ГЛАВА 18
В лесу на границе Трансильвании и Валахии пахло весной. Земля наконец прогрелась и теперь пробуждала к жизни растения. Темные ветки кустарников, еще вчера абсолютно безжизненные и наводившие страх своими очертаниями, покрылись набухшими почками. Кое-где появились и первые ярко-зеленые листики. На опушках зажелтели цветы «бычьего копыта». Земля под густыми кронами деревьев расцвечивалась солнечными пятнами.
За время полета Влад обжег руки и лицо, но отложить дело до полной регенерации не мог. Пора было заняться обустройством могилы. Фея непременно предпочла бы вернуться к природе, а не быть замурованной в холодном фамильном склепе. Пусть и таком великолепном, как у него в замке.
Сидя на земле, Граф содрал с себя дымящиеся остатки камзола вместе с рубашкой и бросил их в кусты. Оттуда донеслось недовольное ворчание.
— Уничтожу, — обошелся кратким замечанием Влад.
Делить сейчас скорбь с кем бы то ни было не хотелось.
Из кустов показался запыхавшийся Вррык.
— Сначала разберись с другими своими проблемами, — с трудом проговорил волк, выронив из пасти черную шкатулку Штейна. — Теряешь ты форму, белка-летяга! Почти удалось по земле тебя догнать. Не поверишь, сивая кобыла та-акую скорость показала, когда я на нее верхом влез.
Появление зверя не вызвало в Графе никакой реакции. Одновременная потеря двух самых дорогих существ имеет право сказываться в форме галлюцинаций. Даже на психике высшего вампира.
— Понятно, — со знанием дела констатировала галлюцинация. — Налицо посттравматический шок. Ладно, посиди пока, а я попробую нашу Баньши вот этой чертовней шарахнуть.
Граф содрогнулся от причудливости собственного психоза. «Шарахать» трупы какими-либо «чертовнями» никогда не входило в число его жизненных приоритетов. Откуда же такое могло взяться сейчас?
Оборотневая галлюцинация, однако, времени не теряла. Ухватив зубами сияющую синим разрядом шкатулку, волк резко ткнул ею в грудь Баньши. Раздалось шипение, треск, тело Феи выгнулось дугой, приподнявшись над землей, и снова опало.
«Какой ужас! — подумал Влад, поспешно закрывая глаза. — Надо быстрее закапывать. Не хватало докатиться до совсем уж порочных видений».
— Не знала, Граф, что вас настолько возбуждают мертвые девушки, — слабый голос был, по-видимому, новой формой проявления быстро прогрессирующего безумия. — Скажите честно, вы обнажились для того, чтобы укусить меня на прощание, или рассчитывали сотворить нечто более интимное?
Выносить такое дальше от порождений собственного разума он не собирался. Влад открыл глаза, вознамерившись немедленно приступить к запланированным похоронам.
Баньши сидела на земле, опираясь спиной о бок оборотня. Вррык растягивал пасть в паскуднейшей из своих ухмылок:
— Хоть в чем-то Джерард был прав. Отличная штука этот электрошокер — мертвого поднимет! А ты молодец! Не ожидал от тебя подобной широты взглядов. Думал, придется с боем к телу пробиваться. Полечь пришлось бы за правое дело, не дал бы ты мне ее шарахнуть.
Граф устало провел рукой по лицу и выдохнул:
— Как же вы мне надоели, живучие твари!
— Вот тебе на! — восхитился оборотень. — Для тебя, между прочим, старались. Я, пока эту штуковину через лес к воротам Брана тащил, неудачно об дерево приложился. Так меня продрало, аж язык прокусил. Прямо насквозь, гляди.
Влад вяло отмахнулся от надвигающейся на него разинутой пасти и снова украдкой взглянул на Баньши. Девушка выглядела бледнее обычного и слегка осунулась, но рана в груди не кровоточила, а глаза сверкали привычными озорными искорками.
Жива. Она все-таки жива.
— Ну с устройством Штейна, допустим, всякое могло случиться, — к Графу постепенно возвращалась прежняя рассудительность. — А ты-то как ожил? Лежал ведь на полу шкура шкурой. Если не мертвый, то явно при смерти. Я собирался тебя закапывать следующим.
