47
Я проснулся с глазами, полными слёз, и долго лежал на спине, не решаясь сморгнуть или пошевелиться. Затем почувствовал, что на пороге каюты еле заметной тенью стоит Бастила.
— Дантуин, — прошептал я одними губами, вслушиваясь в дыхание джедайки.
Очень медленно и тихо она прошла в каюту и присела на край моей койки. Мы долго молчали. Слёзы текли по скулам тонкими ручейками яда, головная боль понемногу стихала. Затем Бастила положила руку поверх моей напряжённой ладони… как тогда, в Анклаве, только роли поменялись.
— Я слышала твой крик, — сказала девушка.
— Только ты?
— Надеюсь.
— Дантуин… — сказал я беспомощно. Сила говорила со мной: Малак нанёс удар по планете. Погибли разумные.
— Я знаю. Ты был прав.
— Что толку в правоте! Идиоты…
Она чуть сжала пальцы:
— Нет. Великая Сила…
Я безмолвно застонал, не желая слушать. Девушка некоторое время утешала меня рассуждениями о мудрости Магистров, неисповедимости путей… о том, что большая часть Совета успела эвакуироваться, несмотря на видимое, показушное нежелание это делать. А я думал о жизнях, которые не сумел спасти: поселенцы, шахтёры, администраторы, фермеры… рядовые джедаи.
Постепенно тупая болезненная тяжесть в голове отступала, слёзы сохли. Я привстал на койке, опираясь спиной на стену каюты. Бастила испуганно отпрянула, видимо, приняла моё движение за реакцию на какие-то из её слов.
— Поясни, — брякнул я наобум, делая вид, будто и в самом деле слушал.
— О, я говорю, разумных должно было погибнуть совсем мало: Анклав расположен в слабо населённом месте, вряд ли Малак станет устраивать орбитальную бомбардировку всей поверхности планеты.
— Да, это верно, — вяло признал я, вспоминая Дантуин из второй части игры. Вроде, не так уж сильно там всё было покоцано, даже внутренние помещения Анклава в основном уцелели. — Слушай, а зачем ему вообще…
— Что?
— Зачем Малаку Дантуин?
— Мак, ведь ты сам говорил, что…
— Я помню, помню! — воскликнул я, окончательно просыпаясь и отбрасывая уныние. — Всё я помню. Но ты подумай: ни тебя, ни меня на Дантуине уже нет… хотя ты как раз не важна… Извини, Бастила, мне — мне ты крайне важна. Дорога и практически взаимно любима.
Девушка покраснела как маковый цвет и отняла руку.
— А вот Малаку по-настоящему нужен только я, Рейван, — сказал я, восстанавливая телесный контакт. Джедайка дёрнулась, но ладонь не убрала. Наверное, мысленно повторяла Кодекс. — Нет, подруга, я знаю, что ты меня никому теперь не отдашь… даже Малаку…
Высокомерное молчание: девушка чувствовала, что за глуповатой трепотнёй прячется нежелание произносить вслух нечто куда более неприятное.
Я вздохнул, сел ровно и, как за соломинку, держась за горячие пальцы, сказал прямо…
Стоп, вру. Прямо сказать всё равно бы не получилось: Бастила-то в «Рыцарей Старой Республики» не играла. Вернее, как раз играла, но, как бы это поточнее… изнутри.
Чёрт бы побрал эти солипсические закавыки! Я уже весь извёлся, пытаясь отличить игру от реальности, а реальность от сна, и даже во сне меня преследовали те же самые кошмарные образы падших джедаев. И хоть бы тот Рейван, который во сне, не пытался напасть на того Рейвана, который я. Нет, он там с Малаком заодно, сволочь. Ну вот почему мне просто бабы не снятся, а?… Я когда попал? Уже давно ведь. Даже когда Бастила снилась, и та исключительно со световым мечом.
Я поднял руку девушки на уровень своих глаз, в очередной раз поражаясь мягкости и нежности её тонких пальцев. Ведь опытный рыцарь-джедай должен очень много времени проводить в тренировках: ладони поневоле затвердеют. А у неё — такие податливые, словно… словно девушке нравится быть со мной слабой.
— Бастила, — сказал я, не решаясь поцеловать руку джедайки, хотя момент был более чем подходящий, — помнишь, те рыцари, которых Совет вызвал меня сторожить? Ну, те четверо, которые в тюрьме стояли?
— Не тюрьме, а… ну да, помню, конечно. Я со многими знакома.
Ну надо же, умилился я, неужто пытается во мне ревность вызвать? Но девушка как ни в чём не бывало продолжила:
— Только не четверо. Совет тогда вызвал более двадцати рыцарей. Лучших бойцов из доступных поблизости. Надеюсь, это знание не переполняет тебя гордостью.
— Нет, — медленно сказал я, — не переполняет. Совсем наоборот.
Бастила вопросительно подняла бровь.
— Понимаешь, — сказал я, — я только сейчас вспомнил… Вернее, сегодня ночью Великая Сила открыла мне будущее.
— Мы победим? — сразу же спросила девушка с таким выражением лица, словно на самом деле собиралась уточнить, как мы назовём будущую дочку.
— Видеть трудно, — ответил я, хитро прищуриваясь. — В движении всегда будущее.
