Глава 14. Мир пепла
Из всех девушек, которых Трой встретил в своей короткой новой жизни, лишь одна понравилась настолько, что он даже выделял ее особо и знаки внимания оказывал. Ну как, знаки… Так, по мелочи, жизнь новоявленных рашмеров не располагала к серьезным отношениям, к тому же его сильно напрягают проблемы с головой, все мысли лишь о том, как бы вспомнить что-нибудь еще. Плюс, как в свое время предупреждал сэр Транниллерс, изменения, которым подверглись узники, затрагивают много чего неожиданного. В том числе и сексуальную сферу. Если точнее – резко уменьшают влечение к противоположному полу, у некоторых снижая его вообще до нуля. То есть широкого разгула отношений не наблюдается, даже при совместных походах по диким местам и проживании под одной крышей, что для такого возраста необычно. Как правило, состояние упадка длится несколько месяцев или первые годы, после чего почти у всех проходит бесследно. Но в период обучения, практики и начала службы командирам не приходится сталкиваться с проблемами, которые традиционно расцветают в молодежном коллективе на любовной почве.
Ну, или почти не сталкиваться, потому что при всем вышеописанном не все согласны быть друг другу только братьями и сестрами.
Трой бы не сказал, что относится к Милли, как к сестре. Ни в коем случае не желает видеть ее в кровных родственницах. Она особенная, другие по сравнению с ней и рядом не стоят. У нее, конечно, есть недостатки, но хорошего в ней куда больше.
К примеру, она не лгунья.
И это, получается, как раз главный недостаток, потому что лучше бы она обманула, говоря о том, что пробуждение может оказаться болезненным.
Дико ломило все: каждая косточка, каждый сустав, каждый клочок кожи скручивался от боли, а внутренности жгло расплавленным свинцом. Трой ничего не видел и не слышал, только чувствовал прикосновение к губам чего-то мокрого и холодного.
Звучит приятно, но это если не учитывать, что перед тем, как смачивать губы, неведомые мучители сорвали с них кожу и посыпали раны солью.
Застонал, и это его удивило – голос и слух мгновенно вернулись. Он даже сумел приоткрыть глаза. В красноватом свечении увидел Айрицию, девушка склонилась над ним, уставилась пристально. Выглядела она плохо: кожа синюшная, лицо осунулось, волосы лежат неестественно, взгляд страдальческий.
– Трой, ты очнулся? Слышишь меня?
Голос неузнаваемый, хриплый, чуть ли не мужской. Здорово ей досталось.
С трудом разлепил губы:
– Слышу.
Язык, похоже, деревянный, свой голос тоже не узнал. Будто дряхлый старик прохрипел.
– Трой, я проснулась, но все остальные еще спят. Или мертвые. И мне очень плохо.
– Мне тоже. Буди Милли. Она лучше всех в этом разбирается, с нее надо было начинать.
– Хорошо.
Пару минут собирался с силами и поднялся в тот момент, когда Миллиндра открыла глаза и тут же начала истошно откашливаться.
Дождавшись, когда ее кашель затихнет, уже чуть более нормальным голосом произнес:
– Айриция очнулась, разбудила меня и тебя. Вижу, тебе тоже плохо. С этим состоянием можно что-нибудь сделать?
– Не сидите и не лежите, – еле слышно произнесла Миллиндра. – Надо стоять или двигаться, покой идет во вред. Айриция, подай пузырек, я сама займусь остальными.
Вот за это Трою она и нравится. Страдает, как все, но с ходу взялась за дело. Строгая, но строгая в том числе и к себе. Такие люди не могут не привлекать.
Ну и плюс к этому у нее отличная фигура, приделанная к симпатичному личику.
Поднявшись, прошел к дверям. Увидел, что спешно сложенные в стену мешки зерна и муки обрушились. Не исключено, что в результате землетрясения, а может, сами собой, постепенно смяв своим весом содержимое. Идти к дверям не стал. При этом неуправляемый светляк увяжется за хозяином в лестничную галерею, и Миллиндре придется заниматься остальными в темноте.
Может, и есть способы оставлять этот шарик на месте, но Трою они неизвестны, никто пока что не смог ему ничего дельного подсказать.
