Глава 12

Хотя Мартин ворчал, что на дворе еще ноябрь и до праздника осталась куча времени, все, кажется, только о Рождестве и говорили. Дети с радостью предвкушали какие-то «рождественские спектакли» в школе: там надо было наряжаться пастухами и ангелами, и Сара сшила девочкам странные костюмы из простыней. Стоило детям расшалиться, и им грозили, что если они не будут вести себя хорошо, то Санта-Клаус не придет. Я слышал, как Грейс и Роуз шептались, что вообще-то не верят в Санта-Клауса, но почему-то притворялись, что верят, – не понимаю почему. Возможно, Санта-Клаус для людей – такая же легенда, как наша, кошачья, про девять жизней. Часть человеческой культуры. Это я мог понять. Как бы то ни было, девочки все равно ждали неведомого Санта-Клауса, хоть и не верили в него.

Все эти разговоры о Рождестве пробудили во мне ностальгию по дому. Когда я жил в пабе, конец декабря был самым чудесным временем года. Джордж украшал камин остролистом и зелеными ветками, ставил в углу большую живую елку, отяжелевшую от блестящих шариков, мишуры и сияющих огоньков. Вижу удивление в твоих глазах, мой котенок, – да, елку на Рождество приносят в дом. Я и забыл, что у тебя еще все впереди! Кстати, позволь дать один совет. Когда хозяева поставят елку, они велят тебе не трогать ее. Но потом повесят на ветки кучу блестящих штучек, и искушение станет невыносимым. Если бы они не хотели, чтобы ты играл с этими штучками, то не стали бы вешать их туда, правильно? Так вот, поверь, почти невозможно сопротивляться желанию подпрыгнуть и ударить лапой эти сверкающие шарики. Когда я был котенком, я так чуть елку на себя не опрокинул. Это случилось в мое первое Рождество. Тогда я жуть как перепугался, и Джордж с тех пор старался вешать все блестящее на верхние ветки. Но это меня не останавливало – иногда искушение слишком сильно.

По вечерам в пабе было так красиво и уютно – гирлянда, огонь в камине… И хотя на Рождество к нам всегда приходило больше незнакомых людей, отчего я немного нервничал, все они пребывали в хорошем настроении. Джордж говорил, что это его любимое время года. Поэтому в последние дни я постоянно думал о хозяине, который теперь жил где-то далеко со своей сестрой, страдавшей аллергией на кошек, и без меня. При мысли об этом я печально мяукал себе под нос, лежа в кресле или на кроватке Роуз среди ее плюшевых мишек. Иногда девочки гладили меня и спрашивали, почему у меня такой грустный вид. Ах, если бы я мог объяснить!

Чтобы отвлечься, на той неделе я каждый день совершал вылазки в Большой Дом. Там я больше не тратил время зря и не играл в кустах – ну или играл минут пять или около того. А потом бежал сразу к стеклянным дверям, где впервые увидел женщину с девочкой. Иногда они опять сидели там, а девочка по имени Кэролин здоровалась со мной и смотрела на меня с грустной улыбкой.

Порой гостиная пустовала – наверное, Лора и Кэролин уходили в другие комнаты. В таком огромном доме они могли быть где угодно. Однажды я осмелел, обошел особняк сбоку и очутился у парадной двери, к которой вела каменная лестница. Забравшись на верхнюю ступеньку, я смог запрыгнуть на широкий подоконник и заглянуть в другую комнату. Она оказалась большой, больше, чем помещение бара в пабе, и почти без мебели. Я невольно задался вопросом, для чего она предназначена и кому вообще понадобилась комната такого размера, если даже мебели для нее не нашлось? Человеческие существа не перестают меня удивлять. А потом я вспомнил, как Мартин и Сара говорили, что дом на холме – единственное место в деревне, где можно устроить большой праздник. И правда ведь. Этот огромный зал легко вместил бы всех жителей Литтл-Брумфорда.

