Она спала как убитая. Не слышала даже телефонных звонков. Встала в начале одиннадцатого, пропустив включенный в стоимость проживания завтрак. Хорошо, что в номере были чайные принадлежности, и Оля смогла сделать себе кофе, отыскав в дорожной сумке пакетик «Нескафе».

Выпив кофе, проверила телефон. Обнаружила два неотвеченных звонка – один от Саши, второй от риелтора. Последнего она нашла не только затем, чтобы посмотреть варианты обмена для Пахомовых, но и чтобы ей помогли найти квартиру на пару месяцев. Жить в отеле, конечно, неплохо, за тебя уборку делает горничная, завтраки готовят повара, шампунь и туалетная бумага не кончаются, но накладно. К тому же Оле надоело стирать белье в тазике.

Сначала она перезвонила подруге, затем риелтору, назначив встречи, вернулась в кровать, чтоб еще немного поваляться и посмаковать воспоминания о вчерашнем вечере…

Ольга не уставала радоваться тому, что Пьер вразумил ее и Олега, когда они хотели вернуться в город и провести время по-плебейски. «Парадиз» ее поразил. Хотя сначала она скептически отнеслась не столько даже к ресторану, а к клубу в целом. Клуб находился в обычной деревне. Когда они подъехали к воротам, Оля даже не поняла, что уже на месте. Никаких вывесок не было. Но им сразу открыли. Пьеру не пришлось даже стекло опускать, чтобы сказать что-нибудь в переговорное устройство. По всей видимости, машину Устинова знали и ждали.

За забором оказались ухоженный сад, водопадик, пруд с уточками, несколько беседок и трехэтажный дом. В общем, ничего особенного. В Самаре у каждого уважающего себя богатея все это имелось.

Пьер, припарковав машину, открыл перед пассажирами дверь. Они вышли.

– Вижу, не впечатлил тебя клуб, – заметил Олег, когда они пошли по гравийной дорожке к особняку.

– Приятное место, – уклончиво ответила она.

– У владельца не было задачи поразить своих гостей роскошью. У каждого из них свой особняк не меньше этого. Они ценят уединенность, уют и особое отношение.

– Насчет последнего не поняла.

– Тут знают пристрастия каждого члена клуба и делают все для того, чтобы ему было комфортно. Сейчас маленький пример приведу. Видишь, дядечка сидит у пруда и уток кормит? – Оля кивнула. – Это владелец сети гостиничных комплексов на побережье. Денег у него немерено. Может есть омаров и суп из акульих плавников хоть каждый день. Но любит путассу.

– Мы эту рыбу коту покупали, – поморщилась Оля. – И когда варили ее, так воняло…

– А ему нравится и запах, и вкус. Но эту рыбу даже в столовых не подают. А повара «Парадиза» для единственного гостя включили в меню несколько блюд из путассу.

– Котлеты, наверное, из нее могут получиться неплохими, если побольше специй и зелени добавить в фарш.

– Хочешь их заказать на ужин?

– Э, нет, я буду омара или суп из акульих плавников.

– Можем заказать и то и другое, Устинов велел записать на его счет.

– Какой замечательный у тебя работодатель.

– Да, он хороший мужик. Настоящий. Если что-то дает, то от чистого сердца.

– То есть детям качели, бабушкам лекарства, а юным морякам кораблик он подарил не ради того, чтобы его выбрали в Думу? Или куда он там баллотируется?

– Одно другому не мешает.

Они дошли до крыльца. Самое обычное крыльцо, без золоченых колонн и устилающей ступени ковровой дорожки. Но у дверей посетителей встретила благородного вида женщина с красиво уложенными седыми волосами и проводила в ресторан.

«Парадиз» занимал весь верхний этаж здания и имел стеклянную крышу. Окон же не было. А стены покрывали вьющиеся растения. В зале – море цветов, зелени, птиц в клетках и свободно порхающих бабочек. Настоящий рай!

Олю с Олегом сопроводили в один из его укромных уголков и предложили меню.

– Супа из акульих плавников нет, – с притворным возмущением воскликнула Крестовская.

– Зато из черепахи имеется. Хочешь?

– Не-а. Буду омара. И тарталетки с икрой. А еще «Дыню в снегу». Как думаешь, что это за блюдо такое?

– У официанта спроси, он скажет.

– Нет, пусть будет сюрпризом. А что закажешь ты?

– Я мяса хочу. Много. Разного! И вина.