Последние слова прозвучали так неуместно и странно, что компания разразилась нервным хохотом.
— Скажешь тоже, — пролаял сквозь смех волк. — У нашего чудака стрела была самая обычная, стальная. То ли ошибся малость, то ли уже тогда бунт задумал. Пришлось, конечно, полежать немного, потратиться на регенерацию. Зато теперь я снова с вами, красивый юный ирландец.
Вррык облизнул рыжую морду и благосклонно позволил Баньши почесать себя за ухом.
«Только бы не выяснить со временем, что я все же сошел с ума, — с тревогой подумал Граф. — Хотя даже для меня это, пожалуй, слишком».
Пасть пылала и плохо слушалась, однако Вррык, презрев трудности, болтал без умолку. Пережитое рождало внутри булькающую смесь из стыда и гордости за то, что он сумел вовремя опомниться. Об «отце» оборотень успел понять главное — такие неадекватные родственники ему не нужны. Как, впрочем, и он им.
— Так чем закончилась тамошняя вакханалия? — спросила Баньши.
— Вы оказались правы, Фея, — склонил голову Влад. — Джерарда стоило освободить от таких терзаний. Только сделал это Охотник, а не я.
— Я знала, что он небезнадежен, — щелкнула пальцами девушка. — Вот увидите, вы еще сможете с ним подружиться.
Лицо вампира исказилось саркастической гримасой, как будто он, скорее, поверил бы в идеи Джерарда, чем в возможность завязать приятельские отношения с Охотником.
Волк хрюкнул от удовольствия и почесал задней лапой вспотевший от волнения бок. Многое, однако, по-прежнему оставалось неясным.
— Штейн, кстати, исчез, — выдал он самую скандальную из своих новостей. — Сразу после того, как вы вылетели в окно, доблестный герой с арбалетом обнаружил, что душит воздух. Нет тела — нет дела. Предлагаю больше о нем не вспоминать.
— Сомневаюсь, что мне это удастся, — ответил Влад, до неприличия откровенно пялясь на Фею. — Из-за него я чуть второй раз в жизни не почувствовал себя убийцей. Не будучи притом уверенным в правильности такого решения проблемы.
— Да бросьте! — тряхнула белой копной волос Баньши. — Даже если бы Дарк в итоге не осознал, чью сторону ему следует принять, вы бы прекрасно справились и сами. Месть за мою смерть того наверняка стоила. Хотя, справедливости ради, собственной кончины я ни в одной вероятности развития событий не видела.
— А утверждали, что погибнет большинство, — сверкнул на нее глазами вампир.
— Пара влюбленных и мохнатый хвост против двоих выживших, возненавидевших самих себя.
Теперь она показывала Графу язык. Нет, они — самые странные существа из всех, что ему доводилось встретить. Или был еще кто-то? В воспоминаниях вспыхнули огромные желтые глаза и воинственно торчащий на макушке пучок синих перьев.
— Как тебе удалось пройти мимо фахана? — поинтересовался волк у Баньши. — И куда он потом подевался? На обратном пути к воротам я его не встретил.
— Дама осознала, что ошиблась, отдав сердце столь ветреному существу, как болтливый рыжий оборотень, — усмехнулась Фея. — Мы сыграли с ней в загадки, а потом она ушла искать счастье в другом месте. Передала тебе прощальный подарок. Примешь или благородно откажешься?
Длинные белые пальцы проворно достали из сумки подвеску на кожаном шнурке. Металлический прямоугольник покрывали символы — солнце, месяц, пирамида и зависший над ней глобус с меридианами и параллелями.
— Какое-нибудь проклятие? — От женщины, чувства которой он предал, ничего хорошего ждать не приходилось.
— Стыдись, трусишка, это всего лишь ант, — рассмеялась девушка. — Астрологический навигационный талисман. Настоящий. Насколько я могу судить, создан примерно в начале восемнадцатого века в окрестностях Средиземного моря.
— И зачем он мне? — Уши еще не успокоились и изменнически прижимались к голове.
