Глава 5

Весь обратный путь я ломала голову над одной-единственной задачкой. Чужак, посетивший дачный поселок «Возрождение» в день смерти Анастасии Качаевой, это Кирилл или нет? Под описание подростков он подходит. И рост, и телосложение, и прилизанные, напомаженные волосы. Если доказать, что он был в поселке в тот день, отшутиться ему уже не удастся. Поеду в «Шикарную фигуру», выложу перед ним факты и понаблюдаю за реакцией.

Мой взгляд упал на пластину, с помощью скотча прикрепленную к панели правее рулевого колеса. Кружок с дырочкой и чеканным рисунком. Такой маленький, что подробности рисунка без лупы не разберешь. Почему незнакомцу так важно было его отыскать? Допустим, что-то пошло не по плану и смерть девушки квалифицировали как убийство. Но разве полицейские стали бы удаляться от берега в лес и прочесывать траву в поисках улик? Нет, дело не в предосторожности. Дело в самом предмете, от которого отвалилась пластина. Скорее всего, он нашел предмет и забрал с собой, не заметив отсутствия пустячной детали.

Что это мог быть за предмет? Женский браслет с висюльками. Или сережка. Или часы с оригинальным ремешком. Однажды я видела нечто подобное – к кожаному ремешку приклеплены монетки разного размера. Часы были мужские.

На пластину я возлагала большие надежды. Предъявлю ее Кириллу, и он должен как-то отреагировать. О том, что Кирилла может не быть в салоне, я даже не думала. Нет у фортуны права повернуться ко мне спиной именно сейчас.

Завидев меня, администратор Елизавета помрачнела. Мой повторный визит грозил ей неприятностями. Любой офисный работник знает, что, если шефа рассердили или расстроили, достанется всем. Елизавета преградила мне дорогу:

– Прошу прощения, директор сегодня не принимает.

– И когда он возобновит прием? – нагло глядя на нее, спросила я.

– Для вас никогда, – отрезала Елизавета.

– Почему? – притворно возмутилась я. – Его так сильно утомила наша первая встреча?

– Я не интересуюсь причинами распоряжений директора, – четко, как автомат, выговорила Елизавета. – Прошу вас покинуть салон.

– Это вряд ли, – покачала я головой. – Мне необходимо увидеться с Кириллом немедленно, и я с ним увижусь.

– В случае неподчинения я приглашу охрану.

Тут я выудила из сумочки красное удостоверение, какие носят с собой представители закона, и помахала им. Елизавета тяжело вздохнула:

– Слушайте, вы что, не можете встретиться с Кириллом в другом месте? Или вызвать его повесткой? Если я вас пропущу, меня уволят, понимаете?

– Искренне сочувствую, но помочь ничем не могу. Мне необходимо задать Кириллу несколько вопросов, не терпящих отлагательства. Знаете, бывают ситуации, которые исключают возможность считаться с окружающими людьми и их интересами.

– Хорошо. Давайте придем к компромиссному решению, – воскликнула Елизавета. – Сделаем так, чтобы вы получили свое, но не подставили под удар меня.

– Это реально? – поразилась я.

– Реально. – Елизавета придвинулась ко мне вплотную и прошептала: – Сейчас я выставлю вас за дверь, отчитаюсь шефу. А вы тем временем обойдете здание и проникнете в него через черный ход. Синяя дверь с надписью «Бойлерная». Она закрыта изнутри на щеколду. Крючок, которым можно отодвинуть щеколду снаружи, крепится под нижним откосом первого слева окна. Дальше вам нужно будет подняться по лестнице на два пролета и попасть в общий коридор. Только не выдавайте меня!

– Ни в коем случае, – пообещала я. – Что ж, начинайте меня выгонять.

Елизавета громко, во всеуслышание заявила, что господин Носков не сможет принять меня ни сегодня, ни в обозримом будущем. Посоветовала мне найти другого специалиста и потребовала, чтоб я покинула помещение. Я прокричала в ответ какие-то угрозы и удалилась, но успела услышать, как Елизавета докладывает об итогах проделанной работы господину Носкову. Я улыбнулась. Все-таки принцип своей рубахи действует без осечек. Лояльность подчиненных к начальнику осталась в прошлом, нынешний век блещет иными добродетелями.

