Глава 18
Снова в школу?
Загралову редко снились сны. Особенно в последнее время. До того выматывался, что, засыпая, словно в омут проваливался. Казалось бы, и в этот раз должно быть точно так же, все-таки почти трое суток не спал. А организму наплевать, что ты шестидесятник, мозг обязан отдыхать при любых уникальных возможностях тела и разума.
Но сейчас нечто приснилось. Да еще и какое «нечто»!
Наверное, сыграл роль тот фактор, что, уже расположившись в кровати и намереваясь уложить сигвигатор рядом с собой на тумбочку, Иван принялся вращать устройство, рассматривая оба экрана и тыкая кнопочки.
«Ну и где новые откровения от твоих создателей? – недовольно обращался он к предмету, словно тот живой. – Неужели ни одной плюшки так и не появится с обретением мною нового ранга?»
Предмет, естественно, помалкивал. Новые инструкции не высвечивались. Да и желанные плюшки на голову не падали. Зато усталость ударила по сознанию уже основательно. Обладатель уснул, уронив руку с сигвигатором на одеяло, так и не положив его на тумбочку.
Конечно, если вспоминать, то он и раньше засыпал подобным образом, не выпуская иномирское чудо из ладони. Но ведь тогда он еще не был шестидесятником! И тогда у него еще не было восьми Колец с личной энергией. Сейчас, помимо «нормальных», еще имелись Особое и Странное. А таким арсеналом вряд ли мог похвастаться обычный шестидесятник. Если вообще подходит слово «обычный» к обладателю высшего ранга.
Поэтому и приснилось нечто несуразное, неестественное и величественное одновременно. Причем все просматривалось и ощущалось в деталях, дословно и целостным кинофильмом, а не рваным кошмаром.
Вначале приснился город. Точнее, он показался городом, потому что точка обзора находилась между несколькими пятиэтажными домами. Чуть позже выяснилось, что домов всего четыре, стоят они на опушке величественной дубравы, а с другой стороны – заросшие высоченной травой пологие холмы, уходящие к самому горизонту.
И ни души!
Причем окна чистые, без пыли (а ветерок иногда хорошо так поддувал). Шторы за стеклами – словно специально разные по рисунку и цветовым гаммам. И ни одна не шелохнется. Двери в подъездах широкие, ступенек к ним нет. Вроде бы бетонные дорожки вровень с порогом, разбегаются в разные стороны и замыкаются общим овалом, в котором и стояли дома. Причем даже на первый взгляд каждый этаж казался излишне высоким, как по меркам всего строения, метров пять, а то и шесть.
Что еще намекало на присутствие человека, так это многочисленные цветочные клумбы, находящиеся внутри овала дорожек.
И каких только там цветов не было! Половина из них была совершенно незнакома Загралову и по форме, и по цветовому разнообразию. А общий запах всего этого цветника кружил голову настолько, что впору было потерять сознание. По этому поводу и мысль мелькнула соответствующая: «Хорошо, что сплю, а то самое меньшее – опьянел бы!» То есть понимание имелось, осознание неправильности всего окружающего не удивляло, и оставалось только ждать, когда сон прекратится.
Но он не прекращался. Иван походил по дорожкам, а потом и к ближайшему подъезду устремился. Не в лес же отправляться на поиск грибов да ягод.
На входе – ни тебе звонков, ни домофона, ни почтовых ящиков. А сама дверь в высоту не менее четырех метров. Она легко подалась наружу, стоило лишь потянуть за неожиданно мягкую, словно из поролона, ручку. Внутри – короткий отрезок коридора и площадка, на которую выходило сразу шесть таких же по высоте дверей. На них тоже ни замка, ни глазка, ни номера.
«Похоже, что все квартирки однокомнатные, – решил Загралов, стуча в одну из дверей. – Словно студенческое общежитие… И здесь у них что, полный коммунизм нагрянул?..»
На его стук, пусть и неоднократный, никто не отозвался. Так что, плюнув на порядочность, мол, сон все спишет, Иван толкнул дверь от себя. Та открылась, показывая за собой в густом сумраке нечто, соответствующее мебели с мягкими, овальными формами. Но шагнуть дальше сновидец так и не решился.