— Если верить легендам, талисман защищает в дороге и приносит новые знакомства. Раньше его также использовали для поиска кладов и сокровищ.
— И штуковина действительно работает?
Вррык подцепил подвеску за шнурок и завороженно следил за тем, как покачивается в его лапах изображенный на ней мир.
— Влад, нам надо непременно его испробовать! На здешних землях саксонцы, валахи и турки бились веками. Только дурак думает, что все богатства доставались завоевателю. Многое наверняка припрятано в земле, и мы это обнаружим! Дверги еще пожалеют, что слиняли так не вовремя!
Его воодушевление привлекло внимание Графа, и тот наконец оторвался от созерцания профиля Баньши.
— Не глупи, — поморщился вампир. — Если бы я задался целью искать спрятанные в земле клады, справился бы и без амулетов. Людская алчность воняет за версту. Прямо сейчас вон из-за того куста несет жадностью купца, который скопил себе на шикарные похороны, но умер в обносках на грязной постели.
Лапы сами понесли оборотня проверять сказанное. Пока он раскапывал яму, фыркая от летящей в морду земли, разговор по ту сторону веток продолжался.
— Диапазон ваших способностей не перестает меня удивлять, Граф, — призналась девушка. — Согласна поверить вам на слово про запах алчности. Но как вы разнюхали детали смерти купца?
— Просто предположил, — в голосе Влада звучало неприкрытое веселье. — Скопление серебра неподалеку я еще могу почувствовать по мучительному покалыванию в пальцах. А вот медь и золото для меня, увы, недоступны. Только не говорите Вррыку, он может расстроиться.
Между комьев земли показался железный сундучок. Пока оборотень вытягивал его из ямы, внутри оптимистично позвякивало. Если там и правда серебро, они спокойно протянут на нем не меньше трех месяцев. Особенно сейчас, когда гостей в замке поубавилось.
Ящик оказался тяжелее, чем Вррык предполагал. Раскорячившись над ямой, волк покрепче уперся задними лапами, дернул и почувствовал, как его хвост и ноги резко уходят куда-то вниз. Похоже, его угораздило попасть в кроличью нору. В следующую секунду Вррык окончательно утратил опору и стал проваливаться под землю.
Оборотень не успел взвизгнуть, как погрузился по шею. В нос забилась мокрая грязь, которую он раскидывал вокруг в тщетной попытке выбраться из ловушки. Дышать становилось все труднее. Ветки куста над головой начали расплываться, словно он уже видел их сквозь слой погребающего его грунта. Еще секунда — и все будет кончено.
— Вла-а-ад! — визгливо завопил он, презрев всякие нормы приличия.
Вампир не откликнулся на его зов. Зато сквозь зажмуренные веки в глаза стало проникать солнце, а нос зачесался от его теплых лучей. Вррык чихнул и, по-прежнему не открывая глаз, попробовал пошевелить лапами. Тяжесть сдавливавшей его земли исчезла, а когти несколько раз гулко стукнули по чему-то твердому и гладкому. Отчаянно запахло гнилыми яблоками, хотя в начале марта в буковом лесу взяться им было неоткуда.
Убедить себя осмотреться удалось не сразу. От увиденного из пасти вырвалось тихое поскуливание, а хвост задрожал так, что вскоре затряслось все тело. Оборотень лежал внутри большого пустого ящика ярко-фиолетового цвета. Сквозь отверстие сверху виднелось голубое небо. Солнечные лучи не заслонялись деревьями и казались более теплыми, чем в их лесу. К запаху яблок теперь отчетливо примешивались ароматы другой не вполне свежей снеди.
В груди отчего-то защемило радостью узнавания — как будто вернулся домой после долгого и трудного путешествия.
Странно, что от безумных событий последних дней ему не пришло в голову тронуться умом раньше, философски рассудил Вррык и попытался встать. Когда из-под тебя выбивают твердую почву, лучшее, что ты можешь сделать, — это обрести равновесие, ровно усевшись на старой доброй мохнатой заднице.
