадки над палубой делает невозможным присос спасательного аппарата. Это конструктивный недостаток, оценка которого не дана предварительным следствием.
11.1.2. Из заключения экспертизы, проведенной экспертом ФГУП «ЦКБ МТ „Рубин“» (т. 126, л.д. 131), следует, что кроме уже упомянутого недостатка — возвышения палубы над поверхностью комингс-площадки, не выполнено требование п. 2.10 РД В5.2131-85, а также п. 2.3 РД В5.2131-85 об отсутствии в районе установки СЛ (спасательного люка. — Б.К.) в радиусе до 6,5 м конструкций, выступающих над палубой надстройки выше 200 мм. На расстоянии около 4,6 м от оси комингс-площадки находится вертикальный стабилизатор ПЛ.
Следовательно, конструктивные недостатки АПРК «Курск» явились одной из причин того, что спасение подводников в 9-м отсеке с помощью АС-32 и АС-34 было невозможно.
11.1.3. Что касается мнения суда о повреждении комингс-площадки вследствие, что наиболее вероятно, аварии, то это утверждение нельзя признать правильным.
Как указано в заключении технической экспертизы, «Имевшийся на забоинах налет продуктов коррозии темного цвета исключает также их образование в первые дни после постановки АПК „Курск“ в ПД-50 (до проведения обследования состояния СЛ с КП). В связи с этим наиболее вероятно, что указанные повреждения комингса верхней крышки СЛ, а также ее манжеты были получены до 10 августа 2000 г. в результате нештатных воздействий при эксплуатации АПК» (т. 126, Л.д. 157).
Таким образом, АПРК «Курск» вышел в море, имея техническую неисправность спасательного люка. С такой неисправностью лица, ответственные за выход корабля в море, не вправе были выход корабля разрешать.
12. Далее суд делает абсолютно правильный вывод: «Достоверных данных, дающих ответ на вопрос, почему члены экипажа не покинули АПРК „Курск“ самостоятельно, в ходе предварительного следствия не установлено».
Однако дальше суд указывает: «Вместе с тем на основании исследованных доказательств, в частности данных осмотра 9-го отсека АПРК „Курск“, следствие пришло к выводу о том, что подводники не предприняли попыток к самостоятельному выходу из подводной лодки. Поэтому органы предварительного расследования и пришли к выводу о том, что к моменту начала поисково-спасательной операции подводники погибли» (л. 7 постановления).
12.1. Постановления о прекращении дела и об отказе в возбуждении уголовного дела таких доводов не содержат. Этот довод впервые прозвучал из уст прокурора при рассмотрении настоящего дела.
12.2. При осмотре 9-го отсека АПРК «Курск» обнаружены признаки подготовки подводников к выходу из корабля «мокрым способом» (путем затопления отсека, выравнивания давления в отсеке с заборным и открытия люка. — Б.К.).
В протоколе осмотра указано:
«На палубе при входе в помещение водно-химической лаборатории обнаружена буй-вьюшка. (…) У входного люка в отсек, по левому борту (…) лежат 14 карабинов. Каждый карабин закреплен на фале, представляющем собой ленту длиной 120 см. Ленты между собой связаны в узел. (…) На входе в ВХЛ на палубе лежит буй-вьюшка, предназначенная для крепления за стопор спасательного люка и выхода из аварийного крейсера методом всплытия по буйрепу. Общая длина буйрепа составляет 115,5 м, на нем на удалении 2, 4, 6, 8, 10, 14, 16, 18, 20, 22, 30 и 35 метров от крепления закреплены пластиковые шары белого цвета (мусинги)» (т. 98, л.д. 1-53).
Данные протокола осмотра прямо свидетельствуют о подготовке к выходу из подводной лодки методом свободного всплытия. Вместе с тем причина, по которой подводники не осуществили выход, на самом деле не установлена и может существовать в виде версий.
Защита считает, что отсутствие связи со стороны сил спасения, незнание подводниками наличия на поверхности барокамер могло привести к тому, что подводники не предпринимали мер к самостоятельному выходу, впрочем, защита не исключает, что подготовка к выходу прервалась в результате пожара, однако ни одна из перечисленных версий не дает ответа на вопросы: Когда имел место пожар? Когда погибли подводники?
13. В заключение суд указывает в постановлении:
«Резюмируя вышеизложенное, суд приходит к выводу, что совокупность всех доказательств, приведенных в обжалуемых постановлениях, а не только, как утверждает адвокат Кузнецов, данные комиссионной судебно-медицинской и судебной акустикофонографической экспертиз, явились основанием для вынесения следователем постановлений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц Северного флота, которые суд находит законными и обоснованными» (л. 8 постановления).
