Книга: Полный курс НЛП
Назад: Часть III Системное НЛП
Дальше: Часть IV Моделирование с помощью системного НЛП
Упражнение
1. Вернитесь к газетным сводкам новостей, статьям или частным объявлениям и на этот раз используйте разноцветные фломастеры или маркеры для идентификации метапрограмм.
2. Возьмите список метапрограмм и пройдитесь по всем статьям в поисках одной программы за раз.
3. Оцените, насколько легко или трудно было отступить от содержания газетных материалов, чтобы идентифицировать метапрограммные особенности.
4. Как влияют и/или как отражаются ваши стили сортировки метапрограмм на вашем поиске?
3. Метасостояния
При изучении и использовании модели Метасостояний мы отступаем от содержания первичной ситуации или состояния, чтобы заметить наши высшие состояния или фреймы по поводу этого опыта, и/или входим в ресурсные состояния, которые применяем к нему. Без этой способности к вхождению и приложению одного состояния к другому мы не могли бы построить метасостояния. Рефлексивность сознания, которое постоянно и неизбежно отражает само себя, запускает процесс попадания в порочные круги, если только мы не можем подняться в своем сознании и заметить их. Когда это происходит, мы оказываемся в петле, как в закрытой системе.
Делая метаход, мы обретаем контроль над процессом. Парадоксальным или контринтуитивным образом нам чаще всего приходится учиться как раз не «бояться» нашей рефлексивности (самого метасостояния) и дать себе разрешение ходить кругами и спиралями и входить в штопор. В конце концов мы обучаемся фреймировать метасостояниями наши ментально-эмоционально-телесные проявления как то, чем они и являются – проявлениями. Это всего лишь проявления наших состояний. По мере того как мы «деидентифицируемся» от них, мы перестаем чрезмерно идентифицировать себя со своими мыслями, эмоциями или телом.
Находясь в метасостояний, мы прокручиваем некий внутренний фильм (на первичном уровне), который уже фреймирован, структурирован и форматирован с помощью определенных стилей сортировки (метапрограмм). Теперь мы задаем другой метавопрос: «Когда мы воздействуем с помощью этой мысли, чувства или физиологической реакции на другой фильм первичного уровня, как это отражается на нем? Как это трансформирует, текстурирует или квалифицирует его?»
В модели Метасостояний мы ищем один из шестнадцати различных интерфейсов. Возможно, высшее состояние нейтрализует низшее, усиливает или ослабляет его, укрепляет, расшатывает, вводит в транс.
Любопытно отметить, что теперь, располагая моделью Метасостояний, мы можем распознать источник и происхождение метапрограмм. Метапрограммы – это отвердевшие метасостояния, ставшие настолько привычными, настолько интегрировавшимися, что то, что раньше являлось метасостоянием, становится фильтром восприятия или метапрограммой, окрашивающей нашу матрицу. Несоответствие, как состояние, может стать сортирующей программой. То же самое касается соответствия, вариантов или процедур. Являясь состояниями, они начинают функционировать как мысли или чувства и в конце концов настолько глубоко интегрируются, что становятся программами мышления, используемыми по умолчанию.
Упражнение
1. Возвратившись еще раз к газетным материалам, просмотрите их в поисках эксплицитно описываемых или неявно подразумеваемых метапрограмм.
2. В каком состоянии или состояниях находились или из каких состояний, испытываемых по поводу первичного опыта, исходили автор или редактор?
3. Оцените, насколько легко или трудно вам было сделать метаход, позволяющий заметить состояния, уровни и рефлексивность и выявить ваши метасостояния.
4. Метамодальности («суб-модальности»)
Четвертая метасфера НЛП носит обманчивое название «суб-модальностей». Этот термин звучит так, будто паттерны, входящие в данную категорию, относятся к субуровню по отношению к репрезентативному экрану, на который мы проецируем наш сенсорный фильм. Однако это не так. Эти паттерны представляют собой кинематографические характеристики, которые мы вносим в наши фильм, поднимаясь на более высокий, редакторский уровень.
«Суб-модальности» наезда камеры связаны с метапрограммой деталей, а отъезда камеры – с переходом к глобальному мышлению. То же самое касается «суб-модальных» паттернов «ассоциации и диссоциации» в каждой из сенсорных систем (визуальной, аудиальной и кинестетической); они также являются метапрограммами. С помощью «суб-модальностей» мы производим сортировку качеств, свойств, характеристик и паттернов, присутствующих в наших ментальных фильмах. Соответственно мы спрашиваем: «Когда вы смотрите свой ментальный фильм, как он воспринимается зрительно? Это неподвижный снимок на экране или движущееся изображение? Ясное это изображение или расплывчатое? Близко расположен к вам экран или далеко от вас?»
Мы задаем вопросы, касающиеся кинематографических качеств фильма. Мы делаем это по отношению к видеодорожке (как выглядит фильм), к аудиодорожке (как он звучит) и к дорожке движения и ощущений (как он переживается на уровне соматических ощущений), к его вестибулярной дорожке (как он переживается с точки зрения наличия или отсутствия чувства равновесия). Все это – редакторские вопросы, связанные с тем, как мы снимаем и кодируем фильм.
Метамодальности являются еще одним объединяющим фактором в наших поисках структуры опыта. Каждая сфера представляет собой очередную грань бриллианта субъективного опыта.
Системное мышление в единой теории поля
По определению, «система» предполагает наличие многочисленных взаимодействующих частей и принимает на входе один тип сигнала, а на выходе дает другой. Поскольку наша нейро-лингвистическая система принимает на входе информацию, а на выходе дает реакции, в единой теории поля НЛП центральное место занимают петли обратной и прямой связи.
В предыдущей главе мы описали системное мышление, использующее структуру метасостояний, предметом которого является наша нейро-семантическая система. Системное мышление само по себе является метапрограммой. Мы отметили этот факт и идентифицировали его как таковой в книге «Как научиться разбираться в людях» (Hall & Bodenhamer, 1997). Теперь мы хотим использовать системное мышление для создания единой теории поля. С этой целью мы перечислим несколько ключевых паттернов, касающихся системного мышления, необходимых для достижения мастерства и ведущих к пониманию единой теории НЛП.
1. Системное осознание и размышление
Первым требованием при обучении системному мышлению является распространение фокуса осознания на систему в целом.
● Что это за система?
● Каковы элементы этой системы?
● Какие принципы управляют функционированием системы?
● Что подается на вход в эту систему?
● Что мы получаем на выходе из системы?
Единая теория поля НЛП сфокусирована прежде всего на нейро-лингвистических системах человека-как-целого-в-среде. Теория будет включать все сенсорные и эмпирические факторы, а также все оценочные реалии, которые мы формируем или усваиваем из социальных контекстов. Она будет учитывать все внешние входные каналы (сенсорные системы), а также все внутренние входные каналы внутренней переработки, мышления и воображения. Она также будет учитывать выходные каналы поведения, жестов и физиологических реакций и механизмов, используемых для их регистрации (например, калибровка, ключи зрительного доступа, лингвистические маркеры).
Рис. 14.1. Множественные петли обратной связи
2. Мыслительные петли обратной и прямой связи
После того как мы идентифицировали систему, нам нужно распознать петли обратной и прямой связи, управляющие прохождением входного сигнала через систему. В категориях системы обратная связь означает информацию, поступающую из внешнего мира, а также выходной сигнал одного уровня системы, повторно входящий в систему на другом уровне. Например, я получаю обратную связь о том, что мои слова «задели чувства моей дочери». Этот входной сигнал исходит от дочери, из внешнего мира. Однако как только я получаю его, у меня появляются по его поводу мысли и чувства, и при этом как внешняя, так и внутренняя обратная связь, исходящая от меня, повторно входят в мою систему на более высоком уровне, и тогда я принимаю решение больше не задевать ее чувств и выяснить, что произошло.
Обратная связь может быть исходящей от внешнего мира, и, кроме того, как это ни странно, поступающей с одного уровня сознания на другой. В этом случае она становится входным сигналом (от самого себя), который будет оказывать влияние на наши дальнейшие шаги. Это означает, что обратная связь – не просто «комментарий по поводу эффективности ваших действий». Обратная связь касается результатов и последствий процесса и того, как она снова входит в систему в качестве дополнительной информации.
Обратная связь выполняет в системе функции центрального механизма саморегуляции и самоорганизующихся процессов. Их работа имеет нелинейный характер, они функционируют как сетевые паттерны. Мы называем два основных типа обратной связи в системе положительной и отрицательной обратной связью.
Самоуравновешивающая, или «отрицательная», обратная связь создает гомеостаз, так что система поддерживается в сбалансированном равновесии. Это процесс самокорректировки и самоадаптации, примеры которого мы можем наблюдать при езде на велосипеде или управлении лодкой. В этих случаях выходные сигналы системы оказывают гасящий и/или корректирующий эффект. Чем больше мы едим, тем меньше чувствуем голод. Чем сильнее мы чувствуем голод, тем больше мы съедаем. В терминах системы это задает «доброкачественный круг».
Самоподкрепляющая, или «положительная», обратная связь лежит в основе функционирования выходящих из-под контроля систем и порождает то, что мы называем «порочным» кругом. Первоначальный эффект продолжает усиливаться, снова и снова проходя по петле. В этом случае выходные сигналы системы оказывают усиливающее действие, так что мы получаем еще больше того, что выдаем на выходе. Чем больше мы кладем денег в банк, тем больше растут наши сбережения. Чем больше мы их тратим, тем больше растут наши задолженности. Чем больше мы чувствуем страх, тем больше наш страх крепнет и распространяется, перерастая в тревогу и панику.
