Глава 13
Март – апрель 1156
Алеппо
Юсуф ехал по белым полям в Алеппо, и его лицо окутывали облачка пара, слетавшие с губ при каждом выдохе. Далекие стены города сияли в розовых лучах восходящего солнца. Последний год с лишним Юсуф провел в Телль Башире, собирая налоги и тренируя своих людей. Сейчас его призвал Нур ад-Дин. Малик собирал эмиров для подготовки к войне. Юсуфу хотелось поскорее начать новую кампанию, и он отправился в путь, как только на пшеничных полях зазеленели первые ростки. Он скакал быстро, взяв с собой только Джона, Каракаша и Эль Маштуба, позволив остальным мамлюкам и Фариде не спеша следовать за ними. В первый же день, когда они выехали из Телль Башира, пошел снег.
– Такая погода дурной знак, – проворчал Каракаш. – Плохой урожай приведет к тому, что денег для кампании будет недостаточно.
– Ничего страшного, снегопад не такой уж сильный, – ответил Юсуф. – Если на то будет воля Аллаха, урожай не пострадает. – Он посмотрел на Джона, который не сводил глаз с далеких стен. Он молчал с самого отъезда из Телль Башира. – Поехали быстрее, – добавил Юсуф. – Чем скорей мы окажемся у огня, тем лучше. – Он пришпорил свою лошадь и перешел на рысь, остальные последовали его примеру.
Юсуф кивнул стражникам, когда они проехали в Еврейские ворота, и дальше они поскакали по узким улочкам. В городе было тихо, и Юсуф слышал, как скрипит под копытами лошадей снег. Они пересекли пустую площадь, находившуюся в самом сердце города, промчались по подъемному мосту через ров и оказались на мощеной дороге, ведущей к воротам. Стража сразу пропустила их маленький отряд.
На овальном поле, расположенном внутри цитадели, собралось множество конных мамлюков, которые тренировались на скаковом круге, расположенном по краю площадки. Юсуф смотрел на одного из мамлюков с луком в руке. Он перепрыгнул через деревянный барьер, не замедляя скорости, выхватил из висевшего на спине колчана стрелу и выстрелил в чучело, одетое в кольчугу и шлем. Стрела ударила в плечо, и мамлюк с радостным криком помчался дальше.
– Неплохо, – сказал Джон.
– Хм-м-м, – фыркнул Каракаш. – Никогда не знал, что врага можно убить выстрелом в плечо.
Когда Юсуф скакал мимо мамлюков, он заметил, что один из воинов внимательно на него смотрит – он был стройным, с коротко подстриженными черными волосами и бородой. Юсуф пригляделся внимательнее и узнал его.
– Хальдун!
– Юсуф! – Хальдун подъехал к Юсуфу и сжал его плечо. – Как долго мы не виделись, старый друг.
– Слишком долго. Ты хорошо выглядишь.
Хальдун усмехнулся:
– Я стал новым эмиром Баальбека. – Затем его улыбка потускнела. – Я сожалею, Юсуф. Знаю, что Туран хотел занять это место.
– Ты его заслужил.
Хальдун приложил правую руку к сердцу и слегка поклонился, показывая благодарность за похвалу. Потом он повернулся к Джону:
– Это тот неверный, который командует твоей личной стражей – слышал, его называют тенью Юсуфа?
Юсуф кивнул:
– Его зовут Джон.
Хальдун подъехал и пожал Джону руку.
– Я много о тебе слышал.
– Однажды мы уже встречались, – негромко ответил Джон. – В Баальбеке. – Хальдун наморщил лоб: этого он явно не помнил. – Ты и не мог меня запомнить, тогда я был рабом.
– Расскажи мне о своей жене, – попросил Юсуф Хальдуна. – Как поживает моя сестра?
– Зимат здесь, в Алеппо, и у нее все хорошо, – ответил Хальдун и немного помрачнел. – Она родила мне двух девочек.
– Значит, следующим будет мальчик.
– На все воля Аллаха, – сказал Хальдун. – Ты должен навестить сестру. Завтра я пригласил к себе Нур ад-Дина, чтобы поблагодарить за то, что он сделал меня эмиром Баальбека. Там также будет Туран. Тебе стоит прийти. Все будет как в старые добрые времена.
Юсуф улыбнулся:
– Я приду.
* * *
На следующий день солнце уже клонилось к закату, когда Юсуф вместе с Джоном покинули цитадель. Хальдун прислал за ними мамлюка, и теперь они ехали за ним по длинной мощеной улице и через главную площадь Алеппо, где крестьяне уже собирали свои повозки, чтобы возвратиться домой.
Они свернули на улицу, которая через сотню ярдов закончилась тупиком. Мамлюк направил своего коня направо в узкий переулок, сжатый с двух сторон высокими стенами. Как только Юсуф и Джон оказались внутри, ворота, защищавшие дома в переулке от воров, захлопнулись. Они миновали несколько деревянных ворот, пока не подъехали к распахнутым, и вслед за мамлюком въехали во двор, в центре которого бил фонтан, а по краям росли высокие пальмы. Туран приехал чуть раньше и успел спешиться.
– Приветствую тебя, Туран, – сказал Юсуф, соскакивая на землю.
Туран кивнул в ответ:
– Брат.
Проводник-мамлюк указал в сторону помещения, пристроенного к стене виллы.
– Ваш слуга может подождать там.
Джон кивнул и направился в указанном направлении.
Юсуф и Туран последовали за мамлюком через двор, вошли в дом Хальдуна и оказались в большой комнате, устланной толстыми коврами и освещенной жаровнями, стоящими в углах. Нур ад-Дин уже устроился на подушках, напротив входа. Слева от него расположились Хальдун и незнакомый Юсуфу мужчина. У него было красивое лицо: волевая челюсть, темные глаза, небольшой нос и тщательно ухоженная каштановая бородка. Слева от Нур ад-Дина сидела его жена Азимат, рядом с ней Зимат и еще одна женщина, невысокая и пухлая, с широкими бедрами, большой грудью и коричневой кожей цвета песка пустыни после дождя.
