Книга: Пейзаж ночного видения
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

– Ты чего под машину лезешь, курица? – грозно выпалил мужской голос. Он звучал глуховато, далеко, и Вадим почему-то сразу понял, что происходит. Лена набрала его номер, но говорить не стала, сунула куда-то телефон – в открытую сумочку, например, сверху пристроила. Он слышал кряхтенье, охи, нетерпеливо рычал двигатель.
– Это я курица? – прозвучал ее срывающийся голос. – Сам ты петух, понял? Куда ты едешь, ослеп?
– Подожди, Гамед, ну-ка прижмись к тротуару, – донесся другой голос. Пассажир, похоже, вышел из машины, хлопнул дверцей. Машина, рыча, немного проехала, встала.
– С вами все в порядке? – спросил мужчина. – Давайте я помогу вам подняться.
– Господи, кажется, целая… Спасибо… – Голос Лены подрагивал. – Ногу подвернула, и синяк на коленке будет… Кажется, все, успела отпрыгнуть… Господи, да что же это было? Здесь вообще-то пешеходный переход… Скажите своему приятелю, что так нельзя…
– Это не приятель, это мой шофер. Я накажу его, не сомневайтесь… – Голос собеседника звучал бархатно, вкрадчиво. – Но вы действительно появились так внезапно на переходе, я тоже вас не видел… Держите вашу сумочку.
– Спасибо, мужчина… Наверное, я сама во всем виновата – несусь всегда как угорелая, по сторонам не смотрю, ничего не вижу… Все, мужчина, будем считать, инцидент исчерпан, у меня нет претензий…
– Вы уверены? Я могу вам заплатить.
– Спасибо, не надо, я хорошо зарабатываю… До свидания… хотя, знаете, лучше не надо нам больше таких свиданий…
Вадим задыхался. Он узнал мужской голос. Люди его профессии обязаны знать, как звучат голоса разыскиваемых террористов. Есть записи, сделанные тайными агентами, есть «официальные» видеообращения. Этот голос принадлежал Нарбуле! Его не спутать с другими! Немного ироничный, елейный, обволакивающий бархатом. По мнению большинства женщин – чертовски сексуальный! Вадима трясло, он не мог сосредоточиться. Что за бред? Почему его Лена оказалась под машиной, в которой ехал Нарбула в сопровождении шофера? Лена в Портабеле. Выходит, и Нарбула никуда не пропал? Почему? Что его тут держит? Вадим опустился на сиденье, судорожно прижимая телефон к уху. Самое страшное случилось. Он подставил свою женщину… Да быть не может, никого он не подставлял, она сама оказалась под машиной Нарбулы! Собиралась пойти в торговый центр… или где она сейчас? Из разговора это, к сожалению, не явствовало. И куда он должен мчаться, чтобы ее спасать?!
Стоп! С запозданием включился голос разума. Разве она хочет, чтобы он мчался ее спасать? Попасть под машину Нарбулы – это не может быть случайностью!
– Женщина, подождите, вы же хромаете! Позвольте вас подвезти? Искупить, так сказать, свою вину? – Нарбула догнал Лену.
– Нет уж, спасибо, – нервно засмеялась она. – Как-то не хочется садиться в машину, которая тебя чуть не убила.
– Тогда позвольте вас проводить? Обопритесь на мою руку. Вам больно?
– О боже… да за что мне сегодня? – Она старательно разыгрывала растерянность и нерешительность. – Хорошо, так и быть, проводите меня пару кварталов, больше не надо. Я иду к пациенту, надо промыть ему протез… Обещала быть в два, опаздываю, вот и побежала…
– Протез? – засмеялся Нарбула. – Зачем их промывать?
– Это глазной протез…
– О, простите, я не силен в медицине… С вами точно все в порядке? Вы такая бледная. – Этот подонок делал все возможное, чтобы выглядеть джентльменом в глазах эффектной женщины. Неужели зацепила? Вадим почувствовал укол ревности. Страх и ревность – ну, день чудесный!
– Я бледная, правда? – бормотала Лена. – Странно, с чего бы это? Конечно, не с того, что меня пять минут назад чуть не сбила машина. Это такие пустяки…
– Простите, – засмеялся Нарбула. – Надеюсь, мне удастся искупить свою вину. И вину этого кретина… Он чуть не наехал на такую впечатлительную и красивую женщину!
Вадим обливался потом, заставлял себя успокоиться. Не надо никуда рвать, он все равно не найдет это место – пусть оно и на соседней улице. Даже если найдет – не имеет он права подвергать Лену дополнительной опасности. Не Нарбула инициатор этой встречи, а его Лена!
Парочка медленно дрейфовала по улице. Телефон лежал в сумочке – где еще? Голоса то затихали, то делались явственнее. «Знаменитый» террорист расточал елей, умело заговаривал зубы. Кто бы мог подумать, что он такой Казанова? Вадим скрипел зубами. А Лена потворствовала устремлениям кавалера – смехом, голосом, какими-то выразительными жестами, понятными мужчинам. Нарбула представился Артуром, Лена – собственным именем. Он – коммерсант, родом из Карачаево-Черкесии, имеет свой бизнес, связанный с торгово-закупочной деятельностью. Он искрометно шутил, расточал комплименты – такая красивая девушка, и одна в этом жарком городе! А здесь такие лихачи, столько опасностей! Она смеялась: одну опасность уже пережила, по теории вероятности другой случиться не должно.