Если мы пытаемся использовать линейное мышление или мыслить по прямой, иными словами, используем причинно-следственные связи между элементами системы, нам становится трудно переносить и отслеживать потоки информации в системе. Именно в этом случае мы должны переключиться на более нелинейное мышление и визуализировать систему в категориях петель, кругов, спиралей. Визуализация или даже схематизация таких систем и петель обратной связи не всегда дается легко. Более того, это даже может ввести наше сознание в штопор.
3. Мышление в категориях и/и, а не или/или
Системное мышление предполагает иной тип логики, чем старая аристотелевская логика, исключающая промежуточные стадии между противоположными полюсами. Учитывая тот факт, что системы состоят из многочисленных взаимодействующих элементов, лишь очень немногие аспекты системы функционируют в режиме или/или. Вместо этого любое событие будет предполагать множество «причин» или, точнее, сопутствующих факторов. Мышление в категориях или/или основано на аристотелевской модели мира, постулирующей вещи посредством фрейма или/или. Применяя такой тип мышления к овладению мастерством НЛП, мы понимаем, что не можем классифицировать некоторые феномены либо как метапрограммы, либо как «суб-модальности». Они являются и теми и другими одновременно. Мы рассматриваем мысле-чувства, присущие некоему состоянию, и нам кажется, что они принадлежат первичному состоянию и в то же время также метасостоянию, интегрировавшемуся в него. Фрейм не является либо убеждением, либо ценностью, либо идентичностью, а представляет собой все это в одно и то же время.
Проблема с аристотелевской моделью состоит в том, что мы исключаем среднее и, таким образом, становимся слепыми ко всем промежуточным факторам между двумя крайностями. Для построения единой теории поля мы нуждаемся в паттернах Метамодели типа и/и (глава 13).
4. Нелинейное мышление
Переход от линейного аристотелевского мышления к мышлению в категориях систем приводит нас к не-аристотелевским системам, побуждая к мышлению, совместимому с хождением по кругу, параллельной обработкой информации и классификацией одной и той же вещи различными способами. Нелинейное мышление в метасостояниях возникает у нас благодаря механизму рефлексивности. Когда мы размышляем о своем мышлении, чувствовании, физиологических реакциях или испытываем чувства по поводу своих чувств, мыслей, воспоминаний или телесных ощущений, наше сознание попадает в петли и ходит кругами, так что в ходе этого процесса оно оказывает влияние само на себя.
5. Самоорганизующиеся паттерны
Живые системы являются самоорганизующимися, а самоорганизация, как мы отмечали в предыдущей главе, является важным аспектом системного мышления. Входные сигналы в систему питают ее в том смысле, что являются «топливом», благодаря которому система растет, развивается, живет и процветает. А выходные сигналы – это проявления жизнедеятельности системы.
В нашей нейро-лингвистической системе единственным, что входит в систему, является информация, или представления. Поэтому именно представления, как метасостояния и метафреймы, «питают» систему и заставляют ее самоорганизовываться посредством повторения и реитерации.
Иммануил Кант первым использовал терминологию «самоорганизации». Он говорил, что мы должны думать о каждой части организма, «который производит другие части (так что все части взаимно производят друг друга)… благодаря чему [организм] является как организованным, так и самоорганизующимся существом». Этим определяется природа живого организма.
Качество самоорганизации возникает из хаотической природы системы благодаря способности системы порождать множественные итерации. Во фрактальной геометрии мы многократно находим «фрактальные» формы с присущими им характерными паттернами в уменьшенных масштабах, так что на каждом шаге уменьшения масштаба отдельные элементы подобны форме в целом. Это порождает качество «самоподобия». Вы можете видеть это повсюду: камни подобны маленьким горам; ветки похожи на молнии; границы облаков напоминают береговые очертания; дельта реки выглядит как крона дерева или как многократно ответвляющиеся друг от друга кровеносные сосуды.
Тот же процесс, порождающий аналогичный гештальт, мы находим и в нейро-семантических системах. Здесь, однако, самоподобие встречается в виде паттернов. Существуют паттерны мышления (метапрограммы), речи (паттерны Метамодели), редактирования наших фильмов («суб-модальности») и чувствования (метасостояния). Они возникают в результате многократной итерации некоего исходного представления. Человек может использовать в качестве исходного представление о «неудаче», «контроле», «ресурсе», «любви» или «веселье» и повторно прокручивать его в своем ментальном фильме, в своих чувствах или в своей речи. Такие действия порождают паттерн. Паттерн является результатом реитерации.
6. Мышление в категориях точки приложения силы
Природа системных изменений в нелинейных системах такова, что иногда малейшие изменения могут приводить к самым серьезным последствиям. Это происходит потому, что такие изменения могут многократно усиливаться посредством самоподкрепляющей обратной связи. Итерация — это нелинейный процесс, означающий повтор или повторение, и описывающий, что происходит, когда некая функция многократно применяется к самой себе.
7. Сети и структурный паттернинг встроенных петель
Сети, каковыми являются нейронные сети мозга, нелинейны; они распространяются во всех направлениях. Это придает взаимоотношениям сетевых паттернов нелинейный характер и позволяет нам производить многократную итерацию наших сообщений. Когда мы делаем метаход к метасостоянию, мы поднимаемся над уровнем первичного опыта и устанавливаем отношения с ним и по поводу него. Мы выходим за пределы опыта и включаем его в систему. И в процессе этого выхода за пределы и включения мы чувствуем холоны — ощущаем себя как части целого, целого, состоящего из частей. Вот почему мы можем взять любой мельчайший элемент системы и посредством его распаковки обнаружить высшие фреймы, управляющие системой в целом или матрицей. Вот почему мы можем начать с целого на более крупном уровне и задать его таким образом, что оно проникнет во все части системы.
Когда мы имеем сетевую систему, использующую обратную связь для коррекции (обучение на ошибках), мы имеем сеть, состоящую из петель, способную регулировать и организовывать себя. Самоорганизация возникает и управляет жизнью системы. Когда мы мыслим в категориях сетей, мы задаем следующие вопросы:
● Присутствует ли здесь паттерн и организации, которые мы можем идентифицировать?
● Какова природа нелинейных взаимосвязей?
Любой паттерн состоит из вещества и формы. Мы обнаруживаем вещество, когда спрашиваем: «Из чего это сделано?» Задавая этот вопрос, мы фокусируем свое внимание на элементах и составных частях. Что касается формы, мы фокусируемся на ней, когда спрашиваем: «Что представляет собой этот паттерн?» Это заставляет нас сосредоточиться на паттерне, структуре, порядке и на том, каким образом он делает то, что он делает.
При моделировании человеческого опыта системное мышление позволяет нам синтезировать эти два подхода. Капра (Сарга) описывает это следующим образом:
«При изучении структуры мы измеряем и взвешиваем вещи. Паттерны, однако, не могут быть измерены и взвешены; они должны быть картированы. Чтобы понять паттерн, мы должны нанести на карту конфигурацию отношений. Иными словами, структура предполагает количества, тогда как паттерны предполагают качества» (р. 81).
8. Холоархии и эмерджентные свойства
На каждом уровне сложности системы наблюдаемые феномены будут проявлять свойства, не присутствующие на низших уровнях. Это происходит, поскольку явления «возникают» в системе. «Температура», центральное понятие термодинамики, лишено смысла на уровне отдельных атомов, где действуют законы квантовой теории. Вкус сахара не присутствует в атомах углерода, водорода и кислорода, из которых состоит сахар.
Аналогичным образом, такие свойства и качества, как правило, исчезают, когда система расчленяется. Вот почему системы не могут быть поняты путем анализа или редукционистского подхода. Свойства частей не являются присущими им по самой их природе, а могут быть поняты лишь в рамках контекста более крупного целого.
И вновь процитируем Капру:
«Системное мышление сосредоточено не на базовых строительных блоках, а на базовых принципах или на организации. Системное мышление „контекстуально“, что является противоположностью аналитическому мышлению. Анализ означает расчленение некого явления для того, чтобы понять его; системное мышление означает помещение его в контекст более крупного целого» (р. 30).
Чтобы мыслить системно, мы должны размышлять холистически («целостно») об интегрированных целых, гештальтах и возникающей общей конфигурации. Именно это мы делаем в НЛП и в Нейро-Семантике, когда используем метадетальную точку зрения. Мы не только мыслим глобально, но, мысля глобально, мы детализируем те проявления, которые придают метафрейму реальность. Мы не только мыслим в категориях конкретики, но, мысля конкретно, мы делаем это с позиций более широкой перспективы, говорящей о том, что означают конкретные детали.
Резюме
Хотя модель Метасостояний сначала была всего лишь очередной метасферой, она выросла в целую теорию и модель, объединяющую все сферы и компоненты НЛП. Она выполняет эту функцию, обеспечивая нам общий каркас, описывающий, как функционирует наш фрейминг в целом и как он функционирует на всех уровнях.
Как объединяющая модель, модель Метасостояний обладает уникальными нелинейными свойствами своего форматирования. Механизмы, управляющие моделью Метасостояний, являются системными и нелинейными, – это механизмы рефлексивности сознания. Будучи таковыми, они дают нам в руки модель того, как мы конструируем любые метафеномены.
