20
С утра Сюзет была, к радости моей, решительна и собрана. Я принял ее сумку, забросил на заднее сидение и погнал «пежо» в американский сектор, на Бродвей, к самой границе с даунтауном. В дороге старался болтать о чем угодно, кроме как о предстоящей встрече с Харли, чтобы у девушки нервы снова не расходились.
Студия занимала первый этаж очень приличного здания, и солидность бронзовой вывески подействовала на Сюзет, как мне показалось, подавляюще. Но она держалась.
— Иди завтракать куда-нибудь, я тебя потом найду, — сказала она в дверях.
— Я буду там, — я показал на дайнер через дорогу. — Газеты почитаю пока.
— Хорошо, иди, не вздумай пойти за мной.
Я лишь показал большой палец и направился через дорогу. Мы с ней так и не позавтракали, она сказала, что я с ума сошел, ей сейчас танцевать, а я не ел дома, потому что планировал сделать это с ней. Так что заказал в дайнере блинчики с яблочным сиропом, уже каирскую разновидность традиционного блюда, которое едят с кленовым, много кофе и заодно купил газет в автомате. Ждать так ждать.
В ресторанчике народу хватало, несмотря на рабочий час. Но здесь вокруг места больше богемные, работают кто как, так что не удивительно. Шум голосов, пахнет выпечкой и кофе, две официантки едва успевают обслуживать все столики. За стойкой на высоких табуретах целый ряд мужчин в костюмах и в шляпах, и все как один с газетами.
Поймал себя на том, что читать не очень получается, что-то я нервничаю больше, чем сама Сюзет. Хоть подглядеть как-то краем глаза — как там у нее дела. И на сколько этот экзамен вообще затянется? Иногда казалось, что слышу музыку с той стороны улицы, которая время от времени прорывается сквозь шум проезжающих машин.
— Еще кофе? — подошла официантка с кофейником.
— Да, пожалуйста.
Мерзкий тут кофе, но другого нет. Ладно, все же что в газетах? Олимпиада в Берлине, уже скоро. Радиокомпании обещают освещать ее в прямом эфире. Чем ближе к Олимпиаде, тем больше о ней пишут, понятное дело. А мне совсем не интересно. Что в криминальных новостях? Затишье в городе, ничего особого не происходит. Война между сицилийцами и корсиканцами стихла все же. Договорились как-то?
Скандал с абвером затихает, уже ничего не пишут. Журналисты как младенцы, дольше пяти минут в памяти ничего не держат. Может, все же попытаться героин Краусу в офис подкинуть и вызвать полицию? Полиция в германском секторе, к слову, шуток не понимает. Там и продажности куда меньше. Нет, рискованно, наверняка могут быть сюрпризы. Краус догадывается, что я здесь, и понимает, что у меня главный козырь — умение куда-то забраться и там что-то открыть.
Так, объявления. Может, ей поискать квартирку не во французском секторе, а поближе к занятиям? Нет, Сюзет совсем француженка, она от кухни местных кафе с ума сойдет. И особенно от этого кофе. Я бы тут сам не выдержал долго. Я как минимум пять подходящих объявлений нашел в Латинском квартале, лучше места в городе нет. А не поменять ли и мне квартиру все же? На всякий случай? Наверное, это даже неплохая идея.
Гадкий кофе. И какая это уже по счету чашка? Четвертая? Что-то много получается, особенно подряд.
В соседней кабинке разместилась шумная компания каких-то женщин. Вроде бы не домохозяйки встретились поболтать, где-то работают, а вот не могу определить типаж. Для продавщиц одеты слишком хорошо, для секретарш их много, для тех, кто занимается в танцевальной студии, комплекция не очень подходит. Впрочем, неважно, мне никакой разницы.
Может вместо кофе воды попросить со льдом? Нет, пью уже, что теперь.
Когда Жильбер вычислит Шаплена? Не может не вычислить, я уверен, он с такими делами всегда справляется. Может, пока позвонить Сингеру, телефонная кабинка в дайнере есть. Пожалуй, что так и сделаю.
Нашарил в кармане монеты, зашел в кабинку, плотно затворив за собой дверь, дозвонился в магазин. Сингер ответил, что Жильбер пока не звонил, и телефон его офиса не отвечает. Совсем в делах, наверное. Ладно, подождем.
Вернулся за столик допивать уже холодный кофе, может, газету почитаю еще. В какой раздел я еще не заглядывал? А, выставка же сегодня открывается в Вернисаже! Совсем обо всем забыл. И что мне по этому случаю делать? Не знаю. Ничего не смогу, пожалуй. Это последнее место, где мне следует появляться. Наверняка будет и Марго, и весь круг ее общения.
Кстати, только сейчас обратил внимание — выставка закрывается за день до аукциона. Это что-нибудь означает или нет? Я сначала подумывал, что боевики НКВД приедут вместе с выставкой, но теперь в этом очень глубоко сомневаюсь. Краус наврал, нет тут никаких большевиков, это именно немцы нацелились грабить аукцион. Шаплен — да, человек Крауса, но он не обязательно должен ждать конца выставки, он в любой момент может исчезнуть. Хотя бы просто изменив внешность, заговорив на своем «королевском английском» и сменив комплект документов. Ему даже уезжать из Зоны Большого Каира не нужно.
Мне кажется, что они создают из выставки какую-то приманку, ложный след. Но это именно кажется.
А еще у Крауса могут быть камни Силы. Я только сейчас об этом подумал. К счастью, ни один камень не дает дара ясновидения, а то бы они меня давно вычислили и покарали за Отто с китайцами, но вот камень, как у человека из Роттердама, — почему бы и нет? Вполне может быть. И они точно так же могут отключить охрану аукциона.
