Что-то подсказывало Роуэну, что она в опасности.

Он перебирал разрушенные непогодой камни броха, и стебельки травинок скользили между его пальцами. Возможно, эта стена, от которой остались лишь руины, была построена еще римлянами; определить это было уже невозможно. Роуэн надеялся, что обнаружит здесь Руну, погруженную в созерцание, – если девушка-язычница могла ему предаваться. Как-то она упомянула, что одним из ее любимейших мест на родном острове был разрушенный брох. Действительно ли она отправилась на охоту? И почему тогда так долго не возвращалась? Роуэн хотел спросить об этом у Ариена, но мальчик тоже исчез. Тамплиер был уверен, что что-то произошло.

Опасения Роуэна подтвердились, когда он внезапно услышал звонкие, испуганные крики Ариена. Тамплиер перепрыгнул через стену и поспешил обратно на лесную поляну, где йотурцы разбили лагерь. Сейчас все они окружили мальчика и Бальдвина, который тряс сына за плечо.

– Не может быть! – проревел предводитель викингов, протягивая сжатые в кулаки руки к небу, и заскрежетал зубами. – Не может быть! Руна! Руна, мой Вихрь! Почему ты это сделала?

– Сделала что? – спросил Роуэн.

Никто не обратил на него внимания. Бальдвин в отчаянии метался среди своих людей, а затем выхватил меч из кожаной петли на поясе и с громким воплем вонзил его в ствол дерева. Роуэн протиснулся между Сверри и Горуном и схватил Ариена за плечи. Англичанину также хотелось хорошенько встряхнуть мальчика, чтобы тот говорил быстрее, однако он постарался успокоиться.

– Ариен Орлик, скажи мне, что произошло.

По лицу Ариена струились слезы.

– Р-р-руна переоделась крестьянкой и пробралась в крепость. О-он-на хотела похитить монаха. Н-но затем ее взяли в плен.

– Черт возьми! Ради всех святых, черт возьми! – выругался Роуэн и сжал руку в кулак. – Она действительно бес в юбке.

– Там внутри было так много вооруженных мужчин, – шмыгал носом Ариен. – Снаружи мы их не заметили.

– Я так и знал! Это западня! – Роуэн встретился глазами с Ангусом. – Вы и не думали выдавать монаха викингам.

Шотландец лишь пожал плечами. Похоже, он не собирался ни признавать, ни отрицать сказанное тамплиером.

Роуэн пытался осмыслить услышанное и лишь через время заметил, что викинги спорят.

– Бальдвин, – горячился Ингварр, – мы сейчас же должны положить этому конец и захватить крепость.

Роуэн, положив руку на плечо Ариена, наблюдал за тем, как Ингварр и Бальдвин обмениваются колючими взглядами. Остальные воины вели себя относительно спокойно, а на шотландца происходящее, похоже, вообще не произвело впечатления.

– Неудачная мысль, – заметил он.

– У меня нет сил, я хочу покоя, – признался Бальдвин. – И еще я хочу вернуть свою дочь. Я не стану рисковать ее жизнью, атакуя эту крепость.

– Мы могли бы поджечь ворота, – предложил Ингварр.

Ангус рассмеялся.

– Или перелезть через них! – крикнул Ингварр. – Разве в Истфилде мы так не делали? – Он начал ходить туда-сюда среди воинов, протягивая к небу руку, сжатую в кулак. – Мы ведь викинги!

– Тебе следовало бы задуматься о том, что, кроме вас, викингов уже давно не осталось, – произнес Ангус. В его голосе слышалось нечто похожее на удовлетворение.

Роуэн задумался, не предупредить ли его, однако этот мужчина выглядел достаточно опытным; ему следовало понимать, когда он заходит слишком далеко.

– Мои предки сражались в войске Вильгельма Завоевателя и долгое время ежедневно благодарили Бога за то, что последние выжившие после великой битвы за Англию язычники расползлись по своим норам и в конечном итоге исчезли. Вы бы…

– Ангус! – предостерегающе проговорил Роуэн.

– Придержи свой лживый язык, шотландец! – перебил Ангуса Ингварр. – Иначе я его тебе отрежу.

Похоже, это заявление ничуть не изменило радостного настроя шотландца, но он все же замолчал.

– Ты допустил слишком много ошибок, Бальдвин, – продолжал упрекать предводителя йотурцев Ингварр. – Ты взял с собой англичанина, который до сих пор не принес нам никакой пользы, а лишь представляет собой постоянную опасность. Ты не способен осуществить свою месть. Ты избаловал Руну и Ариена…

Роуэн ожидал, что Бальдвин, оправдывая свой вспыльчивый нрав, ответит на эти упреки яростным возражением. Однако невысокий предводитель викингов, казалось, еще больше ссутулился. Его густые светлые брови сошлись на переносице, а борода затряслась от гнева.