– Юсуф! – воскликнула Зимат, увидев брата.
Она встала, пересекла комнату, чтобы его обнять, и на глазах у нее появились слезы.
– Привет, сестра. С тобой все хорошо?
– Просто я рада тебя видеть. Вот и все.
Юсуф высвободился из ее объятий и поклонился Нур ад-Дину.
– Малик, – сказал он и повернулся к Хальдуну: – Спасибо, что пригласил меня, друг.
– Юсуф, это Усама бин Мункыз, эмир Шайзара, – сказал Хальдун, указывая на сидевшего рядом с ним мужчину.
– Рад встрече с вами, – сказал Юсуф.
– Как и я, – ответил Усама. – Я много о тебе слышал.
– А это, – Хальдун указал на сидевшую рядом с Зимат женщину, – моя вторая жена, Надира.
– Мой господин, – прошептала она, кивнув Юсуфу.
В комнату вошли слуги, которые принесли горячий хлеб, жареные баклажаны и очищенные грецкие орехи, и поставили угощение на маленькие столики перед каждым гостем.
– Во имя Аллаха, – пробормотали все, отломили по куску хлеба и принялись за еду.
Юсуф искоса посмотрел на Азимат, их глаза встретились, и он, отвернувшись, взглянул на Турана, который о чем-то негромко беседовал с Надирой. В этот момент заговорил Нур ад-Дин.
– Усама недавно возвратился после посещения двора франков в Иерусалиме.
– И на что он похож? – спросил Юсуф.
– На гнездо гадюк, – ответил Усама. – Мать короля Балдуина пытается править от имени сына. Несколько лет назад ему пришлось повести армию на Иерусалим, чтобы вернуть себе трон. Тем не менее ее фракция продолжает интриги. И это только внутри королевской семьи. А еще есть тамплиеры и госпитальеры, Триполи, Антиохия и Иерусалим, и все они конфликтуют друг с другом. У короля Балдуина не все в порядке с головой, и ему становится все хуже. Все мозги достались его брату Амальрику, но этот заикается и подвержен приступам смеха.
– Нам следует выступить против них, – сказал Туран. – Они слабы и разобщены.
– Но мы заключили договор с королем франков Балдуином, – заметил Юсуф.
Нур ад-Дин нахмурился:
– Да, и я намерен сдержать свое слово. Но франки, если все пойдет своим чередом, не будут держать свое. Вот почему Усама посетил Иерусалим. Во всяком случае, такова одна из причин, – заключил он и подмигнул.
Усама развел руки в стороны.
– Я не знаю, что вы имеете в виду. Я побывал в Иерусалиме только для того, чтобы служить вам, повелитель.
Нур ад-Дин рассмеялся:
– Мне и красавицам Иерусалима. Я хорошо тебя знаю, Усама. Могу спорить, что в Иерусалиме осталось немало дам, которые скоро произведут на свет подозрительно темнокожих детей.
Все взоры обратились на Усаму.
– Но что я мог поделать, если женщины там исключительно любезны, а их мужчины лишены чести?
– Вот видишь! – воскликнул Нур ад-Дин. – Ты настоящий прохвост!
– О, расскажите нам, – попросила Азимат, приподняв брови.
– Если вы настаиваете, моя госпожа, – с улыбкой ответил Усама. – Всего несколько дней назад, на обратном пути из Иерусалима, я проезжал через долину Кадиша, где оказался в постели доброй франкийской леди, жены виноторговца. – Он замолчал, когда слуги внесли два новых блюда – одно с благоухающей жареной бараниной с нутом и луком, а другое – с апельсинами и инжиром.
– И как ты оказался в ее постели? – спросил Хальдун.
– Это было непростое путешествие, – ответил Усама и подмигнул. – Я устал, о чем и сообщил ее супругу, когда он вернулся и застал нас вместе. «Что ты здесь делаешь с моей женой?» – спросил он. Я сказал, что зашел отдохнуть. Кровать была застелена, и я лег поспать. «И моя жена спала вместе с тобой?» – спросил он. «Это ее кровать, – ответил я. – Как я мог ей помешать лечь в собственную постель?» Тут, как вы можете себе представить, виноторговец очень огорчился. Он покраснел и погрозил мне кулаком. И знаете, что он сказал?
– Я убью тебя прямо здесь и сейчас? – предположил Юсуф.
Усама покачал головой.
– Я отрежу тебе за это яйца, сарацинский ублюдок? – попробовал угадать Нур ад-Дин.
– Вы даже близко не подошли к правильному ответу. – Усама ухмыльнулся, заранее предвкушая реакцию остальных.
– Он побил жену за неверность? – спросил Хальдун.
– Нет, – сказал Усама. – Он потряс кулаком и взревел: – Видит бог, если ты поступишь так еще раз, я отведу тебя в суд!
Наступила тишина, а потом Нур ад-Дин расхохотался. Вскоре к нему присоединились остальные, за исключением Турана и Надиры. Юсуф посмотрел на брата, который отвернулся и неестественно рассмеялся.
– Но наверняка не все франки столь же снисходительны, – сказала Азимат, когда гости немного успокоились. – Неужели у них отсутствует понятие чести?
Усама кивнул:
– У меня есть своя теория по этому поводу. Чем дольше франки остаются в наших землях, тем больше они начинают подражать нашим обычаям. Возможно, со временем они даже станут цивилизованными.
– Смешно, – фыркнул Туран. – Они всегда будут варварами. Это в их природе.
– Я не уверен, – возразил Юсуф. – Среди моих людей есть франк, бывший раб. Когда я его купил, он был грязным и диким, как и его сородичи. Но теперь он одевается, как мы, читает и говорит по-арабски. Он такой же цивилизованный человек, как любой из нас.
– Вот видите! – воскликнул Усама.
Азимат обратила темные глаза на Юсуфа.
– Я бы хотела познакомиться с твоим франком.
– Конечно.
