Глава 16
Июнь – сентябрь 1157
Алеппо
Лепестки роз, светящиеся в лучах весеннего солнца, дождем падали на землю, когда Джон вместе с длинной цепочкой всадников ехал к цитадели мимо приветствовавших армию жителей Алеппо, которые собрались на центральной площади. Нур ад-Дина, возглавлявшего свою армию, горожане встречали радостными криками:
– Малик, джазак Аллаху хайр! Джазак Аллаху хайр! – Великий король, да вознаградит тебя Аллах!
Впрочем, жители Алеппо радостно кричали далеко не все время. Джон ехал рядом с Рейнальдом, который остался в своих пластинчатых доспехах, хотя его руки и были связаны. Некоторые люди в толпе с ненавистью смотрели на проезжавшего мимо франка. Другие делали знак, отводящий дурной глаз – поднимали сжатые вместе большой и указательный пальцы, образуя круг, и угрожающе махали руками. Рейнальд не обращал на них внимания, он сидел на лошади, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой.
Джон добрался до дальней части площади и оказался в тени цитадели. Возле моста через ров собралась самая большая толпа. Мамлюки старались ее сдерживать, но Джон видел, что люди стремятся приблизиться к Нур ад-Дину, чтобы прикоснуться к нему. Наконец охране удалось оттолкнуть самых назойливых, и армия вновь двинулась вперед. Однако мужчины продолжали выкрикивать угрозы и оскорбления в адрес Рейнальда, и охрана стала оттеснять толпу назад, когда седобородый мужчина, лишенный зубов, сумел пробиться вперед и плюнул в Рейнальда – ему удалось попасть франку в лицо. Рейнальд вздрогнул и поднял связанные руки, чтобы стереть плевок.
– Дикари, – пробормотал он и повернулся к Джону: – Как ты можешь сражаться за неверных? Ты предал клятву крестоносца. Ты будешь гореть в аду.
– Тогда ты составишь мне там компанию, – пробормотал Джон, направляя свою лошадь к дощатому разводному мосту.
Они проехали по мощеной дороге и оказались во дворе цитадели. Воины начали собираться вокруг Нур ад-Дина, который приглашал эмиров и шейхов на пир во дворец. Джон повел Рейнальда вправо, в сторону тюрьмы.
Он не успел отъехать далеко, когда его позвал Нур ад-Дин.
– Куда ты ведешь пленника? – спросил он, выехав из толпы.
– В темницу, малик.
– Нет, приведи его на пир. И сам приходи. Ты будешь переводить слова своего соплеменника.
– Он мне не соплеменник, – проворчал Джон себе под нос, но Нур ад-Дину сказал: – Хорошо, малик.
– Что он сказал? – спросил Рейнальд, когда Нур ад-Дин отъехал.
– Он пригласил тебя на сегодняшний пир.
– У меня нет желания есть с неверными, – зло сказал Рейнальд.
– У тебя нет выбора. – Джон перехватил поводья лошади Рейнальда и направился в сторону бараков.
– И куда теперь? – спросил Рейнальд.
– В бани.
Рейнальд презрительно наморщил нос.
– Бани? Ты хочешь меня убить?
Джон бросил на Рейнальда мрачный взгляд.
– От тебя воняет, как от свиньи. А я буду сидеть рядом и хочу получать удовольствие от еды.
* * *
Пир проходил в самом большом зале дворца – длинной прямоугольной комнате с высоким потолком, который поддерживали ряды каменных колонн. Гости – пятьдесят человек – скрестив ноги, расположились на подушках вдоль длинного низкого стола. Нур ад-Дин, сидевший в центре, посадил Рейнальда напротив себя. Джону досталось место справа от Рейнальда, напротив Юсуфа.
