ГЛАВА 4
МЫ БУДЕМ ВМЕСТЕ
Длинные изогнутые ресницы обворожительной журналистки Шарлотты Ньюмен трогательно-беспомощно вздрагивали во сне, по щекам разлился девичий румянец, мягкие каштановые волосы рассыпались по подушке. Я немного постоял над своей ветреной дивой, провел ласковым взором по нежной обнаженной шее в распахнутом вороте комбинезона, по упругой груди, вздымавшей тонкую ткань униформы ровным дыханием, и тихо позвал:
– Шарлотта…
Она проснулась сразу. Ровно секунду непонимающим взглядом смотрела сквозь меня, но потом взгляд ее упал на бластер, бирюзовые глаза распахнулись во всю ширь, и она испуганно приподнялась с подушки:
– Что, Дэн? Они?
– Да, Лоттик. Во всяком случае, очень похоже. На планету садится неизвестный звездолет. Нам надо спуститься вниз.
Она выскочила из постели, одернула комбинезон, перекинула через плечо сумку и футляр для видеокамеры. Он, как и полагалось, оказался слишком легок, потому что был пуст: камеру парни Ловуда нам не вернули.
– Идиоты, – проворчала Лотта. – Как теперь документировать события?
Я восхищенно цокнул языком: настоящего профессионала и черт с рогами не испугает!
– Дорогая, нам на голову садится банда извращенцев и садистов. Неземного, кстати, происхождения. Ты, наверно, и в аду будешь готовить телерепортажи?
Лотта высокомерно тряхнула челкой, томно прикрыла глаза и нарочито медленно провела губной помадой по полураскрытым влажным губам:
– Дорогой, кто тебе сказал, что я попаду в ад? Пойдем скорее.
И выбежала из комнаты. Я озадаченно почесал затылок и двинулся следом.
Когда мы спустились в холл, отдельный отряд Службы безопасности БЗС – все семь человек – уже собрался в полном составе. Охранники сгрудились вокруг Генри Ловуда, и все неотрывно смотрели на экран ноутбука. Я присоединился к ним, взглянул на экран, и сердце мое заколотилось в два раза быстрее. На экране я узнал до боли знакомое изображение: сухое бесстрастное лицо звездного капитана – неподвижные серые зрачки, длинный хрящеватый нос и тонкие губы.
Лицо капитана на фоне интерьера блока управления звездолетом. Компьютерная заставка “Монстров Галактики”.
Черная метка банды космических пиратов.
Я и Ловуд не ошиблись: дядю Уокера пасли именно “Монстры”!
Картинка на экране была неподвижной, ноутбук не издавал ни звука. “Монстры” вышли с нами на связь и молча предъявили свою визитную карточку. Сочтут ли они возможным спросить разрешения войти или сразу попрутся в двери силой?
Лотта больно сжимала мне плечо и возбужденно дышала в шею. Я не решился обратиться к гудящему от напряжения Ловуду и спросил у Маршалла:
– Где они сейчас, док?
– Уже в атмосфере. Маневрируют с целью выбора места для посадки. Похоже, собираются приземлиться в непосредственной близости от крепости, к западу от нас.
– Торнадо оснащен устройством Б-10. Ему удалось узнать, сколько их и какое оружие на борту?
– Нет. Даже Б-10 не может их прозвонить. Защита от сканирующего излучения создана совсем недавно, ею оснащены всего несколько военных звездолетов. И она у “Монстров” уже есть! Невероятно!
Ловуд оторвался от экрана и обвел взглядом свою команду:
– Так, ребята. Разговаривать они с нами не хотят. На запросы не отвечают. Минут через десять они завершат посадку, мы выпустим Торнадо с киберами им навстречу, и тогда начнутся боевые действия. Эрвин, – обратился он к доку, – свяжитесь с Землей и доложите обстановку. Скажите, что мы не сможем удержать объект своими силами. Киберы Уокера оснащены тяжелым вооружением, но вряд ли они выстоят против корабля типа “линкор”… Получите инструкции касательно порядка защиты объекта и… – Он посмотрел на меня и Лотту. – Отдельно оговорите вопрос об экстренной эвакуации журналистов Дэниела Рочерса и Шарлотты Ньюмен. На их частном звездолете.
То, что нужно! В порыве благодарности я сильно пожал предплечье Ловуда и открыл было рот, чтобы выразить чувство словами, но командир охранников усмехнулся и сказал:
– Оставьте, Рочерс. Я думаю, Земля даст добро на ваш отлет. Сейчас Гарри, – он кивнул дюжему охраннику, – проводит вас в подземные коммуникации к вашему звездолету. Дайте бортовому компьютеру команду подготовки к старту и возвращайтесь сюда. На все про все даю вам пятнадцать минут.
Маршалл уже поднимался по лестнице на второй этаж к компьютерам Уокера для связи с Землей через ГКС. Я и Лотта вслед за Гарри вышли из особняка.
Солнце взошло и рассеяло предрассветную полутьму. Стало совсем светло. Гарри указал на один из близлежащих ангаров:
– Нам туда.
Когда мы подошли к строению, он нажал на красную кнопку в стене, раздвижная металлическая дверь открылась, и мы ступили в обширное и абсолютно пустое помещение.
– Это лифт, мистер Рочерс, – сказал Гарри. – Запоминайте дорогу и последовательность действий. В следующий раз вы пойдете к звездолету без меня.
Он быстро произвел довольно сложные манипуляции на электронном пульте управления лифтом: снял блокировку хода, набрал код управления, потом – шифр подземного уровня, на котором находился наш звездолет. Я все запомнил, а Лотта быстро записала цифры в блокнот. Ангар тихо и мощно погудел, а потом двинулся вниз.
– Неужели здесь несколько уровней коммуникаций? – расширив глаза, спросила Лотта. – Дэн, твой дядя был могучим стариком!
– Не только несколько уровней, – повернулся к ней Гарри. – Подземные тоннели идут во все стороны от крепости на несколько километров. И связность ходов и уровней такова, что без плана здесь очень легко заблудиться.
– Но зачем это нужно было Уокеру?
– Для осуществления программы встречи гостей, заложенной в киберохрану.
– Это алгоритм, в соответсвии с которым нас встретили Торнадо и его бизоны?
– Так они встречают звездолеты, не имеющие оружия на борту. Вы что думаете: Торнадо выйдет навстречу вооруженному до зубов “линкору”, чтобы получить в грудь пару зарядов? Как бы не так. Уокер придумал очень оригинальную схему защиты и ведения боевых действий. Торнадо взлетает – а он представляет собой реактивный истребитель, в воздухе почти неуязвимый, – и начинает радиобеседу с противником. С неба. Если с корабля открывают огонь, то киберы Торнадо рассредотачиваются по подземным коммуникациям первого уровня и обстреливают противника с девяти постоянно меняющихся позиций.
– Из-под земли?
– Нет. Тоннели оснащены сотней минилифтов. Каждый кибер поднимается на одном из них на поверхность, производит залп, опускается и идет к следующему лифту. И появляется перед противником в непредсказуемой точке снова. При этом Торнадо ведет огонь сверху. Двухуровневая “вилка”, мистер Рочерс. В ней противнику очень трудно остаться невредимым… Приехали.
Дверь ангара мягко отошла в сторону. Мы, все трое, одновременно вышагнули из лифта.
Перед нами простирался широкий тускло освещенный тоннель. Бесконечный и уходящий в никуда. В сотне метров от нас в обеих бетонированных стенах подземного хода были видны провалы боковых тоннелей-ответвлений.
– Ваш звездолет находится на дне шахты лифта-ловушки. Вы приземлились прямо на его платформу и тем самым позволили киберам Торнадо разыграть интермедию встречи мирных гостей по полной программе, а ваш аппарат спустить под землю.
Мы с Лоттой переглянулись. Гарри посмотрел на часы:
– Так. У нас пять минут. Шахта находится в трехстах метрах отсюда. Прямо по ходу. Давайте действовать быстрее.
Мы споро зашагали по тоннелю и вскоре оказались в огромном зале, посреди которого стоял мой звездолет. Гарри показал мне, как включать подъемник. Его приборная доска располагалась на дальней стене зала.
Я не мешкая, открыл входной люк звездолета, вошел в зал-каюту и громко позвал:
– Ланц!
В помещении вспыхнул свет, экраны мониторов ярко засветились, на пультах управления и приборной доске забегали разноцветные огоньки. Клавиши управления “штукой” замерцали ядовито-желтым светом.
– Бортовой компьютер… – бодро начал Ланц свою стандартную песню.
– Ладно, понял! – оборвал его я. – Мы летим через несколько минут. Готовься к старту!
Ланц довлетворенно забурчал что-то о предварительной готовности систем, но я уже не слушал его и выскочил из звездолета.
И в спешке забыл закрыть за собой входной люк. Непростительная оплошность для настоящего космического волка, которым я – это так понятно! – считал себя уже давно. Но никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Впоследствии это спасло мне жизнь….
Мы вернулись в холл особняка Уокера через двадцать минут после нашего ухода, но Ловуд не сделал нам замечания за опоздание. Он стоял посреди холла и молча смотрел на один из мониторов внешнего обзора.
На экране громада боевого космического корабля типа “линкор” опускалась на растрескавшуюся землю планеты Коррида. Могучие языки пламени, вырывавшиеся из-под днища корабля, превращали красную глину посадочной площадки в темно-бурую неровную спекшуюся твердь. Через секунду пламя исчезло, и “линкор” всей массой бухнулся на гигантские направляющие посадочных опор.
Особняк содрогнулся. Гул от удара заполнил замкнутое пространство внутри стен крепости Уокера.
И слился с громким низким воющим звуком, который становился все выше и выше. И постепенно затихал. А через несколько секунд пропал где-то высоко в небе.
– Торнадо стартовал, – сказал Гарри и зачем-то снял с плеча бластер. – Значит, его киберы уже в подземке. Скоро начнется.
Ловуд обернулся и увидел нас:
– Все в порядке?
Я не успел ответить. В холл спустился док Маршалл. Лицо его было бледным и встревоженным.
– Командир, – старательно-четко проговорил он. – Связь установить не удалось. Ни с Землей, ни с какой-либо другой планетой Галактической Системы. Жесточайшие помехи во всех частотных диапазонах. Источник помех – прилетевший корабль.
Лицо Ловуда окаменело. Он кинул быстрый взгляд на экран ноутбука – изображение представляло собой мешанину разноцветных полос.
– Что ж, – сжав зубы, процедил он, – очень логично. Этого следовало ожидать.
Он вдруг застыл, прикусив губу и отведя взгляд в сторону. Он застыл, а Маршалл, Гарри, Лотта и я стояли рядом и смотрели на него. Я не знаю, о чем думали другие, но я сначала ничего не понял, а потом как-то в один момент мне стало сразу все ясно. И я тоже застыл, как Ловуд.
От ощущения неотвратимости беды.
От осознания безвыходности ситуации.
Команда Ловуда была обречена. Только Земля могла квалифицировать противостояние отдельного отряда Службы безопасности БЗС и команды профессиональных галактических гангстеров – оснащенных суперсовременной боевой техникой и обладающих еще черт знает какими возможностями составляющих ее инопланетных тварей, негуманоидов, космических монстров! – как заведомо смертельное для команды Ловуда. Только Земля могла отозвать Генри и его парней, увести людей из-под удара, спасти от неминуемой гибели, позволить жить…
Но связи с Землей не было. Земля о надвигающейся трагедии знать не могла.
Кто-то из древних сказал: “Будьте осторожны: желания исполняются”. Мое желание исполнилось. Я хотел увидеть Ловуда растерянным – я сейчас смотрел на совершенно обескураженного Ловуда. Он с его мальчишеским романтизмом явно ожидал более богатого сюжета развития ситуации.
А оказалось все просто. Бластеры против “линкора”. И никакой помощи со стороны. И уклониться от боя невозможно.
Я хотел, чтобы он лишился своей глупой самоуверенности – я видел, что он лишился ее.
Но зачем мне нужно все это, если цена исполнения моих желаний – семь человеческих жизней?
Командир охранников вышел из оцепенения, поднял голову. Его взгляд задержался на Лотте.
