Книга: Персональный апокалипсис
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

150, 150, 150 – кровь пульсировала в висках, выстукивая озвученную доктором цифру. Сто пятьдесят тысяч долларов потребуется на лечение Тины. Крайтон ускорил шаг и теперь бежал гораздо быстрее своего обычного темпа. Воздуха не хватало; он принялся дышать ртом, жадно глотая ледяные порывы ветра.
Обследование подтвердило острый лемфобластный лейкоз. Рак крови.
«Лечение нужно начинать незамедлительно, поскольку опухолевые клетки быстро растут и поражают здоровые ткани, возможен рецидив, – объяснял доктор. – Пока лейкемия не перешла в агрессивную форму, поэтому операция по трансплантации костного мозга или стволовых клеток не понадобится. В вашем случае основным методом лечения является химиотерапия. Я рекомендую немедленную госпитализацию. В целях профилактики инфекционных осложнений ребенка поместят в отдельный бокс с максимальной стерильностью. Для девочки подберут индивидуальную дозировку вводимых препаратов с целью уничтожения раковых клеток и сохранения здоровых, полноценных элементов мозга. Первый месяц ребенок должен постоянно находиться под присмотром врачей, поскольку есть большой риск появления новых очагов инфекции, возможность кровотечения, ухудшения состояния после ударной дозы препаратов. Процесс лечения лейкоза сложный, но при соблюдении всех необходимых условий успех можно гарантировать. На первых этапах лечение будет проходить наиболее интенсивно, пока не приведет к ремиссии. Важно уничтожить оставшиеся патологические клетки, чтобы терапия стала еще более устойчивой. Затем начнется поддерживающий курс, который занимает обычно от полутора до трех лет».
Томас несся по темной улице, не разбирая дороги. В правом боку нестерпимо кололо, но физическая боль была ничем по сравнению с губительной, сокрушающей душевной агонией, которую он сейчас переживал.
«Почему это случилось с моей семьей?»
Он едва не сбил одинокого бомжа, ковырявшего палкой содержимое мусорного контейнера. Тот отскочил и что-то прокричал вслед, тряся немытым кулаком.
«Почему?»
Два пса, вынырнувшие из подворотни, заливисто залаяли. Один попытался укусить Томаса за штанину, но он замахнулся на него с такой злостью, что оба пса поджали хвост и поспешили пуститься наутек.
«Это что, наказание за ошибки? Люди совершают по-настоящему чудовищные поступки и живут припеваючи. Почему именно я? Что такого чудовищного я сотворил? Почему страдает именно мой ребенок?»
Крайтон споткнулся о рытвину и полетел лицом вперед, приземляясь на руки. Ладони нырнули в грязную кашу подтаявшего снега, правую лодыжку прострелила острая вспышка. Томас замер в упоре лежа, оттолкнулся, поднялся на ноги и едва снова не упал, не удержав равновесия. Наступать на правую ногу было больно, вероятно, он потянул связки, когда споткнулся.
Он осторожно перенес вес на пострадавшую стопу и сделал шаг. Боль выстрелила от пятки к голени; он выматерился и похромал к дому, стискивая зубы, чтобы не закричать от злости.
Сегодня утром Тину положили в стационар; Томас пообещал лечащему врачу, что задержек с оплатой не будет.
Он поднялся по лестнице, цепляясь за перила, и буквально ввалился в квартиру.
– Господи, что с тобой? – появившаяся в дверном проеме Мэдди кинулась к мужу. – Ты хромаешь!
– Все в порядке, легкое растяжение, – он тяжело опустился на тумбу для обуви и потянулся к кроссовкам, снял их. Лодыжка припухла, но не очень сильно.
Он собирался попросить жену принести лед, но услышал приглушенные всхлипывания. Мэдди стояла, зажав рот двумя руками, и беззвучно рыдала.
– Ты чего, родная? – Он вскочил на ноги, невольно скривившись от боли, взял ее за плечи и легонько тряхнул. – Ты чего расстроилась? Это же ерунда, быстро заживет!
– Томми, – Мэдди судорожно вдохнула, будто ей не хватало воздуха. – Ты решил, если искалечишь себя, то тебе полегчает? А обо мне ты подумал? Обо мне, Томми! Мало того, что дочь, так еще и ты!
Лицо Томаса исказило страдание:
– Я кретин! Прости меня! Нужно было проветриться, поставить мозги на место. Я буду аккуратнее!
Он взял безвольную руку жены и поднес к губам. Ее карие глаза – всегда яркие, блестящие – будто выцвели в одно мгновение. В них плескалось такое глухое отчаяние, что у Томаса сжалось сердце.
