Поездка в Донбасс

16 декабря они выдвинулись по трассе «Дон». В южной части Воронежской области попали в пробку. За рулем – партиец Лёха, рядом на переднем сиденье партиец Доктор Борменталь. На заднем сиденье – партиец Дамир и Председатель. Они поехали объезжать пробку и заблудились. Ездили, потерянные, с ещё десятком авантюрных автомобилистов по заснеженной грязи Воронежской области в ночи.

Окрестности выглядели необитаемыми. В конце концов Председатель забеспокоился, не заехали ли они на территорию Украины.

– Нет, – сообщили легкомысленные партийцы.

– Вам, может, и ничего на Украине, посидите и выпустят, а мне – верная гибель.

Плывя в грязи, они выплыли в неизвестный посёлок и оттуда, по указаниям местных почему-то не спящих жителей, выплыли опять на трассу «Дон».

Остановились. Истратив чудовищное количество салфеток, вчерне оттёрли брюки и обувь. Председатель подкрепился палёным коньяком, купленным у торговок вдоль трассы, и они покатили дальше.

На сереньком рассвете въехали в город Шахты. Въезжая, позвонили партийцу, державшему пересадочный дом.

Нашли его в указанном месте. Он сидел в машине и курил. Поехали за ним.

Добрались до связного дома. В обширных сенях было холодно.

Внутри дома было жарко. На кухне гудели оцинкованные большие трубы отопления, горела печь. Девушка-партиец готовила им еду.

– Красиво живёте, – воскликнул Председатель. – Автомобиль, дом, женщина. – Он не прибавил, что «с приличным задом», но партийный товарищ действительно была рослой, крупной девушкой с этим приличным местом, ну, крупным.

– Снимаем у армянина, раньше была квартира, но квартиры оказалось мало.

Шахты были в двухтысячные годы щедрым поставщиком солдат для Партии. Иные из них прославились в акциях, иные – нет, но в Москве до сих пор в парторганизации есть выходцы из Шахт.

– Большой город Шахты оказался, и по виду не бедный. Я представлял, что тут бидонвилль, а не город. Ничего подобного.

– Вполне зажиточный, – сказал М. – дискотеки, супермаркеты, даже прокат автомобилей есть…

Председатель хотел ехать в Донбасс сразу же. Но не тут-то было. М. поговорил с Ф. по телефону, и оказалось, что Ф. не готов, придётся ехать только на следующий день.

Лёха и Дамир, как дети малые, стали примерять хаки-форму и ботинки, за что Председатель обозвал их «ряжеными» и ушёл, чтоб их не видеть, в комнату с четырьмя кроватями (для проезжающих интербригадовцев) спать.

К вечеру у М. появилась нужда переслать двум интербригадовцам деньги на проезд в Шахты. Председатель счёл нужным предложить свою финансовую помощь, однако М. сказал, что помощь не нужна, у него есть кредитная карта.

– А вы не знали? – удивился М. – У меня – своя, у Ф. – своя. Туда поступают пожертвования.

«Было бы ненормально, если бы пожертвования не поступали на дело донбасского восстания», – согласился с этими «кредитными картами» Председатель. Но для порядка нужно было бы поставить в известность его, председателя организации. И машина, оказалось, была куплена с кредитной карты, серебристая «нива».

Председатель всё же дал своих денег на еду, и к вечеру они сытно поужинали приготовленными партийной женой М. борщом и котлетами, к которым поданы были ещё имевшиеся в доме соленья. Председатель позволил себе выпить водки, всем остальным водка не полагалась, да они и не пили. Дамир соблюдал мусульманство, веру свою, Лёха не пил уже восемь лет, М. в этот период не пил, доктор Борменталь не пил, рюмку выпила с Председателем партийная жена М.

«Такую жену именно и нужно иметь в провинции, – согласился Председатель. – Чтоб готовила и постель согревала».

На следующий день по лёгкому морозцу, так что грязь сковало, они отправились в путь на «ниве» в сторону границы. Свой «форд» Лёха оставил в Шахтах.

Председатель не был уверен, что российские пограничники пропустят его в Луганскую Народную Республику, и был готов к последующему пересечению государственной границы в ночи. Но его пропустили. Держа в руках его паспорт, блондинка в пограничной форме посмотрела на него с улыбкой.

– Вам правда 72 года?

– Увы, – ответил Председатель.

– Много моложе выглядите, – одобрительный взгляд блондинки остановился на чуть-чуть на лице Председателя. Отдала паспорт.

Это был скорее сюрприз, потому что Председатель не был уверен, что так и не взысканный с него приставами послесудебный долг Председателя в 535 тысяч был аннулирован.

Они на парах преодолели межграничное пространство и въехали в гостеприимно распахнутые ворота, ведущие в Луганскую Народную Республику.

А в Луганской Народной бродили вооружённые бойцы, и часть бойцов подошли к их «ниве» и оказались партийцами.

«Очень хорошо», – почувствовал Председатель. Даже отлично всё. Его познакомили с новыми лицами.

– Рад приветствовать. Из «Интербригад», вступил в Партию во время наступления. (С автоматом. Косынка на голове. Три рожка в разгрузке.)

– Здравия желаю, разведрота. Вступил в Партию во время наступления. (У человека вообще ручной пулемёт…)

На двух машинах выдвинулись в сторону Краснодона. Документы так у него никто и не проверил.

– Зачем проверять, если встречают, – Ф. сидел слева от Председателя в новенькой неношеной форме, шея набок, с подворотничком, отметил Председатель, трогательно как!

