Упражняетесь в навыкновении непрестанной молитве. Добре! Но смотрите, не ограничьтесь одного языка приучением к повторению краткой молитовки. Это будет механическое повторение молитвы без молитвы. Вместе с сим приучайтесь Держать себя в страхе и благоговеинстве, с сокрушением и смирением. Так имейте себя, как бы вы стояли на суде пред Господом, готовым изречь последнее о вас решение.

Спрашиваете, как бы покрепче усвоить себе таинства нашей святой веры.— Надобно перевесть их из ума и памяти в сердце,— и крепко будет: ибо тогда они войдут в глубь вашей духовной жизни и сорастворятся с нею, или станут едино с нею. А это вот как делать можно. Приведите на ум какой-либо догмат и то, как исповедание его выражает Святая Церковь определенным словом; и начинайте молиться Господу по содержанию сего исповедания, прося Его вместе с сим дать уму полнее и яснее вообразить целостно весь догмат и напечатлеть его в сердце. Так сделайте ныне, завтра — и далее, до тех пор, пока в какой-либо момент, как блеском молнии, осветится ваше внутреннее и догмат восприимется сердцем как элемент жизни. Это будет свидетельством, что догмат напечатлен в сердце. Так потом сделайте с другим, третьим и всеми догматами. Так они наконец все перейдут в сердце.— От этого такой будет плод, что вас никакое возражение против предметов веры не будет тогда колебать или смущать. Пока у нас вера только умовая, возражения Неверов, входя в ум, колеблют основы его, и он, чувствуя под собою почву неспокойною, смущается. А когда догматы сердцем восприняты, тогда сколько хочешь возражай кто, возражения сии, оставаясь в голове, не могут колебать основ веры в сердце, и ум, чувствуя себя стоящим на прочной основе, остается совершенно покойным. Это даст ему возможность найти или припомнить противувозражение и отразить нападение; тогда как в первом случае, по причине смущения, это не совсем ему удается,— и он, чувствуя себя побежденным, скорбь глубокую причиняет сердцу. Когда же догмат в сердце, то хотя бы ум и не отразил нападения, покой веры не нарушается. Это есть великое благо.

Встретили хороший суп, и почувствовали подступы плача. — Чего бы ради? — Уж не о себе ли, — что после довольства прежнего, о коем вспомнилось при сем, теперь у вас все скудно. Если так, то это похоже на ропот: будто жалобу к Богу возносите на Бога из-за своего положения. Се — не добре! Если возлюбили покаяние, любите и покаянную во всем обстановку, и радуйтесь, что она у вас именно такая.

Прислали вы обращик записки того, что оставило впечатление при чтении. Добре! — Но что же это на клочке?! Надо тетрадь иметь или переплетенную книгу. А то все разлетится и пропадет даром.— Может быть, вы эту выписку сделали на клочке из книги или тетради? Или это у вас черновое, а после переписываете в безопасное хранилище? — Ну, этот прием не надежен. Лучше прямо записывать в книгу или тетрадь.

Коснулись вы работ. Как у вас работы не по послушанию, а по своей воле, то вам можно распоряжаться ими так, чтоб они нисколько не отвлекали вас от внутренних деланий. Следуйте в сем святому Исааку Сирианину. Он не благоволит к работе и позволяет ее только в случае нужды, изредка. Ибо она отвлекает на себя ум. Надо особый навык приобресть, чтоб не отвлекала. Не работать нельзя. Есть естественная в ней потребность; однако ж и увлекаться ею не должно. Египетские монахи целый день работывали; но умом не отходили от Бога.

«Пройдет ли молитвенная ревность?» Пройдет, если будете ревновать только о вычитывании молитвословий по уставу. Но не пройдет, если будете возгревать внутреннюю молитву, а напротив, будет все разгораться. Когда внутренняя молитва войдет в силу, тогда она станет заправляющею молитвословием, будет преобладать над внешним молитвословием, даже поглощать его. От этого ревность молитвенная и будет разгораться: ибо тогда рай будет в душе. Оставаясь же с одним внешним молитвословием, можете охладеть к труду молитвенному,— хотя бы вы совершали его со вниманием и пониманием: главное — чувства сердца молитвенные.

«Мысли,— говорите,— улеглись».— Какие мысли?! У врага такая тактика, что когда кто грешным помыслам не дает ходу, а тотчас их отсекает; то он от них переходит ко всеянию помыслов пустых и праздных, чтоб отвлечь от помышлений духовных, живительных,— а между тем высматривает, нельзя ли как ухитриться смануть и на помыслы страстные. Так, может быть, у вас не хорошие помыслы улеглись, а пустые все бурлят. В таком случае это половина дела. Надо добиваться до конца,— чтоб и простые помыслы не роились в голове.