Глава 5
Женщины долго стояли и смотрели на куртку. Никто из троих не решался сунуться к ней первым.
– Так и будем стоять?
– Разворачивай, коли такая смелая.
– Перчатки есть?
– Зачем тебе перчатки?
– Чтобы своих следов ДНК не оставлять.
– Ты же ее так принесла, значит, следы ДНК уже остались.
– А осматривать в перчатках хочу. Вон они как за тетю Свету взялись. Я не хочу, чтобы они обнаружили на куртке мои следы и заявили, что я тоже имею какое-то отношение к убийству бородатого.
Надев перчатки не столько из соображений конфиденциальности, сколько потому, что ей было противно дотрагиваться до грязной влажной ткани, Василиса стала шарить по карманам. В первом же она обнаружила увесистый пакет, в котором оказалась толстенькая пачка денег, тысяч сорок-пятьдесят, не меньше.
– Богатенький Буратино.
– Человек в дорогу отправился. Должен был взять денег с собой.
Кроме денег, в куртке нашелся также нательный крест с цепочкой. Он был сделан из какого-то серебристого металла, предположительно из серебра, хотя пробы на нем не нашлось. Но зато он был украшен красивой сканью с цветной эмалью. Крест выглядел старинным, наверное, таковым и был.
Тетя Света подтвердила, что этот крест она и видела на пузе у бородатого, когда тот вошел к Нине Кузьминичне.
– Тяжелый, – оценила Василиса, взвесив крест на ладони. – Не меньше двухсот граммов, я думаю.
– А цепочка вручную собрана. Каждое звено клепали отдельно. Теперь таких и не делают.
Тетя Света недаром пообщалась за свою жизнь с великим множеством мужчин. От каждого она по верхушкам нахваталась самых разных профессиональных навыков. Но подруги и сами понимали, что цепочка старинная и сделана, скорей всего, вручную.
Цепь была добротной, крест выглядел дорогим. Но как же цепь с крестом оказались в рукаве куртки? Ведь им полагалось висеть на груди?
– Видимо, цепочка сначала зацепилась за пряжку. И когда бородатый впопыхах снимал куртку, цепочка слетела у него с шеи.
– Как же он этого не заметил?
– Если за ним гнались, мог и внимания не обратить.
– Гнались? – удивилась тетя Света. – Кто?
– Я слышала, как полицейские между собой говорили, что у бабушки в саду они обнаружили следы троих человек, троих мужчин. Одни следы принадлежали убитому. А двое других еще каким-то людям. Видимо, эти двое гонялись за бородатым по саду. А он, стараясь уйти от погони, скинул с себя куртку, чтобы двигаться было легче. Но насчет следов у бабушки в саду полицейские были точно уверены.
– Так ведь не мои это были следы, а мужские! – воскликнула тетя Света. – Чего же следователь мне голову морочил? Алиби моим интересовался?
– Может, приударить за тобой решил. Вот и интересовался, с кем ты ночь провела?
Тетя Света сразу повеселела. Хотя Шурыгин и был моложе ее лет на десять, а то и пятнадцать, но такие мелочи для тети Светы никогда ничего не значили.
– А он ничего… симпатичный.
– Мама, угомонись! – возмутилась Анька.
И стала торопить Василису, побуждая дальше осматривать куртку:
– Давай же, давай! Что ты заснула?
А Василиса и впрямь замешкалась. Она смотрела на тяжелый серебряный восьмиконечный крест и недоуменно хмурилась. Крест был как с той иконы, на которой изображен был древний святой, живший задолго до церковного раскола. Крест, которому поклонялись люди старой веры. Что-то промелькнуло в голове у Василисы, когда она об этом подумала, но, понукаемая тетей Светой и Анькой, оставила свои размышления и вернулась к делу. Снова стала шарить в карманах куртки.
Наконец они нашли какие-то бумаги. В числе прочих тут был паспорт на имя гражданина Батурина Игната Федоровича 1956 года рождения.
– Он это?
– Вроде бы немного похож. Трудно понять.
Чтобы сличить фотографию из паспорта с лицом повешенного, нужно постараться. Как ни прикидывали женщины, так и не смогли понять, он это или не он.
– Ничего не остается, кроме как позвонить ему домой.
– Как это позвонить? Где ты его телефон возьмешь?
– Тут есть адрес с пропиской.
– Но прописан-то он в Сыктывкаре. А это далече!
