В истории есть две знаменитые Девы – Орлеанская и Королева. «Королевой-девственницей» называли английскую королеву Елизавету I. Она – самая почитаемая королева и даже, наверное, – правитель Великобритании. Время правления Елизаветы иногда называют «золотым веком Англии» – как в связи с расцветом культуры, так и с возросшим значением Англии на мировой арене.

Родилась Елизавета в полдень 7 сентября 1533 года в покоях Гринвичского дворца. Говорят, что с первых дней ее появления на свет обстановка вокруг новорожденной была не слишком доброжелательной. Придворные шептались, что рождение дочери – Божья кара королю Генриху за разрыв с Римом. Кто-то невзлюбил принцессу и за то, что она – дочь Анны Болейн, «шлюхи Нэн», укравшей корону у законной королевы Екатерины Арагонской. Отец тоже был не в восторге: Генрих VIII надеялся, что Анна подарит ему долгожданных сыновей, ведь многолетний брак с Екатериной не дал Англии наследника мужского пола, и положение династии Тюдоров было весьма непрочным.

Однако торжества по случаю рождения принцессы были на редкость пышными. Крещение девочки прошло в том же Гринвиче 10 сентября: имя свое она получила в честь бабушки – матери Генриха VIII, Елизаветы Йоркской.

В декабре 1533 года девочке определили в качестве места жительства резиденцию Хэтфилд-хаус, небольшой дворец неподалеку от Лондона. Прежде Хэтфилд занимала дочь Екатерины – Мария, которую теперь отселили в дальний флигель, лишив всех почестей. Впоследствии «кровавая Мэри» не забудет этого, и, когда ее попросят представиться принцессе, Мария ответит: «В Англии только одна принцесса – я».

Родители довольно редко навещали свою дочь, хотя Анна Болейн и была привязана к дочери. Нельзя сказать, что Генрих не любил девочку. У нее был только один изъян – ее пол. А от королевы по-прежнему ждали сыновей. Иногда Елизавету привозили в Лондон, чтобы показать иностранным послам и наметить будущие выгодные браки. Когда девочке было семь месяцев, Генрих едва не сговорился о ее обручении с третьим сыном Франциска!. С этой целью малышку предъявили французским послам сперва в «роскошном королевском облачении», а затем голой, чтобы они убедились в отсутствии у невесты физических недостатков.

Во времена, когда больше младенцев умирало, чем выживало, Елизавета росла на удивление здоровой, румяной и не по годам сообразительной. Плакала она редко, зато прекрасно знала, как при помощи слез добиться у нянюшек желанного лакомства или игрушки. Конечно, «единственную» наследницу баловали и угождали всем ее желаниям. Во время дворцовых торжеств к малышке выстраивалась целая очередь пэров, которые складывали у ее ног подношения. Елизавета в сшитом, как на взрослую, парчовом платье благодарила каждого, изящно приседая на французский манер. Уже тогда она приучалась вести себя так, как подобает королеве.

Но нельзя сказать, что детство ее продлилось долго. Елизавете было два года и восемь месяцев, когда она лишилась матери – Анну Болейн казнили по обвинению в государственной измене. Она так и не родила Генриху сына и, как доказал скорый суд, «неоднократно изменяла своему супругу». Всем с самого начала было ясно, что Генрих решил избавиться от Анны, и доказательства «многократных измен» были явно фальсифицированными. А может и нет… Худенькая рыжая девочка мало напоминала Генриха VIII, зато была весьма похожа на мать, а также на ее предполагаемого любовника – придворного музыканта Марка Смитона. Король поспешил снова жениться, а Елизавету признал незаконнорожденной (как несколько лет назад он признал незаконнорожденной принцессу Марию): оба предыдущих королевских брака теперь стали недействительными и не имели никаких юридических последствий.

Елизавета по-прежнему жила в Хэтфилде под надзором «начальницы нянь» леди Брайан и управляющего Джона Шелтона. Генрих сократил расходы на содержание дочери, но распорядился воспитывать ее по-королевски – ведь она оставалась выгодным товаром для иностранных женихов. Осенью 1536-го у нее появилась новая гувернантка Кэтрин Эшли, которая заботилась не только о воспитании девочки, но и об образовании, обучая ее читать и писать по-английски и на латыни. Долгое время Кэт заменяла принцессе мать, и позже Елизавета вспоминала: «Она провела подле меня долгие годы и прилагала все усилия к тому, чтобы обучить меня знаниям и привить представления о чести… Мы теснее связаны с теми, кто нас воспитывает, чем с нашими родителями, ибо родители, следуя зову природы, производят нас на свет, а воспитатели учат жить в нем». Елизавету научили всему – вести себя за столом, танцевать, молиться и рукодельничать. Уже в шесть лет она подарила маленькому братику Эдуарду батистовую рубашку собственного изготовления.

