Глава 11
Был у Оксаны еще один вопрос, ответа на который она пока что не знала.
– В том, что вы рассказали, никакого криминала нет. Доктор Меерсон оказывал населению услугу весьма своеобразную, согласна, но это же не наркотики и не торговля человеческими органами. Да, такого никто больше не делал, но, если после вживления в мозг электрода или что там вживлял доктор своим пациентам, эти люди становились счастливей, веселей и довольней жизнью, кому от этого какой вред? Не понимаю.
– Не понимаешь, потому что не дослушала до конца. Все, что я рассказала, тебе любой старый сотрудник, кто в нашей клинике больше двух лет проработал, тоже сказать может. А теперь послушай то, за что я снисхождение к себе хочу получить. – И Татьяна Леонидовна, придвинувшись к Оксане почти вплотную, продолжила: – Операции, которые Марк у себя в корпусе делал, особых условий не требовали. Электрод вживлялся под кожу, этого было достаточно, чтобы стимулировать тот или иной участок мозга. Только со временем оказалось, что, если вживить стимулятор не совсем точно, эффекта либо вообще не будет, либо он окажется совершенно неожиданным.
– Например?
– Несколько раз у Марка случались проколы, – многозначительно кивнула бухгалтерша. – Один раз пациент у него прямо из операционной удрал. Наркоз раньше времени отошел, ассистенты не уследили, а пациент, вместо того чтобы спокойно лежать и радоваться жизни, вдруг издал дикий вопль, вскочил с операционного стола и начал нарезать круги по комнате. Скальпель схватил, на персонал стал бросаться. Две медсестры после этого заявление на увольнение написали. Сказали, что они с буйнопомешанными работать не нанимались. Но в тот раз проблему удалось решить. Все вместе навалились, повалили, связали, электрод из мозга достали. Пациенту деньги вернули и попросили через полгодика приходить.
– И он согласился? Ушел без долгожданного счастья?
– Компенсацию ему пришлось выплатить, не без этого. Наврали с три короба, мол, у него аллергия какая-то на металлы, содержащиеся в стимуляторе, оказалась. Специально для него в ближайшее время новый сплав разработают, который ему подойдет. В общем, кое-как замяли эту историю. Пациент даже доволен остался, что лично для него новый сплав придумают. Ушел и не булькал после этого.
– Значит, он не помнил, что с ним во время операции случилось?
– Ни черта! – отрезала бухгалтерша. – А ведь что творил! Операционную разгромил, из корпуса удрать хотел. Но этот-то не удрал, а вот другой…
И она замолчала, многозначительно глядя на Оксану.
– Был еще и другой?
– Был! Удрал из корпуса и по территории носился, пациентов пугал. Насилу его выловили и назад вернули. Тоже пришлось операцию отменить.
– Получается, стимулятор действует на людей по-разному?
– Все люди разные. И мозг у всех по-разному устроен. То есть принцип-то действия одинаковый, но различия встречаются. На один участок разряд тока направишь, человек счастлив и весел, а чуть в сторону на другую зону попадешь, безумным делается.
– Я бы так не хотела.
– Да уж ясное дело, буйным придурком стать приятного мало.
– Я бы и постоянно счастливой тоже быть не захотела. Надоедает же.
– Надоест, отключить можно.
– Что?
– Стимулятор этот. Я же тебе говорила, что клиенту при выписке вручали пульт управления стимулятором. Им все можно контролировать. И интенсивность сигнала, и частоту. Одним словом, захочется тебе удовольствия посильней, рычажок жмешь – и кайфуешь. Не хочешь счастья, погрустить охота, вообще отключай. Только таких смельчаков что-то мало находилось. Кто пробовал, потом говорили, что такая тоска наваливается, что прямо жить не хочется.
– А вы много с кем общались из бывших пациентов доктора?
– Я-то сама нет. Но подружек среди помощников Меерсона имею, так что в курсе его дел.
Ага! Это следовало отметить, что Оксана и сделала.
А вслух спросила:
– И вы думаете, что кто-то из пациентов, недовольных результатом, отомстил доктору Меерсону?
– Тут и думать нечего. У кого-то из пациентов шарики за ролики зашли, он Марка и убил. Да ты бы и сама в этом не сомневалась, кабы видела тех, кому вместо счастья выпала толика безумия. Жуть! Глаза пустые, слюни по подбородку чуть не до пупа текут, движения беспорядочные. Куда бежит, сам не видит. Падает, встает, снова бежит. Куда? Зачем? Ничего не понимает, дурачок. В комнату приведи, так и будет от одной стены до другой бегать, пока всю голову себе не разобьет.
