Глава сороковая

Когда в щели закрытого ставнями окна стали пробиваться первые робкие лучи рассвета, служанка Морриган, сообразительная и умная девушка по имени Мугайн, разбудила свою госпожу. Еще не стряхнув с себя сонную одурь, Морриган поняла: что-то случилось. Она имела привычку просыпаться с утра пораньше, но не настолько рано, и, как правило, будить ее не приходилось.

— В чем дело? — спросила она. Мугайн принесла с собой свечу, которая заключила в желтый круг света ее саму, Морриган и кровать.

— Мужчины поднялись на стену, — сообщила Мугайн. — Что-то происходит, госпожа. Вот только что именно, я не знаю.

Морриган нахмурилась.

— Тебя прислал кто-то?

— Нет, госпожа. Ваш брат и еще несколько мужчин, предводители, были на стене, поскольку, очевидно, за стенами что- то творится, но они ничего об этом не сказали. Я подумала, что вы должны знать, госпожа.

Морриган кивнула и опустила ноги на пол.

— Умница, ты поступила правильно, что разбудила меня, — произнесла она. Именно поэтому она и держала Мугайн подле себя. Подобно Доннелу и Патрику, она была полезной и понимала, на чем держится власть в Таре. — Принеси мою одежду.

Мугайн поставила свечу и исчезла в полумраке комнаты, но тут же вернулась с накидкой для Морриган, которую и набросила ей на плечи. Взяв свечу, она первой двинулась по темному коридору королевского дворца, в который они переселились неделю назад. В конце коридора уже Морриган распахнула тяжелую дубовую дверь и вышла наружу.

Оказывается, утро было не таким уж ранним, как она полагала, хотя и пасмурным из-за тяжелых туч, ползущих по небу. Скоро наверняка пойдет дождь, в чем она не сомневалась, и тогда им придется сполна заплатить за хорошую погоду, стоявшую на протяжении всей прошлой недели. Небо выглядело так, словно вот-вот было готово обрушить им на головы божественное возмездие, и ее охватили дурные предчувствия, пока она быстро шла по двору к главным воротам Тары. Рядом с ними к стене была приставлена лестница.

В сером утреннем свете она отчетливо видела силуэт своего брата Фланна и еще нескольких воинов, стоящих на вершине главных оборонительных редутов крепости. Происходило нечто непонятное, и Фланн не послал за нею. Эта мысль вселила в нее тревогу. Фланн все еще злился на нее за тот фокус, который они проделали с норманнами, даже несмотря на то, что все прошло именно так, как Морриган и ожидала. Даже лучше. Они согнали всех ублюдков в стадо, словно овец, и привели в главный зал, превратившийся отныне в тюрьму. Морриган боялась даже думать о том, как им потом придется избавляться от вони в нем.

Ее план действительно сработал как нельзя лучше, за единственным исключением — Торгрим сбежал. Утром вернулись Патрик и Доннел и поведали ей о ночной охоте и о том, как собаки случайно напали на след медведя или волка в небольшой рощице. Но Морриган знала Торгрима и слышала байки, которые рассказывали за его спиной. Братья не сумели скрыть своего удивления, когда она осенила себя крестным знамением и, испуганно глядя на них широко раскрытыми глазами, прошептала: «Святая Дева Мария, спаси и сохрани нас…»

А вот Фланн был совсем не в восторге от ее проделки. По его мнению, победа была бесчестной. Она досталась им не в равной борьбе, а с помощью обмана. И оттого, что все вышло просто замечательно, Фланн злился еще сильнее. Так, во всяком случае, казалось Морриган.

«Ох уж эти мужчины! — подумала Морриган, пересекая открытый участок внутреннего двора. — Мужчины со своей честью и сражениями». Для них все было легко и просто. Они завоевывали победу или погибали, в последнем случае обретая надежду на то, что попадут в рай. Им и в голову не приходило, что они оставляют женщин на поругание, что детей угонят и продадут в рабство. Мужчины носятся со своей проклятой честью как с писаной торбой.