– Что бы ты ни имел в виду, Ингварр, – охрипшим голосом произнес Бальдвин, – не трогай моих детей.

– Но ведь они также имеют к этой истории непосредственное отношение! – Ингварр навис над предводителем. – И как мы можем видеть, Руна не способна возглавить йотурцев в будущем. Она может стать прекрасной супругой предводителя, но не главой Йотура. А что касается тебя… Ты хорошо справлялся со своими обязанностями, но твое время прошло.

Роуэна изумило такое неуважительное отношение; остальные тоже открыли рты от удивления. Однако никто не остановил Ингварра. Неужели викинги его опасались? Возможно, втайне они даже соглашались с ним. Ингварр был молод и силен. «Но его глупая вспыльчивость станет причиной того, что вымрут последние викинги», – подумал Роуэн.

– Значит, ты хочешь стать предводителем вместо меня, – пробормотал Бальдвин.

Он смотрел сквозь Ингварра, словно хотел оказаться как можно дальше отсюда.

– Это было бы благоразумно, не так ли? Взамен я верну тебе дочь и приведу монаха.

Ингварр ожидал ответа, однако Бальдвин молчал. Ингварр рассерженно вскинул руку, словно замахиваясь на своего предводителя.

– Пойми же наконец, что ты уже старик! – проревел он.

Наконец из толпы вышли Сверри и Халльвардр и положили руки на мечи.

– Довольно, Ингварр. Ты не имеешь права так говорить.

Ингварр тоже ухватился за рукоять своего клинка.

– Он согласен, вы же видите! Ему просто нужно преодолеть себя, чтобы признать это. Вы хотите мне помешать, несмотря на то, что даже Бальдвин не собирается этого делать?

– Возможно, тебе следует сперва рассказать о своем плане, – заметил Роуэн, с трудом скрывая презрение. – Ты не сможешь взять крепость штурмом. Пробраться туда незаметно, как Руна, теперь, когда ее обнаружили, тебе тоже не удастся.

– У нас есть заложник. Шотландец.

Ангус с язвительной усмешкой отмахнулся. Странный человек.

– За меня не дадут ни одного пенни. К тому же я не до конца выполнил свое задание – не завел вас в крепость для расправы.

Ингварр с ревом вытащил меч. Роуэн схватил его за правую руку. Больше он ничего сделать не мог, поскольку сам был безоружен. Однако шотландец не избежал смерти. Ингварр оттолкнул Роуэна назад, а левой рукой выхватил висевший на поясе длинный нож и вонзил его в смеющегося Ангуса.

Похоже, шотландца это скорее удивило, чем ужаснуло. Он ухватился за клинок и вытащил его из собственного горла, а затем упал навзничь. Роуэн бросился к нему и опустился рядом с ним на колени. Кровь хлестала из открытого рта Ангуса. В мгновение ока его покрытое оспинами лицо побелело; оставшиеся зубы виднелись на окровавленных деснах. Ужасающее зрелище.

– Я не священник, господин Ангус. – Роуэн подложил руку под затылок шотландца и слегка приподнял его голову. – Но при необходимости я могу вас исповедать…

– Мне это… не нужно… благодарю. – Каждое еле слышное слово сопровождалось потоком крови.

Ангус захрипел и произнес что-то вроде: «Это должно было произойти уже давно». Рука шотландца заметалась в поисках руки тамплиера. Роуэн схватил ее и крепко сжал. Вскоре взгляд Ангуса потух. Он был мертв.

Роуэн опустил голову шотландца и поднялся. Эта бесполезная смерть камнем лежала у него на душе. Сколько смертей ему приходилось видеть тогда, на поле боя… сколько рук сжимать в своих ладонях, сколько последних утешительных слов шептать умирающим…

Тамплиер тяжело вздохнул.

Затем он повернулся к замершим в ожидании викингам.

– Предатель заслуживает лишь такой смерти, – хмыкнул Ингварр, который уже успел спрятать меч обратно в ножны и очищал лезвие ножа о траву. – И ты тоже, за то, что встал у меня на пути. Не думай, что я об этом забуду.

Роуэн задумался, не вызвать ли Ингварра на поединок и тем самым отомстить ему за смерть безоружного человека, пусть даже и предателя, однако потом отбросил эту мысль. Судьба Руны была гораздо важней.