– Другой не будет, обещаю, – поклялся Нарбула. – Пока я рядом, с вами все будет о’кей. Так вы не отдыхающая, Лена?
– Скорее, работающая. Пригласили на лето возглавить глазное отделение местной больницы. Заодно и отдыхаю, когда удается. Живу на съемной квартире. Возможно, перееду сюда жить.
– О, а муж не против?
– Мужа нет, не волнуйтесь. Зато есть взрослый сын.
– У вас – взрослый сын? – манерно изумился Нарбула.
Потом они, кажется, остановились (Лена сказала: «Ну, все, мне в этот переулок»).
– Как ваша нога? – участливо осведомился Нарбула.
– Вашими молитвами. Нет, серьезно, уже почти не болит. А что у вас, кстати, с глазами? Только не обманывайте, Артур, я вашу болезнь насквозь вижу.
– Разные глаза? – засмеялся Нарбула. – Да, я знаю. А если честно, то в последнее время случаются боли.
– Я вижу, – вздохнула Лена. – Рискну предположить, что боли серьезные, возникают внезапно, а раньше их не было. Боли в области глаз, и такие сильные, что, кажется, распирает голову. Я угадала? Только не врите.
– А вы хороший диагност, Лена, – с уважением отозвался Нарбула.
– Просто ваша дистрофия радужной оболочки успешно выливается в глаукому. Я таких пациентов, как вы, перевидала множество. Вы хоть раз посещали соответствующего специалиста?
– К своему стыду, ни разу.
– Это стоило предположить. Вы, очевидно, собираетесь ослепнуть, Артур. Ваши боли в скором времени станут чаще, интенсивнее. Вам нужно срочно лечиться.
– Ну, только при условии, что это будете вы…
– Между прочим, я сейчас не шучу. Если хотите, я выпишу вам направление. Завтра придете в больницу, я вас осмотрю. Знаете, где районная больница? Садовый переулок…
Заманивает! – сообразил Вадим. А ведь ей ничего не стоит принять этого упыря в больнице. Она здесь работала, может быть, остались какие-то связи, люди смогут подыграть…
Вероятно, она действительно полезла в сумочку за направлением. У врачей такое бывает – таскают с собой совершенно ненужные больничные бумажки. И ужас! – задела включенный телефон. Он провалился ниже, отключился! В трубке пошли короткие гудки! Вадим вывалился из машины, забегал вокруг нее в сильном волнении, пугая прохожих. Лена пропала с линии. Он насилу заставил себя успокоиться. Все хорошо, у нее всего лишь случайно отключился телефон. Это нормально. Закончит любезную беседу с махровым убийцей, избавится от него и перезвонит. Нужно лишь немного подождать… Нет, он не мог, зубы выбивали чечетку. Ни разу в жизни он не оказывался в подобной ситуации – потому что никогда не мешал работу с личным!
Она позвонила лишь через пятнадцать минут, когда в воспаленном сознании уже прокручивались самые страшные картины.
– Ты все слышал? – спросила Лена каким-то глухим голосом.
– Да… – выдохнул он. – Вернее, нет… Ты в безопасности?
– Да, я в каком-то садике. Ноги сюда принесли со страху. Твой террорист уехал – я смотрела через ограду. Машина за нами тащилась, он сел в нее, водитель развернулся…
– С тобой точно все в порядке?
– Да… Прости, это была импровизация…
– Пулей в гостиницу! – взревел Вадим.
Он телефонировал уже за рулем, когда рванул с места: Хатынскому – отъезд группы откладывается, все сложно, он потом объяснит! Рудницкому – никто никуда не уезжает, всем сидеть в боевой готовности и ждать указаний! Нарбула в городе! Полковнику Панькову – с «радостной» новостью, что Нарбула никуда и не думал пропадать, он спокойно гуляет по Портабелю и «клеит» чужих женщин!
– Как такое возможно? – спросил, обретя дар речи, куратор.
– Не знаю! – рявкнул Вадим. – Значит, невозможное возможно! Я вам потом перезвоню, Эдуард Романович.
Он бросил машину у края тротуара, побежал в гостиницу. Ворвался в номер, выругался – Лена еще не подошла. Впрочем, долго метаться не пришлось, через пару минут скрипнула входная дверь, она просочилась в номер – бледная, с виноватой улыбкой на губах.
– Это что было, дорогая? – прорычал он. – Мы что себе позволяем?!
– Замечательно! – восхитилась Лена. – Мы знакомы только пять дней, и ты уже на меня кричишь.
Снова распахнулась дверь, в номер заглянула Маринка. Один наушник был в ухе, другой она перетащила на висок. Девочка недоуменно хлопала глазами.
– Папа, ты кричишь на тетю Лену? Что-то случилось? Тетя Лена полюбила другого?
Он подскочил к двери, схватил ребенка за руку, переправил в соседний номер и пригрозил пальцем:
– Сиди и никуда не выходи. Мы просто разговариваем.
Затем снова ворвался к себе, запер дверь, заключил обескураженную Лену в объятия и прошептал:
– Глупенькая, я же люблю тебя, ты знаешь, как я перепугался…
– Любишь? – Она неуверенно, как-то недоверчиво улыбнулась. – Ну, ладно, тогда это все меняет…
Он усадил ее на кровать, сам опустился на колени и начал судорожно ее ощупывать. Вроде целая. Только на коленке под юбкой расплывалась небольшая припухлость – ничего страшного.