– Все равно. По любой прописке можно и домашний телефон человека найти.
– Ну, это только полицейские смогут сделать, – разочарованно произнесла Анька.
И Василиса с ней согласилась.
– Да. Видно, придется опять идти к ним на поклон.
Полицейские паспорту обрадовались. Но вот насчет того, чтобы посвящать женщин в детали расследования, сказали прямо:
– Что нужно вам знать, мы вам сообщим. Ни больше ни меньше.
И выпроводили. Однако женщины недолго огорчались. Уже к вечеру к ним пожаловал следователь Шурыгин, который так приглянулся тете Свете. Надо сказать, что вид у следователя был несколько смущенный.
Он отклонил предложение тети Светы присесть и остался стоять у порога.
– А я к вам по делу. Нашли мы вашу бабушку.
Сердце у Василисы так и всколыхнулась.
– Она жива?
Шурыгин смутился еще больше.
– Жива-то жива, только плоха очень.
– Что с ней? Где она?
– В больнице. Врачи говорят, может, и не выкарабкается старушка-то.
Василисе стало трудно дышать. Сердце забилось часто-часто.
– Где моя бабушка? – воскликнула она. – Везите меня к ней!
– За этим, собственно говоря, я и прибыл, – оживился следователь. – Согласны ехать немедленно?
Вместо ответа Василиса вскочила на ноги. Конечно, она согласна! Что тут спрашивать?
– Тогда поедемте.
Путь оказался неблизкий. Ехать предстояло в соседний район. Вместе с Василисой поехала тетя Света.
Уезжая из Карповки, Василиса то и дело оглядывалась назад, пока родные места окончательно не скрылись вдали. Но когда она в очередной раз обернулась, ей показалось, что она видит темно-зеленые «Жигули». Василиса подумала, а не сказать ли об этом Шурыгину, но потом махнула рукой. Мало ли таких машин до сих пор раскатывает по просторам страны? У них в Карповке уж точно это одна из самых популярных моделей.
В чем причина, спросите? Ведь выглядит машинка не ахти, да и ненадежна, ломается часто. Но во-первых, нашему русскому мужику красота в машине глубоко до фени, главное, чтобы машинка ездила. Ну, а во-вторых, цена тоже имеет значение. Некоторые машины годов так восьмидесятых стоят дешевле, чем металл, из которого они сделаны. А что касается того, что «классика» постоянно ломается, то ведь и запчастей на нее навалом, и чинится она, как говорится, «на коленке».
Чтобы заменить какую-нибудь детальку в современных машинах, нужно обязательно катить в автосервис. А там цены такие, что закусают насмерть еще на подъезде. Нашу же «классику» запросто может починить и семиклассник, а уж взрослый мужик, поднаторевший за свою жизнь в гаражных делах, переберет машинку легко и просто, даже с закрытыми глазами.
Пока они ехали в соседний район, Василиса узнала, как ее бабушка оказалась в больнице. Полицейским, которых Шурыгин отрядил на розыски Нины Кузьминичны, после долгих усилий удалось обнаружить бесхозную старушку в больнице соседнего района. Бабушка была без документов и поступила минувшей ночью.
Как и почему она там оказалась, Шурыгин поведать ничего не смог.
– Нашли ее в соседнем районе какие-то люди. Лежала у обочины. Они из жалости остановили свою машину и сначала думали, что нашли труп. Но потом поняли, что сердце у бабушки бьется, и повезли ее в больницу. Тут у них не хотели ее принимать, потому что никаких документов при ней не оказалось. Но эти люди не могли ждать, они развернулись и уехали.
– А бабушка?
– Должен вам сказать, – пробормотал Шурыгин, – что полной уверенности в том, что это именно ваша бабушка, у нас пока нет. Вам еще предстоит опознать старушку.
– Все равно! Что стало с этой старушкой?
– Врачам пришлось оставить ее в больнице. К сожалению, назвать себя она тоже не смогла. Находилась без сознания. Только по отдельным приметам мы поняли, что это может быть ваша бабушка.
Может быть? А может и не быть? Сердце у Василисы заколотилось еще сильнее. Нет, она чувствовала, что полицейские взяли тот самый, нужный им след. В больнице должна была быть именно Нина Кузьминична, а не какая-то другая старушка.
