Книга: Полный курс НЛП
Назад: Часть IV Моделирование с помощью системного НЛП
Дальше: Глава 20 Использование линий разума в повседневной жизни
Часть V
Индивидуальное мастерство
Глава 18
Мастерство транса
Что можно узнать из этой главы:
● Так что же такое гипноз?
● Действуем ли мы «неосознанно»?
● Какова природа гипнотических состояний?
● Как эмоционально переживается транс или гипноз?
● Каков язык гипноза?
● Каковы невербальные гипнотические процессы?
● Что такое метафорическое направление транса?
● Формирование трансовых состояний путем входа в метасостояния
● Новые гипнотические языковые паттерны
● Трансовое состояние «времени»
● Трансовые состояния ускоренного и замедленного времени
● Принятие новых решений «во времени» с помощью метасостояний
● Опыт спирального вращения ресурсов
● Моментальное развитие терпения
Не секрет, что при овладении мастерством НЛП мы овладеваем искусством состояний, а в особенности – трансовых состояний. Как уже отмечалось, Метамодель в той же степени является инструментом дегипнотизации, что и инструментом точной коммуникации и сбора высококачественной информации. Еще в начале своей работы Бэндлер и Гриндер исследовали и создали модель эриксонианского гипноза. Мышление, установка, пресуппозиции и стиль работы Эриксона настолько глубоко проникли в НЛП, что оно стало рассматриваться как одна из многочисленных разновидностей и моделей эриксонианского мышления, психотерапии и гипноза.
В самом начале курса практика НЛП мы изучили лингвистические аспекты Метамодели и Милтон-модели. С помощью этих моделей мы выработали базовые навыки использования гипнотического языка и введения в различные трансовые состояния. В этой главе мы продолжим развивать эти гипнотические навыки, добавив к ним металингвистику Метасостояний.
Часть 1
Так что же такое гипноз?
Во-первых и главное: гипноз – это опыт и процесс изменения собственных состояний. Под гипнозом мы прежде всего входим внутрь себя и получаем доступ к смыслам, воспоминаниям, воображению и пониманию. Это создает внутренний фокус внимания, так что снаружи может показаться, что мы спим или отсутствуем. На самом же деле мы просто перешли от одного состояния к другому. Не имеющие референтов слова и фразы-существительные не позволяют нам выделить из нашего непосредственного окружения некие реальные объекты и непосредственно перенести их на наш репрезентативный экран. Это активизирует наш внутренний фокус внимания. Надо войти внутрь, чтобы создать, придумать и/или вспомнить информацию, позволяющую нам создавать наши ментальные фильмы.
Это означает, что гипноз представляет собой реакцию на язык, идеи и порождение смыслов. Мы гипнотизируем себя и других, вступая в коммуникацию и мгновенно переключая наше осознание на другой референт. Увеличивает ли это состояние наши ресурсы или заставляет нас «дуть на воду», это уже совсем другой вопрос. Бэндлер и Гриндер (Bandler & Grinder, 1979, p. 2) описали это следующим образом: «Гипноз принципиально ничем не отличается от любых других форм эффективной коммуникации. Такого явления, как гипноз, в виде изолированного и самостоятельного процесса не существует».
Обращаясь внутрь себя и сосредоточивая все внимание на некоей мысли, представлении, воспоминании или эмоции, мы формирует более «глубокий» или сильный транс. Наша концентрация становится еще более интенсивной и сфокусированной. Чем «глубже» или «выше» мы входим в эти трансоподобные состояния, тем больше нам кажется, что мы уже не здесь, а где-то еще. И в своем сознании мы действительно находимся где-то еще.
Такое понимание трансовых состояний помогает нам осознать тот факт, что транс представляет собой естественный феномен, свойственный всем людям. Мы входим в трансовые состояния всякий раз, когда мы бываем поглощены выполняемой задачей, захвачены «околдовывающим» нас оратором, переносимся в пространство фильма или грезим наяву, ведя машину по автостраде. Все, что захватывает наше внимание и пленяет наши сердца, опутывает нас своими чарами. Это может быть увлекательная история. Это может быть пикантная сплетня. Гипнотические состояния не содержат в себе ничего странного, они не являются чем-то таинственным, сверхъестественным, демоническим, – как не являются и даром, которым наделены лишь немногие избранные.
Изменяя свою ориентацию по отношению к реальности, мы обретаем способность к ориентации в иной реальности. Как правило, находясь в трансовых состояниях, мы отходим от внешней ориентации и обращаемся внутрь себя, к матрицам наших фреймов. А поскольку эти высшие уровни включают мысли, обычно находящиеся вне сознательной части психики, мы говорим, что наше «подсознание» становится доминантным. Фактически же эта терминология порождает неверное понимание природы гипноза. Когда мы обращаем и сосредоточиваем свое внимание на том, что, как правило, не является осознаваемым, внутри мы начинаем остро осознавать эти мысли и одновременно перестаем осознавать наше непосредственное окружение.
Действуем ли мы «неосознанно»?
И да, и нет. Мы одновременно не осознаем одно и осознаем другое. То, что входило в зону нашего осознания, теперь находится вне ее. То, что ранее нами не осознавалось, теперь осознается. С точки зрения уровней сознания мы никогда не можем одновременно осознавать все то, о чем знаем. Здесь вступает в силу магическое число Джорджа Миллера – семь плюс-минус два бита информации. С практической точки зрения нужно лишь наслоить несколько слоев осознания и переключать внимание между ними, порождая различные виды неосознанных состояний. В большинстве случаев «подсознательное» означает находящееся за пределами осознания. Иногда, говоря о «знании» нашей иммунной системы, автономной нервной системы или другой «подсознательной» информации, мы также используем термин «неосознанное».
При использовании этих терминов для описания различных типов, уровней и стилей познания, свойственных нашей системе сознания-тела, полезно помнить о том, что сознание у нас только одно. Нельзя сказать, что мы располагаем «неосознаваемой психикой» и, кроме того, еще и «осознаваемой психикой». В тот момент, когда наше сознание фокусируется на некоторой вещи, мы обладаем осознанием этой вещи, в то время как остальные 99 % нашего знания оказываются за пределами фокуса осознания, так что мы их не осознаем.
Внешнее впечатление того, что по отношению к миру мы спим и не осознаем его, находится в полном противоречии с нашим ощущением внутреннего сосредоточения.
Сторонний наблюдатель может подумать, что мы ничего не осознаем, однако внутри мы ощущаем себя намного более сознательными и сосредоточенными, чем обычно. Изнутри наш опыт переживается как состояние повышенного осознания. Люди часто говорят: «Я вовсе не был загипнотизирован, я слышал все, что вы сказали».
Одной из характеристик гипнотического состояния является то, как мы переживаем повышенную степень внушаемости в трансе. Эриксон говорил, что транс – это «состояние автономной восприимчивости к внушению без какого-либо осознанного понимания» (Erickson, 1983, vol.1, p. 10). Мы переживаем такую интенсивную восприимчивость к представлениям, когда захвачены интересным рассказом.
Так что же такое гипноз? Это затерянность в нашем ментальном внутреннем фильме, который мы воссоздаем или создаем заново в качестве реакции на историю, эмоцию, воспоминание, воображение или все что угодно. Фильм, проигрываемый в нашем сознании, становится настолько убедительным, и мы входим в него настолько полно, что кажется, будто внешний мир исчезает.
Какова природа гипнотических состояний?
Гипноз – это повседневный и естественный процесс, свойственный всем людям. Вопрос только в степени. Насколько глубоко мы можем затеряться? Как легко мы теряемся? В чем мы теряемся? Обогащает это нашу жизнь или обедняет?
Мы называем транс самыми различными именами: глубокое раздумье, концентрация, молитва, медитация, просто размышление, просто слушание. Но тот факт, что мы не рассматриваем эти состояния как гипнотические, не делает их менее гипнотическими. Вопрос скорее в том, насколько у нас развиты навыки их систематического использования с целью вызова предпочитаемых нами измененных состояний – тех, которые обогащают нашу жизнь.
Рис. 18.1. Гипнотическое состояние
Поскольку в этих состояниях мы становимся более восприимчивыми, мы можем использовать их для усиления наших переживаний, как инструмент, позволяющий управлять собственным мозгом. Мы также используем транс, чтобы вызывать более интенсивные реакции у других людей. Вводя человека в гипноз, мы никогда не «контролируем» его сознание: мы работаем с сознанием путем ведения и внушения. Мы можем усиливать способности и навыки, интенсифицировать энергетические состояния, вводить человека в состояние бесчувственности (контролировать боль), изменять восприятие времени (создавая ощущение ускорения и замедления времени) и повышать потенциал наиболее глубинных слоев нашего подсознания. Однако транс – это не панацея от всех этих проблем и он не всесилен.
Более того, реципиенты очень часто сопротивляются введению в транс, отказываются следовать внушениям и «прерывают состояние» (выходят из транса). Только в голливудских фильмах с помощью гипноза можно заставить людей совершать поступки против их воли. Но это кинематографическая фантастика. Работа с трансом включает обеспечение стимулов, на которые должен реагировать другой человек. Сопротивление и сотрудничество в состоянии транса указывают на способность человека к реагированию.
Когда мы играем роль гипнотизера, мы в основном выступаем по отношению к другому человеку в качестве механизма обратной связи. Вот почему вербальная и невербальная подстройка является ключевым способом создания транса. Осознавая, что нельзя вводить в транс без подстройки, ответьте, кто, по вашему, ответствен за успех этого опыта: мы или человек, входящий в транс? Если мы произнесем не те слова, человек выйдет из состояния транса. Почему? Потому что эти слова не укладываются в опыт. Они дают встряску сознанию.
В отличие от традиционного гипноза, в котором говорится о гипнабельности людей или о глубине транса, вопрос, с точки зрения Бэндлера и Гриндера, заключается скорее в том, как любой конкретный человек предпочитает входить в состояние гипноза, когда и с кем. «Глубина» в НЛП становится лишь вопросом подстройки, раппорта и доверия. Мы гипнотизируем с помощью речи, используя слова и создавая стимулы, побуждающие самих себя и других создавать внутренние фильмы. Во втором томе «Лечения под гипнозом» (Erickson, 1984, vol. II) Эриксон говорит: «Гипноз – это процесс отвлечения, фиксации и обобщения. Это фиксация индивида на представлениях, вызывающих удивление и вопросы, а затем использование его потребности в поиске ответа».
Как эмоционально переживается транс или гипноз?
Чувство транса может принимать эмоциональные оттенки множества состояний – это в значительной степени зависит от внутреннего содержания, к которому вы обращаетесь. Фокусируетесь ли вы внутренне на релаксации, энергии, любви, исцелении, обучении или на чем-то еще?
Каков язык гипноза?
Вхождение в гипнотическое состояние имеет место, когда мы слышим слова, побуждающие нас создавать в своем сознании внутренние фильмы. Чем искуснее затуманены эти слова, тем более мы обращаемся внутрь себя, чтобы создать ощущение смысла этих слов. Искусно затуманенные слова – самые трансовые из всех слов. То, что мы говорим, и то, как мы говорим, – две главные гипнотизирующие силы.
Рис. 18.2. Чувство транса
Метамодель идентифицирует лингвистические различения, по самой природе своей являющиеся туманными, а потому гипнотическими. Чем хуже сформулированы термины или фразы, тем более они трансовые. Когда мы используем и применяем такие слова и фразы вместо того, чтобы ставить их под сомнение, мы используем Метамодель гипнотически. Это означает, что абстрактные существительные, глаголы, референты и номинализации формируют язык, вводящий в состояния гипноза. Используйте обратные паттерны Метамодели со всей их замечательной плохой формулировкой, и тем, кто вас слушает, придется войти внутрь себя, чтобы заполнить недостающие смыслы. Если они попросят вас быть более конкретными, они поднимутся вверх в своем сенсорном осознании настоящего момента. Вопросы по поводу неопределенности языка выводит нас из транса.