– Что случилось, милая? Давай по порядку. Как ты влипла в эту историю? Ты же умная женщина…
– Да, – согласно кивнула она. – Я умная, но не сразу. Сама не могу поверить, что я это сделала… Не ругай меня, хорошо?
– Не буду. – Он погладил ее по коленке. – Понимаю твой порыв. Ты его узнала – мы же рассматривали с тобой его фото… И все же как ты это сделала?
– По порядку, – вздохнула Лена. – Я полежала немного в кровати, приняла душ, пошла в торговый центр присмотреть себе белье. Я даже войти туда не успела! Соседняя дверь – это банк, он оттуда выходил. Высокий, стройный, хорошо одетый. Ты знаешь, он состриг свою окладистую бородку. Собирался надеть темные очки, и пока это не сделал, я его узнала! Реально, Вадим, узнала! По этим самым глазам, которые немного диссонируют. Я опытный офтальмолог, я узнаю людей по глазам. Если однажды увидела, а уж тем более такую выдающуюся личность… Не знаю, как это тебе объяснить…
– Не надо, – перебил он. – Ты его узнала. Дальше.
– Он был с какой-то папочкой. Зашагал на парковку в обход здания. А у меня переклинило в голове, я растерялась… Он же дважды уходил от тебя, а тут совсем рядом… Я не пошла ни в какой магазин, побежала за ним. Звонить тебе? Но он же уедет! Водитель ждал его в машине, сразу поехали. Что мне оставалось делать? Сымпровизировала. Он сворачивал направо, я припустила к переходу – там в эту минуту почти никого не было, разыграла падение под машину, предварительно набрав твой номер… Вроде удалось, коленкой отделалась… У меня и плана не было, как-то экспромтом все получилось…
– Ты сработала как настоящий профессионал, – похвалил Вадим.
– Он клюнул на меня, я старалась. А у самой поджилки тряслись, тошнило от страха… Знаешь, без бороды он выглядит совсем другим человеком…
– Да уж, Нарбула пошел на крайние меры, раньше он никогда ее не сбривал… Выходит, его что-то держит в Портабеле, не может он пока уехать… Интересно, что?
– Подумай, это же твоя работа…
– Либо это важная встреча, либо прибытие некоего груза, которое он должен проконтролировать… Третьего быть не должно. Надеюсь, это не теракт. Мелковат поселок для крупного теракта… Черт… – Вадим нервно забегал по номеру. – Тебе следовало намекнуть, где вы находитесь, задержать его – мы бы примчались… Нет, не то, – покачал он головой. – Подвергать опасности тебя, других людей… Ты все сделала правильно. Он согласился на твое предложение прийти в больницу?
– Нет. Он наплевательски относится к своему здоровью.
– Дьявол… Какая машина? Номер запомнила? Ты же его чуть не прободала…
– Прости, я была очень напугана, не запомнила… Машину – тоже. Большая, серая, «БМВ», кажется…
– Ладно, не бери в голову. Надо было настоять, запугать его болезнью. Ты отключилась, когда разводила его на больницу…
– Значит, ты не слышал самого главного. Поначалу он действительно отказался ехать в глазное отделение. Пригласил меня к себе в особняк, чтобы я посмотрела его глаза. Я возразила – трудновато будет везти к нему в особняк все больничное оборудование…
– Особняк? – озадачился Вадим. – Еще один особняк?
– Он так сказал. Затем пригласил меня в ресторан. Сегодня, в шесть вечера. Ресторан «Портабель», столик на веранде у самого моря – он распорядится, и нас обслужат по первому разряду…
– Ты сошла с ума! – ужаснулся Вадим. – Конечно, нет!
– Предупредил, что, может быть, задержится, я должна сказать, что с Артуром, и меня проводят к столику…
– Лена, даже думать не смей! Я сказал, нет! Я ни за что не подставлю тебя под пули!
– Обещал не приставать, никаких пошлостей, просто польщен пригласить «такую эффектную даму, которая явно пропадает», в ресторан. – Лена хитро прищурилась: – И знаешь, дорогой, меня преследует мысль, что надо идти. А после ресторана он обещал сходить в больницу.
– Лена, нет! Ты не пойдешь! Мы обложим ресторан, а когда он появится, будем брать!
– Но он увидит, что меня нет, почует неладное, прикроется кем-нибудь из посетителей… Вадим, прекращай, ты же понимаешь, что это единственная возможность добраться до него.
Репнин забегал по номеру в душевном смятении. Нельзя, нельзя подставлять под удар близких людей! Любых нельзя, а близких тем более! Но сколько бед террорист еще натворит, гуляя на свободе?!