Интересно, а есть какие-нибудь камни, которые способны сохранить от такого? Если есть, то они наверняка установлены там. А из нас никто пока об этом не подумал. Вот интересно как получается… или все же роттердамские хасиды знают больше, чем мы, про устройство аукциона? Мне так думать спокойней. А то столько трудов и затрат на подготовку, и все может пойти прахом. И столько проблем.
Но вообще люди мало знают о свойствах самых больших камней. Лично я знаю лишь то, что самые крупные способны вмещать в себя такие силы, которые и не снились никому. Не зря же война остановилась, когда вроде бы Антанта уже побеждала. И опять же говорят, что кто-то, чуть ли не жрецы Силы, намеренно передали камни воюющим сторонам чтобы остановить всемирную бойню. И война остановилась. А вот что это были за камни — до сих пор тайна для всех.
Не думаю, что нечто подобное доверили Краусу, но вот камни, вроде как у Антенуччи, у них быть могут. А у нас их нет.
Сюзет! Вышла из двери, смотрит в эту сторону. Я подскочил, сгреб газеты со стола и оставив деньги с запасом, чтобы по счету заплатить, бросился к выходу. Пришлось ждать светофора, пропуская машины. Пока ждал, буквально на месте подпрыгивал. И никак не получается разглядеть, довольный у нее вид или нет.
Все, зеленый, я перебежал Бродвей, встретившись с ней на противоположной стороне.
— Как? Что?
— Он сказал, что я принята, — Сюзет вздохнула. — Еще сказал, что сам позвонит Солу.
Я приобнял ее за плечи.
— Ты не выглядишь довольной.
— Я устала, — кивнула она. — Я так волновалась, что сейчас, кажется, упаду в обморок.
— Кофе?
— Кофе, — кивнула она. — Только нормальный кофе, не здесь. И что-нибудь к кофе. Поехали во французский сектор.
В машине она разболталась. Описала Харли, как маленького сухощавого мужчину ростом примерно с нее саму, очень вежливого и приятного. Он занимался с ней сам, заставляя повторять его па, много выспрашивал, они танцевали в паре, даже заставил подпевать музыке. А потом сказал, что будет рад видеть ее на своих классах.
— Я не верю в то, что у меня получилось, — она почти простонала. — Так не бывает. Я хотела просто в кордебалет, а тут…
— Ты будешь звездой, уверен. Просто приготовься к тому, что это случится не завтра.
— Я знаю, — она отмахнулась. — Но я сразу смогу рассчитывать на вторые партии, а это совсем другое, там и до примы уже недалеко.
— Пьем кофе, затем едем за контрактом. Не забыла?
— Я уже ничего не забуду! И спасибо! — она вдруг бросилась целоваться, причем так, что я чуть руль не выпустил.
— Тише! Сумасшедшая. А то мы так никуда вообще не доедем, кроме как к Хэнку на свалку. А нам еще квартиру тебе искать сегодня, я нашел несколько мест по объявлениям.
— А Сол уже сегодня заплатит?
— Сол заплатит позже, мы просто найдем место и дадим аванс. Зачем терять время? А так он тебе еще и чек будет присылать раз в две недели.
— Что за чек?
— А ты как думала? Девять фунтов каждые две недели.
— И как я это потом верну?
— Прочитаем в контракте. И будем ругаться до хрипоты по поводу его содержания.
В этот день мы сделали все. Заехали к Бриджит и прочитали прямо в приемной контракт, который оказался не очень сложным. Сол претендовал на долю в доходах и возмещение предварительно понесенных расходов «согласно графику, который будет определен позднее согласием сторон», то есть уже прикрыл от Сюзет тот факт, что плачу я. Со своей стороны он обязывался подбирать самые выгодные ангажементы, вести за Сюзет переговоры и отстаивать ее интересы, и все подобное. В общем, подводных камней в контракте я не заметил, даже срок был разумным — пять лет, с возможностью продления.
Сол даже был столь любезен, что оставил у Бриджит конверт с чеком на восемнадцать фунтов, «двухнедельное содержание и аванс на обустройство», как было на конверте написано, отчего она пришла в полный восторг, а я похвалил себя за сообразительность. С этого момента ее подозрения улеглись, и мы уже совершенно спокойно поехали по объявлениям.
Квартиру нашли, она была третьей в списке. Три квартала от меня, шестиэтажный дом, третий этаж. Прихожая, слева дверь в ванную, небольшую, но чистую и новую, а прямо — жилая комната с кухонным уголком и даже с перегородкой. Небольшая, но очень приличная спальня. Радио, телефон. Линия, правда, разделена с соседней квартирой, но подслушивать соседи не могут. Вся мебель новая, это хороший район и не дешевая квартира для своего размера. За нее просили четыре фунта в месяц. Сол полагал, что его подопечные способны выдержать подобные траты из своей «стипендии», но Сюзет верила, что это все отдельно, надо лишь сообщить адрес в его офис.
Пока Сюзет осматривалась и разговаривала с менеджером, я ненадолго отлучился, проехал мимо свой квартиры, убедившись, что ее не сожгли, затем с уличного телефона снова позвонил Сингеру. Тот сказал, что Жильбер пока не объявлялся. Черт, что-то надолго он пропал. Совсем завяз в слежке? Плохо, что у него даже секретарши не было, если он из своего офиса ушел, то пока не вернется, с ним не поговоришь.
Потом Сюзет уже из квартиры позвонила во «Фламинго» и сказала, чтобы на нее не рассчитывали, она нашла другую работу. Контракт там никто из девушек не подписывал, так что никто не удивился и не разозлился.
— Когда ты переезжаешь? — спросил я после того, как она повесила трубку.
— Завтра. Сегодня поговорю с мамой, все расскажу, соберу вещи. Только ты за мной не заезжай, пожалуйста, а то потом весь двор болтать будет, что я уехала к любовнику на содержание.
