Глава четырнадцатая
Хейли Сизери
С ухода Асгара для меня будто вечность прошла. Пусть я и успела только поужинать. Впрочем, это громко сказано. Для начала я обожгла все пальцы на руках, снимая палку с тушкой оленя. Поняв, что голыми руками брать горячее — плохая затея, дорвала свои лохмотья, по ошибке все еще считающиеся одеждой.
Но и тут, меня хватило лишь на то, чтобы положить тушу на землю. И я принялась ждать, пока мясо хоть немного остынет.
Наконец, справившись и с этой задачей, я всерьез задумалась над тем, а как оторвать кусок мяса? Помнится, Асгар говорил, что огонь может не только сжигать, но и резать?
Этот вариант меня несколько пугал. Все же, я не научилась управлять совей стихией, и зная как мне везет, могла спалить свой ужин.
Однако просто пальцами я оторвать тоже ничего не смогла. Жалкие кусочки. На удивление, мясо оленя оказалось жестким.
Промучившись так с полчаса и не дождавшись от стража хоть какой-то поддержки, я пришла к выводу, что мне стоит потренироваться со своей стихией.
Выставив руку отрабатывала заклинание «Агоран», преобразовывая огонь в длинный нож. Если с преобразованием материи выходило отлично, то резать этим ножом получалось плохо. Начала я тренировку с маленьких веточек. Стоило ножу коснуться сухого дерева, как оно моментально превращалось в пепел.
Но я-то упорная! Поэтому с веточек переключилась на бревна, пни, большие корни и, в конце концов, на землю. Жаль только результат всегда был одинаков. Мой огненный нож ничего не резал, только палил.
В итоге, я пришла к выводу, что стоит попробовать на плоти. А учитывая, что оленя я боялась испортить, подопытным кроликом, решила сделать себя.
Да только не успела я занести руку, как оказалась прижатой спиной к земле, а хвост дракона прочно обвивал мое запястье.
Уверившись, что я замерла на месте и не делаю попыток подняться, а на ладони потух последний огонек, дракон отпустил мою руку. Зато кончиком хвоста тут же постучал по моему лбу. Это было расценено мной, как: Ты глупенькая что ли?
— Глупенькая, — скорбно вздохнула я, — а еще голодная.
Хвост был моментально убран, но теперь он тащил к морде моего оленя!
— Не дам! — решив, что мой страж пришел к выводу, что лучше меня и вовсе оставить голодной, воскликнула я и ухватилась за все еще горячую тушку. — Ай.
— Хвост тут же отпустил оленя, но опять толкнул меня по лбу.
— Да что ж такое! — обиделась и стала дуть на обожженные пальцы.
Ох, не так я себе практику представляла, совсем не так.
Демонстративно дракон закатил глаза, а затем, в один миг, подтащил к себе оленя.
— Ты же уже ел! — моментально забыла об обиде и воззвала обжору к совести.
Меня проигнорировали, зато показали когти.
— Понимаю, прошу прощения, — замямлила я, опуская руки, — тебе нужнее.
Новый удар хвостом и я падаю на землю.
Короткий росчерк когтями и дракон тянет ко мне лапу, на когтях которой, висит приличный кусок мяса.
Очень приличный. Я точно столько не съем. Но капризничать даже не думала. Вряд ли у стража получится оторвать поменьше, а я все же приноровлюсь и понадкусываю хоть немного.
— Спасибо, — широко улыбнулась, оторвала еще один кусок ткани и жадно схватила мясо.
Ткань от жара не спасала, но исполняла роль салфетки, я дула на то место, откуда хотела откусить и вонзалась в мясо зубами.
К тому времени, как я насытилась, лес давно погрузился во тьму. На небе сгущались тучи, либо, обещая дождь, либо просто желая скрыть красавицу луну.
Как бы там ни было, но мне вдруг стало жутко. Несмотря на то, что рядом со мной опасное магическое существо, защищенной себя, я не чувствовала.
А уж идти к реке, что в-принципе, в пару шагах от меня, казалось невыполнимой задачей. А ведь мне требовалось умыться.