Следуя указаниям Елизаветы, я открыла дверь с надписью «Бойлерная», прошла через темный тамбур и поднялась по лестнице на второй этаж. Кабинет Кирилла находился в противоположном конце коридора, но преодолеть несколько десятков метров – плевое дело.

Я остановилась перед дверью кабинета, набрала в грудь воздуха и постучала. Ответа не последовало. Я нажала на ручку. Дверь бесшумно открылась. Кирилл сидел в кабинете один. Казалось, он ничуть не удивился моему появлению. Вежливо поздоровался и предложил:

– Не стойте в дверях, проходите, раз уж вы все равно здесь.

Я уселась напротив него и без предисловий заявила:

– Вы обманули меня.

– Серьезное обвинение, – улыбнулся Кирилл. – Позвольте узнать, в чем заключается обман.

– Вы встречались с Анастасией Качаевой в день ее гибели.

– Ого, смело! – продолжая усмехаться, заметил Кирилл. – И где же мы встречались? Дайте угадаю. По всей видимости, у озера, так? У того озера, в котором она утонула.

– Не ерничайте. Есть свидетели. Помните подростков, которых вы спугнули в лесу недалеко от озера? – наседала я.

– Ах, простите. Про лес я не подумал. Оказывается, мы с Анастасией встречались в лесу, – издевался Кирилл.

Его реакция была совершенно естественной. Голос ровный, ни намека на беспокойство. Никакой паузы перед тем, как ответить, что обычно происходит, когда человек пытается скрыть свои истинные чувства. Кирилл ничего скрывать не собирался. Похоже, он даже рад, что я вернулась. Интересно почему?

– Погодите, Татьяна, так, кажется, вас величают? – Кирилл отбросил язвительный тон. – Я уделил вам достаточно времени утром. Начинать все сначала я не намерен, поэтому предлагаю пропустить прелюдию и основную часть. Перейдем к финалу. На этот раз говорить буду я. Мне все равно, по какой причине вы меня невзлюбили. Мне безразлично, из каких соображений Елена выбрала мою кандидатуру на роль злодея, который разрушает ее карьеру, убивая невинных девушек. Но периодически терпеть ваше присутствие в моем офисе мне поперек горла. И чтобы защитить себя от вашей назойливости и Елениной паранойи раз и навсегда, я кое-что предпринял после вашего ухода. Взгляните.

Кирилл протянул мне прозрачную папку-уголок с какими-то документами. Я извлекла их оттуда и принялась изучать. Много времени это не заняло. В папке содержались доказательства того, что Кирилл не мог быть виновником смертей Качаевой и Спицыной. В день смерти одной из них он находился на конференции в Ярославле, подтверждением чего были пригласительный участника конференции и железнодорожные билеты. Второй день он провел в загородном имении влиятельного политика из тарасовской Городской думы. Это событие освещалось в прессе. Вырезка из газеты с фотографией, где Кирилл снят в обнимку с депутатом, говорили сами за себя. Я медленно вложила документы обратно в папку и вернула ее Кириллу. Он улыбнулся:

– Надеюсь, я не слишком разочаровал вас.

– Нисколько, – бодро ответила я. – Эти документы доказывают лишь то, что вы не присутствовали на месте происшествия. Лично не присутствовали. Но это не значит, что кто-то другой не мог находиться там по вашему указанию.

– Бросьте, Татьяна, незачем делать из меня монстра. Повторяю, я не имею отношения ни к гибели девушек, ни к неприятностям Елены! – раздраженный моим упрямством, воскликнул Кирилл. – Признайте вашу ошибку, и я не стану преследовать вас за клевету и ложные обвинения.

– Я подумаю над вашим предложением.

– Вы до ужаса твердолобы, – рубанул Кирилл. – Любой здравомыслящий человек давно понял бы, что не там копает.