Подойдя к подножию лестницы, Морриган поднялась по ней и ступила на земляную стену. Отсюда она взглянула в ту же сторону, что и остальные, и сразу поняла, что именно привлекло их внимание. Неправильной формы серые пятна и искорки света могли бы показаться загадочными для многих, но только не для Морриган, и она сразу же распознала в них то, чем они были на самом деле — палатками и кострами, на которых готовили пишу. Лагерь. И хотя с такого расстояния, да еще в сумеречном свете, она не могла рассмотреть его во всех подробностях, но почему-то не сомневалась, что это — военный лагерь. Незваные гости явились сюда ночью и в темноте разбили его.

Морриган двинулась дальше по стене и остановилась рядом с Фланном.

— Брат, кто это? — спросила она.

Фланн покосился на нее, после чего перевел взгляд на вновь прибывших и ничего не ответил. Но она знала, что он обязательно заговорит. Она уступит ему эту маленькую победу, давая понять, что он вправе ответить ей, когда сочтет нужным. В конце концов он не выдержал:

— Мы еще сами точно не знаем. Они пришли в темноте, и мы увидели их лишь с наступлением рассвета. Они появились с севера, и потому я не думаю, что это викинги.

Несколько минут оба молчали, глядя вдаль, на поле, которое проступало все отчетливее по мере того, как утро набирало силу. И тут заговорил один из мужчин, стоявших рядом с Фланном:

— Вон там, господин. — Он показывал куда-то между стеной и далеким лагерем. В рассветных сумерках они разглядели смутный силуэт бегущего человека.

— Я отправил лазутчика разузнать, кто это, — пояснил Фланн.

Через пять минут лазутчик вбежал в ворота и поднялся по лестнице на стену. Он тяжело дышал, и Фланн дал ему возможность прийти в себя. Когда же его дыхание успокоилось, он сказал:

— Это — военный лагерь, господин Фланн. Там собралось, думаю, по меньшей мере, двести пятьдесят или даже триста человек. У них есть лошади. Все хорошо вооружены.

Мужчины и Морриган переваривали услышанное. Морриган не терпелось задать вполне очевидный вопрос, но она прикусила язык. Наконец его задал ее брат:

— Ты узнал, кто они?

— Нет. Не смог. Но думаю, что разглядел их флаг. Он коричневый или золотистый, и на нем изображена птица с распростертыми крыльями. Орел, скорее всего.

— Руарк мак Брайн, — сказал Фланн.

«Ах ты, шлюхин сын, — подумала Морриган. — Чего ж тебе не сидится дома, и зачем ты лезешь в чужие дела?»

Часом позже появились всадники, пять человек на конях, едущих неспешным шагом по открытому месту между лагерем и главными воротами Тары. Двое держали в руках пики с флажками, и, когда они подъехали ближе, Морриган, по-прежнему стоявшая рядом с Фланном на гребне стены, отчетливо разглядела золотое поле и алого орла. Родовые цвета Руарка мак Брайна из Лиамайна, отпрыска и наследника Уи Дунхада из Лейнстера.

— Это наверняка едет делегация на переговоры, — обронил Фланн, не обращаясь ни к кому конкретно. — Пожалуй, мне стоит пойти и узнать, что им нужно.

Обойдя Морриган, он направился к лестнице, и она последовала за ним. Но Фланн вдруг остановился и оглянулся на нее. Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза, и мысли обоих читались у них на лицах. Фланн все еще был зол, и Морриган со своими хитростями и уловками выводила его из себя.

Однако сейчас он шел не на честный бой. Его ждали переговоры, и оба знали, что на этом поле Морриган — куда более искусный и ловкий боец. Они смотрели друг на друга, брат и сестра, затеяв молчаливую дуэль между собой. А затем Фланн отвернулся, признавая свое поражение, и направился к лестнице. Морриган не отставала от него ни на шаг.

В обычных обстоятельствах они приняли бы делегацию в главном зале, самом впечатляющем из всех помещений Тары, но сейчас он был битком набит разъяренными норманнами, посему прием пришлось перенести в одно из просторных вспомогательных помещений королевского дворца. В него спешно притащили трон, чтобы Фланн мог сесть в него подобающим образом, а перед ним расставили кресла поменьше. Морриган встала чуть сбоку и позади Фланна, положив руку на резную спинку большого дубового трона.

