Глава 7

Непонятное какое-то занятие нам предстоит. Никто из группы не понимал, на хрена мы переоделись в обыкновенные робы и стоим возле парка в ожидании какого-то автобуса.

– Щас нас, наверно, в госпиталь повезут, осматриваться после выхода, – предположил Зелёный, почесывая зад.

– Не, ни хрена не в госпиталь. Мы на базу морскую поедем, – сказал более осведомлённый Федос, – наверно, чего-нибудь разгружать.

Из ворот парка выкатился автобус, внутри которого уже восседал Поповских.

– Группа! Норматив посадки на транспортное средство – десять секунд! – проорал он, высунувшись в двери.

Мы уже даже не договаривались о порядке посадки. Саня Федос только открыл рот, как группа выстроилась в боевой порядок перед дверями в ожидании команды «Пошёл».

Как обычно, мы с Зелёным нырнули в салон первыми и заняли лучшие места впереди. Последним запрыгнул замкомгруппы.

– Пятьсот девять, – закончил считать каплейт, – уложились. Водила, трогай!

– Водила потрогал и сказал ого-го! – прокомментировал мне на ухо Зелёный.

Я, стараясь не заржать, дернулся вместе с тронувшимся автобусом и чуть не вылетел с сиденья.

Делать было нечего, проносящийся за окном пейзаж не радовал. Каких-либо симпатичных девушек, бросающих в воздух чепчики, не наблюдалось, и я, прислонившись к стеклу, задремал. Очнулся только при остановке автобуса. Подъехали к какому-то КПП неподалеку от въезда на территорию военно-морской базы. Поповских выскочил наружу и скрылся в помещении пропускного пункта…

– Оо! Смотрите, вон причалы, коробки стоят какие-то военные, ого! Вон та бандура здоровая – это большой десантный! – начали суетиться внутри салона матросы, прилипнув носами к окнам. Мимо автобуса, громко топая, прошёл строем взвод морских пехотинцев.

Сержант, который вел морпехов, презрительно посмотрел на автобус и, скривившись, что-то бросил в нашу сторону. Морпехи дружно повернулись в нашу сторону и заржали. К воротам выбежал тщедушный матросик и начал возится с замком, подгоняемый криком сержанта. Вышел наш каплейт, и мы заехали на территорию базы вслед за строем.

По территории базы ехали тоже достаточно долго, пока не подъехали к огромнейшему причалу. Снова остановились возле еще одного КПП. На этот раз пришлось выгружаться из автобуса и строиться возле дощатой будки. По пирсу в разные стороны строем и без расхаживали моряки и офицеры, проезжали грузовые машины, царила деловая военно-морская суета. Неподалеку от нашего строя на перевернутых автомобильных покрышках сидели два матроса, явно «годки», и с удовольствием обсуждали наше появление.

– Эй, салажня! Вы с какого железа? – заорали они нам, увидев, что наш каплейт скрылся.

– С базы торпедных катеров, – ответил Федосов.

– Ага, смотрим: вроде не наши, мы тут каждого карася в лицо знаем. Есть что курить?

– Да откуда, у самих уши опухли. А вы тут что вахтуете?

– Да вот по своей причальной зоне чалимся. Вы тут вообще на хрена стоите – на разгрузки, поди, пригнали?

– Ага, на какую-то рабочку – то и дело что-нибудь разгружаем, – ответил Федос и встрепенулся. Из будки вышел Поповских с каким-то мичманом и капитаном третьего ранга.

– Бэчэ, равняйсь! Смирно!! – скомандовал как-то непонятно Поповских и, приложив руку к пилотке, повернулся к каптри. Каптри испуганно вздернул руку к фуражке и сразу же забормотал:

– Вольно-вольно, сынки. Каплейт, господи, на хрена ты меня так пугаешь? Я человек сугубо мирный, а тут такие команды, мне аж не по себе стало, – он повернулся к нам, – здравствуйте, матросы…

– Здра… жла… тащщ… каптри… ранг! – бодро гаркнула вся группа. Причальный облезлый пес, вынырнувший из-за пустых покрышек и с интересом наблюдавший за нами из-за ног местных матросов, в ужасе всбрехнул и стартанул вдоль пирса, пугая моряков громким заливистым лаем, в котором отчётливо были слышны нотки приближающего п…ца.

– Ой-ой, как все запущено, – покачал головой каптри, обернулся к «местным», – учитесь, тюхи! Морячки вишь как здороваются, не то што вы, оболтусы, ну-ка, брысь отседа! Расселись, панимашь…

Матросы, посмеиваясь, вальяжно удалились, метя по пирсу штанинами «клефанов».

Капитан третьего ранга покачал головой и, повернувшись, побрёл вдоль пирса, махнув Поповских рукой. Возле серой махины большого противолодочного корабля наша группа остановилась, и капитан третьего ранга вместе с нашим командиром группы, миновав будку перед трапом, в которой благостно дремал матрос, начали взбираться вверх. Через некоторое время в будке у вахтенного зазвонил телефон, и он, встрепенувшись, схватил трубку, очумело потряс головой, выбежал на трап, потом, махнув рукой, снова уселся в будку и тоже начал на нас пялиться, не задавая никаких вопросов.

Корабль своими размерами поражал. Стальные бока с рядами заклепок, выкрашенные в серо-стальной цвет, нависали над головой. Где-то в вышине раздавались голоса, становилось как-то не по себе. Как здесь моряки служат? Все такое здоровое, железное, серое, зеленое, черное и такое неуютное… брррррр!! Через несколько минут мы стояли на верхней палубе в строю, напротив точно такого же строя матросов с «железа».

– Внимание, товарищи матросы! – подал голос наш командир. – Мы находимся на палубе большого противолодочного корабля проекта… – и так минут пять. Что за проект, когда построен – оно нам надо? Зачем нас вообще сюда притащили?? А оказывается, затем, чтобы не только представляли, что такое «железо», а пощупали кораблик вживую, ориентировались на палубах и знали, как нам действовать в случае вывода «морским путем с борта судна». Матросы, которые стояли напротив нас, должны будут поработать с нами инструкторами, показать все, что можно и разрешено, да и просто приглядывать за нами, чтобы мы не потерялись. Экскурсия с практическим уклоном.

Нас разделили по парам согласно боевому порядку, в сопровождающие нам поставили высокого сухопарого матроса.

– Тааакк, каааррассси, менння завууут Арвиидд, сейтшаас паайдем па вверхнейй паллбе вдоль борта, нитшего не трогааать руукааами, локааторры развернуть, внимать тшеему гаваррю, – произнес с неподражаемым прибалтийским акцентом матрос.

– У нас тоже Арвид есть, – брякнул Зелёный, топая за «экскурсоводом».

– Тшшсерьезнааа? – моряк остановился и еще раз осмотрел нас, – пааккажитте, гдее оон?

– Да вон он, с вашим старшиной второй статьи стоит перед люками.

Наш сопровождающий, быстренько развернувшись, потопал к нашему Рихтеру.

– Слышь, Зелень! Наш-то Рихтман, хоть и прибалт, но у него вообще никакого акцента нет, а с виду так вообще хохол, – толкнул я Зеленого.

– Ага, вылитый хохляра, вообще на латыша не похож, а этот, похоже, земеля его: смотри, балакают о чем-то.

Наш «вождь» забрал с собой Рихтера и, о чем-то оживленно беседуя не по-русски, подошел к нам.

– Б…аать, вы вааапше-таа кто такие? – подойдя к нам, моряк выпучил свои глаза и уставился на нас с Зелёным.

– Моряки военно-морского флота! – бодро отрапортовал Зелень и глупо улыбнулся.

– Маррряякии?? Аатоо яя не вижу, кааакие моррякиии… воон, Арвиид снайпер… какие снайпера на корррабле? Ладнооо, не моёё деллооо, слышал про вас, но видеть не ввидеел вживую, давайте за мной в кильватер, – почти без акцента закончил местный, и мы чуть ли не бегом понеслись за ним. А еще говорят, что прибалты медлительны. Действительно, если бы не сопровождающий, мы бы реально заблудились во всех этих палубах и отсеках.

Местный Арвид по трапам скользил, словно по канатам. Прыгал лицом вперед, хватался за поручни, вскидывал ноги на металлические перила и ловко съезжал вниз. Пришлось на ходу учиться такому диковинному способу передвижения. В первый раз я задрал ноги и, не удержавшись, сковырнулся вниз, покатившись по малюсеньким ступенькам. Я еле успел откатиться по палубе от летящего на меня сверху Зеленого.

– Ай, б…я! Через голову вас всех!! – проорал Зеленый и грохнулся рядышком со мной, сверху на него мягко шлепнулся Рихтер.

– Салашшата, – скривился гордо прибалт, – за мной, не отставать!

На втором трапе я съехал уже нормально, хотя и не так быстро. Третьи и четвертые трапы мы уже пролетали как заядлые «железячники». Экскурсия была вполне интересна и познавательна. Отсеки, боевые части, в некоторые нас просто не пускали. Множество палуб. Каюты личного состава. Оказывается, и на кораблях можно жить неплохо. У местных матросов есть свои «шхеры» и тайнички. Баталеры также вольготно распивают чаи или чего покрепче при отсутствии офицеров. По трансляции крутят веселую музыку и звучат команды. Жить, наверно, здесь можно, но служить на корабле я бы не хотел. Прошло всего два часа, а мы обошли только небольшую часть корабля и заглянули туда, куда было позволено. В общем, если приблизительно знать расположение палуб и постов, то заблудиться очень трудно. На переборках висят телефонные аппараты внутрикорабельной связи. Затупил, потерял ориентировку в бесконечных переходах корабельных коридоров, позвони дежурному – и пришлют тебе юркого матроса-«годка», который все ходы-выходы изучил. Все это нам рассказывал моряк-прибалтиец, гордо шествуя впереди. Мы шли за ним в «кильватере», боясь отстать. Абсолютно не хотелось заблудиться в незнакомом месте – засмеют потом и местные, и свои.

Вскоре прогулки закончились, и мы снова построились на палубе. Теперь предстояла практическая часть занятия. Погрузка в десантные средства. Ничего особенного, как оказалось. Шлюпочная команда корабля, состоявшая из одних матросов-срочников и возглавляемая молоденьким мичманом, сноровисто спустила шлюпку на воду и развернула трап.

– В боевом порядке, на борт – марш! – скомандовал Поповских. Первым ринулся я, за мной Зеленый.

Всё это была первая, так сказать подготовительная, часть занятия. Вторая часть проводилась ночью. На базу мы уже прибыли в полном снаряжении – с рюкзаками и оружием. Возле корабля нас встречал все тот же уставший от службы каптри.

– Ух, какие грозные ребятки! – восхитился он.

Матросов с «железа» теперь почти что не наблюдалось, за исключением шлюпочной команды. Теперь уже моряки глядели на нас с удивлением, без какого-либо презрительного любопытства к чужакам.

– Ишь ты, бербаза раздухарилась, – цыкали они, глядя на группу.

Поспали в эту ночь после занятий всего два часа, больше не удалось. Я очнулся, когда меня тащили под руки уже одетого по коридору.