– Но причинить вред кому-то, кроме себя, разве такой человек может?
– Это я тебе только один из случаев описала. А у кого-то другого иначе симптомы могли выразиться. Мозг – вещь хитрая, человеку в нее без крайней нужды лезть нечего. А Марк не ради здоровья пациентов операции свои делал, вот и повредил там кому-то что-то. Человек или близкие его за это на Марка зло затаили, а при случае отомстили доктору. Такое мое мнение, я его и на суде, в случае чего, повторить могу.
– Я все поняла, – кивнула головой Оксана. – Скажите, а вы могли бы организовать мне экскурсию в этот корпус «Би».
– Хочешь своими глазами операционную увидеть?
– Да. Можно попробовать?
– Попробовать можно.
И хотя в голосе бухгалтерши слышалось сомнение, Оксана обрадовалась. Появился шанс попасть в таинственный корпус «Би»! Если у Татьяны Леонидовны, как она говорит, тут повсюду подружки, выполнить эту просьбу не составит тетке особого труда.
– Страшновато мне чуток, – призналась она Оксане. – Про несчастный случай, который сегодня ночью произошел, слышала?
– Краем уха.
– Женщина, на которую напали, тоже, говорят, корпусом «Би» интересовалась. А теперь я тебя туда поведу.
– Но она-то чужая, а вы своя.
Татьяна Леонидовна думала недолго.
– Ладно, – сказала она. – Сегодня после окончания рабочего дня я тебя отведу, куда ты хочешь. Только и ты уж со своим руководством договорись. Скажи им, Татьяна Леонидовна хорошая, с нами по собственной воле активно сотрудничает, вину осознала полностью, задерживать ее не надо, она и так всем, чем может, всегда поможет.
Оксана пообещала, что все сделает. И под предлогом переговоров со своим начальством отпросилась у Татьяны Леонидовны до конца рабочего дня. Уже уходя, Оксана невольно подумала, что бухгалтерша не была с ней до конца откровенна. Пока что все, что она рассказывала, напрямую самой Татьяны Леонидовны не касалось. Ну, проводил Марк Меерсон у себя в корпусе какие-то операции, возможно даже, не вполне законные. Так при чем тут Татьяна Леонидовна? Ей-то это чем может грозить?
Может, она по документам эти полученные от Меерсона деньги как-то левым образом проводила? Тогда понятно, чего она дергается.
Но все равно червячок сомнений оставался. Татьяна Леонидовна рассказала ей многое, но наверняка не все. И в убийство Меерсона взбесившимся пациентом Оксане тоже верилось с трудом. Меерсон понимал степень риска и должен был подстраховаться. Конечно, он брал со своих пациентов расписки, что в случае чего они к нему претензий в судебном порядке иметь не будут. Даже если бы он сам до этого не додумался, умные люди вроде директора «Красоты не для всех» подсказали бы.
Впрочем, возможно, отчаявшись получить с хитрого доктора возмещение законным порядком, кто-то из пациентов и решил действовать в обход закона. Тем более если после вмешательства доктора Меерсона некоторые пациенты и впрямь сходили с ума.
«Хорошо, когда это в условиях клиники происходило, – размышляла Оксана. – Пациентов быстренько хвать и обратно в операционную. Вытащат стимулятор, и снова нормальный человек без закидонов. А если пациента волна безумия где-нибудь в другом месте накроет? Сдвинется стимулятор и другую область мозга начнет облучать, за агрессию ответственную. И доктора рядом нету, чтобы проблему решить. Тогда что делать?»
Теперь Оксане казалось, что в версии Татьяны Леонидовны есть разумное зерно. Но все-таки ощущение, что бухгалтерша о чем-то умалчивает, по-прежнему не оставляло ее.
Как ни тяжела жизнь в детском доме, когда наступает пора его покинуть, оказывается, что жизнь среди нормальных людей еще тяжелей. В детском доме воспитанников всегда ждали на столе готовые завтрак, обед и ужин. Может быть, не всегда вкусный, но гарантированный. А оказавшись на вольных хлебах, все они столкнулись с новой для себя вещью. Оказывается, чтобы еда появилась в холодильнике, а потом и на столе, ее еще нужно как-то добыть.