Когда гости расселись, в зал вошли слуги. За спиной каждого гостя расположилось по слуге, которые одновременно поставили на столы первое блюдо. Джону сразу захотелось есть, как только он уловил аромат кусочков курятины на косточках в ароматном соусе из ногута, лука, яиц, толченого миндаля и корицы. Он взял нож и вилку с двумя зубцами и отрезал кусок нежного мяса. Одновременно он бросил взгляд на Рейнальда. Принц Антиохии взял куриную ножку рукой и принялся жевать мясо, так что жир потек по бороде.
– Тебе следует воспользоваться ножом и вилкой, – прошептал Джон, показывая на столовые приборы.
Рейнальд обсосал куриную кость и бросил ее на стол.
– Зачем мне вилка, если Бог дал мне руки? – спросил он, вытирая пальцы о халат и оставляя на нем жирные пятна.
– Что вы обсуждаете? – спросил Нур ад-Дин, наклонившись к Джону.
– Принц Антиохии восхищается тем, как вы используете вилку, – объяснил Джон. – Однако он сказал, что предпочитает брать еду руками, которые дал ему Бог.
– Но Бог дал ему еще и ноги, – ответил Нур ад-Дин, – быть может, он захочет есть с их помощью. – Он рассмеялся собственной шутке, и многие гости к нему присоединились.
Рейнальд покраснел и повернулся к Джону:
– Что он сказал? Почему все смеются?
– Он сказал, что Бог дал нам еще и ноги, и предложил тебе воспользоваться ими.
Рейнальд стиснул зубы.
– Кто такой этот неверный, чтобы смеяться надо мной? Спроси у него, что они за люди такие, если презирают свинину и вино?
Джон перевел, и смех за столом стих.
– Пророк, да пребудет на нем благословение Аллаха, велел нам избегать этих вещей, – сурово сказал Нур ад-Дин, и его голос громко прозвучал в наступившей тишине. – Разве если бы папа запретил вино, ты бы не перестал его пить?
– Едва ли такое было бы возможно, – фыркнул Рейнальд, когда Джон перевел слова Нур ад-Дина. – Папа пьет как сапожник.
Джон повернулся к Нур ад-Дину:
– Он сказал «нет».
– Значит, твой народ не уважает слова собственных пророков? – спросил Нур ад-Дин.
Все глаза обратились к Рейнальду.
– А на что годятся священники? – спросил Рейнальд, взяв в руки куриную кость и жестикулируя ею, чтобы подчеркнуть свои слова. – Они сидят в церквях, пьют вино и копят золото, пока истинные мужчины сражаются.
– Но разве ваши священники не молятся за вас, как наши суфии?
– Я не нуждаюсь в их молитвах, пока они дают мне деньги, когда я попрошу. А если нет, – он сломал куриную ножку пополам, – я их беру сам.
Когда Джон перевел, брови Нур ад-Дина поползли вверх.
– Ты учиняешь насилие над вашими святыми? Даже убиваешь их?
– Нельзя убивать избранника Божия, и я не дикарь. – Рейнальд немного помолчал. – Но есть другие способы заставить священников делать то, что мне нужно. Когда патриарх Антиохии отказался выделить деньги на нашу кампанию против Кипра, я раздел его, вымазал медом и привязал на крыше цитадели. Через четыре часа на солнце, весь покрытый муравьями и пчелами, он стал очень внимательно прислушиваться к голосу разума.
Нур ад-Дин повернулся к Джону:
– Их патриарх подобен имаму?
– Да, но только он более могущественный, почти как калиф.
Эмиры принялись ворчать.
– Разве ты не боишься божьего гнева? – спросил у Рейнальда Нур ад-Дин.
– Я переносил тяготы и сражался, чтобы защитить Святую землю от сарацин. Именно благодаря таким людям, как я, Иерусалим до сих пор остается христианским, а в его церквях служат священники и там нет неверных. Я не боюсь Бога. Он нуждается во мне.
Лицо Нур ад-Дина исказилось от отвращения.
– Именно из-за таких людей мы должны изгнать франков со своих земель, – громко заявил он, чтобы его услышали все гости. Эмиры и шейхи принялись кивать и стучать по столам, чтобы показать свое одобрение. – Уведите его. Он портит мне аппетит.