Неизвестно, чем закончилась бы наша перепалка, если б не телефонный звонок. Он прозвучал так неожиданно, что мы оба вздрогнули.

– Телефон, – объявил Кирилл. – По-моему, ваш.

Я достала телефон из сумочки, взглянула на дисплей: Елена. Ее звонок вызвал у меня смешанные чувства. С одной стороны, я испытала облегчение: можно прервать неприятный разговор. Но и не волноваться я не могла. Вдруг случилось что-то ужасное? Несколько секунд я смотрела на аппарат, не решаясь ответить. Когда пауза затянулась до неприличия, я все же нажала на кнопку приема:

– Слушаю.

– Где вас носит? – В голосе Елены явственно различались истерические нотки. – Вы должны были предотвратить это! Понимаете, предотвратить повторение этих мерзостей. А что сделали вы? Ничего! Плохо работаете, Татьяна. Очень плохо.

– Можно конкретнее? – не желая говорить лишнего при Кирилле, попросила я.

– Убита еще одна девушка. Клиентка «Триумфа», участница программы «Похудей». Новостями об этом происшествии кишит весь Интернет! И мое имя снова склоняют. Достаточно конкретно? А теперь хотелось бы конкретики от вас.

– Буду через тридцать минут, – бросила я в трубку и отключилась.

– Неприятности? – полюбопытствовал Кирилл, внимательно наблюдавший за мной.

– Угадали, – ответила я, вставая. – Боюсь, вам понадобится еще одно алиби, господин Носков. Я с вами не прощаюсь.

– О чем речь? – насторожился Носков. – Еще одна несчастная покончила с собой?

– Подробности узнаете из Интернета. – И я громко хлопнула дверью.

Настроение хуже некуда. Елена права, на все сто права. Я обязана была предотвратить гибель третьей девушки. Добравшись до машины, я активировала интернет-соединение в мобильном и отыскала новостной портал Тарасова. «Трагическое событие на Новом мосту». «Последнее пристанище отчаявшейся девушки». «Случайность или роковая закономерность?». «Третья жертва на алтарь красивой фигуры».

Сотрудница одного из тарасовских банков Елена Рябухина покончила с собой и выбрала для этого закрытый на ремонт Новый мост, соединяющий два берега Волги. Девушку обнаружили сотрудники Мостостроя. Явившись утром для проведения плановых работ, они заметили, что на одной из опор, установленных накануне, что-то белеет. Одного из рабочих опустили туда на страховочном тросе. На опоре лежал труп девушки в белом сарафане. Вызвали полицейских. Те констатировали смерть при невыясненных обстоятельствах, предположительно самоубийство. Смерть наступила в промежутке между десятью вечера предыдущего дня и семью часами утра дня нынешнего.

О программе «Похудей» на этот раз говорили более открыто. Практически в каждой статье упоминалось, что в недалеком прошлом Елена Рябухина была обладательницей пышных форм и избавиться от них ей удалось лишь после того, как она прошла особый курс в центре косметологии и диетологии. Некоторые журналисты предполагали, что в городе объявился маньяк, открывший охоту на стройных женщин. Большинство же авторов не заходили так далеко, но все-таки связывали смерть Рябухиной с двумя предыдущими и призывали читателей задуматься над превратностями судьбы, лишающей жизни тех, кто рискнул пойти против природы.

Журналистка под псевдонимом Смелый Крик не осталась в стороне. Сайт «Голой правды» опубликовал ее огромный материал с фотографиями Рябухиной до и после того, как она обратилась в центр «Триумф». Это наводило на размышления. Где Смелый Крик могла их раздобыть? Неужели у родственников? О них в статье была всего пара строчек: «Безутешные родители отказываются общаться с прессой и полицией». Но если они отказываются общаться, откуда фото?

В холле «Триумфа» царило уныние. Девушки-консультанты сидели, как мышки, по углам. Завидев меня, одна из них сорвалась с места, подхватила меня под руку и прошептала в самое ухо:

– Хорошо, что вы появились. Елена Вениаминовна ждет вас.