И Василиса не промахнулась. Это ее бабушка лежала на кровати, опутанная проводками. Рядом с ней пикало какое-то устройство.
– Бабуля!
– Это ваша бабушка? – спросил врач, наблюдавший за этой сценой.
– Да. Это она.
Василиса еле сдерживала слезы. Глаза у бабушки были закрыты. Сама она была бледной. Вид у нее был очень нехорош.
– Бабушка! Родная! Очнись, моя хорошая!
Василиса обнимала и целовала старушку, но та оставалась неподвижной.
– Господи, давно она такая?
Василиса взглянула на врача, который по-прежнему стоял в дверях палаты.
– С тех пор как привезли к нам, пациентка в сознание не приходила.
– Но что с ней?
– По всей видимости, у нее случился инсульт. Кроме того, на теле имеются многочисленные ссадины и кровоподтеки. Но мы не можем сказать, получила их ваша бабушка во время падения из машины или где-то в другом месте.
– Ее выбросили из машины? – ахнула Василиса.
– Да. Люди, которые привезли старушку к нам, также сообщили, что видели, как ее выбросили на ходу какие-то мерзавцы.
– На ходу!
У Василисы от злости даже в голове все помутилось. Кто посмел так грубо обращаться с ее милой старой бабулей? У какого изверга поднялась рука на кроткую старушку?
– К сожалению, свидетелям не удалось разглядеть ни марку, ни номер машины. Они лишь сказали, что это была темно-зеленая «клас-сика».
Василиса взглянула на Шурыгина. Отметил ли он это для себя? Но Шурыгин выглядел хотя и несколько пристыженным, но следовательской активности как-то не проявлял.
– Вы ведь найдете эту машину? – спросила у него Василиса. – Найдете этих негодяев, которые так поступили с бабушкой? Я уверена, это они ее и увезли из дома!
Шурыгин был вынужден признать:
– По времени все совпадает. Вашу бабушку нашли той же ночью, когда был убит ее гость. Видимо, сначала его пытали и запугивали. Несколько раз подвешивали в петле, потом освобождали на какое-то время, давая отдышаться, и снова вешали. Но так и не добившись от него ничего, оставили в петле окончательно. А вот вашу бабушку эти люди забрали с собой.
– А выбросили зачем?
– Она была очень плоха, – сказал врач. – Ее могли счесть просто мертвой.
Василиса наконец спохватилась, что думает совсем не о том. Не так важно, как бабушка оказалась в больнице, куда важнее, что с ней будет дальше.
– Скажите, неужели она умрет?
Врач пожал плечами. Мол, к чему лукавить? Все там будем.
– Стоит ли так дергаться? – произнес он. – Молодые гибнут, а тут уже сильно пожилой человек.
– И что? – воскликнула потрясенная Василиса. – Если старая, так пусть умирает?
Врач отвел глаза и вместо ответа спросил:
– Если вы опознали свою бабушку, может быть, документы ее тоже у вас есть?
Тут на сцену выступила тетя Света, которая успела захватить с собой файлик с документами бабушки, необходимыми для госпитализации.
Врач мигом потерял интерес и к Василисе, и к пациентке. Они с Шурыгиным отправились заполнять какие-то бумаги, захватив с собой тетю Свету, но Василиса с ними не пошла. Ей казалось куда более важным побыть сейчас рядом с бабушкой.
Она присела рядом с бабушкой, взяла ее за руку и, поглаживая сухую морщинистую кожу, ласково заговорила:
– Бабуля. Родная моя. Что же с тобой случилось? Ты мне скажешь?
Она не ожидала ответа. Но внезапно произошло чудо. Бабушка открыла глаза, увидела Василису и сделала слабую попытку улыбнуться.
– Васька.
– Бабушка!
Василиса так обрадовалась, что даже не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Но бабушка обвела взглядом палату и удивленно посмотрела на внучку.
– Где это я?
– Ты в больнице, бабушка.
– В больнице… в больнице… – забормотала бабушка. – А почему я тут?
– Ты ничего не помнишь?
– Дома я была, – сказала бабушка. – Савва со мной был. Мы с ним разговаривали. А потом вдруг темнота… И… и не помню больше ничего. Что со мной? Инсульт?
– Не волнуйся, все будет хорошо.
– Васька, слушай меня внимательно, – прошептала бабушка, с явным трудом ворочая языком. – Ты должна поехать вместо меня.
– Куда?