– Но он ревнивый человек? – спросил Хальдун.
– Я не знаю, – ответил Юсуф. – Я никогда не видел его с женщиной.
– Тогда он не мужчина, а святой, – заявил Нур ад-Дин. – Или евнух! – Он рассмеялся собственной шутке.
– Но это ничего не доказывает, – добавила Азимат. – Он может быть цивилизованным человеком, но не иметь ни малейшего представления о чести. – Она помолчала, глядя на Нур ад-Дина. – Может быть, франки правильно поступают, давая своим женщинам больше свободы.
Брови Нур ад-Дина поползли вверх.
– Свободы для чего, жена? – резко спросил он, и в его голосе появился гнев. – Стать шлюхами? Вынашивать детей других мужчин? Нет, женщину необходимо защищать. Ее место в доме. – Он посмотрел Азимат в глаза. – Хорошая жена та, что дарит мужу много сыновей. А для этого не нужна свобода.
– Хорошо сказано, – согласился Хальдун и хлопнул ладонью по полу, чтобы подчеркнуть свои слова.
Азимат покраснела.
– Понятно, – коротко кивнула она. – Я неважно себя чувствую, муж. Прошу меня простить. – Нур ад-Дин кивнул, и Азимат встала.
– Макин! – позвал Нур ад-Дин, и в комнату вошел мамлюк. – Проводи Азимат во дворец.
Азимат опустила чадру и последовала за мамлюком во двор.
– Может быть, Надира и я также можем уйти, муж? – спросила Зимат у Хальдуна. Он кивнул, и обе женщины встали. – Мы не будем мешать вам вести мужские разговоры. Спокойной ночи, братья, – сказала Зимат.
Она коротко поклонилась, и они вышли.
– Боюсь, что сегодня ночью мне придется нелегко, – со вздохом признался Нур ад-Дин, когда они ушли. – Я огорчил Азимат. – Он склонил голову набок, и тут ему в голову пришла новая мысль. – Юсуф, ты ей нравишься. Быть может, ты сумеешь ее развлечь. Надеюсь, завтра ты нас посетишь.
Юсуф удивленно посмотрел на Нур ад-Дина.
– Вы уверены, мой повелитель?
Нур ад-Дин улыбнулся:
– Ты благородный человек. Я знаю, что могу тебе доверять. Но помни, – добавил он, и его улыбка исчезла. – Я не виноторговец-франк. Если ты прикоснешься к моей жене, то лишишься головы.
* * *
Джон вздрогнул от холодного ночного воздуха, когда вышел во двор, оставив мамлюков в сторожке у ворот. Они играли в кости, шутили и смеялись, но у Джона не было настроения веселиться. Он подошел к фонтану в центре двора и остался стоять, глядя на входную дверь, из которой падал свет. Там, за этой дверью, находилась Зимат. Сколько лет прошло с тех пор, как он в последний раз ее видел? Три года? Она вышла замуж, и нее есть дети. Джон сомневался, что она его помнит. Он вздохнул и посмотрел на звезды, ярко сиявшие на небе.
Дверь дома распахнулась, и в ярком свете появился мамлюк, сопровождающий женщину в чадре. Сердце Джона забилось быстрее. Он внимательно посмотрел на женщину, и их глаза встретились, когда она проходила с другой стороны фонтана. Она быстро отвернулась, и Джон понял, что это не Зимат. Он проводил женщину взглядом, когда она садилась в паланкин. Потом ворота открылись, четверо крупных мамлюков вышли из сторожки и понесли паланкин.
Ворота уже начали закрываться, когда Джон услышал скрип у себя за спиной. Он повернулся и увидел женщину в чадре, стоявшую в темном дверном проеме, выходившем во двор с другой стороны.
– Зимат? – выдохнул Джон.
– Джон, – прошептала женщина. – Скорее иди сюда.
Джон вошел в дверь, и женщина быстро ее захлопнула. Взяв за руку, она повела его по тускло освещенному коридору в спальню, находившуюся справа. Она закрыла дверь, сняла чадру и повернулась к нему. Это была Зимат. За прошедшие годы ее лицо слегка вытянулось, но темные завораживающие глаза не изменились. Джон открыл рот, чтобы заговорить, но не смог произнести ни слова. Сердце отчаянно колотилось у него в груди, во рту пересохло. Миллион раз он представлял себе этот момент, но теперь, когда он наступил, чувствовал себя неуклюжим и смущенным.
Зимат шагнула к нему.
– Я думала, ты будешь счастлив меня увидеть, Джон. Неужели ты меня забыл?
– Конечно нет. – Он обнял Зимат, и она положила голову ему на грудь.
Ее волосы были умащены маслом, и от них пахло жасмином, этот аромат он не мог забыть. Прошло еще несколько мгновений, Зимат тихо заплакала, и у нее задрожали плечи.
– Что-то не так? – спросил Джон. – Что случилось?
– Ты все еще меня любишь? – спросила Зимат.
– Ты знаешь, что да, – прошептал Джон и поцеловал ее.
Ее губы были нежными, а когда они раскрылись, он ощутил вкус меда. Через мгновение она спрятала голову у него на груди.
– Я никогда не переставала тебя любить, – пробормотала Зимат, – даже в объятиях своего мужа.
– Твой муж… – Джон нахмурился и мягко отодвинул Зимат от себя. – Мне нужно уходить. Хальдун будет тебя искать.
– Нет, его больше интересует новая жена, Надира. Он не был в моей постели уже несколько недель.
– Почему? Ему наверняка нравится проводить с тобой время.
Зимат опустила голову.
– Я родила ему двух дочерей. Это не моя вина. Ни одна из наложниц Хальдуна не смогла родить ему мальчика.
– Теперь понятно, почему ты пришла ко мне за утешением, – сказал Джон, и его голос стал холодным. – Я был глупцом, полагая, что ты все еще меня любишь. – Он отступил на шаг и положил руку на дверь. – Я не буду твоей игрушкой, Зимат. И не стану рисковать нашими жизнями только для того, чтобы ты могла расквитаться с мужем.