Глава 15
Единые теории поля НЛП. Дилтс, Бэндлер, Холл, Боденхамер
Что можно узнать из этой главы:
● Первая системная модель НЛП: Сеть Нейро-Логических уровней
● «Технология проектирования человека» (DHE) Бэндлера как вторая попытка создать единую теорию поля
● Модель Метасфер: третья попытка создания системного НЛП
● Перенос структуры в процессе индивидуального развития
● Модель интерфейсного взаимодействия метасфер
● От первичных состояний к многослойным метасостояниям
● Ключевые свойства метасфер
Альберт Эйнштейн пытался создать «единую теорию поля», которая бы связывала все физические теории в единую модель. Его целью было построение крупномасштабного каркаса, объединяющего все явления. Аналогичным образом многие исследователи стремились свести вместе все аспекты, теории и модели НЛП. До появления Системной Модели Метасфер были предприняты две серьезные попытки свести воедино все многочисленные аспекты НЛП (Метамодель, метапрограммы, ценности, временные линии, позиции восприятия, «суб-модальности», Милтон-Модель, стратегии, а также техники SCORE и SOAR). Идея состояла в том, что, если сконструировать единую теорию поля, описывающую, как работает НЛП, это намного упростит сложную картину его элементов. Роберт Дилтс создал первую из этих крупномасштабных моделей, а Ричард Бэндлер – вторую. Для овладения мастерством НЛП нам очень важно получить представление об этих моделях, особенно сформулированное в терминах единой теории поля, представленной в этой главе. В ней мы рассмотрим обе попытки создания целостной и системной модели НЛП и проведем их критический анализ.
Для чего это делается? Наша цель состоит в том, чтобы выявить сильные и слабые стороны этих моделей и использовать их при построении новой модели. Интегрировав самые интересные и эффективные характеристики, уже найденные Дилтсом и Бэндлером, мы надеемся приблизиться к фактической разработке системной модели, охватывающей все компоненты НЛП. Мы предлагаем системную модель метасфер в качестве одного из многих возможных вариантов модели. Она позволит нам выработать логически согласованный и системный (системно-ориентированный) способ размышления о человеческом сознании, опыте, а также о самом НЛП.
Первая системная модель НЛП: Сеть Нейро-Логических уровней
Насколько нам известно, Роберт Дилтс создал первую системную модель НЛП в середине 1980-хгодов. Он сконструировал свою модель («Гимнастический зал НЛП в джунглях») из нескольких частей. Сначала он взял модель SOAR Эта модель была предложена еще в 1950-х годах в качестве общей модели разрешения проблем и впервые была применена к обучению компьютера игре в шахматы. В пределах проблемного поля модель сначала идентифицирует набор Состояний, описывающих текущую ситуацию. Затем она идентифицирует набор Операторов или механизмов, которые может использовать тот, кто решает проблемы, чтобы изменить ситуацию, перейдя от одного состояния к другому.
Когда Дилтс приложил эту модель к нейро-лингвистике, он ввел три линейные оси – Я, Другие и Цели, – графически представленные в виде куба. Затем он взял линейный континуум временных зон (прошлое, настоящее и будущее) и соединил его с континуумом глубины позиций восприятия (первая, вторая, третья – «я», «другие» и «мета»). Наконец, он добавил вертикальные уровни, включающие высшие уровни сети, так называемые «Нейро-Логические» уровни (среда, поведение, способности, убеждения-ценности, идентичность и духовность).
Таким образом, он получил три оси: вертикальную – нейро-логические уровни, горизонтальную – три временные позиции и три позиции восприятия в глубину. В итоге получился «Гимнастический зал в джунглях», концептуальное рабочее пространство для «состояний» и различных форм вмешательств НЛП. Соединив все эти компоненты вместе, многомерный куб Дилтса интегрировал в себя модель SOAR наряду с «новым кодом» (позициями восприятия, Grinder & DeLozier, 1987). Эта модель также интегрировала в себя модель SCORE, поскольку Дилтс использовал свою трехмерную кубическую модель для выявления проблемных полей и работы с ними, а также использовал нейро-лингвистические Операторы для управления системной динамикой и создания переходов от текущего состояния к желаемому.
Операторы, с точки зрения Дилтса, представляют собой сенсорные репрезентации и «суб-модальности» (нейро-), языковые паттерны (лингвистическое), а также физиологические сигналы и проявления (программирование). Использование этих процессов, по его словам, наделяет нас способностью картировать проблемы посредством пространственной и временно-линейной сортировки.
Всякий раз, когда мы вкладываем в одну модель такое количество информации, возникает много трудностей. Модель Дилтса сводит воедино стандартный формат «текущее состояние/желаемое состояние» с основными компонентами модели SCORE.
Соединив все эти компоненты в жесткой иерархической форме, Дилтс начал работать над составлением практических рекомендаций, касающихся разрешения различных типов проблем с помощью теории Самоорганизации. Он использовал две оси: «стабильные – нестабильные проблемы» и «простые – сложные проблемы». Тем самым он положил начало анализу того, какую технику или паттерн следует использовать, когда и с кем.
Рис. 15.1. Гимнастический зал в джунглях
Рис. 15.2
Рис. 15.3. Сводная диаграмма пяти моделей, формирующих единую теорию поля предложенная Дилтсом
Критика
Каковы сильные и слабые стороны этой попытки построения единой теории поля НЛП? Сильной стороной является то, что в этой модели нашли применение очень многие особенности, субмодели и паттерны НЛП. Используя общую структуру модели SCORE, она обеспечивает наиболее простой и продуктивный каркас для того, что называется алгоритмом НЛП: от текущего состояния к желаемому состоянию посредством доступа к ресурсам и их применения. Когда мы используем эту модель для размышления о работе с проблемами и об эффективном приложении НЛП, мы формируем фрейм, ориентированный на решение, и сосредоточиваем внимание на ресурсах, ведущих нас от текущего состояния к желаемому.
Также к позитивным сторонам этой модели относится проработка высших уровней в дополнение к линейным шагам. Это являлось проблемной стороной обогащенной в НЛП модели TOTE. Хотя модель TOTE и содержала меташаг, основное внимание было направлено почти исключительно на линейный пошаговый процесс. Это был первый вариант системной модели НЛП, в котором должное значение придавалось метауровням, а также идее влияния вложенных уровней на первичный опыт. Дилтс даже обыгрывал идею включения моделей НЛП одна в другую (рис. 15.3 и 15.4). В рамках этой циклической модели он использовал следующие:
5. SOAR
4. SCORE
3. TOTE
2. ROLE
1. BAGEL
Далее Дилтс поместил эти пять моделей в структурный каркас, как показано на рис. 15.4.
Рис. 15.4. Система моделей
Что касается слабых сторон модели, основной проблемой является ее линейный способ представления. Вместо того чтобы быть форматированной как нелинейная, она фреймирована как линейная, как статичная, а не текучая, и как жесткая, а не гибкая. Разумеется, изображение трехмерного куба, которое выглядит как жуткий космический корабль Борга из фильма «Звездный путь: следующее поколение», тут не поможет. Иными словами, если мы хотим говорить и думать о системных процессах и динамике, нам также нужны метафора и схема, которые выглядят как нелинейные, динамические и текучие. Дилтс и сам это понимает, о чем свидетельствует его недавно появившееся исследование самоорганизующихся систем. В нем он перешел к использованию метафоры мяча, катящего по энергетическому полю, – намного более динамичная метафора. Такая модель представляет собой значительно более продуктивное направление с точки зрения адекватной метафоры.
Однако значительно более серьезным недостатком является тот факт, что модель Нейро-Логических уровней не является полноценной системой «логических уровней». Шесть элементов этой системы (среда, поведение, способности, убеждения и ценности, идентичность и духовность) не согласуются друг с другом таким образом, чтобы каждый высший уровень представлял собой класс или категорию низшего. И даже если мы используем определение «логических уровней», предложенное самим Дилтсом, согласно которому высшие уровни контролируют и модулируют низшие, а члены низших уровней являются классами высших, – модель нейро-логических уровней ему не удовлетворяет.
Некоторые тренеры и теоретики НЛП отмечали многочисленные недостатки так называемой модели Нейро-Логических уровней. Вудсмолл (Woodsmall, 1995), Маншоу и Цинк (Munshow & Zink, 1997), а также я сам (Hall, 1997, 2001) подробно описали эти недостатки в различных статьях и книгах.
И снова повторим: основная проблема состоит в том, что модель Нейро-Логических уровней не отвечает критериям системы «логических уровней». Многие уровни этой модели не включают в себя или не содержат в себе низшие уровни. К примеру, «Окружение», представляет собой намного более крупномасштабный феномен, чем «Поведение». Любая форма «Поведения» реализуется в некотором «Окружении». «Окружение» не является членом класса форм «Поведения». А вот бег являлся бы таким членом, так же как и чтение, письмо, консультирование и управление.
Все это формы поведения. Однако это не разновидности «Окружения». Невозможно отделить некую форму поведения от окружения так, чтобы она находилась вне определенной среды.
Следующая трудность – «Способности». Разве этот термин не означает «потенциал для развития» или «навыки»? Если он означает фактические способности, нечто, что человек делает, значит, они относятся к тому же логическому уровню, что и формы «поведения». Это слово описывает источник или основание самого поведения. И в этом смысле любая «способность» реализуется в некотором «окружении». Более того, различные типы среды позволяют нам проявлять различные способности.
