Глава 2. О том, почему мы стареем. Гипотезы и механизмы

В конце концов, что такое день рождения?

Сегодня он тут, а завтра его нет.

Правила жизни Винни-Пуха и Алана Александра Милна

Универсальной теории происходящего с нами нет. До недавнего времени с легкой руки немецкого ученого Августа Вейсмана старение считалось генетически обусловленным, запрограммированным процессом. Затем благодаря многочисленным исследованиям в области генома человека, изучению природы и биологической роли стволовых клеток эта концепция стала пересматриваться.

В какой-то период доминировали концепции износа, истощения внутренних ресурсов. Гипотеза «катастрофы ошибок», свободнорадикальная и другие теории являются уже совсем не финальными сценами «генетической симфонии».

Если раньше процесс старения воспринимался как пассивное накопление ошибок, то в настоящее время намечается переход к представлениям о регуляторных изменениях в организме, влияющих на активность генов, и наоборот.

Истина, как всегда, оказалась где-то посередине. Последние достижения молекулярной генетики подготовили почву для очередной смены парадигмы. В настоящее время намечается переход от понимания старения как пассивного накопления ошибок к представлениям о регуляторных изменениях, влияющих на экспрессию (активность) генов, и наоборот.

Это означает, что генетические особенности вносят вклад в реализацию любого предполагаемого сценария возрастных изменений. Итак, определим возрастные изменения как многопричинный процесс, вызываемый комплексом регуляторных и стохастических факторов и определяемый генетически детерминированной биологической организацией живой системы.

Но все же следует сказать, что большинство геронтологов полагают, что вклад наследственных факторов в ускорение темпов старения не превышает 25 %. Остальная часть приходится на долю нарушений адаптационно-регуляторных механизмов вследствие влияния внешних факторов. В результате ускоряется инволюция основных регуляторных систем: нервной, иммунной и эндокринной.

Но, что удивительно, базовых механизмов, по которым реализуется тот или иной «сценарий», не так уж и много.

Таблица 5

Механизмы, создающие неблагоприятные эффекты

Эти механизмы неизбежно взаимодействуют между собой, влияют друг на друга и взаимопроникают друг в друга.

Но несмотря на столь тесную взаимозависимость, первые два механизма – повреждение и гибель – все же можно отнести к факторам, которые программируют физиологическое старение как неизбежный процесс. А вот последние – к ускоряющим преждевременное старение. К ним относятся состояния (например, оксидативный стресс) и заболевания (сердечно-сосудистые, диабет и т. д.), связанные с возрастом.

Как это ни странно звучит, возрастные изменения начинаются после рождения и становятся инволюционными с 20–25 лет.

Глава 3. О скоротечности времени. Пора или не пора

Если в мире все бессмысленно, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?

Правила жизни Алисы и Льюиса Кэрролла

Возрастные изменения начинаются после рождения и становятся инволюционными с 20–25 лет. Видимо, в России осознание этого происходит гораздо быстрее, чем в европейских странах, где, по статистике, дамы приходят к косметологу для коррекции морщин после 50, а наши, что тоже статистически достоверно, начинают инъецировать ботокс как раз после 25.

Болезни сердечно-сосудистой системы, хронические заболевания легких, нарушения углеводного обмена (метаболический синдром и диабет), энцефалопатия, болезни желудка и кишечника, остеопороз – эти хронические заболевания в той или иной мере инициируют ускоренное старение.

Достижение пика костной массы приходится на 30 лет, после чего происходит ее планомерное снижение до 0,5 % в год у мужчин и до 1 % в год у женщин. Таким образом, к 45–50 годам у большинства людей начинается разрежение ткани трубчатых костей и потеря ими солей кальция, т. е. проявления остеопороза. Возрастная деформация позвонков и истончение межпозвоночных дисков приводят к развитию остеохондрозов и радикулитов. Вспомните походку ваших родителей. Возможно, пора заложить фундамент здоровья ваших детей?

Функциональные возможности сердечно-сосудистой системы с возрастом понижаются. После 35–40 лет в стенках сосудов обнаруживается холестерин, что приводит к развитию атеросклероза – основной и базовой патологии возраста. У мужчин атеросклероз развивается на 10 лет раньше, а инфаркты миокарда встречаются в 4 раза чаще, чем у женщин. Свертываемость крови повышается вследствие ферментных изменений: намного повышается содержание фибриногена и факторов свертывания, что может нарушать стабильность системы свертывания и приводить к развитию тромбофлебитов и тромбозов. Органы дыхания с возрастом также претерпевают некоторые изменения. Становится типичной неадекватно большая реакция на слабые нагрузки и недостаточная мощность для средних и больших нагрузок.