– Мы виноваты, – Мэдди пыталась не плакать, но слезы сами текли по щекам. – Мы должны были заметить раньше!
– Ты же слышала, что говорил доктор: нередко болезнь годами проходит бессимптомно… – Крайтон запнулся, перехватив ее взгляд. – Ты права. Мы должны были заметить раньше. И я себя за это никогда не прощу.
Они помолчали.
– Сейчас чувство вины нам не поможет, – после долгой паузы продолжил он. – Нужно сконцентрироваться на главной задаче. Нужно вылечить нашу дочь. И у меня есть хорошая новость. Я нашел, у кого взять деньги!
Мэдди невольно вздрогнула:
– Что… Что ты сказал? Ты нашел, у кого занять?
Томас победоносно улыбнулся:
– Когда-то я кое-кому оказал большую услугу, и он согласился дать мне долгосрочный кредит под небольшие проценты.
– Сто пятьдесят тысяч? – В голосе Мэдди звучало одновременно и сомнение, и отчаянное желание верить. – Но это же неподъемная сумма, Том!
– Постепенно выплачу. Устроюсь на вторую работу. Буду отдавать потихоньку. Это все мелочи. Главное, что сейчас у нас будут деньги, и мы обязательно поставим воробушка на ноги. – Крайтон ласково приподнял ее подбородок и заглянул в глаза: – Ну что, я тебя немножко успокоил?
Она кивнула, уголки губ робко поползли вверх.
– Разогреешь мне ужин? Умираю с голоду, – попросил Томас.
Есть ему совсем не хотелось, но бытовые хлопоты – неплохой способ отвлечь жену от грустных мыслей.
– Сначала приложим к ноге лед, – сказала Мэдди, отправляясь на кухню.
Наблюдая за ее расторопными движениями, он думал о том, что у него нет ни единого знакомого, который бы дал в долг даже паршивую сотню баксов, не говоря о тысячах. Никаких услуг мифическому знакомому он не оказывал; на получение кредита в банке тоже рассчитывать напрасно: у них нет ценной собственности, которую можно заложить. Рассчитывать стоило только на себя. Он вернулся в дело, и значит, шансы срубить неплохие деньги есть. Команда у Джонни странноватая, но действует эффективно. Если все и дальше пойдет такими же темпами, то через месяц, а может и раньше, нужная сумма перекочует к нему в карман. Вон как они лихо грабанули банк, без сучка и задоринки. Мысль о том, что это всего лишь невероятное, необоснованное везение, а не результат блестящей организации, Крайтон отгонял.
Нужно успокоиться, взять себя в руки. Они с Шоколадкой столько всего пережили, справятся и с болезнью Тины. Тем более что малышка так похожа на маму – такой же боец. Томас невольно улыбнулся, вспомнив случай, когда они с Мэдди только начали встречаться.
В тот день Мэдди затащила его в лучший, по ее словам, барбекю-бар в Саут-Сайде – «Леонс». Шашлык там готовили действительно отменный, они наелись до отвала, а потом долго гуляли, пытаясь растрясти тяжесть в желудке. Томас шутил, что чувствует себя не очень комфортно, расхаживая по черному району с такой довольной физиономией. Мэдди смеялась, убеждая его, что в Саут-Сайде живут хорошие, верующие люди.
– Вон, видишь, снова божий дом! – восклицала она с иронией, указывая на неизвестно какую по счету церковь, встретившуюся им на пути. – Ты ведь слышал шутку, что Саут-Сайд – самое религиозное место на планете после Ватикана? Только на моей улице шесть церквей и одна часовня!
Загулялись до позднего вечера, и он вызвался проводить Мэдди. Они свернули на темную улочку, в конце которой стоял ее дом, и долго не могли расстаться, целуясь, как тинейджеры. Наконец Мэдди поднялась по лестнице, помахав ему на прощание, и Томас двинулся в сторону остановки. Он не успел сделать и нескольких шагов, когда возле его уха что-то просвистело, и почти сразу же брошенная кем-то бутылка разбилась об асфальт, обдав его стеклянными брызгами.
Томас отпрыгнул в сторону и обернулся.
– Белый друг думал, что удастся иметь темнокожую бейб и дальше? Ты труп, приятель.
Четверо афроамериканцев отделились от темной стены и замерли посреди дороги. Один из них – крупный, увешанный фейковыми золотыми побрякушками, в спущенных на бедра мешковатых штанах – наматывал на кисть металлическую цепь.
– Чего молчишь, приятель? – спросил он. – Язык от страха проглотил? Надо было раньше думать, прежде чем подкатывать к нашей девочке.
