Пока я пытался понять, как и, главное, зачем рыжий с Лунного Фестиваля следил за нами всю дорогу, из леса показалась еще одна фигурка. Светлые волосы стянуты назад в разлохматившуюся косу, лицо запачкано, повязка на глазу в грязи. Девушка выглядела худенькой и тогда, когда жила у Коменданта, но сейчас она была на грани истощения.

– Иззи?

– Элиас, – поприветствовала она меня, слабо улыбнувшись. – Ты… похудел? – Нахмурившись, она оглядела меня. Отравление сказалось на моей внешности.

Лайя с криком пронеслась мимо меня. Обняла одной рукой рыжего, второй – бывшую рабыню Коменданта. Сгребла их в кучу, смеясь и плача одновременно.

– О небеса! Кинан, Иззи! С вами все в порядке, вы живы!

– Живы, да. – Иззи бросила взгляд на рыжего. – Уж не знаю – в порядке ли. Твой друг задал нам такой бешеный темп.

Рыжий не ответил на ее слова, он не сводил с меня глаз.

– Элиас. – Лайя перехватила его взгляд и встала, прочистив горло. – Ну, Иззи ты знаешь. А это Кинан, мой… друг. – Она сказала «друг» таким тоном, будто сомневалась, правильно ли его представила. – Кинан, это…

– Я знаю, кто это, – оборвал ее рыжий, и я с трудом подавил желание стукнуть его за это. Вырубить друга Лайи через пять минут после знакомства, Элиас, не лучший способ сохранить мир.

– Чего я не могу понять, – продолжил рыжий, – так это как, во имя небес, ты оказалась с ним. Как могла ты…

– Почему бы нам не присесть, – подала голос Иззи и устроилась поближе к огню. Я примостился рядом с ней, наблюдая за Кинаном, который оттеснил Лайю в сторону и очень настойчиво что-то ей втолковывал. Читая по его губам, я понял, что он тоже собрался идти с ней в Кауф.

Это ужасная затея. И я должен постараться разубедить их. Потому что и вдвоем-то нам с Лайей добраться до Кауфа целыми и невредимыми почти невозможно, но прятаться вчетвером – чистое безумие.

– Умоляю, скажи мне, что у тебя есть еда, Элиас, – спросила Иззи. – Может, Кинан и способен жить одной любовью, но я не ела нормальной пищи уже несколько недель.

Я предложил ей остатки кролика.

– Прости, тут не так уж много, – извинился я. – Но я могу поймать для тебя еще одного. – Я сосредоточенно следил за Кинаном, который распалялся все больше. Я даже наполовину обнажил меч.

– Он не сделает ей ничего плохого, – сказала Иззи. – Можешь расслабиться.

– Откуда ты знаешь?

– Ты бы видел его, когда он узнал, что она ушла с тобой. – Иззи, откусывая кролика, содрогнулась. – Я думала, он убьет любого… на самом деле, меня. Лайя отдала мне свое место на барже и сказала, что Кинан найдет меня спустя две недели. Но он поймал меня уже на следующий день, как я сбежала из Серры. Может, у него было предчувствие. Не знаю. В конце концов, он успокоился, но, по-моему, он даже не спал с тех пор. Он спрятал меня в надежном доме в деревне и ушел на целый день, пытаясь хоть что-нибудь разузнать, найти хоть какую-то зацепку, что привела бы к вам. Все, о чем он мог думать, это как найти Лайю.

Так он влюблен. Чудесно. Мне хотелось побольше расспросить об этом Иззи. Поинтересоваться, например, не чувствует ли к нему Лайя то же самое, но я придержал язык. Что бы ни было между Лайей и Кинаном, меня это не касается.

Пока я искал в своем мешке еду для Иззи, к костру вернулась Лайя, а следом и Кинан, который выглядел страшно разгневанным. Я посчитал это хорошим знаком, надеясь, что Лайя объяснила ему, что мы справимся сами, а он может вернуться в свое Ополчение.

– Кинан пойдет с нами, – сообщила Лайя. Проклятье. – И Иззи…

– …Пойдет тоже, – вмешалась девочка-книжница. – Именно так поступил бы настоящий друг, Лайя. Кроме того, мне больше некуда пойти.

– Не думаю, что это хорошая идея. – Я аккуратно подбирал слова – то, что Кинан в ярости, не означает, что и мне надо вести себя по-идиотски. – Вчетвером добраться до Кауфа…

Кинан фыркнул. Я и не удивился, когда он стиснул лук – желание пустить стрелу мне в горло буквально читалось у него на лице.

– Мы с Лайей в тебе не нуждаемся. Ты хотел освободиться от Империи, верно? Ну так вот твоя свобода. Убирайся из Империи. Уходи.