– Вы даже можете не брать его в ресторане, – добавила Лена. – Возьмете позже. Скажем, перед выходом мне захочется попудрить носик, он останется один… Решайся, Вадим, все можно закончить одним действием. Звони – кому там положено звонить в таких случаях…

 

Он пошел на отъявленный риск – дав себе зарок, что будет находиться с ней рядом. Послеобеденные часы летели, как ракета «СС-20». Солнце уже клонилось к западу, ушло за Крокодилову гору. Блекли дневные краски, бухта Портабеля погружалась в розовато-бледное мерцание. Ресторан с неоригинальным названием «Портабель» находился в самом центре городка – там, где Солнечный переулок с Береговой улицы выходил к парапету. Начинало смеркаться, на набережную высыпали отдыхающие. Ресторан разместился на каменном мысе – главный вход в него был прямо с набережной, на пятачке у входа имелась парковка, несколько киосков, странный памятник-фонтан, изображающий разжиревшего матроса в тельняшке, сидящего в турецкой позе и тупо радующегося жизни. Люди бросали монетки в фонтан. Видимо, конструкция выполняла функцию фонтана Треви в Риме: брось монетку и непременно вернешься. «Портабель» считался самым пафосным заведением курортного местечка. Часть ресторана располагалась в здании, другая часть выходила на террасу с навесом, обставленную по высшему разряду. Здесь можно было есть и наслаждаться прекрасными видами бухты. Сновали вышколенные официанты. Один из столиков, крытых белыми скатертями, выходящий на море, венчала табличка «Заказано». Все остальные столики были заняты. Кормили здесь в основном морепродуктами. Публика собралась чинная – от молодежи до вполне почтенного возраста. Обстановка царила комфортная, переливы джаза сильно не раздражали. Вадим сидел за столиком в углу, ковыряясь вилкой в тарелке с салатом, делал вид, что разговаривает с сидящим напротив капитаном Рудницким. Предшествующие часы пролетели в бестолковой сумятице, он нудно инструктировал Лену – что делать, как себя вести. Самое главное: в любой непонятной ситуации – тупо падать на пол. Натаскивал своих бойцов, распределял задачи. Каждый сверчок должен знать свой шесток! Никаких спецназовских одеяний, только гражданская одежда. Оружие спрятать, но чтобы было. Неизвестно, один ли придет Нарбула (и придет ли вообще). Его люди могут быть рядом, могут смешаться с добропорядочными клиентами. Кто сказал, что по ходу бойни в коттеджном поселке ликвидировали всех?
Салат не лез в горло. Он щелкнул пальцем официанту: пива принеси. Не повредит. В дальнем углу на эстраде появились музыканты, настраивали инструменты. Видимо, ожидалась «живая музыка». Джаз в колонках пока не затихал, но сделался тише. За соседним столиком молодой человек с увесистой цепью на шее что-то вкрадчиво бубнил доверчивой девчонке. Это не мешало ему обсасывать раковины с устрицами. Вадим смотрел на них без всякого одобрения: девчонка была едва ли старше его Маринки. Вошла шумная компания, пристроилась недалеко от входа – только там имелись свободные места.
– Бледный ты что-то, командир, – заметил Рудницкий, открывая поблескивающий котелок, доставленный официантом. Оттуда ароматно пахло истомившимся мясом. Рудницкий чуть отодвинул его от себя – в котелке отражался пустующий столик у него за спиной.
– Станешь тут бледным, – проворчал Вадим. – Сам же понимаешь…
– Ну, да, любовь, – кивнул Рудницкий. – Тем теснее станут ваши узы. А Нарбула, надо же – такой классический злодей, и повелся на русскую женщину, м-да… Может, он не такой уж безнадежный?
– Он добрый, – хмыкнул Вадим. – Просто его заколдовала злая фея.
– Женщина на подходе, – поведала «таблетка» в ухе голосом Капралова. Прапорщик сидел в машине на парковке и осуществлял внешнее наблюдение. Еще двое – Амбарцумян и Балабанюк – притаились в подсобке за шторками и пугали сотрудников заведения своими служебными удостоверениями. Вадим напрягся, украдкой глянул на часы: четыре минуты седьмого. Женщина вошла, и будто ветерок подул. Многие прервали разговоры, поедание пищи, уставились на нее. Она смотрелась великолепно. Длинное платье с зелеными блестками, каблучки, распущенные волосы. Лена красиво дефилировала между столиками, грациозно покачивая бедрами, ни на кого не смотрела. Наверное, половина мужчин в этом зале тоскливо подумали: почему не моя? Помахивая сумочкой, она поднялась на террасу, остановилась у пустого столика. И только сейчас осмотрелась. Мазнула взглядом по Вадиму, не задержалась. Подбежал официант, что-то спросил – она ответила. Он услужливо отодвинул стул, предложил присесть. Лена села, достала из сумки косметичку. Девушка-официантка принесла меню. Лена равнодушно кивнула, покосившись на пухлый «путеводитель». Она казалась совершенно спокойной. Быстро глянула в зеркало, раскрыла меню.