– Рочерс, – сказал он мне, – летите. Стартуйте немедленно. И как только выйдете из поля заглушки, свяжитесь с Землей. Что говорить – вы знаете.
Я подошел к нему:
– Слушайте, Генри. Я, конечно, понимаю, это глупо… Но все же. Если вам нужен восьмой, я останусь… Если нужен восьмой. Иногда один человек решает очень многое…
Ловуд усмехнулся и сказал:
– Я беру вас, мистер Рочерс. И вот вам боевой приказ. Первое: выбраться на своем звездолете в Космос и доложить руководству БЗС обстановку, сложившуюся на планете Коррида. И второе: доставить гражданское лицо, журналистку Шарлотту Ньюмен, на Землю в целости и сохранности.
Я не стал спорить, сказал “есть” и повел Лотту к дверям.
– Дэн! – смущенно шепнула она. – А камера?
– Ты обалдела? – Я чуть не закричал. – Торнадо уже кроет матом “линкор”! Сейчас от крепости камня на камне не останется! Пошли отсюда! Или ты снимать еще вздумала, сумасшедшая?
– Да, вздумала! – ответно взъярилась Лотта и вырвала у меня свою руку. – Отстань! Отдадут мою камеру – тогда пойду! А в крепость они стрелять не будут: не для того прилетели. Им здесь все нужно!
Мы остановились в дверях. Я смотрел на Лотту вытаращенными глазами и не мог произнести ни слова. Она собиралась остаться и снимать назревающую бойню!
Умалишенная теледива отвернулась от меня и закричала:
– Мистер Ловуд! Отдайте, пожалуйста, конфискованную вами видеокамеру! Это собственность мистера Рочерса!
Через минуту Гарри принес ей вожделенную вещь, и мы благополучно вышли из особняка. Только теперь я не был уверен в том, что мы доберемся до звездолета. Лотта на ходу настраивала видеокамеру и хищно стреляла глазами по сторонам.
– Смотри, Дэн! – вскрикнула она. Я посмотрел туда, куда показывал пальчик Лотты. Над западным сегментом стены крепости торчала ромбовидная верхушка гигантского космического корабля. По всей видимости, он находился всего лишь в километре от нас.
Внезапно в бездонной ярко-голубой чаше небосвода показалась черная точка. Она стремительно увеличивалась в размерах, вместе с этим нарастал и вой снижающегося истребителя. Через несколько секунд точка превратилась в маленькую фигурку металлического кибера-солдатика.
Такие фигурки – когда-то давным-давно, в другой жизни, подумалось мне, – я видел в магазине игрушек в родном мегаполисе на Земле. Сомкнутые массивные ноги, прижатые к бокам руки, крупная голова с широкими блестящими пленками фотоэлементов-глаз. И пушки, легко перемещаемые в кавернах корпуса…
Это был Торнадо. Он завис в километре над макушкой “линкора”, безбоязненно снизился до ста метров, обретя размеры стандартного истребителя, и загрохотал:
– Господа! Вы находитесь на территории частных владений мистера Джеймса Уокера. Размеры и внешний вид вашего звездолета определяют его как военный космический корабль спецназначения 4-ого поколения типа “линкор”. Пребывание техники подобного рода на планете Коррида запрещено. Вы должны покинуть планету в течение трех минут – интервала времени, необходимиого для старта в режиме аварийной срочности. В случае невыполнения данного требования ваш корабль станет объектом массированной атаки киберохраны планеты.
При этих словах я окинул взглядом стены крепости: бизоноподобных киберов на них не было. “Спустились в подземные коммуникации”, – понял я.
– Вышеозначенные условия обсуждению не подлежат. Требование покинуть планету – ультимативно, – продолжал грохотать Торнадо. – Отсчет времени начинается с настоящего момента. Счастливого пути, господа!
И здесь произошло то, что, собственно, и должно было произойти по логике событий.
Раздался оглушительный удар грома и мощное шипение. С корабля по киберу ударили пушки. Торнадо пропал в туче клубящегося пламени и фейерверке искровых разрядов.
Лотта пригнулась и закрыла голову руками. Мне заложило уши, но я стоял неподвижно и неотрывно смотрел на небо. И увидел: в один миг огненное месиво пропало, а Торнадо, целый и невредимый, черной ракетой уносится вертикально вверх.
Кибер знал, что делал. Недаром он был созданием Уокера. Ведя переговоры из, казалось бы, очень уязвимого положения, он ничем не рисковал. Он снизился настолько, чтобы против него нельзя было применить ракеты, а от разрядов лазерных пушек его защищало – теперь мне было это ясно, – устройство полевой сферической защиты, последний писк военной оборонной техники. Такое устройство спасает “свой” объект от залпа из любого количества пушек, но только один раз. Потом требуется подзарядка на стационарном спецоборудовании, а она, естественно, в условиях боя производиться не может.
Торнадо не имел возможности связаться с экипажем по рации или через ГКС – “Монстры” заглушили весь диапазон связи! – и поэтому проорал ультиматум “вживую”. Так сказать, через стенку. И нисколько при этом не рисковал. Потому что теперь, лишившись сферической защиты, благополучно улепетывал в небесные просторы.
Чтобы оттуда начать боевые действия. Совместно со своими киберами, притаившимися в подземных коммуникациях Уокера.
– Почему вы до сих пор не улетели? – раздался сзади резкий голос Ловуда. Я обернулся, виновато развел руками и кивнул на Лотту: все она!
За спиной Ловуда охранники выбегали из особняка, грохотали каблуками по мраморным ступеням парадного входа и устремлялись к западной стене крепости.
– Куда вы? – глупо спросил я.
Ловуд не ответил, потому что за стеной раздался громкий и четкий перестук автоматических орудий среднего калибра и шипение лазерных пушек. Киберы вылезли из-под земли. С неба на корабль пришельцев понеслась узкая сигара ракеты, выпущенная невидимым в вышине Торнадо. “Монстры Галактики” немедленно ответили бешеным ракетным залпом. Из-за стены крепости взметнулись фонтаны из осколков красной спекшейся глины и песка. Навстречу “сигаре” устремились три ракеты типа “земля-воздух”.
Ловуд махнул на меня рукой и прокричал:
– Немедленно улетайте!
И бросился вслед своей команде.
Я подошел к Лотте – она самозабвенно снимала бегущих охранников и бурые клубы дыма над стеной. Я потянул ее за руку к ангару-лифту. Она покачнулась, опустила камеру и с восторженным лицом громко поведала:
– Дэнни, милый, мы сейчас пойдем за ними! На стену!
Я так и знал!
– Дура! – закричал я. – Не хочу и слушать! Быстро в лифт!
– Да вот он, твой лифт! – завопила она в ответ как резаная. – Вот он, рядом, никуда не денется! Мы в любой момент спустимся со стены и нырнем под землю, что ты волнуешься! – Она умоляюще сложила ладони. – Ну же, Дэн! Такого материала мы никогда и нигде не найдем!
И здесь я заколебался. Черт возьми, я заколебался! Потому что так же, как и Лотта, был журналистом. И даже не журналистом, дьявол меня забери, – “журналист” слишком громко сказано! – а корреспондентом, едрить всех корреспондентов вместе, разом и по всей Галактике! Всего лишь корреспондентом, репортером бульварной прессы и папарацци – вот кем я был! Вечным искателем жареных фактов, “клубничики” – скандалов, происшествий, убийств и еще всякого разного дерьма на потребу сборищу идиотов, которое почему-то уважительно называют “массовым читателем”. И если я все-таки стал журналистом – а я очень на это надеюсь! – то вырос Рочерс-журналист из Рочерса-репортера – мальчишки с жадными глазами, легкой рукой и полностью лишенного разума и осторожности.
И поэтому я заколебался. Я хотел увидеть бой, увидеть “Монстров Галактики”, которых никто никогда не видел, хотел б ы т ь – хотя бы пять минут! – в гуще развернувшейся свары.
И я сдался. Как Лотта это уловила – неизвестно. Наверно, поняла по глазам. Но только она завизжала и бросилась мне на шею. Посреди грохота боя, в километре от корабля с инопланетными тварями и убийцами – она бросилась мне на шею.
А потом потащила к проему в стене. Тому проему, в котором исчезли охранники.
– Они уже там! – Она показала на верх стены. Парни Ловуда на “крыше” вытягивались в цепь с интервалом метров в тридцать друг от друга.
– Ребята распределяются слева от выхода на стену, – сказала Лотта. – А мы незаметно вылезем наверх и спрячемся справа, вон за тем бункером. И оттуда будем снимать.
Я кивнул, и мы стали подниматься по узкой винтовой лестнице на высоту десятиэтажного дома. Здорово запыхавшись, вывалились из люка на бетонное покрытие стены и, никем не замеченные, проползли за кубический бункер.
Я встал в полный рост. Лицо опалил горячий ветер, в нос ударили запахи гари и продуктов распада взрывчатки. Я подошел к чугунному ограждению и посмотрел вниз.
Темная, отливающая сталью глыба корабля “Монстров” стояла посреди равнины и была такой огромной, что закрывала собой почти всю панораму окрестностей крепости. Опоры корабля промяли спекшуюся при посадке глину и вошли глубоко в землю. Звездолет лежал на брюхе, и от этого его тяжеленный корпус казался незыблемым монолитом, который не сдвинет с места и которому не сможет причинить вреда ни одна сила в мире.
Но это только казалось. На первый взгляд. Потому что при дальнейшем рассмотрении было видно: глыбе “Монстров” очень неуютно на планете Коррида.
Корпус корабля в разных местах был поврежден. Правда, незначительно – мелкими пробоинами и редкими вмятинами с паутинками трещин. Но я знал: незначительность повреждений вовсе не исключала их серьезности. Любая дырка в корпусе могла означать проникновение внутрь, например, хитроумного радиоуправляемого или самонаводящегося снаряда со сложной программой отыскания технически значимого объекта-цели. А что такой подарок мог сделать, если его не перехватить на входе, – лучше не думать.
Конечно, надеяться на то, что одна из ракет превратит корабль в слепую и глухую небоеспособную машину, вряд ли приходилось. “Линкоры” создавались не для того, чтобы они становились крупными и легкодоступными мишенями при посадке на вражеских планетах. Они были оснащены тройной системой внешней и внутренней силовой защиты, магнитно-гравитационными антиракетными ловушками. А внутренний модуль с экипажем имел встроенный вибрационный резонатор, что делало его корпус практически неуязвимым для любого вида физико-термического воздействия.
И тем не менее было видно, что “Монстры” бесятся. Корабль вел огонь непрерывно.
Из глыбы звездолета вылетали короткие огненные плевки ракет типа “земля-земля” и утыкались в глину равнины – в разных местах, по всем направлениям, в радиусе километра вокруг. Разрывы взметали землю около самых стен крепости, на “крышу” залетали раскаленные осколки спекшейся глины. Справа и слева от звездолета равнина была усыпана небольшими воронками.
А в небо непрерывно улетали длинные синие “карандаши” ракет противовоздушной обороны. Чтобы перехватить в воздухе и уничтожить “сигары” Торнадо.
Суперкибер-истребитель вел непрекращающийся обстрел корабля с воздуха. Ясно, что Торнадо приходилось нелегко. Не все “карандаши” предназначались для перехвата выпущенных им “сигар”. Большая часть стартующих с корабля ракет пронзала небесную синеву и исчезала: “Монстры” вели огонь по киберу.
Торнадо удавалось успешно защищаться: в разных частях небосвода вспыхивали оранжевые огоньки взорванных “карандашей”. По всей видимости, он, как и всякий стандартный истребитель, был оснащен компьютерной программой ухода от неопределенного множества самонаводящихся ракет. Эта программа мгновенно просчитывала топографию ситуации и задавала алгоритм движения кибера. В результате сложных маневров и безумных воздушных пируэтов он выходил из-под удара, а ракеты сталкивались между собой.
В мешанине боя я сначала не увидел киберов Уокера. Но потом стал замечать, как редко, но с достойной похвалы методичностью из-за кустов разрывов и клубящегося дыма вылетают тонкие стрелы лазерных разрядов и бьют по функциональным выступам и выемкам корабля – антеннам, люкам, шахтам бортового оружия. И достигают цели, корежа оборудование и нанося корпусу “незначительные” повреждения.
