Глава 8
Июль – август 1150
Баальбек
– Господи, как жарко, – проворчал Джон, стирая пот со лба.
Они с Юсуфом ехали по пыльной дороге, ведущей на восток от Баальбека к подножию гор. Джон повернулся и посмотрел на Селима, брата Юсуфа, и женщин: Зимат, Саиду, молодую жену Турана, и четырех женщин рабынь, все они были в чадрах. Абаан и два других мамлюка замыкали маленький караван и вели на поводу вьючную лошадь. За их спинами вздымались к небу стены Баальбека и дрожал нагревшийся от жары воздух. Джон заново перевязал тюрбан, чтобы он защищал от солнца лицо.
– Теперь ты похож на настоящего мусульманина, – сказал ему Юсуф.
– Что угодно, только бы спрятаться от проклятого солнца. Еще немного, и оно прожжет мою кожу насквозь.
– Скоро мы доберемся до источника. Там настоящий рай, и ты сразу забудешь о солнце.
Тропа полого поднималась вверх, к горам, и теперь они ехали мимо развалин: огромные каменные арки, построенные одна над другой, поддерживали нечто напоминающее дорогу, поднятую высоко над землей. Большинство колонн рухнуло, камни лежали беспорядочными грудами, и на их месте образовались бреши.
– Что это? – спросил Джон.
– Акведук. Римляне построили его для того, чтобы отвести воду в город.
– Дорога для воды, – удивленно пробормотал Джон.
Вскоре акведук остался позади, и дорога стала круто подниматься в горы. На обочинах росли высокие кедры, которые отбрасывали густые тени, повсюду появилась сочная зеленая трава. На дальнем конце луга виднелась наполовину обвалившаяся стена и несколько мраморных колонн – руины древнего храма, стоявшего возле темного пруда, который питался источником.
– Вперед! – закричал Юсуф.
Он соскочил на землю, побежал к воде, с радостным воплем прыгнул вперед и с громким плеском погрузился в пруд. Чуть отстав, в воду бултыхнулся Селим. Джон спешился, взял поводья лошадей и вывел их на поляну. За ним последовали женщины, хихикая из-за прыжков Юсуфа и Селима.
Джон привязал лошадей к колонне и оставил пастись на сочной траве, выросшей между камнями разрушенного храма. Повернувшись к пруду, он увидел Юсуфа, выбравшегося из воды, туника облепила мускулистое тело. Зимат, Саида и остальные женщины подошли к воде и, громко ахая, намочили ноги. Юсуф стряхнул одежду, брызги полетели во все стороны, и девушки с визгом отскочили назад.
Юсуф повернулся к Джону:
– Чего ты ждешь?
Джон посмотрел на прилипшую к телу Юсуфа тунику, потом перевел взгляд туда, где стояла, наблюдая за ними, Зимат и покачал головой.
– Может быть, позднее.
– Ну, тогда хотя бы напейся, – настаивал Юсуф.
Джон подошел к пруду и опустился на колени. Когда он наклонился, чтобы напиться, Юсуф толкнул его сзади, и Джон свалился в воду. Она оказалась такой холодной, что он задохнулся и вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Выбравшись на берег, он заметил, что Зимат смотрит на него.
К нему подошел улыбающийся Юсуф.
– Ну что, жара больше тебя не мучает? Пойдем, теперь мы можем поесть.
Абаан и его люди распаковали еду и постелили одеяла в центре поляны. Все с удовольствием поели персиков, хлеба и козьего сыра, запивая еду холодной водой из источника. Когда они закончили, мужчины отошли в сторону, чтобы женщины могли искупаться. Юсуф поставил Абаана и остальных мамлюков охранять дорогу, Селима он отправил с ними, а Джона отвел в сторону.
– Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.
Джон последовал за ним по узкой звериной тропе, идущей в горы, на запад от поляны. Крики и смех Зимат, Саиды и рабынь стали стихать по мере того, как Юсуф и Джон углублялись в лес, раздвигая ветви, нависающие над тропой. Наконец Юсуф остановился возле залитой солнцем прогалины. Золотые лучи играли на троне из белого мрамора, по которому поползли черные трещины от времени и непогоды. По обе его стороны лежали два быка, высеченные из камня, а на троне сидела бородатая статуя обнаженного мужчины – лишь голову украшала корона из листьев. Нос отсутствовал, но лицо оставалось суровым, с тяжелой челюстью и густыми бровями. Глаза Джона широко раскрылись. Сидящий на троне человек походил на изображение бога, нарисованного на витражном стекле окна церкви в Тейтвике.