– А где клиенты? – вполголоса спросила я.

– Ой, и не говорите! – Девушку будто прорвало: – Тут такое было, жуть! Приезжал брат погибшей Рябухиной. Закатил скандал. Кричал, выражался нецензурно, распугал всех, даже ударил Елену Вениаминовну, представляете? Охранники насилу его вывели.

– Состояние аффекта. Обычное дело.

– Для вас, может быть, и обычное, а у нас такое впервые. Что теперь будет?

– Разберемся, – пообещала я и без стука вошла в кабинет Елены.

Та стояла у окна, прислонившись лбом к стеклу. Услышала шаги, оглянулась.

– Явились-таки, – устало произнесла она. – Не скажу, что вовремя.

– Я изучила статьи, – сразу приступила я к делу. – На этот раз обвинения серьезнее. Причем не думаю, что все публикации заказные.

– А вам и не надо думать об этом! Я плачу вам не за то, чтобы вы определяли, насколько серьезным будет урон от публикаций! – закричала Елена. – Я плачу за то, чтобы вы заткнули этого недоноска!

– Вы имеете в виду Кирилла Носкова? – медленно проговорила я. – Факт его причастности к вашим проблемам не доказан.

– Опять вы за свое! – перебила Елена. – Я же не собираюсь обращаться в суд. Мне не нужны доказательства, мне нужны результаты. А их нет. Вероятно, люди, которые рекомендовали мне вас, преувеличили ваши способности. Чего вы добились? Ничего. Вы не справляетесь с задачей? Так признайтесь в этом честно. Я найду другого человека, более расторопного.

– Прекратите истерику! – гаркнула я. – Да, ситуация неприятная, согласна. Но представьте, что чувствуют родственники погибшей Рябухиной. Их горе не идет ни в какое сравнение с вашими переживаниями. Все, что от вас требуется, – это набраться терпения. Обещаю, что через три дня я назову вам имя вашего врага. А до тех пор не смейте повышать на меня голос. Это мое требование, и вам придется с ним считаться. Иначе я отказываюсь от обязательств по отношению к вам.

– И что, мне теперь следует испугаться? – фыркнула Елена, немного успокоившись.

– Следует. Виновного в смерти трех девушек я все равно найду. И ему придется ответить за содеянное по закону. А вот защищать ваше доброе имя в этом случае я уже не буду обязана. Напротив, о вашем циничном отношении к гибели клиенток станет известно всем.

До Елены дошло, что она перегнула палку. Примирительно улыбнувшись, она произнесла:

– Татьяна, я понимаю, мы обе на взводе. Давайте забудем все, что сейчас друг другу наговорили. Раз вы утверждаете, что необходимо набраться терпения, я так и сделаю. И пожалуйста, не думайте, что мне безразлична смерть девушек. Я переживаю за них, по-своему, но переживаю.

– Оставим это, – поморщилась я, ни на грош ей не веря. – Я ухожу. Если вы мне понадобитесь, я сама с вами свяжусь. Всего хорошего.

На улице меня обдало жаром раскалившегося за день асфальта. Стрелки часов приближались к семи, а у меня до сих пор не было пригласительного в клуб «Венеция». Прорваться туда на «авось» практически невозможно.

Немного подумав, я набрала номер своего бывшего клиента, бизнесмена экстра-класса Леонида Марковича Гройсмана. Мы условились встретиться у клуба через час. За это время мне нужно было перевоплотиться в гламурную леди. Я помчалась в центр города, где имелось все необходимое: салон-парикмахерская, кабинет визажиста и магазин эксклюзивного платья, предоставляющий наряды напрокат.

В восемь вечера перед Гройсманом стояла если не светская львица, то уж не Золушка точно. Облегающее платье из дорогого трикотажа подчеркивало стройную талию и точеные ножки. Длинные белокурые волосы уложены волнами, ниспадающими на плечи. Макияж мог быть и поскромнее, но девушка-визажист заверила меня, что для вечернего выхода самое то. Туалет дополняли классические туфли на шпильке и аккуратная кожаная сумочка в цвет туфель.