– Командир, он, кажется, подходит… – Голос Капралова дрожал от волнения. – Мужик идет из переулка, он один… не, он в натуре один. Подтянутый, стройный, внешность кавказская, в темных очках, гладко выбрит… Товарищ майор… – вспомнил от волнения про субординацию Капралов. – Это, по ходу, Нарбула… Смотрит по сторонам, сворачивает к ресторану… Встречайте, командир…
Звенели нервы, дрожали поджилки. Рослый мужчина в темных очках – короткая стрижка, выправка почти офицерская – пружинистым шагом поднялся на крыльцо, быстро прошел через первый зал. Вадим следил за каждым его движением. Очки с крупной оправой закрывали пол-лица. Он нес на свидание букет белоснежных роз, завернутых в целлофан. Взгляд профессионала скользил по складкам одежды. Зауженные брюки, облегающая рубашка – оружие спрятать некуда. Кожаная сумочка во второй руке – ремешок обмотан вокруг запястья. Там мог находиться пистолет, но пока расстегнешь молнию… Мужчина поднялся на террасу, подошел к Лене, остановился, учтиво склонил голову и что-то сказал. Она удивленно вскинула глаза, и в них мелькнуло недоумение. Какая непростительная ошибка! Но что еще оставалось делать? Подлетели одновременно – Рудницкий зеркально повторял движения Вадима. Еще и пошутил: «Быстренько объясни товарищу, зачем Нарбула сбрил бороду…» Бросились на мужчину, он услышал топот, резко повернулся – и в следующий миг Вадим сбил его всей своей массой, повалил на пол, стал заламывать руки. Навис Рудницкий, обнажил пистолет и отобрал у мужчины сумочку. В ресторане началась паника. Вскрикнула женщина, кто-то побежал. Пойманный что-то сдавленно хрипел, с носа свалились очки. Защелкнулись наручники на запястьях. Вадим с силой перевернул его на спину.
Это был не Нарбула!
Какого черта?! Он чуть не врезал этому типу промеж бегающих глаз! Мужчина лет сорока, спортивно скроенный, со вкусом одетый, черные волосы с проблесками седины, лицо такое же скуластое, как у Нарбулы, но никакой это, мать его, не Нарбула! Лицо перекосилось от страха, он бормотал с акцентом: «В чем дело? Вы кто такие?» А ведь Лена поняла, что подсунули фальшивку, сразу поняла!
– Ты кто такой? – зашипел он, хватая субъекта за шиворот.
– Я Рустам… Рустам Закиров…
Испуганные посетители наблюдали за возней, но уже никто не срывался с места. Сообразили, что это не теракт. Лена застонала, сжала ладонями виски. Идиоты, все насмарку, в третий раз облажались! Красиво, словно на могилке, были разбросаны белые розы. Подлетали с пистолетами Амбарцумян и Балабанюк, спрашивали, что делать? Вадим вручил их заботам зеленеющего от страха красавчика и схватил за локоть Лену. Нужно уходить, немедленно!
– Граждане, сохраняйте спокойствие! – прокричал он. – Работает спецназ Федеральной службы по борьбе с террором! Операция закончена, можете отдыхать. Нам очень жаль, что доставили вам несколько неприятных минут!
Все понятно, Нарбула их перехитрил. Заподозрил неладное. И наверняка где-то рядом – либо он сам, либо его люди. Спецназ спешно ретировался, Вадим прикрывал Лену. Со стороны могло показаться, что это они – бандиты, одного избили, другую похитили… Капралов уже подгонял машину к входу. Люди загружались. На них удивленно таращилась гуляющая публика. Маразм какой-то…
– Командир, куда едем? – растерянно спросил Капралов.
Хотел бы сам знать, куда?! Люди набились в машину, как сельди в бочку.
– На Абрикосовую. Гостиница «Королевская вилла»… Ты кто такой, Рустам Закиров? Зачем подошел к этой женщине? – Вадим приставил ствол ко лбу потрясенного мужчины. Интуиция четко подсказывала: этот субъект не в теме. Машина уже катила по переулку в сторону Береговой.
– Я ничего не сделал, меня попросили… – бормотал мужчина. – Я местный, у меня дом в Форосе, я не террорист, у меня четыре дочери… Я автозапчасти продаю уже восемь лет, я за Россию голосовал… Паспорт в сумке, могу показать, там регистрация, я гражданин России…
Паспорт действительно имелся – и, к сожалению, очень похожий на подлинный. Желание треснуть субъекта промеж глаз пошло на убыль, но пока сохранялось.
– Что ты делаешь в Портабеле, Рустам Закиров?
– Я по делам сюда приехал, у меня тут второй магазин и… и женщина… – с натугой выдавил тот. – Только не говорите моей жене…
– Да нам плевать, хоть гарем себе заведи! Кто тебя попросил, как ты оказался рядом с этой женщиной?
– Я его не знаю, мужик подошел… Я в фастфуде ужинал у дельфинария, рабочий день закончился, были переговоры… Он подошел, дал очки, букет, попросил зайти в ресторан «Портабель», завести беседу и отдать цветы женщине за вторым столиком… Рассказал, как себя вести, что говорить… Я отказался, он дал мне десять тысяч рублей, сказал, что это его бывшая жена, хочет сделать ей приятное…
– Как выглядел этот парень?
– Это не парень… Ему за сорок, носатый такой, невысокий, с бородой… Он вежливый был, братом называл, говорил про мужскую солидарность…
Забрезжило что-то знакомое. Кто, где, когда? Это точно не Нарбула. Какая разница? У него множество подручных… И в чем виноват этот торговец автозапчастями? Он приказал Капралову остановиться. На всякий случай запомнил адрес в паспорте и, отвернувшись, проворчал: «Уходи, Рустам Закиров, или как там тебя. Вали, пока не передумал – чтобы духу твоего тут не было!» Задержанный сделал круглые глаза, схватил свой новенький паспорт (у всех крымчан паспорта новенькие) и вывалился наружу.
– Обожаем делать ошибки, – уныло прокомментировал Рудницкий.