– Не могу. – Я достал метательные ножи и начал их точить. – Я обещал Лайе.

– Маска, который держит обещания. Хотел бы я на это посмотреть.

– Ну так посмотри хорошенько. – Успокойся, Элиас. – Слушай, – сказал я. – Я понимаю, что ты хочешь помочь. Но лишние люди только усложнят…

– Я не ребенок, которого тебе придется нянчить, меченосец, – огрызнулся Кинан. – Я ведь выследил вас, не так ли?

Справедливо.

– Как ты нас выследил? – спросил я вполне мирно, но он завелся так, словно я грозил убить его еще не родившихся детей.

– Это тебе не камера для допросов, – прорычал он. – Ты не можешь заставить меня отвечать.

Лайя вздохнула:

– Кинан…

– Не горячись на пустом месте, – усмехнулся я. Не будь ослом, Элиас. – Просто профессиональное любопытство. Если ты нас выследил, то кто-то еще мог выследить вас.

– За нами нет хвоста, – процедил Кинан сквозь зубы. – И найти тебя было довольно легко. Охотники Ополчения так же хороши, как и маски. Даже лучше.

По коже пробежали мурашки. Вздор. Маска может отследить рысь в Елманах, и этот навык – результат десятилетнего обучения в Блэклифе. Ни один повстанец из тех, о ком я слышал, не может сделать ничего подобного.

– Забудем споры, – прорезал напряжение голос Иззи. – Что будем делать?

– Для тебя мы найдем безопасное место, – ответил Кинан. – Затем мы с Лайей отправимся в Кауф спасать Дарина.

Я смотрел на костер.

– И как ты собираешься это сделать?

– Необязательно быть маской-убийцей, чтобы знать, как попасть в тюрьму.

– Учитывая, что вы не смогли вызволить Дарина даже из Центральной тюрьмы, когда он был там, – парировал я, – позволю себе не согласиться. Выбраться из Кауфа в сотни раз сложнее. К тому же ты не знаешь Надзирателя, как знаю я. – Я чуть не проговорился о леденящих душу опытах старика, но вовремя спохватился. Дарин сейчас находился в руках этого чудовища, а мне не хотелось пугать Лайю.

Кинан повернулся к Лайе:

– Как много он знает? Обо мне? Об Ополчении?

Лайя поерзала.

– Он знает все, – призналась она наконец. – И мы его не оставим. – Лайя встретилась взглядом с Кинаном, и ее лицо приняло угрюмое выражение. – Элиас знает тюрьму. Он поможет пробраться внутрь. Он работал там охранником.

– Он – чертов меченосец, Лайя, – возмутился Кинан. – Проклятье, да ты знаешь, что они делают с нашим народом в эту самою минуту? Захватывают книжников тысячами. Тысячами! Некоторых порабощают, но в основном истребляют. Из-за одного восстания меченосцы убивают каждого книжника, который попадается им в руки.

К горлу подкатила тошнота. Конечно, так они и делают, ведь у власти Маркус, а Комендант ненавидит книжников. Революция для нее лишь удобный повод истребить их, как она всегда хотела. Лайя побледнела и взглянула на Иззи.

– Это правда, – прошептала Иззи. – Мы слышали, что повстанцы советовали покинуть Серру тем книжникам, которые не собирались сражаться. Но очень многие никуда не уехали. Меченосцы пришли за ними и убили каждого. Мы сами чуть не попались.

Кинан повернулся к Лайе:

– Они не проявили ни капли милосердия к книжникам. И ты хочешь, чтобы один из них был с нами? Даже если я не знаю, как попасть в Кауф, то это исправимо. Я смогу это сделать, Лайя. Клянусь. Нам не нужен маска.

– Он не маска, – вступилась Иззи, и мне пришлось скрыть удивление. Если учесть то, как моя мать с ней обращалась, от нее я в последнюю очередь ожидал заступничества. Кинан покосился на Иззи, и она, пожав плечами, добавила: – Во всяком случае, теперь не маска.

Она дрогнула под недобрым взглядом Кинана, и во мне вспыхнул гнев.

– То, что он не носит маску, – процедил Кинан, – еще не значит, что он маской не является.

– Верно. – Я посмотрел рыжему в глаза, встретив его ярость холодной отрешенностью – одна из самых раздражающих привычек моей матери. – Это солдат-маска, живущий внутри меня, перебил в тоннеле солдат, чтобы мы смогли выйти в город. – Я наклонился вперед. – И он же приведет Лайю в Кауф и поможет вызволить Дарина. Лайя это знает. Поэтому она и освободила меня вместо того, чтобы бежать с тобой.