– Татьяна, не понимаю, как это возможно, но вы еще больше похорошели, – целуя мою руку в знак приветствия, отвесил комплимент Гройсман. – Сегодня все мои партнеры по бизнесу умрут от зависти, и завтра я лишусь половины заказов.

– Искренне надеюсь, что до этого не дойдет, Леонид Маркович.

– Признавайтесь, в нашем клубе окопался американский диверсант? Или кровавый маньяк?

– Нет-нет, Леонид Маркович. Ничего криминального, поверьте. Мне просто надо побеседовать с одной дамой, а «Венеция» – единственное место, где ее наверняка можно застать.

– Ей известно о вашем желании? – уточнил Гройсман.

– Это не важно. Главное, что мне о нем известно, – отшутилась я.

Мы прошли в фойе «Венеции». Охрана пропустила Гройсмана, не требуя подтверждения членства. Не то чтобы он был здесь завсегдатаем, но в Тарасове каждый знал, кому город обязан широким выбором мест для ночной тусовки. В этот бизнес Гройсман вкладывал половину своего дохода. Меня как лицо, сопровождающее высокого гостя, тоже пропустили без вопросов.

– Татьяна, позвольте, я объясню, как здесь все устроено, – на правах радушного хозяина предложил Гройсман. – В «Венеции» несколько залов: караоке-бар, кальянная, танцпол и летняя терраса для уединения. Я не имею в виду ничего вульгарного, уединяются и затем, чтобы поговорить.

– Не волнуйтесь, я вас правильно поняла, – успокоила его я.

– Так в какую часть клуба вы хотите попасть?

– Понятия не имею, – призналась я. – К такому разнообразию я как-то не подготовилась.

– Думали, придете, засядете в баре и станете наблюдать за посетителями, пока не отыщется тот, кто вам нужен? – рассмеялся Гройсман.

– Что-то в этом роде, – вынуждена была согласиться я.

Как угадать, в какой части клуба проводит время журналистка? Как вообще вычислить ее, если я даже настоящего имени ее не знаю? Расспрашивать всех встречных-поперечных? Боюсь, тогда влияния Гройсмана не хватит, чтобы сохранить за мной право находиться в клубе.

– Татьяна, вы ведь ищете конкретную женщину, правильно? – поинтересовался Гройсман. – Так назовите мне ее имя, и я попытаюсь выяснить, в каком из залов она обычно отдыхает.

– Если бы было так просто, – вздохнула я. – Все, что мне о ней известно: рост, комплекция и цвет волос. А, нет, еще примета, особая. На правой кисти с тыльной стороны татуировка в виде сплетенных рыб.

– Любопытно, – оживился Гройсман. – Думаю, караоке и летнюю террасу можно исключить. Остаются кальянная и танцпол. Дабы ускорить процедуру поиска, предлагаю разделиться. Я выбираю кальянную. Вам остается танцпол. Конечно, для танцев вы одеты несколько не по форме, но это не проблема, правда?

– Весьма признательна вам за помощь, Леонид Маркович. Проводите меня на танцпол.

– Как будем поддерживать связь? – затевая игру в шпионов, прошептал Гройсман.

– Если женщина отыщется в кальянной, вы мне позвоните, если ее найду я, дам знать тем же способом, – пожала плечами я.

– И никакой романтики, – притворно огорчился Гройсман. – Только соберешься вернуться в детство, тебе тут же дают по рукам.

– Не расстраивайтесь. Возможно, вам еще выпадет случай побыть в шкуре шпиона, – пошутила я.

