Книга: Пейзаж ночного видения
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

К часу ночи на побережье Крыма пал густой туман. Именно в эту ночь, не раньше, не позже. Стих ветер, установился полный штиль. Луну закрыла плотная облачность. Из мрака вырастали береговые скалы, прорисовывался силуэт расколотого пополам Трезубца. По спокойной воде стелились завихрения тумана. Ближе к берегу он уплотнялся, превращался в непроницаемую субстанцию, обволакивал каменные островки, подножия сползающих в воду монолитов.
Вадим оторвался от выступа, подплыл ближе, забрался под массивную «крышу» грота. Теперь с террасы, на которой периодически возникали люди, его не было видно, а вот морские же окрестности пресловутой «тропы контрабандистов» были как на ладони. Он вытянул руку, посмотрел на часы: половина второго ночи, 25 сентября 2015 года. Черный прорезиненный костюм аквалангиста отчасти грел. Это был укороченный вариант, другой разновидности в хозяйстве Хатынского не нашлось. Штаны обрезаны до колен, рукава – по локоть. На ногах резиновая обувь, подходящая и для воды, и для суши. За спиной в герметичном пакете – «АКС», несколько снаряженных магазинов, перетянутых изолентой, чтобы не гремели.
Он высунулся из грота. Туман, словно дым, покрывал подножия сползающих в море скал. На уступе колыхалась человеческая фигура. Она иногда возникала, иногда пропадала в гроте. Наблюдатель что-то высматривал в море. В такие минуты спецназовцы прекращали переговоры, старались поменьше шевелиться. На другой стороне террасы затаился Балабанюк в аналогичном снаряжении, иногда кряхтел в переговорное устройство: мол, были ночки и комфортнее, но ради службы Отчизне он согласен на все, лишь бы эта маета не продолжалась слишком долго. С одной стороны, хорошо, что еще сентябрь (в ноябре они бы точно околели), но, с другой стороны, почему, черт возьми, сейчас не июль! Капралов затаился чуть дальше – у основания островной гряды, вдающейся в море. Пловцом он был неплохим, в случае необходимости мог добраться до грота за полторы минуты. Несколько часов назад, когда еще только начинались сумерки, он аккуратно обследовал «архипелаг», не выявив на нем признаков наблюдателей из вражеского войска. И в последующие часы никто не появился – видимо, с боевыми пловцами у Нарбулы было туго.
Наблюдатель сделал шаг назад и растворился в гроте. Вадим заплыл обратно под низкий свод, вскарабкался на узкий каменный козырек, чтобы не мокнуть, и связался со своими:
– Как дела, мужики?
– Хорошо, командир, – вздохнул Балабанюк, – но не безнадежно. Я превращаюсь в темную, размазанную по камню материю. Холодно, страшно, неудобно – активно уцениваю завышенную самооценку. О, не подумай, что я жалуюсь. Просто достигаю запредельного уровня самоиронии. Это я у Амбарцумяна набрался.
– Леха?
– А че Леха? – проворчал Капралов. – Вы там хоть шевелитесь, позиции меняете, можете из воды вылезти, а у меня полная засада… Но я тоже не жалуюсь. Мне вообще до этой самой дверцы…
– Надо терпеть, парни.
– Командир, скажи что-нибудь хорошее, – жалобно попросил Балабанюк.
– Вы – лучшие, – ухмыльнулся Вадим и отключился.
Прошедший день был напоен какой-то нездоровой суетой. Он завалился на Кавалерийскую лишь под утро – замерзший, с вытаращенными глазами. Но паспорт и телефон вернул, а также машину. Горстями глотал какие-то таблетки – только бы не заболеть! На него смотрели с ужасом, но к последним новостям отнеслись благосклонно. Приятно, когда командир за всю свою группу делает половину работы. Поспал несколько часов – вскочил в жутком виде, с раскалывающейся головой. Рычал на своих обленившихся бойцов, обещал всех уволить к чертовой матери – без права поступления на службу в лучшие подразделения Российской армии!
– Все понятно, – удрученно кивнул Амбарцумян, – не с той ноги встал.
– Уроним, чтобы встал с правильной? – предложил Капралов.