– Кто это? – прошептал Джон.
– Зевс, – ответил Юсуф. – Или Баал, как его называют местные финикийцы. Имад ад-Дин говорил, что этот источник считался священным у финикийцев задолго до того, как сюда пришли римляне. Они построили здесь храм и воздвигли статую.
Джон шагнул вперед и коснулся неровного камня на лице статуи, потом поднял глаза, услышав высокий смех, доносившийся с поляны. Джон выглянул между стволами деревьев, растущих за статуями, и увидел длинные сильные ноги и упругие ягодицы. Должно быть, они вместе с Юсуфом обошли поляну и оказались с западной стороны от источника.
Джон густо покраснел и посмотрел на Юсуфа, который не сводил глаз с далеких деревьев. Тогда он снова бросил взгляд в сторону источника, но фигурка исчезла. Однако он тут же увидел несколько других полуодетых девушек. Снова послышался громкий радостный смех, а через секунду появилось лицо, глядящее на них сквозь деревья. Это была Саида с темным синяком на щеке. Через мгновение рядом с ней оказалась Зимат. Ее глаза встретились с глазами Джона.
– Нам нужно уходить, – сказал Юсуф, схватил Джона за руку и потащил за собой.
Джон последовал за Юсуфом обратно по тропе, но споткнулся о корень и выругался. Мысленно он все еще оставался на поляне, и перед его глазами были длинные ноги и прекрасные руки, идеальной формы ягодицы и красивое лицо Зимат. Он все еще думал о ней, когда они вышли на дорогу, где их ждали Селим и мамлюки. Джон застыл на месте, когда увидел, что Зимат и остальные женщины также вернулись к дороге. Одежда Зимат не успела высохнуть, и халат прилип к левому боку, подчеркивая контуры груди. Джон не сумел отвести взгляд и увидел, что Зимат пристально на него смотрит. Джон снова покраснел.
– Уже поздно, – сказал Юсуф, бросив на Джона жесткий взгляд. – Нам пора возвращаться в Баальбек.
Небольшой отряд вернулся на поляну, где Абаан и его люди собрали припасы. Юсуф помог Саиде сесть в седло, а Джон поспешил к Зимат. Когда он взял ее ногу и усадил в седло, она наклонилась к нему и прошептала:
– Жди меня сегодня ночью на сеновале в конюшне.
* * *
Джон лежал в своей маленькой комнатке и в открытое окно смотрел на ночное небо, усеянное бесчисленными звездами. Он не спал, в голове теснились мысли о Зимат. Жизнь на вилле постепенно затихала, и вскоре он уже слышал только стрекот цикад. Тогда он глубоко вздохнул и отбросил одеяло. Он лежал не раздеваясь.
Джон подошел к двери и открыл ее, поморщившись, когда заскрипели петли, и замер, чувствуя, как сердце отчаянно колотится у него в груди. Он осторожно выглянул в коридор. Ни звука. Облегченно вздохнув, он выскользнул из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь. Потом он немного помедлил и, перекрестившись, прокрался к конюшням, стараясь оставаться в тени стен.
Одна из высоких дверей конюшни была слегка приоткрыта, и Джон проскользнул в чернильную темноту.
– Эй? – прошептал он и прислушался, но уловил лишь стрекот цикад и тихое ржание спящей лошади. – Зимат? – Ответа не было.
Джон, вытянув перед собой руку, на цыпочках двигался вперед, к лестнице, нашел первую ступеньку и взобрался наверх. Там он остановился, уловив краем глаза какое-то движение.
– Зимат?
– Джон? – Это был ее голос.
– Да, – ответил он, забираясь на сеновал.
Зимат двинулась ему навстречу, и в темноте они с довольно громким стуком столкнулись лбами.
– Ах лаа! – вскрикнула Зимат, отшатнувшись.
– Тебе не больно? – прошептал Джон, шагнул вперед, чтобы ее утешить, но споткнулся о ноги Зимат и упал прямо на нее.
Он сразу откатился в сторону и принялся извиняться, но смолк, когда Зимат расхохоталась. Ее веселье оказалось заразительным, и Джон начал хохотать вместе с ней, да так, что на глаза ему навернулись слезы. Наконец они успокоились, сидя рядом и пытаясь отдышаться.