– Тоже разного?

– Тебе белого, мне красного. И по стопочке коньяка на посошок.

Далее последовал пир. Потом танцы – в «Парадизе» играла живая музыка. После коньяка на посошок они пошли прогуляться. Тогда-то Оля и порвала ремешок босоножки, и Олег до машины нес ее на руках.

Пока ехали, хохотали над любой ерундой. Им было очень легко и комфортно друг с другом. И Оля решила пригласить Олега к себе. Но прекрасный вечер не закончился бурным сексом, как она планировала. Только поцелуем, пусть и долгим.

Весь ее настрой сбил Леша Земских. Появился не вовремя, обратил внимание на платье, глянул с тем восхищением, что наполняло его взор в семнадцать, внес сумятицу в мысли и ушел куда-то в странной компании…

А Оля вместо того, чтобы пригласить Олега к себе, поблагодарила за чудесный вечер и пожелала спокойной ночи. Он как будто другого и не ждал. Ответил ей тем же, потом поцеловал.

На этом Оля закончила вспоминать вчерашний вечер и стала собираться к выходу. Но не успела подкраситься и натянуть на себя белье, как в дверь застучали. Накинув махровый халат, Оля пошла открывать.

На пороге стоял Пашка Соколов и виновато улыбался.

– Извини, что без предупреждения явился. Я телефон дома забыл.

– Ничего страшного, проходи.

Она впустила гостя в номер, усадила на стул со стаканом холодной минералки, а сама отправилась в ванную, чтобы одеться.

Когда вернулась, Пашка смотрел телевизор, который Оля не включала вообще. Даже не знала, работает ли.

– Ты куда собираешься? – спросил он.

– У меня встреча через час.

– С Сашей?

– Нет, с ней я увижусь позже. А что?

– Нравится она мне.

– В смысле?..

– Да как женщина.

– Это же здорово!

– Да чего уж здорового? – проворчал Пашка.

– Нет, я понимаю, что иметь отношения с человеком ограниченных возможностей нелегко…

– Пофиг мне на это. Меня другое смущает.

– Если отсутствие на ее голове волос, так я уже убедила Сашу отрастить их.

Соколов застонал.

– Да пусть бы лысой оставалась. И беззубой. Внешность – это не главное. Меня бесит то, что она все еще сохнет по Лехе Земских.

– Что за ерунда?

– А ты не заметила, как она на него смотрит?

– Обычно.

– Неее… Особенно как-то.

– Придумываешь.

– Хотелось бы думать, что так.

– Ты пришел из-за этого? Чтобы выяснить, есть ли у тебя шанс?

– Ага. Саша обо мне ничего не говорила?

– Она тебе благодарна, так что…

– Как о мужчине, – рявкнул Соколов, да грозно так, что Оля едва сдержала улыбку.

– Я не спрашивала, Паш. Но если хочешь, я это сделаю.

– Только аккуратно, ладно?

– Конечно. Я ее просто прощупаю. Но ты пойми, она не думает о том, что может заинтересовать кого-то. Она поставила крест на себе как на женщине.

– А ты дай ей понять, что зря.

– Может, это ты сделаешь?

– Сделаю, но после того, как пойму, что у меня есть шанс.

– Вот вы, мужики, даете! Без гарантий никак?

– Оль, я жизнью битый. Можно даже сказать, калеченый – меня жена бросила, причем я до сих пор не понимаю почему. И я теперь берегу себя. Вхолостую эмоции не растрачиваю.

– Ладно, инвалид, поняла тебя. – Крестовская приобняла Пашку и похлопала его по предплечью. – Давай в бар спустимся, я кофе попью нормального, а то утром растворимую бурду пришлось хлебать.

– Не, я поехал к вокзалу, работать надо. – Он поднялся со стула, посмотрелся в зеркало, пригладил поредевшую челку, втянул живот и почувствовал себя настоящим мачо. – Я ведь еще ничего, да?

– Очень даже. Но похудеть не мешает.

– Леха, конечно, стройнее. И волос у него до фига. Что на голове, что на физиономии, и борода, как ни странно, Земских идет. Но выглядит он каким-то уставшим.

– Большие города высасывают из людей энергию.

– Города, – фыркнул Пашка. – Бабы, бабы это делают!

Оля щелкнула одноклассника по лбу и пошла к двери. Ей совершенно определенно нужен нормальный кофе, а потом она встретится с риелтором.

