Глава 9

Наскоро перекусив паштетом, князь Маттер раскупорил бутылку старого вина и велел Васко найти управляющего гостиницей. Ему уже случалось перекинуться с ним парой слов: управляющий показался князю человеком, хорошо осведомленным в городской жизни.

Скоро Васко вернулся вместе с седовласым мужчиной в дорогом сюртуке, украшенном каймой.

– Очень рад вас видеть, господин Сандик, – Маттер поднялся из кресла и радушно протянул гостю руку. – Присаживайтесь, прошу вас. В такую погоду, как сейчас, самое время осушить стаканчик крепкого вина, не правда ли?

– Вы правы, господин князь, – управляющий ответил ему вежливым поклоном, – боюсь, к вечеру нас ждет буря. Барометр падает с самого утра, и мне это не очень нравится.

– Ну, нам-то чего опасаться? Мы сидим за крепкими стенами, которым не страшен никакой шторм.

– Да, но в порту…

– В порту… – Маттер разлил вино по бокалам и понимающе покачал головой. – Надеюсь, впрочем, что моряки достаточно опытны, чтобы выдержать это испытание. В молодости мне пришлось пережить немало штормов, и некоторые из них, скажу вам честно, снятся мне до сих пор. Да, господин Сандик, пришлось мне поплавать по разным морям и океанам – куда только не заносило.

Управляющий ответил ему короткой улыбкой и взял свой бокал.

– Майли слишком тесно связан с морем, ваша милость.

– Конечно. Море кормит, не так ли? Да, Майли – город торговый, уж кто б сомневался. Но, однако ж, мне приходилось слышать, что тут обитает и немалое количество представителей почтенных старых семей, которые покинули свои замки и усадьбы, чтобы жить в более комфортных условиях…

– Традиционная аристократия играет заметную роль в нашем городе, – осторожно ответил Сандик, мучительно пытаясь понять, куда клонит князь.

– И среди этих людей, конечно же, имеются знатоки старых искусств?

– Вероятно, ваша милость, хотя смотря что вы имеете в виду. Как-то мне приходилось слышать, будто бы в Майли есть несколько очень сильных мастеров меча, но сейчас их искусство уже и впрямь устарело…

– А? Нет, фехтование меня в данный момент не интересует ни в малейшей степени. Видите ли, в молодые годы я был обучен благородной старинной игре в лимбо – учился я у замечательного столичного мастера, и с тех пор игра стала одним из моих любимых развлечений. Увы, выкроить на нее время мне удается совсем нечасто, к тому же время – это одно, а достойные соперники – это немного другое. Не играл я уже довольно давно и сейчас был бы весьма не прочь развлечь себя этим делом. Скажите мне, дорогой Сандик, не приходилось ли вам слышать о таких игроках здесь, в этом городе?

– Лимбо? – Господин управляющий потер лоб в искреннем недоумении. – Конечно, я знаю об этой старинной игре, а вот что касается игроков, то здесь… Хотя, постойте! Я слышал, будто бы наш главный повар, господин Вильмо, весьма неравнодушен к этой благородной забаве и даже учился у кого-то из старых учителей. Возможно, вам, господин князь, будет угодно поговорить с ним лично? Он сейчас на месте, и я могу привести его буквально через три минуты.

– Вы весьма любезны, дорогой Сандик…

Управляющий выскочил из номера. Пока он спускался в кухню и искал повара, Маттер позвал к себе Васко.

– Я окончательно определился с текстом депеши, – сказал он своему слуге. – Вот она, – и из кожаной папки, лежащей на письменном столе, появился лист бумаги с длинным рядом цифр. Отправляйся в почтовое отделение нашей гостиницы и передавай все это в столицу по известному тебе адресу. Если дежурный по идиотизму своему спросит, что это такое, ответишь просто: биржевая сводка за сутки.

– Как всегда, – с ухмылкой поклонился Васко.