– О! А куда это меня тащат? – подал я голос и с удивлением посмотрел на двух совсем незнакомых матросов. Надо же, сам во сне оделся, зашнуровался и теперь только дошло, что меня куда-то ведут. Бить, что ли, будут? Хотя нет, не пинают, не угрожают – просто поддерживают под руки.

– Проснулся наконец, – сказал один из сопровождающих, – давай сам ножками-ножками пошевеливай, времечко идёт в обрез.

Ничего не понял абсолютно, но пришлось галопом бежать за двумя посыльными. Прибежали мы в роту минеров, и меня сразу же затолкнули в кубрик.

– Воот верблюдик прибежал, – поприветствовал меня Дитер и, не объясняя ничего, кивнул на классный стол посередине кубрика, – собирайся давай, сейчас выписку принесут для ознакомления.

На столе был разложен набор из сухого пайка, серый комбинезон, маскхалат, пехотная лопатка, мотки саперного провода, подрывная машинка, макеты шашек и набор сапера в стандартных подсумках.

Пришлось, не задавая вопросов, проверять сумку минера, сверять имущество с описью лежавшей тут же рядом, перематывать провод на катушку. Прибежал матрос из штаба, сунул мне какие-то бумажки для росписи. За матросом прибыл наш каплейт с Федосом. Последний тащил на себе мой чудо-рюкзак и перешитые подсумки, за спиной у него висел мой пулемет, на поясе пистолет ПБ. Поповских нес книгу выдачи оружия.

Федосов пучил глаза и пытался задать мне какие-то вопросы, командир группы многозначительно молчал. Мне передали оружие и снаряжение и так же молча ушли.

Сгорая от любопытства, я упаковал имущество, набил нагрудник магазинами с холостыми боеприпасами, повесил выданный мне моток репшнура на рюкзак, переоделся, как и минеры, в комбинезон. Маскхалат принайтовал к рюкзаку.

Смотр проводил сам Болев – осмотрел меня и еще несколько матросов, у кого-то что-то подправил, подтянул, мне погрозил пальцем и вышел. Все молчали, а меня просто распирало от любопытства. Интересно, зачем меня дернули в роту подводного минирования? Водолаз из меня никудышный, а тут все спецы уровня на две-три головы выше. Вскоре через пожарный выход вышли из казармы, погрузились в кузов КАМАЗА и выехали в неизвестность.

Вертолет завис буквально в паре метров от поверхности воды. На волнах уже качался большой надувной плот, в который вскарабкалась первая пара. Я подтянул лямки жилета, проверил прочность стропы, связывающей ручной пулемет и плавжилет, и, получив пендаля пониже спины, рухнул солдатиком в волны. Хорошо, что высадка проводилась с зависания. Иначе бы меня от скорости положило на спину и я ощутимо приложился бы спиной о воду. Едва только вошёл, сразу же бешено заколотил ластами – не хотелось, чтобы лямки жилета резанули прямо по яйцам. Ух, все равно больно. Почти что привычным движением пулемет за шиворот – магазином за воротник. Ощупал под жилетом кобуру с пистолетом – все на месте. Вот он, рядышком плюхнулся на волны мой рюкзак. Метрах в трех от меня в воду плавно вошёл Дитер. Прыгал он без всяких вспомогательных средств и жилетов. Вот он и плот. Пару взмахов ластами – и я уцепился рукой за фал. Подтянулся, закинул одну ногу, перекатился через туго надутый борт. Затащил рюкзак. Болев, словно летучая рыба, вынырнул возле борта и сразу залетел вовнутрь, не цепляясь ни руками, ни ногами. Я пополз на нос, вытащил из-за спины пулемёт, из-за пазухи бинокль в герметичном чехле и, согласно расчёту, начал наблюдать по носу плота, пытаясь узреть хоть что-нибудь. Буквально через минуту меня мягко толкнуло вперед, и я навалился на дутый нос плота. Матросы начали грести.

Я до сих пор находился в прострации: никто и ничего мне не рассказал и не пояснил. Только перед посадкой на вертолет Дитер поставил задачу на приводнение, кратко проинструктировал и довел мой номер и место в боевом расчёте. Для чего опытным минерам-разведчикам понадобился молодой матрос да еще не их специализации, до меня дошло уже потом, хотя я постепенно начинал догадываться. Я просто носильщик и огневая поддержка основных исполнителей. Понести макеты тротиловых шашек и «ПВВ» (пластичное взрывчатое вещество), обеспечить охранение места забазирования и дневок, пошагать в головном дозоре и не более того. Неужели те самые учения, которыми я так грезил, для меня начались? Но почему не в составе моей родной группы? Наверняка это Поповских все-таки решил от меня избавиться. Чем же я ему помешал, непонятно.

Разведчики на веслах гребли молча и слаженно. Дитер развернул на станции антенну, нацепил на одно ухо головной телефон и что-то прослушивал. Я всматривался в бинокль, надеясь узреть хотя бы линию берега. Как-то страшновато – высадили в открытом море, а вдруг шторм? Вдруг нас унесет черт знает куда? Не выгребем, не выплывем и подохнем от голода? Однако я зря переживал. Минут через пятнадцать весельного хода я всё-таки увидел береговую линию. Причём оказалась она намного ближе, чем предполагал. Прямо среди облаков – впереди по курсу. А потом резко, словно из тумана, появился берег. На резиновой шлюпке мы находились уже несколько часов, хотелось пить и есть. Но мне дали всего один раз отхлебнуть из пластиковой фляжки, разрешили съесть галету. Страхи мои были напрасны. Болев, оказывается, все время был на связи как с нашим Центром боевого управления, так и с поисково-спасательной службой коменданта водного района. Если бы что-то у нас случилось непредвиденное, то минут через десять возле нас бы кружил морской вертолет, а потом бы и подоспел катер. Это объяснили мне потом. А пока уже в сгущающихся сумерках я напряженно всматривался в медленно приближающийся берег и думал лишь о том, как бы быстрее ступить на сушу. Командовавший группой старшина-срочник вывел плавсредство точно по компасу к месту высадки. Причем вывел так хитроумно, что наш маршрут ни разу не пересекся с курсами катеров охраны водного района. Высаживались в маленькой бухточке посреди скал. Я снова напялил на себя спасательный жилет, повесил пулемет через плечо и спрыгнул в холодную воду, доходившую до пояса. Мне накинули на плечо фал с водолазной обвязкой, и я, словно буксир, потащил резиновый плотик в бухточку. Оказывается, минеры здесь уже бывали. Плотик потащили по камням куда-то наверх, и вскоре забрались в довольно обширную скалистую пещеру с песчаным дном, усыпанным сухими водорослями. За время перехода никто так и не сказал ни слова, я же предпочитал помалкивать и не задавать глупых вопросов. Надо будет – сами расскажут. Разведчики-минёры начали оборудовать базу, потрошить свои герметичные мешки, вытаскивать снаряжение, проверять оружие. Я с Болевым полез наверх по скале выше пещеры – разворачивать и маскировать антенну для радиостанции. Дима что-то поколдовал с компасом, определил направление, достал из чехла раздвижную антенну. Я ему по мере возможностей помогал.

– Ну что, карась Брейк, начались у тебя учения раньше всех. Да ты только не ссы! Мы группы первой очереди – твои, может, через две недели пойдут. Так что вполне успеешь еще со своими сбегать…

– Тщщ старшина, – обратился я вполне уставным порядком к Дитеру, – а на хрена меня выдернули с карасёвой группы? У нас ведь только-только слаживание прошло?

– Мысли шире! У нас сейчас нормальных водолазов мало. Сейчас в мою группу включили только две пары, да я, командир, и он же радист. А еще нужен тот, кто на дежурном приеме будет сидеть, базу охранять, жрачку готовить, когда мы на задачу пойдём. С этим и с первой роты матрос может справиться. Под воду он не полезет заряды ставить, а минеры сейчас на вес золота…

– Ааа… вот почему меня верблюдом назвали!!

– Ну да, вроде проводника, носильщика-шерпа. Тут тоже нужен не тормоз… Я своему штатному командиру твою кандидатуру двинул, ваш каплейт поддержал, сказал, что ты толковый матрос, в головняке бегаешь. Так что гордись…

– Блин! А я думал, что он меня спихнул перед учениями.

– Хреново думал! Ваш каплейт нормальный. Некоторые, когда группы минирования дополняют, суют тормозов – мучайся с ними потом. А ваш прошарил – район, по ходу, вам этот же достанется, поэтому разведчик с головняка, уже пошарившийся по побережью ножками, ой как нужен будет! Тут тебе, наоборот, доверие оказали…

– Хера се, доверие, – буркнул я, закрепляя растяжку антенны.

В пещере был уже разведен из невесть откуда взявшегося плавника костер, дым уходил куда-то вверх, на выходе был сооружен светоотражающий экран из плащ-палатки.

– А нас не заметят береговые патрули из-за дыма? – спросил я старшину.

– Все уже давно сделано. Дым, вишь, в дырку идет, его потом к морю сносит, заметно будет только с воды, да и то сейчас по осени испарения от поверхности… так что только по запаху.

Пока матросы занимались подготовкой, проверяли два индивидуальных дыхательных аппарата, готовили свои мины, я взял два котелка наполнил их водой, вскрыл пару банок тушенки и начал варить бульон. В пещере, как и на месте наших береговых занятий, тоже была закладка, которую мне указал один из моряков. Нашлась картошка, уже довольно сморщенная, дряблые луковицы и несколько пакетов с крупами и рисом. Вполне неплохой набор для супа и каши. Пока я занимался приготовлением пищи, командир собрал возле себя разведчиков и начал что-то им объяснять, достав из непромокаемого планшета сразу две карты. Мне было безумно интересно, но пришлось сделать отсутствующий и независимый вид и с интересом наблюдать, как пережаривается лук в котелке на жире из-под тушенки. Плотно поели. Дитер распределил время дозоров наверху возле выставленной антенны и повел меня первого на место, всучив малогабаритную станцию «Сокол» (Р-392). На этот раз мы полезли гораздо дальше и выше установленного штыря.

– Станцией работаешь только тонами, и то только если что-то серьезное. Сразу один длинный на всю мочь и не вздумай вызывать базу и баловаться с тангентой.

– Слуш, а как я передам, что тут наверху? Будет же непонятно?..

– Один длинный и всё! Я сам приползу! Мы в режиме радиомолчания. Знаешь, что за часть рядом с нами стоит в ППД?

– А, в пункте постоянной дислокации, что ли? Так связисты какие-то, у них же там антенн куча.

– Хрена там, связисты! Это такие же морские разведчики, как и мы, только другого профиля. Короче, это слухачи эфира.

– Ага, понятно. А здесь что?

– А то, что у них есть еще подвижные комплексы на машинах, которые выезжают. Раскрываю тебе военную тайну: мы сейчас должны тут на бережку кое-что заминировать и по-тихой эвакуироваться, а эти самые машинки слухачей уже работают. Засекут наш выход в эфир – сразу или ПДССники (противодиверсионная борьба) из ОВРА сработают, или патруль береговой охраны прискочет, а оно нам надо?

– Ага, понял, один длинный! Укажи мне направление наблюдения, – попросил я командира.