Когти стукнули по гладкой поверхности ящика, и Вррык вывалился обратно в румынский лес. Едва вдохнул привычный запах, как кусты над ним зашевелились, и между ветками показалась плешивая осоловевшая рожа. Обнаженные в ухмылке зубы были желтыми и кривыми, а огромные вывернутые ноздри словно вынюхивали себе жертву. Оборотень в панике рванул на поляну, бросив клад на откуп чудовищу.
Вампир и Фея встретили его дружным смехом. Оказалось, что сивая кобыла заскучала в одиночестве и решила возобновить знакомство со старыми приятелями. О странном видении волк решил промолчать.
Отсмеявшись, Баньши посерьезнела и стала ощупывать карманы. Все необходимое было на месте. Даже сумку вампир не потерял — донес до места предполагаемого упокоения в полной сохранности.
— А теперь, Граф, давайте прощаться, — девушка решительно встала.
От этих слов Влад напрягся, а оборотень клацнул зубами от неожиданности и замычал, задев травмированный язык.
— Фея, вы только что воскресли. Не рановато ли строить планы на будущее? — Надо отдать должное вампиру: незаинтересованные, ленивые интонации удавались ему без видимого труда.
— Я не искала приключений, Граф. А здесь их для меня слишком много, — Баньши сморщила нос, сама сомневаясь в правдивости сказанного.
Однако решение было принято. Девушка наконец стала полноценной банши, и сестры больше не смогут смеяться над ней, как раньше. Удел вестниц смерти — одиночество. Она может вернуться в свою нору, быть как все и продолжить то размеренное существование, что вела полвека до этого. Возможно, какое-то время без здешних безумцев ей будет скучновато. Но потом приключения подзабудутся, а книги и домашние дела постепенно заполнят этот пробел.
Сивая кобыла подошла к ней, едва Фея протянула руку. Баньши поудобнее перехватила сумку и принюхалась к пьянящему весеннему ветру.
— Не провожайте меня, Граф. Не люблю долгих прощаний. Будь здоров, Вррык. Я всегда буду помнить, как ты спас меня ценой прокушенного языка. И не переживайте по поводу случившегося. Уверена, мы сделали хорошее дело и общими усилиями подарили заплутавшему мальчику покой.
— Последний вопрос, Фея! — Действительно ли он любопытствует или тянет время? — Что обещал Штейн здесь вам, отчего вы покинули дом и тронулись в путь, прямо в логово злобного вампира? И почему теперь спокойно уезжаете, хотя, насколько я вижу, так и не нашли желаемого? Слишком запутанная выходит история. Как в плохо продуманном бульварном романе.
Баньши улыбнулась и подмигнула Графу. Как же забавно он смотрится топлес в своей привычной аристократичной позе!
— Оставлю вас терзаться сомнениями по этому поводу. Все, что искала, я здесь нашла, поверьте.
Девушка потрепала лошадь по шее и вскочила в седло. Махнула рукой на прощание и дернула поводьями, разворачивая кобылу.
— Когда-нибудь вы узнаете мой секрет, Граф, обещаю. Если только не перестанете наживать себе врагов.
Не говорить же вечно самодовольному вампиру правду!
Штейн действительно был очень умен и отлично разбирался в ирландской мифологии. Феи-банши только тогда обретают истинную силу, когда находят себе род, которому будут служить до тех пор, пока не потухнет солнце. В идеале основательница клана должна влюбиться в главу этого рода, чтобы связать себя с ним вечными узами.
Ее род оставался в Валахии. Но его единственному представителю вряд ли когда-нибудь понадобятся услуги предсказательницы смерти.
Хотя кто знает?
Проскакав около километра, Баньши остановилась у дикой яблони, невесть как затесавшейся в буковый лес. Взяла колючую ветку в руку и согрела ее дыханием, пробуждая к жизни. Когда на побегах распустились белые цветы, Фея расплела у себя в волосах косичку, удерживавшую мэрцишор, и повесила талисман на цветущую ветку. Жульничество, конечно, но ведь и загаданное ею желание абсолютно невыполнимо.
Хотя кто знает…
До замка плелись пешком, в таком настроении, как будто похороны все же состоялись.
Лицо Влада окаменело, и он отмалчивался в ответ на любые волчьи замечания. Стараясь отвлечь себя от мыслей о людской глупости, Вррык одной лапой тащил по земле сундук, а сам прислушивался к тому, как позвякивают его трофеи.