– Держи, командир! – Рудницкий сунул Вадиму зеркало. – Зеркало для героя, так сказать. Хорошенько посмотри на себя и убери все это. Кто же виноват, что ты на дело ночью отправился один? Мы бы охотно тебе помогли. Но ты же такой индивидуалист – все сам…
Из зеркала на мир смотрело что-то мрачное, непотребное. Он выпустил пар, успокоился, нашел в себе силы отнестись к отражению с юмором. Капралов уже услужливо подносил стакан с чаем, Жилин тащил вазочки с печенюшками и медом, который неизвестно где добыли. После чая он выпил кофе – ароматный, терпкий, до позеленения крепкий. Подчиненные подобострастно заглядывали ему в глаза и даже выстроились в шеренгу, чтобы поприветствовать своего откушавшего командира.
– Позвольте доложить, товарищ майор? – важно надувая щеки, сказал Рудницкий. – За время вашего отсутствия на вверенной нам базе особых происшествий не случилось. Группа полна сил и по-прежнему готова за вами хоть в огонь, хоть в воду.
– Замечательно! – ощерился Вадим. – В воду вы сегодня точно пойдете. Что значит, «особых» происшествий не случилось? Было что-то «не особое»?
– За спиной у тебя, – смущенно сказал Жилин. – Отряда нашего прибыло.
Вадим резко повернулся. В дверном проеме, ведущем на кухню, стоял ободранный котенок с симпатичной мордашкой и сладко зевал. Не совсем уже кроха, но еще и не кот.
– Что это? – вздохнул он, чувствуя, как в животе образуется пузырь смеха.
– А ты как думаешь? – озадачился Амбарцумян. – Вообще-то это котенок, хотя и гадит, как настоящий зажравшийся кот. Поздно вечером нам это счастье привалило. Поначалу думали, что это ты вернулся. За ним две собаки гнались, на крыльце устроили гладиаторские состязания. Этот парень на них бросался, как лев. Но порвали бы, кабы не наши добрые сердца. Отняли у псов засранца, пригрели. Все ночь ревел, как газонокосилка, пока не догадались покормить. Теперь гадаем, как его назвать. Спартак – пафосно, Гастелло – как-то неласково…
– Ладно, ставьте на довольствие, – разрешил Вадим.
Он пришел в норму лишь после того, как позвонил своим женщинам. Они находились в безопасности, но настроение переживали явно не отпускное.
– Рада, что с тобой все в порядке, – облегченно вздохнула Лена. – Мы тоже неплохо себя чувствуем, здесь много зелени, какие-то люди с оружием… Кстати, Вадим, в следующий раз захочешь меня рассмешить – расскажи о своих планах на отпуск.
– Я все понимаю, милая, – натянуто засмеялся он. – Клянусь, что это в первый и последний раз.
– Есть надежда, что вы когда-нибудь закончите? – осторожно спросила она.
– Есть. Есть надежда, что грядущей ночью все закончится.
– Пап, ну, что за дела? – вырвала трубку Маринка. – Это не отдых, а постоянная трясучка, что с тобой что-то случится! Уже несколько дней…
– Успокойся, бесценная моя, – смущенно кашлянул Вадим, – это просто дежавю…
– Какое, на фиг, дежавю! – взвыла Маринка. – Одна и та же фигня постоянно!
– И прекращай мне этот Майдан! – отрезал он. – Скоро все закончится, обещаю.
Теперь Репнин был в тонусе. Недолгие переговоры с куратором Паньковым, с майором Хатынским, которому он предъявил очередной список необходимых вещей.
– Удивляюсь вам, майор, – заметил Хатынский. – Неудачи вас не останавливают, вы продолжаете упорствовать. Скажите, я похож на начальника материального склада? Хорошо, я позвоню товарищам, посмотрим, что можно решить.
– Снова Нарбула? – удивился куратор Паньков. – Ты восхищаешь меня, Вадим! Вы оба не можете успокоиться. Это какая по счету попытка? Четвертая?
– Но попытаться надо, товарищ полковник?
– Пытайся, разрешаю, – смилостивился куратор. – Но на всякий случай верить в успех не буду, не обижайся. Впрочем, в церковь зайду, свечку поставлю. И, как обычно, Вадим, – если что-то надо, не стесняйся, звони.