Устроившись поудобней среди камней и приладив бинокль, я надул плащ-палатку, коврик под названием «Дождь», накрылся её пологом и принялся наблюдать в указанном секторе. Дитер незаметно для меня скрылся. Надо было попросить поисковый приемник и сидеть тоже потихоньку, слушать эфир. Интересно, а где же нас высадили – на острове или все-таки на материке? Если Поповских знает, что мы будем тоже работать в этом районе, может, стоит всё-таки получше осмотреться здесь?..

Так, сзади меня море. Впереди ни хрена не видно, темно и какие-то сопки. Я сижу в распадке между высоким скальным выступом и скалистым спуском к морю. Один камень. Песка нет, растительности тоже. Минут через пятнадцать надоело лежать на одном месте и я решил вскарабкаться повыше. Закинул станцию на спину, повесил пулемёт на грудь и стал потихоньку карабкаться на близлежащую скалу. Пыхтел минут пять, подрал локти, но всё-таки взобрался на неплохой удобный выступ с хорошим обзором. Ого! Справа от меня буквально в нескольких километрах виднелось множество огней как в море, так и на берегу. В бинокль рассмотреть что-либо было трудно, но и так ясно: мы высадились неподалеку от большой бухты с причальными сооружениями. Видна длинная перемещающаяся цепочка огней, скорее всего двигающаяся автомобильная колонна.

Весело мы забазировались – и объект под боком, и пещерка неплохая и вполне удобная. Ведь если подумать, то до бухты совсем близко – можно добраться вдоль берега незамеченными, а потом минеры могут уйти под воду и дойти до объекта диверсии на ластах. А интересно, как нас будут отсюда эвакуировать? Офицер, проводивший расчет высадки нашей группы, видно, был отличным специалистом. Нас вывели комбинированным способом, причем в такое время и на таком расстоянии от береговой линии, что мы через охрану района прошли на веслах совсем незамеченными. Оказывается не все здесь так просто у минеров. То ли дело у нас – прыгнул с парашютом или с борта на берег и побежал по сопкам. Назад я спускался довольно долго, под конец не удержавшись и навернувшись прямо на четвереньки. Хорошо, что упал на надутую палатку, а то бы отшиб себе все колени. Промаялся я еще час, наблюдая то за сектором, то за звездным небом с цепочкой лениво бегущих облаков. Потом в голову пришла мысль: если Дитер со своими водолазами тогда, еще на береговых занятиях, снял меня и Зеленого, стоящего в дозоре, без каких-либо затруднений, то и сейчас могут преподать урок спящему карасю. Может, обезопасить себя на всякий случай? Немного помозговав, я соорудил куклу из камней на плащ-палатке, накинул сверху полог и выставил антенну радиостанции. В темноте вполне можно принять за дремлющего дозорного. Ну что же, посмотрим, прав я или нет. Вскоре послышалось еле слышное шуршание камней. Рядышком с «куклой» появилась темная фигура и склонилась. Как можно тише, я шагнул из-за камня, за которым прятался, накинул на шею разведчику ремень от пулемета и повернул его в руках, упершись магазином в позвоночник неизвестного, одновременно пнув в сгиб колена.

– Ахррр, – захрипел матрос и замахал руками.

Я тут же сдернул ремень и вывернул пулемет.

– Свои, б…ть, чуть не придушил, – заругался мой сменщик, один из разведчиков-минёров.

– А чего крадёшься? Командир же условил, что надо тихонько «чшшш» сделать? – начал дерзить я. А что, выход он и есть выход! Не надо шутить над матросом, выполняющим боевую задачу по охране базы.

Матрос, растирая шею, махнул рукой:

– Ну вы, блин, Поповские, идиоты! Ладно, давай показывай, что тут где. Палатку оставь, на моей поспишь.

Я вкратце обрисовал обстановку и показал, где наверху находится скальный выступ, с которого отлично просматривается бухта. Шепотом поговорили еще минуты две, и я потихоньку пополз вниз в пещеру. Разведчики спали вокруг костра на плащ-палатках, укрывшись пологами и обнимая оружия. Меня встретил проснувшийся Дитер, угостил чаем из котелка и твердокаменной карамелькой. Расспросил обстановку, что я наблюдал. Очень внимательно выслушал про бухту и в приказном порядке отправил спать. С утра я встал раньше всех, костер разжигать не стал, принялся готовить завтрак на спиртовых таблетках. Разогрел сваренную вчера рисовую кашу, приправил её тушенкой и поставил кипятиться воду. Командира группы уже не было. К началу завтрака все разведчики встали самостоятельно и, что меня удивило, начали умываться водой из фляжек и чистить зубы. Увидев мой удивленный взгляд, один из матросов посоветовал:

– Ты когда закончишь с чаем, тоже умывайся, самочувствие улучшается, да и чушком нечего ходить.

– Так мне мыльно-рыльные собрать не дали, к вам в роту сонного притащили, – опечалился я.

– Ничего, мыло я тебе и зубную пасту дам, а бивни пальцем почистишь, – засмеялся матрос.

– Ты его не прикалывай, а то придушит на хрен, – отозвался мой ночной сменщик, – вчера чуть не придушил на «фишке».

– Дмитрич, а чего это на тебя карась кинулся, – начали ёрничать остальные разведчики, достающие из мешков ложки.

– Да с дури решил его бдительность проверить, а он сразу в драку. Я уже звездочки увидел, когда он меня душил.

Матросы, довольные, засмеялись, расставили котелки, но есть не начинали, ждали Дитера. Надо же! Мы тоже без командира не начинаем, хотя у нас командир целый капитан, а тут всего-навсего старшина.

Сверху спустился довольный Болев.

– Гребсти вам не перегребсти, товарищи матросы, ударники-комсомольцы, – приветствовал он своих минеров.

– Такими вёслами, – подняли ложки матросы, – твои слова да «кэпу» в уши!

Ого! Да тут целый ритуал принятия пищи на выходе – восхитился я, зачерпывая ложкой рис и одновременно размачивая сухарь в чае.

– Брейк, благодаря твоей наблюдательности нам по берегу, выставляясь под патрули, скакать не придётся, – забубнил с набитым ртом Дитер. – Я сейчас полчаса высматривал подходы к бухте. Действительно, можно по бережку дойти вдоль линии скал. Там потом перебраться через косу и на ластах до объекта десять минут ходу. Сейчас после завтрака все наверх – на рекогносцировку, Брейк – на охране. Дмитрич и Саныч – готовьтесь на закладку.

После того как все позавтракали и уползли наверх, я перемыл котелки и умылся сам, почистил зубы пальцем, вытерся об тельняшку. Действительно, непонятно почему, но после завтрака и умывания пресной водой самочувствие резко улучшилось. Стало мучить любопытство. Интересно все-таки, что за объект диверсии у минеров. Как они должны выполнить задачу? Как нас будут эвакуировать? По поводу объекта я так никогда и не узнал. Тогда мне ничего и не рассказали. А эвакуировать нас тоже должны были комбинированным способом. Я, Болев и еще пара водолазов должны будем уйти по суше, одновременно выполнив задачу по разведке подвижных пунктов управления флота. Оставшаяся пара должна будет выйти в море на резиновом плоту в точку подбора, где их примут на борт подводной лодки. Видно, эвакуацию тоже просчитывал тот же специалист. Получалось, что наша подгруппа должна с шумом выйти к лагерю на суше, обозначить деятельность, а потом долго и упорно убегать. Силы и средства борьбы с диверсантами будут отвлечены на нас, и поэтому проверки объектов пунктов управления, причальных сооружений и вспомогательных кораблей и плавсредств на наличие закладок будут перенесены. Болев на месте сразу подкорректировал заранее намеченный план. Благодаря удачной высадке пара минеров установит мины на свой объект заранее. Если водолазы вернутся благополучно, то вся группа пережидает на базе до вечера. Во время обязательной проверки объектов саперами службы противодиверсионной борьбы, подгруппа, работающая по суше, после сеанса связи и запроса эвакуации начинает имитацию атаки на лагерь пункта управления. «Морская» подгруппа спокойно выходит на резиновой шлюпке в море в район эвакуации. Всё это я узнал потом, а пока находился в неведении и сгорал от любопытства.

С доразведки вернулись матросы и начали готовиться к предстоящим действиям. Резиновый плотик вытащили снова к линии прибоя, погрузили на него имущество, которое должны были забрать разведчики, эвакуирующиеся морем. Минеры Дмитрич и Саныч переоделись в гидрокостюмы, проверили индивидуальные дыхательные аппараты, подводное снаряжение, мешки с минами и свои радиостанции для связи под водой. Командир назначил подгруппу наблюдения, которая будет наблюдать за передвижением минирующей пары по берегу и давать целеуказания. Я начал паковать рюкзаки и снаряжение для действий на суше. Через час наблюдатели уползли наверх к скальному выступу, так удобному для наблюдения. Водолазы-минеры переползли через скальный выступ у берега и стали потихоньку пробираться между камней. Я сидел в пещере, охранял рюкзаки и жутко нервничал. Минут через пятьдесят ко мне спустился Дитер, достал из-за пазухи листок с уже зашифрованным донесением и начал набивать кнопками радиограмму.

– По моей команде – несешься, свертываешь антенну, – коротко приказал он мне.

Я только кивнул в ответ. Буквально через несколько минут я выдергивал штырь антенны и сворачивал провода. Мимо меня вниз проскользнула наблюдающая пара.

– Как там? – не удержался я.

– Отлично, – ответил один из разведчиков, – идут обратно, мы навстречу.

Саныч и Дмитрич вошли в нашу бухту под водой на ластах, не появляясь на поверхности, и выскользнули на берег, как два больших тюленя. Я с разрешения командира, принайтовав антенну к рюкзаку, тоже побежал встречать минеров. Водолазы уже содрали с себя маски легководолазных костюмов и глубоко дышали, вентилируя легкие.

Дмитрич посмотрел на меня с укоризной:

– Брейк, ты ж меня чуть не удушил ночью! Если бы я помер, сам бы полез под воду.

Я недоуменно пожал плечами и протянул ему фляжку с заранее приготовленным чаем.

Закладку водолазы выставили, никем не замеченные, проползли по самому дну к объекту, прикрепили заряды, обозначили условленным знаком (красным пластиковым флажком) места закладок и спокойно ушли. Видно, противодиверсионная служба и охрана водного района в месте развернутого пункта управления была толком не налажена и нашей группе сказочно повезло.

Начало темнеть, и Дитер вызвал всех в пещеру.

– Довожу до всех: сеанс связи отработан, сейчас дальше все по плану, мы спускаемся со скалы с той стороны и идём наводить шухер, пара Дмитрич-Саныч уходит в море, маркерный передатчик для спасательных служб включить, как только отошли на милю от берега. Лодка за вами вышла, вашу частоту они знают. Первая подгруппа, подъем на выход!

Мы взвалили на себя рюкзаки, упакованные для войны на суше, все остальное имущество уже было сложено на плотике. Первая подгруппа вскарабкалась наверх, водолазы второй залегли прямо в лодке, поджидая по времени выхода в море.