Зимат схватила его за руку.
– Подожди! Я должна сказать тебе еще кое-что. – Джон опустил руку. – Новая жена Хальдуна ему неверна. Она спит с другим, рассчитывая, что так сможет родить мальчика.
– Но почему ты рассказываешь об этом мне, а не своему мужу?
– Потому что он мне не поверит, а Юсуф хотел бы об этом знать. Надира спит с Тураном.
Джон пораженно посмотрел на нее.
– Ты уверена?
Зимат кивнула:
– Я видела их вместе.
– Ты правильно поступила, рассказав обо всем мне, – сказал Джон.
– Ты передашь все Юсуфу?
– Да.
– Спасибо тебе. – Зимат подошла к Джону, положила ладонь ему на грудь и посмотрела на него своими удивительными черными глазами. – Я скучала по тебе, Джон. Могу ли я увидеть тебя снова?
Джон колебался. Он знал, что ему следует сказать «нет», но сейчас, когда он смотрел в ее глаза, его решимость исчезла.
– Да, – ответил он. – Но как?
– Приходи в мои покои ночью.
– Я не могу. Если меня увидят, мы оба заплатим за это жизнью.
Зимат ослепительно ему улыбнулась.
– Нет, вовсе нет. Я расскажу тебе, как мы поступим.
* * *
На следующее утро Юсуф подошел к двери гарема, который занимал целое крыло дворца. Там его встретил таваши — главный евнух, следивший за женами Нур ад-Дина.
– Вас уже ждут, – сказал он и повел Юсуфа в покои Азимат. У двери он остановился и повернулся к Юсуфу. – Я буду наблюдать, – предупредил евнух.
Затем он постучал и распахнул дверь. Солнечный свет, падавший из больших окон на дальней стене, затопил комнату, проливаясь на ярко-желтый ковер, кровать с балдахином в углу и большой ткацкий станок с туго натянутой на нем шерстяной тканью белого цвета, за которым сидели две служанки и передавали друг другу челноки с красной и золотой нитями. Из мебели в комнате был только умывальник. Азимат сидела на одном из подоконников и читала. Она подняла голову от книги и нахмурилась.
– Прошу меня простить за беспокойство, моя госпожа, – с поклоном сказал евнух. – Я хочу представить вам Юсуфа ибн Айюба. Он здесь по просьбе повелителя Нур ад-Дина. – Он снова поклонился, пятясь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Девушки за станком продолжали работать, не обращая на Юсуфа внимания, но Азимат пристально на него посмотрела. Мягкий утренний свет освещал ее сзади, подчеркивая фигуру под тонким халатом из зеленого шелка. Юсуф смущенно переступил с ноги на ногу, а потом отвел взгляд.
– Ну? – резко спросила Азимат.
– Нур ад-Дин…
– Мой муж прислал тебя, чтобы развеселить свою жену, – перебила его Азимат. – Я в этом не нуждаюсь. Ты можешь идти. – Она снова углубилась в чтение. Юсуф не шевелился, и через несколько мгновений Азимат подняла голову. – Почему ты еще здесь?
– Сожалею, хатун, но вас ввели в заблуждение. Ваш муж действительно прислал меня, чтобы я вас развеселил, но я здесь совсем по другой причине. Я пришел, потому что хотел с вами поговорить.
Азимат была удивлена.
– Какая досада, но я не хочу с тобой говорить.
Юсуф покраснел, но не отступил.
– В таком случае, моя госпожа, говорить буду я.
Азимат бросила на него раздраженный взгляд.
– Ну, раз уж я не могу от тебя избавиться, о чем ты хочешь поговорить?
– О Дамаске. Вы находились в городе с визитом, посетили город, когда Нур ад-Дин в него вошел.
Некоторое время Азимат смотрела на него.
– Очень хорошо, – сказала она, вставая с подоконника. – Пойдем со мной. Мы поговорим в саду. Каниз, принеси чадру.
Одна из служанок вышла из комнаты и вернулась с белой шелковой чадрой, и Азимат тут же ее надела. Она распахнула дверь, за которой ждал таваши.
– Я хочу выйти в сад, – сказала ему Азимат.
– Конечно, хатун, – ответил евнух.
Он громко хлопнул в ладоши, и через мгновение в коридоре появилась дюжина евнухов-стражников. Они окружили Юсуфа и Азимат, все вместе вышли из дворца и через открытое пространство внутри цитадели направились в сторону садов. Азимат молча шла впереди Юсуфа. Она даже не повернула головы, чтобы посмотреть на тренировавшихся на площадке мамлюков. Наконец они вошли в сады, и Азимат выбрала тропинку, идущую через апельсиновую рощу, где росли розы различных сортов, всех оттенков красного, белого, желтого, розового и оранжевого. Евнухи-охранники остались стоять у входа.
Азимат остановилась у куста с ароматными розовыми цветами, сорвала розу и понюхала ее.
– Дамасская роза. Их впервые вырастили в Дамаске. Эти цветы всегда напоминают мне о детстве.
– Я тоже в детстве часто проводил время в Дамаске, – ответил Юсуф. – Моя семья жила в Баальбеке, но у нас был дом в городе, рядом с главной мечетью.
– Я хорошо знаю это место, – сказала Азимат. – Мне редко позволяли покидать дворец. Так что я изучала город из окон своей комнаты. Она выходила на мечеть. Я часто наблюдала за людьми на рыночной площади и думала о том, каково это – быть такой, как они.
– Неужели вас не устраивает ваше место в жизни? Ведь вы замужем за величайшим правителем Востока, возможно, даже всего мира.
Азимат вздохнула и уронила розу.
– Нет, я не сожалею о своем месте, – сказала она и снова зашагала по тропинке. – Однако я помню, как однажды побывала во фруктовых садах Дамаска, где собирала плоды манго. Должно быть, мне тогда было пять или шесть лет. Меня принесли в сад в паланкине, и я увидела двух детей моего возраста, игравших возле дороги. Они показались мне такими счастливыми.