Джон встал и заставил Рейнальда подняться.
– Отвести его в темницу?
– Нет, – ответил Нур ад-Дин. – Мы не такие дикари, как он. Найди ему дом в городе и рабов, которые будут ему служить, как положено князю Антиохии. И чем быстрее его выкупят, тем лучше. Я больше не хочу его видеть.
– Да, малик.
Джон схватил Рейнальда за руку и повел его прочь из зала.
– Что он сказал? – спросил Рейнальд, когда они вышли из дворца и зашагали по двору.
– Тебе дадут дом и рабов до тех пор, пока тебя не выкупят. И еще он сказал, что твои обычаи сильно отличаются от обычаев его народа.
– Проклятье, тут он совершенно прав. Я не имею ничего общего с дикарями и язычниками.
– Что верно, то верно, – пробормотал Джон.
* * *
На следующее утро Юсуф в своем лучшем халате из красного шелка стоял перед зеркалом у себя в покоях. Он улыбнулся и наклонился к зеркалу, чтобы проверить – не застряло ли что-то между зубами. Поправив халат в последний раз, он удовлетворенно кивнул, вышел в коридор и направился в гарем. У входа на страже стояли два стражника-евнуха.
– Я пришел навестить Азимат.
– Вас ждут, – ответил один из евнухов.
Он провел Юсуфа по длинному коридору, тускло освещенному тонкими свечами. Когда они подходили к дверям покоев Азимат, Юсуф с удивлением увидел выходящего оттуда Гумуштагина. Лысый евнух едва не столкнулся с Юсуфом и вкрадчиво улыбнулся:
– Салям, Юсуф.
– Салям, Гумуштагин. Что привело вас в гарем?
– Одно из немногих преимуществ евнуха: у меня свободный доступ к покоям Нур ад-Дина. – Гумуштагин бросил на Юсуфа внимательный взгляд. – Однако ты не евнух.
– Я пришел навестить Азимат.
– Ты проводишь много времени с женой Нур ад-Дина.
– По его просьбе.
Гумуштагин прищурился:
– Да, конечно. До встречи, Юсуф.
Гумуштагин коротко поклонился и зашагал по коридору.
– До встречи, – ответил Юсуф вслед удаляющейся фигуре Гумуштагина, затем повернулся к двери и подождал, когда страж войдет в покои Азимат и сообщит о его приходе.
– Вы можете войти, – сказал страж Юсуфу.
Юсуф перешагнул через порог и обнаружил, что Азимат в простом белом халате из хлопка устроилась на одном из подоконников с половинкой дыни и ложкой в руках. Одна из служанок сидела на подушке у ее ног и читала вслух. Когда Юсуф вошел, служанка смолкла.
– Моя госпожа, – с поклоном сказал Юсуф.
Азимат что-то прошептала служанке и встала.
– Салям, Юсуф. Заходи и садись. – Она указала на середину комнаты, где на толстом ковре лежали шелковые подушки.
Юсуф дождался, когда Азимат сядет, и устроился напротив. Служанка закрыла книгу и села к ткацкому станку.
– Не хочешь отведать чего-нибудь освежающего? – спросила Азимат, показывая на дыню. Юсуф кивнул. – Каниз! – позвала Азимат, и через мгновение в комнату вошла служанка с половинкой дыни и ложкой в руках.
Она протянула угощение Юсуфу. Мякоть дыни была смешана с толченым льдом. Юсуф набрал ложкой немного прохладного угощения.
– Лед летом – как такое возможно? – спросил он.
– Зимой его привозят с гор возле Баальбека и хранят в соломе в подвалах дворца. Это редкая роскошь.
Юсуф проглотил ложку охлажденного лакомства и закрыл глаза, чтобы насладиться сладким прохладным вкусом.
– Изумительно.
– Я рада, что ты получил удовольствие, рада, что вернулся живым из Алеппо, даже если только для того, чтобы я могла снова тебя увидеть.
Женщина за ткацким станком перестала работать и подняла голову. Юсуф побледнел.