Логика суда в этом абзаце постановления выглядит так: Есть две экспертизы, которые оспаривает защита, и есть некая «совокупность доказательств», которая не приводится, но которая и без комиссионной судебно-медицинской экспертизы и судебной акустико-фонографической экспертизы устанавливает те же обстоятельства, делающие законными и обоснованными обжалуемые постановления. Таким образом, по утверждению суда, если даже согласиться с мнением защиты и спустить в унитаз выводы оспариваемых экспертиз, эта «совокупность» доказывает, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов, что источником стуков, в т. ч. сигналов SOS, были неизвестные, стучавшие из подводной части надводных кораблей.
Совокупность доказательств есть сумма доказательств, а любая сумма состоит из слагаемых. Если под слагаемым следует понимать количественные признаки: число допрошенных свидетелей, число проведенных экспертиз, количество томов дела, то в этом смысле совокупность доказательств вполне достаточна для доказательств виновности должностных лиц ВМФ России в развале флота. Если же принимать во внимание качественную составляющую каждого из доказательств, то их совокупность достаточна для единственного тезиса: «Она утонула».
Ни одно из доказательств, содержащихся в деле, кроме комиссионной судебно-медицинской экспертизы, не устанавливает время гибели подводников, находившихся в 9-м отсеке, ни одно из доказательств, кроме вывода С. Козлова, не дает оснований для выводов следствия, что стучали больше 2 суток, подавая сигналы SOS, неустановленные идиоты из трюмов кораблей и судов, которые не находились в аварийном состоянии.
Таким образом, совокупность — сумма доказательств, каждое из которых, с точки зрения содержательной части, равно нулю, а сумма из этих нулей, по мнению суда, образует какую-то другую цифру, кроме нуля.
14. Доводы, приведенные защитой, которые не оценены и не опровергнуты в постановлении суда по комиссионной судебно-медицинской экспертизе.
14.1. Судом не дана оценка доводов защиты (п. 1.1, 1.3 жалобы), которая считает некорректной экстраполяцию результатов морфологических и биохимических анализов переживания острой стрессовой ситуации на всех или большинство подводников. При том что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка выявлены у 6 моряков из 23, отсутствие гликогена в печени и мышцах — у 9 из 23, увеличение (в 3–5 раз по сравнению с нормой) содержания глюкозы в крови — у 1 из 23.
14.2. Суд не принял во внимание отсутствие в заключении комиссионной экспертизы каких-либо ссылок на практику судебно-медицинских исследований, из которых следует, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4–8 часов (п. 1.3.2 жалобы).
14.3. Не оценено судом и то обстоятельство, что кровоизлияния в слизистую оболочку желудка не являются свидетельством переживания стрессовой ситуации (п.1.2 жалобы), т. к. изменения такого характера наблюдаются при быстрой смерти и являются признаком острых нарушений микроциркуляции. Это бывает, в том числе, и в случаях острой смерти от токсического воздействия СО. Данный вывод следует из заключения специалистов, заключения которых приобщены судом к материалам дела.
14.4. Не приняты во внимание противоречия (п. 1.3.1 жалобы), которые содержатся в исследовательской части заключения № 77/2, а именно ссылка на письмо 40 ГосНИИ, специалистами которого проведен анализ открытых источников для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови человека, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психических травмирующих факторов.
Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессорной ситуации) на основании накопленного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что, по имеющимся в распоряжении следствия данным, установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.
При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющихся в институте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.
14.5. Суд не принял во внимание и то обстоятельство, что вопрос, связанный с изучением морфологических и биохимических показателей организма в связи с ситуационной изменчивостью, относится к предмету медицинской психологии, а не судебной медицины, в связи с этим и не была дана оценка пункту 1.3.3.1 жалобы.
14.6. Суд игнорировал заключение психолингвиста академика А. А. Леонтьева, согласно которому, исследование записок С. Садиленко и Д. Колесникова не обнаружило признаков стресса.
14.7. Судом не дана оценка ссылкам комиссии Колкутина на факт возникновения пожара в 9-м отсеке (п. 1.4.1 жалобы), ссылка на время написания записки Дмитрием Колесниковым (п. 1.4.2 жалобы).
14.8. Не проанализированы судом противоречия в заключении комиссионной экспертизы № 77/02, в исследовательской части которой эксперты по каждому из погибших делают вывод, что каждый из погибших умер в течение нескольких часов от момента возникновения пожара, с окончательным выводом экспертизы о том, что гибель подводников наступила не позднее 8 часов с момента второго сейсмического события (п. 1.5.1 жалобы).
15. Доводы, приведенные защитой, которые не оценены и не опровергнуты в постановлении суда по акустико-фонографической экспертизе в части установления источников стуков, которая выполнялась Козловым С. В.