Таким образом, можно использовать Метамодель двумя различными способами:
1. Для дегипнотизации людей и их выведения из транса. Задавание вопросов на выяснение конкретики уменьшает туманность наших высказываний и повышает осознание старых трансовых состояний. Оно дегипнотизирует, поскольку приглашает нас на новые и более высокие уровни осознания фильмов, проигрываемых в наших головах.
2. Для гипнотизации с помощью лингвистических паттернов, поднимающих индивида вверх по шкале абстракции и в к высшим степеням абстракции. Это побуждает нас строить новые обобщения и модели мира при постановке и редактировании наших новых внутренних фильмов.
Каковы невербальные гипнотические процессы?
Хотя при гипнозе доминируют слова, помимо паттернов гипнотического языка существуют гипнотические формы речи, способствующие созданию гипнотического эффекта, то есть побуждающие людей входить внутрь себя и использовать собственные референты для создания новых фильмов и заставляющие потеряться в них.
1. Интонация и темп речи, помогающие осуществлять подстройку и внушение
Можно использовать темп, соответствующий частоте дыхания другого человека, чтобы подстроиться под него, что придает нашему голосу большую гипнотическую силу. Можно замедлить темп своей речи, чтобы придать ей «больше значительности», или ускорить ее, чтобы придать ей «возбуждение».
Используя интонации, можно модулировать наш голос, повышая его высоту в конце предложений, чтобы подключить сознательную часть психики; оставлять высоту в конце предложений той же, чтобы констатировать факты; и понижать высоту голоса, чтобы подавать «команды».
2. Невербальная подстройка с последующим ведением
Подстройка и ведение – основной метапаттерн гипноза. Сначала мы подстраиваемся, чтобы установить раппорт, а затем переходим к ведению. Мы также позволяем вести другому человеку и отзеркаливаем его реакции. Мы отзеркаливаем выходные каналы другого человека и производим калибровку наших реакций. Такова межличностная природа обратной связи в гипнотической коммуникации.
Можно выбрать сообщения, посылаемые человеком неосознанно, и использовать их для обратной связи. Можно настроить темп речи на его дыхание, моргать с той же частотой, что и он, кивать так же, как и он, раскачиваться с той же частотой, констатировать факты, которые должны соответствовать действительности. Слушая вас, собеседник будет тут же проверять ваши слова, убеждаться в их истинности, и это будет способствовать установлению доверия.
При подстройке мы можем использовать все происходящее в данный момент и включать это в процесс подстройки. «И звуки, которые вы слышите в комнате, помогут вам еще больше расслабиться… потому что, обращая на них внимание, вы почувствуете себя более комфортно…»
3. Использование содержания с целью отвлечения
Как ни странно, когда мы вовлекаем сознание слушателя в различного рода содержание – в рассказ, эмоцию, надежды, мечтания или страхи, это помогает настолько ввести в транс и захватить его, что мы можем одновременно задавать другие фреймы, которые будут оставаться вне его осознания, а потому проникать в его сознание без сопротивления. Мы можем делать это, маркируя слова, представления, вопросы и команды. Эти вложенные команды или вопросы можно передавать с помощью, скажем, тембра голоса, интонаций, интервалов.
4. Активизация реактивного потенциала с помощью внушения представлений
Другой гипнотический процесс, по природе своей не являющийся лингвистическим, включает использование предполагаемых фреймов и внушений, сопровождающих другие мысли и представления. Использование детского тона голоса, детского построения фраз или воспоминания о первом школьном дне содержат косвенные внушения, побуждающие к регрессии в детство. Подробное описание погружения руки в ведро с ледяной водой содержит косвенное внушение бесчувственности и анестезии. Упоминание о комфортном взгляде в одну точку и о желании моргать, но неспособности сделать это, содержит внушение закрыть глаза.
Что такое метафорическое направление транса?
Означает ли транс с точки зрения направления движение «вниз» или «вверх»? Традиционно предпочитаемой являлась метафора глубины. «Позвольте себе свободно погружаться, глубже и глубже…» И такой вариант, несомненно, имеет право на существование.
Однако структура Метамодели предполагает, что в трансе мы движемся «вверх». Это движение вверх, несмотря на тот факт, что Бэндлер и Гриндер использовали «глубинную» метафору. Хотя они продолжали говорить о «глубинной структуре» (трансформационная грамматика), о «нисхождении» в транс, их метамодель языка помещала высшие и наиболее абстрактные языковые формы наверх.
Работая с трансовыми состояниями в Метасостояниях, мы предпочитаем постоянно придерживаться метафоры высоты и сознательно «входить внутрь», в наши высшие фреймы сознания. Это делает паттерн вхождения в метасостояния гипнотическим паттерном, поскольку с неизбежностью побуждает индивида входить внутрь, а затем подниматься вверх, вверх и вдаль, в высшие сферы более абстрактных и концептуальных состояний.
Метатранс переворачивает эту метафору с ног на голову, так что мы думаем о нашей репрезентативной системе не как о находящейся в подвале нашей личности, а как о балдахине нашего сознания, как о фреймах и матрицах наших референций. Мы проводим наш трансдеривационный поиск вверх, взлетая под купол, а не спускаясь в подвал.
С концептуальной точки зрения, вводя себя (и свои состояния) в метасостояния, мы получаем доступ к наслоению состояний – мыслей, эмоций, воспоминаний, фантазий, чувств. Это уводит нас вверх, вверх и вдаль, в озонный слой. Когда мы делаем это, мы «улетаем». Мы в состоянии осуществлять перенос только до определенной точки, а затем отключаемся. Это и есть переживание гипноза. Как же мы можем входить в транс вверх? Разве направление транса ведет не вниз? Разве мы не должны погружаться глубже и глубже внутрь себя? Эти вопросы указывают на структурную, или паттернинговую, природу метафор.
Сопровождающее вход в метасостояния переключение с первичного состояния осознания (с фокусирования на том, что находится «вовне») на метауровневое осознание (фокусирование на том, что находится «внутри» нашего сознания и эмоций) описывает переход от первичного к метауровням. Это описание трансового феномена. Являясь таковым, он открывает перед нами всевозможные пути к постижению природы транса, а также способов использования транса в более обыденной разговорной речи и повседневных жизненных ситуациях. Являясь трансовым феноменом, наслаивание друг на друга мыслей и чувств в метасостояниях представляет собой транс на всех уровнях вверх.
Рис. 18.3
«Доводилось ли вам пережить опыт, который являлся для вас настолько увлекательным и захватывающим, что обучение ему казалось вам вовсе не обучением, а лишь чистым удовольствием и впитыванием в себя этих переживаний? Ну, например, катание на лыжах или на роликовой доске. Некоторые люди учатся столярному делу, живописи и даже чтению точно так же. Это просто сплошное удовольствие… и не знаю, можете ли вы позволить себе поискать такой момент в вашей жизни… но если вы дадите вашему мозгу шанс просканировать вашу личную историю и обнаружить в ней нечто подобное… и когда вы найдете такой момент, просто оставайтесь в нем, полностью и до конца… видя, слыша и переживая его заново… потому что когда вы сделаете это, вы начнете воскрешать ощущение сфокусированного обучения. И когда это произойдет, просто наблюдайте за тем, насколько вы наслаждаетесь этим опытом и цените его… Потому что при этом вы начинаете ценить себя как ученика, за то, что умеете обучаться с удовольствием, разве нет? И, начав ценить себя, вы также сможете испытать растущее в вас ощущение страсти или одержимости по поводу вашей самооценки и чувства удовольствия от обучения, разве не так? И по поводу этой одержимости вы можете подняться в своем сознании и испытать чувство уважения к людям… и если вы почувствуете себя несколько отстраненным от людей вследствие вашей одержимости по поводу столь высокой и полной оценки вашей бесконечной радости от обучения… конечно, вы сможете набраться смелости по поводу своей одержимости вашей высокой оценкой радости от обучения…»
Формирование трансовых состояний путем входа в метасостояния
Мы используем метасостояния для задавания фреймов, предлагая человеку текстурировать первичное состояние фреймами высших уровней. Высшие фреймы функционируют как структура, находящаяся вне сознательной части психики. Мы берем наши мысле-чувства и переходим на метауровень, применяя их к другим мысле-чувствам. Мы выходим за пределы одного уровня мысле-чувств и включаем этот уровень в другой уровень. Все это наслоение текстурирования происходит в сознании, которое функционирует на множественных уровнях осознания.
Новые гипнотические языковые паттерны
Вхождение в метауровни уводит нас от сенсорного языка ко все более и более абстрактным терминам. Такой язык включает язык Метамодели и Милтон-модели и к тому же предлагает нам еще более новые лингвистические паттерны. Далее следует перечисление некоторых из этих лингвистических ключей.
1. Синтаксис наслоения состояний
Отслеживайте фразы, которые порождают или структурируют наслоение состояний. «Меня пугает мой страх». «Я спокойно отношусь к своему гневу». Каждый раз, когда мы сопоставляем два состояния, так что одно выступает в качестве референта для другого, перед нами – определенный формат фрейминга.
Каждый раз, когда мы используем одно состояние в качестве пресуппозиции для другого состояния, мы формируем такого рода синтаксис. «Мне кажется, что вы хотели бы сказать или сделать X, однако в этом случае вы показались бы эгоистичным, подлым (или каким-либо еще)». «Что бы вы почувствовали, если бы могли притвориться, что делаете X, думая при этом, что вы знаете, как вам защитить свое личное достоинство, а затем забыли, что вы только притворяетесь?»
Рис. 18.4
2. Метаслова
Многие слова предполагают метапозицию: «о», «по поводу», «в отношении», «за пределами», «касательно». «Я чувствую разочарование по поводу своего стресса…» «Ну, что касается моей скорби о смерти отца, я чувствую…»
3. «Само-слова»
Как правило, слово «я» или «само» указывает на метасостояния: самоуверенность, самооценка, я-концепция, самоанализ, самосознание и т. д.
4. Классификации
Каждый раз, когда мы слышим слова или высказывания, указывающие на классификацию (группы, уровни, степени), которые формируют или предполагают уровни классификации, перед нами открывается редкая и беспрецедентная возможность откинуть структурную завесу, скрывающую от нас реальность, и обнаружить за ней метасостояния.
5. Цитаты и повествования
Хитрый способ, которым часто пользовались Бэндлер и Гриндер при работе с метасостояниями (без использования этой терминологии), предполагает наслаивание сознания с помощью «кавычек». Они рассказывали историю, вводили в нее повествование и внутри этого описания помещали одни цитаты в другие. Такое наслаивание различных мыслей-репрезентаций-эмоций (состояний) порождало все более и более крупные уровни фреймов и контекстов (каждый из которых включал или вводил в различные состояния). С этой целью мы можем открыть кавычки, начав цитату, повествование или историю, а затем начать другую, третью и т. д.
6. Переключения между логическими уровнями
Некоторые слова, термины и фразы переключают нас с одного уровня сознания на более высокий уровень. Рассмотрим следующий пример: «Я знаю, что она хотела как лучше, но меня очень ранил ее поступок». Здесь слово «но» перечеркивает сказанное ранее. Эта фраза отрицает тот факт, что «она хотела как лучше». Говорящий переводит наше внимание на «она ранила меня». Он не говорит: «Она вовсе не желала мне добра», однако мы часто воспринимаем его слова именно так. Они переключают нас на более высокий логический уровень.