— Я не любовник, — усмехнулся я.
— Зато я тебя люблю, — она снова меня поцеловала. — Это больше чем любовник. Не заезжай, в общем, хорошо?
— Я понял. Здесь помогу носить вещи.
— У меня немного вещей, все влезет в один чемодан. Не беспокойся. Тебе позвонить можно вообще? — вдруг, словно удивившись своей мысли, спросила она.
— Можно. Только меня там зовут по-другому. И в любом случае я дома почти не бываю.
— А почему по-другому?
— Для сохранения тайны. На самом деле я живу здесь, в трех кварталах, но пока…
— Скрываешься? — улыбка сошла с ее лица сразу.
— Не совсем. Просто предосторожность. Про меня никто не знает именно потому, что я осторожен. Тебе ничего не грозит. Кстати, оставить тебе машину?
— С ума сошел? Еще и свою машину? Меня в районе утопят в сплетнях.
— Она не моя. Моя в ремонте, — упредил я следующий вопрос. — Эту у хозяина гаража взял в прокат. Ничего преступного.
— Тем более. Давай ее ночью у нас украдут. Или проткнут колеса. И потом еще все соседки утопят меня в сплетнях как в болоте. Такси вызову, не волнуйся ты так за меня.
— Тогда пошли сегодня ужинать?
— Ты точно издеваешься, — вздохнула она. — Если я намерена танцевать, то про ужины следует забыть. Про большие, во всяком случае.
— Можешь небольшой, но мы после того кофе так и не ели. А уже вечер.
— Поешь сегодня сам, — сказала она. — А пока просто отвези меня домой, если тебе не сложно. Мне еще собираться. И звони мне завтра… вот в час звони, хорошо? Тогда я поем с тобой.
— А когда у тебя начинаются классы?
— С понедельника, как он сказал.
В общем, я просто отвез Сюзет домой, поцеловал, и мы расстались до завтра. А я поехал обратно, просто донельзя довольный своим хитроумием. Правда, потом решил, что надо бы Солу полный аванс завезти, на весь год вперед, потому что скоро аукцион… и кто знает, чем он для меня закончится. И поздно уже уходить во владельцы бара, меня сейчас не поймут.
А потом можно и подумать. Может, тогда и денег очень сильно прибавится.
Остановившись, снова набрал Сингера, и тот снова сказал, что Жильбер не объявлялся. И вот это уже становится странно, потому что у нас договор о том, что раз в день он должен выходить на связь. Даже если новостей нет, то так и говорить. И он всегда это правило скрупулезно соблюдал. Он хоть и француз, но педант почти как немец. Не случилось ли с ним что? С очень опасными людьми мы имеем дело. Я на своей шкуре чуть в этом не убедился совершенно предметным образом.
Дома все же беспокойство одолело, ни на чем не получалось сосредоточиться. Не удержался, спустился вниз, позвонил Раулю, застал дома.
— Можешь заехать за мной?
— Что случилось?
— Не случилось. Но мне бы хотелось прокатиться в одно место и не одному. И не налегке.
— С большими инструментами?
— Нет. Но с серьезными.
— Что будем делать?
— Поездим, посмотрим.
— Через полчаса подъеду.
— Буду ждать на улице.
Затем попытался дозвониться Сингеру, но ни Джимми, ни Сингера я на месте не застал, а затем позвонил Иану, и тот оказался у себя в гараже.
— Угол Двадцать пятой, возле кафе «Монпарнас», бери такси и подъезжай тяжелым, — сразу сказал я.
— Может быть шум?
— Может. Не знаю. Просто приезжай.
— Без такси обойдусь, Денни меня подвезет, — Иан назвал одного из своих мастеров, молодого рыжего парня с круглым лопоухим лицом. — Скоро буду.
— Давай побыстрей.
Собрался, прихватив «сэведж» и все четыре магазина к нему. Должно хватить, если что пойдет не так. Потом, вспомнив погоню на машинах, передумал и заменил его на 1911. Тридцать восемь «супер», мотор пробивает, кузов пробивает навылет. А затем положил в бумажный пакет «вальтер» с глушителем, предварительно тщательно протерев его от отпечатков, даже патроны. И прихватил с собой водительские перчатки из тонкой лайки, их почти не чувствуешь на руке. Здесь их тоже частенько носят, потому что рулевое колесо на солнце подчас раскаляется до такого состояния, что голой рукой не схватишь.
Я протоптался на тротуаре минут пять, прежде чем бежевый «ситроен» Рауля вывернул из переулка и остановился возле меня. Нырнув на переднее сиденье и захлопнув за собой дверцу, сказал:
— Давай до угла, сейчас еще должен Иан подъехать.
— Что ты затеял?
— Иан подсядет, и расскажу сразу обоим.
Иан появился еще минут через пять, выбравшись из маленького серого «остина», который сразу уехал. Я почему-то ожидал, что он все равно притащит оба дробовика, но в руках у него ничего не было. Увидев нашу машину, он быстрым шагом подошел и забрался на заднее сидение.
— Что за сраная паника? — спросил он сразу.
— Поехали вокруг Вернисажа покатаемся, — сказал я.
— Там открытие выставки сегодня? — несколько удивленно спросил Рауль. — Ты нас туда зовешь?
— Да. Почти. Оглядеться хочу немного.
— Все же случилось что-то? Вид у тебя нервный, — Рауль посмотрел на меня.
— Не знаю. Жильбер… я вам рассказывал о нем, больше суток не выходит на связь. Он может быть где-то там. Или его машина.
— Хорошо, — Рауль тронул «ситроен» с места. — Покатаемся, посмотрим.
