Ловушка в Хардинг-парке
Когда Паркер позвонил мне из Феникса, я растерялся. Ему уже второй раз удалось найти меня в убежище, которое я считал абсолютно надежным. Прошлый раз это был Билт-мор в Аризоне, теперь – Эль-Дриско в Сан-Франциско, а ведь тут отыскать человека невозможно в принципе!
Но люди Паркера выследили меня без особых проблем. Речь шла о 22 тысячах долларов, которые я задолжал. Мы с Паркером заключили пари на результат Хершеля Уокера в этом сезоне, первом в качестве защитника далласких «Ковбоев»… Хотя Паркер едва не проспорил, все же удача встала на его сторону, и теперь ему не терпелось заключить со мной новое пари на Суперкубок. Сначала он хотел удвоить ставки, а потом раскрутить их в логарифмической прогрессии.
ЛОВУШКА В ХАРДИНГ-ПАРКЕ
Паркер был фанатом «Мустангов». К тому же у его жены что-то было с Дэном Ривзом, когда тот играл за «Северный Даллас-сорок». С годами преданность Паркера своей любимой команде все росла. Он хотел сделать крупные ставки на Денвер. Его вера была тверда и чиста, а глаза светились безумной жадностью.
Кроме того, он хотел купить «Ботхаус-Холл», давно заброшенный дом у дороги на берегу озера Мерсид – в классическом стиле Раймонда Чэндлера, как в «Большом сне», или более ранних сагах Богарта… Вокруг этого обветшалого дома кружится драматический дух, ощущение, что здесь может случиться все, что угодно…
Так оно и есть на самом деле. О «Ботхаус-Холле» Паркер, преуспевающий владелец автостоянок из Феникса, услышал в Скотсдейле, где он жил на краю поля для гольфа.
Деньги для Паркера ничего не значили, по крайней мере, если верить самому Паркеру, но он был убежден, что азартный бизнес следует делать только на поле для гольфа, где вас никто не может подслушать. Такие мысли – нормальное явление в Фениксе, где простых людей и даже журналистов избивают, режут, душат их собственными кишками, взрывают, превращая в облако розового мяса по причинам, которые порой столь незначительны, что не стоят даже простого спора.
Паркеру хотелось смотреть Суперкубок, сидя в таком месте, где никто его не узнает, а если узнает, не сможет сказать об этом по-английски. Я предлагал уединенный «спортивный бар» на побережье Тихого океана. Это место обычно скрыто в полосе тумана, но в зале стоит 15 или 16 телеэкранов, а, главное, там есть сделанная по последнему слову техники линия, связанная напрямую с крупнейшей букмекерской конторой Лас-Вегаса.
Но в конце концов мы остановились на площадке для гольфа в Хардинг-парке, поставили на траву большой телевизор, который я захватил с собой из театра О’Фаррелла, и подключили его к 200-футовому удлинителю. Теперь мы могли смотреть игру прямо с поля для гольфа.
Бею неделю «Мустангам» предрекали поражение с итоговой разницей счета больше чем в 9 очков, но Паркер отказался брать фору. Мы договорились о стоимости его «мерседеса-600», который он дал мне много месяцев назад как залог в нашем сумасшедшем пари на Хершеля. Мы оценили машину в 33 тысячи долларов – и на этой основе, сказал Паркер, он не возражает против пари по принципу «двойной выигрыш или ничего», может быть, с небольшими побочными ставками, время от времени.
– Замечательно, – сказал я. – Мы будем делать ставки на каждую атаку, каждый пас и пробежку, каждое нарушение и каждый удар ногой по мячу.
Мы начали с подбрасывания монеты, которое выиграл Денвер, что стоило Паркеру первых ста долларов. В тот день для него это была первая из многих, очень многих потерь.
Те, кто поставил на то, что далласские «Ковбои» победят с перевесом более чем в 9 очков, к концу первой половины игры попали в положение, которое нельзя было назвать очень приятным. Эта позиция, которая казалась практичной и убедительной на 21 или 22 минуте, позже стала выглядеть довольно сомнительно, особенно после того, как Рич Карлис из команды Денвера дважды нанес очень опасные удары. Правда, этот отвратительный обиженный судьбой маленький пузырь оба раза промахнулся – один раз с 6-ярдовой линии.
Несмотря на его промахи, разница очков, которая к этому моменту игры должна была составлять 16-9 или, по крайней мере, 13-9, равнялась всего одному очку, и вес начал смещаться.
Но к середине третьей четверти стало ясно, что крутые ребята из Далласа просто слишком велики для «Мустангов», в команде которых средний вес игрока был на 20 фунтов меньше…
Атака Денвера – быстрая банда азартных мастеров своего дела – ничего не могла поделать с Филом Симмсом.
К концу третьей четверти счет равнялся 19-10… а потом 26-10, точно на один занос мяча выше девятиочковой разницы, и оставалась длинная, неприятная последняя четверть.
В конце игры Рич Карлис забил таки гол, но в этом уже не было смысла. Денверские Мустанги потерпели еще одно сокрушительное поражение – такое же унизительное, как давнишнее поражение «Фортинайнерс».
К закату солнца Паркер потерял 71 тысячу долларов, но, казалось, это его не волновало. Он был уверен, что вернет деньги, обыграв меня в гольф, где он делал по 6 гандикапов и часто играл в смешанных турнирах профессионалов и любителей.
Мы начали с девятой лунки и сделали «толстой железной» клюшкой удары в лунки 16,17 и 18, поставив на каждое попадание по тысяче долларов. Паркер играл с лихорадочной энергией наркомана или человека, которому нечего терять, и ему каким-то образом удалось выиграть три или четыре удара. У меня не хватило духу продолжать издевательство над Паркером. На 17 лунке у меня получился самый элегантный удар в моей жизни – с 220-ярдов я стукнул по мячу деревянной номер семь, мяч перелетел через высокий кипарис и ударился во флажок. Но до того как Паркер увидел это, я оттолкнул мяч в канавку и сказал, что потерял его. Тогда мне казалось, что я просто обязан так сделать.
Но настоящий ужас начался, когда мы, в конце концов, собрали наши вещи и попытались уехать назад в город. Темнело, оранжевые фонари ружейного тира мягко отражались в озере. Слышались громкие выстрелы из дробовиков. Мы медленно выехали со стоянки и направились к шоссе.
Когда Паркер увидел большой замок и цепь на воротах, которые были широко открыты, когда мы заезжали внутрь, он пришел в крайнее волнение.
– Матерь Божья! – завопил он. – Я знал, что это случится! Нас ждут снаружи! Это ловушка!
– Чушь, – сказал я. – Это какая-то ошибка. Нам надо просто вызвать полицию. Мы позвоним в ближайшее отделение. Они всего в пяти минутах езды от нас.
– Ты, сумасшедший ублюдок! – кричал Паркер. – Я знал, что тебе нельзя доверять!
Потом он исчез в зарослях парка, бросив все, кроме своей сумки «Харлей-Дэвидсон» и спичечной коробки, полной голубых капсул «экстази».
Больше мы никогда Паркера не видели. Через пять минут подъехало несколько полицейских машин. Одновременно с ними появилось несколько машин, полных пьяных подростков, которые начали нахально дразнить меня с другой стороны изгороди.
– Вы, маленькие грязные пьянчуги! – огрызнулся я. -
Придет день, и вы окажетесь по эту сторону изгороди!
Потом полицейские Джон Пробст и Пол Гвинассо разогнали подростков, открыли ворота и выпустили нас наружу… за исключением Паркера, который спрятался между деревьями, как крыса.
26 января 1987 года