Повреждения, которые заставляют “Монстров” задействовать все системы защиты до отказа.
А потом я стал замечать неуловимые появления бизоноподобных киберов на поверхности равнины. И видел, как они мгновенно проваливаются под землю, чтобы появиться на равнине вновь. Через непредсказуемые интервалы времени в непредсказуемых местах.
Корабль “Монстров Галактики” вел боевые действия в “вилке” двухуровневой защиты дяди Уокера и находился в препаршивой ситуации. Наверно, бандиты никогда не оказывались в столь неприятном положении. Они были специалистами по захвату звездолетов землян в открытом космосе, но вряд ли когда-нибудь воевали на поверхности планеты, в полевых условиях. А если и было такое, то вряд ли они сталкивались со столь организованным, технически оснащенным и тактически изощренным сопротивлением.
“Монстры” оказались в тупике. Они вынуждены были непрерывно обороняться. О высадке десанта на Корриду речи быть не могло. Им оставалось два выхода: либо дожидаться, пока у киберохраны планеты кончится боезапас, либо улетать в режиме аварийной срочности, как им по-доброму советовал Торнадо.
При этом они не могли не понимать, что девять бизоноподобных киберов постоянно пополняют свой энергетические и боевые ресурсы из арсенала подземелья. То же самое периодически делает и Торнадо: он выпустил из поднебесья в корабль уже столько ракет, как будто “Монстров” атаковал полк истребителей, а не один-единственный кибер.
А каковы арсеналы Уокера – этого наверно не знал никто, кроме специалистов БЗС и, может быть, охранников Ловуда.
Я выглянул из-за бункера и посмотрел в сторону охранников: парни лежали за тумбами ограждения и спокойно наблюдали за боем. Ловуд подполз к Маршаллу и о чем-то с ним переговаривался. По всему видно, никто из охранников не ждал скорого окончания боя, а Ловуда не волновало возможное истощение боезапаса киберов.
А если так, рассудил я, если арсеналы планеты Корида достаточно велики, а киберы практически неуязвимы, то “Монстрам” скоро будет совсем плохо. Находясь в состоянии перманентной активной огневой обороны, они вынуждены подумать об истощении собственных ресурсов…
Я повернулся к Лотте – она не отлипала от видеокамеры – и сказал:
– Мне кажется, они сейчас улетят.
– И обязательно придумают что-нибудь еще, – подхватила Лотта. – Мне кажется, они там внутри озверели. По-моему, им так не доставалось даже от наших военных звездолетов. А они ребята гордые, привыкли побеждать! – Она отвела камеру от разрумянившегося лица и посмотрела на меня сияющими глазами. – Пусть придумывают, а мы посмотрим!
Я ничего не ответил, но твердо решил: как только корабль “Монстров” снимется с якоря, позову Гарри и попрошу связать мою амазонку и отнести ее в звездолет. Он парень здоровый – справится. А я потащу сумку и видеокамеру.
И тут я, не знаю почему, почувствовал неладное. Не знаю почему. Просто в любом из нас есть такая штука, что-то вроде индикатора истинности предположений. Во всяком случае, я это так называю. Другие говорят о шестом чувстве, или об интуиции, или о внутреннем прорицателе – не важно. А дело в том, что когда мы что-нибудь предполагаем, внутри нас вдруг включается нечто и дает оценку нашим ожиданиям: правильно мы думаем или нет, верно предположение или не верно. И оценка эта всегда истинна, проверено на опыте.
Наверно, это работает в нас всегда. Только мы очень редко слышим самих себя за шумом наших мыслей или чувств. А если слышим – не верим. Особенно тогда, когда оценка отрицательная. Потому что предположения – это проекция наших желаний на будущее, а кто хочет подвергать исполнения своих желаний сомнению!
Но я приучил себя верить индикатору истинности предположений. И поэтому, когда вдруг услышал внутреннюю оценку и понял, что не подойду с Гарри и Лоттой к своему звездолету, и не пожму дюжему охраннику руку в благодарность за помощь, и у меня больше не будет причин злиться на Лотту, или возмущаться, или смеяться над ней…
Когда вдруг я понял это, мне стало страшно.
Я почувствовалл неладное. И впился взглядом в глыбу корабля-пришельца.
Звездолет “Монстров” все так же держал круговую оборону: щетинился пиками лазерных разрядов и плевался ракетами во все стороны. Но кое-что в его облике изменилось. В нижней части корпуса открылись еле заметные с километрового расстояия узкие темные щели выходных люков. Всего три или четыре щели. Я не заметил бы их, если бы не вглядывался столь пристально.
Несколько секунд ничего не происходило, потом щели замерцали и стали очень быстро изменять окраску: черная-белая, черная-белая… Очень быстро, как будто через них прокручивалась старая кинолента с перемежающимися засвеченными и неэкспонированными кадрами…
А потом я увидел, как вдоль корпуса корабля вытянулась цепь светло-серых полупрозрачных теней.
Я напряг зрение изо всех сил – так, что на глаза навернулись слезы. Тени были похожи на привидения: этакие колышащиеся вуали. Они принимали то форму человеческого тела, то сворачивались в ковровую скатку, то превращались в застиранные простыни…
Я дернул Лотту за рукав:
– Снимай! – И указал на подножие корабля.
– О Господи! – изумилась Лотта и направила видеокамеру на неведомых существ.
Тем временем все “призраки” разом трансформировались в пузыри двухметрового диаметра. Выстроенная цепь рассыпалась, и странный десант стремительно раскатился во все стороны. Часть шаров обогнула корабль справа и слева и исчезла из виду. Остальные пошли кататься по всему пространству между кораблем и стеной крепости.
Разрывы ракет не причиняли им никакого вреда. Я видел, как сквозь шары пролетают камни и куски глины. Я видел, как два кибера Уокера одновременно вдарили из пушек в один из них. В любом случае “призраки” оставались невредимыми.
– Что это за существа, Дэн? – крикнула Лотта. – Их ничто не берет! И они распределяются равномерно по всему полю! По-моему, они шарахаются только от лазерных зарядов!
Она была права: полупрозрачные шары испуганно откатывались в сторону от лазерных стрел, утыкающихся в землю поблизости от них. Но упрямо продолжали раскатываться во все стороны.
Киберы Уокера оказались не глупее нас. Они очень быстро оценили рефлексивные особенности поведения новых противников и сделали правильные выводы. Из-под земли в разных концах равнины вокруг корабля показались три кибера и дали залп из лазерного оружия. Нападение на “призраков” было, как и полагалось, неожиданным и мгновенным. Ни один из трех шаров, взятых на прицел, не успел уйти от разрядов.
И мы увидели, как погибают эти твари. Шары приняли в себя бешеную энергию разрядов, развернулись в трепещущие на ветру багряные полотна… и растворились в воздухе.
– Вот это да! – восхищенно округлила глаза Лотта и завопила. – Ура, Дэн! Наши стреляют!
Со стены крепости к “призракам” устремились короткие желтые молнии. Парни Ловуда открыли стрельбу из бластеров. Шары заметались по равнине. Но вот что удивительно: к тому вреиени “призраки” – а было их не меньше сотни – распределились по видимому пространству боевых действий так, что на каждого из них приходился четко определенный участок равнины. И метались они только в невидимых границах означенных для каждого квадратов.
Это плохо, подумал я. У них нет растерянности, нет паники. Они действуют по схеме и не отступают от нее. И непонятно, чего они добиваются – под огнем бластеров и лазерных пушек киберов. И это – плохо.
А в следующую секунду я понял, что ошибаюсь. Слово “плохо” было неправильным словом. Появление полупрозрачных тварей готовило катастрофу. Катастрофу для меня и Лотты. Для команды Ловуда. И гибель для киберов Уокера – в первую очередь.
Следующее появление киберов из-под земли состоялось совсем недалеко от стены крепости – в каких-нибудь ста метрах от нашего наблюдательного пункта. Две бизоноподобные машины вынырнули на поверхность. И очень неудачно: в тот момент шары находились сзади и сбоку от них, вне зоны обстрела. “Призраки” ринулись к киберам, мгновенно развернулись в серые простыни… и накрыли собой металлические туши роботов.
И растворились в них. Исчезли. А киберы застыли, как изваяния. Как изваяния – мертвые, холодные, недвижимые. Мерцание фотоэлементов глаз прекратилось. Индикаторные огни на корпусах и стволах пушек потухли.
А в следующее мгновение в киберов ударили ракеты с корабля. Раздались взрывы, и роботы разлетелись на куски…
За бункером послышались крики охранников и зычные команды Ловуда. Бластерные стволы заработали с удвоенной силой: желтые молнии теперь били по полю не беспорядочно, а сосредотачивались на одном квадрате и не оставляли выбранному для обстрела шару ни одного шанса уцелеть.
Ребята работали быстро и точно. Но шаров-то на поле было не меньше сотни…
А семь оставшихся киберов Уокера продолжали вести бой. И выныривали из-под земли. Под бешено мечущихся по своим квадратам тварей.
Через полчаса последний уцелевший кибер поднялся на поверхность, чтобы выпустить снаряд в сторону корабля “Монстров”, и через секунду замер, парализованный нападением серого полотнища “призрака”. Когда корабельная ракета превратила его в ничто, я сказал Лотте:
– Все. Теперь уходим.
Внезапно на уши надавила тишина. Корабль прекратил стрельбу, не стреляли и парни Ловуда: тратить заряды на рассыпанных по полю “призраков” они теперь не хотели, а бить по “линкору” из бластеров было бесполезно. Полупрозрачные шары продолжали бесшумно двигаться по равнине.
Лотта обвела пространство перед крепостью обескураженным и испуганным взглядом, посмотрела на небо и тихо сказала:
– Они убили Торнадо.
Только теперь я вспомнил про Торнадо и удивился его исчезновению. С неба не доносился рев истребителя и на “линкор” не падали “сигары” ракет.
– Убили? Ты откуда знаешь?
– Я видела. Ты смотрел в другую сторону, и еще шумно было… В него, по-моему, все-таки попала одна из ракет. Он загорелся и штопором ушел в землю.
– Где он упал?
– Там, за кораблем, – она указала вправо. – За ним тянулся длинный шлейф…
Планета Коррида осталась без киберохраны. Я подошел к Лотте, решительно взял у нее из рук видеокамеру и снял с ее плеча футляр.
– Нам здесь больше нечего делать. Наснимала ты достаточно. Пойдем.
– Да, – сказала она. – Пойдем. Я не хочу смотреть, как будут погибать ребята. Пойдем.
И мы пошли.
Но – поздно. Боже, уже было слишком поздно! Я сделал шаг к люку в крыше стены и онемел от ужаса. Из люка выползала серая, полупрозрачная, толстая, как ковровое покрытие, ткань тела “призрака”. Она выползла на бетонный пол где-то наполовину, метра на полтора, бесшумно изогнулась горбом и рывком вытянула себя из люка полностью. А потом встала вертикально и заколыхалась в метре перед моим лицом – омерзительным полотнищем, грязным саваном – бесплотным на вид и пахнущим смертью.
Лотта за моей спиной оглушительно завизжала – так отчаянно, с таким страхом, что у меня внутри что-то лопнуло, и все внутренности ухнули вниз, куда-то под ноги, и мне стало так тошно, что захотелось упасть на колени и закрыть глаза, и никогда больше не видеть этого кошмара…
Я сдернул с плеча бластер и всадил в полупрозрачную серую тварь первый заряд.
Этого явно было недостаточно. Она приняла его в себя, по полотнищу ее тела забегали багряные блики, но бесплотная дрянь устояла, изогнулась дугой, и я понял: она сейчас все-таки сделает то, что собиралась сделать – бросится на меня и Лотту и накроет нас обоих своим смертным покрывалом, и растворится в нас. И, может быть, сдохнет, но и мы пропадем навсегда.
И тогда я нажал на курок бластера и не снимал с него пальца до тех пор, пока тело твари не стало ярко-багряным и оно не растворилось в воздухе.