«Убеждения/Ценности» в этой модели означают метауровневое осознание своего сознания. «Сознание» выходит здесь за рамки простой репрезентации внутренних ментальных сенсорных фильмов. Сознание рефлексирует собственные мысли, чувства и состояния, чтобы подкрепить их ценностью, важностью и значимостью. Именно это порождает «убеждение» как подкрепленную мысль. Такое метауровневое функционирование сознания в качестве подкрепляющего и наделяющего ценностью деноминализирует термины «убеждение» и «ценность». Как мы убеждаемся в чем-то или начинаем ценить что-то? На метауровне мы подкрепляем репрезентацию этого чего-то (человека, процесса, события, понятия) своим «Да!».
Рис. 15.5
Это существенно. Дилтс предполагает, что «Идентичность» находится выше «Убеждений/Ценностей». Однако когда мы деноминализируем эту номинализацию, мы приходим к другой функции сознания – идентификации. «Идентичность» возникает в результате идентификации и определяется тем, с чем и как мы себя идентифицируем. Это показывает нам, что все идентичности представляют собой убеждения. Мы верим в свою идентификацию с чем-либо; внутри себя мы наделяем эту вещь реальностью за счет того, что ценим ее. Номинализация «идентичность» – не «вещь», которая существует независимо от нашей ментально-эмоциональной идентификации с ней. Идентичности возникают в процессе идентификации, и с чем бы мы ни идентифицировались, мы верим в эту вещь и ценим ее. «Идентичность» нереальна, это не сущность, а всего лишь убеждение. Можно либо верить в него, либо подвергать его сомнению.
«Духовное» представляет собой высший уровень в предложенном Дилтсом списке Нейро-Логических уровней. Однако когда мы деноминализируем термин «духовное», мы видим, что оно означает нечто, связанное с «духом». Это дает нам очередную номинализацию – термин «дух». А когда мы деноминализируем этот термин, мы остаемся с исходной метафорой – «дыханием, ветром, энергизирующей сущностью». Метафоры, использующие те же референты, встречаются в греческом и еврейском – «ветер» и «дух» на этих языках обозначаются одними и теми же словами (пневма, руах).
Это возвращает нас к еще одному «Убеждению/Ценности». На уровне «духовного» мы имеем подтверждение и признание ценности нашего внутреннего «дыхания», метафорически означающего нашу внутреннюю сущность, которую мы используем для обозначения того, что выходит за рамки нашего тела.
В категориях метауровней элементы этой модели легко распадаются на три логических уровня (см. рис. 15.3). Данная модель не позволяет указать на ту текучесть, которая присуща нашему рефлексивному сознанию. Что же происходит с моделью, когда мы убеждены в нашей духовности, идентифицируемся с нашими способностями, убеждены в наших убеждениях?
«Технология проектирования человека» (DHE) Бэндлера как вторая попытка создать единую теорию поля
Предложенная Бэндлером «Технология проектирования человека» (DHE) – вторая попытка построения единой теории поля. Через несколько лет после того, как Дилтс разработал сеть Нейро-Логических уровней и использовал ее в качестве модели системного НЛП, Ричард Бэндлер приступил к проектированию своей системной модели. Он назвал ее «Технологией проектирования человека», используя формулировку Кожибски, относящуюся к 1921 году. Таким образом, Бэндлер пошел в совершенно ином направлении. Вместо использования метауровней он построил модель DHE, основанную преимущественно на концепции «суб-модальностей».
Использовав этот подход, Бэндлер попробовал кодировать все компоненты НЛП с помощью воображаемых решеток восприятия, или глобусов. За счет этого он смог кодировать любые элементы, модели и паттерны как обладающие физической реальностью «суб-модальные» образы. С этой целью он попытался использовать некоторые метафоры, которые бы содержали и несли в себе эту идею. Сначала он предложил идею воображаемых решеток, окружающих наши образы реальности, которые обозначали бы практически все существующие «суб-модальности», практически все метапрограммы, ставя тем самым под сомнение используемые нами паттерны Метамодели.
Однако в этом случае можно было бы усилить или ослабить ту или иную характеристику «нажатием кнопки», словно оперируя пультом управления аудиосистемой. Впоследствии Бэндлер решил поместить на глобус континуумы широты и долготы. И тогда, представляя себе, что глобус охватывает все протяжение человеческой жизни, можно было бы настроить линии, чтобы идентифицировать их ключевые «суб-модальности», метапрограммы, лингвистические паттерны и т. д.
Начиная с книги «Руководство по субмодальностям для профессионала», Бэндлер совместно с Уиллом Макдоналдом (СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004) обыгрывал различные трехмерные голографические образы. Для тренингов, проводимых в 1990-х годах, он разработал упражнения по построению голо графических решеток и проецированию их в пространство.
В книге «Время перемен» (Bandler, 1993) вы можете найти идею голографических решеток, базирующихся на «суб-модальностях» и работающих с помощью контрольных кнопок, задающих быстрое и медленное время, а также репрезентации «я» и «не-я».
К тому времени как Бэндлер начал разрабатывать тренинги по DHE (1991), он переключился на идею воображаемых перекрестий, позволяющих конструировать различные воображаемые инструменты, включающие глобусы и другие конфигурации. Эти конфигурации должны были проецироваться в пространство, а участникам предлагалось рассматривать их как «инструменты», с помощью которых можно «видеть»
внутренний мир людей. Подобно киборгу из фильма «Терминатор», снабженному программой для измерения расстояний и пространства и сканирующему людей в поисках паттернов реагирования, участникам предлагалось отказаться от моделирования и просто проектировать те программы, которые они хотели бы иметь в своем распоряжении, а затем смотреть, на что эти программы способны.
Основное исходное предположение этого нового подхода DHE на деле представляло собой базовое понимание НЛП. По мере того как люди организуют свою внутреннюю реальность, эта организация проецируется и отражается вовне посредством их действий, движений и жестов. Если следить за этими проявлениями внимательно и систематически, можно распознать внутренние структуры людей. Наряду с тем что увидеть внешние проявления «временных» репрезентаций индивида можно, просто наблюдая за тем, в каком направлении он жестикулирует, говоря о «прошлом», «настоящем» или «будущем», или наряду с тем, как можно «увидеть» сенсорные системы индивида в действии посредством ключей зрительного доступа или «услышать» их в лингвистических маркерах, мы видим голографические образы, присутствующие в их сознании, во внешнем пространстве.
Для достижения этой цели модель и тренинги DHE базировались на предположении, что мы можем в буквальном смысле видеть, как индивидуальные убеждения, ценности или фреймы проецируются в реальное физическое пространство. Именно поэтому одной из важнейших метамодальностей («субмодальностей») является «локализация» ценностей. Данная модель предполагает, что внутри «суб-модальных» особенностей находятся базовые строительные блоки, лежащие в основе всей субъективной реальности. Предполагается, что аналогично тому, как мельчайшие элементы голограммы содержат всю имеющуюся в ней информацию, тем же самым свойством обладают и «суб-модальности».
Будучи системной моделью, представляющей собой попытку свести воедино все элементы НЛП, DHE функционирует, исходя из определенного понимания и теории, касающейся «суб-модальностей». DHE постулирует, во-первых, что «суб-модальности» функционируют как молекулярная структура опыта, и, во-вторых, что «суб-модальности» играют первостепенную роль в объяснении всех человеческих реакций и контроле над ними. Предполагая, что «суб-модальности» представляют собой «строительные блоки опыта» – подобно тому, как периодическая таблица элементов описывает базовые строительные блоки химии, – мы распространяем на эти особенности фразу Бейтсона «различия, определяющие различия».
В этом смысле Бэндлер считает, что смещение «суб-модальностей», их изменение, перекартирование и контрастный анализ управляют всем человеческим опытом. Таким образом, его подход вместо подъема к высшим уровням предполагает спуск к фундаменту сознания, к так называемым «суб-модальностям».
Подход Бэндлера с использованием «субмодальностей» привел его к предположению о том, что можно трансформировать «замешательство» в метауровневый феномен, аналогичный «пониманию», с помощью кода «суб-модальностей». Просто найдите что-либо, что вы «понимаете», идентифицируйте форму или код «суб-модальности» и картируйте все «суб-модальности», содержащиеся в замешательстве, в соответствии с «суб-модальностями» «понимания». Таким образом, процесс перекартирования трансформирует «замешательство» в «понимание».
То же самое касается и «убеждений». Надо всего-навсего произвести перекартирование из сомнения или слабого убеждения в сильное убеждение, – и вы внезапно поверите в новое содержание. Это обязательно произойдет, если вы должным образом его закодируете. Весь секрет в нахождении и перекартировании ключевых «суб-модальностей». Для Бэндлера такое использование и такой подход к «суб-модальностям» представлялся в равной степени применимым к движению от плохих решений к хорошим, или от «немотивированного» состояния к мощнейшей мотивации «фетиша».
Процессы DHE обращаются и к другому источнику. Они используют тот факт, что в модели мира каждого человека присутствует нечто, что мы можем «считывать» извне. При этом мы берем понимание и навык НЛП, касающийся использования неврологических процессов наподобие ключей зрительного доступа, дыхания или поз, и применяем их к распознаванию репрезентативных систем индивидуума. Другие ученые исследовали, каким образом этот навык приложим к «считыванию» «суб-модальностей» извне (Robbie, 1987; Hall, 1996). Мы даже приложили эту идею к чтению метапрограмм извне (Hall & Bodenhamer, 1997).