Один из матросов быстро соорудил нехитрые альпинистские обвязки из репшнура, обмотал какими-то хитрыми узлами большой валун. Первого, как «пушечное мясо», конечно же, спустили меня. Оказавшись внизу, я сразу же отцепил обвязку, отбежал вперед за груду камней, залег и громко прошипел «чшшш чшшш чччиии». Меня услышали через пару минут, опустили снаряжение с рюкзаками, потом спрыгнули остальные разведчики. Репшнур дернули, и он, сам по себе развязавшись, скатился вниз.

– Головной матрос Брейк, ко мне! – скомандовал командир группы, и я пополз к Дитеру.

– Вот, смотри и запоминай! Карта, мы здесь, впереди в пяти километрах от нас береговая часть подвижного пункта управления, намечай ориентиры, давай азимуты и – вперед! Удаление – расстояние прямой видимости…

Так, ага, будем посмотреть. Вот здесь мне указали приблизительное начало границ лагеря. Напрямую по дороге, естественно, к нему не пойдём. Значит, надо быстренько прикинуть маршрут. Да, причём маршрут должен быть скрытный и не сильно протяжённый. Что у нас тут есть – хорошо видимое на местности и то, что я сейчас смогу прочитать на карте. Вот – холм с раздвоенной вершиной. Если мы пойдём прямым курсом от моря, то выйдем через сорок минут на его траверс. Ориентир даже по сгущающейся темноте отличный. Потом забираемся справа, от верхушек – слева. Дальше – с северо-западной стороны идет понижение местности, заросшее кустарником. Ага, грунтовка. А потом перелесок и на опушке рощи должны начинаться границы лагеря.

Я отдернул рукав, посмотрел на компас. Ага, всё! Можно убирать карту.

– Готов? – переспросил командир.

– Давно, – бодро ответил я, хотя стало немного не по себе. Могу ведь и заблудиться. А паре водолазов, уходящих морем, шум на береговой части лагеря нужен позарез. Ладно, потопали. Шли в колонну по одному на расстоянии прямой видимости. Иногда я оглядывался назад, останавливался и поджидал связующее звено.

Где-то в районе лагеря, уже совсем недалеко, взлетела ракета. Секунд пятнадцать я вслушивался, и мне показалось, что я слышу стрельбу. Доложил командиру. Приказ – двигаться дальше! Вот она – раздвоенная вершина.

– Группа – в круговую! Брейк – антенна! Работаем сеанс!

Я уже привычными движениями отвязал антенну с рюкзака, начал её растягивать и разворачивать аккумуляторный пояс. Развернув станцию, я забрался на одну из верхушек холма, увалился под кустик на спину и, удобно усевшись, опираясь спиной на рюкзак, начал обозревать дальнейший маршрут. Совсем уже недалеко – дорога. Придется её перебегать. Дальше – одиночные деревья и потом рощица, переходящая в полноценный лес. Отсюда полтора километра топать. Не больше. А вот как раз над лесом небо-то гораздо светлее, что указывает нам на наличие множества освещенных объектов. Хлебнув с фляжки чая и схрумкав сухарь, я почувствовал себя гораздо лучше. Странно, а ведь, судя по ощущениям, почти что и не устал. Вот вам и методика нашего каплейта: гонял-гонял, а я сижу и сухарями хрумкаю с весом за плечами килограмм под тридцать и чуть ли не в полуприседе протрусивший километров шесть за сорок минут.

Послышался посвист Болева. Подбежал, начал помогать сворачивать антенну и пояса, упаковывать станцию в чехол.

– Отличненько идём! Еще один сеанс на зачёт, – радовался старшина. – Карасик, тебе Масел приветы передавал, велел, чтобы не придем, расскажу – как ты Дмитрича душил – забижали сиротинушку. Эх,

– Я не нарочно, – вяло отбрехивался я.

– На первичном опросе смотри – не ляпни про свои приемы рукопашного боя…

– А это что такое?

– А это как придём, так узнаешь! Группа! Движение – через две минуты! Головняк – вперед!

Я потрусил вперед, старательно обходя кусты. Вот она, грунтовка. Переходили согласно всем правилам. Сперва я перебежал, споткнулся и со всей дури влетел в кустистый кювет, расцарапав морду. Вскочил, занял позицию для стрельбы стоя, осмотрелся, помахал, посвистел. Перебежали остальные. Выстроились. Пошли. Я начал углубляться в лес, иногда сверяясь с компасом. Так, вот и широкая тропинка, которую я видел на карте. Даже не тропинка, а небольшая грунтовая дорога. Тут какая-нибудь малогабаритная техника вполне пройдёт. Совсем стемнело, ни хрена не видно. Фонарик со сменными светофильтрами приторочен к рюкзаку, но, думаю, лучше и не спрашивать, а то сглуплю. Группа в поиске идёт ночью по маршруту с фонариком. Засмеют потом на пункте. Ой, а что это за запах? Показалось? Нет! хоть и слабенько, но тянет дымком костра. Группа, стоп! Пришлось остановиться, навернуть круг радиусом метров в десять вокруг группы, судорожно внюхиваясь. Запах стал явственнее. Обнаружил еще одну неширокую тропинку, которая, скорее всего, дальше будет примыкать к основной. Ага, вижу!! Проблеск костра среди деревьев.

– Тщщ старшина, влево от курса – костёр! – доложил я Болеву.

– Досмотреть! Снаряжение снять! Время – пять минут! Главное, обратно пойдешь – не заблудись!..

– Делов-то, – я скинул рюкзак, взял по компасу азимут и, стараясь как можно скрытнее и быстрее, помчался вперед среди деревьев. Запах и отблески стали вполне различимы. Вскоре я уже перебирался от дерева к дереву, пригнувшись, а потом пополз.

На небольшой полянке уютно расположилась четверка морских пехотинцев в черных танковых комбинезонах. На головах – сдвинутые на затылок береты. Автоматы составлены в «полевую пирамиду», каски и ременная пехотная снаряга брошены возле костра. Перед моряками стоят РД-54. Из одного торчит антенна радиостанции. Морпехи о чем-то оживленно беседуют между собой. Возле костра несколько открытых разогревающихся банок, поочередно отхлёбывают из подкотельника, крякают, закусывают. Скорее всего, старослужащие. Карасей бы не послали. А если бы и послали, то под командой прапорщика или офицера. Значит, мы вышли на один из секретов, охраняющих подходы к береговой части пункта управления. Время выходит, пора назад. Быстренько отполз, взгляд на компас – и вперед к своим. Так бы и пробежал мимо, потому что по своей глупости шаги не посчитал, но меня дернули за штанину.

– Докладываю, – подполз я, не вставая, к Болеву, – секрет! Морпехи! Четыре человека! Старшаки! Пьют водку, есть радиостанция.

– А если есть радиостанция, значит, есть какая-нибудь таблица позывных, – закончил мою мысль Дитер. Несколько секунд командир думал, потом скомандовал:

– Маскхалаты на себя! Сейчас Брейк ведет нас к секрету! На месте – скрытно смотрим, вяжем пехов, допрашиваем, досматриваем, грабим! Потом определимся, хотя мысли уже есть.

Быстренько переоделись, и я повел группу за собой. Пришли, засели. Из-за огня костра перед нами и выпитой водки морские десантники нас естественным образом не узрели. Минеры скинули рюкзаки и, распределив цели, расползлись в стороны. Я занял позицию для стрельбы лёжа и приготовился прикрывать. Как «обработали» секрет, я даже толком не успел заметить. Вот сидят, гогочут, курят. Вот уже лежат – со своими беретами во рту, лицами вниз. Вот непонимающий – что происходит? – морпех подскочил и тут же рухнул: сверху уже сидит водолаз и скручивает ему руки.

– Мичман, ко мне! – негромко командует Болев. Кому это он? Аааа, дошло… Это же мне!

Я выскакиваю из-за костра и, оборачиваясь назад, чуть громче, но не менее театрально отдаю команду:

– Первое отделение – по правому флангу! Третье – левый! Второе – посредине!!

Переворачиваем матроса с сержантскими лычками на пришитых к комбезу черных погонах с буквой Ф. Скорее всего, старший секрета.

– Так, сержант, рассказывай! Систему охраны и обороны лагеря!! Кто справа от вас?! Кто слева? Во сколько докладываете по радиосвязи?! – начинает допрашивать командир.

Я тем временем потрошу рюкзаки морпехов. Все более-менее ценное перекладываю в свой рюкзак. Ничего необычного: обыкновенный пехотный паек, пара пачек красной «Примы», запасные аккумуляторы.

Плененный сержант что-то хрипит, обзывает нас сволочами, только и слышно от него:

– Пшёл н…х… урод!!

Дитер не выдерживает:

– Товарищ мичман! Разговорите матросика!!

– Есть, товарищ лейтенант! – бодро отвечаю я.

Поднимаю с земли берет морпеха, достаю из кобуры на груди пистолет ПБ, медленно прикручиваю глушитель, несмотря на округляющиеся глаза сержанта. Перекладываю пистолет в левую руку, держа берет над затворной рамой, стреляю рядом с головой. Пуля входит в землю в нескольких сантиметрах над ухом сержанта и осыпает его земляным фонтанчиком.

– Ё…б! – пробормотал Дитер и уставился на меня глазами еще более круглыми, чем у пленного.

Сержант молча открывал рот и пялился на меня. Я спокойно вытряхнул попавшую в берет гильзу и затолкал её в кобуру.

– Ээ… тут несколько постов, – скороговоркой забормотал сержант. Пока я скручивал глушитель, в голову пришла идея. Помнится, в учебке на занятиях с ротной баталёрки нам выдавали радиостанции – на заднюю стенку всегда был прикреплен закатанный в полиэтилен листочек с позывными и прочей связистской лабудой. Засунул пистолет в кобуру и достал из рюкзаков морпехов небольшую «сто сорок восьмую». Ну вот, пожалуйста! Тетрадный листочек расчерчен, разлинеен корявым почерком: позывные, время выходов, подпись начальника связи батальона. Недолго думая, я оторвал листок от станции. Надо же! С другой стороны, не менее коряво, список личного состава роты и напротив – дата, с какого числа сняты с довольствия. Скорее всего, ротный писарь накидал список на листе, потом его переписали более красиво, а листочек потом использовали еще раз. Очень кстати! Тем более сержант позывных толком не знал. Помнил только, что его секрет получил позывной «Сосна». В случае какой-либо опасности и невозможности выйти на связь подают сигналы ракетами. Ракеты я как раз изъял и распихал себе в нагрудник. Болев прочитал таблицу позывных, хмыкнул, посмотрел на часы. Включил морпеховскую станцию, надел наушник и забубнил в микрофон:

– Роща-10, Роща-10! Я Сосна-14! Как слышишь, приём! У меня все нормально. Да, у меня три пятерки, три пятерки… Никак нет, не бухаем! Нет! До связи, хорошо…

Сержант, валявшийся на земле, возмущенно заерзал. Пришлось придержать его ногой. Дитер снова запихал берет в ему рот и отвел группу за костёр на краткое совещание. План у него созрел еще раньше, а теперь немного подкорректировался. Сейчас пара минеров и командир уходят организовывать имитацию нападения на сухопутную часть пункта управления. Стреляют, шумят, наводят панику. Наши водолазы, эвакуирующиеся морским путём, уже должны выходить на связь и в море. Я остаюсь на охране имущества и пленных. После шухера минеры уходят через позиции плененного нами секрета, и уходим дальше по маршруту. Пока Дитер думал, я совершенно неосознанно ляпнул вслух:

– А может, наш путь отхода электровзрывпакетами заминируем? На растяжку и батарейку…

– Слышь, бешеный карась, тебя вот не спросили, ты чуть сержантика на тот свет не отправил, мне теперь в отчете надо как-то патрон на диких животных, нападавших на группу на переходе, списать, а еще минировать собрался, – огрызнулся Болев. Потом чуть призадумался: – Хотяяя… ты сможешь заряды заложить и на растяжки выставить? Будет неплохо, если загонщики пару раз подорвутся.