– К Прохору Кузьмичу. Село Малочаевка. Далеко это, но ты все равно поезжай, коли я не могу.
– Зачем мне куда-то ехать? – удивилась Василиса, одновременно пугаясь, что бабушка бредит.
Но бабушка смотрела прямо на внучку и по-прежнему требовала:
– Поезжай! Поезжай и скажи им.
– Что сказать?
– Скажи, три шага влево, пять вправо, потом столько же прямо строго на север.
– Что?
– Запоминай, – строго произнесла бабушка. – Потом смотреть на дуб и идти до быка. Все запомнила?
Василиса помотала головой.
– Повтори.
Глаза бабушки смотрели требовательно. И Василиса попыталась повторить. Бабушка слушала и по мере необходимости поправляла. Потом она заставила Василису повторить еще раз. И лишь после этого на ее лице разлилось умиротворенное выражение.
– Поезжай, – прошептала она. – За меня не беспокойся. За мной Света присмотрит. А ты поезжай. Прямо сейчас с Саввой и поезжай. Обещаешь?
Василиса растерялась. С одной стороны, бабушка требовала от нее непонятных вещей. Но с другой… Говорить, что она не поедет, тоже нельзя. Это разволнует бабушку еще больше, а Василиса чувствовала, что в бабушкином состоянии любое волнение может оказаться фатальным.
– Поедешь?
– Поеду!
– Только чур, что я тебе сказала, о том молчок, рот на замок. Это тайна! Страшная! Только Прохору Кузьмичу откроешься, а больше никому. Поняла? Запомнила?
Василиса покивала головой и подтвердила, что все запомнила и поняла, будет держать язык за зубами, тайну расскажет одному Прохору Кузьмичу из села Малочаевка.
Для Василисы все это звучало каким-то бредом, но бабушка явно успокоилась. На лице даже появился румянец. И глаза она закрыла с видом человека, который закончил все свои земные дела и готов теперь ко всему. Но у Василисы не было времени, чтобы еще поговорить с бабушкой и хорошенько ее расспросить. В это время вернулся следователь с врачом и тетей Светой.
– Завтра они перевезут бабушку в больницу в наш район, – сказала тетя Света. – Там удобней будет за ней ухаживать, и оборудование в нашей больнице недавно поставили новое. А тут у них даже томографа нет, был один, да и тот сломался. Поэтому они даже не знают точно, что с Ниной Кузьминичной. Так что завтра утром едем назад. Ты, Васька, тут останешься или домой поедешь?
– Останусь.
И взглянув на Шурыгина, девушка произнесла:
– Вы обязаны найти людей, которые сделали это с бабушкой! Понимаете? Обязаны!
– Сам хочу, – вздохнул следователь. – Мы тут с вашей соседкой поговорили, если правда, что те на зеленой «классике» побывали у вашей бабушки в гостях, то они могли и мужика того завалить. А это уже совсем другой коленкор получается.
Ну конечно, если бы ему пришлось искать всего-навсего обидчиков старой женщины, стал бы он дергаться! Но тут убийство! И убийство человека из другого района, а это уже может быть взято на контроль руководством. А Шурыгин руководство уважал и сердить его избегал. Он отлично знал, что от этого у маленького человечка могут быть очень большие неприятности. А неприятностей Шурыгин опять же всеми силами старался избегать. Он был в службе усерден, ни нареканий, ни выговоров не имел. И совсем не жаждал получить их теперь.
– Найду. Обязательно найду, – пообещал он. – Все силы бросим, но этих гадов на зеленой тачке найдем!
Василиса пробыла у бабушки всю ночь и с облегчением замечала, что состояние той нисколько не ухудшилось, а вроде как даже улучшилось. Дыхание сделалось ровным. И аппарат возле бабушки пикал ритмично. Под утро бабушка открыла глаза, увидела Василису и вроде как рассердилась на нее.
– Ты почему до сих пор тут?
– Тебя караулю.
– Я не борщ, чтобы меня караулить, – вспылила бабушка. – Я тебе куда велела ехать?
– В Малочаевку.
– А ты почему до сих пор сидишь?
– Что же мне тебя – одну оставить?
– Время не ждет. Поезжай!
– Но хотя бы где эта Малочаевка?
– У Саввы спроси.
– А кто это?
– Савва Прохорович, – четко произнесла бабушка, явно желая, чтобы внучка ее поняла. – Дома он ждет. Иди. Найдешь его и сразу езжайте с Богом. Дело не ждет.