Проверил окошки, обнаружив, что они по-прежнему заделаны и ладонь не ощущает возле них ни малейшего сквозняка. Правда, безоговорочно доверять ей нельзя, негативные ощущения могут и обмануть.
Прошелся по всему подвалу, за исключением лестницы, и ничего угрожающего не заметил. Вернулся к остальным, присел на стопку неиспользованных обрезков досок, поднял с пола кувшин, вытащил пробку, понюхал, произнес:
– Тут вода осталась, вроде нормальная, кто-нибудь будет?
– Все будут, – не своим голосом протянул Бвонг. – Так плохо мне не было, даже когда перепил пива, смешивая его с кислым вином.
– От вина я бы сейчас не отказался, – вздохнул Драмиррес. – Неужели вам всем так же хреново, как мне?
– Я вас предупреждала, – ответила Миллиндра и обернулась к Трою: – Сэр Транниллерс подарил тебе свой индикатор пепла. У тебя он остался?
Трой чуть не хлопнул себя по лбу. Вот ведь растяпа, забыл обо всем на свете, надо было сразу провести измерения.
Хотя чему удивляться – в таком плачевном состоянии другого ждать не приходится.
Развязал заплечный мешок, достал коробочку из дерева и свинца, вытащил из нее невзрачный плоский камешек, потер пальцами, положил на пол. Медленно досчитал до двадцати, поднял, перевернул, изучил открывшуюся картину, взволнованно произнес:
– Пятно пожелтело.
– Это плохо? – напрягся Бвонг.
– Это значит, что обычному человеку без эликсира здесь делать нечего. И даже с эликсиром не стоит задерживаться, надолго не защитит.
– А нам можно тут торчать?
– Если не в состоянии заморозки, то лишь несколько часов. И это только если не будем забывать обновлять эликсиры. Миллиндра, нам можно сейчас их принять? Я о тех, которые против пепла.
– Даже нужно. Мы без них пропадем, здесь слишком много яда, воздух все-таки где-то поступает, нам повезло, что по чуть-чуть.
– Давайте, отхлебните как следует из своих склянок, – скомандовал Трой.
– Хуже после такого точно не станет? – страдальчески уточнил Бвонг.
– Если не выпьете, может даже лучше стать, ведь нам сейчас лишняя алхимическая гадость радости не прибавит.
– Так зачем же тогда ее пить?
– Быстренько превратишься в раба пепла, а ему тут самое раздолье: и пепла полно, и живое мясо имеется.
– Ну и шуточки у тебя, Трой.
– Ну что ты, никаких шуток. Если просидим здесь сутки, начнем перерождаться один за другим, это неизбежно при желтом уровне.
– Тогда надо побыстрее отсюда сваливать, – заволновался Драмиррес.
– Не так быстро. Если здесь камень пожелтел, то наверху он, скорее всего, станет красным. А это чересчур даже для рашмера, тем более начинающего. Мы еще не полноценные, мы там даже с этими эликсирами и пары часов не протянем.
– Значит, все было зря? – дрогнувшим голосом спросила Айриция.
Трой замешкался с ответом, и Миллиндра его опередила:
– Не совсем, шанс спастись у нас все еще есть.
– Какой? – не понял Трой.
– Когда ты в городе направо и налево сорил большими деньгами, я продолжала думать головным мозгом и поэтому в лавке алхимика взяла один набор усиленных эликсиров на самый крайний случай. Они очень дорогие, но пусть и не самые лучшие из тех, которые научились делать в наше время, однако защиту от пепла дают куда большую, чем рядовые зелья.
– Ты умница! – обрадовался Трой. – На них можно ходить при красном уровне?
– Недолго, Трой. Нас девять человек, а эликсира чуть-чуть.
– Почему не взяла побольше?! – чуть не взревел Бвонг.
– Ты, жирный дуралей, первый тогда закричал, что я Троя разоряю. Они и правда дорогие, так что лучше помолчи, сам виноват.
– Не ссорьтесь, – попросил Трой.
– Да мы и не ссоримся, – ответила Миллиндра.
– Так насколько хватит этих склянок?
– Часов пять у нас есть. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Я не могу знать точно, ведь надо рассчитывать дозы, исходя из веса тела, у нас нет такой возможности. Надо было купить набор для потребления сложной алхимии, там и весы, и мерные склянки. Я же предлагала это сделать, а ты сказал, что у нас и без того много поклажи, тяжело все унести. Потому и придется рассчитывать такие важные вещи на глаз.