И все же DHE как системная модель идет значительно дальше и предполагает, что можно научиться видеть практически все, даже любые метауровневые феномены или фреймы, связанные с индивидуальной моделью мира, как трехмерный голографический образ в пространстве. Чтобы достичь такого уровня восприятия, в упражнениях по DHE используются трансовые состояния, в которых участники обучаются галлюцинировать решетки, панели управления или глобусы, а затем укладывать «суб-модальности» внутри этих галлюцинаторных структур. Цель состоит в том, чтобы включить в число этих феноменов метапрограммы, «убеждающие факторы», убеждения, временные линии, стратегии мотивации и доверие.
В книге «Технология убеждения» Бэндлер и Ла Валль (СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004) предлагают использовать все эти элементы при работе с людьми, участвующими в ситуации купли-продажи. С их помощью «инженер убеждения» (в частности, продавец) может видеть индивидуальные стратегии мотивации, покупки и принятия решений. Затем, видя эти структуры, продавец может просто поместить свой товар в соответствующие места, и человеку ничего не останется, как отреагировать положительно.
Являясь объединяющей моделью, DHE преследует цель не только свести в единую модель все отдельные компоненты НЛП, но и расширить сферу применения НЛП. НЛП изначально базировалось на моделировании, на выявлении структуры мастерства профессионалов. DHE смещает этот фокус НЛП. Оно ставит такой вопрос: «Что, если бы мы имели киборга и могли заложить в него любую программу, какую бы только захотели, и осуществить проектирование человеческого мастерства с нуля?» Проблема, однако, состоит в том, что за десятилетие следования по этому пути не было разработано ни одной новой модели.
Критика
Сильной стороной модели DHE является ее фрейм, внушающий предположение, что все возможно, и использующий все компоненты НЛП, играя с ними, пока человек находится в предполагаемом или действительном состоянии транса. В этом смысле DHE представляет собой продвинутый уровень использования и обыгрывания базовой модели НЛП. И в этом смысле многие находили DHE очень полезным для расширения творческих способностей, нестандартного мышления, развития игривости, формирования более агрессивных установок и отказа от ограничивающего себя представления «не могу». Многие также находили DHE очень полезным с точки зрения обучения более эффективной и яркой визуализации и использованию большего количества кинематографических характеристик в наших внутренних фильмах.
Основная проблема и основные слабости DHE, однако, состоят в его злоупотреблении «суб-модальностями» и преувеличении их ценности. Паттерны, к которым мы апеллируем, говоря о «суб-модальностях», не только не объясняют и не контролируют всего, но и вовсе не являются «суб», что мы продемонстрировали в главах 7 и 8. В них мы показали, что сам по себе термин некорректен и вводит в заблуждение, а также объяснили, почему не существует «суб-уровня» по отношению к модальностям. Такое название противоречит реальности.
Мозг, вероятно, является голографическим, как предполагал Карл Прибрам, и наше мысле-чувствование, возможно, в значительной степени функционирует в голографическом режиме, однако «суб-модальности» не несут в себе всего метауровневого знания, понимания и всех фреймов, как утверждает DHE.
Другая слабость состоит в том, что DHE с большим трудом признает существование метауровней, не говоря уже о том, чтобы их учитывать. По этой причине оно не в состоянии интегрировать в себя метауровни и продемонстрировать взаимосвязи между «субмодальностями» и «логическими» уровнями. DHE игнорирует принцип Бейтсона, согласно которому высшие логические уровни или фреймы управляют низшими фреймами. Тем самым DHE возлагает чрезмерную ношу на идею «суб-модальностей» – ношу, которую те не могут выдержать.
Модель DHE также игнорирует метауровни, относящиеся к таким человеческим проявлениям, как «понимание» и убеждения, а также ту роль, которую играют эти уровни. Предполагая, что этими формами опыта управляет одно лишь смещение «субмодальностей», DHE полностью игнорирует самые важные структуры. В предыдущих главах, посвященных метасостояниям, мы описали метауровневые структуры «убеждений» и проблемы, возникающие при попытке изменения убеждений за счет простого перекартирования «суб-модальностей».
Иными словами, если мы имеем элемент субъективности, организационно и структурно включающий в себя уровни абстракции, состояния, испытываемые по поводу других состояний (метасостояния), вложенное наслаивание сознания и т. д., то «суб-модальности» не могут всем этим управлять, если они являются «суб-» по отношению к сенсорным фильмам, проигрываемым в наших головах. Они функционируют на редакторском уровне.
И все же если «суб-модальности» действительно являются фреймирующей структурой, которую мы привносим в наши фильмы и редактируем, они представляют собой метамодальности. Именно поэтому редко удается с помощью перекрестного картирования «суб-модальностей» трансформировать замешательство в понимание, а мысль – в убеждение. «Суб-модальности» на самом деле работают на символическом и семантическом уровне, на высшем уровне по отношению к фильмам, проигрываемым в кинотеатре нашего сознания.
Модель Метасфер: третья попытка создания системного НЛП
Принимая во внимание первые попытки, что же мы узнали о том, каким образом мы можем свести вместе все составные элементы и модели НЛП, чтобы создать системное НЛП, единую теорию поля? Мы узнали, что системная модель НЛП должна учитывать и объединять следующее.
1. Репрезентативные системы, которые мы репрезентируем на экране нашего сознания.
2. Кинематографические характеристики внутренних фильмов («суб-модальности»).
3. Распознавание процессов внутренней переработки и состояний посредством внешних сигналов.
4. Реакции прямой связи на внешний мир.
5. Информационную обратную связь от внешнего мира.
6. Метауровневые состояния и «логические» уровни.
7. Вложенность многочисленных слоев и уровней.
8. Лингвистические паттерны Метамодели.
9. Перцептивные особенности Метапрограмм.
10. Рефлексивность, рекурсивность, бесконечное образование спиральных петель.
11. Позиции восприятия.
12. Временные зоны: прошлое, настоящее, будущее.
13. Алгоритм перехода от текущего состояния к желаемому состоянию посредством использования ресурсов модели SCORE.
14. Интерфейсные отношения между уровнями.
15. Состояния транса и «аптайм».
16. Ресурсные паттерны: технология НЛП.
Начиная с переформулирования метауровней, позаимствованного из модели Роберта Дилтса, мы начали переосмыслять многие составные элементы и сферы НЛП в категориях модели Метасостояний и задались вопросом, а не сможет ли это обеспечить нам более крупноуровневый фрейм, позволяющий согласовать их между собой. Система, по определению, представляет собой любой процесс с участием многочисленных частей, включающий входные и выходные сигналы, а также процесс обратной связи.
Мы начали свое самостоятельное исследование с того, что разработали некоторые детали «логических» уровней «времени» и отметили, что существует много различных типов «времени» и что «время» существует на различных уровнях (Hall & Bodenhamer, 1997, 2002). В ту пору мы еще думали о них даже не в терминах Метасостояний, а только как о «логических уровнях».
После этого мы более полно исследовали этот феномен, когда переформулировали модель Метапрограмм в терминах метауровней (Hall & Bodenhamer, 1997), и начали видеть, что метасостояния и метапрограммы каким-то образом взаимосвязаны. Тогда мы еще не знали, каким именно. Это понимание пришло позже, когда мы обнаружили, что метапрограммы – это отвердевшие метасостояния, ставшие настолько привычными, что они переместились с метауровня вниз и вошли в наши мускулы и нервы. И наконец, позднее мы описали процесс, посредством которого метасостояния становятся метапрограммами перцептивной сортировки (Hall, 2001).
Когда оказалось, что эти попытки ремоделирования НЛП очень удачны, мы применили концептуальную структуру метауровней к сумбурному и хаотическому списку паттернов «Фокусов языка». Приложение метауровней к этим паттернам лингвистического рефрейминга породило модель Линий Сознания (Hall & Bodenhamer, 1997). Мы выбрали фразу «линии сознания», чтобы избежать негативных ассоциаций с манипуляцией и обманом, заключенных в метафоре «ловкость рук». Поначалу мы даже не осознавали, что модель и паттерны Линий Сознания на самом деле являются входом в метасостояния в процессе разговорного общения. Однако к моменту выхода третьего и четвертого изданий «Линий сознания» (Hall & Bodenhamer, 1999, 2001) нам не только стал очевиден этот факт, но и удалось эксплицитно представить его в модели.
После этого я (М. X.) начал работу над книгой, в которой хотел вернуться к магии и представить обновленную спустя 25 лет Метамодель – ту самую модель, с которой началось НЛП. В книге «Секреты магии» (Hall, 1988), а затем в ее полностью пересмотренной версии «Магия коммуникации» (Hall, 2001) мы не только исследовали логические уровни, заключенные в Метамодели, но и продемонстрировали, каким образом метауровни Метамодели являются лингвистическими проявлениями метасостояний. Обнаружив такое количество взаимосвязей между этими четырьмя метасферами, мы задались вопросом, нельзя ли использовать эти четыре метасферы для создания системной модели НЛП. Мы думали, что, используя метасферы примерно таким же образом, как Дилтс использовал модель SCORE, позиции восприятия, время и прочее или как Бэндлер использовал «суб-модальности» и транс, мы можем поиграть с различными способами совмещения этих четырех метасфер. Для начала мы просто идентифицировали четыре модели.