Функциональное развитие пищеварительной системы наибольшего пика достигает к 25 годам и до 40–45 лет остается стабильным. Затем секреторная, кислотообразующая, моторная и всасывательная функции снижаются. В возрасте 25 лет отсутствие свободной соляной кислоты в желудочном соке встречается в 3–4 % случаев, то у 60-летних – уже в 26–28 %. Типично снижение ферментативной активности, например лактазы (снижение переносимости молока). Функции печени изменяются несущественно и во многом зависят от вашего образа жизни. На примере метаболизма алкоголя мы знаем, что ферментативная активность печени имеет свои пределы.

Помимо функциональных систем, существенные изменения претерпевают и регуляторные системы – нервная и эндокринная, необходимые для сохранения постоянства внутренней среды организма.

Центральная нервная система является наиболее устойчивой, интенсивно функционирующей и долгоживущей системой организма. В молодом возрасте головной мозг человека содержит от 14 до 25 миллиардов нейронов. Однако после 30 лет нервная система ежедневно теряет 30–50 тысяч из них. Правда, нервные клетки головного мозга восстанавливаются. Можно полагать, что активность продукции новых нейронов зависит от тренировки мозга. Это чтение, решение задач, но не многочасовой просмотр телевизора.

Большинство желез внутренней секреции созревает довольно рано. Так, гипофиз достигает полного развития уже к 15 годам, и все образуемые им гормоны наиболее активны до 40–45 лет, затем активность большинства из них постепенно снижается. Причем уровень гормонов в крови может и не меняться, но нарушается их суточный биоритм.

Плохая новость: все начинается в 25 лет. Хорошая: несмотря на то, что изменения носят сугубо индивидуальный характер, если следить за своим здоровьем, звоночки о происходящих функциональных изменениях не заметить невозможно.

Надпочечники играют основную роль в общей адаптивной реакции организма, в том числе в обеспечении устойчивости к стрессам и регуляции иммунитета. Максимального развития они достигают к 35–40 годам. В это время наиболее активна функция коркового слоя надпочечников, вырабатывающего, в частности, гормоны стресса – глюкокортикоиды. Если синтез гормонов стресса и давления длительно стабилен при условии бережного к нему отношения, то синтез мужского полового гормона дегидроэпиандростерона снижается резко и слишком рано для полноценной жизни.

С 30–35 лет начинается инволюция поджелудочной железы, особенно эндокринной функции. Развитие недостаточности системы инсулиновой обеспеченности организма приводит к развитию сахарного диабета. Несколько позже (с 50–60 лет) ухудшается и секреторная функция поджелудочной железы, что приводит к уменьшению образования и падению активности ее ферментов.

Функции щитовидной железы остаются высокими примерно до 50 лет, затем развивается умеренная атрофия железистой ткани и снижение уровня основных гормонов. Наступившие сдвиги приводят к уменьшению обмена веществ, что проявляется, в частности, развитием «возрастного» ожирения и падением физической работоспособности.

Максимальная функциональная активность половых желез отмечается в возрасте 20–40 лет, с 45 до 65 лет функции этих желез снижаются, но процессы носят сугубо индивидуальный характер.

Изменения в системе надпочечников, гормонов щитовидной железы, половых гормонов и даже нейромедиаторов большинство эндокринологов связывает с физиологическим, «нормальным» приспособлением организма к изменяющимся с возрастом внутренним условиям.

Возрастное истощение запасов нейромедиаторов в нервных клетках одновременно с повышением содержания глюкокортикоидных гормонов называется гиперадаптозом, т. е. чрезмерной адаптацией. Гиперадаптоз – это побочное явление адаптации организма к многочисленным стрессам.

Климакс (прекращение репродуктивной функции) наиболее выражен у женщин и наблюдается после 45–50 лет, хотя эти изменения носят индивидуальный характер. Физиологическая суть этого процесса состоит в том, что с возрастом повышается порог чувствительности гипоталамуса к эстрогенам и в конечном итоге нарушается овуляторный цикл. У мужчин продукция общего тестостерона снижается с 65–70 лет, но снижение дигидроэпиандростерона (надпочечники) происходит гораздо раньше. Нервные, половые расстройства, склонность к атеросклерозу связывают со снижением пула андрогенов, или мужским климаксом.

Но мы уже знаем, что фенотипические проявления или, в этом случае, изменения гормонального пула есть результат взаимодействия генетических особенностей индивидуума и факторов среды. С позиций prevent-age медицины, если вы не считаете эти состояния нормальными, их можно и нужно корректировать.