– То есть в самом худшем случае хватит на четыре часа с небольшим. Так получается? Мы твердо можем рассчитывать на такой срок?
– Можем.
– Мало. Слишком мало. За это время мы пройдем не больше шести лиг. Это если без отдыха и как можно быстрее, к тому же многое зависит от дороги.
– Может, этого хватит, чтобы выбраться на желтое?
– Вряд ли. Облако накрыло все на много лиг вокруг, ты же прекрасно видела, какое оно огромное. Думаю, в Норидингеме не осталось никого живого, пепел как раз в ту сторону несло. До него примерно пять часов ходьбы, если не заблудимся, а это запросто, ведь леса местами сгорели, а может, и не местами, может, их везде выжгло. Будет непросто найти дорогу.
– Зачем нам вообще туда идти?
– Там пристань с лодками, на них мы бы могли быстро уплыть вниз по течению, оно там серьезное. Тем более что на воде пепла всегда меньше.
– Не уверена, что спустя несколько дней после выброса это правило работает.
– Значит, нам не выжить.
– Да и жители могли забрать все лодки, они ведь тоже понимали, что лучше всего спасаться ниже по течению.
– Да, Милли, ты права.
– Мы должны что-нибудь придумать.
– Ты у нас умная, ты и думай.
– Я пытаюсь, но и ты не отлынивай.
– Может, попробуем еще раз принять зелье заморозки?
– Такое может сработать, только если потом за тобой будет приглядывать очень сильный целитель. Нельзя – слишком опасно. Слишком мало шансов, что хоть кто-нибудь из нас переживет повторный прием без правильной помощи, а помогать никто не будет.
– Я бы рискнул, – заявил Драмиррес. – Как понимаю, иначе нам точно хана.
– Есть еще кое-что, – сказала на это Миллиндра.
– Что? – спросил Трой.
– После выбросов обычно идут сильные дожди. Свежий пепел легко смывается в долины, не успевая впитываться в почву, наверху его концентрация быстро снижается, в низинах, наоборот, повышается. Мы сейчас как раз внизу, здесь хуже всего.
– Норидингем тоже в низине, он ведь на одной из главных местных рек стоит, так что там полным-полно пепла.
– Ага, – кивнула девушка. – Но если забраться на высокое место, может, и спасемся.
– Холмы на другом берегу реки сойдут?
– Не знаю. Думаю, что вряд ли. Они ведь совсем несерьезные.
– Я бы не стал направляться в те горы, откуда принесло тучу, – нахмурился Айлеф. – Да и далеко до них, за четыре часа никак не управимся.
– Есть еще горы, на запад отсюда, – сказал Трой. – Мы их не видели, потому что шли по долине на юг, ее склон мешал. Но карта хорошая, врать не будет, они там точно есть.
– Это тот узкий хребет, который отделяет Фесеиду от Крассара? – спросила Миллиндра.
– Да, за ним начинается Южная Фесеида. Это тоже новая территория, но осваивать ее начали пораньше Крассара, людей там куда больше. В Северной Фесеиде есть порт прямо на побережье, а не в заливе под рекой. И большой город при нем поставили. Со всех сторон эта земля прикрыта горами, только с моря их нет. Думаю, если выброс забрался и туда, бед наделал куда меньше. И порт могут до сих пор использовать, церковь к местам выбросов гонит своих стражей, клириков и рашмеров, их надо где-то высаживать и размещать.
– Здешние горы выброс не остановили, – с сомнением произнесла Миллиндра.
– Там их побольше, и в сторонке расположены. Да и нет у нас других вариантов.
– И сколько идти к тем горам?
– По карте приблизительно четыре-пять лиг.
– Но нам еще надо успеть подняться. Не останется времени, мы слишком много яда наберем.
– Значит, попробуем идти как можно быстрее. Есть еще способы защиты от пепла?
– Повязки на лицо, желательно смоченные водой с добавкой уксуса, это у нас есть. Еще можно менять одежду на чистую или хотя бы полоскать ту, которая есть, в проточной чистой воде. В ней же можно время от времени промывать глаза. Желательно закрывать волосы, они впитывают яд как губка, и потом его трудно вымывать, легче подстричься наголо, чем их очистить.