— Зато я вижу, что тебе по-прежнему слишком нравится дурачиться, — сухо сказала Бастила, пытаясь отобрать руку.
Я сжал её ладонь чуть крепче и посмотрел прямо в глаза:
— И это тоже.
— Что?
— И это будущее я видел.
— Что?…
— Тебя. Меня. Нас.
Девушка одновременно и напряглась, и чуть обмякла. Понятия не имею, как у них это получается.
— Я тренированный джедай, — произнесла она, изо всех сил стараясь включить фирменное высокомерие. — И не могу понять, о чём ты говоришь. Ты не мог бы постараться чуть больше внимания уделять фактам, а не своим… подростковым фантазиям?
— Так точно, — ответил я, отпуская её руку и наслаждаясь мгновенно промелькнувшим обиженно-упрямым выражением на красивом лице девушки. — Вот тебе факты. Дарт Малак напал на Анклав вовсе не потому, что хотел уничтожить Совет. И не меня он искал.
— Но почему?!
— Потому что я заявил о намерении вернуть себе мантию Тёмного Лорда. Что, по мнению Малака, Владыке ситхов делать на Дантуине?
Бастила размышляла секунды три:
— Звёздная Карта, — почти шёпотом произнесла она. — Ты говорил про Звёздные Карты… Но ведь мы так и не сходили в руины!
— Я, во-первых, забыл, — совершенно честно сказал я, — во-вторых, и не собирался.
— Но теперь Карта уничтожена. И Малак разрушит все остальные. На тех планетах, где вы с ним побывали.
— С чего бы вдруг?
— Но… ведь он считает, что ты будешь заново искать координаты Кузни.
— Ничего подобного, — сказал я, вставая с постели и с удовольствием разминая ноги. — Ничего подобного, подруга. Он считает, что я и так знаю координаты.
Джедайка посмотрела на меня с некоторым сомнением. Затем до неё дошло:
— Малак не знает о твоей амнезии!
— Верно.
— Но тогда получается, что… Тогда зачем ему преследовать нас по тем планетам, где расположены Карты?
— Низачем, — покладисто согласился я, думая о «воле Силы», сиречь особенностях сюжета. — Он и не преследует.
Он ждёт меня на Звёздной Кузне, подумал я. И выбирается «на улицу» лишь по крайней необходимости. Или тогда, когда получает сведения о месторасположении своего бывшего повелителя.
Или после четвёртой посещённой планеты.
Кажется, так? «Левиафан» должен перехватить наш кораблик сразу после четвёртой посещённой планеты, верно? Или, точнее, после четвёртой обнаруженной Звёздной Карты, а просто планеты не в счёт… Твою ж налево, начал забывать детали сюжета игры!
Или моё вмешательство окончательно доломало этот самый «сюжет»… Точно помню, что любовную линию с Бастилой требовалось закончить до столкновения с «Левиафаном»: потом джедайку захватывает в плен Малак и обращает на Тёмную Сторону. Вернуть девушку к Свету будет возможно, только если заранее влюбить её в себя. Так, кажется?…
Забегая вперёд скажу, что мир вокруг оставался прежним: моё послезнание ничего в нём не сломало. Конечно, дальнейшие события пошли другим путём: ведь и команда «Варяга» действовала иначе, чем в игре, и наши враги были вынуждены реагировать совсем по-другому. Да и просто память иногда подводила, сама по себе, как у всех нормальных людей. Чем дальше двигалась наша история, тем меньше я знал о будущем. Это не пугало, странно было бы ожидать чего-то иного.
Но в тот момент я запаниковал: показалось, что такое грубое вмешательство в «сюжет» как бы… ну, не знаю: стирает мою собственную личность. Вроде того, что случилось с Траском. В общем, испугался я.
И, разумеется, уставился на девушку. Рядом ведь больше никого не было.
Опомнился я, лишь когда понял, что Бастила под моим взглядом стремительно и неудержимо краснеет. Уж не знаю, что она там себе вообразила, но сам я вдруг почувствовал, что ровным счётом ничего страшного с моей многострадальной личностью не происходит. Нормально всё было, и с личностью, и со всем остальным.
Наверное, для этого и нужны другие люди: чтобы каждое мгновение иметь возможность убедиться в собственной нормальности. А будь я Тёмным — считал бы ровно наоборот.
Всё-таки хорошо, что в ДДГ такое тугое нижнее бельё, подумал я, по-быстрому присаживаясь на койку, чтобы не шокировать девушку своей нормальностью. Надо как можно скорее… «пройти романтическую линию». Если нам и в самом деле суждена встреча с «Левиафаном», такие дела нельзя откладывать на потом.
— Что? — не выдерживая моего взгляда, спросила Бастила удивительно нестервозным голосом.
— Два десятка рыцарей-джедай, — сказал я.
— Мак, мне тоже очень жаль, что они погибли, но мы должны…
— Нет.
— Что «нет»? — спросила девушка. По-моему, не такого развития разговора она ожидала.
— Они не погибли. И это плохо.
Бастила смотрела на меня молча и вопросительно, и я продолжил:
— Очень плохо. Потому что это означает, что теперь у меня нет вообще никаких шансов победить Малака на борту Звёздной Кузни.