– Девочки сами выбирают, с кем встречаться, – Крайтон сунул руку в задний карман, с досадой понимая, что не взял с собой складной ножик. – Может, если бы ты не носил бабские цацки и выглядел по-мужски, у тебя тоже был бы шанс.
– А как тебе такой шанс, – взбеленился тот. – Я сейчас трахну твою белую задницу, и тогда мы посмотрим, кто из нас выглядит по-мужски.
– Так ты гомик, что ли? – ухмыльнулся Томас, готовясь к нападению. Драка предстояла серьезная: с двумя он бы наверняка справился, но четверо отморозков явный перебор. А как хорошо начинался день!
Агрессор разразился руганью и бросился вперед на обидчика, трое других последовали его примеру.
Томас увернулся от прямого удара в челюсть, сбил с ног одного из противников и тут же ощутил, как в бок вонзается обмотанный цепью кулак, ломая ребра, а руки выкручивают за спину.
– А ну прочь, грязные ниггеры, иначе я прострелю ваши безмозглые черепа, чтобы вы смекнули, что я, и только я буду решать, с кем встречаться!
Томас, как, впрочем, и нападавшие, не поверил глазам. Мэдди в тоненькой ночной сорочке стояла посредине улицы, в круге света, и целилась из обреза. Полупрозрачная желтая ткань эффектно обтягивала ее спортивную фигуру, кудрявые волосы рассыпались по плечам. Брови сурово сведены, губы сжаты. Выглядела она невероятно, нереально, словно сошедшая с экрана героиня комиксов Марвел.
– Йоу, детка, какая ты горячая, – главарь картинно поднял руки вверх и отступил на пару шагов.
– Заткнись, Шафар, и всасывай, что я излагаю. Отвали и не трогай моего парня. Иначе ты меня знаешь. – Девушка передернула затвор.
Томас оцепенел, залюбовавшись ее выпиравшими сосками. Создал же господь красоту!
– Ладно-ладно, не горячись, Мэдилин! Счастливчика, за которого сражается такая гениальная бэйб, стоит пощадить. Согласны, парни?
Хватка на заведенных за спину локтях ослабла. Спасительница кивнула в сторону автобусной остановки:
– Сваливай живее! Увидимся!
Дважды Томаса просить не пришлось. Они потом часто вспоминали тот случай, и Мэдди признавалась, что и вправду была готова пальнуть, если бы уроды не отстали:
– Шафар постоянно ко мне клинья подбивал. Он вообще неплохой парень, тупой, правда, и агрессивный, но не гнилой. Они с Маликом дружили, с братом моим, дерьмом всяким приторговывали. Мне это никогда не нравилось, но кто бы стал меня слушать? Когда в одной из разборок Малика подстрелили, Шафар его на себе два квартала тащил, парамедиков вызвал и рану рукой зажимал, чтобы он кровью не истек. Да все напрасно… Когда это случилось, я хотела избавиться от всего, что Малик в дом натаскал. Но обрез все-таки оставила, на всякий случай. Мало ли когда пригодится. И ведь пригодился же…
Его Мэдди могла быть крутой, когда понадобится. Вместе они выдержат любые испытания…
Миска с горячим рагу источала аппетитный аромат мяса и специй. Жена из обычных продуктов умудрялась приготовить настоящее объедение. Но сейчас Томас ел, насильно засовывая в себя пищу, не чувствуя вкуса. Мэдди сидела напротив, положив подбородок на сцепленные пальцы. Когда он отодвинул тарелку, она спросила:
– Тебе же сегодня на работу? Как ты пойдешь с такой ногой?
Он не сказал ей, что уволился из бара. Жози искренне расстроилась и даже всплакнула. Джонсон пожал руку и выразил сожаление, что теряет собеседника для обсуждения новостей NBA. Томас окинул прощальным взглядом сцену со змееподобными стриптизершами и без сожалений покинул бар. Свои прелести здесь, несомненно, имелись, но перспектив – никаких. Трудясь вышибалой, больших денег не заработаешь. У него не оставалось выбора, но Мэдди об этом лучше не знать. Тревог с нее и так довольно.
– Меня напарник подменит, а послезавтра я на сутки заступаю.
У них с Джонни намечены кое-какие планы. Мелочовка. Томас понимал, что впечатляющей прибыли ждать глупо, необходимо решиться на более крупное дело. Надо внушить длинноволосому, что лучше рискнуть один раз ради большой выгоды, чем многократно подставляться ради ерунды.
– Ты от меня ничего не скрываешь? – неожиданно пробормотала Мэдди.
– Разве у меня получилось бы что-нибудь от тебя скрыть?
