Глава 4
Она встретила гостей в ярко-зеленом брючном костюме с рукавами колоколом. Туфли были удобными, под стать ее надеждам на сегодняшний вечер.
Первой прибыла женщина-медиум Мэри Джо Перрин с сыном-подростком по имени Роберт, последним – розовощекий отец Дайер. Он оказался молодым и очень маленького роста, с лукавыми глазами за стеклами очков в металлической оправе. Прямо с порога священник извинился за свое опоздание.
– Никак не мог найти подходящий галстук, – серьезным тоном заявил он.
Крис непонимающе смотрела на него, затем рассмеялась. Ее скверное настроение начало улучшаться.
Спиртное быстро сделало свое дело. Ближе к десяти часам вчера все разбрелись по гостиной, налегая на еду и ведя разговоры.
Крис наложила себе на тарелку горячее и поискала глазами миссис Перрин. Ага, вот она. На диване вместе с отцом Вагнером, деканом иезуитского колледжа. Актриса уже успела коротко поговорить с ним. У него был лысый веснушчатый череп и сухие, чопорные манеры. Крис переместилась к дивану, села на пол перед кофейным столиком и услышала, как Мэри Джо добродушно усмехнулась.
– Ну, давайте, Мэри Джо! – с улыбкой произнес декан, поднося ко рту вилку с карри.
– Да, просим вас! – подхватила Крис.
– О, замечательное карри, – отпустил комплимент хозяйке дома декан.
– Не слишком остро?
– Совсем не остро. Все в самый раз. Мэри Джо рассказывала мне об одном иезуите, который когда-то был медиумом.
– И он мне не верит, – улыбнулась Мэри Джо.
– Не совсем так, – поправил ее декан. – Я просто сказал, что в это трудно поверить.
– Вы имеете в виду настоящего медиума? – уточнила Крис.
– Ну, конечно! – ответила ее гостья. – Знаете, он даже левитировал!
– Я сам делаю это каждое утро, – тихо произнес иезуит.
– Вы хотите сказать, что он проводил сеансы? – спросила Крис у Мэри Джо.
– Ну, да, – ответила та. – В девятнадцатом веке он был очень, очень знаменит. Более того, возможно, он даже был единственным медиумом своего времени, кого ни разу не осудили за шарлатанство.
– Как я сказал, он не мог быть иезуитом, – заметил декан.
– О боже, нет! Он им был! – рассмеялась Мэри Джо. – Когда ему исполнилось двадцать два года, он вступил в орден иезуитов и поклялся больше никогда не выступать в роли медиума, но его все равно вышвырнули из Франции. – Она рассмеялась еще громче. – Сразу после сеанса, который он проводил в Тюильри. Знаете, что он сделал? Прямо посреди сеанса сказал императрице, что ее скоро коснутся руки ребенка-призрака, который совсем скоро материализуется, и, когда внезапно в комнате зажгли свет, – Мэри Джо хохотнула, – его поймали за тем, что он босой ногой наступал на руку императрицы! Можете себе представить?
Иезуит улыбнулся и поставил тарелку на столик.
– Никогда больше не ждите скидок на отпущение грехов, Мэри Джо, – сказал он.
– Да ладно. В каждой семье, как говорится, не без урода.
– Мы уже выбрали свою квоту семейством Медичи.
– Знаете, у меня в свое время был кое-какой опыт, – призналась Крис.
Декан не дал ей договорить.
– Хотите покаяться?
– Нет. Я не католичка, – с улыбкой ответила Крис.
– Как и иезуиты, – поддразнила собеседника Мэри Джо.
– Это клевета, распространяемая доминиканцами, – парировал декан и, повернувшись к Крис, сказал: – Простите, дорогая. Вы хотели что-то рассказать?
– Я просто вспомнила, что видела, как один человек левитировал. Это было в Бутане.
И она рассказала о том случае, спросив в конце:
– Вы думаете, такое возможно? То есть на самом деле существует левитация?
– Кто знает? – вопросом на вопрос ответил декан и пожал плечами. – Кто знает, что такое гравитация? Или материя, если уж на то пошло…
– Хотите знать мое мнение? – вмешалась в разговор миссис Перрин.
– Нет, Мэри Джо, – ответил ей декан. – Я дал обет нестяжательства.
– Я тоже, – пробормотала Крис.
– Что? – спросил декан, подавшись вперед.