– Именно так. Ступай…

Скоро вернулся и управляющий. Следом за ним шел крупный немолодой мужчина с веселым остроносым лицом, одетый в желтый халат с короткими рукавами. Завидя князя, он вежливо поклонился и застыл с улыбкой на лице.

– Вот вам наш добрейший Вильмо, – отрекомендовал повара Сандик. – Я уже ввел его в курс дела, и он, как я понимаю, готов ответить на вопросы вашей милости.

– Мы говорили о лимбо, – Маттер предложил гостям сесть, – и я спрашивал господина управляющего, не знает ли он в Майли каких-нибудь серьезных игроков…

– Лимбо, ваша милость, сейчас вовсе не в почете, – качнул головой повар. – Но кое-каких мастеров я указать могу, отчего же. Когда-то у нас в Майли была очень сильная школа, правда, с тех пор прошло немало лет, и почти все старики давно упокоились в могиле. Если господину князю будет угодно, я рекомендовал бы к посещению игорный сад барона Баада на углу улицы Святого Перста и 3-й Гранитной. По средам и субботам там собираются хорошие мастера… правда, среди них попадаются весьма колоритные персонажи, но вас, я полагаю, им не смутить.

– Колоритные? – с улыбкой приподнял бровь Маттер.

– Старые негоцианты не самой лучшей репутации, – обтекаемо пояснил повар. – Да-да, и с ними вполне играют люди древних фамилий… таков уж наш Майли, ваша милость.

– Это достаточно ценная рекомендация, – снова улыбнулся князь. – Весьма благодарен вам, господа. Надеюсь, сегодня или в крайнем случае завтра я буду ужинать со своими людьми в вашем ресторане, и господин Вильмо получит богатый персональный заказ.

– Всегда к услугам вашей милости…

Проводив управляющего и улыбчивого повара, Маттер вернулся в свой кабинет, налил себе полный бокал вина и подошел к окну. Холодный ветер трепал зеленые ветви сада, но буря пока еще обходила город стороной, хотя князь твердо знал, что она будет.

Князь пытался вспомнить лица тех казначеев Братства, с которыми ему случалось встречаться много лет назад… Вряд ли многие из них еще ходят под солнцем – жизнь человеческая удручающе коротка, особенно тогда, когда ты имеешь дело с людьми, стремящимися укоротить твою собственную. Люди эти, некогда ворочавшие огромными деньгами, либо погибли, либо покинули Пеллию, и с тех пор он почти ничего не слышал об их судьбе – да, по совести говоря, и слышать не хотел. В былые времена князь Маттер имел с Братством кое-какие дела, однако отошел от них достаточно скоро. Причин для этого у него имелось множество…

Но лимбо!.. Игра, требующая развитого стратегического мышления, являлась любимым развлечением высших членов Братства, а уж стать казначеем, не будучи мастером лимбо, считалось делом невозможным.

«Хотелось бы мне хоть примерно представлять, какие средства могли остаться здесь, на Юге, – думал князь, с задумчивым прищуром глядя в окно. – А также в каком виде. Ясно, что банковские бумаги той эпохи на сегодняшний день свою ценность наверняка утеряли, разве что речь может идти о бумагах крупных домов, но в такие активы Братство предпочитало не вкладываться. Скорее всего, это металлы и монета… но металлы, как можно догадаться, давно расплавлены, а монета ушла по Королевскому Казначейству. Или, вдруг – там что-то еще? Например, поручительные письма, не имеющие срока давности?.. по слухам, с Братством были связаны некоторые весьма влиятельные фамилии – скомпрометировать их никто не осмелился, и во время следствия дознаватели предпочли не копать слишком глубоко. И каков может быть уровень компроментации на сегодняшний день? Да, тут есть о чем подумать, более того – пожалуй, тут есть за что повоевать!»

– Документ отправлен, – услышал Маттер негромкий голос Васко и повернулся.

– Все в порядке?

– Как я понимаю, в нашей гостинице часто останавливаются финансовые поверенные, передающие информацию о курсах и котировках в зашифрованном виде. Мастера связи произвели на меня весьма благоприятное впечатление.