– А давайте прямо сейчас подстрижемся, – предложил Бвонг. – Может, Веснушке и Айриции это не по душе, но я за, жизнь дороже каких-то волос.
– Нет времени, – коротко ответила Миллиндра. – И еще мы должны избегать наиболее зараженных участков, стараться двигаться по самым высоким местам. Ни в коем случае нельзя забираться в грязь, она может быть очень опасной и вдобавок прилипает. Так и будем таскать на обуви свою смерть.
– Понятно. С одеждой у нас проблема, но повязки есть и есть чем их смачивать. Остальное учтем. Все слышали? Заматывайте головы. Эликсир примем уже на лестнице, чтобы не расходовать его здесь понапрасну. Прихватим воду, хоть немного, будем промывать ею глаза, не доверяю я здешним ручьям, они под самый выброс попали, гадости в них хватает. Давайте, готовимся к выходу.
– А если снаружи ночь? – спросил Драмиррес.
– У нас есть отличный светляк, пройдем без помощи солнца. Нельзя терять время, Миллиндра права, ведь заразы и в этом подвале хватает.
* * *
Корка теста на двери засохла и при открывании сломалась с треском. Снаружи царили сумерки – или день совсем уж пасмурный, или в неудачное время выбрались.
Хотя наружу вообще-то еще не выбрались, это пока что внутренности дома мельника. На вид здесь все в порядке, ядовитой пыли не намело. Значит, ставни уцелели, а может, и стекла, и двери тоже остались закрытыми. Пепел обладает непостижимой способностью проникать даже там, где щель ни за что не заметишь, но количество его при этом обычно ничтожно.
Правда, даже такого достаточно, чтобы натворить немало бед.
А это что в той стороне коридора? На полу грязное пятно и на стенах неряшливые потеки. Крыша прохудилась от попадания куска пепельной бомбы, после чего в проделанную брешь натекли зараженные воды последовавших после выброса ливней? В таком случае спасибо, что это был мелкий осколок, а не глыба, способная разнести дом в мельчайшую труху.
Открыв входную дверь, Трой удивленно замер, после чего приказал светляку вернуться в ладонь и погаснуть, – света маловато, но достаточно, так что не стоит выдавать себя на всю округу. Непонятно, полдень сейчас, утро или вечер. На выжженную землю опустилась серая мгла. Это не было похоже на туман, скорее на густой дым или раздутую ветром золу огромного костра.
Да – именно так. Создавалось впечатление, что кто-то высыпал с небес тысячи ведер золы и ее мельчайшие частицы теперь будут оседать не один день, не позволяя пробиваться солнечным лучам. Видимость не больше чем на сотню шагов, дальше угадываются лишь бледные силуэты. В мареве мерещится подозрительное движение, особенно если начинаешь пристально в него всматриваться. Ноздри даже под мокрой повязкой щиплет до слез из-за острого запаха невыразимо едкой гари. И еще чего-то непонятного, приторного, пугающего. Этот запах едва заметен, но, возможно, все дело в том, что его перебивает уксус, добавленный в воду, которой смочена повязка.
Да уж, этой местности досталось хорошо. Лес, поднимавшийся дальше, исчез, мельница сгорела, от нее остались лишь запачканные сажей каменные стены. От хозяйственных построек уцелело и того меньше, на их месте можно разглядеть лишь обугленные груды хлама. Стены дома тоже испачканы черным, часть черепицы скатилась вниз, но почему-то пожар, уничтоживший все вокруг, пощадил постройку.
Храннека это сильно удивило, он приглушенно проговорил из-под повязки:
– Тут все сгорело, а дом почему-то стоит. Как так?
– Денег у мельника хватило защитить только его, а все остальное обошлось без магической обработки, – пояснила Миллиндра.
Для Троя в новинку, что современная магическая обработка доступна даже для недвижимости мельника, это ведь не такой уж богатый человек. То, что она может защищать строения от пожаров, тоже стало открытием. Но Миллиндре обманывать ни к чему, к тому же другого объяснения нет, дом и впрямь непонятно каким чудом уцелел посреди дикого разгула огненной стихии.