Звон доносился не только изнутри ящика, но и из висящего на шее кожаного мешочка. К прежде одинокому медальону прибавился прощальный подарок фаханши.
Мысли казались неуклюжими и густыми, как жирная сметана. Заставшее его врасплох в кустах видение породило глубоко внутри смутную тревогу, которая мешалась с тоской по чему-то давно утраченному, что он толком не осознавал. Волку непременно хотелось вернуться туда и снова оказаться в том фиолетовом ящике. Выглянуть наружу и понять, что скрывается за его стенками.
Ничего, у него еще будет время, чтобы во всем разобраться. Что-что, а ставить эксперименты на себе и других оборотень любил.
— Будь добр, перестань звенеть, как рождественские бубенцы, — вампир неожиданно остановился и потер виски. — Твое бренчание становится невыносимым! Давай я сам понесу сундук, если ты не можешь волочь его аккуратнее, не громыхая на пол-леса.
— Не преувеличивай, — раздражение Влада было понятным и оттого не заслуживало ответной реакции. — Если тебе угодно, можешь взять его, но вряд ли избавишься от дурных мыслей. Не стоило ее отпускать.
— Не стоило ей и навязываться, — Граф так резко рванул ящик вверх, что тот раскрылся и оросил землю водопадом серебряных монет. — Святой Кумара! Теперь еще придется собирать.
Вррык стянул с шеи кожаный мешочек и, защищая им лапы, стал сгребать деньги в одну кучу, откуда их можно будет пересыпать в сундук. Влад некоторое время наблюдал за его ухищрениями, а потом желчно произнес:
— Зачем ты до сих пор таскаешь с собой всякую ерунду? По-прежнему не можешь расстаться с медальоном дорогого «отца»? Я думал, ты с ним покончил.
— Представь себе, какая неудача! На нем имя и герб, которые для меня много значат, — не глядя на собеседника, прорычал волк. — Придется тебе потерпеть.
— Тогда не стесняйся носить свое клеймо открыто, — темные глаза Влада сверкали нездоровым блеском. — Медальон никогда не был серебряным. Это подделка, ничтожная побрякушка.
— Никому в мире нельзя верить, — вздохнул оборотень. — Даже порядочный Спиридус не удержался от соблазна скормить ученику дешевку, вместо истинной ценности.
— Ты считаешь, Штейн был прав, и за пределами нашего мира существует что-то еще? — Стало понятно, чем вампир пытается заглушить боль. Делает вид, что боится утратить твердость представлений о привычной картине мира и не уверен в основах собственного существования. — По-твоему, это может повториться? Его тело пропало. Возможно, он на самом деле вернулся домой, а на смену ему скоро придут новые гастролеры. И все они действительно будут вываливаться из воздуха рядом с нами?
— Я бы на твоем месте завязал с экзистенциальными страхами, — голос Вррыка звучал уверенно, потому что он ни на шерстинку не сомневался в том, что говорил. — У нас есть дела поважнее, чем вникать в связанные с Джерардом тайны мироздания. Может, как-нибудь в другой раз. Например, когда вернется Фея, ты снова получишь возможность перед ней красоваться и воспрянешь духом.
— Скотина ты волосатая! — моментально завелся при упоминании Баньши Влад.
— Полегче! Мне никогда не нравилась твоя разнузданность в высказываниях.
Но Графа уже несло. Волк и не подозревал, что тот может источать столь интенсивный запах неконтролируемой злости.
— Знаешь, а я ведь многое понял. Корень моих зол сидит в тебе, рыжая морда! Стоило одному полудохлому оборотню появиться у меня в замке, и четыре с половиной века спокойной жизни полетели нетопырю под хвост. Я почти собрался со всем покончить, но тут ты, потом этот, потом все они…
— Давно подозревал, что тебе доставляет особое удовольствие готовиться к смерти под солнечными лучами, чтобы потом изменить свое мнение, — Вррык с осуждением покачал мохнатой башкой. — Слушай, я только что потерял отца и не обладаю твоим хладнокровием, но и то не впадаю в столь бурную истерику.