– Замечательно, Васко. Ты можешь отдохнуть и выпить стакан вина. Ночь я ожидаю бурной, так что стоит согреться заранее.

– Возможно, дело начнется к темноте, ваша милость.

– Ты снова прав, но я останусь оптимистом.

Слуга вышел, однако не успел Маттер угнездиться за письменным столом и достать бумагу – в минуты размышлений он имел привычку набрасывать каллиграфические конструкции в классическом стиле, – как Васко вернулся вновь.

– Прибыл мальчишка снизу, – доложил он с самым невозмутимым видом, – и говорит, что в холле вашу милость немедленно требует некий господин весьма странного, как он выразился, вида. Прикажете спуститься?

– Странного? – скривился Маттер. – Хм, возьми любой из моих пистолетов, но кажется, я догадываюсь, кто это может быть. Если я не ошибся, сразу же закажи горячие паштеты и зелень. Побольше зелени.

Васко ответил ему поклоном. К тому, что его господин часто говорит загадками, а иногда так и вовсе невпопад, он привык давным-давно.

Маттер не ошибся. Через две минуты после ухода Васко в его кабинет влетел капитан Хадден, вид имевший не так чтобы странный, а самый что ни на есть оборванный. Походил он при этом не на нищего, а скорее на подозрительного бродягу из числа тех, что ночуют в темных портовых углах и приворовывают на рынках.

– Прошу прощения вашей милости, – Хадден сорвал с головы порыжелую от древности шляпу с обвисшими полями и изобразил поклон, – но я так спешил, что решил не переодеваться, хотя такой мой вид, конечно, вполне может дурно сказаться на вашей репутации…

– На моей репутации? – рассмеялся Маттер. – Какая ерунда. Садись в это кресло, друг мой, и наливай себе вина. Васко, как я понял, отправился на кухню?

– Да, он бурчал что-то о паштетах…

– Значит, сейчас ты будешь лакомиться паштетом. Кажется, ты опять голоден. Но пока рассказывай, а то лопнешь. Что у тебя стряслось? Ты слышал что-нибудь о столичных дознавателях?

– Я слышал кое-что другое, но сейчас дело не в этом. Ваша милость, я… в общем, я увидел здесь одного человека, с которым не встречался много-много лет, и его присутствие в Майли меня невероятно изумило. Человек этот давно работает на столичную Стражу, но по должности он вовсе не дознаватель и даже не сыскарь. Его роль – провокатор.

– Провокатор? – скривился Маттер. – Дальше, дальше…

– Я имею совершенно точные сведения о том, что восемь лет назад под его руководством Стража схватила банду наемных убийц, которую не могли зацепить в течение очень долгого времени… и вот теперь он – здесь. Он был одет нищим, но ошибиться я не мог, это именно тот, о ком я говорю. Видите ли, в юности мы вместе с ним служили простыми солдатами на северном кордоне, в горах. И если возраст все же изменил его лицо, то наколка на правой ладони, которую сделал ему один из наших полковых товарищей, осталась все той же…

– Продолжай. Он узнал тебя?

– Думаю, что нет. Под этой вонючей шляпой лица моего почти не видно, да и обормотов в Майли хватает… к тому же я шел за ним совсем недолго. Я увидел его на площади Предержателя Маоля, потом он прошел квартал к приюту Сострадательной братии и сел там у будки привратника – это, если вы не знаете, на улице Медной подковы, возле дамского лицея изящных искусств.

– На Медной подковы? – переспросил Маттер. – Напротив коричневого трехэтажного дома с соколами под крышей?

– Именно там, ваша милость. Мне кажется, он занял наблюдательную позицию.

– Вот как…

Маттер забрал у неслышно вошедшего Васко плетеную корзинку, в которой находились тарелки с паштетами, свежий хлеб и зелень, поставил ее перед изголодавшимся Хадденом и снова отошел к окну.

– Ты можешь назвать мне имя этого человека?