Это было странно и не у всех хорошо получалось. Девочке, все еще живущей мечтой отомстить дяде Федору, это удалось лучше других. Она вышла замуж. Причем за человека влиятельного, авторитетного в криминальных кругах, и потому уважаемого. Не спрашивайте, как ей это удалось, ее заслуги в этом не было. Она об этом не мечтала и никак этого не устраивала. Просто этот человек как-то пришел в ресторан, куда она устроилась работать официанткой, увидел ее, поманил к себе и сказал всего три слова:
– Поедешь со мной.
И она поехала. А куда ей было деваться, если вокруг стояла его охрана, а директор ресторана подобострастно встал на задние лапки и повиливал хвостом. Она много раз думала потом, что бы с ней было, если бы она не поехала. Скорей всего, ничего бы и не было. Ну, не убили бы ее в самом-то деле. Максимум уволиться бы пришлось. Но она поехала. И настолько понравилась этому человеку, что он не стал долго раздумывать и женился на ней.
Почему? Главную роль сыграли ее молодость и свежесть. Супруг был старше ее на двадцать с лишним лет. И, как он сам признавался, питал исключительное пристрастие к молоденьким девочкам. Но при этом был брезглив и не хотел иметь дела с проститутками. Селить молодую любовницу отдельно он тоже считал неразумным.
– Чем ты будешь там одна целыми днями заниматься? Кверху попой на диване валяться? От безделья бабам в голову всякая глупость лезет. Так что жить станешь у меня. Квартира на тебе. Смотри, чтобы чисто было. Я чистоту люблю. И чтобы каждый вечер был готов ужин. Горячий. Как за столом, так и в постели. И чтобы голова у тебя никогда не болела. За это женюсь на тебе. Ну как? Согласна на мое предложение?
И она согласилась. У ее брака было много плюсов. Ей сразу достались и дом, и муж, и деньги. Вот только тратить она их могла лишь по указанию супруга. И общаться лишь с теми людьми, с которыми он ей разрешал. И вообще, она оказалась под тотальной слежкой, не смея ступить и шагу по собственному почину. Через какое-то время она взбунтовалась:
– Я работать хочу. Бизнес делать.
– Ты же ничего не умеешь.
– Ошибаешься. У меня педагогическое образование. Правда, незаконченное, но я его продолжу.
– Ты что, училка? Что же ты тогда в ресторане с подносом делала?
Что было сказать на это? Что училась она в колледже, и до получения диплома, а значит, и до зарплаты оставалось еще целых два года? Что ее достало влачить жалкое существование на макаронах с гречкой? Что в ресторане хотя бы можно было вкусно поесть, а поесть она всегда любила, вот и не устояла перед искушением?
– Я хочу добиться в жизни чего-то большего. Я хочу, чтобы меня уважали не просто потому, что я чья-то жена. А чтобы и тебя уважали за то, что у тебя такая жена.
Убалтывать она всегда умела. Хоть и соплячка, а как-то чувствовала, когда, что и кому надо сказать. На другого ее слова бы и не подействовали, а этого проняли. Так что он стал ее проталкивать наверх. Помог получить образование, и не просто колледж, а высшее, познакомил с нужными людьми, дал понять, что ей мешать не надо. В общем, жизнь потекла и закружилась. Появились нужные знакомства, порой весьма специфического характера. И дела закрутились. Сперва она шагала робко и осторожно, но, почуяв деньги и безнаказанность, занялась делами уже в более крупных масштабах.
Но головы никогда не теряла. Она знала, что должна оставаться на свободе до того момента, когда ей снова встретятся дядя Федя и его брат Жора, которые предали память ее матери и ограбили ее саму. А в том, что с этими людьми жизнь ее еще столкнет, она никогда не сомневалась. Земля-то, она круглая, рано или поздно каждому придется держать ответ за сделанное когда-то зло. Так что она просто жила и знала, что, когда наступит час, она сумеет отплатить тем двоим сторицей. Она верила в свою звезду и верила, что эта звезда приведет ее к нужным людям в нужный день и час.
А когда этот день настал, она даже не удивилась. Теперь ей предстояло действовать. Один ее враг оказался повержен даже без ее участия. А вот второго еще предстояло уничтожить. И она была благодарна судьбе, что эту миссию возложили именно на нее.