Вообще-то у Елизаветы не было особых причин любить сына Джейн Сеймур, который закрывал ей дорогу к трону. Правда, сама королева Джейн обращалась с девочкой ласково, но вскоре после рождения сына она умерла. Генрих женился еще три раза. С Анной Клевской он попросту развелся, а юную Кейт Говард повелел казнить за измену. Гибель молодой королевы потрясла девятилетнюю Елизавету едва ли не больше, чем смерть матери. Именно в этом возрасте у будущей королевы сформировалось стойкое неприятие брака. Шестая и последняя супруга отца Екатерина Парр твердо решила относиться к королевским отпрыскам, как к своим детям. Именно по ее просьбе Елизавета, Мария и Эдуард обосновались в королевском дворце. Старшая сестра ликовала – для нее это было приближением к желанной власти. А Елизавета тосковала по зеленым лугам и лесам Хэтфилда, по своей Кэт и по товарищу детских игр – Роберту Дадли, сыну одного из приближенных Генриха. Только с ним нелюдимая принцесса была откровенна и однажды сказала, что, насмотревшись на печальную участь отцовских жен, решила никогда не выходить замуж.

Елизавета очень рано начала проявлять свои природные способности – в десятилетнем возрасте она неплохо говорила по-гречески, по-итальянски и по-французски. Ее латынь была безупречна – на этом языке принцесса не только читала сочинения римских историков, но и писала пространные письма своей мачехе – Екатерине Парр. Ее таланты произвели впечатление даже на королевского антиквара Джона Лиланда.

Хотя Елизавета по-прежнему считалась незаконнорожденной, ее воспитанием занимались лучшие преподаватели Кембриджа. Это были молодые, свободомыслящие ученые, приверженцы Ренессанса. Со временем к Елизавете присоединился ее младший брат Эдуард. Именно в 1543–1547 годах в королевском семействе установилась относительно спокойная атмосфера – Генрих был вполне счастлив с Екатериной Парр, у него подрастал принц-наследник, а дочери смирились со своим положением «незаконнорожденных».

28 января 1547 года Елизавете, находившейся в Энфилде, сообщили, что ее отец скончался. В завещании короля говорилось, что престол он оставляет сыну Эдуарду. В случае смерти Эдуарда (при отсутствии наследников) его наследует Мария, затем ее дети, потом Елизавета и ее дети. Последним проявлением монаршей воли Генрих VIII «признал» своих дочерей и дал им надежду если не на корону Англии, то на достойный брак с принцем любой европейской страны. После смерти Генриха VIII в положении Елизаветы многое изменилось. Оставив дворец брату, она вместе с Марией переехала в особняк королевы в Челси, где вскоре появился новый хозяин – Екатерина Парр вышла замуж за адмирала Томаса Сеймура, родного дядю по матери Эдуарда VI. Однако Сеймур был крайне честолюбив – ему было мало близости клана Сеймуров к трону, ему хотелось большего. Существует версия, что Томас Сеймур желал со временем жениться на принцессе Елизавете, а пока она была совсем юной, принялся за ней ухаживать. По утрам он врывался к Елизавете в спальню и принимался тормошить и щекотать юную принцессу, нимало не стесняясь присутствия служанок и верной Кэт. Екатерина Парр, видя такое поведение мужа, несмотря на почти материнскую любовь к своей падчерице, все же отослала ее в Хартфордшир, в поместье Чешант. Там Елизавета продолжила свои занятия с опытным учителем Роджером Эшамом. Обладавшего энциклопедическими знаниями Эшама Елизавета боготворила потом всю жизнь.

Но за два дня до пятнадцатилетия Елизаветы Екатерина Парр умерла от родов. По Лондону разнеслись слухи, что адмирал, амбиции которого продолжали расти, вот-вот посватается к Елизавете, и даже Кэт считала это хорошей идеей. Однако многие думали, что Сеймур уже соблазнил принцессу, и именно это ускорило смерть его супруги.