– Я рад, что ты попросила меня прийти, – сказал Джон, когда они окончательно успокоились. – После нашего поцелуя мне показалось, что ты больше не хочешь меня видеть.
Зимат посмотрела на него и тут же отвернулась.
– Я боялась. Никогда прежде я не целовалась с мужчинами.
– Я никогда не целовал женщину.
– А как же английская девушка?
– Я солгал.
– Так я и подумала. Я чувствовала, как у тебя дрожали колени. – Зимат повернула к нему лицо. – Скажи мне, Джон: что ты видишь, когда смотришь на меня?
Джон посмотрел на Зимат, очертания ее лица лишь слабо прорисовывались в темноте, а глаза казались двумя черными озерами.
– Я вижу красивую женщину, самую красивую из всех, что когда-либо встречал.
Зимат отвернулась.
– И все?
– Нет. – Джон протянул руку и нежно коснулся ее подбородка, чтобы снова повернуть лицо к себе. – Я вижу щедрое сердце; ты добра даже к своим рабам. И я вижу гордую женщину, которая испытывает страх. Ты хочешь чего-то большего, чем предлагает тебе жизнь, но боишься это взять.
– Да. – Зимат энергично кивнула. – Но откуда ты знаешь?
– Потому что я испытываю такие же чувства.
Зимат придвинулась ближе и теперь почти касалась Джона.
– Теперь я не боюсь.
– Как и я. – Джон взял ее за руку.
– У тебя шершавые руки.
– А твои нежные, как лепестки розы. – Джон поднес ее руку к губам и поцеловал.
Зимат захихикала.
– Ты промахнулся. – Она наклонилась и поцеловала его.
Губы Зимат были влажными и нежными, а дыхание свежим.
Джон закрыл глаза, у него закружилась голова, но уже в следующее мгновение он отодвинулся.
– Но я франк. Ты уверена?
– Именно поэтому я и уверена. Ты видишь меня такой, какая я есть. Ни один мужчина нашего народа никогда не посмотрит на меня, как ты.
Зимат протянула руки и прижалась к Джону, он начал целовать ее губы, и они приоткрылись. Он обнял ее, еще сильнее прижал к себе и теперь чувствовал изгибы ее груди. Его руки скользнули вниз и коснулись ягодиц. Зимат ахнула.
– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел…
– Нет, не останавливайся. – Зимат взяла его руку и положила себе на грудь.
Джон продолжал жадно ее целовать, а другой рукой нежно уложил на солому. Теперь он целовал ее щеки и шею. Затем распахнул халат, обнажив грудь с напряженными темными сосками. Он взял один из них в рот, и Зимат тихо застонала. Джон погладил ее ногу, потом приподнял халат и коснулся внутренней поверхности бедра. Она протянула руку, чтобы остановить его.
– Я должна остаться девственницей.
– Я… я понимаю, – ответил Джон, голос которого наполняла страсть.
Он отстранился.
Но Зимат снова притянула его к себе.
– Но из этого не следует, что мы должны останавливаться. Мы можем делать другие вещи.
Джон спал на сеновале рядом с Зимат, которая положила голову ему на грудь. Она пошевелилась и прижалась к нему еще сильнее, и Джон улыбнулся. Снаружи донесся громкий крик, и Джон открыл глаза. Сквозь узкие щели в досках потолка пробивался дневной свет.
– Что это было? – удивленно спросил Джон.
Зимат проснулась и села, натягивая халат на обнаженные плечи.
– Йа аллах! Уже светло. Мне нужно идти. – Она завязала пояс халата и направилась к лестнице, но застыла на месте, когда тишину нарушил пронзительный крик.
– Что-то случилось, – сказал Джон, вставая и надевая халат. – Я проверю, что происходит – тебя не должны увидеть.
Зимат кивнула, Джон поспешно спустился вниз, приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Большая часть домочадцев столпилась у колодца, находившегося всего в двадцати футах от двери конюшен. Басима стояла на коленях, закрыв лицо руками. Айюб и Юсуф о чем-то тихо разговаривали.
– Что случилось? – спросила Зимат, подходя к двери и выглядывая наружу.
Джон покачал головой:
– Я не знаю.
Басима продолжала рыдать.