Мы переживаем «но» как переключение с низшего уровня осознания и эмоций на высшее состояние, которое затем начинает вести и проникать в низшее состояние. Для контраста рассмотрим эффект слова «и»: «Я знаю, что она хотела как лучше, и меня очень ранил ее поступок». Такая фраза оставляет мысле-чувства на том же логическом уровне, что производит аддитивный эффект (одно состояние добавляется к другому), что в НЛП обычно приводит к коллапсу двух состояний.
7. Прилагательные, квалифицирующие состояния
Прилагательные и наречия являются словами, модифицирующими людей, места и вещи (существительные), а также действия (глаголы). Являясь таковыми, они описывают фреймы рассмотрения следующих за ними предметов или действий. Таким образом, прилагательные и наречия кодируют и скрывают метафреймы.
8. Термины, обозначающие псевдочувства
Мы называем «эмоциями» или «чувствами» многое из того, что вовсе не является эмоциями. Мы делаем это, используя синтаксическую среду: «Я чувствую, что…» и затем добавляя к ней свое суждение. Если вы спросите: «Что вы чувствуете по этому поводу?», – как правило, за этим можно обнаружить подлинные чувства, обладающие кинестетическими качествами.
● Я чувствую себя как король (по-королевски).
● Я чувствую, что мне не хватает завершения.
● Я чувствую себя впечатляюще.
● Я чувствую безнадежность.
● Она почувствовала жуткий страх из-за того, что может узнать что-то новое!
● Я чувствовал отчуждение (чувствовал себя нереально, странно).
● Он почувствовал себя словно заново родившимся.
● Я почувствовал себя тупым/глупым.
● Я чувствовал себя прелестно (замечательно, невероятно, здорово).
● Я почувствовал себя жалким человеком (никчемным).
9. Многопорядковые термины
Мы упомянули об этих лингвистических особенностях в главе 12. Кожибски называл номинализации, которые могут означать различные вещи на разных уровнях, многопорядковыми терминами. Эти двусмысленные термины передают неопределенные смыслы, пока мы не уточним их уровень. Многопорядковые термины имеют определенный смысл на некотором уровне, только когда мы конкретизируем на этот уровень и контекст. Мы фиксируем смысл тем, что указываем на уровень. К примерам таких номинализации относятся: реальность, состояние, наука, смысл, любовь, да, нет, истинно, ложно, функция, отношение, различие, проблема, причина, следствие, оценка.
Каждый многопорядковый термин приглашает нас подняться на высшие уровни сознания. Это происходит потому, что поскольку мы любим исследовать новые области сознания, мы можем даже исследовать любовь, или полюбить это исследование, или исследовать это исследование еще глубже.
10. Вопросы модели Метасостояний
Когда мы задаем вопросы, предполагающие наличие высших состояний над уровнем опыта, они служат нам в качестве метатрансового языка. «Понравилось бы вам чувствовать уверенность в том, что вы можете овладеть и фактически овладеете этими новыми навыками? И насколько вы будете удивлены, если обнаружите, что ваше обучение было ускорено радостью и игривостью?»
11. Номинализации номинализации
● Неприглядные стороны его личности выходят на поверхность в состоянии стресса.
● Ему не хватает моральной силы.
● Ритм современной жизни слишком стремителен для меня.
● Его эго слишком хрупко.
● Его эмоциональное здоровье.
● Бремя его ответственности.
Если номинализации – это «наиболее трансовые» из имеющихся в нашем распоряжении терминов, то представление о номинализациях номинализации еще более усиливает потребность слушателя входить внутрь и изобретать свои собственные понимания и смыслы.
12. Включение техник метасостояний в трансовые индукции
Возьмите любой процесс входа в метасостояния и поместите его в рамки любого внушения, побуждающего человека «войти внутрь себя» и мысле-чувственно пережить некое представление.
«И когда вы комфортно расслабляетесь, по мере этого к вам приходит знание, что через мгновение вы повернетесь направо или налево и увидите нечто важное, что-то, что заставляет вас почувствовать огромную ценность и значение этой вещи, будь то новорожденный младенец и тайна жизни или пугающее ночное небо и безграничность вселенной… потому что, хотя я не знаю, какой образ возникнет в вашем подсознании, я знаю, что вы можете испытать ощущение трепета и удивления перед огромной ценностью и важностью этого образа… и когда вы испытаете этот трепет в полной мере… вы сможете позволить ему расти и крепнуть… именно так… и наполнить все ваше тело, так как это настолько ценный опыт сам по себе, разве нет? Потому что это позволит вам по-настоящему ощутить ценность, и знать, что вы можете придавать ценность вещам… и мне интересно, насколько хорошо вы почувствуете себя, ощущая эту ценность собственного «я» – тайну и чудо собственного сознания и нейро-лингвистической системы, зная о том, что вы человек… и что уже благодаря этому вы обладаете ценностью… потому что вы можете ощутишь эту ценность повсюду, разве нет? Растущую… расширяющуюся и наделяющую вас центральной ценностью, исходя из которой вы будете действовать… Прямо сейчас».
Упражнение» Язык»
1. В малой группе из четырех человек проведите мозговую атаку и составьте от трех до пяти вопросов, способных вызвать некоторые полезные и интенсивно позитивные метасостояния в других людях.
2. После того как вы придумаете эти высказывания, испытайте их друг на друге, чтобы убедиться, что они работают.
Упражнение «Введение в метасостояния в процессе общения»
1. Напишите пять предложений, которые вы можете использовать в вашей работе и которые вводят в метасостояния в процессе общения.
2. Метаблагословения – напишите пять вызывающих метасостояния высказываний, которые выражают благословение или милость.
«Можете ли вы испытать полный восторг от ваших открытий, когда ваше любопытство исследует заново и активизирует вашу память новыми и замечательными способами, делая вас более творческой и проницательной личностью, чем когда-либо ранее, прямо сейчас!»
«Я уверен, что вы будете охвачены экстатической радостью по поводу вашего нового знания, когда вы сможете читать и открывать для себя заново или впервые более мощные и действенные способы всего того, чему вы научились в НЛП, зная, что вы начнете удивлять себя своим умением применять более совершенные навыки так, что они сделают вашу жизнь более радостной».
Заклинание метасостояний
«Теперь, когда вы начинаете обучаться, вы охвачены упоительным ожиданием удивительных и чудесных вещей, которые можете обнаружить в этой модели, вы можете одержимо наслаждаться вашим обучением и находить себя ценящим ваши навыки применения тех вещей, которые способны настоящему улучшить и облагородить вашу жизнь! И вы можете сделать это с растущим ощущением ценности своей креативности, когда будете наслаждаться, наблюдая за собой с уверенностью в том и с возбужденным удивлением тем, насколько это увеличит вашу гибкость и ваши ресурсы.
Часть 2
Трансовое состояние «времени»
Поскольку «время» – это абстракция и номинализация, оно имеет место только в сознании, а не во «внешнем» мире. Мы создаем концепцию «времени» в качестве метауровнего фрейма и затем используем ее как организующий принцип или категорию. Все, что мы имеем во «внешнем» мире, – это происходящие в нем события.
Если «время» не существует на первичном уровне, то как мы получаем опыт ощущения времени? Мы получаем «время» за счет признания того, что оно не относится к процессуальному миру событий, действий, явлений и движений. Только в этом случае мы можем подняться над этим уровнем в нашем сознании и картировать или сконструировать концептуальную категорию «времени». Нам требуется метауровень осознания для того, чтобы проводить сравнения и оценки, касающиеся этих событий и создать представление и концепцию «времени».
Многократно переживая события, ритмы и действия, мы начинаем рассматривать их как моменты или события. На основе этого осознания мы формируем «ощущение» продолжительности как чувство высшего уровня, являющееся результатом суммирования (или абстрагирования) многочисленных отдельных событий. Это ощущение представляет собой одно из метасостояний «времени», а именно «ощущение продолжительности» (абстракция, сравнивающая и связывающая между собой конфигурации событий).
Говоря об этих «моментах», мы начинаем манипулировать данным символом. Мы начинаем считать эти «моменты», сравнивать их, выстраивать из них последовательности. И тогда мы можем сказать: «Время истекло», или «Ушло три года на завершение этого проекта», или «Еще через пару дней». Но что же фактически приходит и уходит на наблюдаемом уровне? Не «время», а события. Наше абстрагирование этих многочисленных событий и наши репрезентации их продолжительности, порядка и последовательности относится к высшему уровню абстракции.
И тогда мы начинаем использовать вербальную стенографию, содержащуюся в короткой номинализации «время». Это приводит к тому, что мы начинаем объективировать его и говорить о нем, как будто оно обладает физическими свойствами, подобно сенсорно воспринимаемым объектам. В результате мы приходим к такому употреблению в языке этого номинализированного понятия, как будто это реальная вещь. Мы говорим, что «время» течет, бежит, замедляется. Мы говорим о трате «времени», его экономии, бесцельном провождении. На деле же мы ссылаемся при этом на референты моментов времени, соответствующих событиям, происходящим где-то в другом месте, а не на саму концепцию «времени».
Это означает, что «время» возникает как гештальт абстрактного осознания, соединяющий между собой прошлое, настоящее и будущее в конфигурации структуры-как-целого, во временную линию. «Время» возникает из нашего осознания событий, из ощущения продолжительности, из суммирования развития и роста, происходящего «со временем», и из нашего абстрагирования «времени» как измерения пространственно-временного континуума. Анализируя «время» (как мы анализируем другие абстракции высших уровней, такие как красота, любовь и счастье) и выделяя его составные элементы, из которых возникает структура-как-целое, мы не обнаруживаем «время» ни в одном из этих элементов. Кажется, будто оно исчезает при анализе.
Все это лишь транс. В нем нет ничего реального. Это означает, что наше понятие «времени» является метасостоянием и функционирует как ментальное состояние, переживаемое по поводу первичного уровня моментов времени, в которые произошли те или иные события. Когда мы перечисляем эти элементы и сравниваем их с установленными стандартами, мы получаем то, что Вейнберг назвал «временами времен» или «временем». Мы сравниваем наше «чувство продолжительности события» с прежними воспоминаниями о том же событии и затем, когда размышляем о таковом, мы создаем очередное метауровневое осознание «времени». Создавая гештальт ощущения «времени», мы начинаем с наших кинестетических ощущений ритма и ритмических видов активности. Для этого мы кодируем и помним такие повторения циклических феноменов, и повторение событий порождает ощущение продолжительности – чувство высшего порядка.
Упражнение» Изменение собственных временных линий»
Хотели бы изменить вашу временную линию или линии? Поскольку наши временные линии не реальны, а представляют собой ментально-телесное кодирование понятия времени, процесс изменения этих внутренних репрезентаций «времени» может осуществляться относительно просто. Но предупреждаем: изменяя свои временные линии, вы можете поначалу испытывать дезориентацию и даже головокружение, неприятные или странные ощущения.
Во-первых, обратите внимание на то, как вы сортируете время. У вас могут быть различные конфигурации временных линий для вашего «времени», проводимого на работе, дома, в отпуске, уделяемого вашим хобби. Поэтому просто подумайте о каком-либо виде деятельности, относящемся к некой конкретной области, и отметьте ваши репрезентации этой деятельности сегодня, вчера, в прошлом году, два года назад, пять лет назад, двадцать лет назад. Затем отметьте, каковы они по отношению к сегодняшнему дню, завтрашнему, следующему году, через два года, через пять лет и через двадцать лет.
Рис. 18.5. Логические уровни «времени»
И отступая назад в своем сознании от этих репрезентаций, отметьте, как вы узнаете и как различаете прошлое, настоящее и будущее. Какие образы или конфигурации вы используете? Многие из нас сортируют время по различному местоположению, а потому оно, как правило, кодируется в виде линии, пути, дороги или какого-либо иного линейного символа. Другие используют такие символы, как окружности, спирали, бумеранги или календари.
