Миндовг стоял на небольшом холме и рассматривал Москву с какими-то смешанными чувствами. О, как сладки были увещевания Юрия Всеволодовича! Чего только там не было по его рассказам. Но еще тогда это странное поведение смутило великого князя литовцев. Почему же, если там столько всего вкусного, он сам не идет ее захватывать? В чем подвох?

Сейчас же, стоя недалеко от этого маленького города, он медленно начинал осознавать всю неловкость ситуации.

Во-первых, его ждали. Простых людей ни в Подоле, ни рядом с ним не наблюдалось, как и скота. Мало того, проходы между домами Подола были заставлены телегами, скорее всего, скрепленными. То есть ударить конницей и смять засевших там стрелков не выходило вообще.

Во-вторых, несмотря на все заверения Юрия Всеволодовича, крепость не выглядела маленькой и слабой. Скорее наоборот. В отличие от большинства русских крепостей, известных Миндовгу, она имела очень прямые линии стен и множество высоких башен, выступавших перед куртиной. Аккуратно на удалении полета стрелы. Так что штурмовать эти укрепления казалось сущим безумием.

В-третьих, войска. Они не выглядели слабыми и малочисленными. Да, безусловно, армия в полторы тысячи человек, что привел с собой Великий князь Литовский, превосходила войска Георгия Максимовича. Но не сильно. В том же Подоле, у баррикад, наблюдалось около четырех сотен стрелков. А возле ворот строился отряд из тяжелых кавалеристов. Причем на стенах крепости еще оставались люди. И все бы ничего. Но даже отсюда невооруженным глазом было видно – они все в доспехах. Вообще все. Причем кавалеристы в чем-то тяжелом. В то время как его люди большей частью вообще ничем не были прикрыты. Да, он смог исполчить немало охочих людей, но вооружить их по-человечески у него не имелось возможности.

В-четвертых, все бойцы противника были в сюрко с одинаковыми геральдическими фигурами. Словно воины католических орденов, с которыми ему приходилось уже не раз иметь дело.

Очень неудобная ситуация.

Но Миндовг не зря получил свое имя, данное ему по языческому обряду за свершения, а не просто так, как принято у «людей книги». Оценив всю пагубность ситуации, он решил пообщаться с местным князем. Раз уж пришел. Посему в сопровождении небольшого отряда из ближних дружинников он шагом поехал к крепости. Спешить и провоцировать лучников не хотелось совершенно. Да и скорострельность самострелов не очень высока, но ему от этого легче не станет.

Видя намерение пообщаться, ему навстречу выдвинулась группа из двух десятков всадников. И чем сильнее они сближались, тем больше Миндовг убеждался в правильности своего решения. По сравнению с этими, закованными в латные доспехи людьми он в своей кольчуге выглядел бедным родственником.

– Великий князь Литовский, Миндовг, – представился гость, едва заметно обозначив поклон, когда между отрядами осталось метров пять.

– Князь Георгий Максимович Комнин, – ответил приветствием хозяин. Аккуратно и без лишнего пафоса. Миндовг мог бы и скромнее представиться. А то, Великий князь, понимаешь ли. Вот Георгий и вернул ему шпильку, указав принадлежность к очень влиятельному роду. Такому, по сравнению с которым Миндовг выглядел если не дворняжкой, то близко к тому. Так что с точки зрения средневековой этики получалось так, что еще неизвестно, кто из них более весом и значим. Шило на мыло примерно.

Миндовг это оценил и улыбнулся. Ему нравились такие игры. Но Георгий не дал ему продолжить ритуальное пустословие.

– Вас Юрий Всеволодович прислал?

– Прислал? – удивился Миндовг.

– Или обманом заманил.

– Почему ты так считаешь?

– Я занял его земли. Он на меня в обиде. Но после разгрома мною Михаила Всеволодовича не горит желанием сам сгонять меня с Москвы. Ты – самый лучший кандидат для выполнения грязной работы.

– Ты говоришь обидные вещи, – попытался напустить на себя оскорбленную невинность Миндовг.

– Юрий Всеволодович в суточном переходе от этих мест. На волоке, что ведет в Клязьму. Он ждет исхода боя, чтобы атаковать победителя. И убить одним ударом двух зайцев.

– Это точно? – нахмурился Миндовг.

– Можешь отправить к волоку своих людей и проверить мои слова. А можешь поверить на слово. Ведь о твоем подходе я узнал заранее.

– И как же?

– Мои люди меня любят и с оказией передают как дурные, так и хорошие новости.

– И что ты предлагаешь? – невозмутимо поинтересовался Миндовг.

– Юрий Всеволодович вывел всю свою дружину, да еще призвал всех своих вассалов. Кое-каких наемников привлек. Сейчас у него без малого восемь сотен воинов. Преимущественно конных. Я в крепости устою. Ты в поле – не устоишь. Но и он потеряет людей слишком много. Ослабнет. Ему это не нужно.

– Ты предлагаешь мне атаковать дружину Великого князя? – удивленно выгнул бровь Миндовг. – Зачем? Он ведь идет мне на помощь, – начал блефовать литовец.