Ибо ему навстречу понеслось угрожающее, вроде бы змеиное шипение.
– Извините, ошибся адресом! – ляпнул не задумываясь Загралов, пытаясь закрыть дверь. Она не закрывалась.
А шипение перешло в механический треск, потом в скрежет атмосферных разрядов и, наконец, в хрип, который стал вполне разборчив для русского человека:
– Любое действие должно быть обдумано. Порой ошибка смерти достойна. А тебе надо на самый верх, вторая дверь справа.
Только после этого дверь резко, но совершенно беззвучно захлопнулась. А пятящийся сновидец облегченно выдохнул и поблагодарил невесть кого:
– Спасибо! – потом хмыкнул, насмехаясь над своей реакцией, и двинулся по лестнице со словами: – Наверх так наверх. Хотя… могли бы и лифт нормальный устроить. Или это я сам виноват? Сон-то мой… Или какого-то пьяного великана?..
Ступеньки для нормального человека в самом деле были высоки и неудобны, сантиметров тридцать каждая. Еще на лестнице отсутствовали какие-либо окна, а свет, проникающий через оставленную открытой подъездную дверь, к пятому этажу растворился до полной темени.
Иван чуть постоял, не решаясь выбирать нужную дверь на ощупь. Потом все-таки привык к темноте, или там стало чуточку светлей. Но ничего особенного не рассмотрел, все точно такое же, как на остальных этажах. Поднял руку для стука, да так и замер в сомнениях:
«Может, все-таки ущипнуть себя?.. Смысла нет, мне ведь ничего не угрожает… Тело и мозг спят, отдыхают, а что там творится в глубоком подсознании – так даже интересно будет… Если вспомню потом…»
Но постучать так и не успел, потому что раньше раздался зычный женский окрик, заставивший вздрогнуть:
– Ну и чего замер, будто истукан?! – строгость в этом голосе зашкаливала все пределы настолько, что у Загралова мурашки по спине побежали. А голос после короткой паузы стал еще злее и жестче: – Или поиздеваться надо мною вздумал?! Забыл, что такое дисциплина первых классов?! И думаешь, что на тебя управы не найдется?! Так я найду, к кому обратиться, чтобы тебе укорот сделали!..
«Уф! – мысленно порадовался сновидец, – это, кажется, не мне…»
И попытался опустить руку. Куда там! Опять вздрогнул от нового крика:
– Стучать у себя дома будешь! К своей жене в ванную комнату!.. Входи уже и не нервируй меня!
Иван осторожно толкнул враз распахнувшуюся дверь и все-таки проявил уместную осторожность:
– Прошу прощения… Это вы мне? – Тишина вдруг стала какой-то настороженной и недоуменной. – Мне на первом этаже шипящий голос подсказал, что мне сюда. Но вы тут явно кого-то ругаете… Может, я не вовремя?
Раздался скрип кресла, и из глубины комнаты вышла женщина. Правильнее сказать, ее аналог, никак не соответствующий земным стандартам красоты и женственности. Рост – два пятьдесят, два шестьдесят. Довольно массивная, если не сказать откровенно – толстая. Босая. Из одежды только спортивного покроя трусы. Ну разве что на руках с десяток браслетов да на шее бусы с никак не подходящим по стилю дорогим ожерельем. Длинные, почти до колен, волосы заплетены в две косы, свисающие поверх груди. Ну и личико средней паршивости. Некоторые мужчины про таких красоток говорят емко: «Я столько не выпью!»
Дама слегка выпученными глазами уставилась на гостя, рассматривая его как неведому зверушку. Хотя одет Загралов был в весьма приличный, дорогой костюм, в котором он накануне встречался с союзниками.
Но пришла в себя женщина быстрей:
– Так ты что, вначале на первый этаж сунулся?
– Угу…
– То есть ты хочешь сказать, что здесь впервые?
Иван вспомнил, что все это сон, и попытался пошутить:
– По крайней мере с вами я раньше точно не встречался.
– Опять дерзишь? Или хвастаешься своей безграмотностью и непроходимой тупостью? – великанша сердито нахмурилась.
– Это вы на кого голос повышаете и пытаетесь оскорбить? – продолжал вежливо улыбаться гость.