– Я ж саперную учебку заканчивал, хоть и сапоговскую! Сделаю батарейки на замыкатели, возьму от морпеховской станции, у них две запасных есть…

– Короче, нашу станцию – на приеме со мной! Их станцию – слушай! Заодно пытайся минировать! Не забудь, где заряды заложил… Готовность – три минуты!

Минеры оставили на себе только подсумки с холостыми, взяли по несколько простых взрывпакетов. Дитер нацепил станцию. Попрыгали и, словно тени, умчались сквозь лес. Пришлось с двумя станциями и пулеметом за спиной в спешном порядке доставать электрические взрывпакеты, завернутые в промасленную бумагу. Деревянный пенал с электродетонаторами и катушку с проводами – за ремень! Всё – готов! Еще раз проверить связанных. На всякий случай поставить задачу на охрану невидимым подчиненным – и в лес! В том направлении, откуда пришли. Итак, поехали! Мы пришли вдоль этой тропинки. Скорее всего, будет гоняться за диверсантами что-то около роты. Штатный взвод морской пехоты в батальоне – 30 человек. По списку, который я видел, выехало шестьдесят два. Минус – секреты, наряды и прочая… Человек тридцать-сорок. Короче, здесь наверняка будет человек двадцать. И пойдут фронтом. Скорее всего, по десять-двенадцать человек слева и справа от тропки. Расстояние пять-шесть метров, прямая видимость. У меня десять взрывпакетов. Пять – один участок и пять – на другой, в глубине, думаю, будет вполне достаточно. Итак, сооружаем цепь. Пакет под ствол дерева, детонатор на провод, скрутить концы, есть! Засыпать листвой и замаскировать. Второй – в цепь, маскировка. С другой стороны – тоже два. Один – в глубине, чуть сбоку от тропинки. Цепь готова. Чёрт, на станциях аккумуляторы неудобные! Проще было взять батарейки от фонариков с разгибающимися контактами. Хорошо, что сумка минера укомплектована мотком черной инженерной изоленты. Прикручиваем один контакт. Второй аккуратно – на веточку кустика. Закручиваем так, чтобы потом плотно лег на клемму. Теперь – леска! Аккуратненько между деревьев: на одну ветку возле дерева, теперь в другую сторону – и на уровне ног. Готово! Теперь вторая цепь, в глубине, метров через пятнадцать-двадцать. Все по тому же сценарию. На этот раз вспомнил слова прапорщика-инструктора из учебки о том, что после первого подрыва и потерь личный состав, сорвавший растяжку на уровне ног, будет смотреть вниз. Поэтому леску натянул на уровне шеи – в наиболее неудобной зоне осмотра и наблюдения. Действовал почти что на автомате. Должно сработать. Вроде всё по правилам. В районе лагеря послышалась автоматная стрельба и неясные крики. Ночное небо осветилось сигнальными ракетами. Где-то в районе берега завыла сирена.

Радиостанция морских пехотинцев заныла сигналами тона.

– Сосна на связи! – ответил я на бегу, обходя заминированные участки, пытаясь сосчитать количество шагов по направлениям.

– Сосна! Я Роща! Что наблюдаешь? – раздалось в наушнике.

– Наблюдаю… эээ… ракеты и слышу стрельбу, – ответил я, нажав тангенту.

Тут же на меня вышел Дитер, видно ему уже было наплевать на режим радиомолчания:

– Брейк, обстановка?!

– Норма! Дай левый хорошо видимый ориентир далеко от вас! Срочно! Как понял?

– Антенное поле? Ты на связи с «Черными»? – сразу сообразил Дитер.

– Да, я их сейчас наведу.

– Хоккей… «Конфет» накидал? Мы скоро будем, тут весело…

– Накидал! Жду. Пассажиры в норме, до связи.

И тут же, нажав тангенту в радиостанцию морских пехотинцев:

– Роща, роща! Наблюдаю отходящую группу в количестве двенадцати, нет, тринадцати, нет, пятнадцати… эээ…

– Быстрее рожай! Куда отходят?! Матежков, ты у меня на тумбочке сгниешь после учений!! – нарушил правила переговоров неизвестный.

– Отходят в направлении антенного поля! – передал я и отключился.

Морпехи хоть и елозили по земле, но были крепко связаны надежными морскими узлами и смотрели мордами вниз. Связывающие их минеры ухитрились перевязать их так, что, сколько ни старайся, перевернуться без посторонней помощи не удастся. Я под видом проверки начал щупать узлы у сержанта и якобы подтягивать. На самом деле расслабил их до неприличия. Один даже не мощный рывок – и сержант свободен. Намеренно выронил одну красную ракету и скинул включенную станцию морпехов рядышком. Сам оделся, упаковался и, заняв позицию, начал слушать эфир.

– Брейк, принимай! – раздался в наушнике голос Болева.

– Готов!

Через пару секунд на полянку перед костром выскочила тройка минеров. Перескочили костёр и начали молча водружать на себя рюкзаки. Я показал Дитеру большой палец. Дитер в ответ мне показал два больших пальца. С моей помощью разведчики были готовы к движению через пару минут. Вскоре вся подгруппа неслась за мной среди стволов деревьев. Я повел группу по большой дуге, обходя минированные участки. С места захваченного нами секрета взлетела красная ракета. Снова послышалась стрельба и приближающиеся крики. Мы ускорились и через несколько сот метров пересекли грунтовку просто бегом, без всяких правил. Я на бегу с замиранием сердца прислушивался. А если мои заряды не сработают? Это же позор на весь разведпункт!

Перебежали дорогу, начали подниматься к раздвоенной вершине холма. И тут! Вот он – миг гордости самим собой! Одновременно пять взрывов с полусекундными задержками.

Бешеная стрельба, крики, ракеты, даже слышны отрывки команд. Надеюсь, «загонщики» купятся на то, что мы чуть ли не в показном порядке ушли в сторону тропинки. Наверняка при нашем уходе сержант морпехов умудрился подглядеть. Освободился он довольно быстро и успел дать красную ракету. Наверняка уже и в лоб успел получить. Морпехи будут преследовать нас вдоль тропинки и уйдут в другом направлении. Надеюсь, и вторая линия подрыва сработает как надо. Вот уже и верхушки холма.

– Круговая! – командует Дитер.

Падаем, наблюдаем, слушаем.

– Брейк, распакуй «пэпэшку» (Р-255ПП, поисковый приемник) у меня на рюкзаке и давай сюда.

Я подал командиру приемник и сам, сгорая от любопытства, плюхнулся рядом.

– Ха! – выдал радостный Дитер, знавший нужную частоту и сразу поймавший переговоры. – Хаос – не то слово! Они еще не прочухали, что переговорка у нас. Первый подрыв их озадачил. Когда поймут, что частоты надо менять, ой сколько времени пройдет.

Только он договорил, послышалась новая серия разрывов.

– Брейк, ты там точно имитацию заложил? А то ведь стебанутый на весь башенный отсек! Покрошишь еще пехов?

Я только хмыкнул. Все сработало, а остальное меня не волновало.

Дитер засветил фонарик, вынул карту.

– Понял, – ответил я, – где точка?..

Мне указали место проведения сеанса, и я начал считывать ориентиры, запоминать и прикидывать маршрут. К утру мы должны были быть на месте проведения обязательного сеанса. А, как сказал Дитер, успешные сеансы карман не тянут. Главное, не заблудиться в темноте. Хотя – что тут думать! Вот на карте – линия ЛЭП, а вооон – еле различимая при лунном свете опора на сопке. Попить чайку, закинуть в рот кусочек сахара и пошли-пошли, а иногда и побежали…

Вовремя уложились: вышли с запасом в три часа. Подъем на сопку оказался неожиданно легким: сквозь лес шла огромная просека, видно где-то неподалеку шла вырубка и спиленные стволы таскали отсюда тягачами. Шли словно по проспекту. Луна светила довольно прилично, ориентир прям как на ладони, и вскорости, к шести утра, я, тараня кусты, словно танк, выполз к небольшой полянке под высоченной электроопорой и поднял руку в условном знаке. Стоп!

Старшина дал команду на обустройство дневки. Уже молча, ничего не спрашивая, сооружаю на ветках защитный экран для костра, собираю сушняк, достаю котелки. Минеры пока отдыхают: сняли ботинки, ходят по влажной траве босиком.

– Брейк, вывел ты нас отлично, место превышающее, но кое о чём ты не подумал, – подергиваясь и ежась от утреннего холода, начал Дитер.

– А чего не так? – я напрягся. Зря я собой загордился, видно где-то включил «плуга».

– Ты видишь: наших связистов минерских нет? Они сейчас на вес золота, а я сдури сдал на радиотелеграфиста, да еще первый класс подтвердил. Теперь все сеансы на мне…

– Смежная воинская специальность – это хорошо! Нам вот комсомолец говорил, – начал мямлить я, не понимая, к чему клонит командир…

– Какая н…х смежная специальность?! Я не о том! Будь у нас сейчас радюги, они бы шлепали, скажем так, на какую-нибудь другую сопочку! Для прокачивания связи! Ибо здесь…

– Чего здесь? – начал беспросветно тормозить я.

Дитер поднял палец кверху и внимательно посмотрел на меня.

– Ээээ, Дмитрий Анатольевич, я не догоняю…

– Фактор радиопомех очень… какой?

Я посмотрел на палец Болева. Он указывал на провода линии электропередач.

– Аааа! Точно!! Электрозавихрения там всякие… – наконец-то дошло до меня. – Что, дневку сворачивать?

– Повезло, что есть запас времени. Сорок минут на прием пищи – и гоним вон до той сопки с симпатичной верхушкой и одиночным деревом. За сколько дойдем?

Я прикинул местность, перепады высот и высказал мнение, что полтора часа будет в самый раз. На том и порешили. А ведь сейчас только начало доходить, что, если не проведем сеанс, нам не укажут место эвакуации и мы будем топать еще черт знает сколько. Ну а командир-то тоже хорош! Мог мне в ходе марша намекнуть, что да как. Ладно, хватит терзаться. Времени не так много осталось. Разжег костёр, начал кипятить воду для горячего чая и разогревать банки с кашей.

Один из минеров присел рядышком с костерком и, прищурившись от дыма, высказал:

– На соревнованиях наших есть норматив – кипячение котелка воды…

– Ага, – ответил я, внимательно слушая и вороша потрескивающие от огня ветки.