Поскольку местоположение является самым простым и распространенным способом в большинстве культур, отметьте сначала его. Затем отметьте любые другие различия в своих аудио-визуальных ментальных фильмах: цвет, близость, находитесь ли вы внутри или вне фильма, тональность, громкость и любые другие составляющие.
Упражнение «Изменение ориентации „сквозь время“»
1. Всплывите над вашей временной линией.
Из этой точки выпрямите свою временную линию, чтобы она проходила слева направо. Затем поверните ее на девяносто градусов (или поверните себя на девяносто градусов).
2. Затем упадите вниз на вашу временную линию.
Сделайте это с осознанием и чувством того, что ваше «прошлое» находится теперь позади вас. И когда вы позволите себе репрезентировать свое «прошлое» как находящееся за вашим затылком, вы можете открыть глаза и увидеть «настоящее» прямо перед своим лицом, а будущее окажется на расстоянии вытянутой руки или дальше в направлении вашего взгляда. Побудьте немного с этим ощущением… Как вы его переживаете?
Упражнение «Изменение ориентации „во времени“»
1. Всплывите над «временем».
Выпрямите вашу временную линию, а затем поверните ее на девяносто градусов (или поверните себя на девяносто градусов).
2. Упадите за вашей временной линией.
Сделайте это так, чтобы все лежало прямо перед вами. Создайте образы величиной от 15 до 30 квадратных сантиметров и поместите образ «прошлого» на расстоянии вытянутой руки слева (если вы правша). Отметьте, что ваше «будущее» переместилось вправо от вас. Настоящее будет находиться прямо перед вашим лицом примерно в 30 сантиметрах от вас. Представьте, что вершины всех трех образов находятся на уровне ваших глаз. Теперь вы приняли кодовые обозначения идеального человека, живущего «сквозь время»… Как вы переживаете эту ориентацию?
Некоторые люди переживают глубинные изменения, выполняя это упражнение. С другими этого не произойдет. Почти все люди находят, что им легче переживать эти паттерны после того, как они сначала поработают с кем-то хорошо натренированным в обращении с процессами временных линий. Возможно, вы захотите на какое-то время оставить вашу временную линию идущей в противоположном направлении, просто чтобы поэкспериментировать с ней.
Трансовые состояния ускоренного и замедленного времени
Ричард Бэндлер говорил, что гипнотические феномены, его «излюбленные, – это ускоренное и замедленное искажение времени». Наш мозг может порождать два в высшей степени специфических рода психологического «времени» – ощущение «времени», идущего очень быстро, и ощущение времени, идущего очень медленно. Ни с хронологическим, ни с астрономическим временем этого происходить не может, как и с событиями нашей жизни на макроуровне; они не могут проходить ни быстрее, ни медленнее, но, несмотря на это, мы чувствуем, будто это может иметь место. Это свидетельствует о том, что все это происходит в нашем сознании. Время выступает в качестве психологической функции репрезентации.
Как же наш мозг производит данный элемент субъективности? Что составляет внутреннюю структуру «ускоренного» и «замедленного» времени? Вы можете использовать для себя приводимые ниже инструкции, когда будете вести вашего партнера через процесс работы со временем.
Паттерн
1. Идентифицируйте вашу временную линию.
Спросите себя, как вы организуете «время». Каковы структура, форма и конфигурация вашей временной линии? Как вы различаете между собой прошлое и будущее?
2. Войдите в состояния ускоренного и замедленного времени.
Найдите несколько примеров, когда «время» казалось быстрым или медленным. При этом используйте свой голос и интонации конгруэнтно. Когда вы помогаете партнеру войти в состояние, чтобы получить доступ к ключевой информации, используйте тон, темп и другие особенности голоса.
Когда в последний раз вы испытывали ощущения замедленного времени? Вспомните этот случай полностью и переживите его снова. (Заякорите это состояние.)
Был ли в вашей жизни эпизод, когда время буквально летело? Где вы находились? Что при этом происходило? Вернитесь полностью в это переживание.
Вызывая эти состояния, используйте цитаты, метафоры и истории, чтобы наслоить друг на друга в сознании этого человека внутренние ощущения контекстов и контекстов контекстов. Помните, что, поскольку «время» функционирует из метауровня, мы оцениваем «время» как быстрое или медленное посредством используемых нами сравнений.
Варианты: вы несетесь по автостраде и внезапно съезжаете на обочину, на полосу с ограничением скорости в тридцать километров в час. Кажется, что вы просто ползете. Если бы вы выехали из медленной зоны на современную автостраду, вы бы почувствовали, что едете очень быстро.
3. Идентифицируйте кинематографические характеристики или качества ускоренного и замедленного времени.
Как вы репрезентируете ускоренное время? А как – замедленное время? Каковы «суб-модальные» характеристики, определяющие это различие? Когда вы противопоставляете ускоренное и замедленное время, в каких характеристиках ваших фильмов кодируются эти различия?
Удостоверьтесь, что вы нашли примеры замедленного «времени», доставляющие вам удовольствие. Перечислите несколько примеров, в которых «время» замедлялось и в то же время вам было приятно: например, чудесный день, который, казалось, длился вечно, или первый день долгожданного отпуска, когда «время» полностью остановилось.
Какие кодировки в вашей памяти или воображении создают ощущение, что у вас масса «времени»? Как вы создаете замедленное время?
Какие кодировки заставляют время проноситься мимо? Стоило только чему-то начаться, как вы не успели глазом моргнуть, и этот момент пролетел. Он промелькнул мгновенно, будто времени вовсе нет. И вы ощутили: «Куда же девалось время? Неужели прошло два часа? Этого не может быть».
4. Сопоставьте эти два рода «времени», чтобы идентифицировать специфические различия.
Возьмите два рода «времени» и сравните их. Каковы различия между ускоренным и замедленным временем? Заключена ли разница в том, как вы видите, слышите или ощущаете эти два рода времени? Является ли фильм с медленным временем ассоциированным, а с быстрым временем – диссоциированным?
Отслеживайте все необычное, что встречается в этих репрезентациях. При искажении времени мы иногда воспринимаем различия в скорости движения между отдельными элементами образа – происходит ли это с вами? Может быть, центральные части образов движутся быстро, а остальные – медленно, или края образов движутся быстро?
5. (Необязательный пункт.) Утилизируйте временные линии, если у вас возникают какие-либо трудности.
Поверните вашу временную линию так, чтобы она шла от вас вперед. Если нужно, повернитесь физически, встаньте прямо и идите спиной к последнему предыдущему моменту, в котором вы переживали время чрезвычайно медленно.
Вернитесь спиной вперед ассоциативно к эпизоду, когда вы переживали ускоренное время. Когда человек возвращается спиной вперед в свои воспоминания, будущее исчезает прямо на глазах.
«Хорошо, а теперь в буквальном смысле оберните события вокруг вас, когда вы идете назад, и наблюдайте за тем, что вы видели, слышали и чувствовали в тот раз. Оборачивайте события вокруг себя до тех пор, пока снова не окажетесь полностью внутри событий. Не торопитесь, воскресите этот момент полностью и просто наслаждайтесь процессом, отмечая различия».
6. Заякорите и примените как ускоренное, так и замедленное «время».
Каждый раз, когда человек входит в состояние замедленного времени, спрашивайте о различиях, касающихся какой-либо одной характеристики, чтобы подчеркнуть ее. Установите якорь на одном колене для ускоренного времени, а на другом – для медленного.
Примените ускоренное и замедленное время к двум эпизодам из вашего опыта. Какой опыт вы хотели бы пережить с ускоренным ощущением времени? Может быть, что-то промелькнуло для вас слишком быстро, так что вы хотели бы, чтобы оно продлилось дольше? Через какой опыт вы хотели бы пройти намного быстрее?
7. Войдите в метасостояния, находясь в трансовом состоянии.
«Позвольте себе закрыть глаза и перенестись в другое время и другое место, так чтобы вы могли подготовиться к чувству, что вы отпускаете себя глубже в транс, чем когда-либо ранее… прямо сейчас, так чтобы вы могли плыть назад на крыльях времени и изменения. И перенеситесь далеко-далеко назад. Потому что, разговаривая с вами как с ребенком, я хочу, чтобы вы становились все моложе с каждым вздохом, год за вздох… все моложе и моложе. Возможно, вы увидите свой день рождения или другое приятное событие из каждого года, по мере того как будете отступать назад в своем сознании, становясь все моложе и моложе с каждым вздохом.
И становясь моложе, вы сможете воскресить в себе детскую способность учиться, по-настоящему учиться и переживать события. Потому что, когда вы были очень маленьким, месяц длился целую вечность. А теперь, когда вы выросли, кажется, что месяцы так и летят мимо. И когда вы были ребенком, месяц казался очень долгим, и час длился целую вечность. Действительно, пять минут казались вам нескончаемыми…
А теперь позвольте вашему подсознанию вспомнить, как почувствовать время как замедленное и как ускоренное, и почувствовать это полностью (воспроизведите якоря). Потому что ваше подсознание помнит, как вы экспериментировали, чтобы обнаружить эти различения, и оно может вспомнить их полностью… прямо сейчас.
И через мгновение, когда я протяну руку и коснусь вашего колена, вот так (воспроизведите якорь ускоренного времени), вы перенесетесь назад к событию, которое промелькнуло так скоро… но поскольку вы хотите, чтобы оно продлилось дольше, то когда я дотронусь до другого колена (воспроизведите якорь замедленного времени), вы сможете пережить время как текущее о-о-очень ме-е-едленно. Оно почти будет стоять на месте. И когда это произойдет, вы сможете воскресить событие, занимающее в реальном времени две минуты, но вам это время покажется часом».
Принятие новых решений «во времени» с помощью метасостояний
Далее описывается процесс построения временных линий или вхождения в метасостояния с помощью паттерна разрушителя решений. Чтобы использовать понятие времени таким образом, что оно послужит укреплению нашей личности и эффективности, мы иногда должны сначала расформировать ложные, бесполезные и отравляющие нас карты прошлых событий, которые нам больше не нужно тащить за собой и мучить себя ими. Карту решения, созданную когда-то в прошлом, не нужно рассматривать как нечто неизменное. Мы можем перекодировать старое решение и обновить его.
Паттерн
1. Идентифицируйте вашу временную линию.
Подумайте о каких-нибудь простых действиях, которые вы совершали сегодня утром, затем подумайте, как вы совершали их на прошлой неделе, в прошлом году, два года назад, пять лет назад… как вы будете совершать их на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году, через два года, через пять лет.
Куда вы помещаете эти воспоминания и ваше воображение? Какого рода конфигурацию они образуют: линию, круг, ящик, картотеку с круглым барабаном, – что именно? Каковы различия в зрительных образах, звуках, ощущениях между прошлым и будущим временем?
2. Всплывите над вашим ощущением «времени» и проведите временную линию.
Теперь плывите назад, к вашим конкретным воспоминаниям, а затем вперед, через настоящий момент, в ваше будущее.
3. Идентифицируйте ограничивающее вас решение, нуждающееся в изменении.
Какое решение (или убеждение, или опыт), которое вы когда-то приняли, теперь является ограничивающим и даже отравляющим вашу жизнь? Есть ли у вас решения, убеждения или воспоминания, которые вы хотели бы изменить?
4. Получите доступ к вашим ресурсам, заякорите и усильте их.
Какие ресурсные состояния, представления, убеждения или решения могли бы полностью преобразить ваш предыдущий опыт?
5. Всплывите вверх, а затем вернитесь назад на вашу временную линию, в момент за пятнадцать минут до события.
Через мгновение, когда вы вернетесь назад на свою временную линию, так что окажетесь в точке, расположенной за пятнадцать минут до вашего старого опыта, вы будете смотреть в свое будущее. Это означает, что вы не увидите старого решения, потому что оно еще не принято. Его не существует. Поэтому теперь, когда вы получили полный доступ к своим ресурсам, которые вы хотели бы применить к старому опыту… одни только эти ресурсы полностью преобразят ваши события. Готовы. Хорошо. А теперь вплывите назад… вместе со своими ресурсами… и пронесите их через ваш опыт и до настоящего момента.
