Глава 6
Сломавшуюся катапульту все-таки изрубили в щепки, веревки и ремни сожгли, хотя это я, как пуганая ворона, уже тени своей боюсь, на самом деле достаточно врагу увидеть катапульту и гастрафарет в действии, чтобы понять принцип работы.
Но все равно на местные кораблики их не поместят. Даже на каравеллах при стрельбе всякий раз чуточку расшатывают дощатые крепления самой палубы, а на кораблях Гарна, если туда удалось бы затащить катапульту, затопила бы сам корабль при первом же выстреле…
Гвардейцы поднимаются на корабли по широким сходням ликующие, многие уже навеселе и с трофеями, все-таки побывали в огромном дворце короля, громко и вразнобой зазвучали победные песни.
Я оставил Марфли и Довлинга следить за приготовлением к отплытию, да и за деятельностью на берегу, а сам отправился к капитанской каюте.
Сэм поднялся навстречу с толстой бухты канатов.
– Адмирал, и муха не пролетела!
– Отдыхай, – разрешил я. – Враг разбит, победа за нами.
Принцесса вскочила навстречу, на лице тщательно скрываемый страх, глаза огромные, со мной не обязательно быть царственно величественной, даже совсем наоборот, мужчины этого не любят, тут же начну обламывать рога.
– Что там…
Я жестко ухмыльнулся.
– А по воплям не слышно?.. Кто к нам придет за шерстью, возвращается стриженым!..
Она спросила враждебно, моментально наглея, раз уж я такой довольный и пришел без плетки:
– Уничтожили и оставшиеся корабли?
– Сядь, – сказал я, а когда она осталась в той же позе, сказал жестче: – Сядь, женщина.
Она опустилась на прежнее место, делая вид, что выполняет очередную мою гнусность, ограничивающую ее свободу и заставляющую делать то, что ей глубоко противно.
– Флота у Гарна больше нет, – подтвердил я. – Конечно, будут строить…
– А вы будете мешать?
Я покачал головой.
– Зачем? Корабли необходимы. Для перевозки грузов и пассажиров. Насчет военных, посмотрим… Но сейчас у нас другие проблемы… Что, уже интересно? Нечего, дальше будет все чудесатее и чудесатее… Король Гарна настолько в вас влюблен, что решился предложить вам землю древнего Сарджантрия… или Сарджантрии?..
Она дернулась, а согнутая мне в укор спина моментально распрямилась. Сама принцесса в этот момент напомнила мне готовую к прыжку Рикки-Тикки-Тави, только вот я как-то не в восторге быть гремучей или очковой змеей.
– Это что за… шутка?
Голос ее прозвучал холодно, но я уловил в нем страстную нотку надежды, эта мечта живет наверняка с детства, хотя да, это только греза, сладкие воспоминания о величии предков.
Я ответил с подчеркнутой небрежностью:
– Вам предстоит принять под управление это образование, принцесса. Думаю, никаких реформ проводить не придется. Народ и не заметит, что поменялся правитель… Ах да, откуда там правитель, если сама Жантрия – только географическое понятие…
Она смотрела с таким сомнением, словно я вдруг прямо на глазах свихнулся, но пока не замечаю дури, что несу.
– Король Гиллеспай? Да чтоб он отщипнул кому-то хоть пядь своей земли?
– Его убедили, – ответил я кратко.
Она фыркнула.
– Вы?
– Нет, его советники, – ответил я честно.
– Каким образом?
– Посмотрите в окно, – пояснил я. – Хотя да, какие тут окна… Выйдите на палубу, оттуда такой прекрасный вид на горящие дома и склады!.. Жаль, флот Гарна весь утонул, но можно долго любоваться обгорелым причалом и множеством трупов… Жаль, я не художник-баталист, уже сидел бы за мольбертом.
Ее плечи передернулись, даже на лице промелькнула гримаска отвращения, но сдвинутые над переносицей брови показывают, что мыслит быстро и напряженно над чем-то более важным, чем сгоревшие склады, дома, утопший флот и прочие пустяки.
– Жантрии?
– Обеих половинок, – ответил я.
Она запнулась, я видел по ее напрягшемуся лицу, как быстро-быстро просчитывает разные варианты, наконец спросила:
– Насколько это…
– Серьезно?