– Ничего. Или, скажем так, нечто. Просто хотела спросить вас. Вы знаете, что это за домик там, позади церкви? – Она сопроводила вопрос жестом, указав направление.
– Позади церкви Святой Троицы? – уточнил он.
– Да. Что там такое?
– Говорят, там проводится Черная месса, – сказала Мэри Джо.
– Черная что?
– Черная месса.
– Что это?
– Она шутит, – произнес декан.
– Да, я знаю, – сказала Крис, – но я туповата. Так что это – Черная месса?
– Если кратко, то это пародия на католическую мессу, – пояснил иезуит. – И связано с почитанием дьявола.
– Боже мой! Вы хотите сказать, что такое бывает?
– Не могу сказать. Хотя я слышал статистику: ежегодно около пятидесяти тысяч случаев проведения Черной мессы в одном только Париже.
– Вы хотите сказать, в наши дни? – удивилась Крис.
– Это то, что я слышал.
– Да, верно, из докладов секретной службы иезуитов, – съехидничала Мэри Джо.
– Вовсе нет, – парировал декан. – Это мне поведали мои голоса.
Обе женщины рассмеялись.
– В Лос-Анджелесе, – сказала Крис, – можно услышать массу историй о колдовских сектах. Там их якобы немало. Не знаю, правда ли это.
– Как я уже сказал, я точно не знаю, – ответил декан. – Но скажу вам, кто знает, – Джо Дайер. Кстати, а где Джо?
Декан огляделся по сторонам.
– Вон он, – сказал он, кивком указав на второго священника, который спиной к ним стоял возле стола с закусками и накладывал что-то на тарелку. – Эй, Джо!
Молодой священник обернулся, правда, без энтузиазма.
– Вы звали меня, декан?
Тот поманил его пальцем.
– Одну секунду, – ответил Дайер и, повернувшись спиной, возобновил атаки на карри и салат.
– Это единственный лепрекон в нашем священстве, – с нежностью пояснил отец Вагнер и отпил вина. – На прошлой неделе в церкви Святой Троицы имели место два случая осквернения храма, и Джо сказал мне, что это напоминает ему кое-что из того, что когда-то творилось на Черных мессах. Думаю, он сможет просветить вас по этому вопросу.
– Что же случилось в церкви? – полюбопытствовала Мэри Джо.
– О, это слишком омерзительно, чтобы об этом рассказывать, – ответил декан.
– Ну, расскажите. Ужин уже закончился.
– Даже не просите меня. Это слишком гадко, – стоял на своем иезуит.
– Ну, пожалуйста!
– Вы хотите сказать, Мэри Джо, что не умеете читать мои мысли? – спросил он.
– О, я могла бы, – улыбнулась Мэри Джо, – но, боюсь, я недостойна вторгаться в святая святых.
– Знаете, это и в самом деле мерзко, – сказал Вагнер.
И он поведал об осквернении церкви. В первом случае ризничий обнаружил на алтаре, прямо перед дарохранительницей, кучку человеческих экскрементов.
– Фу, какая гадость! – поморщилась миссис Перрин.
– Второй случай еще гаже, – заметил декан и при помощи иносказаний и пары эвфемизмов объяснил, как был обнаружен огромный глиняный фаллос, прилепленный к фигуре Христа слева от алтаря.
– Ну, как, с вас хватит мерзостей? – заключил он.
Крис заметила, что Мэри Джо в шоке.
– Еще как хватит! – воскликнула она. – Извините, что спросила. Давайте сменим тему разговора.
– А мне интересно, – возразила Крис.
– Конечно. Ведь я – интересная личность, – прозвучал голос у нее за спиной.
Это был Дайер. Держа в одной руке тарелку с горкой еды, священник застыл рядом с Крис.
– Послушайте, дайте мне минуту, и я вернусь, – произнес он со всей серьезностью. – Похоже, у нас с астронавтом возникла одна идея.
– Это какая? – уточнил декан.
Невозмутимо посмотрев на него из-за стекол очков, Дайер ответил:
– Первые миссионеры на Луне?
Все, за исключением Дайера, рассмеялись. Его комедийная техника основывалась на том, чтобы все остроты произносились с каменным лицом.
– Вы бы подошли по росту, – заявила миссис Перрин. – Вас можно легко спрятать в носовом конусе ракеты.
– Только не меня, – поправил ее молодой священник. – Я пытался протолкнуть кандидатуру Эмери, – сообщил он декану, после чего повернулся к женщинам и пояснил: – Он отвечает за дисциплину у нас в кампусе. Там, на Луне, никого нет, а ему это только и подавай. Он любит, когда все тихо. Как говорится, ни шума ни пыли.