(а) Метамодель
Модель языка, смысла, трансформации от одного уровня к другому, спрашивания для достижения точности, использования ее для введения в транс и якорения системы слов и символов, «замещающих» некие сенсорные или логические референты, которые мы можем перенести в наши ментальные фильмы.
(б) Метамодальности (или «суб-модальности»)
Модель паттернов, характеристик и свойств, которые мы можем редактировать в фильмы, проигрываемые на экране нашего сознания. Эти паттерны включают сенсорные символы, замещающие и репрезентирующие еще более высокие семантические концептуальные состояния. Некоторые из них соответствуют паттернам Метапрограмм, Метамодели и Метасостояний.
(в) Метапрограммы
Модель переработки и сортировки информации, перцептивного видения, фильтрации и окрашивания мира, позволяющая провести различие между содержанием мыслей и паттернами мышления или программами, форматирующими структуру этого содержания.
(г) Метасостояния
Модель состояний и «логических уровней», рефлексивности, петель обратной и прямой связи осознания, позволяющая нам перемещаться на различные уровни осознания, порождающие высшие и более сложные состояния, уникальные для конкретных людей.
Затем перед нами встал вопрос о том, как эти модели соотносятся между собой. Описывают ли они одни и те же феномены с различных точек зрения? Описывают ли они различные сферы опыта? Описывают ли они различные сферы, перекрывающие одна другую? Каковы взаимоотношения между Метамоделью, моделью Метапрограмм, Метамодальностей и Метасостояний?
Этот последний вопрос открыл перед нами совершенно новый способ размышления о самом НЛП. Осознав, что каждая из этих метасфер переживается на более высоких уровнях и в то же время по поводу одних и тех же феноменов и опыта, мы поняли, что рассматривать структуру субъективного опыта можно с четырех различных точек зрения.
● Язык: лингвистика, символы.
● Восприятие: видение, фильтрация, сортировка, стили мышления.
● Кинематографические характеристики: особенности, используемые для структурирования и кодирования наших фильмов.
● Состояния/уровни: опыт, соотнесение, рефлексивность, рекурсивность.
В то же время мы начали осознавать наличие пересечений между этими четырьмя структурными сферами. Каждая из них имеет дело со структурой и процессами, а не с содержанием, и в то же время структурирование, форматирование и фрейминг явлений в каждой из них воздействуют на содержание и управляют им. Мы обнаружили, что некоторые из лингвистических паттернов Метамодели являются одновременно и перцептивными паттернами Метапрограмм (в частности, модальные операторы). Мы также обнаружили, что некоторые из перцептивных паттернов Метапрограмм являются одновременно и кинематографическими характеристиками «суб-модальностей» (глобальное/конкретное, наезд/отъезд камеры, ассоциированные/диссоциированные).
Представляя собой систему взаимодействующих частей и компонентов, путей поступления информации (входных сигналов) и вывода информации (выходных сигналов), наряду с многочисленными петлями обратной и прямой связи, человеческий опыт может быть связан с нейро-лингвистическими состояниями с точки зрения языка, восприятия и уровня.
Перенос структуры в процессе индивидуального развития
Что же приходит сначала? Язык, восприятие, фильмы с их кинематографическими особенностями или состояния? Поскольку мы рождаемся, не владея языком, а усваиваем его, младенец не может картировать свое ощущение территории, а лишь непосредственно ощущает ее на первичном уровне. «Мысль» для младенца – всего лишь репрезентация. И даже она является очень примитивной.
В младенческом возрасте мы не способны удерживать наши образы константными. Все, что мы воспринимаем посредством зрения, слуха, обоняния, осязания и вкуса, является лишь мимолетными впечатлениями. Когда мать уходит из комнаты, для нас она полностью исчезает, и мы не можем увидеть ее в своем сознании. Константность репрезентаций приходит позже. А тем временем мы плачем и кричим, поскольку не можем утешить себя внутренним образом матери. А когда она играет с нами в «ку-ку», мы хихикаем и веселимся, потому что она дает нам когнитивную встряску, вновь и вновь появляясь будто бы ниоткуда.
Однако с появлением «константности репрезентаций» ментальная и эмоциональная жизнь обретает совершенно новое измерение. Теперь мы способны «записывать» собственные фильмы о том, что видим, слышим и ощущаем, и сохранять эти фильмы в сознании, развлекая себя ими. Теперь мы можем «думать», вновь и вновь проигрывая наши фильмы, к собственной радости и разочарованию. Однако уже очень скоро мы достигаем еще более высокой стадии развития. Вскоре мы обретаем способность иметь «вторичные мысли», будучи одновременно вовлечены в первичные мысли. Иными словами, пока мы проигрываем ментальные фильмы о своей игре, приеме пищи, отдыхе или просмотре телевизора, мы можем одновременно размышлять об этих фильмах.
Участник одного из тренингов по НЛП рассказал нам, что каждый раз, когда у его восьмимесячной дочери бывает запор, она переживает «сидение на горшке» как болезненное. Он сказал, что его дочь стала бояться горшка, однако он обнаружил, что если сидеть рядом с ней и петь, тем самым можно отвлечь ее сознание, так что она не чувствует боли. Однако, узнав о якорях, он спросил нас: «Не вызовет ли этот музыкальный якорь в туалете нежелательных последствий в будущем?»
Это был интересный вопрос, спровоцировавший немало шуточек по поводу возможных осложнений. Однако еще более сильное впечатление на меня произвело то метасостояние, которое демонстрировала эта девочка. Уже в столь раннем возрасте она могла со страхом ожидать необходимости идти в туалет. У ее крошечного сознания уже хватало рефлексивности не только на то, чтобы предвидеть и постоянно держать в уме опыт сидения на горшке, но, поскольку этот опыт был неприятным, начать бояться его.
Состояние боли – это одно дело, но страх ожидания этой боли – уже совершенно иное. Он требует более высокого уровня сознания, метасостояния. Эта девочка уже задала себе фрейм страха перед своими собственными переживаниями или состояниями. И как только мы обретаем способность к рефлексивности, мы формируем саморефлексивное сознание и начинаем использовать язык для его переноса и якорения, а по мере неоднократного повторения оно становится нашим способом восприятия мира.
Итак, сначала – четыре метасферы состояния, затем – осознание сенсорных фильмов, затем – язык, затем – восприятие, и, наконец, формируясь в соответствии с принципами психологии развития, они соединяются все вместе. Мы почувствовали, что набрели на нечто важное.
Шесть стадий индивидуального развития
В результате мы разработали шестистадийный процесс индивидуального развития, описывающий, как эти четыре метасферы согласуются между собой систематическим образом по отношению к структуре нашего опыта. В конечном итоге эти четыре модели описывают один и тот же феномен; субъективный человеческий опыт. Они позволяют рассматривать этот опыт через четыре различные призмы, тем самым обеспечивая нам четыре различные точки зрения.
Модель Нейро-Лингвистических состояний как модель Метасостояний
Прежде всего мы испытываем состояния, нейро-сенсорные состояния, вызываемые к жизни нашими внутренними фильмами внешнего мира, фильмами, которые мы в конце концов начинаем удерживать в сознании и обучаемся манипулировать их символами. Репрезентируя свой опыт посредством сенсорных рецепторов (глаза, уши, кожа), мы репродуцируем его на внутренний ментальный экран своего сознания.
Метамодальности наших «суб-модальностей»
Затем мы начинаем дополнять наши фильмы структурными характеристиками, делая их богаче, полнее, живее и ярче. В процессе созревания мы обучаемся видеть, слышать и ощущать более совершенным образом. Мы обучаемся проводить более тонкие различия и использовать их в символическом кодировании смысла наших внутренних фильмов.
Языковая модель Метамодели
Этот процесс обеспечивает нас тысячами слов, предложений и символов, с помощью которых мы можем кодировать и называть наши фильмы и классифицировать их как относящиеся к той или иной категории, поднимаясь, таким образом, в сознании вверх, к высшим концептуальным состояниям (метасостояниям). Это обеспечивает нас метарепрезентативной системой языка и абстрактных символов.
Восходя к размышлению о своем мышлении, чувствованию по поводу нашего мышления и чувствованию по поводу наших чувств, мы испытываем еще более сложные состояния, метасостояния, охватывающие наши смыслы, понятия и абстрактные категории.
Модель восприятия как модель метапрограмм
По мере того как мы продолжаем использовать одно и то же состояние (соответствие или несоответствие, варианты или процедуры, глобальное или конкретное), испытываемое по поводу других состояний, наш способ восприятия вещей из этого состояния становится нашим фильтром восприятия. Эти фильтры становятся привычными, так что они превращаются в программы или паттерны, фреймирующие большую часть наших мыслей или даже все мысли, относящиеся к некоей конкретной области. Метасостояния интегрируются в деятельность нашей нервной системы, так что мы начинаем воспринимать мир, исходя из этого паттерна мышления.
Модель Нейро-Семантических состояний как модель Метасостояний
Затем у нас появляются мысли и чувства по поводу наших метапрограмм; мы любим или не любим их, подтверждаем их или отвергаем, и эти мысли и чувства становятся нашими фреймами еще более высоких уровней. Бесконечный регресс рефлексивности поднимает нас все выше и выше в нашем сознании, так что мы формируем не только фреймы референции, но и фреймы сознания, – которые в конечном итоге превращаются в наиболее глубинный каркас наших переживаний себя как индивидуумов, а следовательно – нашей «личности».