Я старался не слоняться у Большого Дома дольше, чем нужно. Я всегда переживал, что злой человек, который не любит кошек (да судя по всему, и людей), появится и поймает меня. Но почему Мартин сказал, что он живет там один? Я ведь своими глазами видел женщину с девочкой. Может, они тоже забирались сюда тайком, и мне лучше держаться от них подальше? Но что-то заставляло меня возвращаться к Большому Дому снова и снова.

В последнее время у Сары было много дел. Она постоянно крутилась на кухне и готовила что-то вкусное с приятным пряным ароматом, а потом убирала в морозилку.

– Еще немного пирожков на Рождество, Олли, – говорила женщина, отправляя в заморозку очередную партию. – Праздник нескоро, но я должна столько всего испечь! Надо торопиться.

Того, что она испекла, уже хватило бы не только на наших домашних, но на всю деревню!

– Я вызвалась провести рождественский обед для женского клуба, – как-то вечером объяснила она в разговоре с Ники. – Официальной праздничной вечеринки в этом году не будет – так, соберемся на сосиски в тесте и пирожки, а напитки каждый принесет с собой. Народу будет… но какая разница? Ты тоже приходи. Обед в субботу.

– Но я же не состою в клубе, – запротестовала Ники.

– А я как раз хотела предложить тебе вступить. Женский клуб – это не то, что ты думаешь. Мы делаем столько интересного, и молодые девчонки вроде тебя у нас тоже есть. Это поможет тебе завести друзей в деревне. Я знаю, как это сложно, когда всю неделю работаешь в городе.

– Ого! – Ники рассмеялась. – Да ты, кажется, читаешь мои мысли. Иногда мне кажется, что нам с Дэном тут не место.

– Вам здесь понравится, не сомневайся. У нас очень дружелюбный народ. По крайней мере, большинство! Вы переехали совсем недавно, и, конечно же, у вас пока не было времени завести друзей. Собрания женского клуба проводятся по четвергам. Сама понимаешь, пока деревенский клуб закрыт, мы ходим друг к другу в гости. Загляни к нам на следующей неделе, посмотришь, что к чему.

– Спасибо, Сара. Может, и приду. – Кажется, Ники все еще сомневалась. – Хотя мне бы надо поискать вторую работу на вечер, – неожиданно добавила она. – Временную. Например, в баре или официанткой. Хотя, если честно, когда я прихожу домой, я уже и так без сил.

– Сколько раз я говорил – не нужна тебе никакая вторая работа, – вмешался Дэниел. Голос у него был расстроенный. – Ни мне, ни тебе ни к чему две работы. Лучше найти место, где больше платят, чтобы не пришлось больше ничего искать.

Повисла тишина, и все присутствующие в гостиной вдруг ощутили неловкость. Сара с Мартином заерзали на креслах, стали заглядывать в стаканы и тихонько покашливать. Наконец Мартин спросил:

– А чем ты занимаешься, Дэн?

– Работаю в магазине, – ответил тот, глядя в пол.

Интересно, почему он произнес это так, как будто сожалел об этом? Мне, например, казалось, что работать в магазине очень весело.

– Не просто в магазине, а в большом универмаге в Вест-Энде, – уточнила Ники. – Но зарплата там – кот наплакал.

Я окончательно запутался. Почему какой-то кот плакал из-за зарплаты Дэниела?

– Не работа мечты, конечно, – со вздохом ответил тот. – Вообще-то, я всегда хотел работать в автомастерской.

– Серьезно? – Мартин встрепенулся. – А ты учился на механика?

– Ну… можно сказать, и учился. Меня отец обучил. Мы с ним любили возиться с машинами, понимаете? Такое у нас было хобби. Чинили машины соседям, и папа говорил, что, когда я окончу школу, он меня пристроит к своим знакомым в этом бизнесе. Вот я и не готовился к экзаменам – потому что точно знал, чем буду заниматься в жизни. – Тут Дэниел вдруг замолчал.

– А потом что случилось? – тихо спросила Сара.

– Его папа умер от сердечного приступа, – ответила за Дэниела Ники. – Дэну пришлось искать работу, чтобы помочь маме. Он взялся за первое, что подвернулось.

– А потом мама нашла нового приятеля, – закончил Дэниел. – И… ну, в общем, я ей теперь не нужен. Они переехали в Испанию, и мы почти не общаемся. Зато у меня есть Ники. – У него на губах появилась слабая улыбка.