– Тогда подожди его подхода, и вместе попытайте счастья. Я готов вас встретить. – После чего Георгий развернул коня и направился обратно к своим войскам. Причем довольно быстро въехав в зону поражения стрелков ополчения от греха подальше. А то еще атакуют в спину.

Чуть помедлив, Миндовг последовал примеру своего визави. Требовалось взвесить полученную от него информацию. Если Юрий Всеволодович стоит в дне пути от Москвы, значит, он чего-то ждет. Чего? Очень уж реалистично прозвучали слова Георгия Максимовича. Тем более что к его приходу он был действительно готов. Их набег не выглядел внезапным. А может быть, он просто тянет время? Но зачем?

Сам же Московский князь вернулся на первоначальную позицию и медленным тяжелым взглядом окинул поле. Битвы было не избежать. Как и в каком формате – дело десятое. Не такие люди эти литовцы, чтобы просто так уходить. Да и наличие будущего тестя под боком – очень многогранный фактор.

Воинство Георгия за минувший год на Московском престоле значительно окрепло. В сущности, он сформировал четыре разных воинских подразделения.

Первое подразделение представляло собой конную роту кирасир, как он ее назвал. Под нее пошли все пятьдесят доставленных новгородцами из Фризии настоящих рыцарских коней. Каждый в тонну весом! Натуральное чудовище! На них посадили самых боеспособных дружинников, упаковав как их самих, так и лошадей в очень серьезные латные доспехи, выполненные в стиле высокой поздней готики. Ну и, само собой, снабдив всадников ясельными седлами с глубокой посадкой да копейными крюками на кирасах. В результате мощь их копейного удара стала уступать только могуществу натиска. Обычного дружинника в кольчуге, прикрытого легким деревянным щитом, удар копьем такого кирасира пробивал насквозь. В глазах местных эта рота выглядела натуральными железными чудовищами.

Второе воинское подразделение было представлено второй ротой кирасир, которую Георгий посадил на трофейных коней черниговских дружинников. Еще полсотни относительно тяжелых всадников. Только на этот раз в бригантинах поверх кольчуг. Да и лошадки имели очень скромное прикрытие, больше защищающее от стрел, чем от серьезных ударов. Получилась этакая заготовка для дублирования первой роты кирасир… по мере поступления лошадей и изготовления доспехов.

Третий отряд – пехотная рота стрелков-арбалетчиков. Прекрасные доспехи, мощные арбалеты, муштра и железная дисциплина. В общем – все то, чего в том мире не было нигде, по крайней мере, в комплексе. Но их было всего сто человек, поэтому они оставались прикрывать саму крепость, своего рода резервом. Холодным оружием они владели еще довольно плохо, однако прекрасные по местным меркам доспехи и дисциплина давали им очень приличные шансы в столкновении с местными отрядами.

Четвертый отряд – рота ополчения. Раз в месяц Георгий проводил двухдневные учебно-тренировочные сборы среди работавшего на него персонала. Не всех, а только тех, кто подходил характером и здоровьем. Четыреста человек. Можно было бы и больше, но количество диктовалось трофейными кольчугами. Ничему особенному их научить не могли, да и не хотели. Просто элементарная муштра для наведения дисциплины и освоение простых, как два пальца, длинных луков. Стрелять прицельно от них никто не требовал. Просто по команде выдержать направление и возвышение по руке командира и дать залп, растянув луки до предела. И так – по несколько раз в минуту.

Конечно, в некотором очень скором будущем Георгий планировал их перевооружить на арбалеты, но пока приходилось обходиться тем, что есть. Так как его идея с цельнодеревянными арбалетами провалилась. Да, сделать их можно было быстро и просто. Но толку с того? С таких «девайсов» только на уток охотиться… или лягушек. Слишком уж слабая дуга. Поэтому пришлось временно заимствовать опыт знаменитых английских лучников. Дешево, быстро и сердито. Особенно не вспоминать куда более поздние сказки об их эпичной точности. Даже если она была, тактика применения таких лучников строилась на формировании плотности огня по площадям. А там точность без надобности. Поэтому любой крестьянин подойдет.

Итого получалось изрядно. Сто всадников, сто арбалетчиков, четыре сотни лучников. И все тяжелые, и все в изрядных доспехах для своей роли. Шесть сотен! Такой уровень не каждый великий князь может себе позволить. Численно. Однако в глазах литовцев, прибывших «на стрелку» верхов, у московитов была только сотня кавалеристов против их полутора тысяч. Пусть и легких, но в пятнадцать раз больше! Пехоту же в те дни никто даже за людей не считал. Ну, разве что Миндовг напрягся, понимая, насколько непроста ситуация. Остальные же его люди и в ус не дули. Фигня вопрос! Растопчем!

И вот после целого часа бурных дебатов с маханием руками и самых сочных базарных эпитетов литовцы зашевелились, готовясь атаковать.

Понимая, что штурмовать крепость, не подавив лучников в Подоле, безумие, Миндовг все-таки заставил сотню бойцов спешиться и, прикрываясь щитами, попытаться растащить телеги. То есть дать ход для кавалерии.