Трой подспудно ожидал, что при выходе из дома ноги по щиколотки или даже выше будут утопать в слое пепла, но этого не произошло. Под ногами лишь податливая грязь вытоптанного людьми и скотиной двора, а дальше начинается трава, где обгоревшая, а где и нормальная, если не считать все той же вездесущей грязи, забрызгавшей каждый стебелек.
Судя по следам потоков, которые недавно текли на пожарище, ливни здесь выпадали знатные. Растительности после пожаров почти не осталось, нечему было останавливать воду, задерживать, давать возможность впитываться в землю. Вот и понеслась со всех склонов, смывая не только скудную южную почву, но и оседающий на ней пепел.
Мельница стоит на реке, именно сюда тащило яд со всей долины. Даже без слов Миллиндры теперь понятно, что надо побыстрее подниматься как можно выше.
Присев, Трой положил на землю измеритель концентрации пепла, выждал положенное время, поднял, посмотрел.
– Красный. Он даже не бледно-красный, он по-настоящему красный. Надо уходить наверх, здесь ни один эликсир надолго не спасет.
То, что пожары уничтожили лес, сыграло на руку – можно двигаться напрямую, без задержек. Здешние ельники до катастрофы отличались дремучестью, деревья росли густо, полным-полно буреломов, быстро по такой местности не побегаешь. Еще и ноги утопали в роскошном мшистом ковре, что добавляло проблем с передвижением.
Теперь от всего этого и следа не осталось.
Снег, дожди и время снизят содержание яда до приемлемых значений, на почве расцветут побеги неестественно пестрых лишайников, затем появится неприятная экзотика вроде тессеркуллы, в ней поселятся трессинги и прочие опасные создания.
Но на то, чтобы превратить выжженную пустыню в пепельную пустошь, уйдут годы и годы.
На этом все не закончится. Пепел не вечный, даже самые стойкие его частицы со временем распадутся на безобидные, а иногда даже полезные вещества. Концентрация снизится до таких значений, что растительный и животный мир начнет изменяться в лучшую сторону. Лишайники отомрут, уступив место высокой траве, радостно набросившейся на жирную, вдоволь отдохнувшую почву. За зеленью придут мастодонты, гигантские южные олени, дикие лошади и прочие мирные обитатели Крайнего Юга. Начнется переработка растительности в навоз, повторяемая снова и снова с нарастающим эффектом.
В итоге почва восстановится полностью, вернутся деревья. Спустя век-другой здесь опять поднимется густой ельник.
Но это если Пасть Мертвеца или другие расселины не подбросят свежую порцию пепла.
– Впереди что-то есть! – крикнул Храннек.
Вглядевшись, Трой различил что-то, поначалу показавшееся кривым огарком, оставшимся от сучковатого бревна. Но выглядел он как-то странно, и чем ближе к нему подходили, тем это становилось очевиднее.
– Да ведь это маленькая лошадь, – догадался наконец Драмиррес.
И правда – увиденное походило именно на нее. Будто кто-то сделал чучело из пони и потом обмазал его сероватой грязью. Та теперь застыла неровной коркой, и лошадка походила на изваяние, неряшливо покрытое штукатуркой.
– Нет, это не лошадь, – сказала Миллиндра. – Это ослик.
– Точно! – воскликнул Храннек. – Я его узнал, на нем ездил преподобный Афенрузер, вон колокольчик свисает.
– Далеко он не ушел, – заметил Драмиррес. – Вроде бы должен был понимать, что не успеет, но почему-то так и ехал на осле до конца. Почему ослик не упал, когда его накрыло пеплом?
– Пепел иногда может делать странные вещи, – тихо произнесла Миллиндра. – Не все из них можно объяснить. Давайте побыстрее отсюда уйдем.
– Веснушка, ты боишься дохлого ишака? – с насмешкой спросил Бвонг.
– Нет, я боюсь того, что рядом с ним нет преподобного Афенрузера. Я нигде не вижу его тела.
– К тому же у нас вообще нет времени, – поддержал ее Трой. – Каждая секунда на вес золота, так что бегом за мной.
Бегом двигаться не получалось. Не те силы, чтобы резво штурмовать не такой уж пологий склон. Речушка внизу всего ничего, но проточила себе немаленькую долину, местами до того крутую, что хоть на четвереньках карабкайся. Трой был уверен, что, поднявшись наверх, они увидят те самые горы на востоке.