Мэдди обладала изрядной долей проницательности, и обычно ему редко удавалось утаить от нее свое беспокойство. Он призвал всю свою выдержку, чтобы не выдать поселившийся внутри страх. Жизнь дочери зависела от того, насколько эффективно он будет действовать. Он не имел права допустить ошибку.
Мэдди вышла из кухни и остановилась перед комнатой дочери. В углу темнела застеленная кроватка, на пушистом коврике на полу в два ряда сидели мягкие игрушки. Дочка никогда не укладывалась в постель, прежде чем не укрывала их всех теплым сиреневым одеялом – чтобы не замерзли ночью.
Крайтон подошел к Мэдди и обнял ее сзади.
– Без нее дом кажется таким пустым, – глухо прошептала она. – Я понимаю, что Тина в больнице, под присмотром врачей, и прогнозы самые радужные, и деньги у нас теперь есть. Но у меня такое чувство, что она больше никогда сюда не вернется.
– Прекрати! – Томас с силой развернул Мэдди и, чеканя каждое слово, произнес: – Не смей даже думать о таком. С нашей дочерью все будет хорошо. Поняла меня?
Мэдди молчала, глядя куда-то в сторону. Томас взял ее за подбородок и повернул к себе, заставляя посмотреть в глаза.
– Ты поняла меня? – повторил он.
Она кивнула.
Он уткнулся носом в ее роскошные черные волосы, жадно вдыхая сладковатый аромат ее кожи. Не хотелось ни говорить, ни думать. Последние недели вымотали его, и единственное, на что у него еще оставались силы, – это просто стоять вот так, истуканом, прижимаясь всем телом, прирастая кожей к родной женщине… Как же он соскучился по ней! Из-за всех этих проблем они не занимались любовью целую вечность, а ведь раньше прыгали в постель при любой удобной возможности.
– Томми?
От ее хриплого грудного голоса по спине пробежали мурашки. Он обнял ее за талию и крепко, до боли прижал к себе, чувствуя, как ускоряется пульс. Они идеально совпадали физически, как будто природа создала их единым целым, а потом разделила надвое. Их влекло друг к другу с первого дня знакомства, и за проведенные вместе годы это влечение ничуть не ослабевало. Томас скользнул ладонью вниз, отодвигая полу халата и касаясь гладкого, крепкого бедра. На такие ноги – красивые, полные, переходящие в большие упругие ягодицы, – можно молиться.
Мэдди на секунду отстранилась, изучая его лицо, и снова прильнула, закидывая руки за шею и приникая к нему губами. Томас подхватил ее, отрывая от пола, и чуть не упал, едва удержав равновесие.
– Нога же! Забыл? Бестолочь! – засмеялась Мэдди и тут же умолкла, поймав его мутный от желания взгляд. Не расцепляя объятий, они допрыгали до кровати и повалились, впиваясь друг в друга жадными ртами, как истерзанные голодом звери. Они кое-как стянули одежду, раскидав ее во все стороны; Томас подмял жену под себя, опускаясь поцелуями от шеи к ключице и задерживаясь на груди. От особо чувствительной ласки Мэдди выгнулась дугой и прикусила его рельефное, соленое от пота плечо.
Они слишком долго сдерживались, слишком погрязли в заботах, но сейчас их словно прорвало. Они исступленно катались по кровати, заново открывая для себя восхитительную, болезненную зависимость собственных тел. Они прижимались друг к другу так тесно, до хруста в позвоночнике, словно желали прилипнуть кусками пластилина и стать одним, большим, двухцветным.
Томас потерял способность к самоконтролю; в голове поселилась звенящая пустота, а каждая клетка тела вибрировала от желания. Он стянул с Мэдди трусики, развел ее ноги и вошел резко, без подготовки. Мэдди стиснула его поясницу коленями, открыв рот в немом крике.
«Помнишь, милая, ты когда-то говорила: человек – целый океан. Знакомые проходят по щиколотку в воде. Приятели окунаются и спешат на берег. Редкий друг отваживается доплыть до буйка. И лишь по-настоящему любящий плывет дальше, покуда не исчезнет полоска пляжа. Покуда горизонт не замкнется кругом. Покуда не потеряются ориентиры. И там, в центре океана, он нырнет в синюю бездну и будет грести в глубину, не боясь, что в легких кончится воздух. Ибо открывшаяся грандиозная тайна стоит того, чтобы не думать о собственной жизни. Теперь я понял. Я хочу купаться в тебе. Я хочу, чтобы ты окружала меня со всех сторон, на бесконечные мили, самая непокорная, самая непознанная из стихий».
Они достигли разрядки с разницей в несколько секунд и откинулись в отрешенном блаженстве на скомканных простынях. Оргазм опустошил их, милосердно отняв все мысли до единой.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8