– А где дома-то?
Но бабушка уже закрыла глаза, то ли не хотела тратить время на разговоры, то ли была слишком слаба. Так Василисе и не удалось ничего от нее добиться. Вскоре пришел медперсонал, началась подготовка к транспортировке в другую больницу.
А у Василисы зазвонил сотовый. Взглянув, она убедилась, что номер не высветился. Кто это мог быть?
– Слышь, коза, – донесся из трубки грубый мужской голос. – Лучше скажи нам по-хорошему, что тебе бабка сегодня нашептала.
– Что? – растерялась Василиса. – Кто это говорит?
– Скажешь, что тебе бабка передала, останешься жива, – произнес тот же голос. – А если упрямиться вздумаешь, отправишься следом за Саввой!
– Кто это?
– Гостинец в сарае у своей бабки еще не находила?
Выходит, повешенного в сарае у бабушки человека звали вовсе не Игнат, а Савва! Надо будет обязательно сказать об этом Шурыгину. Но Василиса тут же спохватилась. Господи, о каких пустяках она думает, разговаривая с убийцей! А в том, что ей звонит преступник, который и оставил у бабушки в сарае такой страшный подарок, Василиса не сомневалась. Иначе откуда бы этому типу знать о повешенном? Только тот мог знать об убитом, кто сам же его и повесил.
Из просмотренных и прочитанных детективов Василиса смутно помнила, что с преступником, если он звонит, нужно разговаривать как можно дольше. Правда, она не учла, что при этом телефонный разговор должен еще и записываться, но на всякий случай решила быть максимально любезной, чтобы тому захотелось сказать ей побольше.
– Я… мы нашли ваш гостинец.
– Ну?
– Я вас слушаю.
– Нет, это я тебя слушаю. Вещай сюда все, что тебе бабка сегодня ночью наболтала.
– Я не понимаю, о чем вы. Бабушка без сознания, врачи готовят ее к операции.
– И чего? Старуха тебе ничего о Малочаевке не говорила?
– Нет, – соврала Василиса. – Какая Малочаевка?
И самое ужасное, этот тип ей не поверил.
– Врешь, – уверенно заявил он. – Ну, смотри, дело твое. Я тебя предупредил. Пеняй на себя.
И разговор прервался. Василиса толком не успела испугаться, как транспортировка бабушки пошла полным ходом, от Василисы потребовалась вся ее внимательность, чтобы все прошло гладко. Переложить бабушку с кровати на носилки, носилки запихнуть в «Скорую», оттуда снова извлечь. Все это потребовало массу времени, суеты и хлопот, так что дома Василиса оказалась лишь во второй половине дня. Она чувствовала себя вымотанной, но в то же время счастливой. Переезд прошел благополучно. По дороге бабушке было оказано максимум внимания и заботы. Это объяснялось тем, что у тети Светы в их больнице на должности старшей сестры работала родная сестра, которая хорошо знала бабушку Нину и которая строго-настрого велела санитарам, чтобы те обращались со старушкой как с королевой.
Так что и в дороге бабушку обихаживали, и по приезде сразу же поместили в отдельную палату, возле нее суетилось сразу три сестры, и Василиса поняла, что тут будет сделано для ее бабушки все возможное. Но что же делать ей самой?
– Поезжайте и отдохните. На вас лица нет. Ваша бабушка выглядит лучше, чем вы сами.
Василиса последовала этому совету. Тем более что в больнице откуда-то появился следователь Шурыгин, который сначала выслушал рассказ Василисы про звонок преступника с угрозами, а потом любезно вызвался подвезти девушку до дома.
– Но там опечатано.
– Печати я сниму. Можете располагаться в доме вашей бабушки.
Но, оказавшись дома, Василиса поняла, что следователь не собирается уходить. Он устроился за столом на кухне, с удовольствием выпил предложенного Василисой чаю, но и после этого никуда не ушел. Вид у него был снова какой-то смущенный, как в тот раз, когда он приехал за Василисой, чтобы ехать в соседний район на опознание похожей на Нину Кузьминичну старушки.
Время шло, следователь к разговору все не приступал, и Василиса наконец не выдержала.
– Вам от меня что-то нужно? – спросила она.