– Для меня это нетрудно, ваша милость, однако ж я совершенно уверен, что он давно живет под другим именем. Или даже именами. Мой бывший сослуживец происходит из младшей ветви старого рода Лэраас, причем родился он вне брака, однако был признан своим отцом – в противном случае его никогда не взяли бы в полк. В горную пехоту не берут людей сомнительной крови.

– Я знаю, – перебил Маттер. – Имя?

– Отис Тагмир, господин князь. Таково имя, данное ему при рождении. Как он зовется ныне, я не имею ни малейшего понятия.

– Связь Тагмиров с Лэраасами может трактоваться как сомнительная, – пробормотал Маттер, – но сейчас это не имеет особого значения. Да уж, кто бы мог подумать?.. хорошо, а что тебе удалось услышать на улицах?

– Ваша милость, в порту и на рынках кое-кто из местных всезнаек толкует о том, что в Майли якобы видели людей Братства. Слух этот кажется мне слишком нелепым, чтобы воспринимать его всерьез, но все же я считаю, что вам следует об этом знать. Про столичную Стражу, повторюсь, я не услышал пока ничего.

Маттер сел напротив Хаддена, отрезал от теплого еще каравая ломоть хлеба и жирно намазал его гусиным паштетом.

– Что тебе известно о Братстве? – спросил он, жуя.

– О чем? – Хадден на миг застыл от изумления. – О Братстве? Ваша милость… я привык воспринимать его как легенду. Нет, я знаю, разумеется, что оно существовало на самом деле, и я вполне застал ту эпоху, и все же для таких, как я, – то есть для офицеров, не видевших ничего, кроме службы в дальних гарнизонах, все эти дела представлялись чем-то совершенно сказочным. А потом я покинул Пеллию и возвращался сюда нечасто, и только по самой крайней надобности. Так что известно мне об этих людях меньше, чем ничего.

Князь сделал большой глоток и вернулся к своему паштету.

– Братство, разумеется, существовало на самом деле, – сказал он. – И продолжает существовать, правда, в видоизмененном состоянии. В каком именно, я не знаю, и признаться честно, знать бы мне не хотелось. Однако теперь от моего нежелания уже ничего не зависит. Если люди Братства здесь, а ты не первый, кто приносит мне эту весть, нам придется заниматься ими самым непосредственным образом.

– О Небо! – недоуменно отозвался Хадден. – А что же случилось тогда, двадцать лет назад? Ведь официально было объявлено, что Братство стерто с лица земли, что все его члены кончили жизнь на плахе и все в таком духе?

– История эта долгая, и рассказывать ее сейчас нет времени. Тебе хватит того, что я уже сказал. Сейчас ты доешь и отправишься к приюту, где сидит твой старый приятель. Тебе необязательно находиться рядом, как раз наоборот. Твоей задачей будет смотреть, что происходит в доме с соколами под крышей. Я вскорости последую за тобой и займу свою позицию достаточно открыто – так, что ты сможешь увидеть меня. Если сегодня ночью будет буря, то для нас с тобой тоже найдется дело.

С наступлением сумерек ветер вдруг стих, и кроны деревьев замерли в полной неподвижности. Князь Маттер посмотрел на медленно темнеющее небо, потом щелкнул пальцами:

– Васко! Мы едем немедленно!

Он надел вязаную безрукавку, а сверху – легкий черный панцирь, совершенно не стесняющий движений. Две скрытые кобуры, кожаная куртка до середины бедра и широкополая шляпа дополнили наряд. Эрмон уже ждал его в соседней комнате, экипированный примерно таким же образом.

– Свистопляска начнется через полчаса, – сказал он, открывая перед князем дверь номера.

– Не сомневаюсь, – коротко ответил тот.

На улице, неподалеку от входа в гостиницу, стоял почти новый столичный «Клемм» на шестьдесят сил с закрытым кузовом серого цвета. Таких машин в Майли было уже достаточно много, чтобы не привлекать излишнего внимания; с другой же стороны, Маттер потребовал подобрать ему что-нибудь помощнее.