Если бы рыжий мог испепелить взглядом, то я бы уже горел в аду. В глубине души я испытал удовлетворение. Но потом взглянул на Лайю и тотчас устыдился. Она смотрела на нас обоих с растерянностью и мукой.

– Бессмысленно спорить, – заставил я себя сказать. – И не нам это решать. Это не наше дело, рыжий. – Я повернулся к Лайе: – Скажи, чего хочешь ты.

Благодарность озарила ее лицо. И это почти искупало то обстоятельство, что мне, вероятно, придется мириться с рыжим до той поры, пока яд не убьет меня.

– Мы проберемся на север с кочевниками, если нас будет четверо?

Я посмотрел поверх костра в ее глаза, в которых плескалось темное золото – то, чего я так старательно избегал все эти дни. А посмотрев, вспомнил, почему так старался не смотреть: огонь, что горел в ней, ее горячая решимость – все это находило отклик в моей душе. Задевало нечто сокровенное, глубоко скрытое и скованное цепями, но отчаянно желающее вырваться. Меня захлестнуло желание, и я забыл об Иззи и Кинане.

В тот же миг в руке вспыхнула внезапная и острая боль. Напоминание о грядущем деле. Убедить Афию спрятать нас с Лайей было бы довольно трудно, но скрывать повстанца, двух беглых рабов и самого разыскиваемого преступника Империи?

Я бы ответил, что это невозможно, но Комендант вытравила из меня это слово.

– Ты уверена, что ты этого хочешь? – Я искал в ее глазах сомнение, страх, неуверенность. Но видел только огонь. Тысяча чертей.

– Да.

– Тогда я найду способ.

Той ночью я снова встретился с Ловцом Душ.

Я внезапно оказался рядом с ней на узенькой тропинке, ведущей через лес Места Ожидания. Она шла в платье и сандалиях, как будто не чувствуя осеннего холода. Нас окружали корявые стволы вековых деревьев, между которыми тут и там порхали полупрозрачные силуэты. Некоторые были едва различимы и больше напоминали белые клочья тумана. Другие приняли более четкие человеческие очертания. Я увидел Тристаса с искаженным от ярости лицом, но в следующий миг он исчез. Отовсюду слышался шепот, сливающийся в сплошное тихое бормотание.

– Уже? – спросил я Ловца Душ. Я-то рассчитывал, что у меня больше времени. – Я умер?

– Нет. – Взгляд, полный вековой мудрости, задержался на моей руке. В этом мире она не болела и не кровоточила. – Яд действует, но медленно.

– Почему тогда я вернулся сюда? – Я не хотел, чтобы у меня снова начались приступы, не хотел ей подчиняться. – Я не могу остаться.

– С тобой, Элиас, всегда так много вопросов, – улыбнулась она. – Во сне люди ходят по краю Места Ожидания, но не проникают сюда. Ты же одной ногой в мире живых, другой – в мире мертвых. Не беспокойся, Элиас. Долго я тебя не задержу.

К нам приблизился один из призраков, витающих среди деревьев. Женщина, почти прозрачная – я не смог разглядеть ее лица. Она всматривалась сквозь ветви, заглядывала под кусты. Ее губы постоянно двигались, как будто она разговаривала сама с собой.

– Ты слышишь ее? – спросила Ловец Душ.

Я попытался прислушаться к шепоту призраков, но их здесь было слишком много. Я покачал головой, и на лице Ловца Душ промелькнуло нечитаемое выражение.

– Попробуй еще раз.

Я закрыл глаза и сосредоточился на этой женщине – только на женщине. «Я не могу найти… где… Не прячься, любовь моя…»

– Она… – открыл я глаза, и бормотание других призраков заглушило ее тихий шепот. – Она что-то ищет.

– Кого-то, – поправила меня Ловец Душ. – И отказывается идти дальше. Это длится уже несколько десятилетий. Она тоже причинила кому-то боль. Очень давно. Хотя и не хотела, думаю.

Это был довольно явный намек на просьбу Ловца Душ, которую она высказала в последнюю нашу встречу.

– Я не сближаюсь с Лайей.

– Очень хорошо, Витуриус. Мне очень неприятно делать тебе больно. – Холодок прокатился по спине.

– Ты и это можешь делать?

– Я очень много чего могу. Возможно, я покажу тебе перед смертью. – Она положила на мою руку горячую как пламя ладонь.

Когда я проснулся, было все еще темно, а рука до сих пор болела. Я закатал рукав, ожидая увидеть на месте раны узловатый рубец.

Но рана, зажившая несколько дней назад, выглядела свежей и кровоточила.