Руарк мак Брайн не счел нужным пожаловать собственной персоной. Мужчина, которого он прислал во главе делегации вместо себя, был старше Руарка, лет около пятидесяти, и выглядел опытным придворным. Поклонившись, он сказал:

— Господин Фланн, меня зовут Брендан мак Айдан. Господин Руарк мак Брайн передает вам свои наилучшие пожелания и…

— В самом деле? — перебил его Фланн. — Передает свои наилучшие пожелания? В таком случае, он избрал для этого чрезвычайно странный способ, явившись без приглашения во главе целой армии и разбив лагерь на расстоянии полета стрелы от моих стен.

«Отличная работа, брат», — подумала Морриган. Фланн перехватил инициативу, надеясь смутить пожилого царедворца, хотя тот, по правде говоря, ничуть не выглядел сбитым с толку.

— Господин Руарк сожалеет об этом, — продолжал Брендан, — но он опасался, что его щцал бы неласковый прием, если бы он объявил о своем намерении заранее.

— Еще неизвестно, какой прием будет ждать его сейчас. Все будет зависеть от резонов, которыми он руководствовался, придя под стены Тары. — Фланн указал на кресла перед собой, и делегация расселась в них.

— Да, — сказал Брендан, усаживаясь вместе с остальными. — От его резонов, разумеется. А они заключаются в следующем. Настоятель монастыря в Глендалохе передал господину Руарку, что желал бы видеть на троне Тары законного наследника.

— Настоятель Глендалоха? — переспросил Фланн. — А ему-то какое до этого дело?

— Всем известно, что Корона Трех Королевств была отправлена в Тару. И Господь повелел настоятелю проследить, чтобы ею воспользовались надлежащим образом.

«К Руарку ездила Бригит, чтобы повидаться с ним, — поняла Морриган. — Иначе с чего бы вдруг он решил вмешаться не в свое дело? Настоятель Глендалоха, надо же. Не исключено, что она вообще не была у язычников». Но тут Морриган пришла в голову другая мысль: «Финниан! А какую роль сыграл во всем этом деле он?»

— Господь может повелевать настоятелем, как ему вздумается, — говорил меж тем Фланн, — но над Тарой аббат не властен. Как и Уи Дунхада из Лейнстера.

Брендан склонил в голову в знак согласия.

— Господин Руарк отдает себе отчет в том, что это дело выходит за рамки его полномочий… — начал было он, но Морриган решила воспользоваться представившимся шансом и вмешалась в разговор.

— За этим стоит отец Финниан? — резко бросила она.

Столь неожиданный вопрос явно застал Брендана врасплох, и на лице его мелькнула тень удивления, чего ей оказалось достаточно, чтобы понять: она права.

— Полагаю, что не имею чести быть знакомым с отцом Финнианом, — отозвался Брендан, но его ложь запоздала, и Морриган продолжила, обращаясь к брату с таким видом, словно Брендан не открывал рот или как будто его вообще здесь не было:

— Если за всем этим и впрямь стоит Финниан, это значит, что его поддерживает Бригит, — заявила она. — Одному Богу известно, что они наобещали Руарку, но они, очевидно, заручились его помощью в том, чтобы свергнуть тебя, законного правителя Тары, с твоего трона.

— Это правда? — пожелал узнать Фланн, обращаясь к Брендану.

Посол прочистил горло и выпрямился в кресле.

— Мне поручено всего лишь передать вам, что господин Руарк прибыл сюда, дабы исполнить волю настоятеля Глендалоха и посадить на трон законного наследника Тары. Это необходимо ради установления мира в Трех Королевствах и для защиты наших людей от вторжения язычников. Вот почему это дело его заинтересовало.

— Настоятель Глендалоха? — уточнила Морриган, выходя из-за трона Фланна. — Вы слишком часто ссылаетесь на него, господин. И у вас наверняка имеется письменное поручение от него, где ясно изложены его пожелания господину Руарку и господину Фланну. Можем мы взглянуть на него?