Оля лежала на диване и тяжело дышала. За последние полчаса она слопала три ватрушки и выпила два стакана домашнего кваса. Живот надулся так, что сидеть было трудно, вот она и развалилась. Саша тоже покушала, но немного. Сказала, плотно завтракала. Но Оле показалось, что подруга расстроена, вот у нее и нет аппетита.

Тетя Маня, накормив девочек, для нее они по-прежнему были девочками, отправилась в магазин.

– Смотрю, у тебя волосы немного отросли, – вслух заметила Оля. – Через месяц можно в парикмахерскую ехать, чтобы сделать стрижку.

– Чтоб стрижку поддерживать, придется регулярно туда мотаться. А я этого делать не буду. Думаешь, почему я обрилась? Нет волос, нет проблем.

– Есть парикмахеры, которые на дом приезжают.

– Наверное…

Ольга приподнялась на локтях и посмотрела на подругу, которая куксилась все больше.

– Что с тобой, Саня? – спросила Крестовская.

– Все то же, что и раньше. Инвалидность. Я за пятнадцать лет научилась жить с ней, но так и не смирилась. А знаешь, что гложет больше всего? Что я сама виновата в том, что случилось.

– Не ты же была за рулем.

– Ну и что? Я села в машину, зная, что водитель пьян. Как и все мы. Оля, я прожигала жизнь, вместо того чтоб устраивать ее. Я даже в институт после школы поступать не стала. Потому что не знала, кем хочу быть. Папа разрешил подумать годик, но прошло три, а я так ничего и не решила. Мне нравилось тусоваться, пить, принимать всякую дрянь, гонять по ночным дорогам, трахаться… Оля, сколько мужиков у меня было, и не вспомню сейчас. Спала с каждым, кто проявлял ко мне искренний интерес. Давала каждому, кому нравилась.

– Почему не тем, кто нравился тебе?

– А ты как думаешь?

– Никто не?..

– Точно. Все мои мысли и чувства занимал Леша. В том числе во время секса с другими. Если б не ты была его девушкой, я затащила бы Земских в койку. А может, и женила бы на себе. Я кукушка залетная была и беременела мгновенно. Три аборта сделала за два года. Но если б от Леши забеременела, родила. – Она смотрела своими потускневшими глазами в стену. На Олю, судя по всему, не могла, а выговориться хотелось. – Но если б я знала, как моя жизнь сложится, родила бы и не от НЕГО.

– А что ты чувствуешь к Леше сейчас?

– Все то же самое. Только тогда у меня была надежда на счастье с ним, пусть и призрачная, то теперь и ее нет.

– Ты по-прежнему его любишь? – ошарашенно переспросила Оля.

– Люблю. А ты нет?

– Нет. Хотя при первой встрече волнение испытывала.

– Он еще красивее стал. Возмужал. Эти серебряные ниточки в светлых волосах так ему идут. А борода! С ней он на Тора из фильма похож.

– На актера Криса Хемсворта? Да перестань!

– Разве нет?

– Никогда не находила Лешу красивым, и ты это знаешь, а Крис картинка.

– Лучше б он не приезжал, – сдавленно проговорила Саша, пытаясь сдержать слезы. – У меня и без него переживаний выше крыши… – И все-таки расплакалась.

Оля поднялась с кровати, обняла подругу. Саша такой худенькой стала, что казалось, прижми ее посильнее к себе, что-нибудь треснет.

– Ты нравишься Соколову, – не зная, как еще утешить Сашу, выпалила Оля.

– Какому еще?..

– Паше. Нашему однокласснику.

– Я очень рада.

– Как женщина.

Саша подняла на подругу полные слез глаза.

– Чего-чего?

– Того-того. Примчался ко мне в отель утром, чтобы узнать, есть ли у него шансы.

Пахомова рассмеялась.

– Это да или нет? – решила уточнить Оля.

– А сама-то как думаешь?

– Паша хороший парень, надежный. И внешне приятный.

– Так себе забирай, – запальчиво выпалила Саша.

– А ему ты нравишься, – в тон ей ответила Оля.

Подруга хихикнула. Крестовская посмотрела на нее с недоумением и услышала:

– Забавно это.

– Что именно?

– Я кому-то понравилась в этом своем состоянии. Разве такое бывает?

– Как видишь.

– Может, он сказал так, чтоб ты поревновала?