Увы, но наверху колыхалось все то же марево. Может, плотность его и стала чуть поменьше, но дальше трех-четырех десятков шагов ничего не разглядеть.
Остановившись, Трой с досадой произнес:
– Похоже, пришли.
– Тут уже нормально, что ли? – с сомнением спросил Бвонг.
– Вряд ли. Но если мы пойдем дальше, то собьемся с пути. Склон закончился, местность ровная, без подъема, ориентиров нет, солнце не разглядеть. Мы не сможем идти точно на восток, скорее всего, с самого начала будем петли и круги выписывать. В этой мгле ничего не разглядишь.
– Надо срочно что-то придумать, – нервно заявил Драмиррес. – Нам нельзя петлять и терять время нельзя.
Миллиндра, молча копаясь в своем мешке, достала обкрученную ниткой иглу. Размотала нить, подвесила иглу, та, чуть покрутившись, замерла в наклонном положении.
– Запад там, – уверенно заявила девушка.
– Это что, компас? – удивился Трой.
– Ага, взяла на всякий случай в той лавке, где мы снаряжение разное брали.
– А почему он так криво висит?
– Говорят, что чем ближе к полюсу, тем больше игла наклоняется южным концом. А может, просто компас плохой. Но вроде работает, что-то показывает.
– Пойдем по твоей игле, – согласился Трой. – Нам все равно ничего не остается, возвращаться некуда, только вперед.
* * *
Они шли и шли, время от времени сверяя направление по намагниченной игле. Через бескрайние неприглядные поля, где еще неделю назад зеленели леса, а теперь остались лишь черные головешки и потеки застывшей грязи. Через дороги, которые теперь невозможно разглядеть даже в упор. Сквозь чудом уцелевшие клочки ельников и сосняков, где на деревьях сохранились только отдельные рыжие иголки. Мимо деревень, где на месте домов стояли лишь печи и валялись обгоревшие бревна.
Мир был мертв, не тронутая огнем трава выглядела неживой, ее листочки не выпрямлялись после того, как на них наступала нога. Не порхали птицы и голос тоже не подавали, в грязи не видно следов, даже южные твари не торопились показываться.
Слишком много яда, лишь очень редкие создания способны существовать при таком содержании пепла, но они не любят удаляться от разломов, их вотчина – приполярные области, на север забредают редко и неохотно. При низких концентрациях заразы стремительно теряют силы и умирают, на пепел завязано все их существование. Из-за этого некоторые выглядят столь экзотично, что для их семейства даже название придумали – пепельные химеры.
Но Трой и остальные все равно поглядывали по сторонам с опаской. Риск нарваться на создание пепла остался, а об опасности таких встреч они наслышаны. Выжившие счастливчики рассказывали много ужасного, и часть этих рассказов будущим рашмерам поведал сэр Транниллерс, а потом еще вволю наслушались ужасов в школе Хольдеманг – это было самое интересное из того, о чем нудно вещал Примус.
Но сколько бы ни оглядывались, ничего живого не заметили. Ни единого движения, ни одного звука. Разве что во мгле колышется нечто непонятное, но это или обман зрения, или завихрения мельчайших пылевых частиц. Последние, по сути, – почти чистый пепел. Или даже чистый. Именно от них должна защищать повязка, нежелательно позволять этой гадости попадать в легкие даже в мизерных количествах.
Местность вроде бы повышалась, но, возможно, это лишь кажется из-за того, что все мечтают поверить этому. Один раз где-то справа сквозь дымку проступило что-то красноватое, колышущееся, похожее на далекое зарево. Это не могло быть новым выбросом из Пасти Мертвеца, ведь разлом располагается в противоположной стороне. Все еще горят леса или пламя пожирает какое-то не до конца уничтоженное селение? Понять невозможно, желания выяснять истину тоже нет. Нет времени.
Со временем вообще беда, казалось, что оно мчится с невероятной быстротой. А ведь когда не надо, тянется с неохотой, будто на совесть отстоявшийся мед. Трою иногда казалось, что прошли уже все шесть часов и они вот-вот начнут падать один за другим, страдая от симптомов жесточайшего пепельного отравления. Но ничего подобного не происходило, продолжали двигаться в прежнем темпе.