– Вам следует быть осторожней, хатун. – Наступила неловкая тишина, во время которой Юсуф теребил свой золотой пояс. – С вами все было в порядке после нашей последней встречи? – наконец спросил он.
– Мне стало лучше, ты был прав: слезы не могли мне помочь. Если я хочу иметь сына, я должна взять судьбу в свои руки. – Она посмотрела Юсуфу в глаза и не стала отводить свои в сторону.
Юсуф откашлялся и перевел взгляд в сторону ткацкого станка.
– Я уверен, Нур ад-Дин будет счастлив услышать, что вы готовы попробовать еще раз.
Азимат нахмурилась:
– Он взял новую наложницу, которая, как он надеется, даст ему наследника. Я боюсь, у меня никогда не будет сына от Нур ад-Дина.
– Но вы сказали…
– Лучше не будем об этом говорить, – прервала его Азимат.
– Тогда о чем же будет наша сегодняшняя беседа?
– Я слышала, ты храбро сражался в битве у брода Иакова. Расскажи о ней.
– То была славная битва, – с улыбкой проговорил Юсуф и принялся подробно описывать ход сражения, показывая руками положение двух армий. Азимат с интересом его слушала и кивала. – Мы их раздавили, – сказал в заключение Юсуф. – Сотни франков были убиты и тысячи взяты в плен. Однако их королю повезло, он сумел спастись.
Азимат нахмурилась:
– И после всего вы позволили ему уйти? Неужели вы его не преследовали?
– Мы не могли. Римский император привел свою армию с севера. Нам пришлось заключить мир.
– Понятно. А тебе не показалось странным, что Нур ад-Дин узнал о том, что император выступил со своей армией, только после того, как разбил франков?
– Что вы имеете в виду?
– Трудно скрыть такую огромную армию. – Азимат понизила голос: – Иногда мне кажется, что Нур ад-Дин не хочет победить христиан.
– Это безумие! – возмущенно возразил Юсуф. – Он постоянно думает о том, чтобы прогнать их с наших земель.
– Верно, а эмиры и шейхи следуют за ним именно по этой причине. Люди охотно платят налоги, чтобы поддержать войну. Но, как только франки уйдут, наших людей нечем будет объединить. Думаю, Нур ад-Дин боится, что если он победит франков, то потеряет свое королевство.
Юсуф нахмурился.
– Нур ад-Дин раздавит франков, – упрямо сказал он. – Сейчас Усама заключает мир с римским императором. Нам не придется больше его бояться. И тогда, как только умрет король Балдуин, мы снова нанесем удар.
– Возможно, ты прав. Но если Нур ад-Дин не захочет выступить против них?
– Тогда это сделает кто-то другой.
– Ты?
Юсуф покачал головой:
– Я всего лишь эмир Телль Башира.
– Но я вижу, как ты горяч и насколько сильно твое честолюбие, Юсуф. – Он открыл рот, собираясь возразить, но Азимат подняла руку, чтобы его остановить. – Не нужно отрицать. Я видела такое же пламя, горевшее в Нур ад-Дине. Но если ты хочешь стать великим, тебе следует самому управлять своей судьбой.
– Будьте осторожнее, нельзя говорить такие вещи, хатун, – сдержанно ответил Юсуф. – Я человек чести, а Нур ад-Дин мой господин.
– Когда-то у Нур ад-Дина тоже был господин. – Азимат посмотрела в сторону своих служанок и дальше заговорила шепотом: – Его отец, Занги, был убит в собственной постели. – И ее темные глаза вновь встретились с глазами Юсуфа. – Иногда нужно самому взять то, что хочешь, Юсуф.
Юсуф заставил себя отвернуться.
– Зачем вы говорите мне это? Вы считаете меня предателем?
Азимат улыбнулась:
– Нет, конечно нет. Однако далеко не все подданные Нур ад-Дина столь же ему верны. Если ты будешь медлить, это сделает кто-то другой. Например, Гумуштагин.