– Господи, Дэн! Бежим скорее, бежим! – заверещала сзади Лотта и истерически затопала ногами. – Прошу тебя, скорее, бежим!
Опомнилась, отстраненно подумал я. И все стоял и завороженно смотрел в черноту открытого проема люка. И слушал, как медленно, очень медленно уходит из ног тошнотворная слабость, а тело наливается злой, испуганной нервной силой.
Следующая тварь не показывалась. Сколько их там, на винтовой лестнице и внизу? И как они проникли в крепость?
– Дэнни! Они идут на нас!
Я отступил от люка в сторону, отошел на несколько шагов, притянул к себе Лотту и только тогда бросил взгляд на равнину. Полупрозрачные шары снова выстроились в длиннющую цепь, и теперь эта цепь с неимоверной быстротой надвигалась на стену крепости.
За бункером нервически зашипели бластеры охранников.
– Ньюмен, Рочерс! – раздался издалека крик Ловуда. – Быстро идите сюда!
Конечно, он не мог не услышать Лоттины вопли. Лотта бросилась за бункер. Я, не отводя бластера от проема люка, почему-то остался на месте. Через минуту Ловуд и Лотта стояли рядом со мной. Ловуд возбужденно дышал.
– Что, – он кивнул на люк, – это правда?
– Да, – ответил я. – Они, скорее всего, воспользовались минилифтами киберов и проникли в подземелье. А оттуда по лифтовым шахтам – в крепость.
Он с сомнением посмотрел на цепь из тварей, набегающих на стену.
– Я не видел, чтобы они проваливались под землю….
– Значит, их там еще не много. Какие-то единицы, особенно предприимчивые. Ловуд, – я изменил тон. – Слышите, Ловуд? Вам не выстоять против этих простыней. На каждую из них нужно не меньше десяти бластерных зарядов. Давайте вместе пробьемся к нашим звездолетам и улетим. Это же глупо – погибать вот так. Вас никто не осудит. И подумайте о жизнях ваших людей.
Он молчал, глядя на подкатывающую к основанию стены цепь бесплотных тварей. Он молчал, глядя, как его парни меткими выстрелами вышибают из этой цепи звено за звеном. Он молчал, и лицо его было бесстрастным.
– Два бластера лучше, чем один, – сказал он и громко позвал. – Гарри!
За бункером раздался тяжелый топот бегущих ног, и дюжий Гарри показался возле люка. При виде нас лицо его не выразило никакого удивления.
– Быстро проводите их до звездолета. – Ловуд кивнул в нашу сторону. – И возвращайтесь назад. В подземных коммуникациях могут быть твари, что сейчас лезут на стену. Будьте настороже.
Он прощально кивнул и скрылся за бункером. Гарри шагнул к люку.
– Только что одна дрянь вылезла отсюда, я убил ее, – поспешно сказал я. – Может быть, нам придется расчищать от них лестницу.
– Ясно, – ответил охранник, дал упреждающий выстрел в глубину люка и нырнул вниз. Я повернулся к Лотте:
– Все время держись за моей спиной. Никуда не отходи.
Она послушно кивнула. Я быстро подбежал к ограждению и посмотрел вниз. “Призраки” развернулись в полотнища, прилипли к бетону стены и, выгибая горбы, ходко карабкались вверх. Бластеры парней Ловуда били по ним, не переставая…
Я ничем не мог помочь охранникам.
– Вперед! – скомандовал я и потянул Лотту вслед за Гарри.
Мы благополучно скатились вниз по винтовой лестнице и ступили на залитый солнцем асфальт территории крепости Уокера. Гарри ждал нас внизу, настороженно оглядывая стены особняка и темные глухие корпуса ангаров.
Вокруг все было спокойно. Ангар-лифт, на котором мы час назад спускались в подземные коммуникации, стоял в тридцати метрах от нас, я даже видел давешнюю красную кнопку в середине абсолютно гладкой металлической стены.
Я подошел к Гарри и встал рядом:
– Здесь еще много лифтов?
– Три или четыре, точно не знаю. В разных концах крепости. Если вы не придумываете, мистер Рочерс, и гадина действительно была на стене и напала на вас, то… Они могут ждать нас за дверью лифта. А могут напасть и из-за угла.
– Я не придумываю, Гарри. Не время для шуток. Я не понимаю одного: как эти бесплотные гады могут снять блокировку хода и нажимать на кнопки лифта.
И тут подала голос Лотта:
– Они не бесплотны, Дэн. Они кажутся бесплотными. Ты же не пробовал их наощупь. Просто, мне кажется, что лазерные разряды превращают их в бесцветный газ. А вообще они – как медузы, только сложнее устроены. Камни и ракеты сквозь себя пропускают, но нажмут на любую кнопку.
– И разбираются в управлении лифтами? – посмотрел на нее Гарри.
– Так ведь вспомните про лианы: “Монстры” не держат в команде дураков, все их твари разумны. Управление лифтовой кабиной для них не проблема.
– Да-а… – Гарри оглянулся на стену – наверху шла пальба и двигались силуэты его товарищей. Охранники перегруппировывались, пытаясь контролировать всю длину атакуемого противником участка стены. Им приходилось туго. Гарри заторопился.
– Ладно, пошли. Рочерс, держитесь рядом и смотрите в оба.
Тесной группой, выставив стволы бластеров в разные стороны, мы двинулись к ангару.
Первый полупрозрачный серый шар двухметрового диаметра выкатился из-за особняка в тот самый момент, когда мы достигли ангара-лифта. Лотта испуганно вскрикнула и толкнула меня в плечо, но я уже решетил тварь лазерными разрядами. Шар двигался так стремительно, что успел покрыть половину разделяющего его и нас расстояния, пока не развернулся в багровое полотнище и не исчез.
Они, точно, были камикадзе, эти “призраки”: не боялись ничего и перли на рожон.
Второй шар показался из-за угла ангара и тут же попал под огонь Гарри. И через секунду был уничтожен. Мы встали спинами к двери лифта и некоторое время стояли, водя бластерами во все стороны.
Шары больше не показывались.
– Вот гады… – запыхавшись, просипел Гарри. – Значит так, мистер Рочерс. Открываем дверь и отходим от лифта на три шага. Если твари в кабине, очищаем помещение. Готовы? Мисс Ньюмен?
Я и Лотта кивнули. Гарри нажал на кнопку, дверь начала втягиваться в стену. Мы все одновременно спинами вперед отпрыгнули от ангара. И впились взглядами в расширяющийся проем.
Кабина открылась. И оказалась пуста.
– Быстро туда! – Гарри повернулся спиной к ангару, прикрывая нас, а я и Лотта мгновенно заскочили в лифт. К тому моменту, когда охранник вошел в кабину, я уже снял блокировку хода, набрал шифр нужного нам уровня и держал палец на кнопке движения вниз.
– Поехали! – почему-то шепотом скомандовал Гарри, встав рядом со мной. Я с облегчением надавил на кнопку, дверь быстро и бесшумно задвинулась, и мы стали плавно спускаться.
Большая светлая кабина еле заметно вибрировала при движении. Она опускалась туда, где нас ждали полутемные широкие бетонные тоннели. И эти тоннели были уже не коммуникациями Уокера – подземными проходами в крепость для отряда серых медуз “Монстров Галактики”. Когда я подумал об этом, помещение лифта показалось мне уютным и прочным убежищем. А потом мелькнула предательская мысль о том, что нажать на “стоп” и зависнуть посреди шахты – до тех пор, пока “Монстры” не разберутся с имуществом Уокера и не улетят – было бы очень здравым решением…
Я отругал себя за малодушие и посмотрел на Лотту. Она напряженно смотрела на мелькание цифр индикатора-высотомера.
Кабина замедлила ход.
– Приготовиться! – Гарри вскинул бластер и навел на дверь. Я последовал его примеру.
И здесь взгляд мой упал на минидисплей счетчика разрядов бластера. Боезапас моего оружия был исчерпан на две трети. Я чуть не вскрикнул от удивления: такой расход! И это при том, что я убил всего лишь двух тварей! Получалось, что я был практически небоеспособен. Если завяжется бой, я положу еще одного гада… и все!
Я повернулся к Гарри, чтобы сказать ему об этом, но…
Двери кабины лифта раскрылись, и на нас надвинулся сумеречный зев подземного тоннеля. Готовый ко всему, я судорожно сжал бластер в руках и инстинктивно отшатнулся назад. Лотта спряталась за моей спиной. Но волновались – во всяком случае, пока – мы напрасно: в тоннеле перед нами никого не было. Ход к звездолету был свободен.
Гарри внимательно обшарил взглядом стены и потолок подземного прохода и прошептал:
– Триста метров, мистер Рочерс. Всего триста метров. Нам надо их пройти.
И первым вышагнул из лифта. Я и Лотта двинулись следом.
Сначала мы быстро шли, но метров через пятьдесят побежали трусцой. Звук наших бегущих шагов гулким эхом отдавался под сводами тоннеля и – я понял это слишком поздно, потом! – все остальные звуки.
Все звуки.
Звуки, которые издавались тварями, что подползали в тот момент к перекрестку нашего тоннеля и его боковых ответвлений.
Лотта, конечно, была права: “призраки” являлись существами из плоти и имели массу, а раз так, то должны были издавать при движении хотя бы слабое шуршание. Но мы их не слышали. И они были разумны, иначе не обесточили бы при нашем приближении электрооборудование боковых ответвлений и не лишили бы его освещения.
Ведь мы забыли – совсем забыли! – про светлеющие провалы боковых ходов в сотне метров от лифта! Забыли, не думали о них! И не заметили впереди слитых с серым фоном стен тоннеля пятен ходов в обесточенные коридоры!
“Призраки” ждали нас там. Так получилось, что во время бега я вырвался немного вперед, Гарри и Лотта оказались чуточку сзади, а главное – справа и слева от меня, на шаг ближе к стенам. И когда мы вбежали на пятачок перекрестка и серые полотнища метнулись к группе бегущих людей из провалов в стенах…
Они накрыли тех, кто был к ним ближе – Лотту и Гарри.
Я услышал за спиной резкий шорох. Но сначала не смог ничего понять, просто неохотно остановился и оглянулся…
Мои спутники не успели издать ни звука. “Призраки” накрыли их своими телами. Лотта и Гарри замерли на месте с ничего не выражающими лицами. А я вскинул бластер и с ужасом смотрел, как серые вуали проникают в человеческие тела и растворяются в них.
– Лотта! – закричал я и кинулся к ней – обездвиженной, парализованной, застывшей, помертвевшей. Я кинулся к ней, но из бокового хода со стороны Гарри, такого же беспомощного и изменившегося, как и Лотта, выпросталось еще одно колышащееся полотнище и закрыло от меня людей.
И тогда я стал бешено вдалбливать в него заряд за зарядом и орать. И подходить, с каждым выстрелом подходить на один маленький шаг, подходить к Лотте и Гарри.
Серая тварь растворилась в воздухе. Но из темных тоннелей справа и слева уже вылезали новые “призраки” и выпрастывали простыни мерзких тел в сторону своих жертв. А двое выскочили в пространство между мною и моими несчастными спутниками и стали сворачиваться в шары.
Я очередной раз нажал на курок и похолодел: бластер не выстрелил, не издал ни звука. Я посмотрел на показания счетчика разрядов – он показывал мне три нуля.
Кончено!
“Призраки” стояли неподвижно в метре от меня и завершали свою богом проклятую метаморфозу: превращались в шары. Через несколько секунд они смогут передвигаться так быстро, как быстро я умею бегать. И тогда меня не спасет ничто.
Я с отчаянной руганью запустил бесполезным теперь бластером в шары и бросил последний взгляд на застывшее в бесстрастной ледяной маске лицо Лотты. И перед тем, как развернуться для бега, увидел, что полотнища “призраков” укутывают тела Гарри и Лотты. Укутывают своими телами-простынями. Так, как будто упаковывают дорогую ношу перед транспортировкой.
Я сжал кулаки, в бессильной ярости заскрипел зубами, повернулся и со всех ног побежал к звездолету.
И услышал за спиной характерное шуршание: шары кинулись за мной в погоню.