Плотный обстрел этих камикадзе прибалтийского разлива, конечно, дал определенный эффект. Но большие кавалерийские щиты сильно облегчили участь наступавшей пехоты, несмотря на плотный обстрел. Только двадцать три человека оказались выбиты из общего массива.

Но лезть в рукопашную свалку вчерашним крестьянам не стоило. Поэтому, расстреляв колчан стрел, все четыре сотни лучников по команде Георгия отступили в глубину построений. Сигнальщик с флажками и горнист очень сильно помогали в этом деле, как и муштра, прививавшая людям какую-никакую дисциплину.

Телеги одного из проходов расцепили и растащили. После чего легкая кавалерия литовцев устремилась в глубину Подола, планируя порубить и потоптать лучников. Тем более после такого весьма неказистого дебюта.

Однако лучники вновь начали очень густо бить по площади. И вот тут случилось то, к чему литовцы были не готовы. Никогда прежде они не встречались разом с таким количеством пеших лучников. И, как следствие, такой плотностью обстрела из луков. Степняки даже близко ничего обеспечить не могли из-за высокой рассеянности построения. А тут…

Конечно, у всадников были щиты. Но то у людей. Лошади же не были совершенно ничем прикрыты. Поэтому стрелы разили их без жалости. Не смертельно, но очень болезненно, доводя буквально до безумия. Меньше чем за минуту вся улица превратилась в завал из бьющихся в агонии лошадей и людей. Совершенно непроходимую баррикаду, на которой осталось почти две сотни всадников.

Остальные же отступили.

Тем временем отряд спешенных литовцев не зевал и стал растаскивать телеги в других проходах. Видимо, Миндовг изначально понял, что дело может оказаться хуже, чем мыслят его соратники. Поэтому сразу дал куда более дальновидный приказ.

Откатившись, литовская кавалерия буквально через десять минут уже привела себя в порядок и вновь атаковала Подол. Только уже сразу по пяти проходам – улицам, стремясь как можно быстрее добраться до лучников по широким сельским дорогам Подола и стоптать, вбить копытами в плотно утоптанную землю.

Лучники же, повинуясь приказу князя, взобрались по приставным лестницам на крыши домов, где заранее были размещены запасы стрел. Лестницы же не отбросили, а втянули за собой. Это стало достаточно неожиданным шагом для литовской кавалерии. А удивить – значит победить, как говаривал Александр Васильевич Суворов.

Обстрел, конечно, оказался намного менее плотный, чем в прошлый раз, но и этого хватило. Тем более что били с пяти-двадцати метров. В упор.

Тем временем, оценив момент, Георгий начал выводить обе роты кирасиров для удара. Рядом с Подолом еще оставался резерв Миндовга в виде трехсот дружинников совершенно типичного для эпохи вида. Да какое-то количество легкой кавалерии из-под лучного обстрела вырвется. Но дело нужно было заканчивать как можно более решительным ударом.

Впрочем, атака тяжелой кавалерии не потребовалась. Миндовг прекрасно оценил свои перспективы и поспешно «навострил лыжи» подальше от города. Причем сразу забирая на холм, дабы не дать латникам Георгия атаковать и своих людей.

Битва закончилась.

Наступила тишина.

Лишь лучники, спустившись с крыш, деловито добивали раненых. Те, кто смог бы выжить, убежал вместе со всеми. Оставались только бойцы с тяжелыми ранениями. А у них перспектив было ровно две: либо умереть сразу и быстро, либо умирать долго и мучительно. Иной раз мучения могли длиться и неделю. Все прекрасно понимали перспективы, и никого совесть не мучила. Даже ее отголоски.

Прошел еще час.

Миндовг в одиночку приблизился к Подолу, восстановившему целостность периметра. То есть лучники стащили и скрепили телеги, защищаясь от внезапной кавалерийской атаки.

Георгий выехал навстречу. Переговоры предстояли короткие, с глазу на глаз. Поэтому он тоже никого не брал.

Встретились.

Минуту помолчали. После чего Миндовг тихо произнес:

– Ты знаешь, я не мог поступить иначе.

– Знаю, – покладисто кивнул Георгий. – Всех неугодных упокоил?

– Всех, – ответил на автомате и усмехнулся Миндовг, не ожидая подобной оценки со стороны своего противника. Он-то имел в виду совсем иное. Дескать, вынудили, не смог пойти против коллектива. Не поняли бы. А тут оказалось, что поняли его прекрасно. Причем без слов.

– Обращайся, – усмехнулся Московский князь. – Всегда помогу.

– Я хотел бы похоронить своих людей.

– Боюсь, что у тебя нет времени.

– Юрий Всеволодович? – повел Миндовг бровью.

– Он самый. Мои люди передали, что он уже движется к Москве. Что именно он задумал, не знаю. Но ты ослаб, а у него полная дружина. Я бы не стал рисковать на твоем месте.

– Разумно, – улыбнувшись, произнес великий князь. – Удачи тебе.

После чего развернулся и поехал к своим людям.

«Были сборы недолги…», и уже через четверть часа отряд литовцев скрылся за ближайшим перелеском. Дожидаться воинства полного исполчения Великого князя Владимирского они не желали.