Гройсман проводил меня в зал, где собирались любители активного отдыха, и оставил возле барной стойки. Я заказала дорогущий коктейль и принялась изучать публику. Здесь не было и намека на безумные кривлянья, характерные для молодежных клубов. Возраст танцующих – от двадцати пяти до сорока пяти. Музыка ритмичная, но вполне удобоваримая. Вокруг танцплощадки располагались столики с подковообразными кожаными диванами. Но рассиживаться за столами или за барной стойкой, по-видимому, было не принято. Здесь танцевали. Разноцветные огни прожекторов мигали в такт музыке. Пробравшись в гущу танцующих, я пыталась разглядеть тыльную сторону ладоней у каждой подходившей под описание дамы. Мое кружение длилось и длилось, результат оставался нулевым. Через час я решила сделать перерыв. От музыки немного заболела голова. Я вышла из зала, предварительно выяснив у бармена, как попасть на летнюю террасу.

На террасе, устроенной по принципу открытого уединения, было практически безлюдно. Основательные диваны, развернутые в направлении внутреннего дворика и разбитого там сада, отделены друг от друга плетеными перегородками. Получалось что-то вроде уютных беседок. Я нашла свободную, присела на диван, откинулась на его спинку и закрыла глаза. Вдруг из соседней беседки донесся женский голос:

– Если бы я нуждалась в подтверждении информации, давно уже бросила бы это занятие.

Что ответил ей собеседник, я не услышала. Зато отчетливо различила следующие слова женщины:

– Ты просто мне завидуешь, вот и все. Меня читают миллионы, а у тебя так и не выходит создать нечто грандиозное. А меня не интересует грандиозное. Меня интересуют грязные сплетни. У всех свои предпочтения, и не будем больше об этом.

Собеседник сказал ей что-то обидное. Она вскочила и потребовала оставить ее в покое. Навсегда. Я вжалась в спинку дивана, стараясь не привлекать к себе внимание. После первой же фразы я поняла, что удача мне улыбнулась. Я еще не видела вблизи ни лицо этой женщины, ни тыльную сторону ее правой кисти, но уже знала, что в соседней беседке сидит та самая журналистка, которую я так долго искала. Тем временем дама принялась ходить вдоль дивана, что-то бубня себе под нос. Потом это занятие ей надоело. Она кинулась к сумочке, выудила оттуда пачку сигарет и зажигалку. Закурила, подошла к перилам и, облокотившись на них, уставилась в сад. Теперь я рассмотрела ее получше. Пышнотелая брюнетка. Чуть выше ста пятидесяти сантиметров. Все сходится. Осталось взглянуть на ладонь.

– Поссорились с другом? – тихо спросила я.

Брюнетка оглянулась. Увидев, кто к ней обращается, недовольно поджала губы.

– Подслушивали? Красивый поступок, – съязвила она.

– Прошу прощения. Когда выходила на террасу, не думала, что стану свидетельницей сцены из мексиканского сериала, – не осталась я в долгу.

– Неважно. Слушайте сколько влезет, – отмахнулась брюнетка, теряя ко мне интерес.

– Не одолжите мне зажигалку? – Я подошла ближе. – Моя не фурычит.

– Берите, – разрешила брюнетка и выложила на перила квадратную зажигалку. Я взяла ее в руки. На корпусе гравировка: две сплетенные рыбы.

– Стильная вещица, – похвалила я.

– Подарок, – коротко ответила брюнетка.

– И рисунок необычный. Он что-то символизирует?

– Когда-то, может, и символизировал. Рыбы упоминаются в многих легендах о сотворении мира. Лично мне всегда нравилась та, где рыба приносит со дна первозданного океана ил, из которого создается суша. Но сейчас мне это кажется сущей чепухой. – Судя по голосу, брюнетка была расстроена.

– Поссорились с парнем? – повторила я мой первый вопрос, возвращая зажигалку владелице.

Брюнетка протянула руку ладонью вниз, и я увидела на ней компактную татуировку в виде тех же сплетенных рыб.

– Вот еще. Гера не мой парень. Он любит только самого себя, – фыркнула брюнетка.

– А вы себя не любите, что ли? – сменила я тон. – Пишете статьи под заказ, получаете за них гонорары и не задумываетесь над тем, как отразятся ваши сплетни на людях, которых они задевают.

– Что вы несете? Никаких статей я не пишу, – запротестовала брюнетка, но дрожь в голосе выдала ее с головой.