– Я тоже бывал в тех садах, – сказал Юсуф. – Они красивые – настоящий рай. Но люди там не так уж счастливы. У них трудная жизнь.
Азимат кивнула:
– Я скучаю по Дамаску. И увидеть его снова, после стольких лет, было трудно. Я уехала оттуда, когда вышла замуж. Давно, еще до осады христиан.
– Сколько вам было лет?
– Четырнадцать, я едва стала женщиной. Нур ад-Дин более чем в два раза старше меня. Он вызывал у меня ужас. Я просила отца не отсылать меня, но это был важный союз. Он не мог ждать. – Она улыбнулась. – Я боялась напрасно. Нур ад-Дин добрый человек.
– Тем не менее он говорит, что вы несчастливы.
– Я не смогла подарить ему сына, – объяснила Азимат. – Ты слышал Нур ад-Дина вчера вечером. Это мой единственный долг, как жены, но я не сумела его исполнить.
– Вы все еще молоды.
Азимат покачала головой:
– Прошло восемь лет – на что мне надеяться? Я приносила дары в мечеть, просила Аллаха, но он глух к моим молитвам. Боюсь, они так и останутся без ответа. – Они молча шагали по усыпанной гравием тропинке, пока не дошли до самого конца.
– А как живешь ты? – спросила Азимат. – У тебя есть жена?
– Пока нет.
– Тебе нужно жениться. – Азимат развернулась и пошла по тропинке обратно. – Мужчине необходимы сыновья, чтобы было кому передать наследство.
– Пока мне еще нечего передавать.
– Но ты эмир Телль Башира и доверенный советник Нур ад-Дина.
Юсуф покачал головой:
– Я ничего не добился. Мои отец и дядя начинали, не имея ни земли, ни имени. Ширкух стал атабеком армий Нур ад-Дина, а мой отец – правителем Дамаска.
– Нур ад-Дин прав: тебя ждут великие дела. Я вижу, что ты во многом на него похож.
Юсуф посмотрел ей в глаза.
– В самом деле?
– В тебе есть такая же уверенность и жажда величия. И у тебя обязательно будет шанс на успех в ближайшие годы. Нам предстоит война с франками. Если ты уцелеешь, то достигнешь высот власти.
Юсуф улыбнулся:
– Я не собираюсь умирать.
– Думаю, да, – улыбнулась в ответ Азимат. Они подошли к тому месту, где их поджидали евнухи, Азимат остановилась и повернулась к Юсуфу: – Я должна принести извинения за грубость. Я получила удовольствие от беседы с тобой, Юсуф. Надеюсь, это не последний наш разговор?
– Если на то будет воля Нур ад-Дина, моя госпожа.
– Ну, тогда до встречи. – Азимат махнула рукой стражникам, евнухи окружили ее, и она направилась к дворцу.
Юсуф поднял брошенную розу и начал рассеянно обрывать лепестки, глядя вслед уходящей Азимат. Она прошла половину пути до дворца, когда неожиданно остановилась и обернулась через плечо. Юсуф улыбнулся, поднес розу к лицу и вдохнул ее аромат.
– Азимат, – прошептал он.
* * *
Юсуф все еще улыбался, когда вернулся в свои покои, где его ждала Фарида. Она стояла у окна и смотрела на окрестности цитадели. На ней был тонкий халат, очерчивающий контуры спины и ягодиц.
– Я видела, как вы гуляли вдвоем, – сказала она, не поворачиваясь к Юсуфу.
Юсуф подошел к ней сзади, положил руки на талию и поцеловал в шею.
– Неужели ты ревнуешь меня к Азимат?
– Конечно нет. – Фарида отстранилась от него и села на кровать. – Я обязана тебе жизнью и ни о чем более не прошу. Я знала, что у тебя будут другие женщины. – Она заглянула Юсуфу в глаза. – Но Азимат жена твоего повелителя.
Юсуф сел рядом с ней.
– Я не глупец, – сказал он.
Фарида коснулась его плеча.
– А я не слепа. Я видела Азимат. Она красива и молода.
Юсуф засунул руку под халат Фариды и нежно провел рукой по ее груди.
– Тебя нельзя назвать старой.
– Но я не могу рожать детей, а ты скоро захочешь иметь сына.
Юсуф коснулся щеки Фариды и повернул ее лицо к себе. В ее глазах стояли слезы. Он стер их и поцеловал ее.
– Тебе всегда найдется место в моем доме, Фарида.
– А в сердце? – прошептала Фарида. Юсуф кивнул. – Тогда я больше ни о чем не прошу. – Она поцеловала его, обняла и потянула к себе. Он развязал халат и начал целовать ее грудь.
В дверь громко постучали, и Юсуф отстранился. Фарида села и запахнула халат.
– Что такое? – резко спросил Юсуф.
Дверь распахнулась, и вошел Джон.
– Извини, Юсуф. Я должен с тобой поговорить. – Он посмотрел на Фариду. – Наедине.
– У меня нет секретов от Фариды, – ответил Юсуф и встал. – Что произошло?
– Твой брат, Туран. Он виновен в нарушении супружеской верности с женой Хальдуна, Надирой.
– Муж Зимат, – прошептал Юсуф и, сжав зубы, подошел к окну. Снова Туран. Этот глупец уничтожит их семью. Интересно, любит ли он Надиру или просто мстит Хальдуну за то, что тот получил Баальбек. Впрочем, это не имело значения. Юсуф повернулся к Джону: – Откуда ты знаешь?
Юсуф отвел глаза в сторону.
– Я не могу тебе сказать.
– Не можешь сказать? Я твой господин! – рявкнул Юсуф. – Ты скажешь.
– Я свободный человек, – тихо ответил Джон. – И я тебе не скажу.
Юсуф прищурился:
– Значит, Зимат? – Джон не ответил, и Юсуф подошел к нему вплотную. – Я скажу лишь однажды: Зимат – моя сестра. Если ты бросишь тень на ее честь, я сам тебя убью.