— У меня самого без приключений не обошлось, поэтому и нервы, — я быстро, уложившись в пару минут, рассказал им и про Шаплена, и про слежку возле офиса Крауса, и про погоню. С Ианом я впервые настолько открыто поделился информацией, но темнить дальше уже нельзя, пора открывать все карты.
Рауль, вертевший руль, слушал молча, кивал, затем спросил:
— Может быть, есть смысл этих ребят за день до аукциона у квартиры покараулить?
— Они могут и не выйти до этого. А когда пойдут, нам уже самим надо быть в тоннеле. Что-то другое нужно, что им помешает. Арест организовать как-то.
— Как? — спросил сзади Иан.
— Не знаю. Можно подкинуть им героин, я знаю, где взять, но не уверен, что смогу войти в квартиру. Там может быть постоянный караульный, я бы на их месте оставлял.
— Я тоже, — Иан хмыкнул. — Может, их сраные машины испортить? Нанять шпану, чтобы ночью изрезали колеса и залили стекла краской? Не проблема, я таких ребят найду. И моторы испортят. Железку в радиатор и молотком, прямо через решетку.
— Думал об этом, — кивнул я. — Это неплохо сделать, но мне кажется, что их спуск в тоннель где-то рядом, они даже пешком смогут дойти. Иначе не снимали бы квартиру именно в этом районе.
— Логично, — Рауль кивнул и даже губу прикусил, что у него свидетельствует о крайней степени задумчивости. — Но это все равно помешает, у них же детальный план наверняка.
— Согласен. Но нужно что-то еще.
— Еще? Установим бомбу в тоннеле возле решетки. Они подойдут, а я ее взорву к чертовой матери. И на этом все закончится. А в тоннель спустимся с вечера, чтобы точно быть первыми.
— Думаешь? — я вздохнул и потер лицо. Сонный все же. — Если честно, то мне кажется, что я жив до сих пор лишь потому, что никогда не убивал первым. Или на войне, или защищаясь. Но никогда не стрелял ни в кого на всякий случай. И если я начну поступать так, то удача от меня уйдет.
— Это не проблема, — он хохотнул. — Можем им сперва показаться. Если начнут стрелять — рванем заряд.
— Ты лучше слушай умного человека, — посоветовал сзади Иан.
Рауль еще и подрывником был в Легионе, он такие штуки сооружать умеет. Да и я сам немного соображаю, взломщики все в таком деле специалисты.
— Взрывчатки у меня очень мало, только для своих дел, замки вскрывать, — задумался я. — И только на тот люк, не больше. Придется искать. Искать — это выходить на всяких людей, а если потом выяснится, что при скачке на аукцион что-то взрывалось, то эти люди меня же первые и сдадут, потому что все подполье станут трясти немилосердно.
— Это верно. Черт, надо было мне сюда привезти со всем остальным. В Марселе мог хоть целый грузовик достать.
— Можно купить просто порох, заложить в банки с гвоздями, — это я уже вслух думал. — И порох взорвать легко, там от батарейки зажигалка делается.
— А просто сдать их никому нельзя? Тем же сицилийцам? Сказать, что это именно исполнители. Антенуччи поверит, раз они там на тюфяки залегли.
Я подумал секунду и эту идею отверг:
— Эти ребята профессионалы, боевики, агенты разведки. Сицилийцы просто бандиты. Если они придут, то, скорей всего, получат сами, а немцы переедут в другое место, у них наверняка запасная база есть. И тогда мы их потеряем. То, что мы знаем, где они живут — хотя бы какой-то козырь.
— Сраные даго облажаются, — решительно сказал Иан. — Они в реальной драке дерьма не стоят. Лучше не надо.
— Верно, не годится, — согласился с ним Рауль. — Они тогда от дела не отступятся. Но машин их нужно лишить в любом случае.
— Согласен.
Сколько ни обсуждали, ни к какому решению не пришли. И так, за бесплодным разговором, выехали к Пляс-де-Фош.
— Ищем серый «шеви стандарт» тридцать четвертого года, как у копперов, номер Эф-Эр тридцать пять семь сорок девять, — хорошо, что я не просто запомнил, но еще и записал когда-то номер машины Жильбера, во время нашего первого знакомства. С тех пор он машину не менял. Надеюсь, что и номера он не стал менять для работы.
И у Вернисажа, и у входа в «Ксанаду» скопилось множество машин. Стоянки заполнены, валеты в красном снуют туда-сюда, авто с шоферами подвозят и высаживают пассажиров, множество такси. Обнаружить в этом скоплении машину Жильбера будет сложно, если она здесь, но не думаю, что он оставил бы ее прямо на площади.
— Поехали по боковым улочкам.
— Давай, — кивнул Рауль.
Мы колесили еще с полчаса, глядя во все стороны, медленно, притормаживая у каждой похожей машины, но ничего не нашли. Затем я предложил поехать мимо того отеля, адрес которого продиктовал мне Маркам. Если Шаплен в нем живет, то Жильбер мог уже это вычислить своими каналами. И вот тут я оказался прав. Серый «шеви» с нужным номером обнаружился на улице Буше, неподалеку от отеля «Версаль» — небольшого, но довольно дорого, сдающего не номера, а апартаменты.
В машине никого не было, двери закрыты. Стояла она дальше по улице, не доезжая до подъезда метров сто пятьдесят, по левой стороне, улица была с односторонним движением.
— Это его машина, — сказал я. — Давай объедем квартал и встанем подальше, чтобы видеть ее.
Рауль кивнул и прибавил скорости. И минут через пять мы встали на той же улице, не доезжая до машины.
— Что дальше? — спросил он.
— Пока не знаю, подождем немного.
— Думаешь, он вернется?
— Пока просто думаю. И не могу ни до чего додуматься.