– Нам придется предстать перед хозяином крепости. Другого выхода нет.

Бирюзовые глаза Ингварра сверкнули.

– Во время твоего отсутствия Горун осмотрел Дэнстон снаружи. Крепость расположена между двумя скалами, которые с внешней стороны вовсе не отвесные. Ночью мы можем взобраться по ним, а затем перебросим канат через пропасть на зубцы жилой башни.

– Я знаю строение крепостей лучше тебя. Вряд ли туда можно так легко взобраться, и мы наверняка станем не первыми, кто попытался попасть в крепость таким образом. Нам следует отправиться к хозяину крепости и поговорить с ним.

– Я не стану этого делать. Скорее выжгу все вокруг, похищу какую-нибудь ценную вещь, а затем найму войско, чтобы взять крепость штурмом.

– Это потребует слишком много времени, – возразил Роуэн. – Вспомни о Руне.

– Пока жива Ательна, – крикнул Ингварр, – будет жить и Руна!

– Но пока жив я, я не стану безропотно наблюдать за тем, как ты осуществляешь свои честолюбивые планы и ставишь под угрозу жизнь Руны.

– Каким образом все это касается тебя?

– Мы пойдем туда, – произнес Бальдвин.

Все замолчали, удивленные тем, что погруженный в раздумья предводитель наконец вмешался в этот спор. Викинги покосились на Ингварра.

– Хорошо, мы пойдем, – снисходительно произнес тот, словно Бальдвин был его подчиненным.

Возможно, он согласился лишь потому, что надеялся таким образом укрепить свои претензии на главенство в Йотуре. Если бы Ингварр продолжил накалять обстановку, викинги, скорее всего, встали бы на сторону Бальдвина. Однако взгляды, которые Ингварр бросал на своего предводителя, были полны презрения.

Роуэн с мрачным, недовольным видом наблюдал за происходящим. Как далеко зайдет Ингварр, чтобы сместить Бальдвина и занять его место? Насколько ценна и ценна ли вообще для него жизнь Бальдвина? И Руны?

Скрежет испугал девушку. В замочную скважину вставили ключ, и теперь он поворачивался. Руна вскочила со скрипящей кровати. Кроме этой кровати, которая когда-то явно принадлежала какой-то благородной даме, но теперь обветшала и сломалась, в комнатке стоял закрытый сундук. Тут было множество паутины и несколько мышиных нор. А еще скамеечка для ног, стоявшая под узким окном; прилагающаяся к ней скамейка для сидения отсутствовала. Для темницы это было весьма сносное место. Роуэн рассказывал о «дырах страха», которые получили это название не просто так. О мрачных сырых подвалах и о крысах. Возможно, охранники не хотели подвергать женщину такому испытанию и поэтому привели ее в одну из комнат башни. Однако до сих пор с Руной обходились не слишком вежливо. Ее голова все еще гудела от удара о стену, из-за которого она потеряла сознание.

Руна сжала в руках скамеечку – единственный предмет в комнате, который в случае необходимости можно было использовать как оружие, – и, присев на корточки, притаилась у стены.

Двое вооруженных воинов вошли в мрачную комнату.

– Будь спокойна, девушка. – Первый воин, могучий мужчина с зарубцевавшимся боевым шрамом, пересекавшим выбритый налысо череп, и свежими, блестящими царапинами на щеках, держал в руках факел. – Мы не причиним тебе вреда.

Второй, высокий и мускулистый, ухмыльнулся.

– Она же дикая, с ней так не договоришься.

Лысый подошел ближе.

– Давай, опусти скамеечку, она тебе все равно не поможет. Если ты будешь послушной, мы не станем привязывать тебя к кровати, хоть ты это и заслужила.

– Сейчас она вцепится тебе в руку! С ней нужно обращаться иначе. – Мужчина поморщился, словно от боли.

– Как ты полагаешь, откуда у меня эти царапины? Она отбивалась как сумасшедшая, когда мы вели ее сюда. Но сейчас…

– Но сейчас что? Ты думаешь, что многочасовое ожидание сделало ее сговорчивой и спокойной? Судя по ее виду, она собиралась пустить эту скамеечку в ход.

– Да нет, она просто напугана. Ее ведь можно понять. Девочка, мы заберем тебя отсюда. Снаружи тебя ждет твоя родня. К тебе пришли викинги.

Неужели это правда? За ней пришли Бальдвин, Сверри, Халльвардр и другие? Ингварр?

И Роуэн?