– Что за глупости, Саша? – возмутилась Ольга. – Он питает к тебе искреннюю симпатию. Но боится быть отвергнутым, как любой другой мужчина, брошенный женой.

– Видимо, отчаялся совсем Пашка… Красивую и здоровую найти не может, вот и решил страшную и больную подобрать.

– Есть еще средненькие и чахлые, – все больше сердилась Оля. – И чего он мимо них проскочил?

– А было бы здорово, да? Если б мы сошлись. Для меня по крайней мере.

– О чем я и говорю.

– Только не нужен мне Соколов. Ничего у меня к нему нет…

– У тебя, как ты сама говорила, ни к кому не было. Но это не мешало тебе заводить отношения с теми, кому нравилась ты. А Паше ты нравишься. Подумай об этом.

Саша кивнула. Плакать она давно перестала, но не грустить.

– Леша долго пробудет здесь?

– Я без понятия.

– Ты часто его видишь?

– Вчера поздно вечером столкнулись в дверях отеля.

– Расскажи.

– Да мы перебросились парой фраз и разошлись.

– Кто куда?

– Я в отель пошла, а он гулять.

– С кем? – ревниво уточнила Саша. Наверняка ее воображение нарисовало рядом с Лешей женский силуэт.

– С друзьями. Один из которых был приматом.

– В каком смысле?

– В прямом. Леша ушел гулять с накрашенным мужчиной и его, или не его, не знаю точно, обезьяной.

– Он что, еще в цирк шапито устроился? Уборщиком за животными? – Оля пожала плечами. – Что такое с ним происходит, как думаешь?

– Кризис среднего возраста.

– Всего-то?

– Это всего лишь мое мнение.

– Нет, все гораздо серьезнее. И драматичнее.

Пахомова продолжала находиться на своей волне. Она вроде бы слышала, что ей говорят, и реагировала на реплику, но думала о своем.

– Ты не жалеешь о том, что тогда давно поставила ему ультиматум и разрушила тем самым ваши отношения?

– Жалела сто тысяч раз. И столько же нет. А это только в первый год. В последующие я не думала об этом, поняв, что не мой ультиматум разрушил отношения. Я предлагала компромисс, но Леша и на него не согласился. Тогда я и поставила вопрос ребром. А Земских сделал свой выбор, и он оказался не в мою пользу. Я приняла случившееся. Но если ты спросишь, жалела ли я о том, что у нас не сложилось, я отвечу – ДА. Безоговорочно ДА. У нас бы все получилось, если бы не произошло то, что произошло. Твоя трагедия не идет ни в какое сравнение с моей, и это понятно… Но я тоже пострадала в той аварии.

– Ты мужа хоть немного любила?

– Немного да. А иногда даже сильно. Когда он узнал о беременности и от счастья прыгал, хотя мы не планировали ребенка в ближайшее время. Когда я родила, и Ленка оказалась его копией. Когда она серьезно заболела, и нам сказали, что поможет только операция за границей, и он пошел по домам деньги собирать.

– Это не любовь, Оля, а благодарность за дочь.

– Возможно. Но я длительное время была счастлива в браке.

– И у тебя отличная дочь.

– Да ты откуда знаешь?

– Мы с ней задружились на фейсбуке, общаемся. Ленка такая мудрая у тебя, как будто ей не двенадцать, а как минимум двадцать три.

– Через месяц тринадцать. Хочу сюда ее привезти. Не знаю, согласится ли.

– Вместе уговорим, если что.

Тут из прихожей послышался звук открываемого замка. Это тетя Маня вернулась.

Но, как оказалось, пришла она не одна. Пожилую женщину сопровождал мужчина лет сорока. Оля его не знала. А Саша – да.

– Капитан Лаврушин, это опять вы, – вздохнула она, увидев визитера.

– Я, Александра Глебовна, добрый день.

– Здравствуйте.

Мужчина разулся у порога и поставил на пол пакет из супермаркета и объемную спортивную сумку. Но в руках у него осталась еще кожаная папка.

– Ванечка вещи Глеба принес, – сообщила тетя Маня.

– Ванечка? – удивилась Александра.

– Он в детстве за пирожками и ватрушками ко мне из соседней школы бегал. Я его хорошо помню. Только в детстве он пухлый был, а сейчас исхудал, кожа да кости остались, вот я с первого раза его не признала.

– Работа такая, тетя Маня. И был я не пухлый, а жирный. Жить без вашего печева не мог.