Не знаю, каким образом дракон понял мои чаяния, однако в следующее мгновение, меня словно нашкодившего кота, обвил хвост стража, а затем зашвырнул к реке.
Чудом я не свалилась в воду.
Бурча себе под нос проклятия в адрес одного чешуйчатого интригана, быстренько споласкивала руки и сбрызгивала лицо. Вода, без подогрева огнем, оказалась ледяной.
И пусть, я не окуналась полностью, шла к дракону, дробно стуча зубами.
Усталость навалилась внезапно. Мой организм требовал немедленного отдыха и сна. Окинув взглядом притихшего дракона, примостилась на бревне. Все же, не на землю ложиться, а дракон к себе не звал.
Меня то и дело качало из стороны в сторону, глаза слипались, и тело норовило перейти из положения «сидя» в положение «лежа». Что категорически не входило в мои планы. Я или стукнулась бы носом о само бревно, или поцеловалась бы спиной с землей.
А могло вообще быт два в одном, если бы падала головой вперед.
Страж упорно делал вид, что не видит моей проблемы, сладко зевнув, он свернулся клубочком и закрыл глаза.
Как же завидовала ему в этот момент! И как же мне хотелось огреть его чем-то тяжелым!
Пока я плескалась в воде, дракон каким-то чудом до конца потушил костер, а тушу оленя засунул в образовавшуюся от выкорчевывания дерева, яму. Сверху мне были видны едва тлеющие угольки, но почему-то я решила, что страж еще землей присыпал мясо и только потом накинул углей.
Права я или нет, станет известно утром, когда мне вновь захочется кушать. А пока…я пытаюсь не свалиться с бревна. Промучившись еще пять минут, пришла к выводу, что лучше я буду чихать и кашлять, нежели спать сидя или не спать вообще, поэтому скорбно сползла на землю.
Но устроиться на холодной земле не успела. За считанные секунды вездесущий хвост стража привлек меня к своему брюху. Даже зажмуриться не успела.
Почувствовав тепло его тела, зевнула и положила руку под щеку.
— Спокойной ночи, — прошептала большому другу, — спасибо.
Мне снилась залитая солнцем поляна с благоухающими цветами и порхающими бабочками. Я шла вдоль тропинки, ведомой лишь мне одной, и радовалась прекрасному пейзажу. Все казалось умиротворенным, гармоничным и волшебным. Будто кто-то невидимый подарил мне капельку счастья и радости.
Я шла, не оглядываясь по сторонам, вдыхала аромат цветов и улыбалась. И продолжала свой путь. Откуда — то мне было известно, что впереди меня ждут. Кто-то отчаянно тоскует по мне.
Шаги стали быстрее, сердце в предвкушении трепетало в груди, а с лица не сходила улыбка. Я не ожидала дурного и когда внезапно хлынул дождь и сгустились тучи, обволакивая поляну тьмой, не могла поверить ни своим глазам, ни своим ощущениям.
Застыла на месте, боясь пошевелиться. Вкруг меня бушевала стихия, молнии то и дело жалили землю и пространство вокруг, безжалостно сжигая цветы и траву. Сминая на своем пути все живое. Мой сладостный сон, превращался в настоящий кошмар, где я была лишь молчаливым свидетелем.
Усиливался зов, поднимая внутри меня волну негодования и безграничного желания бежать вперед, вот только…я все еще не могла пошевелиться.
Заворожено смотрела перед собой и беззвучно плакала. По моим щекам текли не только горячие капли дождя, но и соленые слезы. Жалость и страх смешались во мне. Почему так жестока природа к своим творениям?
Зачем она уничтожает то, что создала сама? Выжигает, оставляя огненную стену, которую даже ливень не может потушить?
Мое тело не чувствовало ни жара огня, ни холода дождя. Я будто окаменела. Приросла к этому проклятому месту.
Также внезапно как началась непогода, так она и закончилась. Вот только я больше не могла сделать и шагу. Я очень хотела, но мое тело больше не слушалось меня. Моя голова не опускалась вниз, руки стали чужими.