– Я понимаю.
Юсуф кивнул и принялся расхаживать по комнате.
– Пошли за Тураном, – сказал он Джону. – Я узнаю правду от него.
– Его нет в цитадели. Я утром видел, как он ее покинул.
Юсуф застыл на месте.
– Ты думаешь, он направился к… – Джон кивнул. – Седлай мою лошадь. Я еду в дом Хальдуна.
– Буду ждать в конюшне, – сказал Джон и вышел.
Фарида подошла к Юсуфу и обняла его сзади.
– Что ты собираешься сделать? – спросила она.
Юсуф взял ремень с мечом и затянул его у себя на поясе.
– Я не знаю.
* * *
– Откройте! – крикнул Юсуф и принялся стучать в ворота виллы Хальдуна. Джон стоял у него за спиной, держа на поводу лошадей. – Я Юсуф ибн Айюб, пришел повидать Хальдуна. Откройте ворота!
Ворота со скрипом приоткрылись на пару футов – внутри стояли два стражника-евнуха.
– Нашего господина нет, – сказал один из них высоким голосом. – Сегодня утром он уехал в Баальбек.
– Тогда я хочу поговорить с моей сестрой, Зимат, – Юсуф попытался пройти мимо евнухов, но те схватили его за руки и остановили.
– Вы не можете войти, – сказал первый стражник. – Хальдун сказал нам, чтобы мы не пускали гостей в его отсутствие.
– И даже моего брата Турана, – вставил Юсуф. Евнухи нервно переглянулись. – Значит, мне следует рассказать Хальдуну о том, что вы позволяете здесь делать в его отсутствие?
Второй стражник побледнел:
– Я отведу вас к вашей сестре. Идемте.
Юсуф повернулся к Джону:
– Позаботься о том, чтобы никто не ушел и никто не предупредил Турана.
Джон кивнул, и Юсуф последовал за евнухом. Они пересекли двор виллы и оказались в помещении, устланном коврами, где вчера Юсуф участвовал в пире. Они прошли по коридору направо, затем еще раз свернули направо и попали в коридор, по обе стороны которого находились двери. Евнух постучал в одну из них.
– Войдите, – ответила Зимат изнутри, и стражник распахнул дверь.
Зимат, одетая в простой белый халат, стояла посередине комнаты.
– Брат! – воскликнула она. – Благодарение Аллаху, ты пришел. – Она подошла к Юсуфу и обняла его.
Юсуф мягко ее отстранил.
– Это правда? – Зимат кивнула. – Почему ты рассказала Джону, а не мне?
– Я хотела рассказать тебе, но не знала, как. Рядом находился Хальдун, а он бы мне никогда не поверил. – Ее лицо исказилось от отчаяния. – Эта шлюха Надира его ослепила.
– Тебе не следовало говорить с Джоном, – сказал Юсуф. – Он мужчина и франк. Тебя могли высечь за то, что ты встречалась с ним наедине.
Зимат опустила голову.
– Я не знала, что мне делать. Кто-то должен был об этом узнать.
– Ладно. Но ты больше никогда не должна видеть Джона. Обещай мне.
Зимат посмотрела в сторону.
– Я обещаю.
– А теперь скажи мне, у тебя есть доказательства того, что ты сказала о Туране?
– Ты можешь убедиться в этом собственными глазами. – Зимат вывела его в коридор и указала на другую дверь.
– Это спальня Надиры, – прошептала она.
Юсуф попробовал открыть дверь. Она оказалась запертой. Он отошел на шаг и ударил ногой рядом с замком. Раздался треск, дверь распахнулась, и Юсуф увидел спальню с огромной кроватью. Надира лежала на спине, обхватив ногами совершенно голого Турана, который устроился сверху.
– Я же сказал, чтобы нас не беспокоили! – заорал Туран, поворачиваясь к двери.
Его глаза широко раскрылись, когда он увидел Юсуфа.
– Брат, – прошептал он.
– Что ты наделал? – воскликнул Юсуф, обнажая меч. Туран вскочил с кровати и забился в дальний угол, прикрывая руками пах. Надира взвизгнула и натянула на себя шелковую простыню. – Ты обесчестил нашу семью! – Юсуф был в ярости.
– Эта шлюха меня соблазнила! – запротестовал Туран.
– Он лжет, – зарыдала Надира. – Он меня заставил. Я ничего не могла сделать.
Юсуф перевел взгляд с брата на Надиру и оскалил зубы, им овладела дикая ненависть. Он обошел кровать, за которой прятался Туран, и поднял меч. Однако в последний момент остановился. Ширкух не раз говорил ему, что нельзя позволять страсти управлять разумом. Юсуф закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он снова их открыл, его лицо стало совершенно спокойным, но глаза все еще горели холодной ненавистью. Он взял халат Турана и бросил его брату:
– Оденься.
– Что ты со мной сделаешь, брат? – спросил Туран, натягивая халат.
– Ничего, – сказал Юсуф и отвернулся.
Зимат схватила его за руку.
– Что ты делаешь? – требовательно спросила она. – Он опозорил нашу семью! Отец бы его избил.
Юсуф отстранился от нее:
– Я не отец.
– Значит, я не буду наказан? – спросил Туран.
Юсуф посмотрел на него.
– Ты пойдешь со мной, чтобы стать свидетелем судьбы Надиры. Таким будет твое наказание.
Надира встала с кровати и подошла к Юсуфу.
– А что будет со мной? – спросила она, ее руки дрожали, в глазах застыл страх.
– Я не знаю, – ответил Юсуф. – Это решать твоему мужу.
* * *
Теплым весенним утром Юсуф стоял с Тураном и Джоном на центральной площади Алеппо, в воздухе витал запах созревших в соседней роще апельсинов. Как и всегда, на площади было полно людей, но сегодня они пришли не на рынок. Женщины в чадрах заняли места с краю и о чем-то тихо перешептывались, рядом играли их дети. В центре небольшими группами расположились мужчины с мрачными лицами, все как один смотрели на улицу, ведущую к дому Хальдуна. В руках они держали камни величиной с кулак.
