Глава 6

Эта засевшая в памяти история случилась тоже во время реализации зернового проекта. Мы заключили контракт на поставку с венгерской стороной. Не сами, а благодаря услугам посредника. Посредником был парень по имени Леонид, хорошо говоривший по-венгерски, по-польски и по-румынски. Родом он был из Львова, знал много анекдотов, играл на гитаре, был полон энергии и, казалось, никогда и ни в каких ситуациях не унывал. Внешне он мне напоминал певца Владимира Высоцкого. Примерно так же одевался, имел похожие манеры и даже тембр голоса.

Как только контракт был заключен, Леня на своей машине сразу же приехал к нам, поселился в гостинице и начал помогать в организации отгрузки – он был в этом заинтересован как никто из нас. При Лене дела у нас завертелись в два раза быстрей. В компании этого неунывающего балагура и мы всегда оживлялись.

Надо сказать, что найти потребителя и заключить с ним контракт, конечно же, требует усилий, но это не так сложно, как потом контракт исполнить. Основные казусы возникали именно во время реализации договоренностей, когда надо было взаимодействовать с различными государственными службами и чиновниками, учитывать юридические нестыковки и бороться с откровенным саботажем людей. Но в конечном итоге нам удавалось преодолевать все эти сопротивления с помощью упорства и гибкости одновременно. А Леня вообще оказался каким-то суперменом по части гибкости и умения неотступно держать цель на прицеле.

Один из нюансов отгрузок зерна на экспорт заключается в том, что ты всегда попадаешь на деньги за превышение нормативов простоя вагона. И вопрос лишь в том, насколько большим будет это попадание. Процесс такой: сертификаты можно получить лишь на уже загруженный вагон; сертификатов четыре, а это значит, что придется оббежать четыре государственные конторы: отстоять очереди из таких же, как и ты, сдать образцы (пробы) и через время получить результат (опять же выстояв очереди). Пока вы все это делаете, ваши груженые вагончики стоят на подъездных путях и вам капает штраф за простой.

Идиотизм ситуации понимают все, и особенно чиновники. Но никто не спешит войти в твое положение и помочь. Все совсем наоборот: чиновники видят, что тебе деваться некуда, и начинают выдаивать из тебя подношения. Причем только получив их, они ускоряются в решении твоих проблем. И все бы ничего, если бы ты, такой умный и понимающий насчет подношений, был бы один. Но таких умников в очереди собралось пятьдесят человек. И твои шансы ускориться сравнялись с шансами всех остальных. В общем, благодатнейшая среда для коррупции…

И вот у нас на подъездных путях элеватора зависла очередная партия груженых вагонов. Натикало трое суток простоя, а мы все не можем победить одну контору, которая называется Государственная инспекция по карантину растений. В три ее пункта параллельно сдали нужные документы, пробы зерна, отнесли подношения и стали ждать результата, а они нас все завтраками кормят. Никак не пробивается эта чиновничья стенка!

Но мир не без добрых людей, и один из зернотрейдеров нам подсказал, что в городе, буквально в 20 километрах от нашего офиса есть железнодорожная станция, на которой имеется и контора данной инспекции. Причем в этой конторе никогда не бывает очередей, потому что о ней мало кто знает. Мы с Леней сразу же рванули туда!

Приезжаем, действительно – тихая станция, зерновозов нигде не видно, контора инспекции притаилась в маленьком станционном домике и вокруг никого!.. Заходим, здороваемся, знакомимся. В конторе два инспектора и их начальник. Все расслабленные, потому что работы нет вообще, но вид делают озабоченный. Начальник – Алевтина Павловна, миловидная женщина бальзаковского возраста, без проблем идет на контакт и объявляет цену своих услуг. Мы соглашаемся и сразу сдаем нужные документы, плату за услуги и остаемся ждать результата.