– На самом деле, это я во всем виновата, – сказала Ники тоже с улыбкой, но грустным голосом. – Из-за меня Дэн не бросил работу в магазине, чтобы начать заниматься тем, к чему душа лежит. Сначала мы жили с моими родителями, но… не сложилось. А теперь…

– Этот коттедж – самое дешевое жилье, которое мы смогли найти во всей округе, – признался Дэниел. – Но ездить на работу далеко… мы очень плохо все продумали. Все деньги теперь уходят на аренду и билеты на электричку. Ники недавно закончила колледж. Ее родители предупреждали, что мы слишком торопимся… Зря мы их не послушали.

– Но вы же хотели быть вместе, – мягко проговорила Сара. В ее глазах стояли слезы. – И вы поступили правильно. Со временем станет легче.

– Возможно. – Ники, кажется, была не слишком в этом уверена.

Она взглянула на Дэниела, а Дэниел на нее. Снова повисло долгое молчание. Я понял: они что-то недоговаривают. Мы, коты, хорошо улавливаем такие вещи.

– Проблема в том, – вдруг выпалил Дэниел, – что легче теперь точно не станет. Скорее, еще тяжелее!

– Мы же не хотели никому рассказывать, Дэн, – встревоженно проговорила Ники. – Сначала сообщим моим родителям!

– Я помню. Но какая разница? Все равно они будут в ярости. И уж точно не станут нам помогать. Будут опять во всем обвинять меня, твердить, что мы идиоты и нужно было быть осторожнее. И так оно и есть, согласись?

Ники заплакала. Я запрыгнул к ней на колени и начал мурлыкать, а она гладила меня машинально, словно не замечая, что делает.

– Я беременна, – тихим голоском призналась она Саре и Мартину. – Уже три месяца. Естественно, мы не планировали… Я все тянула, не покупала тест, откладывала как могла – думала, ложная тревога. Мы, конечно, хотим детей… Я обожаю детей, я же с ними работаю. Мы мечтали завести своего, но не так скоро, а когда-нибудь в будущем! Сначала собирались пожениться, а теперь мы даже свадьбу себе позволить не можем. – Она вздохнула и утерла глаза. – Сплошные неприятности, одна за другой!

– Ах, Ники. – Сара подошла и обняла ее. Мне показалось, что я мешаю, поэтому я спрыгнул и отправился утешать Дэниела. Потерся о его ноги, но у парня был такой несчастный вид, что он, кажется, даже не заметил. – У меня, конечно, возникли подозрения, когда ты отказывалась от вина и пила апельсиновый сок… Если мы чем-то можем помочь…

– Спасибо. Но как тут поможешь? Придется справляться. Я буду работать до последнего и вернусь, как только закончится декретный отпуск. Хорошо я хоть смогу брать малыша с собой! – добавила она, печально усмехнувшись.

– Ах да, ты же работаешь в яслях, – вспомнила Сара. – А нельзя найти работу поближе к дому?

– Где мне платили бы столько же, сколько сейчас? Нет.

– Это очень престижный садик, – с гордостью взглянув на Ники, проговорил Дэниел. – Все лондонские богачи отправляют туда своих детей. Ники была лучшей выпускницей на своем курсе дошкольного воспитания, закончила с отличием. Ей предлагали лучшие места.

– Какая же ты умница, Ники. – Сара задумалась. – Но проезд до Лондона тоже обходится дорого.

– Да, знаю. Везде свои недостатки. С другой стороны, если бы мы снимали квартиру в Лондоне, даже с тамошними заоблачными ценами, но в паре минут от работы на автобусе или метро, денег у нас оставалось бы столько же, сколько и сейчас.

– А мне бы хотелось, чтобы наш ребенок рос здесь, в деревне, Ники, – мечтательно проговорил Дэниел.

– Мне тоже, Дэн. Но возможно, у нас просто не будет выбора, – резко ответила она.

Кажется, вечер грозил закончиться на грустной ноте. Я отчаялся всех утешить и отправился спать на кухню.