– Я тебя и сейчас угощу, Ванечка. Есть ватрушки. И компотик. Ты заходи, я приготовлю.

– Да вы не беспокойтесь.

– Какое беспокойство? Мне деток кормить за радость. Ступай. – И указала на открытую дверь комнаты, в которой находились девушки.

Лаврушин, взяв сумку, проследовал в Сашину спальню.

– Могу узнать ваше имя, девушка? – обратился он к Крестовской.

– Это Ольга, моя подруга детства, – ответила за нее Саша.

– Знакомое лицо. Но откуда, убей, не помню.

– Она была королевой красоты нашего города.

– Точно! Я ходил на тот конкурс. Первый и единственный раз в жизни. Тогда только из армии пришел и не мог пропустить мероприятия, на котором девушки в купальниках выступали.

– Оля и региональной королевой стала. Могла бы на «Мисс России» корону взять, но не поехала на конкурс.

– Саш, может, хватит обо мне? – перебила подругу Ольга. – Господин Лаврушин по делу пришел.

– Именно, – спохватился он и поставил на стол сумку. – Тут вещи вашего отца.

– Где вы их взяли?

– Нашли место, где он обитал в последнее время. Глеб Симонович постоянно перемещался, жил то тут то там, но мы смогли вычислить адрес. Неподалеку от города есть деревня, ее называют цыганской.

– Почему?

– Там когда-то был дом криминального барона. К нему стекались многочисленные цыганские родственники, отсюда и неофициальное название. Официальное – Малый Ручей.

– Деревня Малый Ручей? Не слышала о такой.

– А я – да, – встряла Ольга. – Там загородный клуб для местной элиты. – Она вспомнила указатель с надписью «д. Малый Ручей» на въезде в поселение с «райским» местом на его территории.

– Откуда знаешь?

– Я была там вчера. Ужинала в ресторане «Парадиз».

Глаза Саши загорелись любопытством, но она воздержалась от вопроса. А Лаврушин не стал:

– Как вы смогли туда попасть? Насколько я знаю, клуб закрытый.

– Я и мой спутник были гостями одного из членов.

– Могу я узнать, кого? Это важно.

– Господина Устинова, – ответила Оля, решив, что не будет ничего страшного в том, что она скажет правду.

– Устинов – член клуба? – расхохотался капитан. – Вот это да.

– А что тут такого смешного? – не поняла Оля. – Он же богатый человек, политик…

– Нет, рассмешило меня не это. Просто этот богатый человек и политик охотился за Глебом Симоновичем, а тот прятался у него под носом. Умный ход.

– Охотился? – переспросила Саша тревожно.

– Не в том смысле, что хотел подстрелить. Он искал его, чтобы договориться. Вы простите меня, Александра Глебовна, но ваш батюшка вел последние годы какую-то бестолковую войну со всеми, кто встал у власти или пытался это сделать. Бездоказательно обвинял людей в страшных грехах. И это многих раздражало. В том числе Устинова, который в политику ударился.

– Говорите, не хотел подстрелить? – Саша как будто пропустила мимо ушей все фразы, кроме первой. – Тогда почему моего отца нашли с тремя пулевыми ранениями в груди?

– Если его убили, то не по заказу Устинова. Он продолжал разыскивать вашего отца и после его смерти. Значит, не знал, что того нет в живых.

– Или делал вид? – озвучила неожиданно пришедшую в голову мысль Ольга. – Убрал мешающего человека, но продолжал создавать видимость того, что все еще его разыскивает. Даже частного детектива нанял для убедительности.

Взгляд Лаврушина стал задумчивым. Но поразмыслить ему не дала тетя Маня.

– Ванечка, – послышалось из кухни. – Иди покушай.

– Барышни, я отойду на десять минут, а вы, Александра, пока вещи отца посмотрите.

И удалился.

Саша расстегнула молнию на сумке.

Вещей оказалось не так много. Одежда в основном. Ее сложили комом и засунули в сумку, поэтому сумка казалась набитой. Но кроме трусов, футболок, штанов – бритвенные принадлежности, складной нож и термос, а еще книга. «Д’Артаньян и три мушкетера».

– Отец обожал этот роман с детства, – сказала Саша, взяв том в руки. – Перечитывал десятки раз. На прикроватной тумбочке держал. Ба говорила, что он меня Констанцией назвать хотел. Но этому моя мама воспротивилась. И мне дали имя Александра.