По моим расчетам до шахты лифта-ловушки, на дне которой стоял звездолет, было метров сто пятьдесят-двести. Точно оценить расстояние я не мог, потому что тоннель впереди делал небольшой поворот и финиша своего бурного спринта я не видел.
Никогда в жизни я не бегал так быстро. Возможно тогда, в нескольких десятках метров под поверхностью планеты Коррида, был установлен новый мировой рекорд в беге на сто метров. И, может быть, даже на двести, потому что темпа я не снижал до конца дистанции. Но рекордная скорость мне плохо помогала. Мерзкий шорох катящихся шаров не отставал от меня. А когда я увидел впереди вход в зал дна шахты, сердце мое упало: он был черным. “Призраки” обесточили и эту часть подземелья. А это означало, что я не смогу подняться на поверхность планеты. Даже если сумею оторваться от преследователей на достаточное расстояние, подбежать к противоположной стене зала и включить подъемник перед тем, как заскочить в звездолет.
Я не позволил себе поддаться панике и рванул на свет бортовых огней. Влетев в черноту зала, я вынужден был снизить темп: боялся споткнуться и упасть в темноте. А вот шары сзади, видимо, ориентировались без света прекрасно. И приблизились ко мне вплотную. Я увидел это, когда до входного люка в звездолет оставалось метров двадцать.
“Давай, не дрейфь, еще немного!” – подбодрил я себя. И все-таки споткнулся. А чтобы не упасть, согнулся в три погибели и отчаянно засеменил, опираясь руками о землю. И в этом уродливом движении снова оглянулся: один из шаров почти висел у меня на плечах и на ходу разворачивался в полотнище.
До люка теперь оставалось совсем немного – каких-то десять метров. Я разогнулся и почувствовал, как упругое тело развернувшегося шара хлестануло по моим пяткам.
Мертвенный холод мгновенно окутал ступни. Ноги, казалось, парализовало.
Дикий, животный ужас обуял меня. И заставил сделать невероятное. Я подпрыгнул на месте и в немыслимом скачке вперед сократил расстояние до люка вдвое.
И возблагодарил Бога, что при последнем посещении звездолета оставил люк открытым.
Потому что сумел теперь уцепиться за скобу распахнутой двери, подтянул одеревеневшие ноги и одним рывком закинул себя в проем контрольной камеры.
Дверь люка автоматически захлопнулась. И отрезала меня от отвратительной картины: полотнище первого шара тянется с земли к днищу звездолета, а второй шар накатывает на тело первого, стремительно развертывается в простыню и накрывает то место, где только что стоял я.
Обессиленно распростершись на полу контрольной камеры, я хватал воздух ртом, как жаба. Бешеное дыхание разрывало грудь, сердце било изнутри по ребрам, как паровой молот. И все-таки я осознавал: спасен! Спасен, если тварь не сделала с моими ногами что-то непоправимое.
Немного отдышавшись, я рывком сел и облокотился спиной о стену. Посмотрел на ноги: они были целы. Снял ботинки и носки, ощупал ступни и не обнаружил никаких повреждений. Я немного посидел, окончательно успокоил дыхание и осторожно подвигал пальцами ног – пальцы слушались.
Ощущение одеревенелости постепенно проходило.
Я облегченно обмяк в полусидячем положении. Мне удалось легко отделаться.
Теперь я по себе знал, каким эффективным и страшным оружием в арсенале “Монстров Галактики” являлись “призраки”-камикадзе. Материя той формы жизни, которую они представляли, являлась мощнейшим поглотителем любого вида энергии. Ее удельная энергоемкость была, по-видимому, колоссальна. Именно поэтому твари были неуязвимы для одного-двух разрядов бластера: чтобы их уничтожить, требовалось намного больше. Именно поэтому они так легко обесточивали киберов Уокера и электрооборудование подземелья. И именно поэтому при слиянии с человеком они лишали свою жертву жизненных сил, мыслей, эмоций… Превращали в куклу.
– Бедная Лотта… – прошептал я и снова ощупал ступни. Мне действительно повезло. Тварь задела меня только краем полотнища и не успела высосать все силы, лишь на время “обесточила” ноги. Но если “призраки” растворились в телах Гарри и Лотты, то…
Лотта, ты жива?
Я встал сначала на четвереньки, потом поднялся на ноги и ввалился в зал звездолета. Ланц мгновенно отреагировал на мое появление и выпалил:
– Мистер Рочерс! Системы внешнего контроля сигнализируют об опасности! Попытка вторжения в корабль! Инопланетный организм негуманоидного типа пытается вскрыть изоляционную защиту запоров входного люка. Ситуация квалифицируется как аварийная первой степени.
Меня как будто тряхнуло током. Я опомнился. Судорожное улепетывание от тварей, смертельная усталость и проблемы с ногами выбили меня из седла. Я – пусть даже на короткое время! – забыл о преследовании! Мне надо было обезопасить звездолет и немедленно улетать с планеты. Только тогда я смог бы хоть чем-то помочь Лотте и охранникам.
Во мне все больше росла уверенность в том, что Шарлотта и парни Ловуда живы. Ведь недаром моих парализованных спутников так тщательно “упаковывали” подоспевшие к перекрестку твари. “Монстрам”, подумал я, не нужны трупы людей. Им нужны живые люди. Зачем – другой вопрос, над которым голову ломать я сейчас не стану. Главное – у меня есть шанс: пока никто не погиб. И я в том числе! И к тому же не заморожен тварями и на свободе.
Скорее действовать!
– Мистер… – начал снова Ланц, но я уже кричал:
– Быстро дай вид на входной люк! И освети всю площадь перед звездолетом!
На экране внешнего обзора возникла картина зала, ярко освещенного прожекторами Ланца. На переднем плане я увидел полотнище “призрака”, одним своим краем оно упиралось в корпус звездолета. Электронные блоки запоров располагались на стойке шасси и были прикрыты массивными стальными кожухами, но что этим гадам кожухи с механическими защелками, если он катаются на лифтах, крадут людей и обесточивают тоннели!
Я понял, что у меня есть в запасе всего несколько минут, может быть, одна минута. Я всмотрелся в изображение и похолодел: из тоннеля в зал один за другим вкатились несколько шаров-”призраков”. На входе они настороженно остановились на границе тьмы и света, а потом устремились к звездолету. А на ходу стали раскатываться в полотнища.
Их было не меньше десятка, и я видел, как из тоннеля в зал проникают все новые и новые шары.
Я заметался по звездолету: что делать? Из оружия у меня был только револьвер. А в такой ситуации он годился лишь на то, чтобы беспроблемно застрелиться. Но я не хотел сдаваться. Я не хотел отдавать Лотту – мою Лотту! – этим тварям, этим подлецам, этим проклятым “Монстрам”! Я не собирался отдавать ни одного человека, которого знал на планете Коррида!
Ланц провещал:
– Попытка вторжения в корабль! Инопланетные организмы вывели из строя цепи температурных датчиков в соплах звездолета и пытаются проникнуть в топливные отсеки!
Они лезли в звездолет через дюзы! Я изо всех сил вдарил ногой по стене, резкая боль пронзила ногу и отдалась в мозгу.
И здесь взгляд мой упал на клавиши управления “штукой”. Они светились ядовито-желтым светом на пульте – он находился прямо над системным блоком Ланцелотта. Они светились и делали выпуклыми миниатюрные буковки на своих матовых плоскостях. Эти буковки написал я – от нечего делать во время полета на Корриду.
Буковки, складывающиеся в слова.
Слова, которые не говорили мне ни о чем.
“Зеркало”, “Ловушка”, “Окно”, “Уйти, чтобы остаться”…
Я медленно подошел к пульту и с замиранием сердца понял, что сделаю это: включу папину “штуку”. Включу аппарат, о назначении и функциях которого не знал почти ничего. О них знали отец и дядя Уокер, но эти люди были мертвы и ничем не могли мне помочь.
Мне никто в тот момент не мог помочь. Ни мне, ни Лотте, ни Гарри, ни Ловуду – помочь не мог никто.
И, значит, это должна была сделать “штука”.
Или не сделать. И тогда пусть планета Коррида летит в тартарары со всеми тварями и монстрами, которые на ней собрались, подумал я. Отец говорил, что “штука” – страшное оружие – пусть. Если она сработает как терминатор – пусть.
У меня не было другого выхода. И Лотта и все остальные пленники “линкора”, думал я, со мной бы согласились…
Я посмотрел на экран внешнего обзора. К днищу корабля в том месте, где располагался входной люк, прилепились три твари, а полотнище четвертой лезло прямо в экран. Я сказал:
– Ланц! Разблокируй управление встроенным оборудованием.
Почти без паузы прозвучал ответ:
– Команда выполнена, сэр.
Я протянул руку к пульту и, немного поколебавшись, нажал на пластиковую выпуклость со словами “Уйти, чтобы остаться”.
За стеной зала раздалось тихое гудение, потом стена мгновенно и бесшумно превратилась в черную крутящуюся воронку. Бездонная чернота и беззвучная буря надвинулись на меня, закрутили и потащили за собой.
Или показалось, что потащили? А на самом деле просто на мне все-таки сказалось напряжение последних часов, и я счел для себя возможным на всякий случай упасть в обморок?
Так или иначе, я полетел вниз, вниз, в бесконечность, пустоту и непроглядную тьму.
И потерял сознание.
Полупрозрачная серая тварь стояла посреди зала звездолета, рядом с пультом управления, и полотнище ее тела озадаченно колыхалось и поворачивалось во все стороны. Я лежал в метре от “призрака”, распростертый ничком на полу, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тварь неуверенно двинулась в сторону контрольной камеры, но вдруг остановилась на полпути и развернулась ко мне.
Я смотрел на колыхание вуали буквально у себя перед носом, – смотрел в глаза своей гибели – и ни одной мысли не было у меня в голове. Мной овладело великолепное равнодушие. Двигаться я не мог. А сделал все, на что был способен. Задействовал, так сказать, все активы.
И добился того, что инопланетная мерзость шарит по моему звездолету.
Что ж, Рочерс, сказал я себе, надо уметь смотреть фактам в лицо. Даже если они готовы дать тебе в морду или убить. Или заморозить и отправить к “Монстрам Галактики”… Что я там еще знаю про факты? Факты – вещь упрямая. Против фактов не попрешь… Имел на руках все факты… Выступил с фактами на руках…
Да, подумал я, имел, выступил и теперь не попрешь. И хорошо.
Тварь немного повисела неподвижно, как бы вглядываясь в меня, – глазами, которых у нее не было, – и двинулась вперед. Я внутренне сжался, готовый ощутить мертвящее прикосновение мерзкой вуали…
“Призрак” достиг моих раскинутых ног и продолжил движение. Я не почувствовал его прикосновения. Ничего не почувствовал. А он нанизался на мои ноги – они прошли сквозь его полупрозрачное тело – и стал надвигаться на лицо. Я закрыл глаза. А когда открыл их, то никого перед собой не увидел.
Я понял, что “призрак” прошел сквозь меня и теперь находится за моей головой.
Способность двигаться внезапно вернулась. Я резко запрокинул голову и увидел, как “призрак” просачивается сквозь стену зала. Сначала за переборной обшивкой исчез левый край полотнища вуали, а потом и все тело твари неведомым образом проникло через преграду и исчезло.
Очистило, как говорил Гарри, помещение.
Я вскочил на ноги и огляделся. Все в звездолете было цело и находилось на своих местах. Я вспомнил про клавишу со словами “Уйти, чтобы остаться”, про свой страх и отчаяние перед тем, как включить “штуку”, про черную крутящуюся воронку, которая поглотила меня и погасила мое сознание…
Что же произошло? Как сработала “штука”?
Первый результат ее работы я уже видел. Твари меня не могли обнаружить, я для них был неуязвим и бесплотен. “Призраки” проходили сквозь стены звездолета, хотя до этого бились лбами о входной люк, ибо стальная твердь корпуса представляла для них непреодолимую преграду.
Только сейчас я заметил, что на экранах внешнего обзора зал дна шахты погружен в темноту. Прожекторы Ланца его не освещали.
Я посмотрел на приборную доску: датчики показывали, что все внешние осветительные приборы были в порядке и включены. Почему же свет не проникает в зал?