Можно подумать, он когда-то стеснялся! В успех уже не верил никто. В ответ рождалась здоровая рабочая злость.
В районе обеда группа спецназа майора Репнина растворилась в пространстве. Каждый выучил свою роль. Встреча с очередными посланниками от Хатынского состоялась за пределами городской черты на обочине дороги. Там Вадиму и передали все необходимое снаряжение. Он вытребовал карту местности, данные старой геологической аэрофотосъемки (вряд ли за эти годы в горном массиве что-то изменилось). Без труда нашел то место, куда его выдавил подземный ход, нашел каменную гору, с одной стороны упертую в море, а с другой выводящую на «тропу контрабандистов». Нашел дорожку, по которой бежал ночью в Портабель.
– Трое будут вот здесь, – ткнул Вадим пальцем в точку, отстоящую на тридцать метров от выхода из норы. – Это возвышенность с кустарником. Позиция выгодная, мимо нее никто не пройдет. Нужно подумать, как туда попасть, чтобы остаться незамеченными. Вариант завиральный – оружие разложить по сумкам и примкнуть к экскурсии на Крокодилову гору, которые проводятся дважды в день. Незаметно отколоться и спуститься в ущелье вот этим несложным маршрутом, – обрисовал он дугу. – При этом усердно «косить» под заблудившихся туристов – мы не знаем, контролируют ли преступники в дневное время свою тропу…
– Командир, я слышу шум мотора, на подходе судно… – глухо сообщил в переговорник Капралов. И мигом оборвались воспоминания, мечты о счастливой жизни в окружении любимых людей. Начинается, чтоб его! Репнин скатился с карниза в воду, выплыл из грота, плавно разводя руками. От террасы его прикрывал большой зазубренный камень. У входа в грот никого не было. Лично он пока ничего не слышал, но Капралову виднее – он находился ближе к источнику шума.
– Видишь грот слева от Трезубца? – спросил Вадим. – Я в нем. Плыви сюда. Вдоль гряды, потом краем берега, иначе заметят.
– Это долго, – возразил Капралов. – Иду по гипотенузе, под водой. Не бойся, командир, легкие в норме…
Времени действительно оставалось немного. Из белесого тумана доносилось глухое урчание. Небольшое судно шло из открытого моря. Двигатель работал ровно, плавно. Вадим подплыл к камню, вскарабкался на него. Урчание приближалось, рулевой медленно прорывался сквозь завесу тумана. Этот туман злоумышленникам был сегодня как нельзя на руку.
Мучительно тянулись минуты. Первая, вторая… С легким всплеском из воды вылупилась круглая, как шар, голова, отфыркалась, повертелась.
– Я правильно попал?
– Ты почти снайпер, – похвалил Вадим. – Заплывай за камень, сейчас пожалуют гости…
Последние уже были тут как тут. Из тумана что-то вырастало, обрастало формой, объемом. С каждой секундой оно делалось отчетливее, резче и вскоре превратилось в компактное судно – нечто среднее между катером и миниатюрной яхтой. Имелась мачта, но парус был сложен. Полукруглая надстройка занимала центральную часть верхней палубы, оставляя пустое место на носу и корме.
Заглох мотор, дальше судно шло по инерции. Как и вчерашний катер береговой охраны, оно приблизилось к горе правым бортом. Заскрипели кранцы. И снова члены экипажа не стали швартоваться. Из надстройки выходили люди, неся тяжелые сумки – кто на плечах, кто в руке. Люди перешагивали на каменный уступ – автоматчики из местной «гвардии» помогали им сохранять равновесие – и спешили исчезнуть в гроте. Вадим насчитал четверых. Все в длинных плащах, с капюшонами на головах – словно монахи или члены какого-то тайного ордена… Тут же заработал двигатель, судно резко отошло от импровизированного причала, развернулось – и стремительно растаяло в тумане. Все произошло очень быстро. На уступе остались только автоматчики. Но и они не задержались, обменялись парой фраз, обильно перемежая слова матерками и «феней», по одному растворились в гроте.
– Балабанюк, вперед! – распорядился Вадим.