Между тем Елизавета все сильнее укреплялась в своем отвращении к браку. Этому способствовало поведение Сеймура, который теперь лицемерно лил слезы над гробом жены, прибрав к рукам ее немалое состояние. Адмирал не скрывал своих притязаний на власть, и Елизавета жила в постоянном страхе: она боялась, что он просто вынудит ее выйти за него замуж. Конец наступил в марте 1549-го – Томас Сеймур был арестован и спустя неделю казнен. Елизавету тоже допрашивали на предмет участия в заговоре, но быстро оправдали.

После смерти короля лорд-протектор Джон Дадли возвел на престол юную Джейн Грей – правнучку Генриха VII. В стране началась смута. В результате вооруженного конфликта между сторонниками Джейн I – «королевы девяти дней» – и приверженцами принцессы Марии победили последние. Елизавета предусмотрительно осталась в Хэтфилде – ее предупредил об опасности лорд Уильям Сесил, секретарь Совета. Время Елизаветы еще не пришло. На престоле оказалась ревностная католичка Мария I.

С первых же дней правления Мария принялась активно действовать – ее главной задачей стало возвращение Англии в лоно католической церкви. Большинство населения Англии оставались католиками, но узкая прослойка дворян-протестантов, выдвинувшихся при Генрихе и Эдуарде, имела непропорционально сильное влияние в обществе.

В январе 1554 года протестант Томас Уайетт поднял восстание в Кенте, чтобы не допустить заключения брака между Марией и Филиппом. Вероятно, настоящей целью заговорщиков была передача короны Елизавете, однако следователи Марии не смогли выбить из пленных мятежников каких-либо свидетельств против ее сестры. Мария заточила Елизавету в Тауэр, но по требованию Тайного Совета сохранила ей жизнь.

В Англии росло недовольство политикой королевы. Оно стало очевидным после того, как летом 1554 года в Лондон прибыл Филипп Испанский – будущий супруг Марии. В преддверии своей свадьбы королева освободила свою сестру из Тауэра. На ее решение повлияло то, что Томас Уайтт перед казнью поклялся, что «миледи Елизавета никогда не знала о заговоре…» Принцессу сослали в захолустный Вудсток. В тамошнем сыром климате ее стали донимать болезни: лицо покрылось фурункулами, внезапные приступы гнева сменялись слезами. Кое-как пережив зиму, она вернулась в столицу – Филипп Испанский, ставший мужем Марии, решил безопасности ради держать Елизавету поближе ко двору. Ее опасались, но вместе с тем она была единственной наследницей престола – брак Марии и Филиппа оказался бездетным.

Скоро Елизавета перебралась в любимый Хэтфилд, где вокруг нее стали собираться друзья – Кэт Эшли, казначей Перри, учитель Роджер Эшем. Все больше придворных и церковников приезжали сюда, покидая королевский дворец, где хозяйничали испанцы. К осени 1558-го, когда здоровье Марии резко ухудшилось, путь ее сестры к трону преграждали лишь два человека. Одним был Филипп Испанский. Другим – Реджинальд Поул, кардинал и архиепископ Кентерберийский, который был убежденным католиком и пользовался большим влиянием при дворе. Однако судьба продолжала хранить Елизавету: 16 ноября, когда Мария испустила последний вздох, Филипп оказался в Испании, а кардинал Поул сам лежал при смерти.

В тот же день, ближе к полудню, в зале парламента Елизавета была провозглашена королевой Англии. Огромная толпа горожан, собравшаяся у мэрии, встретила это известие радостными криками. Елизавете было двадцать пять лет – по меркам XVI века, когда многие не доживали до пятидесяти, это был достаточно солидный возраст. Однако все отмечали, что королева выглядит гораздо моложе своих сверстниц. Помимо физической активности и умеренности в питании, этому способствовало и то, что королева не была изнурена многократными родами и выкидышами, как большинство женщин ее возраста. В общем, красавица, протестантка – народ был счастлив.

Первым делом новая королева прекратила казни и преследования протестантов. Потом пришлось срочно одалживать у лондонских банкиров деньги для уплаты долгов – королевская казна оказалась пуста. Главным делом была коронация – сложный ритуал, призванный напомнить подданным о величии британской монархии. В ее преддверии Елизавета обновляла государственный аппарат, в который вошли как приближенные Эдуарда, так и старые друзья принцессы, включая казначея Перри. Главным советником королевы был назначен Уильям Сесил, ставший вскоре государственным секретарем и лордом Берли. Этот энергичный и трудолюбивый чиновник обладал редкостным умением примирять интересы враждующих дворцовых партий.

