Собака Цуцик: Париж — Америка — транзит
Если кому-нибудь взбредет написать мировую антологию человеческих счастий и несчастий, то эта история претендует на то, чтобы войти туда всенепременно. Ее главного героя по фамилии Белкин в Донецке уже нет. Отъехал в Америку. А вскоре к нему отправляется его родная сестра, тоже Белкина. Она мне со всеми подробностями и поведала…
Собаку Цуцика донецкий инженер-системотехник Мирон Осипович Белкин нашел у ворот, в бачке с пищевыми отходами. Забытый посреди вселенной неизвестно кем, Цуцик лежал в кожуре и лушпайках и тихо плакал. Близорукий Мирон Осипович удивился несказанно: когда это было, чтобы пищевые отходы рыдали, но приглядевшись, увидел Цуцика. Живого, маленького, дрожащего, с человечьими глазами. Белкин протянул руку. Собака подняла голову и доверчиво потерлась о рукав. И тут Мирон Осипович понял, что в его жизни для полного счастья этого Цуцика как раз и не хватало. Домой они возвращались вдвоем…
Белкин и его жена Людмила Ивановна Мишанич (здесь и далее фамилии все подлинные) жили как все — так себе, а если честно, то не приведи Господь. И когда Белкин, инженер-системотехник, да еще и с высшим экономическим, подсчитал, что в нашей стране оставаться в живых — уже экономически невыгодно, и решил наложить на себя руки, на горизонте вдруг замаячила эта вожделенная Америка. Там, в Америке, объявилась родная тетя его троюродного дяди по непрямой линии его двоюродной мачехи. Родство, прямо скажем, неблизкое, малоубедительное, а значит, и безнадежное. Впрочем, как сказал мне по секрету сам Белкин: «Нет таких крепостей, которых не могли бы взять…». Ну и т. д. По секрету, ха! О большевиках я знал и без него!
Короче, вызов на постоянное место жительства в США он получил в том же 97-м. Его жена и дети хотели в Америку — аж пищали. И вот…
Бросить Цуцика — у Мирона Осиповича и Людмилы Ивановны такого не было и в мыслях. По размерам Цуцика заказали специальную клетку, обшили ее пледом, чтобы в самолетном багажнике ему было тепло и уютно. Терпеливо учили входить в клетку. Свободный пес, поначалу он сопротивлялся. А потом, умница, все понял, согласился…
А следом началась канитель, к которой Цуцик был уже непричастен: продажа квартиры, иностранные паспорта, нотариальные бумаги, инвентарбюро, квартирная справка… Выписаться, открыть визу… Нервы становились ни к черту, и, находясь в общественных местах, Белкин уже не стесняясь насвистывал и даже напевал известный хит прошлых лет: «И родина щедро доила меня…» Этот навязчивый мотивчик не шел из головы, когда вымогатели всех мастей требовали за шуточные справки нешуточных денег, когда…
Цуцик семье Белкиных-Мишанич… Он тоже обошелся им в копеечку. В одной кинологической экспертизе потребовали денег за племенную ценность породы.
— Извиняюсь, — извинился Мирон Осипович, — а разве вам не видно: это ж цуцик?!
— Внешность бывает обманчива…
После долгих мытарств наконец определили собакину национальность, плавно переходящую в партийность: б/п — беспородная или беспартийная. За таможенный сертификат на право вывоза Цуцика взяли деньги. Затем пошли справки об эпидокружении, о прививках против а) бешенства, б) чумы, в) гепатита, г) энтерита… Взяли б деньги, но вот закавыка. Собакам до шести месяцев от роду прививки делать запрещается. Цуцику до шести месяцев еще расти и расти. А без прививки он поехать не сумеет никуда. Ход мыслей улавливаете? Правильно, взяли деньги. Потом долго советовали, как Цуцика усыплять на период полета. Предлагали транквилизатор байпамун, «вколоть аминазина, димедрола…» Взяли деньги…
Самое веселое началось на таможне. Поначалу бдительные таможенники думали, что хитрый Белкин вывозит дворнягу Цуцика неспроста. Они светили Цуцику «взад и вперед», они просили Цуцика открыть рот, но бриллиантов, икон и старинных канделябров в маленьком Цуцике обнаружено не было: донецкий инженер-системотехник Мирон Осипович Белкин любил своего Цуцика совершенно бескорыстно.
А потом вдруг оказалось, что клетка собаки Цуцика «не соответствует стандартам».
— Тц! — выдавили они сквозь зубы. — Эта клетка не катит.
