Верньо, лидер жирондистов, услышав об убийстве Марата, воскликнул: «Она нас губит!» К несчастью, его слова вполне оправдались. Смерть Марата, заступника и Друга народа, разъярила парижан. В том, что через 3 месяца жирондисты были отправлены на гильотину (чего в июне никто не предполагал), в немалой мере виновата и Шарлотта Корде.

Но есть и другая сторона дела. Смерть обеспечила Марату бессмертие (уж на это Шарлотта никак не рассчитывала). Живой Марат был для монтаньяров тактическим союзником, притом крайне неудобным; мертвый, он стал знаменем, мучеником Революции именно в тот момент, когда революционная пропаганда в таких мучениках нуждалась.

Как говорилось выше, вплоть до 1792 года Марат был врачом с «пунктиками», издателем крайне радикальной, но не слишком влиятельной газеты. Избранный членом Конвента, он остался бы в нем парией, если бы после сентябрьских убийств жирондисты не избрали его главной мишенью. Да, его поддерживал парижский пролетариат, его можно (с немалой натяжкой) назвать первым пролетарским вождем – однако же и в новом, уже не жирондистском, а монтаньярском Конвенте он остался бы одиночкой, не ведущим за собой никакой партии. Но теперь…

До сих пор Франция поклонялась Лепелетье, проголосовавшему за казнь короля и в тот же день убитому бывшим королевским гвардейцем. Поклонялись коменданту Вердена Бореперу, который застрелился, чтобы не сдаваться врагу; юным героям Виала и Бара. Но теперь найден самый лучший мученик Революции – Марат. Лишь теперь он достигает пика своей популярности.

В день Четвертой Санкюлотиды (предпоследний день Второго года революции) прах Мирабо, как недостойного, выносят из Пантеона и на это место помещают прах Марата. Смерть Марата вдохновила величайшего художника эпохи, Жака-Луи Давида, на лучшую из его картин. Более 30 городов Франции переименовываются в Мараты; гора Монмартр переименовывается в Гору Марата (Монт-Марат); детей нарекают именем Марата. Эта традиция сохранилась надолго, тем более, что такое имя, в отличие от каких-нибудь Индустриализ, Мызамир или, хуже того, Если-бы-Христос-не-умер-за-нас-всех-ты-был-бы-проклят-Бербон (в годы Английской революции было и такое имечко!) – недлинно, достаточно звучно и в то же время не режет слух. А один из будущих маршалов Наполеона и его вассальных королей, молодой офицер Мюрат тоже решил переименоваться, переменить одну букву в имени. Но…