Он не имел представления о том, чем может закончиться для него сегодняшняя ночь.

Эрмон уже изучил маршрут к улице Медной подковы, а потому, едва тронувшись с места, уверенно развернулся в противоположную сторону и погнал, не жалея мотора. Тем временем Васко, сидящий рядом с Маттером на заднем диване, вопросительно посмотрел на своего господина и принялся разматывать продолговатый сверток, что лежал у него на коленях. Ткань упала на пол, и в руках у него оказался магазинный карабин с латунной трубкой оптического прицела над казенником. Маттер не произнес ни слова, лишь улыбнулся – коротко и едва заметно.

Дом с соколами под крышей принадлежал госпоже Ките Форар – два этажа занимала ее контора, а на третьем квартировала она сама. Пристальный интерес к ней со стороны столичной Стражи – теперь уже Маттер не сомневался в том, что бригада сыскарей прибыла и готова взяться за свое дело со всей рьяностью – мог объясняться только одним: в дом с соколами должны прийти те, ради кого сыск проделал свой немаленький путь.

А «ночь шторма», как известно из старинных романов, самое лучшее время для романтических визитов и неожиданных исчезновений.

Эрмон выключил фары за полквартала до приюта, а увидев невдалеке дом с острой крышей, которую будто бы подпирали своими хвостами позеленевшие от дождей и ветров бронзовые соколы, отрубил зажигание, и тяжелый «Клемм» дополз до цели по инерции.

Маттер повернул голову влево: под приютским забором все еще торчали несколько нищих. Пятеро их собрались в кружок, лениво обсуждая что-то, а шестой, сидевший поодаль, дремал, опустив подбородок себе на грудь. Поза его показалась князю немного странной. Сделав знак Васко следить за ним из машины, Маттер выбрался на грязноватый тротуар, прошел с полсотни шагов, тут же отметив шляпу Хаддена, мелькнувшую в слабо освещенной подворотне соседнего с «соколиным» дома – обшарпанной доходной шестиэтажки с претензией на столичный стиль, – и, перейдя на противоположную сторону, двинулся ко входу в приют.

Уже достаточно стемнело, однако над воротами приюта горели два ярких газовых фонаря: за пять шагов до одинокого нищего Маттер неожиданно понял, что его опасения оправдались.

Узкоплечий мужчина, замотанный в длинный серый плащ с дырявыми рукавами, был мертв. Неспешно шествуя мимо него, князь на секунду приостановился и увидел левую руку мертвеца, безвольно лежащую на коленях, а на руке этой, чуть выше грязного худого запястья, – пятнистую красно-коричневую гусеницу, свернувшуюся колечком.

Маттер вдруг ощутил, как втянулся его живот. Нищие у ворот, не обращая на него ни малейшего внимания, принялись собирать свои чашки для милостыни и подстилки. Князь со скучающим видом прошел мимо них, а потом, оказавшись вне светового пятна фонарей, быстро перешел улицу и едва не бегом бросился к подворотне, где сторожил Хадден.

Тот выступил ему навстречу.

– Твой друг мертв, – не давая наемнику раскрыть рта, сообщил князь. – Ты видел?

– Мертв? Этот человек умеет притворяться… раз он все еще сидит здесь, значит…

– Он мертв! – повторил Маттер. – И убит он способом, забытым еще до твоего рождения! И я крайне не советую тебе к нему приближаться.

На лице наемника появилось странное выражение – такое, будто он увидел, как земля и небо меняются местами. Хадден сунул руки в карманы своей грязной куртки и какое-то время стоял, не двигаясь, только лишь раскачивался взад-вперед.

– К нему никто не подходил, – выдавил он наконец. – Ну, несколько прохожих… людей сейчас мало, все попрятались от бури. Н-не было почти никого. Как его могли убить?

– При помощи личинки маросс, которая, едва попав на кожу человека, немедленно впрыскивает сильнейший яд, а потом умирает сама. Найти эту личинку трудно, потому что она встречается только в джунглях нескольких островов самого крайнего Юга, а использовать – целое искусство. Мастеров такой смерти осталось мало… очень мало.