– Хм! Вот ты какой… Ну ладно, проходи в класс и садись… Будем вместе думать, что с тобой делать…
Она скрылась в глубине комнаты. Скрипнуло кресло под массивным телом. Да и Загралов, хмыкнув себе под нос, вошел в помещение. Прежде чем сесть, осмотрелся. Комната и в самом деле выглядела излишне казенной. Явно не жилая.
«Может, и в самом деле учебная аудитория?»
Два массивных, вроде бы плетенных из бамбука кресла. Между ними стол высотой по грудь. Под стенами несколько этажерок, совершенно пустых. Возле зашторенного окна стоящие уступами, как ступеньки, тумбочки. И два комода, отстоящие от спинок кресел метра на полтора. Больше – ничего.
После приглашающего жеста дамы Иван прошел и уселся в кресло. И чуть не подпрыгнул: сиденье под ним стало трансформироваться под его сравнительно тщедушную фигуру. Уже через десять секунд сидеть стало вполне комфортно. Бамбук оказался весьма мягким и податливым материалом, приятным на ощупь.
А стол вдруг разделился на две половинки, и одна из них, ближняя к гостю, стала опускаться. Потом еще и наклонилась для удобства. Только после этого удалось рассмотреть, что столешница не из дерева, а из какого-то пористого материала, взгляд в котором так и норовил утонуть. Пару раз сморгнув, гость избавился от мерцания в глазах и уставился на великаншу с вежливой улыбкой:
– Значит, это все-таки класс? Школа? И вы меня приняли за нерадивого, опоздавшего ученика?.. Еще бы кто-нибудь подсказал, чему в этой школе учат?
Дама смешно всплеснула руками и вновь возопила гласом оперной певицы:
– Ты не притворяешься?! Ты в самом деле ничего вокруг не видишь?.. И на столе тоже?..
– Ну почему же ничего… Мебель вон… Тумбочки у окна… Стол из пористого материала, кажется, дырочек много и весьма глубоких, – потом перевел взгляд на даму и хмыкнул с подначкой: – Трусики ваши вижу. Спортивные такие… Бегом увлекаетесь?
Реакция на это оказалась более чем дикой. Женщина руками крест-накрест спрятала свою громадную грудь, челюсть у нее отвисла, а губы задрожали:
– Так ты что… видишь меня настоящую?
Это вызвало у Загралова вполне уместный смех:
– А что я должен был увидеть?.. Хе-хе! Свою любимую супругу в неглиже?
– И ты видишь мои бусы?..
– Зеленоватые такие?.. Ну я бы не сказал, что они вам идут.
Сказал и непроизвольно вжался в спинку кресла. Потому что великанша сорвалась со своего места и стремительно покинула помещение. Только порывом ветра ударило да шторы колыхнулись изрядно. Зато дверь вновь не издала ожидаемого сотрясения при захлопывании. Похоже, она тут беззвучная, из невесомого картона.
Ничего не оставалось, как хмыкнуть, встать да и направиться к высокому окну.
– Странная бабенка… И она еще борется за право называться учительницей?.. Хе! – После чего довольно беззаботно раздвинул шторы. И на добрую минуту задержал дыхание. А ладони непроизвольно, но намертво вцепились в плотную ткань штор.
Ни окна, ни стекла, ни даже кусочка стены за шторами не было. Половину всего пространства занимало синее небо. Вторую половину – диковинные горы, мохнатые от обильной растительности, но явно заселенные разумными существами. А под ногами Ивана разверзлась пропасть, дна которой благоразумное сознание и не пыталось рассмотреть.
Тело и привычки соответственно реагировали по-своему. Хотелось вскрикнуть, восстановить дыхание, отпустить впившуюся в ладони вместе с ногтями ткань и отползти в глубину комнаты. Реакции тела в полной мере поддерживало и сознание.
А вот подсознание… Оно, скорее всего, реагировало, как ему и полагалось. Восторг! Ошеломление прекрасным! Желание взлететь! Жажда побывать в этих горах. Стремление ощутить прохладные и упругие потоки встречного ветра, рассмотреть вплотную многочисленные замки, башни и шпили которых местами возвышались над густым лесом.