– Да, – ответила она. – Насколько это серьезно? Вторая половина Сарджантрии, как догадываюсь, вам уже известно, в землях королевства Дронтария. А король Астрингер упрям и несговорчив, несмотря на слабость его королевства. Хотя попытка насчет Сарджантрии очень… интересная.
– Спасибо.
– Это в интересах объединения Дронтарии и Гарна, – спросила она, – против Антриаса?
Я чуть опешил, переспросил:
– Почему такой странный вывод? Я человек далекий от политики, потому предположил бы, что при балансировке интересов великих держав Сарджантрии выжить гораздо легче.
– Вывод простой, – отрезала она, – декларация об образовании Сарджантрии даст возможность объединить силы против Антриаса. А когда угроза будет снята, Гарн и Дронтария либо снова разделят Сарджантрию, либо сойдутся из-за нее в битве, как уже много раз бывало раньше.
– Интересный взгляд в будущее, – заметил я. – Вы пророчествуете так уверенно, будто знаете про победный поход Антриаса на Дронтарию…
Она дернулась, во взгляде мелькнуло нечто дикое.
– Я знаю, но…
– Откуда знаю я?
– Да, – отрезала она, – откуда знаете вы!.. Уламрия, как мне кажется, от морей очень далеко.
– Да так уж получилось, – ответил я скромно. – Когда о подготовке к войне знают слишком многие, такое трудно удержать в тайне. И что вы скажете о самом походе?
Она несколько мгновений всматривалась в мое лицо, которое я старался сделать умным и непроницаемым, но глупая ухмылка лезет сама по себе и портит впечатление от моей гениальности.
– Он великолепен, – ответила наконец она с холодком в голосе, – и продуман очень тщательно. Но и рискован.
– Без риска ничего не делается, – обронил я. – Кто не рискует, тот не… А где слабые места в таком, не побоюсь этого слова, гениальном плане, словно я сам его разрабатывал?
Она ответила сразу:
– Союзники.
– Почему?
Она пожала плечиками.
– Антриаса боятся. Сегодня союзники, а завтра жертвы. Потому будут поддерживать во время побед, но при первом же поражении отвернутся. А то и вовсе обратят оружие против.
Я промолчал, принцесса явно продумывала эти варианты, потому отвечает без запинки. И, надо сказать, продумала лучше, чем советники Астрингера или Гиллеспая.
– Хорошо, – согласился я. – Принцесса, а вы вообще-то не дура. Хоть сиськи и маленькие, однако голова работает, как у человека. Сумели увидеть самое уязвимое место!
Она сказала холодновато:
– Однако у вас ничего не получится.
– Почему?
– Гарн, – отрезала она, – никому не позволит закрепиться на его берегу. Даже неведомому и, я в этом убедилась сама, достаточно могучему Гаргалоту.
– А вы дадите гарантии, – подсказал я, – что как правительница Сарджантрии не позволите во имя мира и равновесия в регионе чужакам что-либо строить или даже переселяться на свои земли.
Она посмотрела с сомнением.
– А что с моих гарантий против вашей силы?
Я ухмыльнулся.
– Принцесса, не нужен нам берег турецкий, и Африка нам не нужна… в смысле, у нас своих земель столько, что не при женщине… вы как бы женщина, хоть и принцесса?
Она покачала головой:
– Нет, только принцесса.
– Хорошо, – одобрил я. – Ваше правление, принцесса, в Шмитберге продолжалось бы недолго, сами знаете. Гиллеспаю не нужны даже марионеточные правители. А вот в Сарджантрии…
Она спросила тихо:
– А есть разница?
– Большая, – ответил я мягко. – Да, у вас не будет полной власти, однако этого никто не увидит. А раз не увидят, то и урону вашей чести нет. Главное, никто не станет лишать трона. Для Дронтарии и Гарна в данный момент выгоднее, чтобы между ними существовало буферное образование.
Она поинтересовалась:
– Но я должна быть во всем вашей служанкой?
Я великодушно отмахнулся.
– Зачем же во всем?.. Настоящие служанки справятся лучше. Зато ваш трон будет достаточно прочен. Вы же хотите возродить славу предков? Вот и начинайте с малого. Покажите себя. Это не трон императрицы, но и не захолустная деревушка, в которой вы обитали.