Но Алевтина Павловна нам сообщает, что заключение будет готово только завтра… Как? Почему? Ведь на анализ образцов надо-то не более получаса! Вежливая начальница инспекции объясняет нам, бестолковым, что сейчас у нее нет печати, печать в центральном офисе на проверке, а завтра к десяти утра нам надо приехать и забрать готовые документы вот у этого инспектора – ее заместителя Николая. Мы интересуемся, действительно ли только в десять можно будет забрать документы и нельзя ли это сделать раньше? На что Алевтина Павловна почти клятвенно ответила: «Если я сказала в десять, то значит железно в десять! Даже не сомневайтесь!» И мы, заручившись ее клятвой, без сомнений и тревог уехали восвояси.

На следующее утро мы, радостные от предвкушения того, что достигли финальной стадии в этом марафоне, входим в дверь инспекции в назначенное время. В общей комнате, единственно открытой, нас встречает заместитель Коля с кружкой в руках и с детским наивным выражением на лице сообщает нам, что Алевтина Павловна никаких документов не оставила, сама она в главном офисе, печать с нею, и вообще – приезжайте к обеду, а лучше после обеда… Мы в растерянности позадавали Николаю разные вопросы, на которые он с таким же наивно-детским выражением лица лихо нашел ответы, и мы ретировались, поняв, что до обеда дело не сдвинется с мертвой точки.

Но так как на сегодняшний день это было наше единственное и самое главное дело, то мы решили далеко не уезжать, а пересидеть в станционной кафешке, окна которой располагались как раз напротив входа в инспекторскую контору. А вдруг Алевтина Павловна раньше приедет? Тут и мы сразу же подойдем и решим вопрос пораньше.

Сидим, поглядываем на контору… Никто к ней не подходит и не подъезжает уже целый час. Мы пьем кофе, курим, ведем разговоры ни о чем, флиртуем с официанткой, в общем, маемся. И вдруг я замечаю в окне конторы, в комнате, которая была как бы закрыта, силуэт Алевтины Павловны с кружкой в руках. Толкаю Леню, присматриваемся вместе… Точно! Это она – долгожданная Алевтина! И как ей удалось незамеченной пробраться в контору? Или она там и была?

Спешно идем к конторе. Проходя мимо окон, заглядываем туда, видим Алевтину Павловну, разговаривающую по телефону, и рядом с ней инспектора, который что-то там пропечатывает печатью. Заходим в контору и в общей комнате видим знакомую картину: все двери закрыты, а заместитель Коля с кружкой в руке сообщает нам, что Алевтина Павловна еще не приехала.

Первым закипает Леонид. Сначала он шипит на Николая, затем срывается на крик. На шум из соседней двери выплывает Алевтина Павловна и с видом строгой учительницы интересуется, в чем дело. Она с недовольным видом отчитывает нас за скандал и сообщает, что помочь в данный момент все равно не может, так как печати пока нет. Мы же в свою очередь не сдаемся и говорим, что печать есть, мы ее видели в руках одного из инспекторов, и не надо нас обманывать, как маленьких. На что Алевтина принимает еще более разгневанный вид и сообщает нам, что раз мы такие глазастые, то никакого сертификата вам сегодня не будет, приезжайте завтра!

Бледность Лени и его полуобморочное состояние как-то не сразу бросилось в глаза. Но когда все осознали, что с Леонидом что-то не так, скандал сразу прекратился. Народ застыл в нерешительности, не зная, что делать – вызывать скорую помощь или нести воду и корвалол?

Леонид в полуобморочном состоянии и на исходе сил (было видно, что ему очень плохо, но он борется) почти шепотом только и смог произнести: «Алевтина Павловна, что же вы с нами делаете? Что же мы вам такого сделали, что вы с нами так?.. Ну хотите, я перед вами на колени встану?..» И начал медленно опускаться на колени. На лбу у него выступил болезненный пот, по щеке стекла слеза, по набухшей шее было видно, что Леню настиг приступ удушья, но он с ним борется…