Она протянула руку, прекрасно сознавая, что ничего подобного у него нет. Будь в его распоряжении такое письмо, он уже давно предъявил бы его. Впервые с начала встречи на лице Брендана отобразилась неуверенность.

— Настоятель не прислал нам письмо, — пояснил он, и тону его недоставало уверенности в собственной правоте. — Его пожелания были переданы нам в устной форме, их доставил его посланник прямо из Глендалоха.

«Финниан», — подумала Морриган.

— Вот, кстати, — заговорил Фланн, подхватывая разговор на лету, — неужели Руарк ожидает, что мы откроем ворота и примем его с распростертыми объятиями? А сами отойдем в сторонку и будем смиренно наблюдать за тем, как Лейнстер решает, кто должен править Брегой?

Брендан встал, совершенно правильно рассудив, что переговоры зашли в тупик. Остальные члены делегации последовали его примеру.

— Господин Руарк вовсе не жаждет кровопролития, как и настоятель. Но мы советуем вам и впрямь открыть ворота, чтобы дать возможность нам и всем заинтересованным сторонам прийти ко взаимовыгодному соглашению.

Фланн тоже вскочил, вложив в это движение всю свою злость, и, когда он заговорил, голос его громко разнесся по залу, а гнев ощущался буквально физически:

— Никакого соглашения не будет, пока этот алчный негодяй вместе со своей армией топчет землю Тары. Передайте своему господину Руарку, что его угрозы нам не страшны. Он может отправить своих людей на штурм Тары, но ему будет оказан самый холодный прием. Клянусь Богом, если он желает кровопролития, то он его получит!

С этими словами Фланн повернулся к Брендану спиной и быстро вышел из комнаты, так что слуга едва успел распахнуть перед ним дверь, чтобы ему не пришлось замедлять шаг. Брендан же не сводил глаз с Морриган. Вслед уходящему Фланну он даже не посмотрел.

— Итак? — осведомился он, прекрасно понимая, что слово Фланна было отнюдь не последним в этом споре.

— Вы слышали, что сказал господин Фланн, Брендан мак Ай лян Можете передать его слова своему хозяину. И да смилуется над нами Господь.

Брендан не стал спорить. Он уже понял, что дальнейшие увещевания ни к чему не приведут. Он поклонился, члены делегации последовали его примеру, и все вместе они направились к двери, через которую и попали сюда.

Морриган же осталась на месте и еще долго смотрела невидящим взором на дверь после того, как мужчины ушли. Все действо было разыграно именно так, как она и предполагала. Фланн выступил просто отлично, продемонстрировав силу и бесстрашие, что стало посланием, которое Брендану предстояло передать Руарку. Но оно отнюдь не изменило сути происходящего.

Если Руарк решит взять Тару силой, то, несомненно, добьется своего. Ворота и стены долго не продержатся. Если уж на то пошло, то людей в крепости можно уморить голодом примерно за неделю, если Руарк предпочтет обложить ее осадой, а не рисковать жизнью своих воинов. Что же касается ри туата, то они наверняка предпочтут не вмешиваться. Они не встанут на чью-либо сторону, а если и встанут, то этой стороной, скорее всего, окажется Руарк, потому что его позиция выглядит сильнее.

«Нам нужна армия, мы должны нанести Руарку болезненную рану», — подумала она, прекрасно понимая при этом, что противник имеет тройное численное превосходство над защитниками Тары. Стоит им только выйти из ворот крепости, как их всех уничтожат.

А потом вдруг ей в голову пришла одна идея. Она принялась обдумывать ее, вертела и рассматривала так и эдак, а потом стала бережно дуть на нее, словно на капризную искорку, пока та не разгорелась в жаркое пламя. «Да, — подумала она. — В этом есть смысл». Если осуществить задуманное не удастся, они ничего не потеряют, а если все пройдет как по маслу, то половина самых насущных проблем решится одним махом. По губам Морриган скользнула слабая улыбка. Самое трудное, как всегда, будет заключаться в том, чтобы убедить Фланна в целесообразности того, что ей самой представлялось необходимым.