51
«Сессна»
Тито выяснил, что может уснуть и в самолете.
Здесь, за маленькой, полной приборов кабиной, где сидел раздобревший седой пилот, располагались кушетка и два откидных кресла на шарнирах. Спутники покоились в креслах, а Тито лежал на кушетке, глядя в изогнутый потолок (обитый, как и мягкая мебель, серой кожей). Самолет был американский, один из последних в своем роде, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года выпуска; об этом рассказывал старик, пока троица поднималась по маленькой лестнице на колесах, застывшей на взлетно-посадочной полосе ист-хемптонского аэропорта.
Тито не представлял себе, зачем старику понадобилось такое древнее ископаемое. Может, самолет был его собственностью и просто хорошо сохранился с тех пор? При взгляде на небесную машину на ум приходили земные, американские автомобили в Гаване, столь же почтенного возраста, похожие на китов из мороженого, матово-зеленые или розовые, с украшениями в виде гигантских зубов и плавников из хрома, каждый дюйм которых всегда начищался до неимоверного блеска. Шагая прочь от «линкольна» вслед за Гарретом и стариком, захватившими кое-какой багаж из фургона, Тито вопреки собственному страху поймал себя на том, что восхищается каждой линией самолета и его завораживающим блеском. Это было великолепно: очень длинный и очень острый нос, пропеллеры на крыльях и круглые иллюминаторы в ряд.
Толстый улыбчивый пилот, судя по всему, был счастлив увидеть старика, с которым, по его же словам, не встречался бог знает как долго. Старик ответил, что, дескать, и в самом деле сколько лет, сколько зим и что с него причитается. Да ничего подобного, возразил пилот, какие могут быть счеты, а сам подхватил пару чемоданов и черную сумку, чтобы убрать их в багажное отделение под крылом, позади двигателя.
Поднимаясь по трапу, Тито зажмурился и не видел, как Гаррет ушел припарковать машину.
Присев на кушетку с закрытыми глазами, мужчина услышал голос пилота, донесшийся из передней кабины:
– Едва успели, управимся от рассвета до сумерек.
Старик промолчал в ответ.
Взлет получился почти столь же ужасным, как и на вертолете. Правда, на этот раз Тито заранее приготовил «Нано» и крепко зажмурился.
Наконец он все же рискнул открыть глаза. В иллюминаторах ослепительно пылал закат. Полет был гладким (в отличие от предыдущего он воспринимался как движение свободное, самостоятельное, а не на привязанном неизвестно к чему тросе) и более тихим, и кроме того, кушетка оказалась гораздо удобнее.
Пока Тито слушал свою музыку, попутчики зажгли над головами маленькие лампочки, надели наушники с микрофонами и принялись беседовать. Наконец они опустили откидные столики. Старик раскрыл свой лэптоп, Гаррет развернул какие-то планы и взялся изучать их, делая пометки механическим карандашом.
В салоне потеплело, но от этого стало только удобнее. Тито снял куртку, свернул ее, положил под голову и заснул на серой кушетке.
Когда он проснулся, уже наступила ночь, и лампочки были потушены. Впереди, в кабине пилота, мерцали сигнальные диоды, светились экраны с какими-то линиями и цифрами.
Покинул ли самолет Соединенные Штаты? И вообще, на что способна эта модель? Долететь до Кубы? Достичь Мексики? Тито не думал, что его переправят именно туда. Хотя, если верить предположениям Вьянки, кузен Эйсебио проживал сейчас в окрестностях Мехико-Сити, в Докторес.
Мужчина посмотрел на старика, чей профиль еле вырисовывался на фоне мерцающих приборных огней. Тот спал, уронив подбородок на грудь. Тито попытался представить их вместе с дедом в Гаване, много лет назад, когда и революция, и машины-киты были еще в новинку, но не смог.
Тогда он тоже закрыл глаза и продолжал себе лететь сквозь ночь, где-то над неизвестной страной; оставалось только надеяться, что это все еще была Америка.