Не будь Иван обладателем и не знай, что иные, заселенные миры существуют, принял бы увиденную картину за мираж. А так почему-то сразу поверил, что все перед ним реально. До него можно дотянуться. Его можно потрогать. К нему можно слетать.
Тем обиднее было вспомнить, что все это ему снится, все это лишь глюки отдыхающего тела. Но именно отрезвляющее напоминание позволило додуматься до простейшего:
– Раз это мне снится, то я могу прыгнуть и полететь! В самом деле! – Он и не заметил, что произнес это вслух. – Только и надо, что разжать пальцы и шагнуть… А в самый последний момент я проснусь…
И тут за спиной послышалось:
– Эй! Не вздумай шагать!.. Не все так просто… И недаром в классе находится учитель…
С этими словами Загралов был легко подхвачен под мышки и отставлен от пропасти на два шага назад. Потом последовала просьба:
– Штору-то отпусти. Ткань редчайшая, а от твоего пота ее напрочь разъест.
Иван с некоторым смущением выронил скомканную ткань, медленно попятился, а потом и уселся в кресло. Лишь затем присмотрелся к отодвинувшей его от окна. Голос у великанши оставался прежним. Да и рост не изменился. А вот все остальное… Даже сложно было бы описать ее благородное, красивое лицо, стройную, великолепную фигуру или шикарное, скорее всего вечернее, платье. Если попытаться в двух словах, то получалось лишь одно: «Настоящая королева».
И эта королева очень внимательно пыталась отследить реакцию гостя. И вслух уточнила:
– Как я теперь выгляжу?
– О-о! Великолепно! Нет слов… Любые мои комплименты покажутся тусклыми и неубедительными! – Ивану хватило минуты, чтобы прийти в себя и вновь вернуться к бесшабашному настроению: – Будь я великаном вашей расы, не удержался бы от предложения руки и сердца.
Видно было, что даме оценка понравилась, хотя она проворчала, усаживаясь в кресло:
– Куда мне больше-то?.. И без того некоторых мужей редко вижу.
– Даже так? Интересная у вас тут жизнь… Правда, никак не могу понять конкретно – где? И конкретно – у кого?
– Где, где?.. Здесь! – дама мотнула головой в сторону штор, которые оставались приоткрытыми. – И что за вопрос «У кого»? У нас! У восьмидесятников! – Рассмотрев, как глаза ее собеседника расширяются в некоем озарении, она вновь перешла на ворчание: – Вот ходил бы в каждый класс, знал бы все и не задавал глупых вопросов.
На такие упреки отвечать было нечем, разве что бессильно развести руками. Тогда как в голове мелькали разные догадки:
«Сон-то не простой! Не иначе, как навеян оставшимся в руке сигвигатором… Или он тут ни при чем? Какая-то толстая бабка мне могла и сама присниться и про восьмидесятников заговорить. Наверное, пока не проснусь, так и не пойму, что со мной происходит. Значит, сейчас отдаюсь на волю течения и стараюсь получить максимум полезной информации».
Исходя из этого, поинтересовался вслух:
– Сколько же классов я пропустил? – И оказался немало удивлен прозвучавшим ответом:
– Двадцать пять. Мой класс – двадцать шестой. Хотя… если пользоваться твоей терминологией, – учительница смотрела на столешницу перед собой, и в глазницах у нее мелькали странные отсветы, – правильнее называть это уроками. Начиная с приобретения пятьдесят пятого фантома обладатель на третью ночь с часа усиления попадает сюда. Где и получает в течение определенного срока по четыре урока на каждое прибавление. Ага! Есть еще и первый урок, вступительный.
– Но в инструкции об этом ни слова нет!
– Зачем вносить туда, если сигвигатор все равно забрасывает ученика на третью ночь сюда для учебы?
– И всегда забрасывает?
– Всегда! Исключений не было. Именно с пятьдесят пятой ступени обладатель становится крайне опасен для многих миров. И не потому, что он плох характером или в нем скрыты склонности к убийствам и разрушениям. Подобное создание сам сигвигатор уничтожает на границе в пятьдесят четыре фантома. А потому, что силы достаются невероятные, и можно просто нечаянно, по незнанию натворить страшных бед.