– Разве? А я вот читала некоторые из них. Правда, вы публикуетесь под мужским псевдонимом. Странная прихоть.

– Кто вы и что вам от меня нужно?

– Кто я, не имеет значения. А нужна мне от вас кое-какая информация. Сущий пустяк. Имя того, кто заказывал вам статьи о гибели клиенток центра «Триумф».

– Да я и слыхом не слыхала ни о каких клиентках, ни о каком центре «Триумф», – продолжала она отнекиваться.

– Неужели? Тогда, может, вызовем к жизни Смелого Крика? Он-то наверняка помнит о заказных статьях, – с нажимом проговорила я. – Или он предпочтет общаться в другом месте? Например, в полицейском участке.

– При чем здесь полиция? – испугалась брюнетка.

– Пока ни при чем, но если вы будете упорствовать, мне придется уведомить власти о вашем нежелании выдать имя преступника. А то и о вашем участии в организации преступлений.

– Вы в своем уме? Какие преступления? Какая организация? – повысила голос брюнетка. – Все эти девушки умерли в результате несчастных случаев!

– Уже лучше, – с удовлетворением констатировала я. – Теперь вы хоть не отрицаете, что история вам знакома. Итак, повторяю: по чьему заказу написаны статьи?

– Вы не имеете права стоять здесь и допрашивать меня, – разозлилась брюнетка. – Я сама подам на вас в суд за клевету. Кто вас вообще сюда пустил?

– Я гостья Леонида Марковича Гройсмана, – спокойно сообщила я. – Пригласить его в качестве свидетеля? В этом случае вам будет легче доказать в суде факт клеветы.

Брюнетка мне не поверила. Имя Гройсмана ей, несомненно, было хорошо известно, но связать меня с его персоной она отказывалась. Тогда я набрала номер Гройсмана. Тот ответил после второго гудка.

– Моя миссия проходит без особого успеха, – признался он.

– Поиски закончены, Леонид Маркович. Искомая особа сейчас передо мной, – объявила я, и брови брюнетки поползли вверх. – Не хотите присоединиться? Возможно, вы поможете мне с идентификацией. Я по-прежнему не знаю, как ее зовут.

– Стойте, прекратите! – зашипела брюнетка. – Не нужно никого звать. Я сама могу предоставить вам сведения о себе.

– Леонид Маркович, повисите немного на трубке, у нас тут намечается прогресс. – И, прикрыв трубку ладонью, я спросила: – Отчего вас так пугает мысль о присутствии Гройсмана?

– Здесь никто не в курсе, чем я занимаюсь. Хочу, чтобы так оставалось и дальше, – нехотя объяснила брюнетка.

– А Гера? – напомнила я. – Мне показалось, вы не скрываете от него ваше хобби.

– Гера – давний друг семьи. Он не в счет.

– Хорошо, пойду вам навстречу, – уступила я. – Но с условием, что вы больше не станете отрицать очевидные факты. Договорились?

– Договорились, – сдалась брюнетка.

– Леонид Маркович, вопрос решился. Благодарю за помощь, – сказала я в микрофон. – Возникнет необходимость, звоните. Всегда к вашим услугам.

– Удачи, Татьяна. Рад был помочь, – ответил Гройсман и отключился.

Я убрала мобильный и приступила к дознанию:

– Ваше настоящее имя?

– Владлена Мациович, – помедлив, представилась брюнетка.

– Ого! – искренне удивилась я. – Наследница миллионов Мациовича? Помню, помню. Лет десять назад все газеты кричали о ее небывалой удаче. Никогда бы не подумала, что она – это вы.

– Намекаете на то, как я изменилась? – вспыхнула Владлена. – Между прочим, слухи о миллионах сильно преувеличены. А моя внешность вас вообще не касается.

– Конечно, конечно, – не стала спорить я. – Что до преувеличений в прессе, это дело обычное, не так ли? Но меня интересует личность заказчика статей, которые порочили Елену Лукьяненко.