– Три минуты! И котелок полный воды булькает и шипит…

– О! А как это? Стенки там сточены или вода соленая?

– Да нет, все по-честному. Хошь спорнём на фофан, у кого быстрее вскипит?

– Ээээ, – проблеял я, а деваться-то все равно некуда: хочешь не хочешь, а надо поспорить. А фофан мне и так могут дать.

Водолаз быстро собрал кучку очень сухого хвороста. Наложил ветки под котелок, обложил его весь по краям только сухими тонкими веточками. Потом набулькал воды из фляжки и закрыл подкотельником.

– Слуш, так у меня уже ведь стоит на костре, – попытался отбрехаться я.

– Ну вот – у тебя уже даже фора есть, – ответил минер, поджег сразу с нескольких сторон хворост и начал усиленно дуть. Хворост ярко вспыхнул и загорелся почти бездымно, нещадно треща и разбрасывая искры. Я тоже начал дуть в свой костер. Закипели у нас котелки почти что в одно время, только у минера на пару секунд быстрее. Он, натянув маскхалат на ладонь, выдернул котелок из кострища и откинул крышку. Вода бурлила.

– Вот так, карасик, – хохотнул матрос, – а то бы сколько еще ждали! Давай, отдавай проигрыш.

Я подставил лоб и получил небольной щелбан. Хех, хрен с ним, с щелбаном. Опробую эту методику на следующем привале, а потом можно и самому со своими поспорить в группе. Зеленый, тот заводной насчет поспорить. А на щелбаны можно и не спорить, надо спорить на что-нибудь более материально выгодное. Заварили чай, разогрели гречневой каши и с аппетитом позавтракали. Пустые банки обжаривали в костре, а после этого я их закапывал. Зачем это делали, я ни хрена не понял, но с расспросами не лез. А то еще за бестолковость пару фофанов получу.

Всё, снова идём. Кажется, идти куда-то входит у меня в привычку. Того гляди и во сне начну ходить туда-сюда, бормоча про себя азимуты и ориентиры. На маршруте, в распадке между сопок, мы наткнулись на небольшую речушку с холодной и прозрачной водой. Примечательно, что на карте речушка обозначена не была. Мне потом растолковал Дитер, что трейлеры, перевозившие лес, этим летом, скорее всего, разъездили какой-нибудь ручей и он по пути наименьшего сопротивления нашел себе новое русло. Лето было и не очень-то засушливое, и дождей хватало – вот тебе и новая речка «Безымянная». Я подобрал ветку, чтобы промерить глубины, но потом её отбросил: вода была чистейшая и всё дно было видно насквозь – до камней и намытого песка. Глубина где-то на десяток сантиметров выше щиколотки. Придется разуваться, чтобы не промочить ботинки. Тут меня минеры снова удивили. Пока я стоял, открывши рот, Дитер махнул рукой и огромными скачками понесся, не снимая ботинок, прямо по воде, быстро выдергивая ноги. За ним вслед стартанула пара водолазов. Вот оно – стадное чувство! Я не раздумывая бросился вперед за группой, пытаясь копировать манеру передвижения впереди бегущих, часто дергая ногами и стараясь не навернуться на подводных камнях. Через пару секунд я уже был на другом берегу и с удивлением обнаружил, что ноги у меня сухие! Вода не протекла сквозь ботинки: попросту не успела. Набрали воды, посмеялись надо мной и всё, идем дальше. Вперед, горно-водолазная кавалерия!

Дошли до места сеанса вовремя. Я уже самостоятельно развернул станцию, антенну, прикрепил клеммы от аккумуляторного пояса и доложил о готовности командиру. Оставалось еще минут пять, и Дитер, не торопясь, настроил станцию, достал свой шифровальный блокнот и накрылся плащ-палаткой. Наверняка этот сеанс очень важный. Вон, аж командир от всех спрятался, шифрует чего-то там. Пойду-ка я на фишку. Во время таких сеансов охранение удваивается, а нас и так вместе с Дитером всего четверо. Болев и на этот раз отработал всё как положено, хотя сидел на связи дольше обычного. Наконец-то нам указали площадку эвакуации. Я снова сижу над картой и размышляю, забивая в голову ориентиры. На переходе нам предстоит еще один сеанс: надо получить какую-то переводную группу. Хрен знает, что это за фигня. До меня только сейчас дошло, что мы всё-таки работаем на материке, вдалеке от своей базы. Понимание пришло при рассматривании карты, а когда всё-таки врубился без подсказок, то воспринял это почему-то уж очень спокойно. Материк? Да и хрен с ним! Какая разница, где выполнять задачу. Мне почему-то на выходе начинало нравиться все больше и больше, чем в казарме. Конечно, охота сходить в баньку, походить по нормальной деревянной палубе, посидеть в баталёрке, послушать магнитофон. И по своим одногруппникам я уже скучаю. Но здесь-то ведь тоже неплохо. Холодновато, конечно, но чувство того, что выполняешь задачу, хоть и учебную, как-то возвеличивает над казарменной суетой. Что-то меня на философию потянуло. Не к добру это, как бы опять чего не учудить. Дитер поведал, что Саныч и Дмитрич благополучно эвакуировались морем и уже находятся в части. Еще в нашем районе работают несколько разведгрупп из сухопутной бригады специального назначения – тоже чего-то ищут. У нас, оказывается, есть целый оперативный офицер, который держит нас на контроле, принимает данные, обрабатывает информацию и сообщает сведения об всяческих противниках в нашем районе.

Идти предстояло двадцать километров. Ориентиры и расстояние я помнил. Следующий привал и дневка с отдыхом на большой лесной поляне – тоже наверху невысокой сопки. Почему привалы всегда на сопках? Да потому, что оттуда все видно и связь качать легче! Поэтому снова придется ползти вверх. Дело привычное. Только смущает одно. К этой самой поляне ведет неплохая грунтовка, которая огибает небольшую деревушку под сопкой и пересекается с вполне нормальной шоссейной дорогой. Однако Дитер одобрил место следующего сеанса, поэтому – вперед. Слава нашему замкомгруппы, старшине второй статьи Федосову! Он догадался засунуть мне в рюкзак мои кеды и пару портянок. Переобувшись, я почувствовал себя намного лучше и с новыми силами бодро затопал вперед. Всё хорошо: ноги уже вошли в ритм и ноют только после первых ста шагов, потом расхаживаются. Рюкзак плечи не трёт, и вес за спиной почти не ощущается. Да и сахар по дороге разрешили посасывать. Так, говорят, восполняется баланс чего-то там в организме. Добрались к верхушке ближе к обеду, обходя зигзагом дорогу. По траверсу забрались на сопку и вышли на полянку. Снова антенна, аккумуляторный пояс, костер. На этот раз разрешили пообедать от пуза и всхрапнуть по паре часиков, просушить обувь и одежду. Я с помощью минеров соорудил двускатный навес из плащ-палаток под деревьями и принялся кашеварить. Успел приготовить и суп из пакетов, и кашу с тушенкой. Вместо чая я заварил кофе, который таскал с собой один из водолазов. И вообще, у разведчиков из третьей роты я заметил множество различных вкусностей, не предусмотренных нашим военным пайком. То конфеты какие-то, то колбаса копченая, то на переходе идут, жуют изюм, передавая его по цепочке. Сейчас к кофе достали по маленькой шоколадке «Спорт». У морпехов я изъял пару банок сгущенного молока, поэтому на дневке мы пировали. Аппетит у меня на свежем воздухе и после длительных переходов проснулся зверский. Наелся до отвала, перемыл котелки, развесил портянки возле костра и, подхватив подмышку пулемет, поплелся на фишку.

– Ты там не засни, а то уже ласты еле волочишь, – напутствовал меня один из водолазов.

– Ты его через тридцать минут меняешь, – подал голос командир, – а если хочешь повторить опыт Дмитрича, то можешь бдительного карася на фишке проверить!

Водолазы хохотнули и начали устраиваться поудобнее. Я босиком, волоча за собой надувную плащ-палатку, вылез на пригорок, осмотрелся. Выбрал место под кустиками, надул коврик-палатку и с удовольствием плюхнулся на туго набитый бок.

Видимость отличная: внизу склон, заросший сосняком, виден участок дороги, еще ниже, вдалеке, просматриваются отдельные дворы деревушки. Так, главное только не заснуть!

На гражданке как-то и не задумывался про такую нужную вещь, как часы. Они мне и не нужны были. А тут лежи и терзайся, сколько времени осталось до смены. Наверно, всё-таки придётся усмирить свою гордыню и написать домой отцу, чтобы выслали часы. Или с зарплаты купить какие-нибудь дешевенькие. Ярик как-то рассказывал, что за вполне небольшую сумму можно приобрести электронные китайские часы с запасной батарейкой. Болев говорит, что после выхода нам положены какие-то «полевые» деньги. Наверняка рублей несколько наберется. Может, действительно, подкопить чуть. Или снова пойти телефон-автомат сорвать? Да нет, наверно, хватит баловаться с этими телефонами, а то еще поймает бдительная милиция – вот смеху-то будет. Интересно, пользуется ли сейчас Федос нашей чудо-трубкой или она лежит в нише-тайнике без дела? Моя группа сейчас наверняка завидует тому, что я уже на задаче, а они еще сидят в расположении. Зря я, кстати, на Поповских плохо думал. Несомненно, после выхода с минерами мой авторитет возрастёт. Хоть я и ходил «шерпом», но все равно группа номер «один ноль два» задачу выполнила, да и вторую попутную – с налётом на сухопутную часть пункта управления – отработала на отлично. Так, а ведь у нас еще есть переговорная таблица. Болев говорит, по ней можно вскрыть систему связи подразделений охраны того самого пункта управления. Да и сеансы все отрабатываются на отлично. Но это уже заслуга старшины. Стоп! А ведь до меня только сейчас дошло: Болев – старшина второй статьи! Хотя ведь недавно был матросом. Я его как-то сразу воспринял как матроса, имеющего какое-то звание. Но на самом-то деле погоны на его форменке были абсолютно чистые. А вот теперь перед выходом на месте доподготовки в кубрике третьей роты я увидел на нем погоны второстатейного старшины, но значения этому не придал. Значит, Дмитрий Анатольевич получил звание. Наверняка за какие-нибудь заслуги. По нему видно, что имеет опыт самостоятельного вождения групп и ходит командиром не в первый раз. Его водолазы слушают команды и исполняют без всяких выпендрёжей и гонора, ведь по сроку они прослужили одинаково. Авторитетный этот Дитер. Неплохой бы из него офицер получился, и образование, хоть и незаконченное, но есть. Хотя, что рассуждать, вон наш Александр Палыч Федосов служит чуть побольше меня, а уже замкомгруппы на мичманской должности. И неплохо справляется. В бане у нас всегда чистые трусы и тельняшки, в группной баталерке всегда есть запасы, снаряжение исправное, оружие вычищено. Командир группы к нему претензий не предъявляет. Тоже наверняка был бы неплохой командир. Хотя нет, Саня не сможет командиром: ему бы где-нибудь мичманцом на складах или ротным старшиной, а я у него помощником. Вот можно-то добра в баталёрку натаскать. Что-то я замечтался, надо понаблюдать.