– Так вот что он здесь делал? Заговор против Нур ад-Дина?
– Гумуштагин слишком умен, чтобы обсуждать свои планы со мной, а я никогда не стану его поддерживать. Но ты… – Азимат посмотрела ему в глаза и еще сильнее понизила голос: – Я помогу тебе, если ты поможешь мне, Юсуф. Мы оба можем изменить собственную судьбу.
Юсуф приподнял брови:
– Но вы же не хотите предложить…
Азимат еще несколько мгновений удерживала его взгляд, а потом отвернулась.
– Нет, – резко оборвала она Юсуфа. – Забудь о том, что я говорила. Тебе следует уйти.
– Но…
– Иди! – Азимат закончила разговор.
Юсуф встал и с хмурым видом вышел из покоев Азимат. Непроизнесенные слова вертелись у него в голове, вызывая тревогу.
* * *
Юсуф вернулся в свои покои и обнаружил Фариду, которая лежала на кровати в атласном халате.
– Вы сегодня очень красивы, мой господин, – сказала она.
Смутившийся Юсуф отвернулся.
– У тебя нет от меня секретов, Юсуф. – Она встала и подошла к нему. – Ты ходил навестить Азимат. Из-за меня ты не стал бы так стараться. – Она развязала пояс его халата. – Будь осторожен с ней, мой господин. Ты нравишься Нур ад-Дину. Постарайся сохранить его хорошее отношение.
– Нур ад-Дин дал мне разрешение на посещения Азимат.
– Тем более тебе нужно быть осторожным.
Юсуф сбросил халат на пол.
– Не учи меня жить, женщина. Я знаю, что делаю.
Фарида подошла к нему со спины и обняла за пояс.
– А просит ли тебя Нур ад-Дин надевать лучший халат, когда ты посещаешь его жену? – прошептала она ему в ухо. – Я не в силах помешать тебе ее желать, Юсуф, но могу посоветовать не вести себя так глупо. Если я вижу, что ты ею увлечен, значит, это смогут заметить и другие.
– Тут не о чем говорить, – солгал Юсуф.
– Значит, ты больше к ней не пойдешь?
Слова Азимат промелькнули в сознании Юсуфа.
«Я помогу тебе, если ты поможешь мне». Неужели она хотела, чтобы он дал ей сына? И что она намерена сделать в ответ? Юсуф потер лоб, пытаясь привести мысли в порядок. Это безумие, сказал он себе. Нур ад-Дин его господин. И все же… Образ Азимат, ее жгучие темные глаза стояли перед его мысленным взором.
– Я не хочу об этом говорить, – наконец сказал он.
Он высвободился из объятий Фариды и подошел к сундуку, чтобы взять простой белый халат.
– Если ты не будешь говорить со мной, я не смогу тебе помочь. Что она тебе сказала, мой господин?
Юсуф вздохнул и посмотрел на Фариду.
– Она хочет, чтобы я дал ей сына.
Глаза Фариды широко раскрылись. Она подошла к нему и взяла за руки.
– Ты не можешь.
– Я знаю, – резко ответил Юсуф, но тут же заговорил мягче: – Но она обещала…
– Что?
Юсуф посмотрел ей в глаза.
– Королевство.
– Это безумие. Вспомни, что случилось с Надирой. Нур ад-Дин прикажет забить ее камнями, а тебя казнить.
Юсуф кивнул, но перед его глазами вдруг появилось соблазнительное тело Азимат, обтянутое тонким халатом. Фарида прикусила губу и сильно ударила его по щеке.
– Как ты смеешь, – закричал Юсуф. – Ты сошла с ума, женщина?
– Это ты потерял разум! Я не позволю тебе погубить свою жизнь из-за этой женщины. Мы вернемся в Телль Башир.
– Нет, – твердо сказал Юсуф. – Я нужен моему господину.
– Ты думаешь не о своем господине, а о его жене. Мы уедем. Другого способа выкинуть ее из головы не существует.
Юсуф явно колебался, и Фарида снова подняла руку. Юсуф схватил ее за запястье.