– Понимаете… Пока вы возле своей бабушки в больнице дежурили, мы тоже не спали. И тут такое странное дело получается. Этот ваш покойник вроде как и не покойник вовсе.
Василиса оторопела.
– Он же весь холодный был. И не дышал. Он в петле сколько времени провисел, не мог он живым остаться!
– Нет, в том плане, что покойник – это покойник, тут ошибки нет. Только не мертвый он вовсе, а живой.
– Говорите, пожалуйста, яснее.
– Так я и стараюсь. Мы с отделением связались, информацию дали, что гражданин Батурин Игнат Федорович скончался при невыясненных обстоятельствах, по факту его гибели заведено уголовное дело. А нам на это говорят: ошибка, жив он!
– Как они оттуда могут говорить? Они же его не видели!
– То-то и оно, что видели. Сразу же после нашего звонка оперативники наведались на квартиру к этому Батурину и застали его там в обществе супруги, которая кормила его ужином, целого, невредимого и совершенно живого.
Только теперь Василиса сообразила, что хочет сказать следователь.
– Значит, в сарае убили не Батурина, а кого-то другого?
– То-то и оно.
– А кого? И почему этот человек имел при себе паспорт Батурина?
Следователь начал объяснять, и Василиса узнала удивительную историю. По словам Шурыгина, когда на Игната Федоровича Батурина надавили следственные органы, он признался, что свой паспорт временно одолжил хорошему человеку. Так и выяснилось, что бабушкиного гостя звали Савва Прохорович.
Услышав это, Василиса всплеснула руками и воскликнула:
– Точно! Этот тип тоже говорил, мол, подарок у бабушки в сарае – это Савва. И бабушка про Савву Прохоровича говорила. Но кто он такой?
По словам следователя, Савва Прохорович был из села Малочаевка, где проживал все последние годы.
– Какая такая необходимость заставила этого Савву Прохоровича ехать к вашей бабушке, нам неизвестно. Но у него было при себе письмо от некоего Прохора Кузьмича, которое покойник должен был вручить вашей бабушке.
– Но зачем для этого ехать самому? Для писем есть почта.
И тут же Василиса вспомнила про письма, которые в прошлом месяце приходили ее бабушке и которые та, не распечатывая, отсылала назад. Видимо, те, кто писал бабушке, отчаялись получить ответ. Вот и послали Савву, чтобы тот при личной встрече добился от Нины Кузьминичны желаемого.
Шурыгин между тем продолжал:
– Как только встал вопрос о поездке, тут же у Саввы возникла проблема. Билет без паспорта ему бы никто не продал, а паспорта у нашего покойника как раз и не было.
– А почему не было? Куда он его дел?
На вопрос, куда Савва дел свой паспорт, Шурыгин явно ничего не смог ответить. Зато он сказал, что Батурин решил помочь своему хорошему другу и дал ему свой документ с тем условием, что Савва Прохорович обернется за три дня, а на четвертый вернет паспорт Батурину.
– Это же криминал! – возмутилась Василиса. – Савва собирался воспользоваться чужим документом! А это преступление.
– На выселках у людей другие нравы, – заявил Шурыгин тоном полным превосходства.
И Василиса поняла, что, если даже их деревенский Анискин считает Малочаевку провинцией, это такая глухая дыра, что дальше уже просто некуда.
– Там люди куда проще к таким вещам относятся, – продолжал следователь. – Как я понял, эти двое – Савва и Игнат – хорошо друг с другом знакомы. Ни тому, ни другому и в голову не пришло, что они совершают что-то противозаконное.
– Ладно, оставим это. Но выходит, под именем Батурина к бабушке приехал некий Савва Прохорович? Из Малочаевки?
– Да.
Василиса призадумалась. Бабушка тоже говорила про село Малочаевка, где живет некий Прохор Кузьмич, к которому Василисе обязательно надо поехать, чтобы произнести заученные фразы. А дорогу в эту самую Малочаевку ей должен был указать Савва. Тот самый Савва Прохорович, которого они нашли повешенным у бабушки в сарае. Местность их Саввами была небогата. Василиса до сего дня не знала ни одного человека с таким именем.
– Надо точно выяснить, кто приезжал к бабушке. Кто этот Савва Прохорович? Что ему конкретно было нужно от нас с бабушкой? И зачем мне с ним ехать?
– А как это выяснишь? Игнат Федорович, что сам знал, уже рассказал.