6. Проведите подстройку к будущему и проверку на экологичность.
Опыт спирального вращения ресурсов
Паттерн
1. Войдите в здесь и сейчас.
Представьте себя на широком открытом пространстве в данный момент времени; вы полностью ассоциированны и полностью присутствуете в ваших мысле-чувствах. Вспомните несколько восхитительно ресурсных переживаний в своем прошлом; начните с воспоминания о переживании, которое имело место в прошлом году… И когда вы увидите и услышите это переживание, шагните назад, в данный момент времени, и представьте это переживание кружащимся вокруг вас, как планеты вращаются вокруг Солнца. Наблюдайте за тем, как оно вращается вокруг вас, как если бы вы стояли в центре спирали.
2. Дайте ему остановиться.
Наконец позвольте этому событию снова остановиться в том самом месте, где вы его обнаружили – год назад – и сделайте то же самое с ресурсным воспоминанием о событии двухлетней давности, а затем трехлетней и пятилетней давности. По мере того как вы будете обнаруживать и воскрешать каждый ресурс, позвольте ему стать еще одним орбитальным событием, как будто он является планетой ресурсов, движущейся вокруг вас по спирали.
3. Представьте себе целиком и полностью восхитительный ресурс.
Представьте себе ресурс, который вы хотели бы испытать в следующем году, в следующем за ним году, а затем через три года и через пять лет. И снова позвольте каждому переживанию вращаться вокруг вас как очередной вращающейся планете ресурсов.
4. Вступите в эти спиральные ресурсы.
Вступая в центр этих спиральных, вращающихся ресурсов, позвольте себе просто замечать, как они движутся вокруг вас на разных расстояниях, возможно, с различной скоростью, движутся в ваше прошлое, в ваше будущее. И когда вы позволите им вращаться по спирали вокруг вас, вы будете знать, что можете дышать глубоко и полно в центре всех этих разноцветных, ярких и восхитительных окружающих вас ресурсов, и вы удивитесь, по-настоящему удивитесь, что произойдет через мгновение, когда они войдут в вас… целиком и полностью, так что вы снова переживете их полностью изнутри…
Рис. 18.6
Моментальное развитие терпения
Терпение и нетерпение – «временные» эмоции. Они возникают из мысле-чувств, которые мы имеем по поводу «времени», – будь то время распорядка дня, психологическое время, священное время или некое иное метауровневое осознание «времени».
В состоянии терпения мы думаем, репрезентируем, верим, а потому чувствуем, что у нас масса времени или достаточно времени, тогда как в состоянии нетерпения мы мысле-чувствуем, что у нас недостаточно времени, что нам едва его хватает, что мы должны торопиться, спешить, двигаться быстрее. Эти эмоции, как и все эмоции, протекают преимущественно в соответствии с ведущими их внутренними репрезентациями. Когда мы прослеживаем истоки эмоции в «мысли» (внутреннем кодировании), из которой она исходит, мы обнаруживаем репрезентации, поощряющие нетерпение, фрустрацию, гнев, расстройство, требовательность и т. д. Чтобы расформировать это неприятное и, как правило, бесполезное состояние, нам нужно перекодировать наше ощущение «времени».
Паттерн
1. Конкретизируйте структуру нетерпения с помощью вашей временной линии.
Откуда вы знаете, что вам нужно мысле-чувствовать «нетерпение» по этому поводу? Благодаря чему вы знаете, что вы испытываете «нетерпение»? (Выявите стратегию.)
2. Выявите высшие фреймы этой структуры.
Спросите, что означает для меня, если я не смогу осуществить все эти вещи? Что означает для меня, если у меня есть проекты, которые нужно завершить к определенному сроку? Что означает тот факт, что эта деятельность мне наскучила?
Где содержится та необходимость или требовательность (со стороны самого себя или других), создающая ощущение нетерпения?
3. Поставьте под сомнение фрейм требовательности.
Спросите себя, почему я должен закончить это ко вторнику? Я согласен, что хорошо было бы это сделать, но почему я должен! Что произойдет, если я не сделаю сегодня всего, что хотел сделать?
Что происходит, когда вы разоблачаете эту требовательность? Может быть, вы просто действовали, исходя из старой программы нетерпения, которой не нравится откладывать удовлетворение ваших потребностей? Может быть, вы выработали у себя условный рефлекс, имеющий низкий порог терпимости к фрустрациям? Может быть, на самом деле у вас нет никаких логических причин для нетерпения?
4. Примите мысле-чувства нетерпения.
Войдите в состояние принятия, а затем с метауровня примените его к нетерпению. Что происходит, когда вы полностью принимаете ваши мысле-чувства нетерпения? Чувствуете ли вы, что теперь вы можете комфортно расслабиться, с таким знанием и такой точкой зрения?
Окрасьте также ваше нетерпение метасостояниями признания, спокойствия. Какие ресурсы лучше всего трансформируют старое нетерпение?
5. Дайте себе больше «времени».
Переходя на метауровень, на этот раз измените свои репрезентации будущего «времени» так, чтобы вы увидели больше пространства, простора, дистанции, и наблюдайте за тем, что произойдет. При этом откорректируйте свой язык: «У меня масса времени, и я отказываюсь пугать себя ошибочными мыслями о недостатке "времени". Я предприму эффективные действия, сделаю все, что могу, и на этом успокоюсь».
Что при этом происходит?
6. Произведите контроль качества опыта и настройку на будущее.
Резюме
Каждый раз, входя внутрь и формируя сильный внутренний фокус внимания, мы тем самым осуществляем переход из состояния «аптайм» к метауровневому состоянию. Это и есть метатранс. Это просто другая метафора для размышления о трансе и для работы с трансовыми процессами.
Поскольку НЛП от начала и до конца является коммуникативной моделью, оно является в то же время моделью гипноза, гипнотического языка и гипнотических процессов. В метатрансе мы обогащаем эти ресурсы, размышляя о метаязыке, что позволяет нам войти в «Метастрану» и подняться в своем сознании к некоторым из известных нам высших концептуальных состояний.
Глава 19
Линии разума. Разговорный рефрейминг
Что можно узнать из этой главы:
● Вы когда-нибудь слышали, чтобы линии меняли сознание?
● Линии, фреймирующие разум
● Магический куб
● Линии разума: линии, фреймирующие смыслы
● Линии разума: линии, рефреймирующие смыслы, удерживаемые в сознании
● Как работают линии разума?
● Как заставить линии работать в сознании для трансформации
● Использование линий разума для укрепления эффективных убеждений
Исторически сложилось так, что паттерны разговорного рефрейминга стали называться «фокусами языка». Роберт Дилтс и Тодд Эпштейн разработали их, собирая паттерны, входящие в число речевых паттернов Ричарда Бэндлера. Историю их создания рассказывает Дилтс в своей книге «Фокусы языка» (Dilts, 1999). Мы развили эту историю на нашем сайте под названием «Когда Ричард Бэндлер играл в параноидную игру» (www.neurosemantics.com/Articles/paranoid. htm).
С годами паттерны «фокусов языка» стали предметом целых разделов, а иногда и глав многочисленных книг. Примеры таких паттернов, записанные со слов Криса Холла, я (М. X.) привожу в книге «Дух НЛП» (Hall, 1996). Однако первой отдельной книгой, посвященной этим паттернам разговорного рефрейминга, явилась книга «Линии разума» (Hall & Bodenhamer, 2002).
Мы решили назвать эти паттерны линиями разума, не прибегая к метафоре «ловкости рук». Одна из причин, по которой мы это сделали, довольно проста. Метафора «ловкости рук/языка» содержит множество негативных коннотаций, включая хитрость, обман и манипуляции. И хотя любой рефрейминговый паттерн может быть использован в целях причинения вреда и манипуляции, это не является их основной сферой применения и, безусловно, не соответствует их предназначению. Напротив, они предназначены для того, чтобы позволить нам фреймировать смыслы новым и более продуктивным образом. Поэтому хотя данная сфера обучения НЛП изначально получила название «паттерны фокусов языка» и многие используют эти паттерны, чтобы втирать очки другим людям, это не соответствует предназначению и месту этих паттернов в овладении мастерством НЛП.
Мы используем эти паттерны в качестве паттернов трансформации смысла, чтобы сделать свой собственный жизненный опыт и опыт других людей богаче и полнее. Здесь мы будем использовать их с целью развития своих способностей к получению большего удовольствия и вхождению в ресурсные состояния. Мы будем использовать «магию» этих рефрейминговых паттернов, чтобы развеивать возражения и отговорки, устанавливать взаимовыгодные отношения и развивать способности к убеждению.
Вы когда-нибудь слышали, чтобы линии меняли сознание?
Линии это могут. Линии способны изменять наше сознание. В конце концов, линия – это всего лишь высказывание, фреймирующее наше понимание. Линия побуждает нас к постановке и редактированию наших ментальных фильмов – фильмов, которые мы затем проигрываем и используем для того, чтобы чувствовать себя и действовать по-новому. Держа этот факт в сознании, рассмотрим каждую из пресуппозиций НЛП как линию разума, содержащую сценарную информацию, способную изменить наше сознание. Это особенно касается тех случаев, когда такие линии предъявляются нам впервые. По мере того как мы все больше и больше привыкаем к ним, мы начинаем принимать их за нечто само собой разумеющееся. Однако во времена, когда основной задачей психологии считалась «починка поломанных людей», представление о том, что «люди не поломаны: они обладают всеми необходимыми им ресурсами», являлось линией, «изменяющей сознание», благодаря которой в умах людей начала проигрываться радикально новая видеозапись.
Пресуппозиции НЛП лаконично и красноречиво резюмируют в себе совершенно новый образ мышления о самых различных вещах. Являясь таковыми, они представляют собой новую решетку восприятия, задавая фреймы референции или фреймы сознания рассматриваемым нами явлениям. Откуда же исходят пресуппозиции НЛП? Из установок, которые демонстрировали и воплощали в своей работе Перлз, Сатир и Эриксон. Позднее, когда Бэндлер и Гриндер идентифицировали эти установки и переняли их, они стали неотъемлемой частью самого духа НЛП. Мы можем видеть это в ранних работах по НЛП. Обратите внимание, например, на следующие линии на этой странице – строки из книги 1985 года «Используйте свой разум для изменения». В ней Ричард Бэндлер приводит многочисленные примеры линий разума и делает это настолько игриво и соблазнительно, что бросает вызов традиционным способам размышления. Насладитесь этим искусством, поскольку скоро вы сами научитесь воспроизводить этот род лингвистической элегантности.
Об обучении
Проблема с нашими мозгами состоит в том, что они обучаются всему слишком быстро и усваивают заученное слишком хорошо. Человек обладает поразительной способностью к обучению… но это имеет и обратную сторону… вы можете заучить всякую чушь столь же легко, как и полезные вещи… (р. 10)
Просто поразительно, как люди способны помнить, что нужно приходить в ужас всякий раз, когда они видят паука. Никогда не бывает, чтобы они обнаружили, что глядят на паука, и подумали: «Ах, черт, забыл испугаться». Наверное, в жизни найдется немало вещей, которые вы хотели бы усвоить столь прочно, не так ли? Когда мы думаем об этом таким образом, развитие фобии предстает перед нами как огромное достижение человеческого разума (р. 11).
Люди, страдающие фобиями, – это просто те из нас, кто чрезвычайно быстро усвоил нечто совершенно несуразное. Большинство людей склонны смотреть на фобию как на проблему, а не как на достижение. Им никогда не приходит в голову подумать: «Уж если она научилась делать это, значит, она способна научиться чему угодно» (р. 46).