Все с тем же невозмутимым видом Дайер посмотрел на другой конец комнаты на астронавта.
– Извините, – сказал он и вышел.
– Мне он понравился, – заметила миссис Перрин.
– Мне тоже, – призналась Крис и повернулась к декану. – Вы так и не рассказали мне, что происходит в том домике, – напомнила она ему. – Или это великая тайна? Кто тот священник, которого я там постоянно вижу? Такой смуглый. Похож на боксера. Вы понимаете, кого я имею в виду?
Декан кивнул и опустил голову.
– Отец Каррас, – сказала он с ноткой сожаления в голосе и, поставив бокал, покрутил его ножку. – Вчера ночью с ним случилось несчастье.
– Неужели? – удивилась Крис.
– Да, умерла его мать.
Крис почему-то искренне расстроилась. Она сама не могла сказать почему.
– Как жаль, – прошептала актриса.
– Боюсь, он принял ее кончину слишком близко к сердцу, – продолжал иезуит. – Она, если не ошибаюсь, жила одна и умерла за несколько дней до того, как обнаружили ее тело.
– О, как это ужасно, – пробормотала миссис Перрин.
– Кто ее нашел? – невольно нахмурившись, спросила Крис.
– Управляющий домом. Думаю, они не нашли бы ее до сих пор, если б не… Соседи пожаловались, что там постоянно орет радио.
– Боже, как это печально, – тихо вздохнула Крис.
– Прошу извинить меня, мадам. Но я занят.
Крис подняла голову и увидела Карла. Домоправитель держал поднос с напитками и узкими, высокими бокалами.
– Да, конечно. Поставьте на сервант. Я как-нибудь справлюсь.
Крис всегда подавала напитки гостям сама. Это добавляло интимности, которую, как ей казалось, трудно проявить иным образом.
– Итак, приступим. Пожалуй, я начну с вас, – сказала она декану и миссис Перрин и предложила им бокалы. Затем прошла по комнате, выясняя, кто что будет пить. Когда она обошла каждого, гости перегруппировались, за исключением Дайера и астронавта, которые все так же продолжали о чем-то оживленно беседовать.
– Нет, на самом деле я не священник, – с серьезным видом заявил Дайер, положив руку на плечо астронавта; тот давился от смеха. – На самом деле я ужасно продвинутый раввин.
Крис стояла рядом с Эллен Клири, вспоминая Москву, когда из кухни донесся знакомый голос, звенящий злостью.
О господи! Бёрк!
Режиссер поносил кого-то отборными ругательствами.
Крис извинилась и бросилась в кухню. Как оказалось, Деннингс за что-то бранил Карла, тогда как Шэрон безуспешно пыталась заставить его замолчать.
– Бёрк! – прикрикнула на него Крис. – Прекрати немедленно!
Режиссер даже бровью не повел. Брызжа слюной, он продолжал сыпать скабрезностями. Карл молча прислонился спиной к кухонной раковине и, сложив на груди руки, невозмутимо наблюдал за ним.
– Карл, выйдите отсюда! – произнесла Крис. – Выйдите! Вы разве не видите, в каком он состоянии?
Но швейцарец даже не пошелохнулся, пока хозяйка не вытолкала его из кухни.
– Нацистская свинья! – крикнул ему вслед Деннингс. Затем повернулся к Крис и, потирая руки, елейно спросил: – Ну, так что же будет на десерт?
– Десерт?
Крис помассировала лоб.
– Я голоден, – капризно захныкал Деннингс.
Крис повернулась к Шэрон и сказала:
– Накорми его! Мне нужно уложить Риган спать. И, ради бога, Бёрк, веди себя прилично. Здесь присутствуют священники!
Деннингс наморщил лоб. Внезапно взгляд его сделался осмысленным, в глазах как будто вспыхнул искренний интерес.
– Ты тоже это заметила? – спросил он.
Крис подняла голову и еле слышно произнесла:
– С меня хватит!
И стремительно вышла из кухни.
Она спустилась в подвал, в игровую комнату, чтобы посмотреть, чем занимается Риган, которая провела там весь день. Дочь играла с доской Уиджа. Риган показалась Крис угрюмой, задумчивой и какой-то чужой. «По крайней мере, она хотя бы не огрызается», – подумала Крис и отвела дочь в гостиную, где представила гостям.