— Что значит «не катит»?! — Мирон Белкин глянул на часы и обмер. До посадки оставалось полчаса. — Да мы же по инструкции, да я же…
Флегматично:
— Не тот поддон. Поддон обязан быть… — И не спеша, на непонятном для них самих украинском стали зачитывать требования, предъявляемые к собачьему поддону.
Белкин упорно не соглашался…
Ну то, что клетка снабжается поилкой, надеюсь, вам общеизвестно. Чтобы собака, когда будет в воздухе лететь, из поилки потребляла воду. Приклепались «до поилки»:
— Так, ладно, э-э-э… Нам не нравится ваша поилка.
— Не нравится — не пейте! — Белкин осмелел настолько, что от своей смелости ему стало просто жутко…
А время поджимало — не то слово. Еще через пять минут клиент М. О. Белкин созрел и с дрожью в голосе задал им извечный русский вопрос:
— Мама, что же делать?!
Для виду они растерялись, а потом «вдруг» вспомнили:
— У нас есть клетка специально для вас!
— Клетка?! Для меня?!
— Не для вас — для собаки, но какая разница! У нашего таможенника, сегодня он в отгулах, но мы его попробуем найти.
— Шоб вы так жили! — воскликнул догадливый Белкин. — Только, если можно, поскорей!
Клетку того, кто был «в отгулах», разыскали прямо в аэропорту. Белкин хорошо рассчитался.
В самолет, отлетающий в Париж, они поднимались последними…
Во французской столице, где в тот же день была запланирована пересадка уже на американский «Боинг» рейсом Париж — Нью-Йорк, случилось самое страшное. Едва они ступили на землю аэропорта Шарль де Голль, к ним подошли озабоченные французы и на ломаном русском назвали по фамилии:
— Кто здесь такая мадам Мишанич?
Жена отвечает:
— Я.
— Идемте с нами, вышла неувязка.
Она пошла и дочь пошла. Вскоре не вытерпел и Белкин. Как сердце чуяло! Он видит: «Мои обе бабы ревут. Нет Цуцика! Клетка есть, хваленый поддон отстегнут, Цуцика нет!»
Нервы сдали, и то, что выдал об украинской таможне, не стесняясь, прямо здесь, в де Голле, Мирон Белкин, — можно, я об этом вам не буду?..
Нет, поначалу Мирон Осипович Белкин подозревал совсем других. Оказавшись по-хорошему ушлым, Белкин все допытывался у командира корабля, прилетевшего из Украины, первого пилота Столбухина:
— А случайно… — задыхаясь. — Нашим рейсом… Извиняюсь… В общем, не летели ли корейцы?
— Вы нормальный?
— Я Белкин, — не понял Белкин.
— Это еще ни о чем не говорит…
Короче, весь международный Шарль де Голль перевернули вверх дном. Обыскались — не нашли.
В Америку они летели в трауре…
Беда не приходит одна: в предотъездной суматохе Мирон Осипович Белкин посеял сертификат — собакин паспорт. В котором находились две фотографии любимого Цуцика: в профиль и фас, а точнее, анфас. И когда уже в Денвере (штат Колорадо) у Белкина затребовали портрет его Цуцика, то безутешный Белкин разве что горько вздохнул. Но в Денвере (опять штат Колорадо) — на волне человеческого участия и доброты — не унимались…
— Особые приметы?
Белкин сосредоточился:
— Щас, щас! Все, пишите: Цуцик очень добрый, ласковый, а чуткий!..
— Так, спасибо!
Тем не менее поисковые бригады Франции и почему-то Германии вместе взятые уже очень скоро получили из этого Денвера фоторобот Цуцика с особыми приметами, которые в точности соответствовали заявленным: на картинке Цуцик был «очень добрый, ласковый, а чуткий!..»
Служба, которая ищет животных, существует в Европе еще с девятнадцатого века. Кошек ищут кэтсфайндмастеры, собак — такие же, но догс. А кто ищет, скажем, крыс, так те санстанция. И с терминами всё.
Собаку Цуцика запустили в Интернет. Каждое утро уже немолодой и грузный Мирон Белкин шел в эмиграционную службу города Денвера как на работу. Он усаживался за пульт в специально отведенной комнате и промокал себя платочком. Ровно в одиннадцать десять по команде «Собаки пошли!» Белкин припадал к экрану компьютера. На экране появлялась первая дворняжка…
Псы шли, как на параде, один за другим, но родного лица Мирон Осипович Белкин не встречал вот уже вторую неделю.