Народ сделал слабую попытку поднять Леню с колен, но Леониду было так плохо, что все сразу поняли: от нашей помощи ему станет еще хуже, и отступили, оставив в покое. Тем временем, стоя на коленях, в исступлении, Леня слабым голосом начал рассказывать истинные причины того, почему он здесь. Подробностей этого монолога я не помню, но основная суть в памяти осталась. Оказывается, Леня весь в долгах. Задолжал большие суммы бандитам и государству. Бандиты грозят его похоронить, а государство – отобрать квартиру у его семьи. И данный контракт с венграми – это единственная возможность Леонида рассчитаться с долгами. Если контракт сорвется, то Лене нет смысла возвращаться в свой город. Он лучше сам покончит со своей жизнью, чтобы его семью оставили в покое…

Вот так работаешь с человеком целый месяц бок о бок и даже не догадываешься, какими сильными мотиваторами он движим. Теперь все встало на свои места – загадка суперэнергичности и балагурности Леонида раскрылась благодаря случаю!

Перед нами всеми на коленях стоял полностью раздавленный человек, которого жизнь загнала в глухой тупик. И единственная ниточка, которая могла бы вытянуть его из этого тупика, была под угрозой обрыва… Это буквально прочувствовали все, даже самые жестокосердные!

Кто-то из инспекторов принес Леониду воды. Алевтина Павловна молча зашла в свой кабинет, через пять секунд вышла из него, держа в руках наш сертификат, прилюдно поставила на нем печать, отдала мне и шепотом сказала: «Забирайте его скорее. Ему нужен доктор. Ближайшая больница на улице такой-то. Я не хочу, чтобы у меня в конторе кто-то умер…»

Я не без труда дотащил полупараличного друга до машины, уложил на заднее сиденье, завел машину и двинулся в поисках ближайшей больницы. Ехал молча, в угрюмой задумчивости. Переосмысливал коварные повороты судьбы и никак не мог сообразить, в какую сторону надо ехать, чтобы найти эту самую больницу. Надо было бы у кого-то спросить, лучше у таксистов. Но район незнакомый, где тут стоянка таксистов?..

Как только здание инспекторской конторы скрылось за горизонтом, я услышал за спиной знакомый бодрый голос: «Ха-ха! Ну как я ее? Тебе понравилось? Скажи?..» Я мельком глянул в зеркало заднего вида и увидел силуэт сидящего Лени. Тогда я обернулся, чтобы рассмотреть его пристальней. На заднем сиденье вполне здоровый сидел Леня, его радостное лицо просто сияло от счастья. Это был все тот же суперпассионарий и похабник-балагур Леня, который сильной рукой похлопывал меня по плечу: «А ты ведь тоже поверил, дружище! Ведь поверил? Поверил! Ну скажи!.. Ты хоть сертификат с перепугу там не забыл?..» Пришлось притормозить у обочины, чтобы переварить происходящее.

Оказалось, что Леня все это мастерски сыграл! Никакого удушья, инфаркта, сахарного диабета и прочее. Никаких бандитов и долгов! Все это выдумка, экспромт, игра слов и эмоций! Леня до недавнего времени был актером Львовского драматического театра, имел хорошее театральное образование и массу сыгранных ролей. А бизнесом он занимается лишь последние два года. Забодало его театральное безденежье, поэтому решил сменить народную славу на бесславные купюры.

Я еще долго и с упоением расспрашивал Леню о его театральной жизни и жизни в бизнесе. О том, как он все это совмещает, как актерство помогает в бизнесе и так далее… Оказалось, что актерское мастерство можно использовать практически во всех случаях коммуникаций между людьми. Хочешь завладеть сердцами людей? Пожалуйста! Хочешь создать управляемый конфликт для придания «волшебного пенделя»? Нет проблем! Надо усмирить мудака и поставить его на место? Нет задачи проще и приятней! Такими универсально-прикладными свойствами, оказалось, обладает актерское мастерство!

В последний день, когда контракт был полностью отработан и нам пришло время расставаться, Леня прочел мне мини-лекцию, которую я запомнил на всю жизнь.

Мне, конечно, не удалось в жизни, при продажах, повторить актерские подвиги Лени. У меня более чем скромные таланты в этом плане. Но могу подтвердить личным опытом, что вживание в роль, а особенно там, где речь идет о любви к клиенту, действительно во много раз улучшает качество коммуникаций.

Воистину, Станиславский – друг продажника!