– Какая она милашка! – заявила жена сенатора.
Риган вела себя на удивление хорошо. Было лишь одно исключение. Она отказалась разговаривать с миссис Перрин и даже пожать ей руку. Та попыталась обратить это в шутку.
– Она знает, что я не настоящая, – с улыбкой сказала она и подмигнула Крис. Затем, сверля Риган взглядом, схватила ее за руку и легонько сжала запястье, как будто проверяя пульс. Риган выдернула руку и со злостью посмотрела на нее.
– О, ничего страшного, моя дорогая, просто она устала, – отмахнулась миссис Перрин, все так же пристально глядя на Риган с тревогой, которую сама не могла объяснить.
– Ей слегка нездоровится, – виноватым тоном объяснила Крис и, посмотрев на дочь, спросила: – Верно, дорогая?
Риган не ответила. Опустив голову, она смотрела в пол.
Больше знакомить Риган было не с кем, кроме сенатора и Роберта, сына миссис Перрин, и Крис решила, что без этого можно обойтись. Она отвела Риган в спальню, уложила в постель и накрыла одеялом.
– Как ты думаешь, ты сможешь уснуть?
– Не знаю, – сонно ответила Риган. Лежа на боку, она отсутствующим взглядом смотрела на стену.
– Хочешь, я тебе немного почитаю?
Риган отрицательно мотнула головой.
– Ну, хорошо. Постарайся заснуть.
Крис нагнулась и поцеловала дочь, после чего подошла к двери и щелкнула выключателем.
– Спокойной ночи, детка.
Она уже почти шагнула за порог, когда Риган тихонько ее окликнула.
– Мама, что со мной не так?
Она явно была напугана. В ее голосе слышалось отчаяние. На мгновение Крис растерялась, однако быстро взяла себя в руки.
– Как я только что тебе сказала, Рэгз, это нервы. Тебе нужно всего лишь принимать эти таблетки, и – вот увидишь – тебе станет лучше. А теперь постарайся уснуть. Хорошо?
Ответа не последовало. Крис подождала.
– Хорошо? – повторила она.
– Хорошо, – прошептала Риган.
Внезапно по руке Крис пробежали мурашки. Она потерла руку и огляделась по сторонам. Боже праведный, до чего же в комнате холодно! И откуда только тянет таким сквозняком?
Она подошла к окну и проверила, хорошо ли закрыто окно. Закрыто. Причем плотно. Она повернулась к Риган:
– Тебе тепло, малыш?
Ответа не последовало.
Крис подошла к постели.
– Ты спишь? – шепотом спросила она.
Глаза закрыты. Ровное, глубокое дыхание.
Крис на цыпочках вышла из комнаты.
Из гостиной доносилось пение. Спустившись вниз, Крис с радостью увидела, что отец Дайер сидит за пианино. Вокруг него, весело ему подпевая, собрались другие гости. Когда Крис вошла в гостиную, они только что закончили исполнять старый хит «Когда мы встретимся вновь».
Крис направилась к ним, чтобы спеть вместе с остальными, но ее быстро перехватили сенатор с женой, которые уже перебросили через руку пальто. Вид у них был слегка недовольный.
– Уже уходите? Так скоро? – спросила у них Крис.
– О, мне очень жаль, моя дорогая, но нам пора. Мы провели замечательный вечер, – ответил сенатор. – Но у бедняжки Марты разболелась голова.
– Мне тоже жаль, но я ужасно себя чувствую, – простонала его жена. – Вы простите нас, Крис? Вечер прошел замечательно.
– А мне, право, жаль, что вы уходите, – сказала в ответ Крис.
Проводив пару до двери, она услышала, как отец Дайер спросил:
– Кто-нибудь знает слова песни «Уверен, теперь ты жалеешь, Токийская роза»?
Когда она возвращалась в гостиную, из кабинета на цыпочках вышла Шэрон.
– Где Бёрк? – спросила у нее Крис.
– Там, – кивком указала на кабинет Шэрон. – Спит. Послушай, что тебе сказал сенатор? Сказал что-нибудь?
– Нет, они просто ушли.
– Тем лучше.
– Что ты имеешь в виду, Шэр? Что он натворил?
– Ох уж этот Бёрк! – вздохнула Шэрон и, понизив голос, поведала о стычке между сенатором и Деннингсом, который как бы невзначай произнес, что в его бокале джина якобы «плавает чей-то лобковый волос». После этих слов он обернулся к жене сенатора и добавил слегка обвиняющим тоном: «Никогда в жизни его не видел. А вы?»