Зимат повернулась к Джону:
– Если мы покажемся вместе, нас увидят. Ты иди первым. А я выберусь, когда будет безопасно.
– Я тебя еще увижу?
Зимат одарила его ослепительной улыбкой.
– Да. Иди.
Джон вышел из конюшни и едва не столкнулся с Тураном, который шел в сторону колодца.
– Смотри, куда прешь, франк! – взревел он, оттолкнув Джона в сторону, и уже собрался идти дальше, но обернулся и, внимательно взглянув на Джона, снял с его туники стебелек сена и покрутил его между пальцами. – Что ты делал в конюшне, раб?
– Я… я иногда там сплю, – солгал Джон. – Там прохладнее, чем в моей комнате.
– Хм-м-м, с другими животными. – И Туран зашагал к колодцу, а Джон последовал за ним.
– Прошлой ночью было темно, – говорил Айюб Юсуфу, когда к ним подошли Джон и Туран. – Может быть, она оступилась и упала в колодец.
– Может быть, – сказал Юсуф.
Заметив Турана, он прищурился.
– Что случилось? – спросил Туран.
Айюб положил руку Турану на плечо.
– Мне очень жаль, сын. Твоя жена, Саида… Она мертва. – Басима зарыдала еще громче, и в этот момент громко закричал петух, возвещая наступление рассвета.
– Как? – спросил Туран.
Юсуф бросил на Турана холодный взгляд.
– Мы не знаем – пока.
– Ты хочешь что-то мне сказать, брат? – вспыхнул Туран.
– Достаточно! – резко сказал Айюб, становясь между ними. – Сегодня день траура, я не позволю вам устроить очередную свару. – Он повернулся к Турану: – Я должен поговорить с тобой. – Айюб отвел Турана на несколько шагов в сторону, и они, понизив голос, начали о чем-то беседовать.
Затем Айюб подозвал раба по имени Харит.
Джон обошел Юсуфа и заглянул в колодец. На дне плавала Саида, ее бледное тело едва виднелось в сумраке колодца. Джон отвернулся.
– Возможно, она покончила с собой, – прошептал он Юсуфу. – Я бы не стал ее винить.
– Нет, это сделал он, – выпалил Юсуф, указывая в сторону Турана. – Я уверен.
Джон кивнул, сделал вид, что оглядывается, а потом снова повернулся к Юсуфу:
– Ты видел свою сестру?
Юсуф побледнел, а Басима подняла голову.
– Зимат? – прошептала она и вдруг громко закричала: – Зимат! Где ты, дитя мое!
– Я здесь! – ответила Зимат, поспешно подходя к матери со стороны амбара.
– Благодарение Аллаху! – воскликнула Басима, поднимаясь с колен и обнимая дочь.
Туран и Айюб подошли к колодцу. Туран сразу подскочил к Джону, схватил его за правую руку и заломил ее за спину. Джон начал сопротивляться, но Юсуф покачал головой и повернулся к отцу:
– В чем дело?
– Туран говорит, что франк убил его жену, а потом спрятался на конюшне. Харит подтвердил, что Джона не было в комнате прошлой ночью.
Джон потряс головой.
– Но…
– Молчать, раб! – прервал его Айюб. – Туран останется здесь, чтобы подготовить жену к похоронам. Юсуф, ты отправишься к отцу Саиды, чтобы сообщить ему о трагедии, а также доставишь ему дар, чтобы компенсировать потерю дочери. Ты привезешь его сюда, а когда вы оба вернетесь, франк будет казнен. Это облегчит горе Вагара.
– Но Джон невиновен! – воскликнула Зимат, и все повернулись к ней.
Она покраснела и опустила взгляд.
Айюб нахмурился:
– Это тебя не касается, дочь. Я все сказал. Вопрос решен. – Он кивнул в сторону Джона. – Отведите его в клетку.
* * *
Юсуф придержал лошадь, когда показался Баальбек. Вагар и пять мамлюков, которые сопровождали его, также остановились. Им потребовалась почти неделя, чтобы отыскать Вагара, который увел свои стада на летние пастбища в горы, на север от Хамы. Юсуфа радовала задержка. Каждый лишний день, проведенный в поисках Вагара, означал дополнительный день жизни Джона. Но теперь, после четырех дней напряженной скачки, они добрались до Баальбека.