– Подворотничок у вас. Моя мать отцу постоянно стирала, они на балконе сушились, у меня над головой, когда спал.

– В штабе заставляют, – смущённым тоном Ф. Вероятно, он воспринял внимание к его подворотничку как осуждение, – они там нас усиленно забюрокрачивают. Я в штаб бригады пошёл, по вашему совету.

Председатель не помнил, чтобы он давал подобный совет, но возможно, и давал. Пока из этих отрывочных сведений ничего не складывалось.

Неподалёку от Краснодона на пути всё той же дороги в Луганск кладбище подбитых танков и БТР. Вероятно, их свезли сюда тягачи, чтоб в одном месте ржавели. У большинства танков сорвана башня, и её или вовсе нет, либо валяется вдоль дороги. По-видимому, выражение «сорвало башню» имеет своё происхождение от этого довольно частого военного случая, башня с танка срывается прямым попаданием сильного снаряда.

– Хутор Хрящеватый, здесь Илья наш погиб. Вон, видите, ржавый остов танка на той стороне дороги, гвоздики лежат на броне, там. Это в честь него гвоздики, – поясняет Ф. – Сейчас развернёмся.

Разворачивают автомобиль. Водитель совершает манёвр и выключает мотор, не доезжая до ржавых останков танка.

– Идите!

Председатель узнаёт крошечного партийца по кличке Печень. И он здесь.

– На броне гвоздики, – Ф. поясняет. – Здесь именно Илья упал. Всех, кто был в Луганске свободен, бросили сюда останавливать прорыв. Остановили. Илья погиб. Его комвзвода по кличке Кот стал вытаскивать труп из огня, но пришлось оставить. Кота убили в следующем бою. Илью бандеровцы превратили в российского военнослужащего – танкиста, документы его в Сети вывесили. Остальное вы знаете.

Лёха, с которым Илья сидел в одной камере в 2005-м на Пресне, кивает. Трагично.

– По машинам. Едем далее!

В Луганске прибыли к штабу бригады, где Ф. назначил для Председателя встречу с командиром бригады. Ф. поправляет свой подворотничок, слюнявит волосы набок и чистит щёткой ботинки. Извиняется.

– У нас тут новые порядки завели. А я на должности начштаба артиллерии бригады. Майорская должность. Нужно вид иметь. – Отходит в сторону, звонит по мобильному.

Возвращается раздосадованный.

– ЧП, все встречи отменены, скопление ВС Украины на северо-западе. Не получится встретиться.

Председатель не совсем понимает, зачем ему, собственно, командир бригады. Ну ясно, важный человек, но не с него следует начинать. Наверное. Нужно установить связь ему, главному должностному лицу Партии, с руководителем Республики. Так как-то. Чтобы обговорить существование Партии в Республике.

Случайно, а может, и не случайно, из штаба (в приоткрывшуюся дверь видны часовые) выходит непосредственный начальник Ф., командир всей артиллерийской техники бригады – «Инженер». Узюсенькие брючки на тоненьких длинных ногах дистрофика, куртка на меху, подобающая лётчику, и советская армейская сизая шапка с кокардой.

– Идёмте обедать! – Ф. без слов шагает за Инженером. За ним весь кортеж, встречавший Председателя, отпускают только солдат разведроты.

По дороге «обедать» им встречается группа мордатых российских военных советников. Инженер представляет их Председателю. Пузатые и мордатые советники без опознавательных звёздочек званий, кто в восторге от знакомства долго трясёт руку, а кто, напротив, подозрителен и хмур.

– Военспецы? – спрашивает Председатель Инженера.

– Они самые. Всё больше набирают сил. Правда, их часто меняют, называя это «ротация».

Инженер приводит их в обшитый деревом ресторан, и там всю команду усаживают в отдельный кабинет.

– Здесь недорого, – врёт Инженер.

Во время обеда Ф. сидит лицом к Инженеру рядом с Председателем, и в ходе обеда и сопровождающей беседы внимательный Председатель выуживает сколько угодно деталей отношений Инженера и Ф.

К середине обеда приходит Док, и тогда выясняется ещё больше деталей. Док, очки, борода, худощав, говорит откровенно, не заботясь, что рушит чужие построения.

Инженер – нагл. По сухому лицу Кащея и по татуировкам на костяшках пальцев понятно, что Инженер – бывший зэк. Бывалый, хожалый зэк. Ф. сидит, весь подчинённый и второстепенный. Поддакивает Инженеру, смущён перед Председателем.

Инженер относится к Ф. покровительственно. Объясняет присутствующим, что взял Ф., да, на майорскую должность, но для начала ему следует хотя бы присвоить лейтенанта. Это представляется возможным, потому что Ф. некогда учился в институте, где была военная кафедра. Ф. опустил лицо в тарелку.

Когда приходит время платить, все смотрят на Председателя. Обед в «недорогом» заведении обошёлся свыше 1500 гривен.

В качестве благодарности за обед Инженер привозит Председателя на базу, где собраны находящиеся под его, Инженера, начальствованием артиллерийские средства. Пара десятков «катюш», множество танков, САУ и бэтээров.

Неохотно выстроившиеся у своих артсредств экипажи смотрят на Инженера с плохо скрытым раздражением, как только он отходит (в руках такая папочка, где пружины прижимают бумагу), экипажи смешиваются в кучки, откуда слышны смех и даже ругательства.