— Видеть вас всех не могу! — взорвался Влад. От взмаха руками из нависшей над ними грозовой тучи выскочила молния и подожгла стоящее неподалеку дерево. — Особенно тебя. Ты самая противная и наглая тварь из всех, кого я знаю!
— Зато я твой единственный друг. Подумай об этом.
Последние слова вряд ли достигли удаляющегося серебристого тумана. Горящее дерево шипело и дымилось под вызванным Графом ливнем.
Волк продолжил сгребать монеты в сундук при помощи кожаного мешочка. Записка Джерарда внезапно выпорхнула изнутри и закружилась в воздухе, подхваченная порывом ветра. Некоторое время Вррык провожал листок взглядом, а потом вернулся к своему занятию. Через несколько минут остановился, подумал, достал блестящий медальон с изображением дракона и повесил его на шею. Пускай он не серебряный, зато приятно греет грудь. Возможно, оттого, что после ухода высшего вампира поляна осветилась ярким солнцем.
Спустя три дня Влад снова встречал рассвет на крыше. Ни вид на окрестности, ни сам мир не изменились, вот только Граф чувствовал себя по-другому — не просто старым, а лишенным всякой надежды.
В замке по-прежнему играл в прятки ветер. Кухня пустовала и потихоньку покрывалась пылью. Единственной протоптанной по коридорам дорогой оставался путь в подвал, где можно было ухватить очередную бутылку мерло. Обычно Влад ни в чем себе не отказывал и брал сразу две. Их хватало, чтобы просидеть всю ночь на перекладине от флюгера, а потом проспать день на грязном чердаке под самой крышей.
Последняя посудина опустела как раз к тому времени, когда небо на востоке начало светлеть. Граф размахнулся и запустил бутылку в полет в сторону реки Арджеш. Стеклянный снаряд сбил по пути двух воронов и напугал семейство добропорядочных гарпий, которые шли на предрассветный водопой.
— Прицельно бьешь, — послышался снизу одобрительный вздох. — Взял бы еще чуть выше, подцепил бы и старого Бу.
Влад скосил глаза, чтобы определить источник голоса. Из люка на черепице выглядывала грязно-зеленая волосатая харя, на которой умещалось сразу шесть вылупленных зенок.
— Старина Нечто, — без интереса приветствовал посетителя крыши вампир. — Что привело тебя сюда? Я думал, ты боишься высоты.
— Еще больше мы боимся, чем могут закончиться твои бесконечные посиделки здесь.
— Кто это «мы»? — Краем глаза он видел, что солнце почти преодолело линию горизонта.
— Спустись и посмотри сам. Уверен, немало удивишься.
Монстр отвел глаза от неба и икнул, разглядев торчавшие на уровне крыши верхушки деревьев. В тот же миг твердая субстанция его тела рассыпалась, превратившись в грязную воду. Нечто просочился обратно в замок.
Летучая мышь слетела с крыши и юркнула в окно спальни. Граф плеснул в лицо застоявшейся в тазике водой, от которой отчаянно пахло плесенью, и, как мог, привел в порядок последний из своих костюмов. С момента ухода слуг о его гардеробе никто не заботился. К гостям, однако, кем бы они ни были, вряд ли стоило выходить неприбранным. Не следует показывать врагам собственную скорбь — это может внушить ложные надежды.
Едва Влад шагнул за порог, как сразу обо что-то споткнулся. С пола вскочило существо, разлет ушей которого даже сзади показался вампиру подозрительно знакомым.
— Господин, я тут. Гости приемом довольны. Успел накрутить пироги, — дверг светился от гордости. Он так и не отучился от привычки терзать пряжку на поясе. — Не стоит волноваться. Всегда смогу извернуться. Можно из полыни. Вокруг много растет. Прожорливы, но неприхотливы.
— Что ты тут делаешь? — Видеть подземного карлика было странно, но, следовало признать, приятно.
— Занимаю свое место, — затрепетал мохнатыми ушами слуга. — Только не пеньком. Так больше пользы.
— Если прознал про выкопанное в лесу серебро, то ошибся адресом. Сундук забрал Вррык. Я давно его не видел.