О человеческой природе и поведенческих «проблемах»
С людьми все в порядке. Вам может не нравиться то, что они делают, как и им самим это может не нравиться, однако они способны регулярно делать это снова и снова. У них ничего не нарушено; они просто делают не то, что мы (или они) хотим… (р. 15)
Другая проблема с большей частью психологических подходов состоит в том, что проводятся исследования людей с различными нарушениями, чтобы узнать, как их лечить. Это подобно тому, как если бы человек стал изучать все машины, свезенные на автомобильную свалку, для того чтобы найти способ их усовершенствовать. Если вы изучаете толпы шизофреников, вы, наверное, можете прекрасно научиться вести себя как настоящий шизофреник, но вы никогда не научитесь тому, на что шизофреники не способны… (р. 15)
Я всегда помню о том, что все, что делает любой человек, является достижением, неважно, насколько бесполезны или нездоровы его действия. У людей нет нарушений, с ними все в порядке! Однако есть важный вопрос: «Как они действуют в данный момент?», – и этот вопрос позволит вам помочь им прекрасно действовать таким образом, чтобы это было для них приятно и полезно (р. 143).
О депрессии
Бывают случаи, когда вы не можете добиться того, чего хотите, от других людей. Но когда вы и так не получили того, чего хотите, еще и чувствовать себя скверно – это уже слишком! Вы никогда не задумывались об этом? Сначала вы не получаете того, что хотите, а потом еще долго чувствуете себя скверно, потому что вы этого не получили.
Человеку, который заявил, что находится в депрессии уже шестнадцать лет, Ричард ответил: «Это просто потрясающе! И что, вы все это время не могли заснуть?»
Структура высказывания этого человека означает ни больше ни меньше как «Я кодировал свой опыт таким образом, что живу в заблуждении, будто нахожусь в одном и том же состоянии сознания уже шестнадцать лет». Я знаю, что этот человек не находился в депрессии в течение шестнадцати лет. Ему приходилось делать перерывы на обед, на то, чтобы прийти в раздражение, и на ряд других занятий. Люди тратят колоссальное количество времени и денег на то, чтобы научиться медитировать и оставаться в одном и том же состоянии хотя бы на час-другой. Если бы он оставался в депрессии в течение целого часа подряд, он даже не смог бы заметить этого, потому что привык бы к своему самочувствию и утратил восприимчивость к нему…
Вы можете взяться лечить людей от их проблем и обнаружить, что этих проблем никогда у них и не было. «Шестнадцать лет депрессии» на самом деле могли оказаться не более чем двадцатью пятью часами депрессивного состояния (Bandler. 1985, pp. 28–29).
Об изменении
Психологи всегда ищут «глубинный скрытый внутренний смысл». В университете они слишком много изучали поэзию и литературу. Изменения даются намного легче, если вы знаете, что делать (Bandler, 1985. р. 16).
О замешательстве
Замешательство всегда является показателем того, что вы находитесь на пути к пониманию. Замешательство предполагает, что вы уже узнали очень многое, но еще не смогли организовать свои знания таким образом, чтобы прийти к пониманию… (р. 83)
Еще много лет назад я понял, что много раз поступал неправильно, и я решил просто жить дальше и поступать неправильно.
чтобы моя жизнь была более интересной… (р. 85)
Самое здоровое, что вы можете сделать,… это прийти в замешательство, и (хотя) многие люди жалуются на то, какое сильное замешательство я в них вызываю, они еще не осознали, что замешательство – это дверь к новому пониманию. Замешательство – это шанс реструктурировать свой опыт и организовать его иначе, чем вы это делаете обычно. Это позволит вам научиться делать что-то новое, а также по-новому увидеть и услышать окружающий мир… (р. 95)
Поэтому каждый раз, когда вы приходите в замешательство, радуйтесь новому пониманию, которое ждет вас впереди. И будьте благодарны за этот шанс отправиться в новые места, даже хотя вы еще не знаете, куда это приведет вас (р. 96).
О влиянии, контроле, манипуляции
Многие психотерапевты даже установили для себя правила, запрещающие им быть эффективными. Они считают, что непосредственное воздействие на людей является манипулятивным и что манипуляция – это плохо. Они будто бы говорят себе: «Вы платите мне зато, чтобы я оказывал на вас воздействие. Но я не собираюсь этого делать, потому что это неправильно». Встречаясь со своими клиентами, я всегда получаю гонорар за изменение, а не по часам; мне платят только тогда, когда получают результаты… (р. 53)
Многие думают, что НЛП означает нечто вроде «контроля над сознанием», как будто это что-то плохое. Я говорю им: «Да, конечно». Если вы не начнете контролировать и использовать собственный мозг, вам придется просто оставить все на волю случая (р. 118).
О взаимоотношениях
Величайшая ошибка – полагать, что единственный способ почувствовать себя хорошо в определенных ситуациях заключается в том, чтобы кто-то другой вел себя определенным образом. «Вы должны вести себя так, как я хочу, и тогда мне будет хорошо, иначе я буду чувствовать себя плохо и останусь не у дел, и тогда я тоже заставлю вас почувствовать себя плохо»… (р. 62).
Меня всегда поражало, что люди очень редко бывают грубы с незнакомыми. Нужно по-настоящему узнать и полюбить человека, прежде чем начать обращаться с ним как с грязью и портить ему настроение по поводу всяких пустяков. Лишь немногие люди будут орать на незнакомца по таким серьезным причинам, как крошки на обеденном столе.
но если человек вам дорог, то это в порядке вещей (стр. 64).
О пресечении сверхконтролирующего и рассерженного отца
Отец втаскивает свою дочь в кабинет психологического консультирования, заломив ей руку за спину, и бросает ее в кресло…
– Что-нибудь случилось? – спрашиваю я.
– Эта девица – шлюха!
– Мне не нужна шлюха! Зачем вы ее сюда привели?
– Нет-нет, я не это имел в виду…
– Кто эта девушка?
– Моя дочь.
– Это вы превратили свою дочь в шлюху!!!
– Нет-нет, вы не понимаете…
– И привели ее сюда, ко мне! Какая гадость!
В этот момент мужчина, который пришел сюда, крича и огрызаясь, теперь просит выслушать и понять его. Это означает, что он полностью переключился с атаки на свою дочь на собственную защиту. Тем временем дочь потихоньку покатывается со смеху. Происходящее кажется ей просто замечательным.
– Вы привели ее сюда с заломленной за спину рукой и помыкаете ею. Так обращаются с проститутками, значит, вы сами ее натаскиваете на это.
– Я просто хотел заставить ее…
– Ах, заставить – вдолбить ей в голову, что мужчины контролируют женщин, швыряя их по сторонам, помыкая ими, выкручивая им руки, заставляя их поступать против собственной воли. Этим занимаются сутенеры. Единственное, что вам осталось, это взять с нее за это деньги… (pp. 64–65)
Мы называем это линиями разума, «Применением к самому себе» и «Рефреймингом содержания», о чем вы скоро узнаете.
– Позвольте вас попросить… взгляните на свою дочь. Вы что, не хотите, чтобы она испытала любовь и наслаждалась сексом? Но как, по-вашему, она может испытать это. если единственный усвоенный ею способ взаимодействия с мужчинами выглядит так. как ваш привод ее сюда несколько минут назад? И она будет ждать, пока ей не исполнится двадцать пять, а потом выйдет замуж за кого-то, кто будет избивать ее, швырять ее, помыкать ею и заставлять поступать против ее воли?
Перед нами линия разума, расфреймирующая старый фрейм, касающийся ценности индивидуальных убеждений или понимания.
Здесь также присутствует линия разума, которая «пост-фреймирует» ситуацию, заставляя задуматься о результате, а затем о результате этого результата.
– Но она совершила ошибку, и за это она должна поплатиться.
– Возможно. Через пару лет этот парень может бросить ее, как старую тряпку, и исчезнуть. И тогда ей будет тяжело и одиноко… и ей не к кому будет пойти, потому что вас она будет ненавидеть.
Это уже рефрейминг «результата результата».
– Не более ли важно для нее научиться, как пережить неудачу в отношениях? Или она должна усваивать мораль каждого мужчины. который ею швыряется? А ведь именно этим занимаются сутенеры (р. 67).
Данная линия разума обращается к приоритету ценностей.
Об определенности и неопределенности
Определенность – это точка, после которой люди перестают думать и замечать. Каждый раз, когда вы чувствуете, что абсолютно уверены в чем-то, это верный показатель того, что вы что-то упустили… (р. 97)
Каждый раз, когда вы думаете, что нечто до конца поняли, время обратиться внутрь себя и сказать себе: «Нет, это только иллюзия, фокус». Именно в такие моменты определенности вы можете быть уверены, что усвоили нечто бесполезное, а плодородная почва еще не исследована. Очевидно, что всегда остается намного больше того, что еще предстоит узнать, и в этом состоит увлекательность НЛП и его будущее… (р. 156)
В нашем сознании сокрыто намного больше, чем мы подозреваем. А вокруг нас лежит гак много непознанного, что это даже выходит за пределы нашего любопытства. Лишь это растущее чувство любопытства позволяет нам сохранять энтузиазм, благодаря которому как самые обыденные, так и самые захватывающие задачи становятся достойными, интересными и захватывающими. Без этого жизнь представляла бы собой не более чем стояние в очереди (р. 159).
Линии, фреймирующие разум
Что же такого в этих высказываниях или линиях, что захватывает наше воображение и что способно изменить наше сознание, изменить наш способ мышления? Каковы те механизмы, посредством которых работают эти линии или высказывания о вещах?
Эти линии работают посредством фрейминга. Фрейминг означает точку зрения, которую мы занимаем, рассматривая вещи, ракурс, под которым мы смотрим наши внутренние фильмы. Например, мы, как правило, фреймируем замешательство и депрессию как нечто «плохое», как «проблемы», как «опыт, которого следует избегать». Однако в приведенных выше высказываниях Бэндлер фреймирует их как «хорошие», как «возможности» и как желательный опыт.
Замешательство – это действительно врата к новому пониманию. Депрессия – это творческий талант, обладающий своей структурой. Обычно мы фреймируем «состояние определенности» как хорошее и желательное. Бэндлер фреймирует его как проблему. Определенность означает, что мы перестали мыслить.
Структура любых принадлежащих нам линий, высказываний или утверждений представляет собой характеристику, качество или категорию. И как мы фреймируем их, таковыми они для нас и являются. Фрейминг определяет их смысл. Когда мы фреймируем их иначе, мы рефреймируем сам смысл этих характеристик, качеств или категорий.
Желание дочери исследовать свою сексуальность означает «бунт» и «превращение в шлюху». Но затем ее поведение фреймируется как желание стать самостоятельной личностью, разобраться в собственных желаниях, не позволять себе быть использованной. А действия отца изначально были фреймированы как забота и попытка помешать дочери стать шлюхой. Но затем его обращение с ней фреймируется как поведение сутенера, как насилие над женщиной.
Это показывает нам, что смысл является функцией фрейминга. Вне фреймов и фрейминга наши действия и поведение не означают ничего. Они требуют того, чтобы сознание фреймировало сенсорные реакции и наделило их тем или иным смыслом. Мы делаем это двумя способами. Во-первых, мы можем использовать наше сознание для связи одного явления с другим. Это порождает ассоциативные смыслы, смыслы «стимул-реакция». «Данный X связан или ассоциируется с таким-то Y». У собаки происходит слюноотделение при виде мяса, и тогда мы звоним в колокольчик и связываем присутствие мяса со звоном колокольчика до тех пор, пока звон не ассоциируется с мясом. Классическое обусловливание.
Мы можем схематически представить это в виде формулы:
Данный X (стимул) ведет к → данному Y (реакции).