В январе 1559 года отшумела пышная коронация: костюмированные шествия, военные парады, фейерверки. Поэты-самоучки читали стихи, где называли Елизавету «львицей Англии». От глаз придворных не укрылось, что рядом с виновницей торжества постоянно находился ее друг детства Роберт Дадли, ставший теперь главным конюшим. Елизавета, казалось, сознательно шокировала общество своим поведением. А верные люди доказывали ей, что молодой конюший ей не пара…

Но что бы ни творилось в личной жизни королевы, это никак не отражалось на ее политике. Сначала она занялась религиозными делами, продолжая дело своего отца. 25 января 1559 года открылся первый парламент Елизаветы. Королева не изгнала и не подвергла репрессиям никого из приверженцев покойной Марии. Своим «Актом о единообразии» она показала, что будет следовать курсу Реформации, начатому ее предшественниками Генрихом VIII и Эдуардом VI, но католикам в Англии не было запрещено служить мессу. Именно этот акт веротерпимости позволил королеве избежать гражданской войны.

А уже 10 февраля парламент обратился к королеве с призывом обеспечить английский трон наследником – ей было предписано выбрать себе супруга. Ни одна королева не правила Англией самостоятельно, даже Мария, все ждали, когда появится «настоящий» правитель. Список претендентов открывал Филипп II, некогда женатый на Марии I, затем шли эрцгерцоги Фредерик и Карл Габсбург, шведский кронпринц Эрик. Со временем к ним прибавятся герцог Анжуйский и даже царь Всея Руси Иоанн Васильевич Грозный – всем им Елизавета отказала.

Парламент продолжал настаивать на выборе жениха. Елизавета не намеревалась делить власть с мужчиной, но в 1559 году она не могла в открытую спорить с парламентом, поэтому дала уклончивый ответ. Место официального жениха Елизаветы занял Роберт Дадли, который вел себя как настоящий монарх. Оставалась одна преграда – его законная жена Эми Робсарт, но в сентябре 1560 года ее обнаружили мертвой у подножия лестницы. Ее муж с утра уехал на охоту вместе с королевой, предварительно отослав слуг.

Разыгрался громкий скандал. Многие были уверены, что королева и Роберт подослали к несчастной женщине убийц. Требовали судебного разбирательства и даже низвержения «рыжей шлюхи». Сановники во главе с Сесилом явились к Елизавете, фактически предъявив ей ультиматум – удалить Дадли от двора. Ей пришлось согласиться, и несостоявшийся жених был отослан в провинцию. Смерть Эми оставила пятно на репутации королевы, хотя уже в XX веке исследования ученых помогли оправдать ее. Изучение останков миссис Дадли показало, что женщина упала с лестницы из-за приступа острой боли, вызванного, скорее всего, смещением дисков позвоночника.

На протяжении всего своего царствования Елизавета многократно заявляла, что их связь с Дадли была исключительно платонической. Так, в конце 1562 года, когда королева заболела оспой, то, назначив в случае своей смерти Роберта Дадли лордом-протектором королевства, она заявила придворным, что между нею и сэром Робертом «никогда не было ничего вульгарного». Даже в конце жизни Елизавета неуклонно твердила о своей девственности.

Некоторые историки предполагают, что из-за подорванного здоровья Елизавета была не способна к деторождению и именно поэтому отказывалась выходить замуж. Другие видят причину этого решения в подсознательном страхе перед замужеством, вызванном неудачными браками отца. Третьи принимают на веру версию самой Елизаветы, которая уверяла, что не хочет выходить замуж за одного мужчину, поскольку она «замужем за всей Англией». Возможно, королева на самом деле старалась не допустить к власти ни одного из британских и особенно иностранных соискателей ее руки. Она желала править сама, резонно считая, что делает это не хуже монархов-мужчин.

Тем не менее в истории существует один достаточно загадочный факт. В бумагах испанского министра Фрэнсиса Энгелфилда (долгие годы он являлся шпионом при английском дворе и в конечном итоге был выслан за пределы Англии) были найдены три письма, направленные им в 1587 году испанскому королю. В них сообщалось, что на борту корабля, пришедшего в Испанию из Франции, был арестован англичанин, которого заподозрили в шпионаже. Во время допроса он признался, что его имя Артур Дадли и что он является незаконным сыном Роберта Дадли и английской королевы Елизаветы I. По его словам, он родился в 1561–1562 гг., и сразу же после рождения Кэтрин Эшли (няня королевы, которая была рядом с нею на протяжении всей жизни) отдала его на воспитание в семью Роберта Саузерна. Личным учителем Артура стал Джон Смит, близкий друг Саузерна. До самой смерти Саузерна Артур считал себя его сыном. Однако на смертном одре Роберт Саузерн признался, что не являлся его отцом, и открыл ему тайну его рождения.