– Ланц! – громко скомандовал я. – Доложи о состоянии бортовых систем и скажи, где мы находимся.
– Все системы работают нормально, – был ответ. – Звездолет находится на планете Коррида, в ста метрах ниже уровня поверхности приземления. На дне вертикальной шахты, куда был опущен спецмеханизмом семнадцать часов двадцать три минуты тому назад.
– Почему прожекторы включены, а зал шахты не освещен?
– Вами была задействована встроенная система оборудования. В настоящий момент ею выполняется функция под кодовым названием “Уйти, чтобы остаться”. В данном режиме система совершила локальное пространственное преобразование вокруг звездолета. Это означает, что организован специальный трехмерный “карман”, форма которого полностью совпадает с формой звездолета и границы которого проходят по граням фюзеляжа и конструктивным выступам и отверстиям. Мы, мистер Рочерс, как бы в гиперпространственном “чехле”. Прожекторы освещают только его, и их свет не может проникнуть в иное пространство…
Вот это да! Мой папа был прав, когда говорил, что создал гениальную вещь!
– …При этом реальность планеты Коррида и реальность “кармана” разделены.
– Что значит “разделены”?
– Это означает взаимопроникновение без пересечения и контакта. Объекты одной реальности не являются объектами другой.
– То есть я для тварей не существую, и они меня не видят?
– Совершенно верно, сэр. И не только вас, но все, что находится в пределах границы локального образования. Отмечу только, что разделение реальностей не является зеркальным. Обитатели планеты Коррида не могут видеть наш пространственный “карман”, вы же не выключены из их реальности. Но только визуально. Этим и объясняется название функции “Уйти, чтобы остаться”. Вас нет в том мире, но вы наблюдаете его, хотя и не можете на него воздействовать и воспринимать звуки извне.
Ну папа! Ну дядя Уокер! Мне даже стало намного лучше. Черт возьми, мне стало намного лучше! Я попытался сообразить, что мне дает гениальное волшебство “штуки”.
Так… Прежде всего безопасность и неуязвимость. Потом – возможность наблюдать за тварями, если я их увижу в непроглядной темноте шахты… А я смогу выйти из “кармана” в шахту?
Я задал этот вопрос Ланцу.
– Нет, сэр, это невозможно.
– Почему?
– Вы являетесь элементом этой реальности и не можете попасть ни в какую другую реальность, пока не отключите встроенное оборудование.
– А что, граница “чехла” материальна? Если я захочу пересечь ее – упрусь в стену?
– Не упретесь, сэр. Но если вы захотите выйти из контрольной камеры, то не сможете спустить трап. Вернее, вы спустите его, механизм выполнит процедуру выдвижения всех ступенек, ему ничто не будет мешать, но тем не менее первая ступень даже не выйдет из корпуса звездолета. Таков парадокс пограничных условий “кармана”.
– А если я не буду спускать трап, а просто прыгну из выходного люка вниз?
– Вы зависнете неподвижно в воздухе без опоры, сэр. При этом будете ощущать свой вес, но ощущения падения не будет.
– Значит, сила тяжести, что действует на Корриде, работает и в “кармане”?
– Это так, сэр. Как известно, природа гравитации пока еще изучена очень мало. То, что гравитация всепроникающа для любых подпространств, образованных в ее поле, – необъяснимый феномен.
Ланц помолчал, как бы ожидая, что я на это скажу. Я тоже молчал, соображая очень туго. Тогда Ланц сказал:
– В воздухе уменьшается количество кислорода. Разрешите включить резервуары с воздушным коктейлем, кондиционеры и воздухоочистители.
“Карман” представлял собой замкнутый объем, полностью изолированный от внешней среды. В нем кончался воздух Корриды. Я сначала испугался, а потом понял, что заточение в “чехле” не страшнее обычного полета в звездолете.
– Да, конечно, включай.
В зале загудели кондиционеры, защелкали очистители, озонаторы и увлажнители. Я растерянно сидел и слушал перекличку приборов.
Ланц закончил работу и деликатно произнес:
– Вы можете сделать то, что хотели, – попробовать выйти из звездолета – прямо сейчас. Никакая опасность извне вам не грозит.
Я с сомнением посмотрел на дверь контрольной камеры и понял, что никуда не пойду. Ланц мне все доступно и довольно связно объяснил. Тратить время и силы на пустые эксперименты я не хотел.
Теперь мне все было ясно. Я находился в надежном и тайном убежище, но… и только! Я ничем не мог помочь Лотте. И я по-прежнему не мог связаться с Землей. Даже если “Монстры” и выключили свои радиоглушилки, из гиперпространства выйти в ГКС я не имел никакой возможности!
Пространственный “карман” на самом деле был не убежищем, а ловушкой. И просто наблюдательным пунктом – не более.
Я сел в кресло пилота, разочарованно уронив руки на колени. На экране появились два “призрака”. Это означало, что они выползли из черноты шахты и уткнулись прямо в скрытый в фюзеляже звездолета объектив видеокамеры. Не замедляя движения, “призраки” проследовали сквозь корпус ко мне в гости. Я непроизвольно напрягся, когда твари двинулись прямо на меня, но не позволил себе усомниться в достоверности информации Ланца и надежности работы гениального изобретения отца и дяди Уокера.
“Призраки” проползли сквозь меня – я даже не обернулся им вслед. Я знал, что через секунду они исчезнут за стеной. А им на смену, может быть, появятся другие.
Что делать? – спрашивал я себя. И находил совсем другие ответы, нежели те, что приходили мне в голову всего час назад, до включения “штуки”.
Ждать, твердо сказал я себе. Только ждать. И даже не думать о том, чтобы испытать действие “штуки” в других режимах. Теперь, уйдя от опасности, я не имел права рисковать. То, на что я решился, находясь на грани смерти или пленения, нельзя было повторять. Одно неверное включение и… последствия непредсказуемы.
Я усиленно размышлял.
Если погибну только я… Моя жизнь была сейчас единственным звеном, связывающим Лотту и команду Ловуда с миром людей, единственной их надеждой на спасение, шансом на освобождение из плена.
Если “штука” уничтожит планету… Боже, не для того же я ставил мировые рекорды в скорости бега по подземным тоннелям Уокера!
Ждать, еще раз сказал я себе. Я буду ждать до тех пор, пока “Монстры Галактики” не покинут планету Коррида. А потом… Потом выйду из своего ”кармана” и буду действовать по обстоятельствам. Свяжусь с Землей, полечу на поиски Лотты…
Я не спал более тридцати часов. Глаза мои стали слипаться, мысли – путаться.
Предупредительный Ланц тихо проговорил:
– Корабельное время – двадцать три ноль-ноль, сэр. Час отхода ко сну. Ваши распоряжения?
Я не ответил. Ланц медленно притушил свет в зале, спинка кресла автоматически откинулась немного назад. Я закрыл глаза и прошептал:
– Мы будем вместе…
“Монстры Галактики” улетели с Корриды к концу третьих суток моего самозаточения внутри пространственного “кармана”. Как я провел эти трое суток в звездолете – что делал, какие мысли приходили ко мне, какие снились сны и какие чувства обуревали – не хочу вспоминать. Мне было плохо – этим сказано все. Мне было плохо, и если бы я имел возможность надраться виски – я бы надрался, скрывать не стану. Но на звездолете не было ни капли спиртного, а в особняк Уокера попасть я не мог.
“Призраки” покинули шахту через несколько часов беспорядочного ползания по тому месту, где должен был находиться мой звездолет. Получалось, что ползали они через меня, и это было малоприятно. Очевидно, они искали внезапно исчезнувший громоздкий летательный аппарат землян. Искали, но не нашли. И поэтому в конце концов сдались и уползли.
Перед уходом они восстановили работу электрооборудования подземелья, и шахту залил яркий электрический свет. Более того, они открыли горловину шахты: верхние створы, что находились на поверхности Корриды, разошлись в стороны, и Ланц сразу же выдал на экраны изображение далекого небесного голубого кругляка над звездолетом.
Путь в Космос был свободен. Я смотрел на кусочек неба Корриды со дна стометрового колодца и боролся с искушением дать по газам и понестись на всех парах к Земле.
Делать этого было нельзя.
Находясь в кармане, я не мог никуда улететь. В своем “личном” пространстве я был ограничен поверхностью “чехла”. Конечно, я мог завести двигатели и взлететь. Но, как объяснил мне Ланц, такой полет привел бы только к бесполезному расходу топлива. Я покрывал бы огромные расстояния и не продвинулся бы ни на шаг за границы “кармана”. Тот же самый эффект, что и при попытке выпрыгнуть из входного люка.
Пространственный парадокс.
– Если вы хотите покинуть планету Коррида, – сказал мне Ланц, – отдайте команду прекратить выполнение функции “Уйти, чтобы остаться”. Но тогда вы станете уязвимы для воздействия реальности планеты.
Вот на что расчитывали “призраки”, когда услужливо включали свет и открывали шахту! Они не смогли найти меня, но решили попробовать взять на искус. По их замыслу я должен был клюнуть на приманку, вылезти из убежища и ринуться на свободу.
Чтобы попасть под ракеты их корабля или в какую-нибудь ловушку на выходе из шахты.
Я отвел взгляд от притягательно голубеющего кругляка над звездолетом и с опаской подумал, что “Монстры” столь же разумны, сколь и вероломны. И ухо с ними надо держать востро. Впрочем, в контакт с ними я больше вступать не собирался…
Когда “призраки” покинули шахту, я начал ломать голову над тем, как мне контролировать присутствие “Монстров Галактики” на планете. Как узнать, что они улетели, не выключая “карман” и не выходя из подземелья? Ничего не придумал и решил посоветоваться с Ланцем.
– Космический корабль типа “линкор” настолько тяжел, что при старте с планеты произведет характерные вибрации глубинных слоев земли, – ответил тот. – Сотрясение стен подземелья прекрасно будет видно на экранах, сэр. Более того, я включил специальные сейсмологические индикаторы смещения изображения. Они дадут знать о работе стартовых двигателей “линкора”, даже если вы не определите вибрацию визуально.
Все произошло так, как, как и говорил Ланц. Корабль “Монстров” стартовал через три дня и на прощанье так сотряс внутренности бедной Корриды, что стены шахты на экране заходили ходуном. А видеодатчики заложили мне уши истерическим звоном.
Лотта и охранники теперь с каждой секундой отдалялись от меня на сотни световых лет. И улетали они в неизвестном направлении.
Я еще немного посидел, поглядывая на клавиши управления “штукой”, и сказал Ланцу:
– Прекратить работу встроенного оборудования!
Ланц неожиданно ответил короткой паузой, а потом молвил:
– Ваш приказ входит в противоречие с логикой создания защитного пространственного “чехла”, сэр…
– Я не понимаю тебя.
– Функция “Уйти, чтобы остаться” выполнялась с целью защиты корабля и его экипажа от вторжения инопланетных организмов извне. Условие включения функции не снято. Внешняя опасность все еще существует.
Я вскричал:
– Как существует?! Они что, не улетели?
– Корабль типа “линкор” покинул планету, сэр. Но на стенах колодца шахты я наблюдаю живые организмы, которые представляют потенциальную опасность для вашей жизни и целостности оболочки и оборудования звездолета.
– Покажи мне их! – приказал я. – Может быть, это какие-нибудь тушканчики или букашки, аборигены Корриды. Я видел парочку таких возле особняка Уокера. А ты перестраховщик, каких мало, я тебя знаю.
Ланц выдал на экране крупное изображение верхнего участка стены шахты. Я обмер: на ней неподвижно висели ползучие растения с мясистыми дырявыми листьями.
Лианы типа монстеры! “Монстры Галактики” оставили своих разведчиков! Разведчиков, обладающих паранормальными способностями. Чуть ли не ясновидящих и делающих глубинное ментоскопирование “вручную”!
– Вот скоты, – растерянно пробормотал я, – это ж надо… И сколько их здесь, а? Может, они везде висят, по всей крепости? Свалятся на голову, и поминай как звали!
Я озадаченно постоял перед экраном. И воззвал к своему единственному помощнику:
– Ланц, придумай что-нибудь!
