Георгий стоял у окна и смотрел за тем, как шел мерный дождик. Да-да. Именно дождик. Климатический оптимум делал погоду весьма плаксивой зимой.

– Как вы вообще прошли по льду? – после затянувшейся паузы интересуется князь у своих разведчиков.

– Сами не знаем. Мы под конец вообще шли по берегу.

– Значит, битва все-таки была. И Юрий Всеволодович выставил свои войска в поддержку Рязани…

– Истинно так. Подле Коломны на битву вышло около трехсот рязанских конных ратников и пять сотен владимирских. Большая сила. Но степь оказалась сильнее.

– И многочисленнее?

– Да, – охотно кивнул егерь. – Я столько никогда не видел. Рязанские да владимирские ратники выстроились в три линии и с пробежки ударили копьями. Но завязли, опрокинув несколько первых рядов. А дальше уже была бойня. Степняки облепили ратников со всех сторон. Так что кольчуга и щит уже не спасали.

– Ясно, – кивнул князь. – Что-то подобное я и предполагал. Вас видели?

– Да, – неохотно кивнул егерь. – Степняки заметили наш отряд, но атаковать не стали. Даже напротив – красовались. Когда мы уже хотели отходить, они прислали переговорщиков, поняв, чьи мы, и похвалялись успехами. Трясли отрубленными головами рязанцев да владимирцев, вознося хвалу своему хану.

– Половцы?

– Да, но их вели иные степняки.

– И по Москве-реке они не пройдут?

– Никак нет, княже. Не пройдут. Капель же. Сейчас даже по берегу пройти сложно – потекло все. Размякло.

– Ладно, ступай, – кивнул Георгий командиру отряда. А когда тот удалился, обратился к Ивану: – Что думаешь?

– Никаких неожиданностей.

– Если бы не оттепель, к нам бы могли прийти.

– Но так мы вполне готовы.

– Разве можно быть готовым к войне? Я уверен, что наверняка где-то что-то окажется недоработанным или упущенным.

– В целом. Хотя, конечно, оттепель нам на руку. Это значит, что монголы вернутся в Рязанское княжество и устроят там локальный ад.

– Хм, – усмехнулся Георгий. – Кому война, а кому и мать родная?

– Да, мы, вероятнее всего, не ошиблись, набрав долгов в Рязани и иных городах княжества. По всей видимости, весной нам их окажется просто некому отдавать. А если кто и переживет эту бойню, то не беда. Потери в рамках погрешностей.

– Участие в битве под Коломной войск Юрия Всеволодовича говорит о том, что нам нужно будет активно набирать долгов во Владимире по осени в зиму.

– Или кому-то занимать у нас, – усмехнулся Иван.

– Чур тебя, – отмахнулся Георгий.

– А ты думаешь, они не нападут?

– Мое оптимистичное нутро говорит о том, что там, где можно договариваться, они стараются договариваться. Но моя трезвая голова подсказывает, что нас оставят напоследок. Очень уж мы красиво выступили прошлой зимой. Я бы на их месте так и поступил. Летом прислал послов, предложив встать под руку хана. Мы, скорее всего, откажемся. Они начнут торговаться. В любом случае постараются затянуть переговоры. По осени укатят. А войска зимой по льду двинутся на Владимир. Дескать, с нами, раз есть контакт и идут переговоры, решили торговаться. Когда наша помощь окажется уже бесполезной для Юрия Всеволодовича, они подойдут к стенам Москвы. Скорее всего, через Клязьму и Яузу.

– Вот и я так думаю.

– А значит что? – усмехнулся Георгий.

– Значит, будем торговаться и готовиться дальше.

– Именно так, – согласился князь. – Беда лишь в том, что мы в целом уперлись в локальный потолок. Дальше нам требуется производить качественный переход. По крайней мере, в крепости. Да и в плане вооруженных сил мы достигли разумного предела для столь малонаселенного княжества…

Конечно, князь немного лукавил.

Например, его кирасиры не были развернуты до полного состава батальона, который он планировал. Ни количественно, ни качественно. И если с латами и дрессурой личного состава все было решаемо, то с конями ситуация складывалась не очень хорошо.

Дестриэ. Огромная, могучая лошадь, массой в тонну, жеребцы которой после тщательной подготовки превращались в натуральные танки. Но их было нужно много. На три сотни строевых предполагаемого батальона требовался табун в шесть или более того сотен голов. А тут – благодаря новгородцам, дерущим за свои услуги безумные деньги, едва сотню удалось приобрести. Не потому, что не захотели продавать больше. Нет. Просто не смогли купить. Все-таки Крестовые походы и постоянные войны хоть и простимулировали военное коневодство Западной Европы, но не до такой степени, чтобы иметь в свободном обороте достаточное количество таких лошадок. Особенно без посредничества местной власти, которая должна была и о себе подумать.

В общем, Георгию пока приходилось обходиться неполными двумя сотнями кирасир, из которых только первая рота в девять десятков бойцов восседала на дестриэ. И самым печальным было то, что только в Западной Европе имелась культура по-настоящему тяжелой кавалерии с соответствующими породами лошадей. В отличие от тех же катафрактов и клибанариев, что относились скорее к верхнему диапазону средней кавалерии, чем к по-настоящему тяжелой, ибо не использовали столь мощные породы лошадей. Поэтому князю приходилось крутиться, дабы правдами и неправдами добывать себе этих стратегически важных коняшек.

Во всем же остальном княжество действительно уперлось. До первичного разгрома монголов и формирования репутации переходить на следующий уровень было нельзя. Точнее, можно, но при этом резко возрастала вероятность оказаться застигнутым со спущенными штанами. Или понести неоправданные потери, что не сильно лучше. Ведь Георгию требовалось ставить домну, коксохимический комплекс, целый завод по выделке кирпича, элеваторы и так далее. Все это в крепости не спрячешь.

Так что ждал Георгий вторжения монголов с нетерпением. Как своеобразный экзамен на профпригодность. Сдаст? Можно будет перейти на следующий уровень. Не сдаст? Умрет. Как и все люди, что ему доверились, ну или большинство из них.