Они с Капраловым поплыли, прижимаясь к скале. Сбоку имелась неплохая «приступочка» – расколовшийся пополам валун. Выползали из воды одновременно, подтягиваясь на руках. Скорчились под террасой, извлекая оружие из гидростойких пакетов. И в этот момент этим кадрам приспичило обратно на свежий воздух! Хорошо хоть предупредили о своем возвращении грудным кашлем. Покурить, видимо, забыли. Широко зевая, они приблизились к краю террасы, закинули автоматы за плечи.
– Давай, Калач, угощай, твоя очередь. Мои все равно кончились.
Охранник шуршал пачкой. В это время у них за спинами выросла фигура в черном водолазном костюме. Балабанюк не стал дожидаться, пока они накурятся, – устал томиться бездельем! Он схватил охранника за горло, ударил ножом под лопатку. Тот задергался, выплеснул, словно кит, кровавый фонтан. Возможно, Вова справился бы и со вторым, но двое других «пловцов» уже перепрыгивали через камни. Тот в панике сбросил с плеча автомат, успел что-то тявкнуть, но удар кулаком в живот согнул пополам, а потом вышли из зацепления шейные позвонки от резкого поворота головы. Она безвольно повисла, и мертвое тело кулем свалилось на камни. Балабанюк с фонарем уже влетал в пещеру – нет ли третьего? Шепотом известил: чисто! Мертвецов затащили внутрь, прибрав автоматы и магазины к ним – забросили за спины. Включили фонари, прислушались. Вадим двинулся первым – эту дорогу, петляющую между свисающих сталактитов, он уже знал.
Люди с яхты шли впереди, особо не таились. Кто-то ворчал, кряхтел, выражался на непонятном языке. Иногда постукивал металл – видимо, у них имелось оружие. С грузом они не могли передвигаться быстро, еле тащились. Спецназ наступал им на пятки. Люди перебегали прямые участки, замирали у поворотов, выключая фонари. Вадим колебался. Ничто не мешало подвергнуть эту публику внезапной атаке, ликвидировать, отключить, но, честно говоря, до них ему не было никакого дела. Волновал лишь один фигурант – Нарбула. Предполагалось, что он должен встречать гостей на выходе из подземного хода. Какой смысл толкаться тут всей толпой? Не заблудятся. Если Нарбула снаружи, значит, вторая половина группы спецназа должна находиться поблизости от него. Но никаких сигналов от Рудницкого не поступало. Да и не могло поступить! В воде пользоваться телефонами невозможно, переговорники такую даль не возьмут. Если их засекли, были бы выстрелы. Но выстрелов не было – хотя и не факт, что местная акустика позволит их услышать. Если Нарбула привел с собой большую группу бойцов, то им вдвойне придется тяжко…
Группа незнакомцев вгрызалась в каменный массив. Они шоркали ногами, вполголоса переговаривались. Гулкое эхо отражалось от стен. Иногда Вадиму приходилось выключать фонарь, чтобы догнать их. Он боялся, что они заметят прыгающий по стенам свет. И вновь ему казалось, что происходит что-то незапланированное. Правильно ли он поступает? А если бы поступил не так… Он устал уже об этом думать! Нет в этом деле заведомо правильных решений! Эти люди, что тащились перед ним, как сонные мухи, обязаны были вывести на Нарбулу! Коридор заканчивался, уставшие люди поднимались вверх, волоча свои сумки. Вадим перебежал до угла, присел на корточки и осторожно высунулся. Он видел, как тащился замыкающий – грузно переставлял ноги, пошатывался, перебрасывал сумку с одного плеча на другое. Люди отдувались – путь наверх был не самым приятным занятием. Вадим размышлял, включал память. Что там за выходом? Метров двадцать – относительно пологий подъем, заваленный обломками известковых пород. Когда поднимешься, впереди холм с кустарником, где, по идее, должны сидеть товарищи…
Гости полуострова выбирались наружу, перебрасываясь ворчливыми репликами. Мать честная, снова подъем! Они рассыпались по склону, поднимались какой-то ломаной шеренгой. Бойцы спецназа выскальзывали за ними, рассыпались, залегали за камнями. Вадим перебежал вперед. Капралов с Балабанюком тоже проскользнули и залегли. Гостей полуострова и «сопровождающих» ожидала тишина. Никто не спускался им навстречу…
Балабанюк, мать его! Слон в посудной лавке! Чиркнул камень под ногами, оступился, упал на колено – и все услышали! Все, кто шел впереди, резко обернулись, встревоженно загудели. Двое выхватили пистолеты. У одного свалился капюшон с головы, образовался круглый череп, выбритый подбородок и пышные усы.