– В непосредственной близости от корабля чужеродных организмов, кроме вышеозначенных, не обнаружено. Фактор внешней опасности можно значительно уменьшить, если стартовать строго вертикально в пределах “кармана”, потом в движении снять режим “Уйти, чтобы остаться” и сжечь организмы огнем боковых дюз в процессе подъема из шахты на поверхность планеты.
Ланц предлагал уничтожить тварей, которых наблюдал непосредственно. Придумано все было хорошо, но проблемы не решало. Очевидно, разведчики остались не только в шахте. Есть и другие. И если я мог особенно не опасаться физического нападения малоподвижных растениеподобных организмов, то должен был подумать об их необычных способностях. Они могли воздействовать на меня дистанционно.
Загипнотизировать, например, внушить какую-нибудь дикую идею…
По-существу, появляться в особняке Уокера мне было заказано. Ланц действительно предлагал здравое решение: выбраться из шахты, по дороге сжечь парочку тварей в отместку за все унижение и потери и улететь.
Но я не собирался покидать Корриду немедленно. Я хотел увидеть, что “Монстры” натворили в крепости. Узнать точно, зачем они рвались во владения Уокера. Потом я собирался связаться с Землей и – за три дня планы мои определились – ждать прилета команды со Штерна: до ее прибытия оставалось двадцать четыре часа.
Одним словом, мне нужно было проникнуть на территорию крепости. А лианы-разведчики мешали.
В конце концов, хорошенько поразмыслив, я решил, что мне нечего бояться. “Монстры Галактики” вряд ли вернутся на Корриду по сигналу разведчиков: бандиты, скорее всего, увезли с планеты то, что хотели. А гипноз…
Надо быть просто бдительным, сказал я себе. И хорошенько пошарить по владениям Уокера с бластером. Пережечь всех ползучих гадов. Поэтому я сначала найду оружие, а потом войду в крепость. На том и остановимся.
– Решили, Ланц! Молодец, – сказал я. – Включай двигатели, мы стартуем и действуем по твоему плану. Как только вылетим из шахты – приземляйся напротив КПП.
– Есть, сэр!
Двигатели мягко загудели, звездолет завибрировал и поднялся в воздух.
Через минуту мы уже находились в реальности планеты Коррида, благополучно миновали колодец шахты, по дороге сожгли скопление лиан, и звездолет, как пробка из бутылки, вылетел из черной дыры в ясное небо над планетой.
Я глубоко вздохнул и почти с любовью поглядел на сухую истрескавшуюся поверхность Корриды и мрачные стены крепости Уокера.
Ланц посадил звездолет прямо перед воротами крепости – теми воротами, из которых четыре дня назад вышел к нам навстречу грозный Торнадо.
“Ныне покойный…” – вдруг печально подумал я о роботе, как о человеке. И вспомнил, как покровительственно-приветливо встретил меня огромный суперкибер и как лихо он вел свою последнюю воздушную битву с “Монстрами Галактики”…
Громоподобный звук мерной поступи сотряс стены крепости и звездолета, за ними раздались звуки бригады работающих экскаваторов. Ворота дрогнули и стали плавно уходить в землю.
Я уже все понял и бежал к контрольной камере:
– Торнадо! Жив!
Я выскочил из звездолета и побежал к воротам. И на бегу восторженно смотрел, как опадающий стальной занавес открывает огромную литую голову с флюоресцирующими окнами-глазами, необъятную выпуклую стальную грудь и лазерные пушки такого калибра, что на них было страшно смотреть.
Суперкибер сделал первый шаг, и от этого планета Коррида чуть не сошла с орбиты, по которой вращалась вокруг своего мрачного красного светила.
– Мистер Рочерс, – без обиняков прогремел Торнадо, вышагнув из ворот, – космический корабль-нарушитель типа “линкор” покинул частные владения мистера Уокера. В настоящий момент на территории крепости присутствуют несколько инопланетных организмов, не представляющих прямой опасности для человеческой жизни (“Это он о лианах”, – понял я). Мистер Уокер, по информации командира Ловуда, скончался. Его тело, так же как и тела Ловуда, подчиненных ему людей и вашей спутницы были транспортированы на корабль пришельцев…
Я не дал ему договорить и вскричал:
– Они убиты? Торнадо, они убиты?!
– Кого вы имеете в виду, мистер Рочерс? – смешался кибер, мыслящий строго последовательно и логично.
– Лотту, командира Ловуда и его парней!
– Они не убиты, мистер Рочерс. Но моя аппаратура дистанционно зафиксировала чрезвычайно вялое протекание жизненных процессов в их телах. Их состояние сравнимо с глубоким погружением в кому или летаргический сон.
– Понятно… – пробормотал я. – В общем, я так и думал. Значит, они увезли людей.
– Да, сэр, – пророкотал кибер. – Людей на планете Коррида нет. Кроме вас, сэр. Я поступаю в ваше полное распоряжение.
Я удивился. Насколько мне было известно, в память киберов всегда закладывался специальный строго иерархичный список-идентификатор личностей людей-”хозяев”. Только эти люди могли отдавать киберу приказы. И если ситуация складывалась так, что рядом никого из “хозяев” не оказывалось, робот выполнял стандартные процедуры – то есть делал работу, для которой был создан, – и никому из “посторонних” не подчинялся.
Очевидно, что в списке-идентификаторе у Торнадо дядя Уокер был хозяином номер один, он стоял на вершине иерархической пирамиды. Ниже – Ловуд, в основании – члены отдельного отряда Службы безопасности БЗС. Возможно, был кто-то еще – техники, инженеры: ведь Торнадо создавался и мог обслуживаться только специалистами Бюро…
Но я! При чем тут Дэниел Рочерс? Почему он – в списке хозяев Торнадо?
– Каков мой рейтинг властности в группе людей, которым ты подчиняешься? – спросил я.
– Единица, сэр. Он равен рейтингу мисера Уокера и превосходит показатели всех остальных членов группы.
Ничего себе! Получается, что я с момента встречи с Торнадо был его хозяином наравне с дядей Уокером!
– Это Уокер ввел мое имя в список-идентификатор?
– Да, сэр.
– Он ждал отца… – вспомнил я. – Он ждал отца. И не дождался…
– Он ждал вас, сэр, – вдруг возразил Торнадо.
– Меня?! – вскричал я. – Ты ошибаешься! Он ждал Дэниела Кристофера Рочерса, сотрудника Бюро Звездных Стратегий, пятидесятипятилетнего соратника и коллегу, моего отца. Я сын этого человека и очень похож на него.
– Он ждал Дэниела Рочерса, журналиста еженедельной газеты “Галактик экспресс”, 32-х лет, набор внешних данных… – Торнадо стал занудно описывать меня с ног до головы, считывая информацию из бог знает откуда взявшегося у него в памяти файла. Я прервал его:
– Хорошо-хорошо, я понял, помолчи. – Я должен был собраться с мыслями, переварить услышанное и наконец начать делать то, что планировал сделать. – Бог с тобой, меня ты ждал или отца – не имеет значения…
Кибер умолк. Я несколько секунд стоял и смотрел на него. И все никак не мог сосредоточиться. И поэтому рассеянно спросил:
– Интересно, откуда Уокер взял мои данные?
– Он делал запрос в БЗС, – нарушил вето на издавание звуков речи Торнадо.
– Зачем?
– Он ждал вас, чтобы передать видеозапись с чрезвычайно важной и секретной информацией, предназначенной для вручения вам лично, – выдал кибер.
Я чуть не упал. И выпучил на него глаза. Воистину, сегодня был день новостей, и кибер выдавал одно сногсшибательное сообщение за другим. А я все больше терялся и переставал что-либо понимать.
Так, сказал я себе, сосредоточься, Дэниел. Общение с киберами – чрезвычайно тонкий процесс. С ними надо быть очень внимательным и не расслабляться, как при обмене сплетнями с приятелями. У киберов своя логика. Они не беседуют – отвечают на вопросы. И выполняют приказы, это все. Спросишь – ответят, не спросишь – промолчат. Чрезвычайно скрытные ребята…
Я стоял уже четверть часа под палящим солнцем перед супербизоном, набитом секретами, и вытягивал из него сведения, как Бог на душу положит. Так не годилось. А если бы я не стал выяснять про список-идентификатор?
То никогда бы не узнал о видеозаписи, предназначенной исключительно для меня?
Так не годилось. Я вытер пот со лба и решил начать сначала. С того, с чего, собственно, и следовало начинать.
– Почему ты остался цел? – строго спросил я. – Лота сказала, что ты был сбит ракетой пришельцев.
– Я не был сбит, мистер Рочерс. Удар ракеты нанес нанес незначительные повреждения двигателю. Также были выведены из строя некоторые электронные устройства. Я совершил вынужденную посадку для производства необходимых ремонтных работ и до отлета пришельцев занимал скрытную позицию в подземных коммуникациях с целью ведения разведки.
– Ах, вот как? – Я был поражен. Торнадо дезертировал в разгар битвы с “Монстрами” и прятался под землей, когда его роботы погибали один за другим! – Почему ты не вернулся в бой?
– Императив безопасности, сэр. Его заложил в поведенческую программу мистер Уокер. Я могу участвовать в боевых действиях до тех пор, пока способен вести активную оборону с 90%-ой вероятностью сохранить целостность встроенной капсулы с носителем видеозаписи, которую должен вам передать. Повреждение двигателя уменьшило эту вероятность до нуля. Последующий ремонт дал возможность обеспечения 70%-ой степени безопасности. Дальнейшее участие в боевых действиях после ремонта было исключено.
Уокер вмонтировал в кибера капсулу с носителем видеозаписи! И забота о ней была первоочередной задачей Торнадо! Я в который раз с восхищением оценил гениальность дяди Уокера. Не прятать, не класть в сейф, не устраивать тайников – заложить информацию в боевого кибера, который представлял собой летающий танк с лазерными пушками и ракетами “воздух-земля”!
Теперь все вставало на свои места. Уокер не ждал моего отца, но почему-то знал – или верил? – что рано или поздно на планете Коррида появлюсь именно я. Возможно, он предполагал, что не сумеет встретить меня, – или дожить до моего прилета? – и на такой случай оставил мне капсулу с видеозаписью.
Я должен был иметь возможность добраться до капсулы беспрепятственно. Именно поэтому в списке-идентификаторе мое имя стояло рядом с именем Уокера. Но почему Торнадо не информировал меня о видеозаписи сам, без моих случайных наводящих вопросов?
Я спросил об этом кибера.
– Я не получал указания вручить вам капсулу или давать информацию о ней по своему усмотрению. Только в ответ на ваш запрос. Мистер Уокер сказал, что для того, чтобы добраться до капсулы, вы должны хотеть з н а т ь.
– Что знать?
– Не знаю.
Договорились! Ладно, подумал я, не все хитрости Уокера подвластны моему осмыслению. Кое-что пусть остается в области непознанного. Может быть, что-то прояснит видеозапись.
Как теперь действовать? Я задумчиво смерил громаду-кибера взглядом. Прежде всего мне надо попасть в особняк, чтобы связаться с Землей и просмотреть видеозапись Уокера. Я мог бы это сделать и в звездолете, но туда возвращаться мне не хотелось. В особняк… А там – твари.
– Ты определил местоположение тех ползучих гадов, которых обнаружил в крепости? – спросил я кибера.
– Да, сэр.
– Сколько их всего?
– Десять организмов, сэр.
– Сколько их в особняке дяди Уокера?
– Два организма на первом этаже, два – на втором, и один – на крыше здания.
– Почему ты их не уничтожил? Ты не можешь вести боевые действия, пока не отдашь мне капсулу?
– Не совсем так, сэр. Я не могу входить в противостояние с противником, оружие которого способно нанести мне непоправимые либо функционально значимые повреждения и угрожать сохранности капсулы. Обнаруженные мною организмы не относятся к этой категории. Я не уничтожил их потому, что они безобидны, сэр.
– Это для тебя они безобидны, – скрипучим голосом заметил я. – А меня они очень даже легко могут обидеть. Их надо уничтожить.
– Я готов, сэр.