Грубый тон отцовского голоса, когда тот расстроен или рассержен, ведет к наказанию и влечет за собой неприятные чувства. Итак, грубый тон ведет к боли.
Во-вторых, когда мы многократно ассоциируем вещи между собой, в конце концов сам референтный опыт становится нашим фреймом референции, определяющим то, как нам следует думать о других вещах, которые мы можем отнести к той же категории. Это порождает смыслы второго рода, фреймированные, или концептуальные, смыслы. Абстрагируясь от опыта и категоризируя его, мы создаем классификации. «Отец», как «властная фигура», теперь замещает все остальные «властные фигуры». Это дает нам новую и более высокоуровневую структуру смысла.
Властные фигуры ужасны (они несут в себе опасность и боль, могут наказывать и причинять вред).
Так распространяется влияние опыта. Теперь мы начинаем использовать его для моделирования и фрейминга того, как нам следует мысле-чувствовать по поводу других вещей. Когда это происходит, формат «стимул-реакция» развивается из структуры простой причинности в структуру уравнения. Теперь X является или равняется Y: грубый тон = = боль; властные фигуры = опасность.
Линии, кодирующие структуру «смысла»
Что означает «смысл»? Буквально все, что мы «держим в своем сознании». Все, что мы «держим в своем сознании», составляет то, что имеет для нас значение. А что мы держим в сознании, как не ассоциации и фреймы? Именно так и есть. И откуда мы берем эти ассоциации и фреймы? Из переживаний референтного опыта. Мы переживаем нечто в опыте и привносим это в свое сознание посредством репрезентаций. Затем мы видим это снова, слышим и чувствуем это снова. Мы репрезентируем это самим себе.
На этой стадии референции становятся репрезентированными референциями. Они проигрываются на экране нашего сознания, и, просматривая наши фильмы снова и снова, мы переживаем опыт этих референций. Внутренние фильмы нашего сознания посылают сигналы нашей нервной системе и телу так, будто бы мы снова являлись действующими лицами или актерами этого фильма, и таким образом лингвистика становится неврологией. И тогда мы повторно переживаем наш опыт. Затем, в результате привыкания, наш фильм становится для нас обыденностью. Мы начинаем структурировать или фреймировать мир в категориях X, ведущего к Y. Стимул-реакция.
Но на этом процесс не заканчивается. По мере развития нашего сознания мы начинаем абстрагироваться от опыта и создавать категории и классификации. Мы обобщаем частности, и они начинают замещать для нас более широкие классы явлений. Эти более широкие классы представляют собой более абстрактные термины: обучение, замешательство, депрессия, «я», неудача. Каждый раз, когда мы делаем обобщения на основе конкретного фильма о репрезентируемом нами референтном опыте, мы создаем фрейм референции. И теперь мы видим мир в категориях этого фрейма референции.
Весь этот процесс запечатлен в формуле, которую мы используем в Метамодели НЛП, в виде трех лингвистических паттернов.
В совокупности эти высказывания порождают то, что мы можем назвать не иначе, как нейро-лингвистической и нейро-семантической «магией». Это «магия», поскольку вербализация (или репрезентирование) делает их глубоко внутренними. Вербализация того, что X ведет к У, равняется ему или является им, не делает это утверждение фактом физического мира сил и воздействий, однако оно делает его фактом нашего внутреннего мира информации, коммуникации и структуры.
Замешательство означает, – или влечет за собой, или вызывает, – невежество, несостоятельность или отсутствие успеха. Замешательство является, влечет за собой и означает готовность к новому творчеству.
В этом суть смысла, магии, реальности человеческого бытия, создания наших ментальных карт и трансформации наших моделей в реальность. Карта, которую мы конструируем, – не территория. Это карта территории – символическая репрезентация территории. Территория – это одно, а карта – нечто иное. Бейтсон говорил: «Она (территория) никогда не попадает внутрь нас». То, что в нас входит, – это наши репрезентации территории. И они входят в нас на различных уровнях.
Во-первых, мы впускаем их в виде непосредственных сенсорных репрезентаций, как часть наших ментальных фильмов. Я слышу грубый тон и репрезентирую кинестетическую боль шлепка по попе. Я проигрываю фильм, в котором мой отец расстроен тем, что мне больно. Я проигрываю этот фильм снова и снова и продолжаю повторно переживать его, что может продолжаться еще очень долго после того, как исходное событие уже давно прошло и забыто. Я кодирую в мой фильм определенные кинематографические эффекты – размеры, яркость, цвет, звук, запахи, слова.
Затем у меня появляются другие мысли и чувства по поводу этого фильма о грубом тоне/нашлепанной попе. Я могу прийти к самым различным умозаключениям по поводу этого события. И, обладая сознанием ребенка, мы обычно вычисляем вещи таким образом, что составляемые нами карты отнюдь не являются картами, помогающими нам достичь успеха в жизни.
● Вот какова эта жизнь.
● Отец ненавидит меня.
● Я плохой.
● Властные фигуры – страшные.
● Жизнь не стоит того, чтобы жить.
● Я заслуживаю того, чтобы меня наказывали.
Что бы мы ни заключили, какие бы обобщающие классификации ни создали, мы верим в них, полагаем, что они реальны, и позволяем им стать нашими не вызывающими сомнения фреймами референции. Делая этот метаход к высшим уровням сознания, мы становимся директорами и продюсерами наших фильмов. Мы не только проигрываем старые фильмы в своих головах, но проигрываем и используем их для интерпретации и придания смысла другим событиям. Они становятся частью нашей референтной структуры мышления и придания вещам смысла. Так уж устроено наше сознание.
Магический куб
Модель Линий разума функционирует на основе визуальной цифровой диаграммы, магического ящика или куба. Именно здесь творится магия смысла. Внутри этого ящика или куба каждый из нас помещает неврологическую или лингвистическую формулу, управляющую тем, как мы конструируем «смысл». Коротко говоря, это формула такова: «X ведет к Y или равняется Y». X замещает нечто «внешнее», некую форму внешнего поведения (ВП). F замещает некоторый процесс переработки или внутреннее переживание, некое внутреннее состояние (ВС). Это дает нам магическую формулу: ВП → = ВС.
Именно эта формула нейро-лингвистической магии вводит нас в ментально-телесные состояния, в нейро-лингвистические состояния. Структурирование ее в виде формулы, помещенной в ящик, позволяет нам размышлять о большем и научиться чему-то большему, чем десяток-другой эксплицитных способов рефрейминга убеждений, представлений и идей. Настраиваясь на свой собственный внутренний диалог порождения смысла или прислушиваясь к диалогу другого человека и слыша представления, отравляющие сознание, подрывающие эмоции или саботирующие эффективную жизнедеятельность, вы получаете как минимум двадцать шесть способов трансформации концептуальной реальности.
Рис. 19.1. Магический ящик или куб
Линии разума: линии, фреймирующие смыслы
Теперь вы знаете тайну магии. Структура нейро-лингвистической магии функционирует в соответствии с тем, как мы используем язык для кодирования наших внутренних фильмов, которые, в свою очередь, сигнализируют нашему телу и неврологии о том, как нам чувствовать себя и как нам реагировать. Это и есть магия.
Если вы думаете, что недостижение цели с первой попытки равняется «неудаче» и относит вас к категории «неудачников», то любой сигнал, свидетельствующий об ошибке, становится для вас семантически нагруженным переживанием неудачи.
Если вы думаете, что недостижение цели с первой попытки равняется «обратной связи» и относится к этой категории, то любой сигнал, свидетельствующий об ошибке, становится для вас семантически нагруженным опытом обратной связи.
Как вы переживаете сигнал, свидетельствующий об ошибке? Как просчет? Как безуспешные действия? Ощущаете ли вы этот опыт как неудачу или как обратную связь? Как вы фреймировали смысл ошибки? Допустимы ли ошибки в вашей нейро-лингвистической системе? Испытываете ли вы возбуждение и энтузиазм, ожидая, что получите ошибочное сообщение, так что сможете внести коррективы в ваш курс? Или вы чувствуете тягость, стыд, вину или собственную неадекватность, когда появляется ошибочное сообщение?
Ошибочное сообщение не означает ничего помимо того, как вы его фреймировали. Большинство из нас обучается картировать «ошибочные» сообщения как плохие. Почему? Потому что за ошибки нас наказывали. Родители шлепали нас, учителя унижали нас перед всем классом, властные фигуры портили нам жизнь. Поэтому мы использовали свой референтный опыт, чтобы нанести на карту: X (ошибочное сообщение) ведет к (→) Y (эмоциональному дистрессу). Мы сохранили в своем сознании образцы таких фильмов, чтобы всегда помнить об этом. Затем мы вывели по этому поводу умозаключения более высокого уровня и кодировали их в лингвистических структурах. «Я не могу вынести того, что меня считают неправым. Это так унизительно». И тогда это становится линией, которой мы подкрепляем свое сознание, фреймирующее нашу реальность.
Линии разума: линии, рефреймирующие смыслы, удерживаемые в сознании
Модель Линий разума начинается с этого понимания, касающегося феноменов сознания, референции, репрезентации, языка и нейро-лингвистических состояний. Она начинается с «магической» формулы, составляющей сердце и суть рефрейминга представлений.
X → = Y
Но на этом она не заканчивается. Это лишь прямой рефрейминг. Содержание X (ошибочного сообщения) может быть рефреймировано так, что будет означать самые различные вещи. X — это внешнее поведение, вещь или деятельность, имеющие место во внешнем мире. Y — это внутреннее переживание – внутреннее ментальное или эмоциональное состояние, внутреннее значение. Являясь таковыми, X и Y даже не принадлежат к одному и тому же измерению. Один является внешним (территорией), другой – внутренним (картой). Связывание, уравнивание или идентификация их между собой и является той «магией», которая сводит модель воедино.
Отсюда мы получаем шесть дополнительных способов рефрейминга. Если мы расчленяем X или Y, мы можем дефреймировать это смысловое уравнение. Это позволяет разбить на элементы и проанализировать их составные части, что дает нам внутреннюю стратегию того, как человек картировал некий конкретный X, ведущий к некоему конкретному Y. В случаях, когда карта не может эффективно служить нам или даже отравляет нашу жизнь, дефрейминг выступает в качестве растворителя для такой карты.
Затем мы отступаем в сторону, чтобы посмотреть на ящик, в который мы поместили эту формулу: X → = Y. Это позволяет нам рефреймировать контекст. «То, где данная формула действительно могла бы сослужить нам добрую службу, это Ζ».
Мы также можем производить рефрейминг, применяя эти самые составляющие высказывания (X и Y) к другому человеку, чтобы убедиться, что они в равной степени применимы как к себе, так и к другим людям. Такой рефлексивный фрейминг позволяет нам подвергнуть формулу проверке и убедиться, что она выдерживает испытания. Многие ограничивающие нашу жизнь высказывания, содержащие убеждения, картируют события таким образом, что порождают двойные стандарты. Как правило, это свидетельствует об их слабости.
Мы даже можем производить такой рефлексивный фрейминг над всей формулой смысла. Это позволяет нам производить контрфрейминг, находя исключения и противоположные примеры высказыванию, содержащему убеждение. Это также ставит под сомнение данное высказывание и подвергает его проверке.
Отсюда мы можете выйти за пределы всей формулы и взглянуть на нее с точки зрения времени. Когда человек сконструировал эту карту и почему? Каково было его позитивное намерение при конструировании этого убеждения? Какой была позитивная причина его формирования? Это позволяет нам префреймировать высказывание так, чтобы мы отнеслись к нему с эмпатическим пониманием.