Интерфейсные взаимодействия метасфер
Лингвистические паттерны, содержащиеся и используемые нами в Метамодели, также присутствуют в модели Метапрограмм в виде перцептивных особенностей, а далее они проявляются в виде особенностей мысле-чувствования в наших метасостояниях.
Мы наблюдаем этот процесс в глобальном или гештальтном стиле мышления в виде метапрограмм. Мы создаем их вследствие чрезмерного использования или обобщения паттернов Метамодели (в частности, номинализаций, кванторов всеобщности, утраченных перформативов), а также задавания глобального фрейма референции. Такие метапрограммы становятся не только фильтрами, но и состояниями сознания-тела, которые в результате порождают у нас ощущение глобального состояния.
Мыслительный стиль необходимости, являясь метапрограммным паттерном, проявляется в виде «модального оператора необходимости», когда мы рассматриваем его как лингвистический паттерн Метамодели. Он также представляет собой фрейм референции наших мысле-чувств, вводящий нас в состояние необходимости, принуждения или навязчивости.
Иными словами, когда мы переживаем некий опыт, в нем присутствуют все перечисленные выше аспекты и измерения этого опыта. Он одновременно является лингвистическим опытом, перцептивным опытом и опытом состояний. Все это – компоненты системы, оказывающие друг на друга саморефлексивное воздействие. Этим объясняется та сложность, о которой мы знаем и которую признаем за своим ментально-эмоционально-телесным организмом. С течением времени эти динамические аспекты нашего сознания оказывают взаимное воздействие и порождают друг друга. Мы выражаем в языке наши состояния, мы видим и кодируем наши фильмы, мы воспринимаем используемый нами язык и т. д. Все эти интерактивные компоненты смешиваются и соединяются таким образом, что мы легко можем оказаться в ситуации, когда нам становится трудно определить, какая переменная фигурирует в данном случае или какие ее изменения мы вызываем на некоем отдельно взятом уровне.
Модель интерфейсного взаимодействия метасфер
Четыре сферы управляют путешествием НЛП в опыт. Эти четыре метасферы описывают четыре различные модели НЛП, и в то же время все они описывают один и тот же референт: субъективный опыт. Это открывает перед нами четыре маршрута, по которым мы можем предпринять свое путешествие в состояния. Мы имеем четыре магистральных пути исследования, обыгрывания и трансформации человеческого опыта и «личности».
В этих метасферах мы видим проявление структурного духа НЛП в своей наивысшей форме. Мы имеем Метамодель языка, которая идентифицирует лингвистическое кодирование, и форму картирования, заякоривающую сенсорное видео, проигрываемое в нашем сознании. Метамодель описывает лингвистическую магию картирования, а также то, как мы переходим от ощущений к метарепрезентативной системе.
От ментальных фильмов, изобилующих сенсорной информацией и языковыми формами, мы поднимаемся в металингвистическую сферу оценочных слов. Они поставляют слова для наших фильмов и повествуют о любых историях, разыгрывающихся в кинотеатре нашего сознания. И кроме этого, они индуцируют состояния, а затем состояния, переживаемые по поводу этих состояний.
С повторением этих состояний наступает привыкание, а с ним появляется и магия метапрограмм, наших привычных способов сортировки и переработки информации.
И затем эти фильтры восприятия начинают управлять нашим повседневным мысле-чувствованием, формируя, таким образом, наш стиль восприятия. Однако поскольку эти фильтры проявляются в языке, мы также обнаруживаем их в Метамодели. Наши любимые модальные глаголы описывают образ действия («модальные операторы»), который мы используем, двигаясь по жизни, – операторы необходимости, невозможности, возможности, желания. Нам также свойственны индивидуальные стили мышления – индуктивное, дедуктивное или абдуктивное мышление (гештальт и детали), руководствуясь которыми мы производим сортировку в пользу конкретных деталей или дедуктивного глобального понимания.
Подобным же образом, вследствие процесса привыкания любая метапрограмма может стать для нас ведущим перцептивным стилем, отражающим метасостояние, из которого он возник. Человек, постоянно размышляющий в категориях гештальтов, в категориях общей картины, всегда будет привносить глобальные и обобщающие мысле-чувства в любой опыт. Аналогично, мы можем быть уверены, что человек, производящий сортировку в пользу необходимости, будет привносить состояние необходимости, навязчивости, «вынужденности» и воздействовать с его помощью на все свои состояния мысле-чувствования. Таким образом, ведущие метапрограммы отражают метасостояния, а метасостояния порождают метапрограммы.
В совокупности эти метасферы описывают нашу опытную реальность повседневной жизни, а именно наши ментально-телесные состояния сознания. Объединяя их, мы можем описать наши состояния как системы интерактивных сил, порождающих ощущаемые нами «силовые поля», в которых мы живем, мыслим, воспринимаем, чувствуем и действуем.
От первичных состояний к многослойным метасостояниям
Перечисленные ниже стадии представляют собой теоретическую модель системного развития человеческого сознания и «личности» в категориях этих четырех метауровней, по мере того как они развиваются из простого первичного состояния сознания в многослойное и многоуровневое метасостояние.
Стадия 1
Мы переносим наши первичные состояния, сенсорную информацию из внешнего мира, поступающую через глаза, уши, кожу и другие органы чувств, в ментальный мир зрительных образов, звуков, ощущений и запахов (VAK), в ментальные фильмы, проигрываемые на экране нашего сознания. Мы ощущаем или переживаем эти сенсорные репрезентации мира стимулов как наши внутренние фильмы.
Стадия 2
Затем мы добавляем к фильму звуковую дорожку, произнося слова по поводу этого фильма, который мы кодировали и ре-презентировали. Способность «удерживать» наши репрезентации «константными» позволяет нам манипулировать ими как символами или картами внешней территории. С развитием репрезентативной системы языка мы начинаем использовать символы и абстракции, замещающие наши фильмы, а также позволяющие классифицировать фильмы и их смыслы для нас.
Стадия 3
Переходя на метауровень, мы рефлексируем его назад на свои состояния или на отдельные составляющие наших ментально-телесно-эмоциональных состояний, тем самым порождая метасостояния или метафреймы. Само-рефлексивное сознание использует метарепрезентации для задания фреймов, касающихся нашего опыта, фреймов смыслов, закодированных в лингвистике (структура, задаваемая Метамоделью), фреймов убеждений, фреймов мышления (структура, задаваемая моделью Метапрограмм), фреймов ценностей, фреймов понимания, а также интенциональных фреймов. Процесс вхождения в метасостояния является рефлексивным и нескончаемым, бесконечным регрессом, порождающим «логические» уровни («психо-логические» уровни) и высшие нейро-семантические, или концептуальные, состояния. Представляя собой системный процесс, он формирует новые гештальты, системные конфигурации наслоений сознания, многопорядковые реальности.
Стадия 4
По мере того как процесс привыкания к нашим стилям мысле-чувствования и состояниям продолжается и они инкорпорируются в нашу металингвистику, эти стили интегрируются в наш опыт первичных состояний и, таким образом, в буквальном смысле «входят в нашу плоть». Это воплощение высших уровней «сознания» в мускулы переводит наши привычные и высоко ценимые нами метасостояния в фильтры восприятия или метапрограммы.
Стадия 5
По мере того как высшие уровни состояний или фреймов становятся привычными и интегрируются в низшие уровни, метауровневые фреймы референции и фреймы смысла из высших уровней интегрируются таким образом, что входят в саму нашу неврологию. Мы больше не можем видеть, слышать или переживать внешний мир непосредственно или в чистом виде. Рекурсивные петли обратной и прямой связи теперь интегрировали в себя метарепрезентации сотен и тысяч убеждений, так что они запечатлены в нашем теле. Наслоения сознания на всех метауровнях породили не только вложенность наших состояний, но и системную холоархическую структуру сознания, тела и эмоций. Теперь они сливаются друг с другом до такой степени, что часто становятся неразличимыми. Этот процесс позволяет высшим состояниям квалифицировать первичные состояния, находясь в которых мы встречаемся с внешним миром. Это дает нам такие текстурированные состояния, как радостное обучение, сочувственный гнев, спокойный страх или задумчивую фрустрацию. Теперь метафрейм функционирует как самоорганизующий аттрактор для всей системы.
Стадия 6
По мере того как наша ментально-телесно-эмоциональная система в целом продолжает расти и развиваться, возникают новые свойства, и прежде всего более крупные матрицы сознания. Они представляют собой системы убеждений, формирующиеся вокруг различных доминантных концепций, задающих фреймы всех игр первичного уровня. По мере того как наше сознание становится все более многослойным, представления и концепции встраиваются одно и другое в виде фреймов и возникает динамическая система сознания. Высшие сферы знания, являясь фреймами референции, указывают нам направление, в котором мы двигаемся по жизни.
Ключевые свойства метасфер
1. Текучая непредсказуемость
Текучесть метауровней этой модели резко контрастирует с конкретно называемыми «логическими уровнями», перечисленными в предыдущих попытках построения системной модели. Чтобы концептуализировать это свойство, придется рассматривать целостную нейро-лингвистическую или нейро-семантическую систему как текучую, находящуюся в процессе непрерывного движения, постоянно меняющуюся. Она не является статичной, жесткой или неизменной.