С немыслимой скоростью менялся пейзаж. Выжженная поляна из пустыря вновь обрела цветущие краски. Закипела жизнь, появились люди и звери. На месте, где когда-то бушевала стихия, теперь стоял город. Узкие улочки, вереница повозок с лошадками, молодые люди и девушки. И я, неожиданно ставшая объектом поклонения. Мне носили цветы и преклоняли передо мной колени.
Я видела все и не видела ничего. Молодые люди вдруг стали старцами, веселые девушки с румянцем на щеках — старухами.
Сменялись поколения людей, на глазах разрастался город. Только моя роль оставалась прежней — молчаливая статуя в центре города, которой поклоняются люди.
Они никогда не заговаривали со мной. Безмолвно клали цветы у моих ног, кланялись до земли и уходили.
Сколько мысленно я взывала к ним? Сколько просила освободить? Не знаю, мои мысли давно спутались в тугой комок, а место веры и надежды, заняла горечь и отчаяние.
Мне не вернуть себя прежнюю. Я проклята небом и землей.
Неумолимо текло время, не щадя никого. Я видела смерть и боль, голод и разрушение. Я видела тех, кто убивал и тех, кто возрождал свою землю.
И все это раз за разом повторялось. Люди вели себя одинаково. Оправившись от очередной войны или напасти, они вновь окунались в череду страстей и ненависти, что неумолимо вело к разрушениям. Так и мой город, в котором я стояла века, был уничтожен. Руины и пожарища охватили его. Истребив все живое, вытравив саму жизнь.
Но даже тогда я не задавалась вопросом: почему меня не коснулись разрушения? Почему мой камень не пошел трещинами и не рассыпался каменной крошкой на землю.
Я продолжала величественно взирать на округу мертвыми глазами, оставаясь холодной и неприступной. И опустошенной.
Бесконечный бег времени. Очередная мука, восставшего из пепла города. Новые люди и те же проблемы.
Все к чему они приходили, вело к боли и горю, к разрушению и ужасу. И с завидным упорством, они начинали сначала: строили дома, влюблялись и дарили миру людей, продолжая зачем-то поклоняться мне.
Мое тоскливое существование разбавила новая статуя, которую принесли приезжие люди. Выкованный из скалы длинноволосый мужчина, взирал на меня надменными такими же пустыми глазами. Они поставили его напротив меня, так, что захоти отвести взгляд в сторону, я все равно бы видела его. Не в первый, и даже не во второй день, во мне вновь зародилась надежда. Я так хотела верить, что он, застывший в воинствующей позе, был таким же, как и я. Жертвой неба и земли.
Я опять научилась мечтать, храня в своем каменном сердце частичку зарождающейся любви и нежности к этому незнакомцу.
Я представляла себе, что небо сжалиться и дарует нам свободу. И мы, взявшись за руки, как те влюбленные парочки, приносящие уже нам обоим цветы, уйдем подальше от этого места.
Дни летели, их сменяли ночи. Мне чудилось, что я выучила каждую черточку в облике моего невольного напарника. Нет, мне не чудилось, я и правда, выучила все, что было доступно моему безликому взору.
С удивлением, кое прежде было мне недоступно, я начала отмечать перемены в собственном каменном теле и запертой в нем душе.
Не сразу, но понимание ворвалось в мой застывший мозг — я влюблена. Влюблена, как тот мальчишка, приходивший сюда с рыжеволосой красавицей, что с придыханием смотрела на моего каменного чужака, а он, с таким же взглядом смотрел на нее.
Эта парочка росла на наших глазах. Но неизменно любовь жила в их душах. Вот только предназначена она была разным существам.
Мальчик, выросший в красивого мужчину, все также млел от улыбок рыжеволосой, а она, все свое внимание и зародившуюся любовь отдавала каменной статуе. Я усмехалась, глядя на нее. Что может дать тот, кто застыл на века? Ничего.
Именно с них все началось. С этой парочки безумных влюбленных.