Хотя кое-какие симптомы все же были. Горечь во рту – сильная до жути, до тошноты. Из-за нее то и дело приходилось сглатывать тягучую слюну, возможно, поэтому в животе то и дело ощущались неприятные покалывания.
– Надо остановиться, – попросила Миллиндра.
– Всем стоять! – скомандовал Трой.
– Примем эликсир, – продолжила девушка. – Последняя доза, больше хорошего нет, останется только слабый, при красном уровне он вообще не помогает даже рашмерам. И повязки не забудьте смочить.
Драмиррес, хлебнув причитающееся, произнес:
– Мы сейчас идем по дороге. Я столбик видел, точнее, его остатки. А еще здесь подозрительно ровно и земля твердая.
– Мне тоже так показалось, – согласился Айлеф.
Трой развернул карту, пробежался по ней взглядом, кивнул:
– Тут есть тракт, он ведет через горы. Вроде прямой, по нему мы, должно быть, пройдем быстрее, если не собьемся с пути. Дорогу слишком плохо видно, она залита грязью и почти не отличается от обочин.
– Дороги не проводят по вершинам, – заметила Миллиндра.
– Как только увидим крутые склоны, свернем на них. Я еще в подвале эту дорогу на карте приметил, но не думал, что мы сумеем ее найти. Это хорошо, что наткнулись, тут у нас больше вариантов спастись, лишь бы ее не потерять.
– А мы точно не заблудились? – спросила Айриция. – Мне кажется, что мы слишком долго ходим, уже вышли все сроки.
Миллиндра покачала головой:
– Я все время считаю про себя шаги и по отмеренному даю всем эликсир. Намного не могу ошибиться. Мы идем примерно три с половиной часа, около полутора у нас еще есть. Наверное.
– Тогда давайте шевелиться побыстрее, – взмолился Бвонг.
* * *
По ощущениям Троя, прошло около двух часов, прежде чем местность в один момент изменилась. Только что двигались по равнине, едва заметно поднимающейся к западу, и вдруг почти идеально прямая дорога завернула чуть ли не под прямым углом, огибая выросшую на пути возвышенность. Вершину не разглядеть, теряется в густой дымке, но выпирающие из дерна скальные выходы обнадеживают.
– Наверх рванем? – спросил Бвонг, указывая на склон.
Трой покачал головой:
– Не факт, что там достаточно высоко, чтобы содержание отравы заметно снизилось. Надо пройти дальше, забраться в горы поглубже.
– Но Трой, у нас нет на это времени, – взволнованно произнесла Миллиндра.
– Совсем нет?
– По моим подсчетам, истекают последние минуты. Мы больше ничего не можем сделать.
– Тогда нам точно не спастись, потому что горы только начинаются, они вряд ли высокие. Да и будь высокими, не успеем забраться.
– Ты говорил, что тут больше вариантов спастись. Есть еще что-то?
– Да, тут на карте показан туннель. Даже надпись для него отдельную поставили. Вот, читайте – «Фаландийский туннель». Он ведет через первый хребет, о нем и хозяин книжной лавки в Норидингеме говорил. Рассказывал, что туннель сохранился с древних времен, но его сильно повредило с тех пор. Пришлось ремонтировать и на некоторых участках пробивать заново. А еще в нем водилось разное нехорошее, забираясь туда из подземелий, сопряженных с туннелем. Книжник говорил, что весь этот хребет пронизан сетью пещер, в нем пустот больше, чем камня. Но, наверное, привирал. Церковная стража очистила там все, а входы в пещеры заделали наглухо. Под землей концентрация пепла должна быть намного ниже, ведь туннель тянется почти на три лиги.
– Ого, – удивился Драмиррес. – Как же они без света по нему ездят?
– Не знаю. Факелы берут или светляки используют. С другой стороны хребта может оказаться меньше пепла. А если нет, так пересидим там, подождем, вряд ли под землей так же много отравы, как наверху.
– Почему ты раньше ничего не говорил об этом туннеле?
– Я его заметил на карте, но почти не обратил внимания. Не мог знать, что мы сумеем найти эту дорогу посреди такого пожарища и дальше пройти по ней до самого хребта, не потеряв из виду. А без дороги на туннель наткнуться нереально, так что ни к чему было об этом думать. К тому же, чем дольше мы болтаем, тем больше теряем времени, вот и сейчас давайте решать побыстрее, ведь последние минуты истекают.