– В честь Дюма? Автора «Трех мушкетеров»?

– Да.

– Ты никогда об этом не говорила.

– Я скрытная, ты же в курсе.

– В курсе. От тети Мани совсем недавно узнала, что мама твоя не работать уехала за рубеж…

– А к мужику.

Оля плохо помнила госпожу Пахомову. Она почти не принимала участия в жизни дочери. На торжественные линейки, концерты ходил чаще всего Глеб Симонович. На родительские собрания тетя Маня. Но и дома Сашина мама царила, если так можно выразиться, неодушевленно. Ее вещи были повсюду – она разбрасывала их. Ее духами пропитывались платки, подушки, скомканные бумажные салфетки. На салфетках оставались следы ее алой помады. И на чайных чашках. И на щеках дочери. Когда Оля приходила в гости к Саше, всегда знала, дома ли ее мама. Если нет, то на мордашке девочки оставалась алая отметина в форме губ. Госпожа Пахомова всегда целовала Сашу перед тем, как уйти.

– Смотри, что я нашла, – услышала Оля тихий голос подруги.

– Что?

Пахомова указала на одну из страниц книги. На ней одно слово из текста было подчеркнуто карандашом.

– И так еще в нескольких местах.

– Наверное, это что-то значит.

– Я тоже так думаю.

– Скажешь об этом Лаврушину?

– Пока нет. Изучу.

– Тогда убери книгу, не привлекай к ней внимания.

Саша закрыла ее и кинула на кресло. В комнату вернулся капитан. В руке он держал стакан с компотом и был, судя по физиономии, сыт и доволен. Сейчас, глядя на него, Оля верила в то, что Ванечка когда-то был толстым и бегал за ватрушками за два квартала.

– Александра Глебовна, ваша бабушка волшебница, – выдохнул Лаврушин. – Я все годы, что жевал сдобу, приготовленную другими пекарями, будто не жил.

– Да ты заходи, Вань, у меня всегда что-то есть из сдобы.

– А давайте вы будете печь пирожки на продажу? У нас в отделении их с руками оторвут. И вам прибыль, и нам радость. Я могу заезжать за ними, потом выручку привозить.

– Спасибо, сынок. Но сил у меня нет на такие объемы.

– Господин Лаврушин, эта сумка с барахлом все, что удалось найти из вещей папы? – прервала их щебет Александра.

– Да, – сразу собрался капитан.

– Ни документов, ни кошелька, ни телефона?

– Насчет последнего вы сами знать должны. Ваш отец не пользовался телефонами. Как и компьютерами. А кошелек с документами наверняка при себе носил, и убийца изъял его.

– Просто странно, что от человека осталась лишь кучка нестиранной одежды.

– Понимаю ваши чувства. Но это пока все, что следствием обнаружено. Все вещи изучены и взяты на контроль. Обычно за ними мы в отделение родственников вызываем, но я знаком с вашей ситуацией, поэтому привез… Но вам все равно нужно расписаться за получение.

С этим словами он раскрыл свою кожаную папку и достал из нее листок. Но за ним следом полез еще один. Вылетел и готов был упасть, как тетя Маня подхватила его.

– Ой, а я его знаю, – воскликнула она, глянув на лист, на котором оказалась распечатка фотографии с паспорта.

– И кто это? – мгновенно отреагировал Лаврушин.

– Котя.

– Кто? – округлила глаза Саша.

– Котя, – повторила тетя Маня. – Друг детства Глеба. Они были неразлейвода когда-то. Но лет десять назад поругались сильно и перестали общаться.

– А почему он Котя?

– Котов фамилия, – ответил ей капитан. – И именно его труп был найден на борту старого корабля «Юнга-2» наряду с телом вашего отца. Сегодня его идентифицировали.

– А второй? – спросила Оля.

– Пока нет. – Он вынул ручку и протянул младшей Пахомовой. – Александра Глебовна, распишитесь в получении вещей вашего отца.

Та чиркнула закорюку на листке.

– А теперь, с вашего позволения, пойду, – проговорил Лаврушин, убрав подписанный документ в папку.

– Заходи к нам, Ванечка, – сказала тетя Маня.

– Зайду.

На том с капитаном и распрощались.

Едва за ним закрылась дверь, Саша схватила книгу. Затем достала из ящика письменного стола блокнот и ручку и кинула на колени Ольге.

– Сиди, записывай. Сейчас будем угадывать шифр.