Когда девушка впервые пришла одна ночью, я лишь посмеивалась ее излияниям каменной статуе. Она горячо говорила о своих чувствах, о том, что стала бы для него единственной и неповторимой. В округе царила засуха, палящее солнце сжигало урожай, а внутри этой хрупкой фигурки цвела весна, лил дождь, орошая каплями румяные щеки.
Она говорила, а я горько вторила ей. Ее мысли находили отражение в моих. Такой, какой для него хотела стать она, могла быть и я.
Девушка приходила все чаще, и месту зависти, что поднималась во мне, пришла жалость.
Я, застывшая во времени статуя, влюбленная в такую же статую, она же — живая девчонка, отдавшая свое сердце каменному истукану. Что может быть страшнее?
Я не знала до той ночи.
Страшнее может быть безумие любви. Когда все слова и клятвы становятся явью. Она обещала отдать свою жизнь ради него. И девушка сдержала слово.
Я могла лишь смотреть на весь ужас происходящего, мысленно вопить и беззвучно плакать, когда острый нож пронзал тело юной девушки.
Она умирала, лежа у его ног. А алая кровь размазывалась по бездушному камню. Ночь невыносимого кошмара перешла в утро отчаянной боли, когда ее нашел влюбленный паренек.
Я никогда не забуду его глаз и слез, его криков. Его возлюбленная умерла на его руках. И ты, мой молчаливый спутник. Ты тоже видел все и не мог ничего сделать. На твоем безукоризненном лице, залегли хмурые морщины. Они не видели этого, но видела я. Та, что на протяжении долгих лет всматривалась в твое лицо. Впитывая каждую черточку, как губка.
Глупышка рассчитывала на быструю смерть, но откуда в хрупком теле силы, чтобы пробить грудную клетку? Ее смерть стала длительной агонией длиною в одну ночь.
Вместе со мной плакало небо. Вода смывала запекшуюся кровь с твоего тела. Ливень смывал боль и ужас. А глупые люди решили, что ты принял кровавую дань и подарил им живительную влагу.
Рыжеволосая была первой жертвой. Сколько их еще было? Много. И с каждой смертью, менялся и ты. Ужас давно не сковывал твое лицо. Безразличие тоже исчезло. Теперь ты ждал новых жертв.
Новой боли и агонии. Нового всплеска энергии.
Я не могла винить тебя. Ко мне не долетала и сотая часть того, что получал ты. Кто знает, как изменилась бы я сама.
Сто лет, ровно столько прошло после первой жертвы. Отрезок равный одному дыханию, застывшему на месте изваянию.
Сто лет поклонения и кровавой жатвы. Я смотрела на тебя и не узнавала. В облике надменного чужака сквозила не роскошь и сила, а ужас и боль.
Что стало с тобой? Ты вряд ли мог ответить на этот вопрос. Но…новый всплеск энергии от череды смертей и каменная крошка с отчаянным скрежетом слетает с твоего тела.
Если бы я могла кричать — я бы кричала. Если бы я могла зажмуриться, сделала бы это. Если бы могла затаить дыхание, забыла бы как дышать. Ты был восхитительно красив.
Ты был чарующе прекрасен…до первой улыбки, вселившей в меня ужас и трепет.
Если бы могла — убежала.
Но нет. Безмолвная статуя взирала на твои неуклюжие шаги. На то, как ты скидываешь последнюю пыль и крошку. На искреннее изумление, когда ты схватил белоснежный локон в свои тонкие пальцы. Они изменили тебя, неотвратимо, Эльхор.
Твое рычание, сорвавшееся с губ, громом отдалось в небе. Ты прощался с собой в немом плаче.
Ты разминал плечи и растирал ноги. Твои шаги, совершенно точно, причиняли тебе боль. Но ты все равно шел вперед,…тебе была нужна я.
Со страхом взирала на то, как ты приближаешься. Со страхом и тайным желанием. Я боялась тебя и неумолимо хотела быть частью твоей жизни. Извращенная пытка. Ты сделал выбор за меня. Не могло быть иначе, Эльхор.