Участок дороги просматривался вполне неплохо: пусто, никаких машин. Ага, как же – никаких! На поворот выехал какой-то грузовичок и остановился, из кузова начали выпрыгивать какие-то люди. Схватив бинокль, я начал всматриваться. Из кузова выпрыгнуло два человека в черной блестящей форме и белых касках. Морпехи, что ли? Да нет, форма что-то наподобие кожаной. Вспомнил: так одеваются военные регулировщики. Интересно, что они тут делают? Минут через пять регулировщики разошлись по сторонам дороги, а грузовик поехал дальше. Вскорости колонна из нескольких грузовиков и каких-то странных длиннючих многоосных громадин выехала на участок дороги. Я начал осматривать машины, стараясь запомнить по маркам и количеству. Постепенно колонна скрылась из глаз, завернув с хорошо просматриваемого участка. Подошёл мой сменщик.

– Хватит хрючить, иди к днёвке! Что-нибудь интересное наблюдал: доярок каких-нибудь или пастушка со стадом овечек?

Я молча протянул ему бинокль и указал на дорогу, где еще стояли регулировщики.

– Кто такие? – переспросил водолаз, умащиваясь на мой матрас. Я, предупредительно освободив место, прилег на траву.

– Регулировщики. Сейчас их, наверно, заберут. Прошла колонна из военных автомобилей, грузовики и еще какие-то здоровенные штуки.

– Иди бегом! Командиру доложи! Давай-давай, пошевеливай ластами! Мало ли что…

Я, не зная почему, пригнувшись, стартанул на днёвку и растолкал сладко посапывающего Дитера.

– Тщщ старшина! Докладываю! Наблюдал прохождение автомобильной колонны в направлении деревни!

Я подробно перечислил, сколько было машин, и попытался описать их внешний вид.

– Большие, говоришь, зеленые? – переспрашивал Дитер, доставая и разворачивая карту.

– Ага! Так, вот дорога, деревня, тут перекресток грунтовки. По всей видимости, ракетная батарея. Тут неподалеку есть электролинии, и вот указан колодец. Подъезды нормальные, многоосная техника вполне проползёт. Таак… группа, подъём! Брейк, собирай шмотьё!

Я начал сворачивать днёвку и маскировать следы нашего пребывания. Дитер разбудил спящего минера, и они вдвоём налегке умчались на доразведку. Я прикопал место кострища и пустые обожженные банки, еще раз осмотрелся. Пошёл на фишку, предупредил дозорного минера, забрал «Дождь», сдул его и принайтовал к рюкзаку. Оставалось ждать.

Вскоре пришла пара с доразведки. Дитер ухмылялся словно кот, обожравшийся сметаны.

– Еще одна попутная задача выполнена. Наш оперативный все карты от радости сгрызёт! Полнокровная ракетная батарея. Минут, наверно, через сорок начнут развертывание. Координаты я снял. Они, по ходу, попытаются через некоторое время местность обшарить, но время еще, чтобы кинуть донесение, есть. Бреееейк!!

Я молча сорвал антенну с рюкзака, подхватил аккумуляторный пояс и начал развертывать станцию. Наверняка я с этими развертываниями уже какой-нибудь связистский норматив выполнил. Хотя, не будем повторять ошибки более служивых матросов. Сдам на какого-нибудь радиотелеграфиста, научусь разбираться в этих цифровых группах, точках и тире – и тоже заставят вместо радиста ходить. Нееет, увольте! Мне и в головном дозоре неплохо!

Остальные разведчики собрались и уже ушли в охранение. Станция развернута. Дитер уже что надо зашифровал. Я немного побегал с антенной, переставляя её с места на место.

Всё, командир начал «качать связь». Отработал и довольный откинулся, махнул мне рукой – я принялся сворачиваться.

Теперь нам осталось только благополучно дойти до площадки эвакуации, сесть на вертолёт и вернуться в часть. Надеюсь, все будет без приключений, и я не уведу группу куда-нибудь к черту на кулички. Всё-таки, помимо ответственности, у разведчика в головном дозоре есть кое-какие небольшие преимущества. Вон, к примеру, минеры по очереди тащат основную радиостанцию, цепляя её на грудь и пояса к ней. Я – кроме своего рюкзака, станции, бинокля, поискового приёмника, сумки минера, катушки с проводом, пайка, запасных боеприпасов, топора, лопатки, двух плащ-палаток, надувной палатки и еще килограмм пятнадцати всякого имущества – больше ничего не тащу. Красота!

И тут, проходя через распадок между сопками, я, не понимая почему, стопорнулся и замер как вкопанный, подняв руку в знаке «Внимание».

Что меня остановило, так я и не понял. Точно такое же чувство, как было на суточном выходе, когда мы с Зелёным обнаружили место засады.

– Чшшш чшшш, – зашипел я, подзывая матроса из связующего звена.

– Что там? – полушепотом переспросил меня подошедший сзади разведчик.

– Не знаю, но какое-то палево.

– Видишь кого?

– Неа, не вижу.

– Тогда давай, вперед…

– Эээ, а командир что?

– Точно давай-давай, Дитер передал вперёд, – успокоил меня матрос.

Я обогнул куст, перед которым стоял, и продолжил движение. Из-за куста напротив мне навстречу вышло два человека в выцветшей прыжковой форме с перешитыми рюкзаками десантника за спиной и с точно такой же радиостанцией на одном из них.

«Тоже разведчики, из головняка», – отстраненно подумал я и навел на них пулемёт, одновременно зашипев и вскинув руку.

Незнакомцы оторопело уставились на меня и в ответ прицелились из автоматов с прикрученными глушителями.

– Привет, – брякнул от неожиданности я.

– Здарова, – ответили незнакомые разведчики мне и начали вызывать кого-то по связи, скорее всего, уточняли порядок действий у командира.

Сзади неслышно подошёл Дитер.

– О, десантура, привет! – крикнул он неизвестным.

– Привет, морячки! – ответил чей-то голос из кустов.

– Вперед по маршруту! – скомандовал Болев. – Идем своим курсом!

Я, сделав независимый вид, гордо прошёл мимо головного дозора неизвестных мне разведчиков. Действительно, за кустами находилась целая группа. Кто в маскхалатах, кто в прыжковой форме. Вон, по всей видимости, стоит радист, на груди коробка радиостанции, а рядом с ним присел на колено командир.

– Здарова, Болен! – крикнул нашему старшине тот самый незнакомец, в котором я подозревал командира разведгруппы десантников.

– Привет, Пожар! – ответил наш старшина. – Отметка триста четырнадцать и пять, севернее деревни – три двести…

– Сочлись за скачки, – как-то непонятно ответил командир группы, – давай! Счастливо тебе дембельнуться!

Разведчики встреченной разведгруппы прошли мимо, с удивлением посматривая на нас. Да мы как-то сильно и не отличались, только рюкзаки у нас побольше да народу поменьше.

На коротком привале я осторожно поинтересовался у старшины, кто это были такие. Оказалось, это наши сухопутные собратья по оружию: у них в округе тоже вовсю идут учения, и они ищут ту самую ракетную батарею, которую чуть раньше обнаружили мы. Вот поэтому Дитер, ничуть не смущаясь, подсказал командиру встреченной группы координаты стартовых позиций. Мы-то уже их передали, чем заработали заслуженный плюсик в ведомости учёта результатов. Группа «один ноль два» свою задачу выполнила и перевыполнила ударно по-комсомольски, так что эвакуироваться можем со спокойной душой. Водолазы рассказали, что не всем так везёт на учениях. Бывает, группы наматывают при проведении поиска по паре сотен километров, а бывает, что наш разозлённый на неудачи «кэп» отдает приказ на возвращение в пункт постоянной дислокации своим ходом, и личный состав добирается как может – где ножками, где попутным гражданским транспортом.

До площадки эвакуации я довёл группу вовремя, в точно указанные координаты. Оставалось только ждать. Дитер для галочки отработал еще один сеанс, подтвердив, что группа находится на площадке. Вертолет должен был подойти минут через пятнадцать. Вскоре действительно послышался нараставший шум винтов, и над полянкой высоко прошёл двухвинтовой морской вертолет бело-синей раскраски. Дитер выпустил в воздух зеленую ракету, обозначая себя на местности, и бросил наземный сигнальный патрон оранжевого дыма для обозначения направления и скорости ветра. Сигнал был замечен, и скоро вертолет завис над площадкой, а потом резко снизился и плюхнулся на шасси. Мы залегли под деревьями и ждали команду от командира на посадку. Раскрылась боковая дверь, и наружу выпрыгнуло человек пять матросов в комбинезонах с оружием в руках. От неожиданности и со страху я чуть было не открыл огонь, но вовремя опомнился. К тому же фигуры показались до боли знакомыми. Один из матросов с пулеметом ПК отбежал от вертолета и плюхнулся на пузо. Да это же наш «киевлянин»-пулемётчик! А вон он, матрос Зеленов. Вот он, Габой с гранатометом сидит в позиции для стрельбы с колена. А командует всеми Саня Федос с радиостанцией за спиной. Ни хрена себе! Они что тут делают?!

– Посадка! – скомандовал Дитер.

Мы в боевом порядке «колонной по одному» кинулись к вертолету. Нашему появлению не удивились. Скорее всего, Федосов связался по станции с Болевым и группу уже ждали. Я первый подбежал к вертолету и помахал на бегу Зеленому. Напарник по головному дозору, увидев меня, выпучил глаза. Я с разбегу запрыгнул в люк, упав на пузо, тут же меня оттащил в сторону наш связист Смирнов. Вот так, и этот здесь! Группа минёров была уже на борту. Вертолёт, накренившись в бок, уходит с площадки и быстро набирает высоту. Ко мне рядышком с обеих сторон подсаживаются Зелёный и Федос. Саня орёт, пытаясь перекричать шум винтов:

– В моей тумбочке в деревянном пенале ключи с печатью от баталёрки заберешь! Там Михель пытался их забрать, но каплейт его отшил…

В другое ухо орёт Зелёный:

– А ты тут чего делаешь? Мы думали, что ты в госпитале. А Федос ни хрена ничего не рассказывал – молчал как партизан!..

– Я тут на процедурах был! – кричу ему. – Мне значительно полегчало! А вы-то тут что делаете?..

Оказывается, половина нашей группы была задействована на обеспечение вывода групп и эвакуацию посадочным способом. Командир группы из-за недостатка офицеров воздушно-десантной службы был задействован на вывод воздушным путём парашютным способом. Ночевал на аэродроме и, говорят, частенько в компании офицеров ВДС и лётчиков «ударял по бездорожью», но с утра всегда был в боевой готовности. Вторая половина группы работала на «раздаче»: носились от складов к местам доподготовки групп со старшинами и мичманами-заместителями и подносили материальное имущество.

Мы на подготовку должны будем сесть на следующей неделе. Ходят слухи, что скоро весь разведпункт снимется с места, погрузится на корабли и машины, высадится где-то на материке, развернется и будет работать оттуда.