Если машина Жильбера здесь, то Шаплен, скорей всего, все же живет в этом отеле. И где тогда сам Жильбер? В отеле? Откуда-то наблюдает? Он один или все же нанял второго человека? И где тогда второй? Посмотреть, что в машине? Мне для этого ключи не нужны, отмычки с собой. Не думаю, что за машиной кто-нибудь сейчас наблюдает, нет смысла.
— Загляну в машину, — сказал я Раулю, натягивая перчатки. — Будь готов подъехать, если что случится или если я махну рукой. Иан, прикрой меня, встань чуть дальше по улице.
— Давай.
Выбравшись из машины, я перешел на другую сторону и неспешно пошел к серому «шевроле». Иан пошел прямо, по другой стороне, расстегнув куртку, чтобы можно было быстрей добраться до оружия, и натянув кепку на глаза. На улице тихо, машины ездят редко, прохожих нет вообще. Я остановился у водительской двери, огляделся аккуратно, присел и быстро, за несколько секунд, вскрыл дверной замок.
Впереди пусто, но что это за спинкой переднего сиденья? Сложенный брезент?
Открыл заднюю дверь изнутри, приподнял край автомобильного брезента, и мне открылось лицо покойника, глядящего пустыми остекленевшими глазами в потолок. Нет, не Жильбер, я этого человека никогда не встречал. Лет сорок, наверное, в сером костюме с дешевым галстуком, на голове слева струйка запекшейся крови, совсем маленькая. Маленькое же отверстие под короткими волосами, отпечаток дула — стреляли в упор. Может, даже двадцать второй калибр или двадцать пятый, что одно и то же в сущности. Пулька голову не пробивает, остается внутри.
Напарник Жильбера? А где сам сыщик? И что делать дальше?
Сунул руку во внутренний карман пиджака убитого, нащупал бумажник. Открыл и сразу нашел лицензию частного детектива. Филип Мерфи, адрес офиса в американском секторе, лицензия продлена еще на три года. Сунул бумажник обратно, накрыл убитого брезентом и закрыл машину. После чего негромко свистнул Иану, чтобы тот подтягивался ко мне, а сам быстро вернулся к Раулю.
— Что?
— Там труп. Похоже, что человек, которого нанял Жильбер.
— Чей труп? — спросил Иан, забираясь назад.
— Думаю, что того, кого нанял Жильбер. Какой-то Филип Мерфи.
— Ребята не любят слежку, — пробормотал Иан. — Надо было ружья брать.
— И они бросили машину здесь? — удивился Рауль. — Возле отеля, где живет Шаплен?
— Скорей всего они за ней вернутся, машину так бросать нельзя. Что делать будем?
— Может, просто позвоним ажанам? — Рауль поименовал полицию на французский манер.
— Я бы пока подождал. Копперы их спугнут наверняка.
— Копперы тупые, как сраные овцы, — прокомментировал Иан. — Только шум устроят и все. В задницу их.
— Они могут устроить засаду, — сказал Рауль. — А потом мы организуем анонимный звонок и подскажем — где искать и кого.
— Там никаких улик не будет, — возразил я. — Они просто исчезнут. Такой звонок можно устроить перед аукционом, тогда чего-нибудь добьемся. Вот если бы удалось забраться к ним в квартиру…
— Давай над этим подумаем.
— Подумаем.
— Так чего бы ты подождал?
— Мне кажется, что они должны за машиной вернуться. Чтобы куда-то перегнать и избавиться от тела.
— А что с Жильбером?
— Вот от них я бы все и узнал. Давай вперед, вон на то место, перед «шеви». Если те подъедут, мы сможем перекрыть им дорогу, — я достал бумажный пакет и выудил из него «вальтер» с глушителем.
Рауль покосился на оружие, но не сказал ничего.
— И как действуем?
— В зависимости от того, сколько человек подъедет. Если двое, то один останется в своей машине, а второй пересядет в «шеви».
— Пол, эти ребята начали убивать, — Иан нагнулся вперед. — Все, вся твоя сраная философия уже не работает. Руки у нас развязаны. Ты еще не понял этого?
— Я уже понял. Но у нас машина со своими номерами, их могут увидеть свидетели.
— Раньше думать надо было, — он разозлился. — В задницу твою привычку вечно темнить. Я бы взял полицейский «фордор» и автоматы. И все было бы нормально. Но ты сам все придумал, а нам только знать дал.
Не могу сказать, что он неправ. Не могу. Иногда моя вечная конспирация выходит боком. Автоматы не обязательны, но полицейская машина, бляхи и повязки могли бы помочь. Но вслух я сказал другое:
— Рано светить «фордор», это наши главные колеса. Так справимся, если они подъедут. Давайте думать, как действовать.
— Я бы сдал назад на самом деле, — сказал Рауль. — И встал бы прямо напротив «шеви». Если появится машина, то пригнемся. Зато окажемся рядом, они и дернуться не успеют. И тогда неважно — сколько их. У тебя глушитель? Стреляй прямо через окна, они точно открыты будут.
— Номера сейчас поменяем, — сказал Иан и сразу выбрался из машины.
Точно скрутит у кого-то в переулке рядом. Ну и правильно. Я сразу не сообразил. Что-то у меня вообще в последнее время с догадливостью хуже стало. И действительно, Иан вскоре вернулся с двумя литыми алюминиевыми номерами.
— Дети, всегда носите с собой подходящий инструмент.
Это он про наборчик плоских ключей, который у него вечно в кармане. Еще через несколько минут он поменял наши номера. Плохо, что прямо здесь, но вроде бы никто не наблюдает.
— Снять потом не забудь, — сказал Рауль.
Машина, которую мы ждали, подъехала часа через два. Мы уже привычно на свет фар нырнули вниз, я к тому времени перебрался на заднее сидение. Зеленоватый туристический седан «плимут» неторопливо подкатил и остановился как раз между нами и серым «шеви». Щелкнул замок двери, судя по звуку, пассажирской, человек вышел, я даже услышал, как звякнули ключи у него в руках.