Ты приближался и мне все четче был виден твой взгляд. Умей дышать — задохнулась бы. Столько огня и любви, страсти и желания. Ты любил меня, любил обжигающе, испепеляюще и фанатично. В тот миг, мне казалось, будто мы виделись раньше. И любили другу друга давно, в те времена, пока не стали камнями. Я не успела подумать об этом, ты дотронулся до моего лица. Родная. Вот кем я была для тебя.
А ты… нес мне боль. Всего одно касание, а меня словно окунули в жерло вулкана. Я горела и не могла сказать об этом. Лицо жгло от твоих пальцев. Мука, превратившаяся в агонию. Твой поцелуй убил меня, и лишь отпрянув, ты воскресил меня вновь.
Нет, я не ожила, все так же оставшись камнем, но я вернула свой разум и душу, ускользающие от меня.
Гримаса боли, исказившая твое лицо, навсегда врезалась в мою память.
Ты звал меня сияющей девочкой, твоей Хеллой. Жарко шептал о том, что вернешь меня, подаришь моим оковам дыхание. Содрогаясь, слушала тебя и мысленно качала головой. Я не знала, о ком говоришь ты. Девочка Хелла? Была ли ею я?
Позже, много позже память вернется ко мне, и тогда я отвечу на этот вопрос утвердительно, но тогда…ты был чужаком для меня. Чудовищем, принесшим в жертву весь город, лишь бы я вернулась к тебе. В кровавой реке ты искупал мое каменное тело, но я не ожила.
Мое сердце разрывалось от боли и ужаса. Моя душа корчилась в агонии вместе с умирающими людьми. С горящими заживо телами. Ты — огненное чудовище, управляющее стихией огня, будто сам был ее порождением.
Какие бы ужасы ты не творил, мое тело оставалось во власти камня. Со временем ты смог заглушить свою жажду обладать мной. Окружив себя свитой из таких же чудовищ, каким сам стал, ты отдалялся от той, что была невольным свидетелем твоего преображения, твоего падения в пучину бездны.
Прошло не одно столетие и даже не пять, прежде чем ты сумел полностью избавиться от связывающих нас невидимых уз. Ты был полон силы и желал полного подчинения от всего сущего и живого.
И однажды ты перестал таскать за собой статую. Ты бросил меня, вот ирония, на том самом месте, где некогда я обратилась в камень. И вновь, заняла прежнее место, вот только теперь никто не поклонялся безмолвному, застывшему на века изваянию.
Настало твое время. Ты достиг зенита своей силы и упивался плодами своей власти.
Я видела боль и разрушение, бессмысленные войны и жертвы. Но то, что творил ты было еще чудовищней.
Ты никого не жалел. Людская жизнь стала разменной монетой. И все же, ты умел отдавать. Щедро делился знаниями и силой, наделяя угодных тебе жаром огня и дыханием энергии. Магия, так прозвали ее в народе. А людей, продливших себе за счет нее жизнь — магами.
Когда-то все было именно так. Люди, получившие от тебя дар, направляли его лишь в одно — достижение бессмертия. Всем хотелось стать таким, как и ты. Мой бессмертный Эльхор. Мой несчастный Эльхор. Я не могла помочь тебе. Я не в силах была помочь себе.
Но… все изменилось.
Ко мне приходили плакаться. Тысячи матерей и девушек. Если собрать их слезы вместе, в них утонула бы не только я. Океан слез и боли маленьких сердец. Доброта и тепло, неуемная вера и надежда. Этими чувствами делились со мной. Рассказывали о своих мечтах и светлом будущем, каким они видели его.
Вместе с их верой, внутри меня также зарождалась надежда. Я проживала с ними их истории, верила в их мечты, ждала того светлого дня.
И вновь, как сотни лет назад мне стали поклоняться. Но больше не было безмолвия. Они приходили ко мне разделить свое горе или радость. И находили утешение в моем молчании.
Всего десять лет моя душа хранила их мечты и желания. Десять понадобилось моему сердцу, чтобы забиться с утроенной силой. Я и сама не поняла, как это произошло и почему, но жарким днем каменная крошка разлетелась, награждая ссадинами и ранами собравшихся вокруг меня женщин и детей.