А тем временем сто тридцать два сыщика-догмастера при активной поддержке местных полиций с перерывами на ланч (по-ихнему — еду) прочесывали Францию, Германию и прилегающую территорию. Ими была отловлена и с извинениями отпущена семьсот шестьдесят одна бродячая собака. Но профессионалы не унимались — они шерстили Европу только так и поутру уже докладывались. Рапорты по-прежнему принимал сам Белкин. Уже двенадцатый день усталый старик Мирон Осипович держал руку на пульсе Европы…
И вот случилось!
В один из дней уже на исходе второй недели из студии эмиграционной службы американского города Денвера, начиненной наисовременнейшим оборудованием, раздался страшный крик. Вопил сам Белкин:
— Верните, немедленно верните изображение!
Отвертев десять собак назад, изумленный компьютерщик увидел, что Белкин, потеряв над собой контроль, весь в слезах, лезет к экрану целоваться. Сомнений быть не могло: или он сошел с ума, или…
Да, на экране был именно он, донецкий двортерьер Цуцик, обнаруженный вчерашним днем европейскими файндмастерами по собакам. Его нашли в пригороде Большого Парижа — Булони-Бийанкуре. И, представьте себе, по тем самым приметам: «добрый, ласковый, а чуткий!..»
А надо сказать, что эту душещипательную историю с самого начала денно и нощно отслеживали СМИ, американские. И эти самые средства в тот благословенный день в нью-йоркском аэропорту составляли основную массу встречающих.
Но — передадим слово донецкой сестре Белкина Мирре Осиповне, тоже Белкиной:
— Позвонил. Я сразу даже не узнала его голос. Кричит: «Маруся! Включай, — явно сам не свой, — каналы с 35-го по 49-й, американское НТВ! Сегодня наша семья стала звездами Америки!.. А «Нью-Йорк таймс» еще ты не листала?!»
Мирра Осиповна даже испугалась: «Мирон, что случилось?!»
И тут Мирон Осипович в трубку расплакался: «Маруся, милая, наш Цуцик отыскался!»
— Вот тут уже заплакала и я. И — смешной момент. И очень трогательный. Мирон же всем раструбил, что Цуцик — это как член их семьи. Так вот в то же самое утро прямо в аэропорту ему вручают телеграмму — от кого б ты думал?
Читает: от Клинтона Билла Уильяма Джефферсона!
Я не удержался:
— Это который Билл Клинтон?!
— Ну конечно! А в телеграмме: «Поздравляю воссоединением семьи. Президент Соединенных Штатов…» Ну и т. д. Сам ведь отличный семьянин, Клинтон, ему ли было не понять, что такое эта встреча! Вот и телеграмма! В самый раз…
Вроде все отлично. Но без подлых же нельзя! Одна их желтая нью-йоркская газетка — «Voice of Brighton Beach» («Голос Брайтон-Бич») поместила фотографии, как Белкин и его Цуцик на первой, при встрече, обнимаются и на другой — уже целуются.
С кем не бывает!
Но эти, падкие на дешевую сенсацию, дали скабрезный заголовок типа «Детектива любоф». Ну и далее по тексту. И представили из Мирона, извиняюсь, но едва не зоофила. Это же смешно: уважаемый Белкин — и зоофил. Ладно бы здоровая собака, но Цуцик — он же махонький такой!
Теперь Мирон и его Мишанич собираются судиться. И вчинить этому «Войсу» иск на сумму аж двести тысяч долларов Америки. За ущерб. Конечно же, моральный.
И правда на их стороне. За дело взялись известные всей Америке адвокаты Гопкин и Сол Цукерторт. А если за дело взялись Цукерторт и Гопкин, то им выиграть — плевое дело…
И теперь, когда мне говорят, что двести тысяч на дороге не валяются, я им отвечаю: а разве Цуцика Мирон нашел не на дороге?!
Вот и выходит, что именно столько — двести тысяч и ни центом меньше — стоит собака, подобранная в городе Донецке в мусорке на улице Патриотической…
Сидя на пороге собственного дома, тоже Белкина дрожащей рукой завизировала «Цуцика»: «Все верно!» — и таким же дрожащим голосом спросила: «А нам за это ничего не будет?» На что я убежденно ей ответил: «По-моему, Мирра Осиповна, хуже, чем сейчас, нам просто быть уже не может. Вот не может!»
Мирра Осиповна вздохнула и поплелась собираться в дорогу…