– Ладно, – вздохнул он. – Ты права, Фарида. Я вернусь в свои земли и буду оставаться там до тех пор, пока Нур ад-Дин меня не призовет. И я больше не буду думать об Азимат.
* * *
Джон пересек залитую солнцем площадь в центре Алеппо и оказался на базаре, где продавали лекарства. Когда-то Юсуф ему сказал, что на базарах Алеппо можно купить все, что угодно, если у тебя есть деньги, и сейчас у него складывалось впечатление, что это так и есть.
Улица, на которой находился рынок, была закрыта сверху длинными деревянными досками, положенными на расстоянии полудюйма друг от друга, и сквозь них просачивался солнечный свет, падавший на множество самых разных товаров. Джон обошел несколько корзин с растениями, выставленных на улице перед лавками.
Рядом продавали лекарства, для приготовления которых пришлось потрудиться: порошки в глиняных горшках и яркие разноцветные жидкости в стеклянных кувшинах. Джон миновал худого сарацина, кипятившего что-то темно-синее над небольшим огнем, пар проходил через тонкую трубку и собирался в стеклянном кувшине, где приобретал светло-зеленый цвет. Джон очень вовремя отвел взгляд – и ему удалось избежать столкновения с лекарем, тут же, посреди улицы, вырывавшим у пациента зуб. Чуть дальше темнокожий мужчина с лицом, заросшим густой черной бородой, держал в руках кувшин, наполненный черной вязкой массой, и громко рекламировал средство против облысения.
Джон продолжал идти дальше, пока не оказался перед переулком, который уходил направо. Он остановился перед входом, сжимая и разжимая кулаки. Джон знал, что поступает неправильно, но у него не оставалось выбора. Он думал о Зимат и о том, что она ему сказала прошлой ночью. Он знал, что должен ее защитить, какой бы ни была цена. Джон вздохнул и решительно шагнул в переулок.
Свет сюда почти не попадал, Джон прошел всего несколько шагов и споткнулся о вытянутые ноги нищего. Он начал извиняться, но уже в следующее мгновение на лице у него появилась гримаса отвращения, и он отошел в сторону. Нищий был болен проказой, его лицо и руки были в язвах, которые белыми пятнами выделялись на фоне загорелой кожи. Бесформенные опухоли покрывали лицо, делали лоб выпуклым и уродливым. Нищий протянул к нему руку, лишенную двух пальцев.
– Милостыню, добрый господин. Милостыню для бедного прокаженного.
– Не подходи, дьявол, – выкрикнул Джон, вытаскивая кинжал.
– Оставь его, Джон. – Джон поднял голову и увидел Ибн Джумэя. – Проказа – это не наказание Божье, а болезнь, – продолжал лекарь-еврей. – До тех пор, пока ты к нему не прикасаешься, он не заразен. – Он склонил голову, изучающе глядя на Джона. – Что привело тебя сюда, друг?
– Я пришел повидать тебя. Юсуф сказал, что ты принимаешь пациентов в городе.
– Так и есть. Человек, которого ты хотел ударить кинжалом, один из моих пациентов. Заходи внутрь.
Он провел Джона в ярко освещенную комнату, выходящую на противоположную сторону переулка. Большой стол – на нем вполне мог бы поместиться человек – занимал большую часть помещения. Стены скрывали полки, уставленные глиняными кувшинами. Джон взял один из них и заглянул внутрь – там лежали черные сморщенные листья.
– Чай, – пояснил Ибн Джумэй. – Помогает пищеварению. Но я полагаю, что ты пришел сюда не за ним.
– Нет. – Джон поставил кувшин на место. – Я… я… – начал он и смолк, почувствовав, что краснеет. – Из-за женщины.