Капельки крови стекали по их телам, но все были живы. Испугавшись того, что натворила, сделала шаг и…упала.
— За что?! — крикнула я на дракона. — А если бы я себе шею свернула?
Вот это разбудил! Скинул с себя, как ненужный хлам!
Конечно, мне не ответили, да и сама я не горела желанием выяснять отношения. Судя по виноватому взгляду стражу, он и сам не хотел меня скидывать. Наверно, получилось случайно. Потирая ушибленную спину, не спешила вставать с земли. До чего странный сон мне снился!
И как же мне хочется вернуться обратно в сновидение и досмотреть его!
У меня складывалось впечатление, что ночью я разделила судьбу той статуи. Как будто не она, а я была той неприкаянной душой, запертой в камне.
Но хорошенько подумать о том, что же я видела, не дал дракон. По-хозяйски обвив мою талию хвостом, он медленно направился к реке.
— Только не кидай! — с ужасом воскликнула я, испугавшись, что страж бросит меня в холодную воду.
В ответ мне лишь фыркнули и бережно опустили на берег. Затем он пустил тоненькую струйку огня, чуть поодаль от того места, где стояла я. Страж усилил напор и когда от воды пошел пар, подтолкнул меня хвостом.
Улыбнувшись, опустилась на колени и сунула руку в воду. Тепленькая.
Дракон решил поиграть и, опустив кончик хвоста в воду, обрызгал меня ею. Рассмеявшись, набрала водички в ладони и прыснула в него. Мы подурачились совсем немного, но этого хватило, чтобы полностью разбудить меня и понять настроение.
Пока умывалась, вспомнила, что переодеться мне не во что. Сразу стало не до шуток и веселья.
Замерла над водной гладью, рассматривая свое хмурое отражение. Дракону смена моего настроения не понравилась, и он тыкнул меня в спину хвостом.
То ли он не рассчитал удара, то ли я не успела ухватиться, но в итоге с громким всплеском упала в воду.
Вынырнула, громко отплевываясь от водички. Впрочем, тут же набрала в рот воды и глотнула. Пить-то хотелось. И какая уже разница, откуда пить, если питьевой воды по близости больше нет.
Страж виновато смотрел на меня и продолжал греть воду, усилив мощность струи.
Вздохнув, ушла под воду с головой. Чуть проплыла и вынырнула. Остро захотелось в кустики по естественным надобностям. Подтянувшись на руках, выползла на берег и поторопилась за ближайшие кусты.
Едва отлепила от себя мокрую ткань и присела. Я почти закончила, когда надо мной появился хвост стража. Я настолько обомлела от его наглости, что не сразу заметила предмет, висящий на хвосте.
Не успела крикнуть ему, чтобы он исчез, как в поле зрения появилась лукавая морда дракона! Я сижу над землей, занимаясь естественными потребностями организма, а он нагло подглядывает!
— Вон! — крикнула так, что даже уши заложило.
В итоге, я быстрее оделась и встала, чем дракон успел отвернуться.
— Не думала, что ты будешь подглядывать! — вылетая из кустов, прошипела ему. — Я же не слежу за тобой, когда ты…! — запнулась и покраснела. Скривилась, еще чего не хватало!
Металась по поляне, награждая дракона нелестными эпитетами. Тот в начале молча слушал, потом тянул хвост, но я отворачивалась и не смотрела в его сторону. Не помню, что он мне там тянул, мои мысли занимал недавний конфуз. Щеки продолжали пылать от стыда. Я еще больше злилась, и на ситуацию, и на себя.
Когда дракон рыкнул, опешила и на миг застыла на месте.
— Ты зря на меня рычишь! — опомнившись, фыркнула я, но больше ничего сказать не успела.
Дракон с силой швырнул в меня что- то и демонстративно повернулся ко мне задом.
Правда то, что он обиделся и отвернулся, я поняла позже, когда сидя на земле, прижимала к себе рюкзак.
— Не может быть!