По толпе пробежал нетерпеливый шепот – на площади появился Хальдун, он вел за руку Надиру, которая покорно брела вслед за ним. Он вернулся накануне, после недели, проведенной в Баальбеке, и Юсуф сразу отправился к нему, чтобы рассказать о Надире и Туране. Хальдун не стал ставить под сомнение слова Юсуфа. Он просто кивнул и сказал Юсуфу, чтобы он встретился с ним на площади после утренней молитвы. Юсуф заметил, что в руке Хальдуна также зажат белый камень.
– И мы должны находиться здесь? – спросил Джон.
Юсуф кивнул:
– Это мой долг. Я свидетель преступления.
Толпа расступилась, и Хальдун вывел Надиру на центр площади. Она была одета в простой белый халат, без чадры, глаза покраснели от слез. Толпа сомкнулась вокруг нее, и Юсуф пробился вперед, подталкивая перед собой Турана. Хальдун отпустил Надиру и оставил ее стоять в одиночестве. Потом он повернулся к Юсуфу:
– Эта женщина обвиняется в нарушении супружеской верности, – громко заговорил Хальдун, чтобы все в толпе его услышали. – Юсуф ибн Айюб, ты был свидетелем ее преступления. Готов ли ты поклясться перед Аллахом, что она виновна?
На площади стало тихо. Все затаили дыхание, дожидаясь, когда Юсуф заговорит. Он посмотрел на Надиру, которая так сильно дрожала от страха, что едва стояла на ногах. Неожиданно Юсуфа затошнило, и он отвернулся.
– Да, я клянусь, – тихо сказал он.
– Наказание – смерть, она будет забита камнями, – сказал Хальдун.
Он встал напротив Юсуфа и поднял камень. Как пострадавшая сторона, он должен был бросить первый.
Надира шагнула к Хальдуну.
– Пожалуйста, муж… – зарыдала она. – Прости меня.
Хальдун ничего не ответил, его лицо исказила гримаса, и он бросил камень.
Надира закричала от боли, камень попал ей в плечо. Через секунду она смолкла – второй камень угодил ей в рот, сломав челюсть. Капли крови забрызгали Юсуфа и Турана. Побледневший Туран отвернулся, но Юсуф схватил его за подбородок и повернул голову, заставляя смотреть. Надира лежала на земле, свернувшись в клубок, и стонала, когда один за другим камни ударяли в ее тело с глухим звуком. Ее взгляд был устремлен на Турана, когда очередной камень ударил ей в лицо, выбив правый глаз. Она потеряла сознание. Камни продолжали падать до тех пор, пока в окровавленном теле уже не осталось ничего человеческого.
Юсуф повернулся и пошел прочь, пробираясь сквозь толпу. Когда он отошел немного в сторону, его вырвало. Он вытер рот тыльной стороной ладони, а когда оглянулся, оказалось, что толпа уже начала расходиться, люди спешили прочь, словно им стало стыдно за содеянное. Джон и Туран остались стоять рядом с Хальдуном, который опустился на колени посреди площади, обнимая окровавленное тело жены.
Туран подошел к Хальдуну и положил руку ему на плечо.
– Прости меня, – взмолился он дрожащим голосом.
Хальдун поднял полные слез глаза.
– Оставь меня, – сказал он прерывающимся голосом, потом его лицо исказила гримаса гнева. – Проваливай с глаз моих, ублюдок!
Туран отшатнулся, а Юсуф схватил его за руку и потянул в сторону цитадели. Когда они подошли ко рву, Туран остановился и повернулся к Юсуфу, который с удивлением обнаружил, что по щекам брата текут слезы. Никогда прежде он не видел, чтобы Туран плакал.
– Я… я ее любил, брат, – сказал Туран. – И теперь она мертва из-за меня. Я не могу жить с ее кровью на руках.
– Ты должен искупить свою вину, – сказал ему Юсуф.
– Как? Я сделаю все, что ты скажешь.
– Мне нужны умелые люди. Ты станешь моим помощником?
Туран колебался. Он сжал руки в кулаки, и Юсуф уже ждал, что брат откажется, вспыхнет от ярости. Но потом его руки разжались, и Туран кивнул:
– Ты мог бы меня убить. Я обязан тебе жизнью.
– Хорошо. – Юсуф положил руку на плечо брата. – Но этого недостаточно, Туран. Не в моей власти простить то, что ты сделал с Надирой и Хальдуном. – Он кивнул в сторону площади. Хальдун все еще оставался там, в полном одиночестве, прижимая к груди Надиру. – Ты должен обратиться к Аллаху.
В ту ночь Джон сидел на постели в своей комнате в цитадели и смотрел на мерцающую на столе свечу, поглаживая пальцами медную монетку. Его волосы все еще были влажными после того, как он их вымыл, и он надел чистый белый халат. Он выглянул в окно и увидел, что серп луны уже поднялся над горизонтом. Джон перекрестился и встал. Юсуф обедал с Нур ад-Дином, и Джон знал, что Хальдун также туда приглашен. Нур ад-Дин хотел приободрить его после предательства жены, поэтому они должны были задержаться дольше обычного, из чего следовало, что у Джона будет достаточно времени. Он провел рукой по длинным светлым волосам, взял меч и наполовину вытащил его из ножен, проверяя свое отражение на клинке. Черты его лица стали более жесткими, а короткая светлая борода более густой. Он засунул меч в ножны и пристегнул его к поясу. Затем задул свечу и вышел из комнаты.
Ворота цитадели охраняло четверо воинов, над головами которых горели настенные факелы. Джон узнал среди них Эль Маштуба и кивнул. Огромный мамлюк подмигнул в ответ.
– Куда ты так поздно собрался? – спросил он. – На свидание с женщиной?
– В церковь, молиться, – ответил Джон и решительно зашагал по мосту через ров.
– Передай ей от меня привет, – сказал ему вслед Эль Маштуб, и Джон услышал смех.