«Вальтер» был уже в руке, я просто толкнул дверцу «ситроена», резко поднимаясь и вскидывая оружие, и одновременно с этим подскочили Рауль и Иан, оружие наизготовку.
Открытое окно, за которым виделось удивленное лицо водителя, оказалось прямо передо мной.
— Полиция, стоять, руки вверх! — скомандовал Рауль.
Вышедший человек послушался сразу, как мы и рассчитывали. Они просто так остановились, мотор проверить, про труп в «шевроле» они не знают, так что нет смысла сопротивляться, их все равно отпустят. Иан с Раулем подбежали к стоявшему, заломили ему руки назад. Водитель по-прежнему не шевелился, и тогда я просто выстрелил ему в лоб. Он даже не дернулся, а просто мягко осел набок. Хлопок получился совсем негромким.
Мои компаньоны потащили пленного в «ситроен», а я обежал «плимут», дернул дверь, схватил убитого за шиворот и выволок его на улицу, затащив между машиной Жильбера и каким-то «адлером». Быстро обшарил, выудив из кармана убитого бумажник и обнаружив под курткой кобуру с пистолетом, таким же «вальтером», как тот, из которого я его застрелил. Бумажник сунул в карман, потом посмотрю. Поднял с асфальта ключи, которые пленный выронил. Попробовал — они, замок «шевроле» отпирается. И уже затем заскочил за руль «плимута». Мотор работал, так что я просто включил скорость и поехал, а «ситроен» Рауля тут же пристроился следом.
По дороге, на какой-то тихой улице мы тормознули у телефонной кабинки, и я оттуда позвонил в полицию, сообщив, что на улице Буше в сером «шевроле», стоящем на левой стороне улицы, лежит труп. И повесил трубку. Пусть начинают разбираться. Про второй труп не сказал, сами найдут, он совсем близко.
Заглянул в «ситроен». Пленный был связан скотчем, руки за спину и ноги в щиколотках, рот заткнут тряпкой, которую тоже лентой примотали. Его втиснули между рядами сидений, под ноги Иану, который держал его на прицеле.
В гараже Иана никого не осталось давным-давно, механики разошлись по домам и видели неизвестно какой по счету сон. Так что никто не помешал нам заехать во двор, прикрыв ворота, и затащить пленного в мастерскую через заднюю дверь. Там его еще раз тщательно обыскали и обнаружили хитро упрятанный за поясом брюк тонкий, но острый как бритва нож с плоской ручкой. Затем его усадили на пол, спиной к стальной опоре, поддерживающей потолок, связали руки за ней, и лишь потом Иан разрезал ленту, удерживающую грязную тряпку, которую Рауль держал для того, чтобы фары от пыли протирать.
Первый вздох пленного в полной тишине прозвучал неожиданно громко. Я присмотрелся. Среднего роста, крепкий, чуть скуластое лицо, голубые глаза, светлые волосы, подстриженные high and tight, как я, кстати, постригся недавно, избавившись от опостылевшего светского стиля с бриолином, на левой брови шрам. За тридцать слегка, мой ровесник.
Выдерживая паузу, достал бумажник убитого. Там карточка резидента Большого Каира на имя Ханса Лаубе, адрес в австрийском секторе. Близко. Скорей всего, мы не ошиблись.
— Что у второго? — спросил я.
Иан протянул мне его документы и еще один «вальтер». Правда, ствол без резьбы под глушитель. Я отложил пистолет на верстак. Рядом положил глушеный, для нагнетания страху.
— Альберт Мюллер… тоже австрийский сектор, — прочитал я данные с карточки резидента. — И тоже австрийский сектор выдал. Могут быть даже подлинными, по-своему. Ладно, побеседуем.
Затем я вышел во двор и тщательно обшарил «плимут», выудив оттуда, к некоторому своему удивлению, пистолет-пулемет «томпсон» с запасным диском на пятьдесят патронов. Осмотрел затвор, понюхал — чистый, если и стреляли из него, то не сейчас.
Я потряс у пленного перед лицом ключами Жильбера, спросил:
— Где ты это взял?
— Не знаю, подобрал на дороге.
Я присел напротив, посмотрел ему в глаза. Затем, после паузы, произнес:
— Пока еще мы можем договориться. Пока мы не начали тебя пытать. Нам все равно — сколько это продлится. Но после того, как мы начнем делать тебе больно, у тебя выбор сузится до двух опций: ты или умрешь быстро, от пули в голову, или будешь умирать очень, очень долго. А пока у тебя есть возможность остаться в живых. Даю тебе, — я посмотрел на часы, — две минуты. Эти две минуты ты думаешь, затем говоришь, что решил. — Я поднялся на ноги и, словно вспомнив, добавил: — Забыл сказать, что потом мы сдадим тебя сицилийцам. И скажем, что ты тот человек, который убил их людей в кафе. Дальше воспользуйся воображением.
Он боевик, он не должен и не может знать, что заваруха с людьми Антенуччи началась из-за меня.
Признаться, я ожидал большего, а не того, что пленный окликнет меня через тридцать секунд.
— Я буду говорить.
Хотя… может и правильно. Не знаю, как бы я повел себя в его положении. Выхода все равно никакого. Когда человека начинают пытать, он все равно ломается рано или поздно. И умирает куда более плохим способом, чем мог бы. Не выиграв при этом ничего. А может, испугался попасть к сицилийцам. Очень даже может быть, что он и был среди стрелков, никакие это не республиканцы, Краус в очередной раз навел тень на плетень. И кстати, последнего человека, которого Антенуччи счел личным врагом, нашли с отрубленными ступнями, кистями рук, вырванным языком и выколотыми глазами. Говорят, он еще дышал и умер только в госпитале. Именно поэтому мне очень не хотелось попадаться его людям.