Косвенные доказательства данной версии действительно существуют. Среди них приводится, например, то, что во многих письмах иностранных послов, работавших при английском дворе, достаточно часто и регулярно встречаются упоминания, что приблизительно в 1561 году королева заболела «скорей всего, водянкой», ибо ее «невероятно раздуло, особенно в области живота». В сохранившихся письменных молитвах Елизаветы после 1562 года начинают появляться слова, которых до того времени никогда не было: она просит Бога простить ей ее грех (без какого бы то ни было указания на сам характер греха). Что имелось в виду – не известно, однако время появления данных слов совпадает со временем предположительного рождения Артура. В британском государственном архиве хранится завещание Роберта Саузерна, на котором в качестве свидетеля расписался Джон Смит. Значит, данные люди – совершенно реальные исторические личности, однако вопрос о личности Артура Дадли продолжает оставаться открытым.

Время бежало… Казалось, так недавно худенькая рыжая девочка бегала по хэтфилдскому парку вместе с Робом Дадли. Сейчас Дадли по-прежнему завидный жених, а она – сорокалетняя больная женщина, над которой за спиной потешаются дурочки-фрейлины. Ее рыжие кудри поредели, когда-то нежно-белая кожа покрылась красными пятнами. Королева обильно пудрилась, увешивала себя украшениями, придумывала еще более пышные фасоны платьев. За ней новую моду прилежно перенимали придворные, а потом и провинциальные щеголи. Не случайно именно тогда зародился великий английский театр – Шекспир, Марло, Грин… В их пьесах кипели страсти, любовь побеждала смерть, и над всем царила тень великой королевы. Эдмунд Спенсер воспел ее в «Королеве фей» под именами божественной Глорианы и амазонки Бритомартис. Придворным тоже приходилось быть поэтами – чем старше делалась Елизавета, тем больше ей нравились пышные похвалы.

Уходили старые друзья, в том числе и Кэт Эшли, умершая в 1565 году. Вероломный Лестер посмел жениться и был отлучен от двора. Его сменили новые фавориты – юный граф

Оксфордский Эдуард де Вир и адвокат Кристофер Хэттон, которого Елизавета ласково называла «барашком». Им обоим молва приписывала любовные отношения с королевой, хотя, скорее всего, дело ограничилось обычным флиртом. Любовь все чаще уступала политике, и место у трона занимали отважные авантюристы или ловкие шпионы. К числу последних принадлежал Фрэнсис Уолсингем, ставший в 1572 году государственным секретарем. Этот небогатый дворянин из Глостершира стал создателем английской секретной службы, эффективно раскрывавшей все заговоры врагов королевы.

В 1578 году объявился новый претендент на руку Елизаветы – брат французского короля, герцог Франциск Алансонский. Явившись в Лондон, он так галантно ухаживал за ней, что сердце Елизаветы растаяло. Она соглашалась на самые невероятные условия, например на объявление Франциска английским королем или на сохранение им католической веры. Казалось, что королева по-женски хваталась за последний шанс выйти замуж, предоставленный ей судьбой. А вот Алансон не спешил жениться: он прожил в Англии три года, выпрашивая у Елизаветы деньги на войну в Нидерландах. При этом галантный поклонник тратил казенные деньги не только на военные нужды, но и на услуги лондонских шлюх, одна из которых наградила его дурной болезнью. Состоялось бурное объяснение, и в феврале 1582-го герцог отплыл во Францию, чтобы спустя два года скончаться от дизентерии в военном лагере. Елизавета проводила его печальными стихами – ей казалось, что с ним уплывает последняя надежда на счастье.

Именно Елизавета вывела английский флот на первое место в мире. При ней братья Уильям и Джон Хокинсы начали свои торгово-пиратские рейды. В конце 1560-х взошла звезда Фрэнсиса Дрейка – корсара на службе Ее Величества. Тогда же наметилась причина будущих конфликтов с Испанией – английские мореходы регулярно грабили испанские судна, отправлявшиеся в Европу с богатой добычей из золота и серебра, и совершали набеги на побережья испанских колоний. В 1570-е годы развернулась странная, не объявленная ни одной из сторон война на морях.