Загралов уже понял суть происходящего. Он ведь сразу десяток фантомов создал, за короткое время перешагивая те самые вехи, на которых следовало во сне получать какие-то уроки. После чего прошло примерно чуть более суток (по длительности они могли существенно различаться в разных мирах), и вот он, момент истины: шестидесятник здесь, и его ругают за прогулы. Оставалось только удивляться, почему не трое суток? Похоже, что некие программы вознамерились срочно наверстывать упущенное в программе обучения.
Причем не факт, что не применят и некое наказание, если отыщут в его действиях злостные нарушения миропорядка. Следовало срочно сменить тему, если удастся. Тем более что слово «беда» своевременно напомнило о вящей актуальности для планеты Земля:
– Ну если так, то спешу обратиться к вам, как к более опытным коллегам, за помощью. На моей родной планете грядет катастрофа…
И Загралов скороговоркой перечислил все данные по Тауламп и все те действия, которые были применены безрезультативно против Глыбы.
Мельтешение в зрачках учительницы усилилось. Она пару минут в напряжении молчала, а потом заявила:
– Никаких упоминаний о подобном в наших исторических хрониках не зафиксировано. Но это и неудивительно. Нами исследована и изучена только восьмая часть миров, охваченных нашим реестром. А сколько еще миров не внесено в него…
– Но помочь-то вы чем-то можете?
– Увы! Ничем.
– Как это?! На грани гибели находится цивилизация братьев по разуму, а вам нечего даже подсказать?!
– Начну сразу с «во-вторых»… – шторы вдруг шевельнулись, и дама глянула на них с некоторым опасением. Но продолжила свою речь: – …Мы, в самом деле, ничем не можем помочь вам. Хотя и попытаемся дать некие советы, если придумаем, какие именно. На твоем следующем уроке… Ну и во-первых: сразу видно, что ты не посетил вступительный урок. А на нем вдалбливалось: никогда и ни при каких обстоятельствах обладатель не имеет права вмешиваться в дела иной цивилизации.
– И как же нам быть?!
Великанша точно так же, как недавно Иван, развела руками:
– Понятия не имею! – Шторы шевельнулись вторично, и она забеспокоилась: – К сожалению, время моего урока подходит к концу. А ведь сегодня ты должен обучиться важнейшему умению – левитации в пространстве. И чем с большим желанием ты сейчас шагнешь в пропасть, тем с большей скоростью ты потом сможешь летать. Именно в этом и заключается моя миссия – научить тебя бесстрашию, правильно настроить для первого шага. А мы тут немного заболтались на отвлеченные темы, и время утекло стремительней, чем я осознала. Готов?
Иван прислушался к себе, ощущая, что из глубин души начинает подниматься уснувший страх, подталкиваемый паникой:
– Что, вот так сразу?
– Конечно! Раз ты обладаешь шестьюдесятью одним фантомом, то твое тело уже прошло нужную трансформацию и готово к полету.
– Да?.. А если не готово?.. И, скажем так, я разобьюсь? – Напоминать, что он только сутки назад еще был полусотником, Иван не спешил. Могли и отменить урок вообще.
– Не скрою, довольно странно, что ты пропустил столько классов, – пустилась в рассуждения дама. – И то, что мы никак не можем отыскать в реестре исследованных миров твою планету… Но сигвигатор не ошибается. Да и твой приход именно в это помещение говорит о многом. Здесь, кстати, твое тело завершает нужную трансформацию. Ну и самое главное – погибнуть ты не можешь. Просто перед соприкосновением с поверхностью ты банально проснешься в… где ты там уснул?
– В кровати…
– Именно! Но если погибнешь (якобы) здесь, при данном падении, то всего лишь научишься передвигаться со скоростью пешехода в сорока сантиметрах над поверхностью. Поэтому ничего не бойся. Все условие полета заключается в правильном настрое на действие. Еще раз напомню: не забывай про соотношение «желание равно скорости».
– То есть урок только один? Повторения не будет? – изумился сновидец.
– Молодец, догадливый. И в двадцать седьмом классе тебя встретит уже иной учитель, обучающий или наставляющий по другому предмету.
Дама подошла к шторам и резко их раздвинула. Пространство оттуда хлынуло в небольшую комнатку, превращая ее в нечто жалкое, хрупкое и неверное.