Такая текучесть означает, что мы можем воздействовать посредством любой ментально-эмоционально-физиологической реакции на любую другую; что этот бесконечный регресс возможностей мысле-чувствовать по поводу любого фрейма предыдущего уровня никогда не заканчивается и что мы можем создавать всевозможные дикие и непредсказуемые конфигурации. Мы не только входим в метасостояния по поводу убеждений, касающихся нашей идентичности, но и можем применять любые другие типы концепций к этим концепциям. Когда Кожибски описывал эти уровни как «абстракции второго порядка» или «абстракции третьего порядка», он также отмечал, что оба этих уровня способствуют порождению сложности и лежат в основе «болезненности» семантических состояний людей.
2. Доминантность метауровней
Все метасферы функционируют в соответствии с принципом, согласно которому высшие уровни неизбежно управляют низшими. Когда мы абстрагируем или обобщаем наш опыт или результаты научения, мы концептуально поднимаемся «вверх» по «логическим уровням». Это производит эффект задавания фрейма референции для системной сети вложенных уровней мышления. Поэтому, когда и по мере того как мы «входим внутрь себя», мы поднимаемся по сферам знания и понимания во вложенные фреймы и системы убеждений и вверх в концептуальные матрицы.
Говоря метафорически, мы храним наш референтный опыт в виде научения, обобщений и заключений, выводимых нами из этого опыта. Мы храним их в виде различных сфер знания, наших ценностей, убеждений и т. д. Мы «входим внутрь» и поднимаемся вверх к нашим фреймам смысла, придающим значимость нашей внутренней вселенной.
3. Метауровни как находящиеся вне сознательной части психики
В процессе формирования привычек мы перестаем осознавать наши ментальные, эмоциональные, вербальные и поведенческие реакции. На этой стадии нейронные проводящие пути сами запускают программы заученных реакций без необходимости в нашем их осознании. С практической точки зрения все наши метафреймы, принимают ли они форму того, что мы называем убеждениями, ценностями, метапрограммами, воспоминаниями и историческими событиями, намерениями, удовольствиями, ожиданиями, решениями, метафорами или как-нибудь иначе, поднимаются вверх, становясь нашими высшими фреймами и превращаясь в каркас всей нашей личности.
Далее, проживая жизнь с опорой на вложенные в нас и управляющие нами фреймы, мы живем и действуем, не осознавая их. Поскольку это освобождает наше сознание от необходимости отслеживать выполнение этих задач, это также освобождает нас, предоставляя нам возможность двигаться дальше и открывать для себя новый опыт обучения. Когда мы формируем привычки использования здоровых фреймов, это наделяет нас личной свободой. Однако если сформировать привычки использования нездоровых фреймов, это привнесет в нашу жизнь отравляющие смыслы, наносящие нам значительный вред.
4. Множественные уровни, управляющие процессами изменения
То, что мы называем «опытом», представляет собой нечто иное на каждом «логическом» уровне, поскольку термин «опыт», являясь номинализацией, является также и многопорядковым термином. То, что мы называем опытом в первичном состоянии, включает то, что перерабатывают наши сенсорные рецепторы (глаза, уши, кожа, вкусовые рецепторы). На уровне мышления наш «опыт» определяют те фильмы, которые мы проигрываем на экране осознания.
Когда мы поднимаемся к метауровням, наш «опыт» все в большей степени начинает определяться структурой использования языка, вложенными фреймами и рефлексивностью. Механизмом, в первую очередь управляющим и ведущим наш «опыт» в матрицах сознания, являются метарепрезентативные системы и то, как мы используем язык и различные символические системы.
Это означает, что изменение и трансформация «опыта» на каждом уровне также носят различный характер. Если кинестетические якоря хорошо работают на низших уровнях, то по мере того как мы поднимаемся вверх по уровням, нам приходится использовать якорение с помощью более символических систем – посредством рефрейминга, метафор и непропозиционального языка.
Признание роли метауровней и природы человеческой «психо-логики» позволяет нам понять силу и «магию» технологий первичных уровней, например якорение, а также метауровневые технологии, проявляющие себя в таких паттернах, как паттерн лечения фобий, использование временных линий, рефрейминг, линии сознания и глубинная трансформация. По мере того как мы поднимаемся вверх, трансформация осуществляется все в большей степени с помощью рефрейминга и «аутфрейминга».
5. Само «моделирование» носит различный характер в зависимости от уровня, на котором мы используем этот термин
Моделирование, как и «изменение», играет различную роль и имеет разное значение на различных уровнях. Мы можем легко и эффективно моделировать простые формы опыта, описывающиеся формулой «стимул-реакция», используя потоковые диаграммы нашей нейро-лингвистики (обогащенная в НЛП модель ТОТЕ). Однако такие методы уже не работают столь хорошо, когда мы имеем дело с различными метаходами в пределах нашего опыта. Моделирование, принимающее во внимание метауровни, означает, что мы переключаемся на перенесение идущих вверх вертикальных ходов, в то время как наше ментально-эмоциональное осознание прыгает по логическим уровням и вкладывает то, чему мы научились, в высшие фреймы.
6. Избыточность
Поскольку все четыре метасферы рассматривают одни и те же феномены (субъективный опыт) через четыре различных фильтра (язык, восприятие, кинематографические характеристики и состояния), это обеспечиваем нам четырехкратный анализ, перекрывающий и подкрепляющий себя, тем самым порождая избыточность. В результате это позволяет нам провести четырехкратный анализ «личности» и факторов, управляющих ею.
7. Системная рекурсивность
Поскольку модель Метасостояний отталкивается от первичного уровня опыта неврологических состояний, функционирующего холистически как система сознания-тела, мысли-эмоций, мозга-тела, она подчеркивает холистическую природу человека, а также природу человеческого опыта. На этой стадии сама когнитивно-эмоциональная природа сознания вбирает в себя и перерабатывает информацию, порождая первичный уровень смысла.
С этого момента наше сознание становится саморефлексивным. И тогда по поводу всего, что мы переживаем в опыте с точки зрения нашего мысле-чувствования, у нас появляются вторичные, третичные, четвертичные и т. д. мысле-чувства. Рекурсивность рассматривалась в некоторых ранних версиях НЛП как исключительно негативный и бесполезный механизм. Тренеры постоянно предупреждают о возможности попадания в негативные и порочные нисходящие спирали. Казалось, никому не приходит в голову, что раз можно попадать в нисходящие спирали, можно попадать и в восходящие спирали в позитивном смысле. Такие спирали называются доброкачественными. В них рекурсивность используется для образования замыкающихся на самих себя петель с участием ресурсов и фреймов, повышающих наше удовольствие, продуктивность, равновесие, экологию и здоровье.
8. «Силовые поля» личности
Что происходит, когда мы входим в состояние и делаем это до конца и полностью? Что происходит с нами, когда мы испытываем состояние в полной мере? Ответ в том, что мы испытываем зависимость от состояния. Оно становится для нас всем миром. Оно оказывает влияние на наше обучение, память, воображение, коммуникацию, поведение, восприятие и другие аспекты нашей жизни.
Тогда мы испытываем «состояние» как динамичную и полностью энергизированную неврологическую реальность. Здесь заключены чудо и магия нейро-лингвистических и нейро-семантических состояний. Когда мы входим в такое состояние полностью, оно переживается как трансоподобное состояние, состояние сфокусированности или гениальности, и становится нашей внутренней вселенной, которую мы используем как энергетическое поле.
Нейро-семантические состояния в буквальном смысле генерируют соматические и неврологические энергии. А почему бы и нет? Все наше абстрагирование от мира энергетических проявлений осуществляется посредством нервной деятельности. Мы абстрагируемся от мира и превращаем одну форму энергии в другую; биоэлектрическую, химическую или механическую. Поэтому, когда мы находимся в сильном и сфокусированном состоянии, оно состоит из энергетических систем. Оно состоит из ментально-эмоциональной энергии, полученной из убеждений и ценностей, представлений и воспоминаний, фантазий и мечтаний, страстей и надежд.
Поэтому, говоря о зависимости различных феноменов – обучения, восприятия, речи и поведения – от состояний, мы имеем в виду энергию «силовых полей» наших состояний и ее материальные физические воплощения. Воплотившись, состояние обретает реальность и находит фактические корреляты в теле; оно имеет свои проявления, которые мы можем научиться видеть и использовать. Таким образом, модель четырех метасфер интегрирует пространственные метафоры и понимание, сформированное на базе продвинутого уровня работы НЛП с «суб-модальностями» и DHE.
Упражнение «Осознание метасфер»
1. В группах по три человека один участник предлагает некую проблему или сложный вопрос.
2. Затем проведите совместную мозговую атаку, чтобы идентифицировать четыре метасферы в этой проблеме путем задавания вопросов и исследования «проблемы». Выявите и зафиксируйте лингвистические паттерны Метамодели, фильтры Метапрограмм, «суб-модальности», а также опыт Метасостояний.
3. Задача состоит не в том, чтобы «решить» проблему, а в том, чтобы смоделировать ее с этих четырех точек зрения.
Резюме
Чтобы построить единую теорию поля НЛП, придется свести воедино все его компоненты, модели, суб-модели, технологии и т. д. В этой главе мы рассмотрели две основные попытки создания такой теории, для того чтобы идентифицировать их сильные и слабые стороны, что позволит нам избежать повторения слабых сторон и укрепить сильные.
Мы также представили здесь третью попытку создания системной модели НЛП с использованием четырех метасфер. Но это только начало. Мы предложили ее вам, чтобы указать на некоторые возможности построения модели, которая бы по-настоящему объединяла все элементы НЛП в единую согласованную систему, подкрепленную согласованной объяснительной теорией.