– О, у тебя неприятности, не так ли? – Джон кивнул, и Ибн Джумэй похлопал его по плечу. – Ты не первый, Джон, и не последний. К счастью, законы ислама отличаются терпимостью в данном вопросе. Подожди-ка. – Лекарь подошел к полке у дальней стены и принялся снимать оттуда кувшины и изучать их содержимое. Наконец он нашел то, что искал, и поставил на стол. Затем он отсыпал немного сушеных листьев в мешочек. – Пусть она положит это в кипящую воду и выпьет. – Он посмотрел в глаза Джона. – Это приведет к тому, что она потеряет ребенка.
Джон вдруг ощутил приступ тошноты, опустил глаза и принялся шарить в кошельке, чтобы расплатиться. Когда Джон протянул Ибн Джумэю динар, тот покачал головой.
– В этом нет необходимости. – Он вложил мешочек в руку Джона.
Джон посмотрел на мешочек, по его щекам потекли слезы, и он бросил его на стол.
– Я не могу, – пробормотал он и поспешил к двери. – Должен существовать другой способ.
* * *
Джон вошел в ворота и оказался на залитой солнцем территории цитадели. На поле тренировался отряд мамлюков, Джон обошел их и зашагал к дворцу. У самого входа он столкнулся с Юсуфом.
– Джон! – позвал Юсуф. – Я как раз хотел тебя повидать. – Он внимательно посмотрел на друга. – С тобой все в порядке? Ты ужасно выглядишь.
– Со мной все хорошо.
– Отлично, потому что нам предстоит долгое путешествие. Я решил покинуть Алеппо.
Джон почувствовал, как сердце сжалось у него в груди. Он не мог сейчас покинуть город. Только не это. У него пересохло в горле.
– Когда? – хрипло спросил он.
– Завтра. Мне нужно сходить к сестре, попрощаться с ней и Хальдуном. Потом мы с тобой встретимся в бараках, чтобы подготовиться к отъезду с Каракашем и Тураном.
Джон кивнул. Он смотрел, как Юсуф покидает цитадель, но, когда его друг скрылся из виду, не пошел в бараки, а поспешил в покои Юсуфа во дворце. Но там было пусто.
– Здесь кто-нибудь есть? – позвал Джон.
Фарида вышла из соседней комнаты. Она была одета в легкий халат, сквозь который просвечивали грудь и бедра. Джон отвернулся.
– Юсуфа нет, – сказала она.
– Я знаю, мне нужно поговорить с тобой.
– Нам не следует встречаться наедине. Тебе лучше уйти.
Джон посмотрел ей в глаза.
– Однажды ты сказала, что я могу обратиться к тебе, если мне потребуется друг. Я в отчаянии, Фарида, и лишь ты способна меня понять.
– А как же Юсуф?
– Я не могу говорить с ним на эту тему.
Фарида изучающе посмотрела на него.
– Ты выглядишь ужасно, – наконец сказала она. – Подожди здесь. – Она скрылась в своей комнате и вскоре вернулась в шелковом зеленом халате.
– Садись, – сказала она, и они устроились друг напротив друга на подушках. – Что тебя тревожит, Джон?
Джон смущенно отвернулся.
– Я… не могу покинуть Алеппо.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть один человек… – начал Джон, но не смог продолжать.
– Женщина? – подсказала Фарида, Джон кивнул, и она улыбнулась. – Это же хорошо! Юсуф твой друг, но он не владеет тобой. Тебе нет необходимости приносить свою жизнь в жертву. Ты должен быть с любимой женщиной. Юсуф поймет.
– Нет. Это не моя женщина.
Фарида изогнула бровь.
– Кто? – Джон опустил глаза и не ответил. – Кто? – нетерпеливо повторила Фарида.
– Зимат.
– Сестра Юсуфа! – ахнула Фарида. – Ты сошел с ума?
– Она меня любит. Зимат хочет развестись с Хальдуном.
– Юсуф никогда не согласится на такое. Ты его друг, но ты неверный. Это покроет позором семью.
– Но что мне делать?
– Ты должен уехать из Алеппо вместе с Юсуфом. И никогда больше не видеть Зимат. Забыть о ней.
– Я не могу. – Джон помолчал, а потом сделал глубокий вдох. – Она беременна.