Крис ахнула и, закатив глаза, хихикнула. Шэрон описала ей, как вполне понятное возмущение сенатора в свою очередь вызвало у Деннингса приступ напыщенной ярости. Он громко выразил свою «безграничную благодарность» за существование политиков, ибо без них «человеку с улицы было бы нелегко понять, кто это такие». Когда же оскорбленный сенатор удалился в ледяном молчании, режиссер повернулся к Шэрон и с гордостью заявил: «Вот видишь? Я не ругался и не сквернословил. Согласись, что я разрешил ситуацию самым что ни на есть благовоспитанным образом».
Крис невольно рассмеялась.
– Ладно, пусть проспится. Но тебе лучше быть рядом. На тот случай, если он вдруг проснется, – попросила она. – Ты не против?
– Нет, конечно.
В гостиной в углу одиноко сидела Мэри Джо Перрин. Вид у нее был задумчивый. И встревоженный. Крис собралась было подойти к ней, но передумала. Вместо этого она подошла к сидевшему за пианино Дайеру. Тот перестал играть и посмотрел на нее.
– Да, юная леди, – сказал он. – Так что мы можем сегодня вам предложить? В данный момент у нас скидки на новенны.
Крис улыбнулась вместе с остальными, собравшимися вокруг Дайера.
– А я-то думала, что узнаю, что происходит во время Черной мессы, – сказала она. – По словам отца Вагнера, вы эксперт по этой части.
Собравшиеся умолкли, надеясь услышать нечто интересное.
– Нет, не особенно, – ответил Дайер, вновь легонько коснувшись пальцами клавиш. – А почему вы упомянули Черную мессу?
– Кто-то из нас недавно заговорил об этом… о том, что было обнаружено в церкви Святой Троицы и…
– Вы имеете в виду осквернение? – перебил ее Дайер.
– Кто-то объяснит нам, о чем вы говорите? – вмешался в разговор астронавт. – Я ничего не понимаю.
– Я тоже, – сказала Эллен Клири.
Дайер убрал руки от клавиш и посмотрел на них.
– В церкви на соседней улице обнаружили следы осквернения храма.
– Какие именно? – уточнил астронавт.
– Давайте обойдемся без подробностей, – посоветовал ему Дайер. – Скажем так, непристойности, – и оставим эту тему.
– Отец Вагнер сказал, что, по вашим словам, это якобы было похоже на Черную мессу, – напомнила Крис. – Мне стало любопытно, а что происходит в подобных случаях?
– Я мало что об этом знаю, – ответил Дайер. – Если честно, лишь то, что слышал от другого джеба на нашем кампусе.
– Кто такой джеб? – спросила Крис.
– Это кличка иезуитов. Отец Каррас. Он специалист по такого рода делам.
Крис внезапно насторожилась:
– Это тот смуглолицый священник из церкви Святой Троицы?
– Вы его знаете? – удивился Дайер.
– Нет. Я слышала, как о нем упоминали, только и всего.
– Если не ошибаюсь, он еще написал на эту тему научную статью. Что-то из области психиатрии.
– Что вы имеете в виду? – уточнила Крис.
– А что вы имеете в виду, задавая этот вопрос?
– Вы сказали, что он психиатр.
– Ну, конечно. Извините. Я думал, вы знаете.
– Послушайте, расскажите мне что-нибудь! – добродушно потребовал астронавт. – Что делают на Черной мессе?
Дайер пожал плечами.
– Скажем так, извращения. Непристойности. Богохульство. Это – злая пародия на обычную мессу. Когда вместо Бога поклоняются Сатане и иногда приносят в жертву людей.
Эллен Клири еле заметно улыбнулась, покачала головой и, отойдя в сторону, прошептала:
– Как-то все это чересчур жутко.
Крис не обратила на нее внимания.
– Но как вы можете это знать? – спросила она у Дайера. – Даже если Черные мессы проводятся, кто может сказать, что на них происходит?
– Думаю, главным образом это известно от тех, кого поймали, из их признаний.
– Да ладно, – произнес декан, который незаметно присоединился к остальным. – Эти признания ничего не стоили, Джо. Их вырвали пытками.
– Только у самых упертых, – упрямо произнес Дайер.
Гости нервно захихикали. Декан посмотрел на часы.
– Мне действительно пора, – сообщил он Крис. – У меня в шесть часов месса в часовне Дальгрен.