– Ну, пусть тот полицейский, с которым вы по телефону разговаривали, отправит кого-нибудь в эту Малочаевку. Объяснят, что и как. Если там подтвердят, что Савва Прохорович уехал к моей бабушке, значит, точно это его и убили. Опять же пусть на всякий случай фотографии его там возьмут.
– Насколько я понял, не хотят они в Малочаевку эту ехать. Далеко. И люди там неконтактные живут.
– Запрос сделайте! Пусть по электронке фотографию этого Саввы вышлют.
– Нет у него фотографий.
– Как это? Откуда вы знаете?
Следователь совсем пригорюнился, но все же изложил Василисе свои новости до конца. Василиса слушала и лишь глазами хлопала. Она и не представляла, что окажется замешанной в столь странном и необычном деле. Ведь она всего лишь ехала к бабушке, чтобы проститься. А что вышло?
– Малочаевка эта, – рассказывал следователь, – насколько я сумел понять со слов коллеги, еще с прошлого века была заселена исключительно раскольниками-староверами.
– Кем?
– Община такая, – охотно пояснил Шурыгин, – древняя. Насколько я понял, они уже не одно столетие существуют.
– Староверы, говорите?
Тут Василиса очень кстати вспомнила рассказ церковного сторожа и решила блеснуть перед Шурыгиным эрудицией. Она важно кивнула головой и сказала:
– Про староверов я слышала. Это люди старой веры, которая еще до Никона на Руси была.
Тут очень кстати пришел на память и курс истории, который Василиса прослушала на лекциях у себя в институте. И она добавила:
– Патриархат был ликвидирован, вместо него возникло государственное ведомство по церковным делам – Синод. Было создано новое министерство, которое занималось церковными вопросами. А вместо старой веры была предложена новая. А те, кто был не согласен с этой новой верой, в раскол ушли. Раскольниками то есть стали, или иначе староверами.
Шурыгин ее отступление выслушал, а продолжил говорить свое:
– Однако живут эти люди тихо. Ни в чем предосудительном замечены не были. Несмотря на то что наших законов они не признавали и не признают, агитации или пропаганды своей веры среди населения не ведут, новых сторонников не вербуют. Наоборот, на общение с властями и вообще чужаками идут крайне неохотно. Нет, враждебности не выказывают, но и к себе на чай-кофе не приглашают. Да и не пьют они кофе. Живут тем, что сами выращивают. Если кофе у них и есть, то исключительно желудевый.
– Гадость какая! – содрогнулась Василиса, вспомнив, как в детстве пыталась пожевать сырой желудь, и как долго потом отплевывалась, и как «вязало» у нее язык после такого угощения.
– Сетевым электричеством не пользуются, – продолжал бубнить следователь. – Максимум, генераторы, а то и вовсе при свечах или керосинках живут. В переписи не участвуют. Документы не оформляют. Лечатся сами, в медицинские учреждения или за пенсиями-пособиями не обращаются. Детей в учебные заведения не отправляют, ни в средние, ни в высшие, ни в какие.
И соответственно, раз староверы Малочаевки не пользуются никакими благами, то и налоги с них взыскивать как-то неудобно.
– Об этих людях просто забыли. Живут себе и живут.
– Но как же они живут?
– Так и живут. Что вырастят, то и едят. Бортничеством занимаются, лесной мед собирают. Его и меняют иногда на другие товары. Денег не признают. Паспортов не имеют.
– Как же это им разрешают?
– Особо не разрешают, но тоже ведь что поделаешь? Задержать, конечно, можно, но их там много. И старики, и дети. Да и не делают они ничего плохого. Живут себе, Богу молятся, хлеб растят, пчел разводят.
Василиса покачала головой.
– Получается, что Савва Прохорович взял паспорт у своего знакомого – Батурина, потому что иначе ему было не сесть на самолет?
– Без документа, удостоверяющего личность, ни на самолет, ни на поезд не попадешь. Вот и пришлось нашему покойнику пойти на хитрость. Купить билет по чужому документу и приехать сюда… к вашей бабушке.
И следователь нерешительно взглянул на Василису.
– А бабушка ваша, в свою очередь, говорит, что вы должны в самое ближайшее время поехать в эту Малочаевку?
– Да. Она просила, чтобы я туда съездила.
– А зачем? Это она сказала?