– Порочили! – в сердцах воскликнула Владлена. – Разве можно опорочить то, что изначально с гнильцой? Ваша Елена вообще не человек. Монстр, которому непостижимым образом повезло напасть на золотую жилу в области диетологии. Она воспринимает пациентов только как источник наживы или топливо для ее собственного тщеславия.

– Вы так говорите, будто сами пользовались услугами ее центра, – задумчиво протянула я.

– Собиралась воспользоваться. Но они, видите ли, не работают с клиентами, у которых патология внутренних органов. Лукьяненко даже выслушать меня не захотела. Едва увидела мою карту, дала отбой.

– О какой патологии речь? – спросила я.

– Десять лет назад мне сделали операцию на сердце. Заменили клапан и еще кое-что там подправили. У меня с детства больное сердце. Позволить себе операцию я смогла только после того, как получила наследство. А потом я начала набирать вес. Быстро, очень быстро. Когда я узнала о центре Елены Лукьяненко и ее чудесном методе, сразу отправилась туда. Это было в самом начале ее карьерного взлета, – рассказывала Владлена. – Моя кандидатура не подошла для апробации экспериментальной технологии. Слишком большой риск, по мнению Елены. То, что, имея лишний вес, я получаю дополнительную нагрузку на сердце, ее не волновало. «Справляйтесь сами, – заявила она мне. – Обратитесь к традиционным способам».

– Возможно, Елена не сумела помочь вам на том этапе. Но почему вы не обратились к ней снова впоследствии? Ведь метод совершенствуется, и, насколько я знаю, в настоящий момент центр принимает всех желающих.

– Вранье, – отрезала Владлена. – Полгода назад я еще раз попыталась. Результат тот же.

– И вы решили отомстить ей? Значит, никакого заказчика не было? Вы сами открыли охоту на клиентов центра?

– Ничего я не открывала. Просто воспользовалась подвернувшейся возможностью. – Владлена покачала головой. – Заказчик был. Он предоставил мне нужные сведения, мне оставалось только обработать их. К тому времени я уже несколько лет внештатно сотрудничала с «Голой правдой». Сочинять статьи довольно увлекательно. Вы не пробовали?

– Нет, мое хобби несколько иного рода, – ответила я. – Значит, заказчик был. Кто он?

– Не знаю, мы ни разу не встречались. Анонимный заказ – стандартная практика.

– А каким образом вы связывались с ним?

– Он оставлял в почтовом ящике пакет с деньгами и инструкциями.

– Так просто? Пакет в почтовом ящике? – недоверчиво переспросила я.

– Да. Первый появился через десять дней после смерти девушки – той, что утонула в озере. Я могла взять себе деньги, а инструкции проигнорировать, за руку никто не поймал бы. Но не сделала этого. Слишком велик был соблазн проучить Лукьяненко.

– И вы не задумывались, кому и зачем это нужно?

– Предположила, что заказчик так же зол на Елену, как я. Почему не помочь друг другу? – честно ответила Владлена.

– Мне нужны эти пакеты, – сплеча рубанула я.

– Назовите хоть одну причину, по которой я должна отдать их вам, – козырнула расхожей фразой из кинобоевиков Владлена.

– Девушки умерли не в результате несчастных случаев. Их убили. Может быть, тот самый человек, что заказал вам статьи. Либо это сделали по его поручению. Надеюсь, причина убедительная?

– Диктуйте адрес. Завтра вышлю вам все три пакета, – сдалась Владлена. – Покрывать преступников я не собираюсь.

– Пакеты нужны мне сегодня, – отрезала я. – Предлагаю поступить иначе. Сейчас мы поедем к вам, и вы отдадите мне их. На этом наше знакомство закончится.

– Обещаете?

– Обещаю.

Спустя час я мчалась домой с сумкой, под завязку набитой информацией от заказчика статей. Мне предстояло провести веселую ночку за изучением добытых сведений. Какие сюрпризы там скрыты? Что еще утаила от меня Елена, кроме того, что существуют-таки пациенты, помочь которым она не в состоянии? Увы, отказываться от расследования тройного убийства только потому, что мне неприятен клиент, не в моих правилах.