Она не среагировала на деревушку, угадал, значит, спросила:
– Не буду интересоваться, как вам такое удалось… догадываюсь, видя плавающие по морю обломки горящих кораблей, но… насколько все это…
– Серьезно? – спросил я. – Уже ответил.
– Выполнимо? – спросила она и твердо посмотрела мне в глаза. – Кроме Гарна есть еще и Дронтария. А король Астрингер не настолько мягок, чтобы вот так взять и отдать. Он в любом случае остается королем с его королевскими интересами и амбициями.
– Это беру на себя, – пообещал я. – А вы пока учите тронную речь и шейте соответствующее случаю платье.
– Но все же…
Я ответил со всей язвительной любезностью:
– Король Астрингер с великим удовольствием подарит вам земли бывшего Сарда.
Я поднялся и сделал шаг к двери, но принцесса спросила в спину:
– Почему?
Я ответил уже с порога:
– Мое глердство Медвежий Коготь находится в той области, что когда-то именовалась Сардом или Сардией, хотя я там ни разу не слышал этого устаревшего и забытого названия. Так что, принцесса, отдавая вам Сард, он отдаст вам и мои земли… Надеюсь, будете милостивы к вашим новым подданным?
У нее в изумлении начал приоткрываться рот, но королевское воспитание сработало: лицо тут же превратилось в ничего не выражающую маску.
Я поклонился и закрыл за собой дверь, а Сэм, как чуял, примчался и сразу задвинул засов.
– Постереги, – согласился я. – Скоро это закончится. Уже скоро.
«Вообще-то, – мелькнула мысль, – можно эту принцессу перевести в мой замок Медвежий Коготь, но тот сейчас под временным управлением герцога Руммеля. Да, пришлось вот так неловко выпутываться из щекотливой ситуации, нет здесь еще демократической вседозволенности, и хотя герцога просил порулить моим хозяйством до моего возвращения из морского похода, но вернулся что-то слишком рано, так что встречаться как бы не стоит».
– Марфли, – сказал я, – как ваши раны?
Он ответил с поклоном:
– Спасибо, глерд адмирал. Боли больше не чувствовал, а заживает так быстро, что я сам выдернул стрелы. К счастью, воткнулись не глубоко, а кровь свернулась быстро.
– Прекрасно, – сказал я. – Скажете капитану, пусть по дороге к Шмитбергу заскочит в нашу бухту. Нет, в саму бухту не обязательно, но вам с пленницей и отрядом сопровождения придется в интересах мира и прогресса сойти на берег, дабы твердо и уверенно!.. Пленную добычу поместить в моем домике, охранять, передвижения ограничить.
Он сказал обеспокоенно:
– Это сделаем, но вы… адмирал?
– Мимо и дальше, – ответил я. – Побаиваюсь, Антриас идет к столице через нашу оборону, как горячий нож через глыбу масла. Его Величество король Астрингер может остро нуждаться в помощи, хотя вроде и здоровый, как сарай у бабки, а такие помощи из гордости не просят!..
Он сказал сдержанно:
– Врагов много, союзников нет…
– Вот-вот, – подтвердил я, – так что на вас возлагается во всю длину важнейшая миссия по спасению королевства от исторической несправедливости.
– Адмирал, – сказал он с укором, – я больше пригодился бы в бою!
– Боев будет много, – утешил я. – Вообще вся наша жизнь – вечный бой, где сквозь кровь и дым летит, летит степная каравелла и мнет ковыль… Посмотрю, что там на линии соприкосновения, тут же вернусь. Не воевать же в самом деле!
Он смотрел с укором и недоверием, как это не воевать, если можно воевать, да еще когда получается так лихо, но воинская дисциплина рода в десять поколений воинов заставила его выпрямиться и ответить четко:
– Адмирал, все сделаю!
И выглядит он так, словно через его глаза смотрит на меня все дерево его рода кадровых военных. Хорошее все-таки дело – традиция, это я даже не знаю, кто мой отец, в дикое время молодости моей мамы уже модно было не знать, от кого забеременела, таков был дух времени, сейчас кажется консервативным, теперь и насчет матери уже никто не может сказать наверняка, а делать анализ ДНК, как можно было раньше, неэтично и даже запрещено из непоколебимости демократических основ законом.