– Наконец, – пробормотал Вагар. – Я сам выпущу кишки ублюдку франку.
Юсуф помрачнел и направил свою лошадь вперед, переходя на рысь. Они проехали через городские ворота и поскакали к вилле. Когда они въезжали во двор, Юсуф заметил Турана, разговаривавшего с их дядей Ширкухом, который только что приехал и все еще был покрыт пылью после долгой дороги. Туран увидел Юсуфа и прищурился. Ширкух улыбнулся.
– Племянник! – радостно взревел он.
– Ахлан ва-сахлан, дядя. – Добро пожаловать, – сказал Юсуф, соскальзывая с седла.
Он обнял дядю за плечи, и они обменялись тремя традиционными поцелуями в губы.
– Теперь ты приветствуешь меня, как мужчина, – заметил Ширкух, стиснул предплечье Юсуфа и ощутил крепкие мускулы. – Клянусь Аллахом, ты уже мужчина. Очень скоро настанет твой черед присоединиться ко мне и пожить при дворе Нур ад-Дина.
– Мой черед?
– Твой отец решил, что Туран уже достаточно взрослый, чтобы начать службу у своего повелителя. Я приехал за ним. Завтра мы уезжаем в Алеппо. – Ширкух посмотрел через плечо на Вагара. – А кто это такой?
– Шейх бедуинов, Вагар, отец Саиды, – ответил Юсуф. – Вагар, это мой дядя, Ширкух.
– Ассалам аллейкам, шейх. Я скорблю вместе с тобой о твоей потере, – ответил Ширкух, обмениваясь поцелуями с Вагаром. – А теперь пойдем, освежимся. Мне не терпится поскорее увидеть брата.
Туран покачал головой:
– Позднее, дядя. Я должен поговорить с Юсуфом.
Ширкух нахмурился:
– Но ты наносишь обиду нашему гостю.
– Мои самые искренние извинения, шейх, – сказал Туран, кланяясь Вагару. – Завтра мы с братом расстанемся, и я не увижу его много месяцев.
Вагар кивнул.
– Хорошо, – сказал Ширкух. – Но не задерживайтесь.
Юсуф последовал за Тураном на задний двор.
– Я с тобой еще не закончил, младший брат, – сказал Туран.
– А я с тобой. – Юсуф поднял кулаки. – Ты убил Саиду. Признайся.
– И кто меня заставит? Ты? – Туран начал поворачиваться, когда Юсуф принялся кружить возле него. – Осторожнее, брат, на этот раз франка не будет рядом, чтобы тебя спасти, – сказал Туран, небрежно пощелкивая костяшками пальцев. Юсуф прыгнул вперед и ударил Турана в челюсть. Ошеломленный Туран отшатнулся. – Ах ты, маленький ублюдок!
Он также поднял кулаки и принялся кружить, повторяя движения Юсуфа.
– Зачем ты убил Саиду? – спросил Юсуф. – Она смеялась над размером твоего члена?
Лицо Турана покраснело от ярости. Он сделал шаг вперед и нацелился Юсуфу в голову, но тот легко ушел в сторону, дважды ударил брата в живот, а потом быстро отскочил назад. Туран согнулся, упираясь руками в колени.
– Должно быть, я попал в цель, – насмешливо добавил Юсуф. – Похоже, он у тебя не встает?
– Я тебя убью! – взревел Туран и бросился на Юсуфа, который до самого последнего момента стоял неподвижно.
Но, когда Туран оказался совсем рядом, он отпрыгнул в сторону и ударил брата в лицо, так что тот рухнул в пыль. Вне себя от ярости, Туран повернулся, но Юсуф снова оказался рядом. Он врезал брату коленом в живот, потом опустился на колени и ударил его в нос. Раздался треск ломающихся костей. Юсуф снова и снова наносил удары, а его старший брат тщетно пытался защититься.
Из носа Турана ручьем текла кровь, губа была разбита, но Юсуф продолжал наносить новые и новые удары. Он оскалил зубы, гнев и ненависть, копившиеся в нем столько лет, наконец нашли выход.
– Ты ублюдок, – рычал Юсуф, нанося очередной удар. – Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок!
Юсуф собрался ударить еще раз, но Туран перехватил его кулак. Юсуф попытался высвободиться, но пальцы старшего брата сжались, как тиски. Туран поднялся на ноги, развернул Юсуфа и сделал захват шеи. Ему удалось крепко прижать предплечье к горлу брата, и он начал его душить.