– И как далеко до этого туннеля? – спросила Миллиндра.
– Не знаю точно, масштаб на карте приблизительный, да и как понять, где именно мы находимся, не представляю.
– Мы все равно не заберемся здесь наверх, уж очень крутой и неудобный склон, – сказал Драмиррес. – Он весь в грязи, сползать по ней будем, да и пепла в этой жиже слишком много, заразимся еще сильнее, чем если просто ходить по дороге. Так давайте пройдем чуть вперед, может, увидим этот туннель или что-нибудь другое, полезное в нашей ситуации… Хотя бы склон удобный найти – уже хорошо.
– Нас не спасет удобный склон, – устало возразила Миллиндра. – Время вышло. Последние минуты идут, а может, их уже вообще нет. Я ведь не могу считать точно. А мы все болтаем и болтаем…
– Будем надеяться, что ты ошибаешься, – сказал Трой. – Вперед. Давайте рванем, не жалея сил. Это наш последний шанс.
Надо сказать, что и раньше двигались поспешно, в удобных местах временами переходя на бег. По пути бросили большую часть провизии, одеяла и все, без чего можно было обойтись. Но все равно тащить приходилось не так уж и мало, это сильно выматывало. Особенно напрягали доспехи, но их точно не бросишь, ведь по общепринятому мнению – это самая эффективная защита от пепла. Если заковать себя с ног до головы, не оставив ни щелочки в железе и качественной коже, то можно даже при красном уровне заражения выгадать несколько лишних часов.
Ну, это если каким-то образом сумеешь в таком наряде дышать чистым воздухом.
Трой начал задыхаться почти сразу, сказалось напряжение последних часов и последствия подвальной спячки, телу требовался отдых, а не усиленные и нескончаемые нагрузки. Но куда деваться, ведь хочется жить, и жить человеком, а не кровожадной тварью.
– Я больше не могу! – натужно выдохнул Клюпс.
– Отстающих не ждем! – с немалым трудом ответил Трой. – Дорогу здесь видно хорошо, не заблудятся! Вперед, к туннелю!
Нельзя останавливаться для отдыха, и нет сил тащить ослабевших, их на себя едва хватает. Оставлять отстающих – жестокое и неизбежное решение.
Да где же эта проклятая нора для людей?.. Ведь хозяин книжной лавки говорил, что горы здесь начинаются резко, как часто случается в Крайморе, и в самом начале пробиты этим самым туннелем. Вот оно, начало хребта, но ничего нет.
Или случилось самое страшное и они перепутали, это другая дорога? Вряд ли – выглядит широкой, хорошо накатанной, столбики попадаются, не похожа на обычные лесные проселки. Зачем вторую такую вести к горам?
Зачем-зачем… Да мало ли зачем. Может, она ведет к одному из рудников. Если там подземные разработки, это тоже шанс, пусть и призрачный. Вот только не факт, что успеют до них добраться, они ведь располагаются не обязательно в начале хребта.
Впереди резко потемнело, Трой замедлил бег и, дыша как загнанная лошадь, с трудом вгляделся в клубящуюся сумеречную мглу. Так и есть, дорога упирается в вертикальную скалу, вершина которой скрывается в пепельном мареве. Но это вовсе не тупик, камень неоднороден, в нем виднеется подозрительно ровное пятно, оно куда темнее окружающей его породы.
Нет, никакое это не пятно, даже пепельная пелена не может скрыть его рукотворность.
– Туннель! Мы дошли! – с хрипом выкрикнул Трой. – Поднажмите, ребята! Всего лишь полсотни шагов осталось!
Повязка намокла от тягучей слюны, вылетевшей при этих словах. Он очень вымотался, очень. Замедлил бег, полуобернулся, увидел, что товарищи здорово растянулись, но не отстали. Не было сил их считать, лишь убедился, что самые слабые не потерялись: Храннек, Айриция, Миллиндра. Ну, да на нее он и без того постоянно оглядывался. И, как ни странно, Бвонг тоже не выпал из поля зрения. Ведь бегун из толстяка никудышный, но, оказывается, может, когда постарается.
Раз самые проблемные товарищи сумели выдержать изнурительный рывок, остальные тем более должны выдержать.