Не оглядываясь, учительница вдохнула горный воздух всей грудью, ее ноздри затрепетали от предстоящего удовольствия. И говорить она начала в пустоту перед собой:
– Я – один из лучших летунов. Но бесплотные крылья кроме меня имеют еще многие восьмидесятники. Эти крылья ничего не дают в полете, кроме внешней красоты, но зато как величественно они смотрятся со стороны и насколько истинной птицей чувствуешь себя в соединении с ними!
После чего она чуть отставила локти от тела, и в пол уперлись клиновидные крылья, очень похожие на ласточкины. Причем они не являлись плотной структурой, а словно были сделаны из легкого тумана и просвечивали.
О чем и сообщил Загралов:
– Они полупрозрачные… – Но заметив, с каким удивлением на него оглянулась великанша, поспешно добавил: – Но все равно они прекрасные!
– Ах да, ты же у нас всевидящий… Что тоже странно и требует особого разбирательства, – пробормотала учительница. Но тут же голос ее стал тверд и зычен: – Становись рядом! Готовься! Как только я шагну, шагай следом и делай, как я. Все остальное тебе подскажут инстинкты, встроенные в тебя сигвигатором. Твоя задача в первом полете – развить эти инстинкты и полученные способности до максимума.
Иван встал рядом и, стараясь, чтобы голос не дал петуха, поинтересовался:
– А как получить такие же крылья, как твои?
– Проще не бывает. Надо обогнать своего учителя. То есть меня.
– Но ты ведь лучшая? Как же я смогу?
– А этого никто не знает. В класс меня или иного летуна забрасывает экстренный телепорт, не очень-то и спрашивая нашего согласия. Нам порой и собраться-то некогда, всего час дается. Можно сказать, что школа подбирает каждому ученику своего учителя в персональном порядке.
Лучшая летунья еще что-то хотела добавить, но пол под их ногами вздрогнул, и она зачастила:
– Пора! После третьего содрогания здание исчезнет. И ты все равно рухнешь вниз. Сам! Сам срывайся в полет!
И в прыжке, словно рыбка, кинулась головой вперед, всего лишь чуть-чуть расставляя крылья.
К этому моменту Загралов подготовился полностью. По крайней мере, морально. Потому что физически непослушные ноги словно окаменели и не давали телу сделать последний шаг. Пришлось крикнуть вслух:
– Я хочу летать! Я хочу быстро летать! Как птица!
После чего не просто шагнул, а устремился головой в пропасть. Даже не отталкиваясь от тающего на глазах бетонного выступа. Скорее всего, исчезновение всей «школы» добавило недостающей уверенности и придало мышцам нужный тонус.
«Ведь я во сне, и мне ничего не страшно!» – возопил он мысленно и всем своим сознанием устремился вслед уменьшающейся внизу точке.
Учительница летела, не оглядываясь, наверняка забыв про ученика и всеми фибрами своей души отдаваясь удовольствию полета. Почти достигнув дна бездонного ущелья, она вышла над ним из пике и с плавным набором высоты устремилась среди уходящих в небо скал. Еще минута полета – и показался открытый створ, за которым раскинулась сказочно великолепная долина. И вот тут лучшей летунье пришлось непроизвольно шарахнуться в сторону. Потому что мимо нее с воплем восторга и немыслимой радости промчался научившийся отменно летать человечек.
– Обогнал! Я ее обогнал! – вопил он, начав полет змейкой. – А-а-а-а! Я могу все!
Вдоль его корпуса протянулись клиновидные крылья, превращая видимую внешность человека в истинную птицу. После чего донесся новый крик:
– Я – истребитель! Я – сверхзвуковой дракон! Я…
Что он дальше кричал, ошеломленная восьмидесятница не расслышала. Только и наблюдала, как ее ученик лихо выделывает высшие фигуры пилотажа.
«Крылья?.. Почему они у него появились сразу? – думала она. – Редчайший случай… И ведь он не нашей расы, почти лилипут… Странный тип… Надо будет в домашнем информатории поискать его след и добраться до его мира… Если тот не погибнет. Хм! Но сам-то тип не погибнет точно! Так что надо проследить за его судьбой… Как бы он чего не натворил…»