– Значит, – облизнулся Хадден, – это все-таки Братство.

– Ты сам ответил на свой вопрос. Но эта смерть нас пока не интересует. Что в доме? Я вижу свет в окнах второго этажа: кто заходил туда?

– Полчаса назад приехала небедного вида дама с двумя охранниками. Экипаж они отпустили, наверное, он должен заехать за ними позже. Дама выглядела взволнованной и, как мне показалось, не очень трезвой.

– Какая она из себя?

– Высокая, очень полная, лет, я думаю, пятидесяти, а может, больше. Охранники молодые, на одном был герб охранной конторы, но что за герб, я не разглядел – уже темнело, а свет от приюта сюда почти не доходит. Они именно там, на втором этаже: я разглядел, как эта толстуха ходит туда-сюда. С ее фигурищей спрятаться трудно.

– Высокая, – машинально повторил Маттер. – Полная. Хм… Ладно. Ты пока остаешься здесь и все время смотришь за домом. Я возвращаюсь в машину – одним глазом смотришь и за мной.

– Ясно, – тяжело выдохнул Хадден, еще не до конца пришедший в себя. – Вы считаете, что в этом доме должно произойти… некое событие?

– Ты видел вывеску над входом? – спросил князь.

Наемник согласно кивнул, но о чем идет речь, он все еще не понимал, и Маттер мысленно выбранил себя за то, что до сих пор был слишком немногословен.

– Госпожа Форар имеет кое-какое отношение к делу, ради которого мне пришлось бросать все и лететь сюда, имея неисправный мотор плюс крайне дурное настроение… И, знаешь – буду с тобой откровенен, – мне начинает казаться, что в деле этом есть еще и интересы Братства. Если я прав, жизнь наша становится сложной. Отступить я не могу. Ты ведь сам знаешь, что такое Серебряный Покой, не правда ли? А раз нам некуда отступать, мы можем двигаться только вперед.

Хадден прищурился.

– Я все понял, ваша милость, – отрывисто произнес он. – Можете рассчитывать на меня до конца, к чему бы все это ни привело.

Маттер коротко стиснул его ладонь и быстро зашагал к машине. Когда он проходил мимо дверей дома Киты Форар, два из трех окон на втором этаже погасли, осталось лишь одно, крайнее справа. Маттер задрал голову и скривился: это окно закрывали плотные зеленые шторы, увидеть сквозь них нельзя было решительно ничего.

Подойдя к своей машине, князь снова посмотрел в окно, и ему показалось, что он различает некие движущиеся тени. Там что-то происходило, но вот что?

– Васко, ты давно видел, как людей убивают личинкой маросс? – спросил он, садясь на задний диван.

– Лет тридцать, – невозмутимо ответил слуга. – Где сейчас найдешь таких мастеров?

– Очевидно, найти все же можно. Видишь того бедолагу под забором?

– О Небо, – Васко коротко глянул на мертвеца и провел рукой по лбу.

– Вот. Так что нам следует быть готовыми к чему угодно…

Васко находился при князе не одно десятилетие, да и молодость его изобиловала самыми разнообразными приключениями, однако сейчас старого слугу пробрало до самых пяток. Он сообразил, с чем они могут столкнуться – вот только даже думать о подобных вещах ему не хотелось…

– Я не очень понимаю… – начал Эрмон, обернувшись с переднего сиденья, но Маттер решительно заткнул ему рот:

– Тебе пока и не надо. Главное, держи пистолеты под рукой.

Князь приоткрыл дверцу и внимательно посмотрел на небо. Словно в ответ на его вопросительный взгляд, по крыше экипажа вдруг стукнули несколько крупных капель, и несколько мгновений спустя вдоль улицы ударила волна холодного ветра.

Где-то над морем, но недалеко от берега, раздался тяжкий и хриплый раскат грома. Маттер продолжал сидеть неподвижно, придерживая ногой открытую дверцу машины. Ветер усилился, нагибая ветви деревьев у приютских ворот, но ливень все еще не спешил, будто бы примериваясь, как ему сподручнее обрушиться на старинный город.