Оказывается, не один я тут учебно-боевые задачи выполняю. На Саню Федосова даже нажаловались. Говорят, гоняет не хуже каплейта, а вертолетчики его вообще за молодого мичмана принимают, хотя Александр Палыч всего-навсего старшина первой статьи! Ему, оказывается, тоже звание капнуло. Мои разговоры с одногруппниками прервали минеры и оттащили к себе.

– Снимай рюкзак, расстегивай! – проорал Болев.

Мне стали закидывать оставшиеся от пайка банки с консервами. Под создавшуюся суету я запихал четыре взрывпакета во внутренний карман комбинезона. Пригодятся еще. Остальную имитацию и неиспользованные холостые патроны придется сдавать. А тут мне еще на ухо начали давать инструкции, как вести себя на первичном опросе и что писать в отчёте. По приземлению группу высадили прямо на площадке, покрытой металлическими листами. Я с минерами побежал к автобусу с зашторенными окнами. Федос увёл свою подгруппу куда-то в сторону аэродромных зданий. Возле автобуса стоял офицер, лейтенант из оперативного отделения, и жестами поторапливал нас. Быстренько пересчитал, проверил по списку и по фамилиям и приказал рассаживаться в салоне и не открывать окна. Я, как только плюхнулся на сидение и снял рюкзак, сразу же заснул. Проснулся, когда автобус уже заезжал в ворота части.

– Всё помнишь, что говорить и что писать? Про группу десантуры и расстрел морпехов не вздумай ляпнуть, – сказал мне на ухо, подсевший сзади Болен, – твой магазин от ПБ уже дозарядили недостающим патроном, пока ты дрых. Так что не очкуй!

– Ааа лейтенант? – покосился я на офицера, сидевшего впереди возле места водителя.

– Ой, не человек он, что ли! – хохотнул Болев.

Автобус подъехал с тыльной стороны штаба, где была развернута большая брезентовая палатка. Под грибком возле входа стоял вахтенный матрос в комбинезоне и пилотке с автоматом на плече.

– Группа, на выход! – скомандовал офицер, и мы в колонну по одному лениво выползли с автобуса и построились. Лейтенант ушёл в палатку кому-то докладывать. Дитер в это время, игнорируя вахтенного возле входа, подошел к палатке, заглянул за полог и кого-то позвал. Наружу высунулся матрос из штабных и начал выслушивать наставления Дитера. Старшина в несколько фраз закончил разговор и при этом пару раз указал на меня. «Штабной» покивал головой и скрылся из глаз. Потом из палатки выскочил лейтенант и кивнул нашему командиру. Из палатки степенно вышел наш «кэп».

– Группа, равняяяйсь! Смирна!! – громко скомандовал Болев, сделал два шага из строя, подошёл к капитану первого ранга и громко отрапортовал:

– Тащщ каперанг! Группа номер «один ноль два подгруппа два» прибыла с выполнения учебно-боевой задачи! Все поставленные задачи выполнены! Отработано две попутных, проведено десять двухсторонних сеансов! Потерь и травм личного состава нет! Оружие, средства связи, технические средства разведки, имущество – в наличии! При проведении налёта на береговой пункт управления израсходовано…

Дитер перечислил израсходованную имитацию. У меня волосы стали дыбом. Ни хрена же себе, сколько мы всего повзрывали и постреляли! Вроде бы и немного всего было, а услышал расход – так дурно стало. Или Дитер специально так докладывает?

Старшина доложил и стал в строй. «Кэп» улыбнулся, показав свои жёлтые прокуренные зубы, и хрипло бросил лейтенанту:

– Я ж говорил, из рас…яев получаются отличные командиры! Вон старшинка шороху дал – операторы из штаба флота за башню хватались!..

Потом повернулся к группе:

– Всему личному составу группы за отличное выполнение основных и попутных задач объявляю благодарность!

– Слу… Саецк… Саю… – гаркнули мы браво.

– Всё группу – на опрос и отчеты! И по подразделениям! Отдых – сутки! – бросил «кэп» лейтенанту и ушёл в штаб…

Первого в палатку затащили меня. Внутри все было перегорожено на небольшие кабинеты. Вахтенный матрос, стоявший у грибка, провел меня по узенькому коридорчику куда-то вглубь и, открыв полог, втолкнул внутрь небольшого фанерного закутка. Внутри стояло несколько самодельных стеллажей, за столом сидел тот самый матрос, которому Дитер показывал на меня. Вахтенный скрылся. Матрос молча помог мне разоблачиться и взгромоздить рюкзак на стеллаж. На верхний клапан рюкзака приклеил бумажку с какой-то печатью, написал на ней «Досмотрено» и расписался. Оружие поставил в другой стеллаж и заставил меня самого расписаться в книге оружия, принятого на временное хранение.

– Слышь, а это не тебя в штаб блатовали? – закончив со всеми делами, начал он расспрос.

– Угу, меня, – опасаясь подвоха, осторожно ответил я и чуть напрягся.

– А ты что ломаешься? В штабе чертежником тоже неплохо. У меня скоро сход на берег – замена нужна.

– Да я рисовать не умею…

– Ага, все вы не умеете! Хотя, если честно, в группу охота. На этих учениях уже не спим какие сутки – карт нарисовали, мама не горюй! – разоткровенничался матрос и предложил мне компоту из фляжки.

Я в откровенности не полез, компота из вежливости похлебал, про выход рассказал вяло. Ну да, высадились, шли – и не более того. Гладко стелет этот штабной старшак. Может, тут методика такая проведения опроса-допроса. Снова заглянул вахтенный матрос и повел меня в другой палаточный кубрик. По дороге в проходе встретились с самим капитаном третьего ранга Чернокутским.

– Здра жела… тащ кап три ранга! – бодро гаркнул я и осекся – на погонах тужурки Чернокутского сверкало уже по две звезды.

– Виноват, тащщ кавторанг! – поспешил я исправиться.

– О, здарова! – поздоровался за руку Чернокутский. – Смотрю: уже в разведку бегаешь, как взрослый. В увольнении будешь, заходи, домой позвонишь, а то твои ругаются, что писем мало пишешь. Ну давай, занимайся, – попрощался он и, придерживая под мышкой черную кожаную папочку, удалился по проходу.

– Ишь ты, карась какой борзый! – восхитился вахтенный матрос. – Друзья у него из управы, минеры за него страсти бают. Ох и салаги пошли. Ладно, не стой, шевели ластами.

На этот раз за столом, заваленным папками, журналами и листами, сидел офицер в расстегнутой тужурке и что-то заполнял в бумагах.

– Садись, матрос, не стой, – бросил он мне и кивнул на стул. Я аккуратно присел на краешек и пододвинулся к столу.

– Тебе пять минут. Вон листок, вон – карандаши и ручка, в верхнем левом углу – номер группы, фамилия, твое подразделение, дата. Можешь нарисовать схемы боевого порядка. Всё, давай поторапливайся.

Я, высунув язык от усердия, начал писать отчёт и рисовать как можно корявее схемы. Не хватало мне еще тут разрисовать схемы, а потом отнекиваться, что не умею рисовать. Офицер тем временем вызвал матроса, приказал ему принести чаю, заполнил еще несколько бумаг, прямо в кубрике с наслаждением покурил. Когда он затушил сигарету, я уже написал отчёт и маялся ожиданием. Отчет был проверен, что-то было подчеркнуто.

– Тебе бы штабной культурки и почерк чуть подправить – неплохой чертежник бы получился, – высказался, глядя на моё «произведение», офицер и снова вызвал вахтенного.

– Так, всё! Этого моряка – в роту! Вызывайте старшину и следующего.

– Тащщ каплейт! С первой роты Аничков в…эээ… командировке… у них там старшина второй статьи Михель за него…

– Та мне абсолютно п… х… кто там! Уводи, давай.

Меня снова проводили в кубрик со стеллажами, и, пока я одевался и получал обратно оружие, прискакал Михал Михалыч и сразу же «поднял пену» в отношении штабного матроса.

– Эээ… слышь ты там, рюкзачину не шмонал? Моряка нашего не обижал?

Какой у нас ротный баталер заботливый. Однако тоже вон звание получил. Всем звания капнули – Болеву, Михелю, Федосу и Чернокутскому. Видно, перед учениями всегда так.

– За него минеры мазу держат, – ответил спокойно штабной матрос, – и вообще, вали давай! Разорался тут, у нас еще народу куча на очереди.

Я взвалил рюкзак за спину, подхватил пулемет с пистолетом и потопал за Михелем в роту.

– Ну, как отбегал, – расспрашивал по дороге баталер, – что с пайка есть или имитации зашкеренное?

Я осторожно ощупал спрятанные во внутреннем кармане комбинезона взрывпакеты. Дам Михелю пару банок консервов да каши, а пакеты оставлю себе. В роте я отдал Михал Михалычу три банки тушенки, две каши и одну рыбную. Больше Михель брать не стал, видно все же совесть имел. Я пообещал вычистить и сдать оружие через двадцать минут и понесся в свой группный кубрик. На баночке мирно дремал второй из «киевлян».

– Вспышка справа! – гаркнул я, залетая в родные пенаты.

«Киевлянин», даже не проснувшись, рухнул с баночки влево на палубу и накрыл голову руками.

– О, ни фига себе, – подал голос он, вставая, – ты же в госпитале вроде был – тебя ночью с аппендицитом увезли?

Мы по-дружески обнялись. На меня за подковырку со «вспышкой» сослуживец ничуть не обиделся.

– Ага, вот такой госпиталь, – отвечал я, снимая снаряжение и одежду, – давай рассказывай, что тут у вас.

Пока одногруппник рассказывал последние новости и хохмы, я успел все разобрать, сбегать в группную баталёру за ветошью, взять пузырек с РЧС (раствор для чистки стволов), масленку, вычистить пулемёт и пистолет. Сбегал в оружейку, сдал вооружение и оставшиеся боеприпасы, побежал в гальюн стирать маскхалат и комбез, которые надо было сдать в роту минирования. В казарме было необычно пусто. Никого! Один скучающий вахтенный на тумбочке. Простирнул обмундирование, развесил в сушилке и поплелся в свою баталёрку. По дороге вахтенный известил, что баня для личного состава, прибывшего с задачи, через полчаса и мне лучше не опаздывать. Время еще было: я собрал умывательные принадлежности, шлепанцы, взял из стопки чистую тельняшку и трусы, закатал их в полотенце. Набрал в банку воды и включил самодельный кипятильник. Пока вода кипятилась, запрятал в тайники остатки сухих пайков и взрывпакеты. Позвонил на камбуз, надеясь услышать Женю Мотыля. Чей-то незнакомый голос ответил, что Мотыль еще вчера убыл в какую-то командировку. Все ясно с этими командировками и госпиталями – наверняка Женю снова призвали в какую-нибудь группу как опытного разведчика. Вода вскипела, я заварил две кружки чая. И, взяв под мышку магнитофон, пошёл в кубрик. Чай в одиночестве распивать не хотелось. Требовалось общение. Разболтавшись с одногруппником под тихо поющий магнитофон, я чуть не опоздал в баню.

– Бреейк, м…я! Бегом в баню! – раздался вопль вахтенного. Я побежал в баталёрку одеваться.