– Бабушка отправляет меня к какому-то Прохору Кузьмичу, чтобы я ему…
И тут Василиса прикусила язычок. Вспомнила, что бабуля велела молчать как рыба. А внучка чуть было не проговорилась!
– Чтобы передать Прохору Кузьмичу привет от бабули.
– Они знакомы?
– Ну, раз она ему привет со мной шлет, видимо, знакомы.
– А кроме привета больше ничего?
– Нет.
И чувствуя, что следователю этой информации маловато, Василиса добавила:
– Мне кажется, что бабуля была долгое время в ссоре с этим Прохором Кузьмичом. А когда он прислал к ней своего человека, это означало начало перемирия. И бабушка очень обрадовалась.
– Но парламентера убили, – задумался Шурыгин. – Неприятно.
– В наших краях у него врагов не было. Он тут и не бывал никогда. Значит, они приехали за ним оттуда… Из этой Малочаевки.
И тут Василисе первый раз стало страшно. Куда посылает ее бабушка? К людям, которые уже прикончили Савву?
– И все равно ваша бабушка во что бы то ни стало хочет восстановить отношения с Прохором Кузьмичом из Малочаевки. Вас туда посылает. Зачем ей это, а? Не знаете?
– У старых людей бывают разные причуды.
– И как вы намерены поступить? – не сдавался следователь. – Поедете в эту Малочаевку?
– Я даже не знаю, где она находится.
– О, если дело только за этим, я вам объясню.
Следователь очень оживился, а Василиса насторожилась. С чего это его разобрал такой интерес? Спрашивает и спрашивает! А зачем? Хочет напроситься с ней в компанию?
Оказалось, ничего подобного. Следователь вовсе не собирался отправляться в дальний путь. Он хотел, чтобы все сделала за него Василиса. Он прямо сказал, что хочет, чтобы она стала его глазами и ушами в далекой Малочаевке.
– И уже исходя из тех сведений, которые поступят от вас, я бы решил, продолжать ли нам следствие в том направлении или сосредоточиться на других возможностях убийства Саввы Прохоровича.
– Но я вряд ли смогу вам помочь. Я же не обучена вашим полицейским штучкам.
– Что вы теряете? Вам же все равно ехать. А ни о чем особенном я вас и не прошу. Вы походите по этой Малочаевке, послушайте, что люди говорят. Поговорите с ними про покойного Савву Прохоровича.
– А почему сотрудники полиции не могут этим заняться?
– Понимаете… Староверы эти очень неохотно допускают к себе посторонних. А вы вроде как для них не совсем чужая. Вы ведь едете к одному из них. И не просто едете, а еще и везете важную весть.
– Значит, я могу им сказать об убийстве Саввы Прохоровича?
– Не просто можете, а должны это сделать в первую очередь. Это и есть ваше основное задание.
Уже и задания он ей раздает!
– Вы скажете про убийство, – объяснял девушке Шурыгин. – Впрочем, возможно, что они и сами это уже знают. Ведь к Батурину приходили, расспрашивали про Савву, а этот Батурин, как я понял, поддерживает кое-какую связь с жителями Малочаевки. Но в общем, расскажете, как и при каких обстоятельствах произошло это убийство. Опишете все в ярких красках, щадить там никого не нужно.
– Ладно. Расскажу. А дальше?
– А дальше вам ничего и делать-то не надо. Будете просто смотреть и слушать. Только в этом и состоит ваша задача. Ничего сложного, а помощь вы нам можете оказать значительную. Ну что? По рукам?
– Погодите вы! Я еще ни на что не решилась, – предупредила следователя Василиса, чувствуя, что возмутительно лукавит.
Все она уже для себя уже давно решила. Да, она поедет в эту неизвестную ей Малочаевку. Поедет, потому что нужно выполнить просьбу бабушки. И следователю она тоже поможет, потому что, если не она, тогда кто поможет? Если староверы так недоверчивы к посторонним, они с полицейскими и словечка не скажут. Когда люди привыкли решать все свои проблемы в своем кругу, не вынося сор из избы, они и преступника предпочтут искать сами. Или вовсе отдадут его поиски в руки провидения. А провидение вещь такая… ему человеческая помощь обязательно нужна.
Да, нужно ехать в Малочаевку. Василиса чувствовала, что просто обязана это сделать. Она видела, что следователь тоже все уже понял, потому что взгляд у него смягчился. И вроде даже что-то похожее на благодарность на лице мелькнуло.