В окне госпожи Форар шевельнулась штора, и вдруг Маттер совершенно отчетливо услышал короткий, полный боли, женский вскрик. Князь потянулся вперед, как собака, учуявшая зверя, но не смог ни увидеть, ни услышать ровным счетом ничего.

– Ты слышал? – спросил он Васко, зная, что тот отличается весьма острым слухом.

– Это не насмерть, – коротко ответил слуга и посмотрел на хозяина с тревожным прищуром.

Маттер кивнул. Сделав знак людям сидеть на месте, он выбрался из экипажа и, скользя вдоль стены дома, подошел к входной двери с табличкой. Простая медная ручка легко подалась вниз, и дверь приоткрылась. Князь напряг слух: сверху явственно слышалось какое-то бормотание, но он не мог разобрать ни слова. Говорил мужчина, причем голос его звучал весьма недружелюбно.

Имей Маттер побольше людей, он рискнул бы прорваться наверх, однако при существующей диспозиции суетиться не следовало. Люди, располагающие хотя бы одним мастером смерти почти забытой старой школы, к церемониям не склонны, и дело их, надо думать, нешуточное.

Над головой у князя зашумело, ночь разразилась ливнем. Теперь расслышать что-либо было уже совершенно невозможно, поэтому Маттер, ругаясь и прикрывая лицо полями шляпы, отошел от двери, собираясь вернуться в машину, но успел сделать всего лишь два шага.

Сверху грохнуло, но то был вовсе не удар грома, нет – это распахнулась оконная рама; следом Маттер услышал какой-то сдавленный вопль – кричал мужчина, – и на камни пешеходной дорожки упруго приземлилась миниатюрная фигурка в темной одежде.

Маттер сразу понял, кто это. По-видимому, в юности госпожа Кита Форар занималась не только науками, но еще и боевыми искусствами – впрочем, для благородных девиц Юга это было обычным требованием этикета. Едва увидев князя, она мгновенно сунула руку за вырез платья, и в грудь ему полетел короткий нож с утяжеленной рукоятью. Уклониться Маттер не смог бы при всем желании: острие ударило его чуть ниже левого соска, но пробить скрытый под курткой доспех ножу было не по силам.

Даже не глядя более на него, госпожа Форар припустила по улице – бежала она очень грамотно, прижимаясь к стенам домов, и невероятно быстро. В спину ей трескуче ударил пистолетный выстрел, потом еще один. Маттер обернулся на бегу: под окном выпрямлялся не очень удачно спрыгнувший парень, одетый частным телохранителем. Лицо у него было слегка одурелое, он явно не понимал, кто гонится за стремительно улепетывающей дамочкой.

Дальнейшие события развивались стремительно и явно не так, как могли ожидать люди, заставившие почтенную хозяйку нотариальной конторы сигануть из окна собственного кабинета. Эрмон, моментально оценив обстановку, запустил двигатель, но прежде, чем массивный «Клемм» сорвался с места, из кабины его вывалился верный Васко, первым же выстрелом простреливший вооруженному «телохранителю» левое бедро.

Госпожа Форар на всем скаку влетела в объятия Хаддена, который очень вовремя выскочил из своей подворотни, и выпутаться из них не смогла, потому что он с удивительной ловкостью стянул ей руки ремнем. Тем временем Васко, бежавший едва ли медленнее, чем ехал Эрмон, на ходу обернулся и засадил в светящееся окно весь магазин карабина. Пули ушли в потолок, однако это не имело значения, прыгать оттуда уже никто не пытался.

Ян остановился точно возле Хаддена, удерживающего молча брыкающуюся Киту Форар, и капитан вместе с ней ввалился в кабину. Еще через секунду туда же запрыгнул Маттер, а следом за ним с другой стороны – Васко.

– Ходу! – рявкнул князь. – Проклятье, я потерял шляпу!