– Вадим, и что теперь? – обреченно вымолвила Лена. – Сейчас ты скажешь, что нам нельзя появляться в гостинице, что отпуск подошел к концу, что мы все подвергаемся опасности…
– Я даже говорить этого не буду, – покачал головой Репнин, – ты сама все понимаешь. Но не надо делать преждевременные выводы об окончании отпуска. Поживем – увидим. Леха, гони в гостиницу.
Машина рванулась с места, Вадим позвонил Жилину. Своему пятому подчиненному в этот вечер он поручил наиболее ответственное задание – охранять дочь. Невольно вздохнул с облегчением, когда Жилин снял трубку.
– Докладывай, Федор. Марина с тобой? Где вы?
– Она со мной… – В голосе подчиненного сквозила настороженность. – Командир, у тебя такой голос… Мы снова облажались? Ребята целы? С твоей Леной все в порядке?
– Да! Все живы, но нас опять развели! Едем в гостиницу. Происшествий не было?
– Были, командир… Дочурка у тебя такая ворчливая – куда уж моей бывшей жене-брюзге… Она сидела в номере, я курсировал по коридору. Парочка каких-то ребят поднялась по лестнице. Один кавказец, другой непонятно. Угрюмые такие. А я как раз у вашего номера стоял. Они остановились и так посмотрели на меня… Потом решились, пошли дальше. Я пушку вынул. Они давай пятиться обратно. Мог бы их догнать, вырубить, но тогда оголил бы номер. А там еще вторая лестница есть… Кое-как уговорил твою дочурку собраться, взяла какие-то вещи – и по лестнице заднего хода через двор ушли. Сейчас мы у кафе напротив гостиницы, тут много людей… Держу пари, командир, эти кренделя хотели твою дочурку умыкнуть…
– Молодец, Федор, не дал им это сделать, – похвалил Вадим. – Держи оборону, мы сейчас подъедем.
Через минуту в салон забрались невозмутимый Жилин и пышущая гневом Маринка. Протестные настроения этого вечера сквозили даже в одежде ребенка: на голове колтун, губы ярко накрашены, рваные шорты поверх рваных колготок.
– Папахен, что за фигня? – разорялась Маринка. – Я не подписывалась на твои остросюжетные штучки! Куда ты нас с тетей Леной втягиваешь? А это что за люди? Они будут свидетелями на вашей свадьбе? А где пулеметные ленты через плечо?
– Марина, успокойся, они не виноваты, – подняла глаза Лена. – Это я их втянула…
– Замечательно! – всплеснула руками Маринка, развеселив «неулыбчивых» спецназовцев. – Два сапога пара, вы просто созданы друг для друга!
Спецназовцы украдкой улыбались. И как-то даже с уважением стали посматривать на командира. Мол, баба – огонь, дочь – из той же когорты «непримиримых». Меньше всего Вадим хотел знакомить «работу» с «личным», но что еще оставалось делать? Раздражению не было предела. С каждой новой неудачей все труднее становилось держать себя в руках. Капралов намеренно вел машину дальней дорогой, чтобы избавиться от слежки. В итоге сам запутался, и пришлось выбираться какими-то кривыми переулками северо-восточной части городка, который на поверку оказался безбожно растянут. «Хвост» стряхнули, а возможно, и не было «хвоста», но это не повод расслабиться и радоваться. На улице Кавалерийской царила тишь. Загнали машину во двор, осмотрели дом, двор, все обнюхали на наличие растяжек. «Кто за кем охотится?» – недоумевал Вадим. Он выставил посты, загнал своих женщин в дальнюю комнату, где окно оснащалось ставнями, попросил их спокойно посидеть, пока «компетентные товарищи» примут решение, которое бы всех удовлетворило. «Эвакуационные» настроения уже превалировали. Деньги, документы при себе – это главное. Какая-то часть вещей. Остальное можно оставить в гостинице, вещи – наживное, в отличие от жизни и здоровья. Отправить женщин как можно дальше – под конвоем, в Сибирь!
– Не узнаю тебя, Вадим, – удрученно вымолвил в трубку куратор Паньков. – Ты лажаешь, как стажер. Третья неудача, попахивает перебором. Поневоле уверуешь, что Бог троицу любит. Но то, что Нарбула остался в Портабеле, – тема, безусловно, интересная. Что-то его держит. После вашего конфуза в ресторане он, конечно, не уедет. Посмеется и продолжит заниматься своим делом. Избавляйся от женщин, я лично договорюсь с Хатынским, его люди возьмут над ними шефство и увезут в безопасное место. Ты же не собираешься опускать руки?
Нет, теперь он собрался биться до конца. Пусть лбом в глухую стену, пусть лоб расшибет, но своего добьется!
– Вам упорно не везет, майор, – посочувствовал в трубку Хатынский. – Обвинения в некомпетентности я отвергаю, поскольку знаком с вашим послужным списком. Не переживайте, это называется черной полосой. За ней обязательно наступит что-нибудь посветлее. Я прибуду через пару часов, заберу ваших женщин. Далеко не повезу, не волнуйтесь. За холмами Тихой бухты есть поселок Рубин, там дом одного моего сотрудника. Он согласен принять на время… хм, беженцев. Я прикажу своим людям обеспечить в Рубине круглосуточное дежурство. А вам бы советовал хорошенько продумать тактику дальнейших действий.