В общем, пленный просто оказался реалистом.
— Где Жильбер?
— Мертв. Его поймали в номере в гостинице, он схватился за пистолет.
— Где тело?
— В Ниле. Ирландский сектор, слева от второго причала. Привязали какую-то железяку и скинули.
— Почему второй труп остался в машине?
— Не смогли увезти сразу. Вернулись.
— Как Жильбера поймали?
— У Шиллера… Шаплена, есть камень. Шиллер чувствует, если кто-то за ним следит или забирается в его место. Он был недалеко. Потом вызвал нас, когда потребовалось увезти тело.
— Кто убил второго?
— Он же. Он его точно так же почувствовал. Он с этим камнем как волшебник.
Пленный отвечал без пауз и раздумий. То ли умел сочинять на ходу, то ли заранее все придумал, то ли говорил правду.
— У кого еще есть камни?
— Только у него.
А может, и у Крауса, кстати. Но опять же, рядовой этого может просто не знать. Но лучше предполагать такую возможность.
— Кто главней, Шиллер или Краус?
— Шиллер, — без колебаний ответил пленный. — Краус просто резидент. Шиллер… Шиллер как лучший артист в конторе. Легенда. Он работает по всему миру.
То есть у Крауса камня может и не быть. Не по рангу. Это хорошо. Потому что теперь только Краус знает меня в лицо и он останется здесь. Шиллер, или Шаплен, уедет сразу после аукциона, наверняка.
— Сколько людей в квартире на Восьмой улице?
Похоже, он удивился вопросу. Не думал, что мне что-то об этом известно.
— Нас пятеро. Там всегда не меньше двоих.
— Сколько машин?
— Две. «Плимут» и «ситроен».
— На котором вы за мной гонялись?
— Я дома тогда был. Но историю слышал. Да, тот самый.
— На нем раньше Отто ездил?
— Отто? — он чуть задумался. — Может и Отто. Я его знаю как Фрица.
— Худой, невысокий, лицо как с хлоркой выстирали.
— Да, это Фриц, — кивнул пленный. — Он умер.
— Я знаю. Где спуск в тоннель, по которому вы пойдете на аукцион?
— Не знаю, — он покачал головой. — Где-то недалеко, но нам не показали еще. Нас туда должны провести.
— Как вы собираетесь открывать дверь в здание аукциона?
— Шиллер знает код.
— Давно?
— Два дня назад сказал, что все в порядке. А как давно знает… — пленный чуть пожал плечами.
Вот так. То есть все же Жанин, как я подозреваю. Добралась все же до сейфа вице-губернатора.
— Где все оружие?
— У нас только пистолеты, легальные, автоматы привозил и увозил Фриц.
— А этот автомат, из машины? — я показал на найденный «томми ган».
— Вчера Краус передал пять штук, уже для дела. Сказал, что лучше такие, они здесь у каждого бандита.
— Сицилийцев и корсиканцев вы уделали?
— Мы, — не стал он отпираться. — Только не знаю — зачем.
— Что вы должны делать после ограбления?
— Залечь в квартире на месяц и потом уехать из страны по другим документам.
Добиться чего-то полезного, кроме этого, от пленного не удалось. Может, он и врал. Но не думаю. Ему просто не сообщали лишнего. На самого себя он и так достаточно наговорил.
— Что делать с ним будем? — спросил Иан, когда допрос закончился.
— Мы заключили сделку, — забеспокоился пленный. — Вы обещали.
— Если бы не обещали, мы бы и не думали, — обернувшись, сказал ему я.
Что с ним делать — я не знаю. Слово я ему дал, это обязывает. Где-то его держать… а нам негде держать людей. Мы этим не занимаемся. Сдать полиции? Тогда это и себя сдать, он уже слишком много видел. Отпускать нельзя. Даже если я заставлю его сейчас написать все, что он сказал, расписаться и поставить дату, то все равно… никаких гарантий. Скорей даже наоборот.
— Что думаете? — спросил я.
— Я ему ничего не обещал, — буркнул Иан, взял с верстака «вальтер» с глушителем, шагнул к пленному, приставил срез глушителя вертикально к макушке и потянул спуск. Хлопнуло, запахло порохом, по полу покатилась гильза. — Все.
— Все, — кивнул я.
Другого выхода все равно не оставалось. Отпустить его — это как самоубийство совершить.
— Вывезти его надо куда-то, — сказал Рауль.
— И машину, — добавил я.
— Машину не надо, — возразил Иан. — Пока в склад, а потом я ее так переделаю, что никто не опознает. Пригодится.
— Она даже раньше пригодится, — меня посетила одна мысль. — Давайте его в багажник, должен втиснуться. Только ленту срежьте, там ваши отпечатки могли остаться.
Если бы машина было другой, то труп пришлось бы грузить в салон, но у «туристического седана» немалый багажник для чемоданов. Пришлось потрудиться, но тело втиснулось, крышка захлопнулась.
— Что ты задумал? — спросил Иан.
— Ликвидируем Крауса. Иан, давай за «фордором» прокатимся. Рауль, ты со мной тогда. Поедем на «плимуте». Носовой платок есть?
— Конечно, за кого ты меня принимаешь? — возмутился он.
— Вот и отлично. Лица завяжем. Я что угодно готов поставить на то, что Краус ровно в восемь приедет в офис. Или даже раньше.
— А если нет? — спросил Рауль.
— А если нет, то и нет. Но я уверен, что да. Иан, давай прикинем по карте — где ты нас будешь ждать.