Что касается времени, мы можем также посмотреть на него с точки зрения того, куда эта карта человека со временем приведет. Если мы позволим этой формуле управлять вашим нейро-лингвистическим опытом в будущем, какую службу она сослужит вам? К каким результатам это приведет? И какие другие последствия этих результатов будут иметь место? И если вы проживете всю оставшуюся жизнь с этим убеждением, что тогда? Это дает нам возможность постфрейминга, поскольку мы можем взглянуть на любое высказывание с точки зрения краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных последствий.
Выход за пределы ящика формулы смысла на деле представляет собой процесс аутфрейминга. Однако это лишь один из десятков способов, посредством которых мы можем подвергнуть аутфреймингу смысл, заключенный в формуле. Мы также можем подвергнуть его аутфреймингу с точки зрения универсальности, ценностей, картирования, идентичности или экологии. Аутфрейминг переносит нас к высшим уровням и привносит в наши убеждения высшие фреймы референции. Таким образом, мы можем протестировать и/или трансформировать их. Что произойдет с высказыванием, содержащим убеждение, если мы применим к нему один из десятков других фреймов?
Наконец, возможен ход с применением метафорического фрейма. Мы можем подвергнуть аутфреймингу первоначально фреймированное уравнение по аналогии, с привлечением метафоры, истории, повествования или некоего другого референта. Это позволяет нам выйти за пределы дедуктивного и индуктивного мышления к абдуктивному мышлению.
Пользуясь любым из этих способов, мы можем фреймировать исходный фильм и его фреймы заново. Мы можем разорвать на части старые фреймы, поставить их с ног на голову, повернуть на 180°, псевдофреймировать их в прошлом или в будущем, подвергнуть их аутфреймингу или фреймировать с помощью аналогий. Каждый такой ход изменяет саму структуру и форму смысла и тем самым воздействует либо на кинематографические характеристики нашего фильма, либо на сам этот фильм в целом.
Итак, этот процесс очень кратко описывает семь направлений для нашего мозга, соответствующих фреймированию семью различными способами.
Как работают линии разума?
Линии разума работают благодаря тому, что кодируют репрезентации и референции. На первичном уровне мышления мы репрезентируем содержание и детали нашего кинофильма. Он содержит то, что у нас на уме, содержание наших мыслей. Затем на множественных метауровнях мы задаем фреймы референции, порождающие высшие контексты и фреймирующие структуры, которые формируют мегасмыслы наших репрезентаций. Давайте поиграем с линией разума НЛП, которая гласит: «За каждой формой поведения стоит позитивное намерение».
1. Как вы репрезентируете ее (с репрезентативной точки зрения)?
Подумайте о некоей форме поведения, присутствующей в вашем ментальном фильме. Увидьте это поведение, услышьте, почувствуйте его. Если это неприглядное, нездоровое и отвратительное поведение, отступите от него, чтобы посмотреть на него как сторонний наблюдатель. Настройте кинематографические характеристики вашего фильма таким образом, чтобы вам было комфортно смотреть его. Теперь на редакторском уровне внесите в этот фильм понимание, что «за» или «над» этой формой поведения человек пытается реализовать для себя некую позитивную ценность. Как вы репрезентируете это? Как вы репрезентируете наслоение намерений, пока не найдете уровень, являющийся в достаточной степени позитивным?
В своем ментальном фильме я вижу человека в пузыре – пузырь репрезентирует его состояние. Я окрашиваю этот пузырь так, чтобы его цвет символически репрезентировал его состояние (например, красный для гнева, розовый для нежности, черный для печали и депрессии). По мере проигрывания фильма формы поведения выскакивают из пузыря, и сверх и вне пузыря я вижу белую ауру, указывающую на высшие позитивные намерения, которые этот человек пытается выразить.
2. Как вы фреймируете этот фильм (с референтной точки зрения)?
Что этот фильм означает для вас? Какие концептуальные контексты вы применяете к нему? Когда вы смотрите ваш фильм о поведении, имеющем за собой позитивные намерения, что это для вас означает? То, что люди добры по природе своей? Возможность создания высших намерений с использованием этого фрейма? Признание того, что люди представляют собой нечто большее, чем их поведение?
Как вы сделали это? Чтобы стать мастером НЛП, возьмите каждую отдельную из пресуппозиций НЛП и проведите ее через этот процесс. Делайте это очень конкретно и с массой ярких деталей. Создайте внутренний фильм, репрезентирующий представление, заключенное в пресуппозиции. Если вам нужно переключиться на карикатурные образы, мультфильмы, диаграммы, без колебаний делайте это. Именно здесь вы найдете использование визуальной цифровой системы особенно полезным. Это так, потому что концепции, как правило, нуждаются в визуальной цифровой системе репрезентации.
Давайте сделаем еще одну вещь. Рассмотрим линию разума, управляющую самой эпистемологией НЛП и НС: «Карта – не территория». Это высказывание Кожибски резюмирует различение между картой и территорией и использует метафору «карты» для всех внутренних процессов абстрагирования и картирования. Более полное высказывание не только содержит отрицание (не территория), но также и указывает на тот факт, что полезность нашего картирования зависит от символизма, заложенного в карте и имеющего структуру, аналогичную территории.
1. Как вы репрезентируете это (с репрезентативной точки зрения)?
Это побуждает нас создать фильм о событиях, людях и вещах, опыт которых мы переживаем, так что в фильме мы различаем то, что происходит во «внешнем» мире, и наше внутреннее картирование этих событий. Как вы репрезентируете их? Как вы кодируете их таким образом, что ваше картирование событий представляет собой не то же самое, что и сами события? И снова, вы, вероятно, захотите использовать некоторые нетривиальные визуальные графики, чтобы кодировать это понимание высшего уровня.
2. Как вы фреймируете этот фильм (с референтной точки зрения)?
Какой смысл, значение и ценность вы придаете этому фильму? Что вы говорите себе о нем? Что вы чувствуете по поводу этого фильма? Какие фреймы высшего уровня смысла поддерживают и усиливают этот фильм? Какие фреймы делают его все более убедительным для вас?
Рис. 19.2. Линии времени Паскаля
Ответы на эти вопросы расскажут вам о том, как вы можете создавать разговорные линии разума, которые сможете использовать с друзьями, любимыми, коллегами, на тренингах, в письменных текстах – где угодно. После того как вы эффективно репрезентировали и фреймировали некую идею, вы можете более эффективно сообщить эту идею другим в процессе коммуникации и сделать это более эффектно и убедительно. Обратите внимание, как Бэндлер (Bandler, 1985) сделал это с идеей о том, что у людей нет нарушений и они действуют прекрасно (см. выше, «О человеческой природе и поведенческих проблемах»).
Рассмотрим это утверждение с точки зрения репрезентации и референции. На экране нашего сознания мы видим «людей», мы видим, как они делают то, что они обычно делают, – живут, работают, играют, воспитывают детей, оскорбляют друг друга, ведут себя агрессивно и грубо, орут друг на друга, обвиняют других. Это дает нам репрезентацию. Теперь у нас есть фильм. Затем появляется слово «прекрасно», но оно выступает в качестве квалификатора того, как функционируют люди, оно дает встряску нашему сознанию. Наш фильм буксует, он останавливается полностью. «Прекрасно?»
Затем следует линия: «Мне может не нравиться то, что они делают…» Да, разумеется! Подстройка. Фильм снова продолжает проигрываться. Люди выполняют действия… а мне не обязательно нравится то, что они делают. «И/или им самим это может не нравиться…» Еще одна линия подстройки. Именно так. Им самим может не нравиться то, что они делают. Эту линию я тоже знаю. «Но они продолжают делать это регулярно, снова и снова». Пока фильм проигрывается дальше, я наблюдаю за тем, как поведение, которое им не нравится, продолжается снова, снова и снова… Оно не нравится мне, оно не нравится им. Надо же, какой дурацкий фильм!
«Регулярно. Дело не в том, что у людей имеются нарушения: они просто делают нечто иное, чем то, что мы (или они сами) хотели бы». Это фрейм. Это то, что фильм означает. Он работает! «Прекрасно» относится к структурированной и предсказуемой природе человеческих действий, означает, что наши формы поведения – это фактически достижения, успехи.
Репрезентативный перенос того, как мы кодируем слова, а затем того, как мы фреймируем эти репрезентации, наделяет нас способностью понимать то, что мы делаем нейро-лингвистически и нейро-семантически с нашими словами. Он наделяет нас способностью анализировать то, как наши линии фактически работают в нашем сознании и в сознании тех, с кем мы говорим. Это анализ, проделываемый кинокритиком.
Попробуем проделать то же с другим высказыванием. Снова рассмотрим цитату из Бэндлера (Bandler, 1985), приведенную выше, касающуюся разговорного рефрейминга фобии.
Просто поразительно, как люди способны помнить, что нужно приходить в ужас всякий раз, когда они видят паука. Никогда не бывает, чтобы они обнаружили, что глядят на паука, и подумали: «Ах, черт, забыл испугаться». Наверное, в жизни найдется немало вещей, которые вы хотели бы усвоить столь прочно, не так ли? Когда мы думаем об этом таким образом, развитие фобии предстает перед нами как огромное достижение человеческого разума.
Вы обратили внимание на то, что происходит на кинематографическом уровне в вашем сознании, когда вы читаете это высказывание? Если нет, прочтите его снова и заметьте, как вы придаете ему смысл. Цитата начинается с утверждения, шокирующего для обычного образа мышления, а также содержащего оттенок юмора. «Просто поразительно, как люди способны помнить, что нужно приходить в ужас всякий раз, когда они видят паука».
С репрезентативной точки зрения эта линия побуждает нас «увидеть паука». Это и есть наш фильм. С референтной точки зрения он фреймирует лицезрение паука как член класса событий, по поводу которых нужно «приходить в ужас». Но прежде чем ввести эту категорию, у нас появляется фрейм еще более высокого уровня: «Помните о том, что нужно приходить в ужас». В этих нескольких словах также содержатся неявные фреймы, вытекающие из первых. Они предполагают, что прийти в ужас – это задача; это нечто, что вы должны сделать; нечто, о чем нужно помнить; нечто такое, на что способен не каждый. А еще перед этим следует линия: «Это просто поразительно, как люди способны…» Таким образом, перед тем, как начнется фильм, мы уже префреймировали его на трех уровнях: 1) поразительное достижение, 2) способны помнить, 3) приходить в ужас всякий раз. Затем следует фильм «Лицезрение паука».
Для того чтобы придать живость, юмористичность и убедительность этому фильму, Бэндлер говорит: «Никогда не бывает, чтобы они обнаружили, что глядят на паука, и подумали: "Ах, черт, забыл испугаться"». Это придает особую конкретность фильму, проигрываемому в нашем сознании. И абсурдность этой сценки делает образы нашего фильма намного более запоминаемыми.
Наконец, для того чтобы постфреймировать свою идею, Бэндлер добавляет еще пару линий, задающих еще более высокий фрейм по поводу фильма в целом. «Наверное, в жизни найдется немало вещей, которые вы хотели бы усвоить столь прочно, не так ли? Когда мы думаем об этом таким образом, развитие фобии предстает перед нами как огромное достижение человеческого разума». Над предыдущими фреймами теперь появляется четвертый уровень. Столь прочное запоминание – это огромное достижение человеческого разума.
Двадцать шесть линий разума
Теперь, когда мы пробудили ваш аппетит к паттернам Линий разума, давайте кратко рассмотрим их. Мы дали каждому из них имя и снабдили его описанием. На данном этапе просто прочтите эти описания и насладитесь общим впечатлением от этих паттернов.
1. Конкретизация магии
Выяснение специфических компонентов, составляющих ВП (внешнее поведение) или ВС (внутреннее состояние). Задавание вопроса: «Откуда вы знаете, что нужно называть это таким образом?»
Назад: Часть IV Моделирование с помощью системного НЛП
Дальше: Глава 20 Использование линий разума в повседневной жизни