«Бабий бунт» удалось подавить. Маринка манерно хваталась за голову, горячо сожалела, что поддалась на эту авантюру с Крымом, – а самое главное, она совершенно не понимала, что происходит! Возможно, она и поняла бы, и приняла как должное, но с ней обращаются, как с ребенком, ничего не говорят! Она вынуждена додумывать, и это ужасно!
– Дочь, вы с тетей Леной влипли в мою работу, – терпеливо объяснял Вадим. – Дайте мне возможность все разрулить. Просто пару дней поживете в другом месте. Это хорошее место, оно не похоже на колонию для несовершеннолетних…
– Это кто тут несовершеннолетний? – взвилась дочь.
– Марина, извини, но это ты, – потупилась Лена. – Хорошо, мы не будем бунтовать, Вадим, мы потерпим. – Она устремила на майора просящий взгляд: – Но при условии, что ты не станешь пороть горячку и включишь наконец голову.
– Нас хотят похитить плохие парни? – осенило Маринку, и в глазах заблестели искры прозрения.
– Да, им это чуть не удалось, – подтвердил Вадим. – Закон жанра, дочь. Плохие парни всегда – и в кино, и в книгах – похищают близких хороших парней, чтобы досадить им и заставить отказаться от почти достигнутой цели. Давайте поступим вопреки законам жанра. Вас тайно увезут в безопасное место, и все будет хорошо.
– Про почти достигнутую цель – это ты сильно задвинул, – уважительно заметила Лена.
– Ну, хорошо, не так выразился. – Вадим начинал сердиться. – Согласен, включаем голову. Лена, ты тоже. Еще раз вспомни свою беседу с Нарбулой. Опустим тонкую психологию. Важна любая зацепка, любой намек. О чем вы разговаривали, может быть, кто-то ему звонил…
– Ты слышал, о чем мы разговаривали, – пожала она плечами.
– До того момента, пока у тебя не отключился телефон. Что было потом? Ты уговаривала его прийти в больницу, он склонял тебя к походу в ресторан… Как долго вы еще стояли? Минут пять, десять?
– Да, я ломалась, потом сказала, что подумаю насчет ресторана… – Лена задумалась. – Телефонами мы не обменивались. Он попросил мой номерок, я вежливо отклонила просьбу… Я неплохой психолог, Вадим, могу определенно сказать – в ту минуту он меня ни в чем не подозревал. Мог заподозрить позднее, когда еще раз проиграл ситуацию с моим падением под колеса. Решил подстраховаться – послал впереди себя постороннего человека, отдаленно на него похожего… Подожди… – Она закрыла глаза. Вадим терпеливо помалкивал. – Пока мы стояли, мимо нас проехала белая машина. Он вздрогнул и, мне показалось, испугался. Мимолетно глянул на меня очень странным взглядом. Вроде быстрого наваждения, которое тут же прошло… Потом у него звонил телефон. Он поморщился, не стал отвечать, сбросил… Потом был еще один звонок… – Задумчивые глаза Лены оживленно забегали. – И, похоже, на другую сим-карту. Он извинился, отошел, повернулся спиной. Сначала слушал, потом что-то тихо отвечал. Мне послышалось слово «трезубец» или похожее на него… Потом он проворчал: «Да, они знают это место»… Еще сказал: «Черт вас подери, мы ждали 24-го, а не 25-го…» Он говорил тихо, думал, что я не слышу, но у меня от природы какой-то дико обостренный слух… Он вернулся с улыбкой – мол, прошу прощения, мадам, дела фирмы, снова задерживают отгрузку». И мы опять говорили про больницу и ресторан…
– Белиберда какая-то, – пробормотал Вадим.
Под покровом ночи прибыл невзрачный минивэн. У сопровождающих его людей имелись документы сотрудников Федеральной службы безопасности. Репнин обнимал своих женщин, они дрожали, ежились, не хотели ехать, прилипли к нему, и отрывать пришлось силой. «Темные» личности смущенно отворачивались, растворялись в темноте, он шептал, что ситуация штатная, нужно лишь немножко потерпеть. «Папа, как же ты не понимаешь? – бормотала Маринка. – Это для тебя она штатная, а для нас ни фига не штатная… Мы же боимся за тебя…»
Минивэн растаял в темноте. На душе было скверно, но он почувствовал облегчение. Теперь ничто не мешает и не путается под ногами. Работай, голова, работай… Вадим проверил посты, проинструктировал свое мрачное войско, завалился на панцирную сетку, прикрытую дырявым матрасом. Он мучительно пытался сосредоточиться. Лена проявила удивительное мужество, бросившись под машину Нарбулы. Он должен это оценить – значит, он ей небезразличен. Хорошо, он ей небезразличен, она ему тоже. К этой теме можно вернуться позднее. Она понравилась Нарбуле, но что-то его смутило. Не сразу, позднее – когда обдумал случившееся. Решил проверить свои подозрения. Но во время разговора с Леной о подозрениях речь не шла. Во-первых, что он делал в том банке? Нужно сообщить Хатынскому, какие операции и на чьи имена в тот день проводились. То, что он слышал, когда Лена оставила включенным телефон, пользы не принесло. Что потом? Вздрогнул, когда проехала машина. Нервы напряжены – даже маститые злодеи подвержены страху. Знает, что за ним идет охота, но упорно сидит в Портабеле. Не ответил на звонок – с владельцами мобильных телефонов такое случается. Ответил на другой. Из разговора явствовало, что прибытие груза (или другое событие) переносится с 24 сентября на 25-е. Сегодня было 23-е, значит, завтра все спокойно, можно работать. 25-го – ночью, днем, вечером? Нет подсказок. Фраза «задерживают отгрузку» – это для Лены. Сомнительно, что придет судно с неким секретным грузом и его поставят на причал. Суда обыскивают. Но все равно надо сообщить Панькову, пусть надавит на таможенную и пограничную службы. Не так уж много судов пристает к причалу. Это не шумный порт международного значения. «Они знают это место» – он безмерно рад за НИХ, но он-то не знает! «Трезубец»? Чушь какая. Условное слово? Ослышалась? Трезубец – на украинском гербе, но какая связь?