Вскоре Джон оказался в городе. Перед ним раскинулась мощенная булыжником главная площадь, совершенно пустая, если не считать бездомного бродяги, сидевшего посреди и просившего милостыню. Джон прошел мимо, свернул налево и двинулся дальше. Так он добрался до конца широкой улицы. Справа железные ворота перекрывали узкий проход. Джон огляделся, быстро забрался на ворота, стараясь не задеть острые зубцы наверху, и спрыгнул с другой стороны. Здесь было так темно, что он не смог бы разглядеть даже свою вытянутую руку. Он прошел дюжину футов и наткнулся на спящего человека, тот громко выругался, перевернулся на другой бок и снова захрапел. Джон двинулся дальше, считая шаги. После тридцать второго он остановился и левой рукой нащупал деревянные ворота. Если он не ошибся, за ними находился дом Хальдуна и Зимат.
Джон видел над собой верхнюю часть стены, серебристую в лунном свете. Ее высота составляла не менее десяти футов. К счастью, проход был всего в четыре фута шириной, поэтому ему удалось упереться ногами в одну стену, а руками – в противоположную. Так, медленно переставляя руки и ноги, он сумел подняться до самой крыши.
Крепко вцепившись в край, Джон оттолкнулся ногами от противоположной стены и взобрался на плоскую крышу дома Хальдуна. Он прополз по ней к противоположному краю и посмотрел вниз, во двор. В темноте журчал фонтан, но никакого движения он не заметил. Глубоко вздохнув, Джон спрыгнул с крыши. Звук удара получился довольно громким, и Джон постарался спрятаться в темном углу, сердце отчаянно стучало у него в груди.
Дверь в сторожку приоткрылась, и слабый свет свечи озарил фонтан. Стражник в кольчуге и с мечом в руке вышел во двор слева от Джона и двинулся вдоль сада. Он добрался до дальнего конца и повернулся. Джон затаил дыхание, когда стражник начал приближаться к нему. Наконец он миновал спрятавшегося незваного гостя и прошел так близко от Джона, что до него можно было достать рукой. Однако стражник так и не остановился. Он закончил обход сада, удовлетворенно кивнул и скрылся в сторожке.
Джон облегченно вздохнул и встал. Дверь, которую ему показала Зимат, находилась в дальней части сада, и сейчас ее освещала яркая луна. Однако из сторожки дверь также была хорошо видна. Джон прошептал молитву Деве Марии, выскользнул из тени и устремился к двери. Она оказалась запертой. Тихонько выругавшись, он повернулся и пошел обратно к главному входу в дом. Нажав на ручку, он с облегчением обнаружил, что она открыта, проскользнул внутрь и осторожно прикрыл ее за собой. Прижавшись ухом к полу, он ждал. Никто не поднял тревоги.
Джон вошел в большую, устланную ковром комнату, из которой отходили коридоры направо и налево. Он свернул в темный коридор справа и осторожно пошел по нему. Вскоре он добрался до второго поворота направо и свернул за угол как раз в тот момент, когда одна из дверей дальше по коридору приоткрылась. Джон быстро отступил за угол.
– Да, моя госпожа, – послышался женский голос, а потом по каменному полу застучали сандалии – кто-то шел в сторону Джона.
Джон вернулся обратно и спрятался в углу, прижавшись к стене. Через мгновение в комнату вошла служанка. Она пересекла ее, не глядя по сторонам, и скрылась в другом коридоре. Как только она исчезла, Джон вернулся к двери той комнаты, через которую вышла служанка.
– Дева Мария, сделай так, чтобы я не ошибся, – прошептал он и приоткрыл дверь.
В комнате было темно, но Джон сумел разглядеть тусклые очертания кровати и лежащей на ней женщины. Она села.
– Кто здесь? – спросила она, и он узнал голос Зимат. – Хальдун?
Джон вошел и закрыл за собой дверь.
– Это я, Джон.
– Джон! – Зимат вскочила с постели и бросилась к нему в объятия. – Благодарение Аллаху, ты пришел.
Она посмотрела на него снизу вверх и поцеловала в губы. Затем взяла его руку и положила к себе на грудь.
Джон отпрянул.
– Я пришел не для этого, а лишь потому, что обещал. Мы больше не должны встречаться. Ты знаешь, что случилось с Надирой. То же самое будет и с тобой, если нас поймают.
Зимат опустила голову.
– Я там была, – прошептала она. – Я не ожидала, что Хальдун ее убьет. Я не хотела для нее такой смерти.
– Но теперь ты снова стала первой женой, – хрипло сказал Джон. – Разве ты не этого хотела?
– Нет, я желаю только тебя, Джон. – Она заглянула ему в глаза. – Я собственность Хальдуна, но до тех пор, пока я не рожу ему сына, я для него никто. А ты меня любишь.
Джон нахмурился:
– Я не могу снова предать Юсуфа. Прежде мы были совсем молодыми и глупыми, Зимат. Мы не можем повторять одну и ту же ошибку.
– Ты считаешь, что это было ошибкой? – Зимат повернулась к нему спиной. – Тогда уходи. Ты меня не любишь.
Джон коснулся ее плеча:
– Ты же знаешь, что люблю.
– Тогда выбирай: ты предашь Юсуфа или нашу любовь. – Зимат повернулась и прижалась головой к его груди. – Однажды ты уже оставил меня, Джон. Не делай этого снова.
После короткого колебания Джон ее обнял. Некоторое время они молча стояли рядом, и Джон гладил ее волосы, но потом она начала развязывать его плащ. Джон сжал ее запястья и остановил.
– Что будет, если нас увидят?
– Тогда мы умрем вместе. Я готова рискнуть. А ты?
Перед мысленным взором Джона возникло окровавленное тело Надиры, но он тряхнул головой, прогоняя видение. Сколько ночей он мечтал о том, чтобы обнять Зимат? Он прижал ее к себе и поцеловал в нежные губы.
– Да, – прошептал он. – Да.