Глаза Фариды широко раскрылись.
– Она носит твоего ребенка? Ты уверен?
– Зимат говорит, что это мой ребенок.
– Тогда ты должен от него избавиться. Существуют растения…
– Нет! – сказал Джон, повысив голос, что не входило в его намерения. – Я не могу убить ребенка. – Он посмотрел в глаза Фариды. – Я расскажу Юсуфу. Я не могу больше жить с такой тайной.
– Нет. Он тебя убьет!
– Тогда мы убежим в Иерусалимское королевство.
– Неужели ты думаешь, что Зимат будет счастлива среди франков? – резко спросила Фарида. – Она жена эмира и привыкла к роскоши. Какой будет ее жизнь в качестве жены простого солдата? Какое будущее ждет ее ребенка?
– Тогда что мне делать? – стиснув зубы, спросил Джон. – Я должен оставить женщину, которую люблю? Оставить своего ребенка, чтобы его вырастил другой мужчина?
Фарида кивнула:
– Если ты действительно любишь Зимат, то должен сделать все, чтобы защитить Зимат и ребенка.
– И что произойдет, когда ребенок родится? Что, если у него будут голубые глаза и светлые волосы?
– Молись, чтобы этого не случилось.
Апрель 1158
Телль Башир
Джон стоял на башне над воротами Телль Башира и наблюдал за дорогой, ведущей в Алеппо. Влажная одежда липла к телу, струи дождя стекали по лицу. Он держал длинный кусок кожи, который методично наматывал на правую руку и разматывал. Два мамлюка, стоявшие на страже, съежились под своими плащами.
– Как ты думаешь, что за дьявол преследует неверного? – прошептал один из них.
– Может быть, он проиграл в кости.
– Может быть, он лишился разума.
Джон слышал слова, но обращал на них внимания не больше, чем на дождь. Прошло семь месяцев с тех пор, как он покинул Алеппо, и почти девять с того момента, как Зимат рассказала ему о том, что у нее прекратились месячные и она ждет ребенка. Джон со дня на день ждал известия о его рождении, вот почему он стоял здесь, у ворот, всякий раз, когда у него появлялась такая возможность, и смотрел на извивающуюся дорогу, ведущую в Алеппо.
Джону показалось, что он увидел там какое-то движение, и прищурился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть за завесой дождя. Потом он повернулся к стражникам:
– Кто-то приближается. Сообщите эмиру и приготовьтесь открыть ворота.
Стражники побежали к замку, а Джон снова стал следить за приближающимися всадниками. Когда они подъехали ближе, он увидел, что их пятеро. Они скакали по грязной городской мостовой, разбрызгивая воду, потом приблизились к городским воротам. Первый всадник снял капюшон, и Джон узнал младшего брата Юсуфа, Селима.
– Откройте ворота! – крикнул он. – Я прибыл с важными вестями.
Джон наблюдал, как Селима впустили внутрь и повели внутрь цитадели. Наклонив голову, он глубоко вздохнул.
– Прошу тебя, Господи, – прошептал он. – Пусть у ребенка будут темные глаза.
Джон спустился со стены и зашагал через мокрый двор к цитадели. Он вошел как раз в тот момент, когда Юсуф целовал брата в обе щеки. Туран с улыбкой стоял рядом.
– Джон! – воскликнул Юсуф. – Селим привез хорошие новости.
– Да? – спросил Джон, с огромным трудом стараясь сохранять спокойствие.
– Ты помнишь мою сестру, Зимат? У нее родился сын!
– Сын, – хрипло прошептал Джон и повернулся к Селиму: – Ты видел мальчика? – Селим кивнул. – И какой он?
– Здоровый ребенок.
– И на кого похож? – нетерпеливо спросил Джон. – На свою мать?
Селим нахмурился, смущенный интересом Джона.
– Ну, он еще совсем маленький, но у него глаза отца.
Джон с облегчением вздохнул.
– Иль-Хамдуллах, – пробормотал он. – Благодарение Господу.