– У меня месса с банджо, – просиял Дайер. В следующий миг он посмотрел за спину Крис, и в глазах его появился ужас. Он моментально протрезвел. – Мне кажется, у нас гость, миссис Макнил, – произнес он и кивком указал, мол, вы только посмотрите.
Крис обернулась и ахнула. Риган в ночной рубашке шумно испускала струю мочи прямо на ковер. Если б это было все! Но нет. Глядя на астронавта потухшими, мертвыми глазами, дочь безжизненным голосом произнесла:
– Все вы сдохнете!
– О, моя девочка! – воскликнула Крис и бросилась к дочери. – Рэгз, дорогая! Иди сюда, милая! Пойдем! Давай поднимемся наверх!
Она взяла Риган за руку и повела ее за собой. На миг оглянувшись, увидела посеревшее лицо астронавта.
– Извините! – дрожащим голосом попыталась оправдаться Крис. – Она больна и, должно быть, гуляет во сне. Она не понимает, что говорит!
– Ну, что, пожалуй, нам пора, – сказал кому-то Дайер.
– Нет, нет, останьтесь! – крикнула из коридора Крис. – Всё в порядке! Я через минуту вернусь!
Остановившись у открытой двери кухни, она велела Уилли замыть ковер прежде, чем пятно станет невозможно вывести, после чего отвела Риган наверх, в ванную, где искупала и надела на нее новую ночную рубашку.
– Дорогая, почему ты это сказала? – добивалась она у дочери, но, похоже, Риган не понимала ее. Глядя на мать отсутствующим взглядом, она бормотала какую-то чушь.
Крис уложила ее в постель, и девочка почти мгновенно уснула. Крис немного подождала, прислушиваясь к дыханию дочери, затем тихо вышла из комнаты.
Внизу она встретила Шэрон и молодого режиссера второй съемочной группы, которые вдвоем выводили Деннингса из кабинета. Они уже вызвали такси и собрались проводить его до номера в гостинице «Джорджтаун Инн».
– Не принимайте близко к сердцу! – посоветовала им Крис, когда они, закинув себе на плечи руки пьяного режиссера, вместе с Деннингсом вышли из дома. Не выходя из своего полуобморочного состояния, тот пробормотал:
– А пошли вы все!
После чего все трое скрылись в тумане и салоне такси.
Крис вернулась в гостиную. Здесь она поведала оставшимся гостям о болезни дочери; те дружно выразили сочувствие. Когда же актриса упомянула постукивания в спальне и прочие случаи «привлечения внимания», то заметила, что Мэри Джо не сводит с нее глаз. В какой-то момент Крис посмотрела на нее, ожидая комментария, но Перрин ничего не сказала, и хозяйка дома продолжила свой рассказ.
– Она у вас ходит во сне? – поинтересовался Дайер.
– Нет, это первый случай. По крайней мере первый известный мне. Думаю, это как-то связано с ее гиперактивностью. Вам не кажется?
– Честное слово, не знаю, – ответил священник. – Я слышал, что лунатизм нередко случается в период полового созревания; правда… – Он пожал плечами. – Не знаю. Думаю, вам следует поговорить с врачом.
Оставшуюся часть вечера миссис Перрин сидела тихо, молча глядя на пляшущий в камине огонь. Крис заметила, что астронавт тоже заскучал. Он смотрел в свой бокал, время от времени издавая невнятные звуки, призванные, по всей видимости, означать интерес. В этом году планировалось его участие в экспедиции на Луну.
– К сожалению, мне нужно успеть к мессе, – сказал декан, вставая. За ним засобирались и остальные гости. Все встали и поблагодарили хозяйку за ужин и вечер в целом.
Уже на пороге отец Дайер взял Крис за руку, посмотрел ей в глаза и спросил:
– Как вы думаете, в вашем новом фильме найдется роль для низенького священника, который умеет играть на фортепиано?
– Если не найдется, – улыбнулась Крис, – мы ее напишем специально для вас, святой отец.
Она искренне пожелала ему доброй ночи.
Последней уходила Мэри Джо Перрин с сыном. Крис ненадолго задержала их у порога. У нее было ощущение, будто миссис Перрин хочет ей что-то сказать, но не решается. Чтобы задержать гостью, Крис спросила ее мнение о том, стоит ли разрешать Риган и дальше играть с доской Уиджа. И что ей делать с капитаном Хауди.
– Как вы считаете, это вредно? – спросила она.