Так Англия постепенно отвоевывала у Испании авторитет «главной морской державы». А Испания высаживала военные отряды в Ирландии для помощи местным католикам и готовилась к вторжению в саму Англию. Испанцы обладали мощным флотом, и Елизавета направила все средства казны на строительство новых кораблей. Она официально разрешила английским пиратам нападать на испанские корабли, плывущие из Америки с полными трюмами золота. На островах Карибского моря «джентльмены удачи» строили форты, над которыми развевался английский флаг – так закладывались основы великой колониальной империи. С легкой руки любимца Елизаветы Уолтера Рэли в Северной Америке в 1586 году была основана первая английская колония, названная Виргинией в честь королевы-девственницы.

Филипп II в марте 1587-го начал собирать в испанских портах громадную эскадру для похода на Англию. В состав Непобедимой армады входило около 130 кораблей, включая 27 больших галеонов, на борту которых размещалось 30 тысяч солдат и матросов. Англичане не смотрели на сбор испанских сил безучастно – уже через месяц отважный Дрейк устроил налет на Кадисскую бухту и уничтожил десятки кораблей будущей Армады и весь ее провиант. Однако приготовления шли своим чередом, и 12 июля 1588 года крупнейший в европейской истории парусный флот двинулся в путь.

В Англии ходили слухи, что враги собираются уничтожить все взрослое население страны, а младенцев передать на воспитание матерям-католичкам. Но англичане не замерли в ужасе – угроза вторжения, как не раз бывало в истории, вызвала у них мощный патриотический подъем. Во всех графствах собирались отряды ополчения. Добровольцев объединили в армию, которую возглавил граф Лестер. Елизавета лично инспектировала прибрежные форты, воодушевляя их защитников пылкими речами.

Испанцам удивительно не везло с погодой в их экспедиции. Так что собственно до столкновения они дошли, будучи уже существенно ослабленными. Морское Гравелинское сражение (1588 год) между британским и испанским флотами к северу от Кале закончилось поражением Непобедимой Армады. По случаю победы королева велела отчеканить медаль с латинской надписью «Adflavit Deus et dissipati sunt» («Дунул Бог – и они рассеялись»). Победа была омрачена утратой графа Лестера, умершего в сентябре от лихорадки. Королева искренне оплакивала «милого Робина» – на протяжении многих лет они ссорились и мирились, оставаясь при этом близкими людьми.

При дворе, казалось, все шло по-прежнему. Елизавета так же раздавала пощечины служанкам, изобретала новые наряды и кокетничала с молодыми фаворитами, которые расточали ей комплименты. Однако за этим беззаботным фасадом скрывалась напряженная работа по поддержанию в исправности государственного механизма, кряхтящего от перегрузок. Придворные и иностранные послы, которые оставили о ней свои впечатления в мемуарах, видели Елизавету на балах и приемах, но редко допускались в кабинет, где она не менее четырех часов ежедневно трудилась над бумагами. Силы ее убывали, а требующих разрешения вопросов становилось все больше.

Самым вероятным кандидатом в наследники был сын Марии Стюарт, шотландский король Яков VI, и английские лорды принялись обхаживать его так же, как саму Елизавету, когда ей предстояло сменить на троне сестру. Это раздражало королеву, заставляя ее повторять: «Мертва, но еще не погребена». «Я пережила свое время», – говорила она с горечью.

В сентябре 1602 года королеве исполнилось 69 лет – возраст, до которого в то время доживали немногие. Она исхудала и с трудом стояла на ногах, но по привычке бодрилась —< гуляла по Хэмптон-Кортскому парку. Во время рождественских праздников она простудилась и с тех пор уже не вставала: сидела в постели, опершись на подушки, и упорно отказывалась умирать. Доктора сумели остановить развитие болезни, но уже не могли вылечить состарившееся тело. Королева почти ничего не ела и не говорила, общаясь при помощи жестов. 21 марта она уже не могла шевельнуть рукой, и только тогда слуги решились раздеть ее и уложить в постель. Вечером 23 марта она уснула, а утром из ее покоев вышел капеллан Парри со словами «Все кончено».

Даже своей смертью Елизавета «принесла пользу» Англии. С ее уходом на трон взошли шотландские Стюарты, что привело к объединению двух государств. Как водится, легенды о «доброй королеве Бесс» далеки от правды – она могла быть и жестокой, и несправедливой. Верно одно: Елизавета всеми силами заботилась о величии своей страны и по праву стала Великой.