– Я действительно убил Саиду, – прошептал Туран на ухо Юсуфа. – Из-за этой суки мой член не стоит. И ты виноват в том, что мне пришлось на ней жениться. Так стоит ли мне убить еще и тебя, брат? – Он сжал шею Юсуфа еще сильнее. – Лицо Юсуфа стало ярко-красным, перед глазами замелькали вспышки света. – У тебя больше нет в запасе умных слов? Теперь они тебе не помогут.
Юсуф ударил головой назад, и Туран отшатнулся, закрыв руками лицо. Пытаясь сделать вдох, Юсуф резко повернулся к брату. Однако ему не удалось втянуть в себя воздух. У него начался приступ.
«Только не теперь, не теперь», – подумал Юсуф.
Он упал на колени, его грудь отчаянно вздымалась, но сделать вдох он все еще не мог.
Туран ухмыльнулся, несмотря на заплывший правый глаз и текущую из носа кровь.
– Что с тобой, братишка? Неужели опять не можешь дышать? И ты еще удивляешься, почему я любимец отца. Ты жалок.
Юсуф закрыл глаза, не обращая внимания на Турана, и заставил себя дышать медленно и ровно, сказав себе, что сможет справиться с приступом. Он должен восстановить дыхание; оно вернется, если он проявит терпение. Юсуф открыл глаза и встал.
– Ты хочешь продолжить схватку? – усмехнулся Туран, зубы которого были красными от крови. – Тебе бы не следовало подниматься с земли. – И он снова бросился на брата, который встретил его прямым ударом в разбитый нос.
Затем Юсуф отступил назад и начал кружить. Теперь уже улыбался он. Его дыхание полностью восстановилось.
– Я сотру улыбку с твоего лица, – прошипел Туран, шагнул вперед и, размахнувшись, нанес длинный удар.
Юсуф уклонился и провел комбинацию: два быстрых удара в живот, потом снизу в челюсть. Голова Турана дернулась назад, его качнуло в сторону, и он опустил руки. Юсуф шагнул к нему, нанес еще два быстрых удара в живот, и у его противника перехватило дыхание. Затем Юсуф собрал все силы и нанес прямой удар в челюсть, от которого ноги Турана подкосились, и с остекленевшими глазами он упал на колени. Юсуф поднял взгляд и увидел Ширкуха, который невозмутимо наблюдал за ними, опираясь спиной о стену виллы.
Юсуф взял Турана за плечи и наклонился к нему:
– Теперь ты признаешься, что сделал с Саидой.
– Это был несчастный случай, – пробормотал Туран, опустив голову. – Я не хотел причинить ей вред.
– Громче, брат. Я не слышу.
– Это был несчастный случай! – крикнул Туран. – Я толкнул ее, и она упала, ударилась головой о стол.
На лице Юсуфа появилось презрение.
– Не будь ты моим братом, я бы забил тебя здесь до смерти, как животное.
Он отпустил плечи Турана, который упал в пыль и остался лежать неподвижно. Юсуф подошел к Ширкуху:
– Ты слышал, что он сказал, дядя. Он убил Саиду.
Ширкух кивнул:
– У твоего отца были такие же подозрения. Вот почему он прислал меня за Тураном. Ему необходим суровый урок. – Он положил руку Юсуфу на плечо. – Я бы не поверил, если бы не увидел все собственными глазами. Туран почти в два раза больше тебя, но ты заставил его есть землю.
Юсуф кивнул в сторону клетки, где держали Джона.
– Этому меня научил франк по имени Джон.
– Он хорошо тебя научил. Я поговорю с твоим отцом и позабочусь, чтобы его освободили. – Ширкух снял с пояса кинжал и протянул его племяннику. Рукоять клинка имела форму головы свирепого орла. – Его подарил мне Нур ад-Дин. Он сказал, что я подобен орлу, атакующему зайца, ужас франков. Теперь кинжал принадлежит тебе.
Юсуф вытащил кинжал из ножен, и темно-серый клинок засиял на солнце.
– Спасибо, дядя.
– В тебе есть задатки великого воина, Юсуф. Наш повелитель Нур ад-Дин нуждается в таких мужчинах, как ты. Скоро придет твоя очередь присоединиться к нам в Алеппо, маленький орел.