Он уснул, но через час открыл глаза. Злость ударила в голову. Спишь, майор? Проспишь последнюю возможность исправить ситуацию! Вадим встал, размял кости, снова лег. До полуночи оставалось полтора часа. В соседней комнате кто-то приглушенно разговаривал. На улице мяукнула кошка – кто-то шикнул на нее, кажется, Жилин, обходящий дозором окрестности. Он закрыл глаза, начал настраиваться. Но вместо умных мыслей в голову лезла всякая всячина. Проплывали короткими «видеороликами» приятные эпизоды минувших дней. Утро в обнимку с любимой женщиной. Колыхаются шторки, она стоит в балконном проеме, очерченная бледной оранжевой каймой… Тихая бухта – Маринка с визгом забегает в воду. А потом лежит, надутая, на спине – соленая вода ее держит, а неподалеку двое влюбленных украдкой целуются… Поскрипывает старая туристическая шхуна, доживающая свой век, бубнит в мегафон поддатый экскурсовод. Приятный ветерок, внушительный Карадаг на западе, а рядом берег, на котором скалы вздымаются монументами. Он обнимает Лену, он не может ее не обнимать. На море качка, волны с хищным шипением облизывают каменные островки и причудливые скалы, среди которых возвышается одна – приметная, похожая на гигантскую чурку, расколоть которую до конца у кольщика не хватило сил. Или на щепку, или на вилку штепселя, на трезубец…
Вадим резко сел на кровати, тупо уставился в затянутое мраком пространство. Что это было? В горле пересохло. Какова вероятность, что именно эту скалу обозвал упомянутым словом Нарбула? А как ее называют местные и называют ли вообще? Экскурсовод никак не называл. Ролики завертелись в голове. «Они знают про это место»… Если отвлечься, абстрагироваться. Допустим, прибывает груз или что-то подобное. Это контрабанда. Не важно, что, но крайне важное для Нарбулы и его дела. В порт, понятно, не сунутся. Купили кого-то в береговой охране, чьи катера периодически шныряют вдоль побережья, и знают, куда пристать под покровом темной южной ночи. Гроты, пещеры? Он видел парочку – полости в скалах, в них плескалась вода, сомнительно, что туда заплывет даже весельная лодка. Но что он мог разглядеть со шхуны? Места вблизи цепочки островков, вытянутых в море, не очень посещаемы, основная масса людей крутится восточнее, у Серебряных ворот. Ночью вообще никого нет. По берегу к этому месту не подойти, с горы не спуститься. Доступ только с моря. И эта цепочка островков расположена весьма удачно. Во-первых, прикрывают с запада, во-вторых, там можно спрятаться, посадить наблюдателя – пловца с ластами…
Если он правильно понял, сегодня и завтра все будет тихо. Надо обследовать это место – тайно, не вызывая подозрений…
Репнин поднимался, как оживший мертвец из могилы, еще не зная, что будет делать. Но он не мог больше терпеть, откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Нет, он не будет пороть горячку, на этот раз все сделает правильно. Тем более что шанс «прямого попадания» невелик. Он застегнул джинсы, рубашку, зашнуровал кроссовки, поколебался пару мгновений – брать ли оружие. Решил не брать, для оружия нужна отдельная сумка. Это просто ознакомительная прогулка. В смежной комнате горела тусклая лампочка. За столом, потягивая колу из маленьких бутылочек, сидели Балабанюк с Капраловым и с кислыми минами резались в карты. Вадим неприязненно покосился на игроков, протопал к выходу. Оба отложили игру, с любопытством воззрились на него. Он поколебался на пороге, прежде чем выйти на веранду. Эти двое тоже молчали.
– Дар речи пропал, командир? – спросил наконец Капралов.
– Лишь бы дар мата остался, – усмехнулся Балабанюк. – До ветру, командир?
– Отлучусь на несколько часов, – поколебавшись, сказал Вадим. – Мне не звонить без необходимости. Если понадобитесь, сам позвоню. Беру машину – закройте за мной ворота.
– Ты куда? – удивился Балабанюк.
– Работать, – огрызнулся Вадим. – Не к женщинам, не волнуйтесь.
– Да мы не волнуемся, – пожал плечами Капралов.
– Давай, командир, – как-то неуверенно пробормотал Балабанюк. – Работа украшает мужчину. Темнишь ты что-то. Ничего не хочешь сказать?
– Не хочу, – качнул головой Репнин, – чтоб не сглазить. Надо проверить одну версию. К утру не появлюсь – тогда начинайте волноваться.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9