Я помнил, куда свернул Краус тогда вечером. Наверняка поехал домой, куда еще в такое время? То есть, скорей всего, он с той стороны и появится. Впрочем, даже если с другой, то все равно не страшно. Поэтому мы встали на улице, перпендикулярной Хохенцоллерндамм, не доезжая до перекрестка метров триста, выбрав место так, чтобы быть поодаль от всего, привлекая как можно меньше внимания. Американских машин и в этом районе хватало, они большие и дешевые, хоть и прожорливые, так что «плимут» в глаза не бросался. Надвинули шляпы пониже, приготовили платки.
«Томми ган», он меня натолкнул на мысль. Главное оружие гангстеров. И то, что у Шиллера есть камень, а вот у Крауса его быть не должно. И о том, что у Крауса конфликт с «аутфитом», после публикаций в газетах только слепоглухонемые не знают. Так что все… соответствует. И правило «не бей первым» уже не считается, Краус послал Отто меня похитить, так что все по-честному, хоть и не могу сказать, что по-джентльменски.
И еще у Крауса машина приметная. У него и костюмы дорогие, и булавка в галстуке золотая, и «хорьх» роскошный. Любит он себя, балует. Так что заметить должны издалека, хоть машин уже прибавилось.
Вообще немецкий сектор начинает жить раньше, чем другие, и раньше заканчивает. Некоторые конторы тут и в семь утра открываются, но большинство все же в восемь. Люди идут по тротуарам, по Хохенцоллерндамм трамваи едут полными, откуда-то пахнет свежим хлебом. Утро, спокойствие, степенность. Но мы это сейчас все разрушим.
— Вон он, — сказал я, поворачиваясь к Раулю с заднего сидения. — Заводи! Платки!
«Хорьх» ехал солидно, неторопливо, сбрасывая скорость перед светофором, до которого было еще далеко. Мы пропустили его мимо, а затем Рауль резко отвернул от тротуара, и «плимут» набрал скорость, быстро нагоняя «хорьх». Краус даже не повернулся в нашу сторону. Нет у него никакого камня. Не по чину.
Я вскинул автомат, прицелился. Краус что-то успел увидеть в зеркало, потому что резко обернулся, но «томми ган» гулко, как в железный таз молотком, загрохотал выстрелами, завибрировал в руках, отдавая в плечо, выбросил струю серого дыма, и очередь перечеркнула голову немца, опустилась вниз, туда, где за дверцей было его тело, прошила его тяжелыми пулями сорок пятого, а «хорьх», беспомощно вильнув, свернул в сторону, на тротуар, и с глухим стуком врезался в стену дома. И я успел увидеть, что ветровое стекло машины сплошь забрызгано красным. Нет, такие не живут.
Где-то закричала женщина, машина перед нами шарахнулась в сторону. «Плимут» взревел шестицилиндровым мотором, рванулся вперед, к перекрестку, и почти столкнулся с полицейским сине-белым «шевроле», как раз ехавшим по Хохенцоллерндамм. Мы проскочили прямо перед ним, а те, включив сирену, тут же пошли на разворот. Быстро сообразили…
— Притормози чуть-чуть!
Будь за рулем кто другой, он бы еще и спорить начал, но Рауль — солдат старый и опытный, он все понял. Я сбросил шляпу в салон, чтобы ветром не сдуло, высунулся в окно, прицелился в радиатор догонявшей полицейской машины и выпустил в него три очереди. И водитель ее так дал по тормозам, что завизжали по асфальту покрышки, а машину понесло юзом.
— Теперь гони!
Рыкнул мотор, «туристический седан» снова набрал скорость и понесся в сторону промышленного района. Пока быстро, затем свернем и скорость сбросим, и платки с физиономий уберем, дальше они будут привлекать больше внимания, чем их отсутствие. Шляпу я снова надел.
— Вон там направо и сразу налево, там помедленней.
Где-то сзади, еще далеко, завывала еще одна сирена. Обстрелянные уже подкрепление вызвали, черт бы побрал эти «двухсторонние радио». Но не должны догнать, мы сейчас запетляем и исчезнем. Нам к железнодорожной станции, там столько глухих заборов и путаных улиц, что черт ногу сломит.
Рауль сбросил скорость, затем сразу же свернул в первый же переулок, из него в следующий, выехал на улицу, пропустив автобус, поехал прямо и снова свернул. Следующая полицейская машина, сверкая огнями, пронеслась навстречу, но нас они не заметили. Не думаю, что кто-то успел сообщить номера и марку, скорее ищут «зеленый седан», но таких на улице немало. Но мы все же решили не рисковать и снова повернули в переулок. На основных улицах могут начать устраивать блоки, стрельба из автоматов в городе и заодно обстрел патрульной машины — дело нешуточное, тут вся полиция на ноги поднимется. Скоро сюда подтянутся патрули из других секторов, и тогда уйти станет сложно.
Где можно, Рауль разгонял машину снова, стараясь как можно скорей уйти из опасного места, а где было людно, скорость скидывал, стараясь привлекать как можно меньше внимания. Еще несколько раз слышали полицейские сирены, но на глаза никому не попались.
И вот уже пошли заборы складов и фабрик, мы там, где и нужно. В длинном пыльном проезде Рауль остановил «плимут». Автомат к этому времени я дважды протер, поэтому просто бросил на пол. Машину мы заперли, забросив ключи в заросшую желтой травой водосточную канаву, и быстрым шагом пошли дальше, где за углом нас должен был ждать Иан. И он нас ждал.
Пропетляв по промышленному району, мы выбрались на длинную Нил-Вэлли и по ней погнали в сторону центра города, а затем через него в британский сектор, в «Гараж Хупера». И не забыть снова сменить номера на «ситроене» Рауля. И откуда-то с дороги позвонить в полицию и сообщить, где искать тело Жильбера.