– Бросить оружие! – грозно прокричал Вадим. – Спецназ Российской Федерации! Вы окружены!
Для прибывших это было громом среди ясного неба. Кто-то истошно закричал. Загремели пистолетные выстрелы! Охнул Капралов, перекатился, едва не угодив под раздачу. Отпрянул Вадим – пуля чиркнула под рукой, выбив искру из камня. Кретины, сами напросились!
– Огонь! – закричал он.
Шквал огня разметал по склону всех четверых. Кто-то хрипел, давился кровью. Кто-то катился вниз по склону, замер, раскинув руки. Сумка, которая была у него в руке, катилась вместе с телом, врезалась в острый камень. Он пропорол ее, высыпались несколько целлофановых пакетов с белым порошком. «Героин, – машинально отметил Вадим, – видимо, афганский». Но дело не в героине. Наркотик – попутный груз. Хотя и выгодный, надо признаться, груз. Если во всех сумках первосортный афганский «герыч», то тут не на один, не на два и даже не на три миллиона долларов!
Он пополз вперед, осветил перекошенное лицо мертвеца. Вроде турок, странно. Подался вперед и невольно споткнулся взглядом об очередное тело. Тоже мужчина средних лет, небритый, усы с проседью… Откуда я его знаю? – мелькнула мысль.
И сразу понял. Фото в мобильном телефоне, присланное позавчера полковником Паньковым. Родной брат Ильяса Джанхотова (Нарбулы) – Саиб Джанхотов. Мутная фигура, на два года старше Нарбулы, вроде коммерсант, специализирующийся на незаконных поставках нефти из Сирии, а значит, по модулю пособник террористов… Добро пожаловать в Крым, называется! Что он делает тут – родной брат Нарбулы? Вадим невольно притормозил, еще раз всмотрелся. Сомнений быть не могло, то же лицо. Одна из причин, почему Нарбула задержался в Портабеле? Братишку надо было встретить?
И снова он пропустил что-то важное. Что происходит с майором спецназа? Влюбился, и теперь вся работа из рук валится? Тугая автоматная очередь пропорола воздух. Вадим покатился обратно по склону, приметив боковым зрением, как заметались его бойцы, ища укрытия. Ожил склон – подбежали несколько человек, залегли. Тоже опоздали, но они находились в выгодном положении.
– Назад! – сдавленно выкрикнул он. – В грот!
Но пули уже вовсю сыпались в их сторону! Двое или трое автоматчиков засели на скале над головой и поливали огнем. «Почему я еще жив?» – недоуменно думал Вадим, катясь дальше. Вокруг творился какой-то ад. Пули крошили камни, выбивали искры. Кто-то смеялся громким дьявольским смехом. Он видел, как Балабанюк кузнечиком прыгает к входу в пещеру. Катался на спине Капралов, выбивая в небо рваные очереди. Товарищи в отчаянии что-то кричали. Засада, мать ее, спасайся кто может! Но он по-прежнему был жив, и товарищи были живы. Видимо, неспроста, никто не мешал автоматчикам покрошить их в мелкую капусту. Но когда они все втроем бросились к пещере, пули стали взрываться фонтанами под ногами и град свинца ударил по каменным косякам. Спецназовцы отпрянули. Что-то покатилось по камням, оглушительно хлопнуло, яркая вспышка полоснула по глазам. Светошумовая граната! Сознание сдвинулось, хоровод ослепительных чертей завертелся перед глазами. Вадим упал на колени. Сверху уже кто-то катился, улюлюкал. Он завертел головой, вытрясая дурь. Поздно – его со всей силой шарахнули прикладом по затылку! Сознание полетело, вращаясь, как футбольный мяч. Последняя мысль, относительно связная: ни хрена себе, сходил на Нарбулу…
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11