Свободным временем Оксана решила воспользоваться по-своему. Ни в какую полицию, чтобы выгораживать Татьяну Леонидовну, ясное дело, девушка не пошла. Да и кто бы стал ее слушать? Вместо этого она сначала позвонила Герману, а убедившись, что он недоступен, сделала еще один звонок.
– Аня, это я. Привет! Ты узнала, о чем мы вчера вечером с тобой договаривались?
– Телефон стриптизера ты хотела? Я для тебя его узнала.
– Отлично! Диктуй!
Но Анька не была бы самой собой, если бы так просто рассталась с добычей, ничего не получив взамен.
– Только ты мне сперва скажи правду, зачем тебе стриптизер понадобился? Про вреднюгу-начальницу можешь мне больше не петь. Прекрасно помню, как ты на нее нахвалиться не могла.
– У тебя память как у слона, – польстила подруге Оксана.
Но Анька не унималась.
– Зачем тебе стриптизер?
– Себе хочу заказать. Совсем от тоски сбрендила, вот и решила побаловаться. Ну что? Диктуешь?
Неизвестно, поверила Анька или нет, но телефонный номер дала. Оксана была довольна. Теперь у приятельницы появилась отличная новая сплетня, которой она охотно поделится со всеми вокруг. Баш на баш, они с Анькой квиты.
Оксана же, не откладывая дело в долгий ящик, позвонила стриптизеру, нанятому для охмурения Ирины, и договорилась с ним о встрече. Парень просил называть себя Анатоль и знакомство с Геннадием Почтаревым отрицал начисто. Также он наотрез отказался называть себя брюнетом, заявив, что он стопроцентный блондин.
Но Оксана все равно решила встретиться с Анатолем, показать ему фотографию Ирины и расспросить, чем закончилась их встреча.
– Только я бесплатно ни с кем не встречаюсь, – предупредил Оксану стриптизер. – У меня такое правило.
– Вы мне для разговора нужны.
Но Анатоль стоял на своем:
– Попой крутить под музыку или языком молоть, такса у меня на все случаи одна. Если что-то особенное хотите, тогда еще пятьдесят процентов сверху и за срочность столько же. От клиентов отбоя нету, не знаю, как всех успеть обслужить.
Оксана пообещала, что заплатит сколько нужно за вызов по обычному прейскуранту, никаких изысков ей не требуется. И они с Анатолем договорились о встрече.
Судя по тому, что стриптизер согласился приехать уже через час без всякой дополнительной оплаты, особого наплыва клиентов у него все-таки не было. Вранье одно и пыль в глаза. Оно и понятно, из-за кризиса россияне стали экономить буквально на всем, до стриптиза ли тут?
Едва Оксана увидела Анатоля, она сразу же поняла, этот быть Почтаревым никак не может. Во-первых, и впрямь блондин с чудесными голубыми глазами. Во-вторых, худенький и миловидный, словно девочка. Нет, такой не мог понравиться Ирине, которая предпочитала мужчин брутального склада, даже чуточку грубоватых. Глупая затея пригласить для ее соблазнения именно такой типаж. Сотрудникам следовало бы сначала изучить вкусы жены своего начальника, а потом уже подгонять ей мужиков.
Анатоль заказал себе чашку зеленого чая с каплей обезжиренного молока и без сахара. Объяснил, что соблюдает строгую диету, в прошлом месяце прибавил целых полкило. Оксана, которая на весы в последний раз становилась на прошлый Новый год, даже испытала некоторое смущение. Сама-то она пила кофе со сливками. И сахара себе в чашку положила от души. Она еще и булочку подумывала заказать, пока не приперся Анатоль и своим жидким чаем не испортил ей аппетита.
Чем дольше Оксана смотрела на Анатоля и слушала его птичий щебет, тем больше убеждалась, что он никогда бы не смог понравиться Ирине.
Тем не менее Оксана начала разговор с того, что выложила перед Анатолем фотографии Ирины.
– Помните эту женщину?
Тот кивнул.
– Конечно. Она еще с маленьким ребенком была. А что?
– Хочу услышать подробности.
Анатоль молчал. Оксана выложила на столик заранее приготовленные деньги, тот мигом повеселел и стал разговорчивее.
– И женщину эту я помню, и задание нетипичное было. Не просто приехать и станцевать для заскучавшей дамочки, а еще и познакомиться с ней на улице, сделав вид, что знакомство это случайное.