15.1. Судом не опровергнуты в полном объеме доводы защиты о грубом нарушении ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (с изменениями от 30 декабря 2001 г.), в которой указывается, что в заключении эксперта или комиссии экспертов должно указываться содержание и результаты исследований с указанием примененных методов, а также оценка результатов исследований, обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам (п. 2.1 жалобы). Если даже принять во внимание схему, представленную Козловым С.В. после прекращения уголовного дела, то она не отвечает требованиям ст. 25 указанного Закона.
15.2. Судом не опровергнут довод защиты и не дана оценка тому обстоятельству, что в распоряжение экспертов, в т. ч. Козлова, не были предоставлены вахтенные, навигационные и гидроакустические журналы кораблей и судов, производивших гидроакустический поиск, без которых делать какие-либо выводы — все равно что проводить дактилоскопическую экспертизу без отпечатков пальцев (п. 2.2 жалобы).
15.3. Судом не дана оценка и тому факту, что в постановлении следователя ставится вопрос о местонахождении источника сигналов SOS, а в ответе определяются географические координаты источника гидроакустических сигналов, принятых ГАК ТАРКР «Петр Великий» (п. 2.3 жалобы).
15.4. Суд оставляет без реакции тот факт, что в постановлении Следственного управления ГВП от 10 июня 2002 года о назначении акустико-фонографической экспертизы объектами исследования являлись магнитные записи 14 аудиокассет, из которых 8 аудиокассет представлены в/ч 69267 и 6 аудиокассет — УПАСР СФ с записями, выполненными на СС «Михаил Рудницкий», судя по ответу, Козлов исследовал только кассеты с записью сигналов, принятых ГАК ТАРКР «Петр Великий» (п. 2.4 жалобы).
15.5. Суд не дал ответа на вопрос защиты, поставленный в жалобе (п. 2.5.1 жалобы), о том, что Козлов подписался под выводами экспертов в той части, что стуки были по межотсечной переборке лежащей на дне подводной лодки, а также то, что это обстоятельство противоречит выводам следствия о стуках из подводной части надводных кораблей.
15.6. Судом не дана оценка противоречиям в выводах акустикофонографической экспертизы при ответе на вопрос № 8, в котором эксперты исключают стуки из подводной части надводных кораблей, и выводам следствия, которое пришло к противоположному выводу (п. 2.5.2 жалобы).
15.7. В постановлении суда не дается оценка доводу защиты (п. 2.6 жалобы), в котором защита говорит о нарушении Козловым — ст. 21 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в той части, что при проведении комиссионной экспертизы каждый эксперт независимо и самостоятельно проводит исследования, оценивает результаты, полученные им лично и другими экспертами, а также ст. 23 этого же Закона, по которой общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода.
Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении.
15.8. Судом не дана оценка ошибок штурманов и командиров, выявленных защитой, в ходе изучения вахтенных, навигационных и гидроакустических сигналов (п. 2.7.2, 2.8 жалобы).
15.9. Не принят во внимание довод защиты (п. 2.7.2.7 жалобы), указывающий на то обстоятельство, что грубейшей ошибкой при проведении спасательной операции явилось неприменение открытой связи между кораблями и судами и членами экипажа «К-141».
15.10. Судом не дана оценка штурманским вычислениям, проведенным защитой, которыми установлено место пересечения пеленгов с координатами φ° = 69°37′.8 N; λ = 37°34′.5 Ost (п. 3 жалобы), а также тому обстоятельству, что через указанную точку проходит 84 % всех пеленгов. Именно это дает основание утверждать, что источник стуков находится в месте затопления АПРК «Курск».
15.11. Суд формально подошел к оценке постановления от 04.01.2003 г. (пп. 5, 7 жалобы) с точки зрения опровержения доводов, содержащихся в жалобе защиты от 30.12.2002 года.
15.12. Не нашли мотивированной оценки и доводы, касающиеся неудовлетворительной подготовки личного состава АПРК «Курск» при обращении с практической торпедой 65-76А ПВ № 1336А ПВ, неудовлетворительного хранения и эксплуатации этой торпеды, использование деталей и комплектующих с просроченными сроками годности, отсутствие надлежащего контроля за подготовкой экипажа и за обслуживанием материальной части БЧ-3 АПРК «Курск» по обеспечению безопасного хранения перекисно-водородных торпед (п. 7 жалобы).
15.13. Суд не дает оценки доводам жалобы (п. 8 жалобы) в части нарушения руководящим составом Северного флота нормативных актов и руководящих документов ВМФ, которые регламентируют подготовку и ход учений.
На основании ст. 7, в соответствии со ст. 380, 386 УПК РФ,
ПРОШУ:
постановление Московского гарнизонного военного суда от
21.04.2004 г. об отказе в удовлетворении жалобы на постановления предварительного следствия по уголовному делу по факту гибели АПРК «Курск» отменить и направить жалобу для нового судебного рассмотрения в ином составе суда.
Приложение:
1. Копия кассационной жалобы.
2. Ордер.
Представитель потерпевших, адвокат Б. А. Кузнецов.