– Отлично. Тогда прикрывай меня. – Я двинулся в крепость. – Пойдем. Ты теперь можешь войти на территорию, о целостности асфальта не думай. Займи позицию около особняка и наблюдай за небом и передвижением тварей. Обо всех изменениях обстановки докладывай немедленно.
– Есть, сэр.
Я ступил за ворота крепости и услышал за собой рев работы чудовищных механизмов кибера, а потом – страшный грохот: Торнадо сделал первый шаг, следуя за мной.
С первого же взгляда на внутренние постройки я убедился, что был верен в своих предположениях. “МонстрыГалактики” прилетели, чтобы забрать научное оборудование Уокера. Двери всех ангаров были распахнуты настежь, широченные ворота-проходы в помещения стены крепости – открыты. Отовсюду на меня смотрела молчаливая чернота зияющих проемов. Обобранные помещения построек возвращали звук моих шагов укоризненным эхом.
Я медленно прошел к той части стены, где вела бой команда Ловуда, и нашел там, что и ожидал найти – лежавший на асфальте бластер.
Кто-то из охранников выронил его. В тот момент, когда тварь-камикадзе накрывала человека своим серым полотнищем…
Боезапас бластера был исчерпан ровно наполовину. Я взял оружие наперевес и уже увереннее двинулся к особняку. Сзади меня огромные ступни кибера с грохотом и хрустом крошили аккуратную асфальтовую заливку.
Я подошел к двери особняка, оглянулся на Торнадо и осторожно толкнул ногой дверь. А когда она открылась, сразу же уловил шорох над верхним наличником. И успел заметить: два дырявых листа, висящие над дверью, уползли вверх и исчезли из виду.
Первая тварь поджидала меня прямо над входом. Я оглядел помещение холла и увидел вторую: она висела на люстре.
По моему телу поползли мелкие мурашки, меня затрясло от омерзения. Еще секунда промедления – и я не смог бы войти в особняк. И поэтому я заорал во весь голос:
– У-у-у, гады! – И прыгнул с порога аж на середину холла. А в прыжке уже превращал массивную пятирожковую люстру, обвитую лианой, в расплавленную сосульку. Лиана не успела ничего предпринять и обсыпалась на стол маленьким дождичком трухи и пепла. А я, благополучно приземлившись, развернулся и испепелил гадину над дверью.
– Обстановка изменилась, – прогрохотал снаружи голос Торнадо. – Две особи инопланетных организмов перестали существовать. На территории крепости осталось восемь пришельцев.
– Ну, спасибо, – запыханно буркнул я в ответ на справку и кинулся на второй этаж. Гулять так гулять: особняк надо было очистить весь и сразу. Тем более, что черт оказался не так страшен, как я его себе малевал: со стороны лиан я не почувствовал никакого телепатического или гипнотического воздействия.
Третью гадину я настиг и испепелил в коридоре. Четвертая была в кабинете Уокера. Почуяв неладное, она пыталась вылезти в окно на стену здания. Не успела. Пятая – та, что была на крыше, – успела аварийно эвакуироваться: бросилась вниз и упала в сад камней прямо к ногам Торнадо. К тому времени я уже вполне освоился с ролью терминатора и поэтому, орлиным взором глянув с крыши на лиану в камнях, презрительно бросил Торнадо:
– Разберись с ней! – И спустился вниз.
К моей великой радости “Монстры” не тронули компьютеры Уокера. Они забрали только все носители информации. И сделали еще одно – форматировали почти все жесткие диски, на которых, видимо, хранились каталоги и файлы с научными материалами и программами дяди Уокера.
К счастью, операционная система работала. Я быстро связался с БЗС и телеграфным стилем изложил все, что знал о последних событиях на планете Коррида. И как только на меня посыпались запросы о прямой видеосвязи – из Бюро, из “оборонки”, из Мирового правительства, из Галактической Полиции – выдал сообщение: “Прекращаю сеанс вследствие возникновения опасности для жизни. Жду помощи”.
И отключился. Никогда не любил лишних вопросов. Хотя по роду профессии сам их все время и задавал…
Я откинулся на спинку кресла, нашарил в кармане брюк сигареты и закурил. Итак, дело сделано. У меня есть сутки. На то, чтобы выяснить до конца историю открытия отца и Уокера – а я был уверен, что именно об этом расскажет мне Уокер на видеозаписи, – и понять, встречать ли мне все-таки команду со Штерна или…
“Что “или”? – спросил я себя. – Или – “что”? Улететь – куда? Искать Лотту – где? Что ты знаешь? Единственная твоя надежда – помощь профессионалов, следственной группы с Земли, команды поддержки со Штерна, специалистов БЗС, Полиции! Они занимаются этим уже несколько лет – поиском базы “Монстров Галактики”. У них опыт, у них знания, у них информация. А ты… Ты ни хрена не знаешь и не можешь. У тебя ничего нет кроме Торнадо и забитого в него лазерного диска с видеосюжетом…”
Куда вдруг девалась моя деловитая сосредоточенность? Осознание собственной беспомощности и униженности внезапно накатило на меня с такой силой, что я застонал и, сжав зубы, прокусил сигаретный фильтр. И вдруг почувствовал себя безмерно усталым и несчастным.
Но силы в тот день у меня еще оставались. Они еще были – силы. Они оставят меня потом, через полчаса, но в тот момент я был пока в форме. Я не позволил себе расслабиться. Как бы ни складывались дела, сказал я себе, ты еще можешь узнать то, что не знает никто в целом мире. То, что предназначается именно для тебя.
Последнее Слово Уокера.
Я выбросил сигарету в окно, спустился на первый этаж и вышел из особняка. Суперкибер невозмутимо и молча стоял посреди сада камней и подпирал своей огромной башкой небо.
– Торнадо! – торжественно воззвал я.
– Слушаю, сэр!
– По воле мистера Джеймса Уокера ты должен вручить мне капсулу с носителем видеозаписи. Сделай это.
– Есть, сэр.
Кибер не сделал ни одного движения, но в цилиндрическом столбе его левой голени на уровне моей груди сдвинулась створка и обнажила дверцу встроенного сейфа.
Сейф был совсем небольшой – вроде тех, что стоят под столами у сотрудников офисов и предназначаются для хранения деловых и личных бумаг. Отличался он от них тем, что был изготовлен из суперпрочного сплава “манго” – это я определил по характерному оранжевому отливу на металле – и открывался не ключом, а имел электронный замок с пятью степенями защиты. Не зная кода, этот замок не открыл бы ни один медвежатник в мире.
Кнопки набора шифра на дверце весело замигали. Их было двадцать: десять – с цифрами и десять – с буквами.
Я ждал, когда Торнадо откроет сейф. Прошла минута, но дверца не открылась. Я поднял на кибера удивленный взгляд:
– В чем дело?
Торнадо смущенно молчал. Мне показалось, что он тянет время. Как двоечник в конце контрольной работы, который не сдает тетрадь и пытается в отыгранные секунды сделать то, что должен был сделать в назначенный промежуток времени. Я повысил голос:
– Торнадо, открой сейф!
– Я не могу этого сделать, сэр…
– Почему?
– Я докладывал, сэр, что удар ракеты нанес мне незначительные повреждения, среди которых – неисправимые сбои в работе некоторых электронных устройств. Все поврежденные узлы функционально вторичны, но один из них – шина управления запором встроенного сейфа. Она сгорела. Ее восстановление невозможно. Замена требует вскрытия корпуса в условиях стационарной лаборатории. Вследствие этого я не могу открыть сейф.
– Отлично! – рассвирепел я. – И это все? Все, что ты можешь мне сказать?!
– Нет, сэр, не все. Сейф может быть открыт вручную. Но для этого вы должны знать шифр электронного замка.
Я протянул к нему руку и, уже зная, что мне ответит кибер, возопил:
– Так дай мне его!
– Он мне неизвестен, мистер Рочерс, – спокойно и печально молвил кибер. – Его знал только мистер Уокер.
Я прикусил губу и злым взглядом уткнулся в ярмарочное мигание табло набора шифра. Может, попробовать потыкать кнопки наугад? И отвернулся от сейфа. Если бы я знал количество знаков в коде, можно было хотя бы подсчитать вероятность удачи случайного набора, а так… Если единицу разделить на бесконечность, выйдет ноль.
Ноль – вот твоя вероятность удачи, мистер Рочерс.
– Будут еще распоряжения, сэр? – виновато прогрохотал Торнадо.
Я не ответил, вяло отмахнулся и побрел в особняк.
И здесь силы оставили меня. Неудача с изъятием видеозаписи Уокера стала каплей, переполнившей чашу терпения журналиста Дэниела Рочерса. Я вдруг понял, что очень надеялся на Уокера – на то, что он мне скажет.
Надеялся. Потому что в руках у меня была “штука” – невиданное средство защиты – она спасла меня от “Монстров Галактики”! – и мощнейшее оружие, так говорил отец. Уокер должен был открыть мне тайну отцовского наследства и – как я этого хотел! – указать путь к спасению Лотты и охранников.
Я вдруг вспомнил, как заливисто смеялась моя ветренная дива в парке Конгресса на планете Виолетта; как возбужденно блестели ее глаза, когда она давила на газ, уходя от погони полицейских жаб; как танцевала на ночном шоссе над долиной Навигаторов. Посреди ночи, посреди Вселенной, в своей мини-юбочке, на стройных двоих – танцевала.
А мне не давало покоя ее прекрасное колено, и второе ее прекрасное колено тоже не давало мне покоя…
До прилета команды идиотов, которые четыре года искали и ловили “Монстров Галактики” и не могли, как ни старались, не могли ни найти, ни поймать, ни даже увидеть их одним глазком – оставались сутки. Ну, чуть меньше. Это не имело значения. Их прилет изменить ничего не мог. Не мог. Подобно тому, как я не мог открыть сейф Уокера. А значит, и у меня не было никакой надежды помочь Лотте.
Дуроломы с Земли, конечно, вскроют сейф – если я захочу сказать им о нем! – и выслушают Уокера, и заберут у меня”штуку” и звездолет впридачу, и снова отправятся ловить “Монстров”, и снова повторится четырехлетняя бестолковая и бесплодная Одиссея поисков и отлова…
А журналист Дэниел Рочерс будет кропать статейки в “Галактик экспресс” под дебильным руководством Молодого Имбецила и ждать известий. И вспоминать Лотту.
Нет! Я заскрипел зубами, вдарил ногой по двери особняка и ворвался в холл. “Нет, мать вашу, нет! – мысленно заорал я. – Я не отдам вам ни цента из того, чем сейчас обладаю. Потому что только Рочерс – слышите?! – только Дэниел Рочерс может спасти Шарлотту Ньюмен и ваших людей! И это ерунда, что у меня нет ни вашего бесполезного опыта, ни знания, ни команды. Все это бред. Потому что у меня есть кое-что похлеще – вы забыли? У меня есть кое-что похлеще! И вот если это мне не поможет – тогда…”
Я не договорил, подскочил к дверце обширного бара Уокера, распахнул ее и вперил взор в ряды бутылок с пестрыми наклейками. А потом выхватил из них литровый сосуд с виски, открутил пробку и прямо из горла, захлебываясь и проливая жидкость на грудь, начал заталкивать в себя огненную воду.
Кто-то скажет, что я просто алкоголик и воспользовался уединением и относительной безопасностью, чтобы напиться с горя. Кто-то скажет, что я сделал это не из желания надраться спиртным, а чтобы призвать на помощь в безвыходной ситуации свою ипостась номер два – Денни-дурака. Денни – пьяницу, дебошира, колдуна и гениального хакера.
Я не буду спорить ни теми, ни с другими. Это бесполезно, потому что истина в споре, насколько я знаю, лежит где-то на середине пути от одного мнения к другому. Или прячется на дне бутылки. Впрочем, последнее утверждение – мое частное наблюдение…
Как бы там ни было, через полчаса Дэнни-дурак явился ко мне во всей своей наглой красе. Мы растопили с ним камин – это в полдень на Корриде, когда асфальт за стенами особняка плавился от жары! – и долго и обстоятельно обсуждали положение дел. Потом Денни взял мой бластер, и мы пошли добивать оставшихся в крепости инопланетных гнид…
По-моему, по дороге мы захватили с собой Торнадо…
А дальше я ничего не помню.