Крис не ожидала серьезного ответа и искренне удивилась, когда мисс Перрин нахмурилась и посмотрела себе под ноги. Казалось, она о чем-то задумалась. Не поднимая головы, женщина шагнула за порог, к сыну, который ждал ее на крыльце. Когда она наконец подняла голову, глаза ее оставались в тени.
– Я бы забрала у нее эту штуку, – тихо произнесла Мэри Джо и отдала сыну ключи от машины. – Бобби, включи мотор, – велела она ему. – Холодно.
Взяв ключи, мальчик застенчиво сообщил Крис, что ему нравятся все ее роли в кино, после чего быстро зашагал к старенькому «Мустангу», припаркованному на улице недалеко от дома.
Глаза его матери по-прежнему оставались в тени.
– Не знаю, что вы думаете обо мне, – медленно и тихо проговорила она. – Для многих мое имя связано со спиритизмом. Но это не так. Да, я считаю, что у меня есть дар, – продолжала Перрин. – Но он не имеет никакого отношения к оккультизму. Более того, я не вижу в нем ничего странного. Будучи католичкой, я верю, что мы стоим обеими ногами в двух мирах. Тот, который мы осознаем, существует во времени, здесь и сейчас, но иногда чудаки вроде меня получают озарение от другой ноги, другого мира, который простирается в вечности, где времени не существует, а будущее и прошлое – то же, что и настоящее. Поэтому когда я изредка чувствую покалывание в другой ноге, думается, я вижу будущее. Хотя кто знает… – Она вздохнула. – Может, и нет. – Пожала плечами. – Какая разница. Но оккультное… – Мэри Джо умолкла, подбирая слова. – Оккультное – это нечто другое. Я держусь от него в стороне. Мне кажется, что заигрывать с такими вещами опасно. В том числе и с доской Уиджа.
Раньше Крис считала ее на редкость здравомыслящей женщиной. Однако сейчас нечто в манерах миссис Перрин вызывало у нее дурные предчувствия. Она попыталась отогнать от себя эти мысли.
– Да ладно вам, Мэри Джо, – улыбнулась Крис. – Можно подумать, вам неизвестен принцип действия доски Уиджа? Это не что иное, как наше с вами подсознание, вот и всё.
– Возможно, – согласилась Перрин. – Возможно. Не исключено, что все дело во внушении. Но из всего, что я слышала о сеансах, досках Уиджа и прочем, напрашивается вывод, что все это указывает на некую открытую дверь. О, я знаю, что вы не верите в мир духов, Крис. А я верю. И если я права, то вполне возможно, что между двумя мирами существует мост, и это, как вы сами недавно сказали, человеческое подсознание. Я знаю лишь то, что нечто такое постоянно происходит. И, моя дорогая, во всем мире есть сумасшедшие дома, а в них полно людей, которые заигрывали с оккультным миром.
– Вы ведь шутите, Мэри Джо, правда?
Молчание. Затем в темноте снова прозвучал все тот же тихий голос:
– В тысяча девятьсот двадцать первом году в Баварии жила одна семья. Не помню фамилию, но их там было одиннадцать человек. Если хотите, можете найти эту историю в старых газетах. Вскоре после спиритического сеанса все они сошли с ума. Все как один. Все одиннадцать человек. Закончилось тем, что они подожгли собственный дом. Сначала взялись жечь мебель, затем решили сжечь собственных детей. Начали с трехмесячного младенца, ребенка одной из младших дочерей. Помогло лишь вмешательство соседей. Те взломали дверь и положили конец этому безобразию. Всю семью поместили в психбольницу, – закончила Мэри Джо свой рассказ.
– О боже! – ахнула Крис, подумав о капитане Хауди. Теперь он воспринимался ею как угроза. Психическое расстройство. Что это? Нечто. – Наверное, мне следовало показать Рэгз психиатру!
– Прекратите, ради всего святого! – воскликнула миссис Перрин, шагнув вперед, в круг света. – Не слушайте меня. Слушайте вашего доктора.
В ее голосе сквозило желание успокоить Крис – правда, не слишком убедительное.
– Я неплохо угадываю будущее, – добавила с улыбкой Перрин. – Но в настоящем я абсолютно беспомощна. – Она порылась в сумочке. – Где же мои очки?.. Вот, видите? Не туда их положила. Вот они где! – Очки нашлись в кармане пальто. – Прекрасный дом, – заметила она, надев очки, и посмотрела вверх, на фасад здания. – Создает ощущение тепла.