— И не страшно, — дверг от возбуждения запрыгал на месте. — Сам нашел клад. И другие принесли. Вместе сможем извернуться.
— Только не начинай снова про полынь! — махнул на него рукой Влад. — И помни, ты на испытательном сроке.
Слуга склонился в знак понимания и унесся вдаль по коридору. Граф двинулся следом, прислушиваясь к бренчанию струн поблизости.
За поворотом на полу, опираясь спиной о стену, полулежал болотный хмырь и самозабвенно наигрывал на цимбалах тягучую мелодию.
— Вот как! — остановился возле замкорощенного менестреля Влад. — Судя по смене репертуара, румынский гимн ты освоил и от овладевшей тобой несбыти избавился.
— Мечты имеют свойство меняться с течением времени. Было бы желание, — неопределенно покрутил лапой хмырь, от чего по стенам разлетелись брызги тины и ряски.
С такой глубокомысленной сентенцией трудно спорить. Особенно когда вокруг стоит резкий запах болота. Стараясь не показывать отвращения, Граф поспешил оставить музыканта наедине с его вдохновением и спустился вниз.
Еще в коридоре на подходе к гостиной Влад услышал доносящиеся оттуда голоса. Кто-то заливисто смеялся, кто-то мерзко скрежетал натачиваемым кинжалом, знакомый мужской бас комментировал происходящее. А вот и грассирование Вррыка, что по-прежнему не может нормально выговаривать человеческие звуки. Венчал симфонию звук разливаемого по бокалам вина. Тонкий нюх Графа моментально определил — пьют лучшее мерло из его неприкосновенных запасов.
— И какого, позвольте узнать, рожна вы снова вскрыли мой погреб? — Холодный голос не только не впечатлил гостей, но даже не заставил их отвлечься от своих дел.
Баньши, сидя с ногами в кресле у книжных стеллажей, листала том «Толкования сновидений». Дарк привычно устроил заляпанные грязью сапоги на инкрустированном столике. В руках Охотник крутил массивный серебряный ханджар, время от времени возобновляя его заточку. Вррык пытался вести с мужчиной светскую беседу о достоинствах и недостатках недавно вышедшего бульварного романа. Анна в кокетливом дорожном костюме сидела на подлокотнике кресла. Девушка мечтательно разглядывала какую-то измятую карту, время от времени переворачивая ее вверх тормашками.
Сохраняя достойное аристократа непроницаемое выражение лица, Граф молча прошел через комнату. Сел в любимое кресло у камина, закинул ногу на ногу и поочередно обвел взглядом каждого из присутствующих.
— Я приехал обсудить сатисфакцию, — Дарк натянул шляпу на самые глаза и демонстративно щелчком сбил пылинку с нового кожаного плаща. — Точнее, тот факт, что готов отложить ее на неопределенный срок.
— Я сопровождаю свое приданое, радость моя, — шаловливо улыбнулась Анна и пристукнула сапогом по стоявшему под ногами сундуку.
— Я вернулась, чтобы проведать фруктовое дерево, о котором обещала заботиться и с которым просто не смогла расстаться, — сверкнула глазами из полутемного угла Баньши.
— А я вообще здесь живу, черта с два ты меня выгонишь, — оборотень с ухмылкой облизнул нахальную морду. — Как, впрочем, и Нечто, и болотный хмырь. И еще тот тип, что раньше изображал ушастый пенек, а теперь самонадеянно пытается потчевать нас пирогами с полынью. Безобразие! И для кого, спрашивается, я приволок целый сундук серебра? Можешь думать что угодно, но тебе следует непременно поговорить со слугой на тему его скопидомства.
Влад вздохнул и не удержался от того, чтобы закатить глаза. Не лучше ли будет опять избавиться от всей братии, пока они не принялись сызнова громить его замок?
Блуждающие улыбки компании намекали, что в этот раз так просто он от них не избавится.
Что ж, приятно осознавать, что окружающий мир еще безумнее, чем ты сам. Граф откинулся в кресле, закрыл глаза и улыбнулся, мысленно провозглашая начало новой жизни.
notes