– И вам это удалось?
– Почти.
– Что это значит?
– Кое-кто мне дорожку перебежал. Чувак один. Мы с ним одновременно в аквапарк приехали. Но на меня она даже не посмотрела, а вот к нему расположилась.
– Погоди, какой аквапарк?
– Тот, что на Приморской.
– То есть Ирина повела ребенка в аквапарк, а ты поехал туда вместе с ней?
– Не вместе, а следом. Мне сказали, где она будет, я и поехал.
– Так, допустим.
Такое и впрямь могло быть. Герман разговаривал с женой, не таясь от сотрудников. Они могли услышать, что Ирина собирается с Ваней в аквапарк. И подослали туда Анатоля. Но кто же ему помешал?
– Другой парень тоже на нее глаз положил. Пока я зевал, он уже с дамочкой познакомился и лучшим другом для ее парнишки стал.
Все ясно.
– И как он выглядел?
– Могу показать. Я их даже сфоткал. Для отчета мне нужно было. Не даром деньги взял, что мог, сделал. Не моя вина, что дамочка мне другого предпочла. Я предупреждал, что я таким никогда не занимался. Но свои деньги я всегда вперед требую, так что убиваться не стал.
– Фотографию соперника покажешь?
– Покажу. Если вы мне тоже кое-что покажете.
– Нахал! – возмутилась Оксана. – Пусть тебе другие бабы показывают, а я не такая!
Но оказалось, Анатоль имел в виду совсем другое, куда более прозаичное. Ушлый стриптизер хотел получить дополнительную мзду за свои фотографии. И между ними разгорелся жаркий торг. Оксана считала, что уже достаточно заплатила. А стриптизер твердил, что разговор отдельно, а фотографии – это уже за отдельную плату. Но так как он при этом понимал, что никому другому эти фотки не продать даже за копейку, то не уходил и торговался до последнего. Сошлись на пятистах рублях, которые Оксана и выложила.
Выложила и не пожалела. Может быть, сердцеед из Анатоля вышел и неважнецкий, зато фотографом он оказался великолепным. Кадры получились на диво четкими. Лицо соперника можно было разглядеть во всех деталях. Оксана похвалила снимки, но Анатоль небрежно отмахнулся.
– Камера хорошая, сама все делает, я тут ни при чем.
Оксана рассматривала снимки с интересом. Анатоль запечатлел эту троицу уже на улице. Ирину и высокого черноволосого мужчину, который держал на руках маленького Ванечку, что говорило о достаточной степени доверия, которое уже возникло между ним и Ириной.
И еще Оксана поняла, что узнает мужчину на снимке. Вчера ночью она видела его возле корпуса «Би». Конечно, было темно, шел дождь, она могла ошибиться. Но если даже и так, сходство все равно было потрясающее. И Оксана решила, что такого совпадения просто не может быть. На фото именно Гена Почтарев. И он же крутился прошлой ночью у корпуса «Би».
Ира на снимке копалась в сумке. Ее спутник что-то говорил Ванечке, который спокойно смотрел на него.
– Быстро они сдружились?
– Моментально. Я даже сам удивился. Вроде бы еще пару часов назад и знакомы не были, а из парка уходили ну прямо лучшие друзья. Этот тип их от себя буквально не отпускал. Но знаете, что интересно?
– Что?
– Мне показалось, что его в первую очередь не женщина интересует, а ребенок.
– Ванечка?
– Да. Он какое-то время с мальчика буквально глаз не спускал. А потом пошел к его матери – знакомиться. Я даже подумал, ну, не повезло бабе, педофил встретился.
Оксана не знала, что ей делать с этой информацией, но все-таки поблагодарила:
– Спасибо, Анатоль. Ты мне очень помог.
На этом они и распрощались. По дороге домой Оксана еще несколько раз пыталась дозвониться до Германа, но по-прежнему безрезультатно. С каждой минутой ей становилось все тревожней и тревожней. С тех пор как Герман отправился на серебристо-сером микроавтобусе неизвестно куда, от него не поступало никаких новостей. Конечно, свой телефон Герман наверняка выключил, потому что телефонный звонок мог погубить все его предприятие. А потом не включил, опасаясь, что его разыскивает полиция. Поэтому звонок и не проходит, ничего страшного, с Германом все в порядке. Но все-таки Оксана хотела бы убедиться в этом, и желательно поскорее.