– Приятно слышать, – призналась Крис. – Я уже было подумала, что вы сейчас скажете мне, что в нем водятся привидения!
Миссис Перрин с самым серьезным видом посмотрела на нее.
– С чего бы я стала говорить вам такое? – спросила она.
Крис подумала об одной своей знакомой, известной актрисе из Беверли-Хиллз, которая продала дом лишь потому, что в нем – как она всех уверяла – поселился полтергейст. Крис слабо улыбнулась и пожала плечами.
– Не знаю, – сказала она. – Я просто пошутила.
– Это хороший, гостеприимный дом, – заверила ее миссис Перрин. – Знаете, я бывала в нем раньше, причем много раз.
– В самом деле?
– Да, раньше он принадлежал одному моему знакомому, адмиралу флота. Время от времени я получаю от него весточки. Его снова отправили нести службу в море. Вот бедняга… Даже не знаю, по кому скучаю больше – по нему или по этому дому. – Она улыбнулась. – Может быть, когда-нибудь вы еще раз пригласите меня.
– Мэри Джо, я с радостью приглашу вас снова, обещаю вам. Вы удивительный человек. Послушайте, позвоните мне. Сможете прийти на следующей неделе?
– Да, хотелось бы услышать, как поживает ваша дочь.
– У вас есть мой телефонный номер?
– Конечно.
«Что-то не так?» – мелькнуло в сознании Крис. В тоне ее собеседницы как будто что-то изменилось.
– Спокойной ночи, – произнесла миссис Перрин. – Еще раз спасибо за чудесный вечер. – И, прежде чем Крис успела что-то ответить, она быстро зашагала по улице.
Крис какое-то время смотрела ей вслед, затем медленно закрыла входную дверь. Она буквально валилась с ног от усталости. «Ну и вечерок, – подумала женщина. – Просто какое-то безумие».
Она вернулась в гостиную. Ползая на коленях, Уилли мокрой тряпкой затирала следы мочи на ковре. Крис встала с ней рядом.
– Я протерла пятно белым уксусом, – пояснила Уилли. – Дважды.
– И как, есть результат?
– Может, сейчас будет… Не знаю. Сейчас увидим.
– Нет, сначала нужно дождаться, пока он высохнет.
О, да, как остроумно. Великолепное наблюдение. Черт возьми, детка, ложись-ка ты спать!
– На сегодня хватит, Уилли. Ложитесь спать.
– Нет, я доделаю.
– Ну, хорошо. Спасибо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мадам.
Крис устало стала подниматься по лестнице.
– Кстати, замечательное карри получилось, Уилли. Всем очень понравилось, – крикнула она уже со ступенек.
– Спасибо, мадам.
Наверху Крис заглянула к Риган и увидела, что та спит. Затем вспомнила про доску Уиджа. Может, лучше спрятать ее? Или даже выбросить? Черт, когда разговор зашел об этой штуке, Перрин аж потемнела. И потом, Крис понимала: воображаемый товарищ по играм – это нечто нездоровое.
Да, пожалуй, эту штуковину нужно выбросить.
И все же у нее имелись сомнения. Стоя возле кровати и глядя на дочь, она вспомнила случай, когда Риган было три года. В ту ночь Говард решил, что дочь уже большая и ей пора перестать спать с пустышкой, к которой она так привыкла. В ту ночь он отобрал ее у Риган, и та кричала до пяти утра, после чего несколько дней закатывала истерики. Теперь Крис опасалась такой же реакции. Лучше подождать разговора с психиатром. Кроме того, риталин еще не успел оказать нужного действия. И Крис решила повременить. Тогда и подумаем, что делать.
Она вернулась к себе в комнату, устало легла в постель и почти сразу уснула. Ее разбудил крик дочери.
– Мама, иди сюда! Быстро иди сюда! Мне страшно!
– Иду, Рэгз! Иду!
Крис со всех ног бросилась по коридору и вбежала в спальню Риган. Всхлипы. Плач. Скрип кроватных пружин.
– Что случилось, детка?! – спросила Крис, зажигая свет.
Боже праведный!
Риган, с искаженным от ужаса лицом, вся в слезах, лежала на спине, вцепившись в края узкой кровати.
– Мама, почему она трясется? – плача, спросила она. – Пусть перестанет! Мне страшно! Скажи ей, чтобы она прекратила! Мама, сделай что-нибудь!
Матрас на кровати ходил ходуном.