– Если ты будешь покладистой, девочка, мы отведем тебя к ним. У нас еще есть немного времени.

Так вот в чем дело! Руна поднялась и прижалась к стене, стараясь не потерять равновесия. Ее руки судорожно сжимали скамеечку.

– Не похоже, что она согласна.

– Тогда нам придется научить ее, как следует себя вести.

Мужчины одновременно набросились на Руну; лысый выбил скамейку у нее из рук так быстро, что девушка даже не успела его ударить, и с такой силой, что ее пальцы пронзила боль. Высокий тип схватил ее за волосы. Руна повернула голову и вцепилась зубами ему в запястье. Он с ревом ударил ее свободной рукой. Лысый схватил девушку и толкнул ее на пол. Руна вцепилась согнутыми пальцами в лицо мужчины, пытаясь добавить ему шрамов. Она почувствовала, как ломаются ее ногти. Девушка отбивалась изо всех сил, и все же охранникам удалось уложить ее на спину. Лысый прижал ее коленом, схватил за вырез платья и разорвал его до самого пупка.

– Посмотри-ка на эти персики. – Слюна потекла из его открытого рта, когда он победоносно ухмыльнулся. – Кто возьмет ее первым?

Руна вяло подумала, что пришло время просить помощи у богов. Но ее разум все еще отказывался верить в то, что такое может произойти с ней.

– Я. – Высокий уже начал возиться со штанами. – Выйди и посмотри, чтобы никто ничего не заметил. Поднимется шумиха, если слухи дойдут до хозяина крепости.

– Ладно, но только поспеши, мне тоже хочется. – Лысый отпустил Руну и поднялся.

Вскочить на ноги она не смогла, поскольку на нее тотчас же навалился второй охранник.

– И не будь с ней слишком жесток. Мне не нравится, когда женщины лежат подо мной как мертвые.

Хохот мужчин сотряс стены. Руна сделала несколько глубоких вдохов, готовясь сопротивляться изо всех оставшихся сил. На этот раз она не станет кусать его за руку, а вцепится ему в лицо…

Лысый не успел закрыть за собой дверь, как тут же вернулся и потряс своего товарища за плечо.

– Что случилось? – Охранник сердито поднял голову. – Разве мы не договорились…

– Будь ты проклят, взгляни же! – проворчал его напарник сквозь сжатые зубы и кивнул в сторону двери.

Руна освободилась от ослабевшей хватки и торопливо отползла назад. Ей было жарко от сопротивления, но когда она взглянула на дверь, то почувствовала себя так, словно ее только что окатили ведром ледяной воды.

На пороге стоял монах.

Взгляд голубых глаз переместился с мужчин на лицо девушки. А затем опустился ниже. Руна поспешно прикрылась руками, но было слишком поздно – он увидел ее наготу.

У девушки перехватило дыхание от бессильного гнева. То, что оба охранника успели ее ощупать, было неприятно и унизительно. Однако один лишь взгляд человека, который надругался над ее матерью, заставил Руну почувствовать себя гораздо более униженной. «Не думай об этом, – велела она себе. – Не сейчас. Время мести еще придет…»

– Можешь пялиться, монах, – холодно произнесла она голосом, который ей самой показался незнакомым. – Я обещаю, что убью тебя раньше, чем все закончится.

– Один раз твой план уже провалился, – спокойно ответил монах. Угол его рта изогнулся в едва различимой, но полной злорадства ухмылке. – К тому же твоя мать однажды говорила что-то похожее.

Руна почувствовала, как к глазам подступают слезы. Она изо всех сил сдерживала их.

Окснак повернулся и покинул комнату. Охранник поднялся, зашнуровал штаны и отряхнул пыль с колен. Было очевидно, что появление монаха охладило его похоть. Или же у них просто не было времени.

– Вставай, девчонка, – произнес лысый. – Мы отведем тебя к твоим людям, как я и обещал.

Руна нерешительно поднялась на ноги. Левой рукой она удерживала разорванное платье; правую предостерегающе подняла.

– Не бойся, ты уже достаточно нас исцарапала. – Охранник попытался изобразить на лице подобие улыбки.

Мужчины не прикасались к девушке, когда вышли из комнаты. Руна ожидала, что ее поведут вниз. Но лестница вела наверх. На следующей лестничной площадке было три двери. Плохое предчувствие девушки усилилось, когда охранники не остановились, а повели ее дальше. Еще выше ее вряд ли могли ожидать викинги. Может быть, ее собирались сбросить с крепостной стены? Здесь наверху стоял запах птичьего помета. По углам были гнезда ласточек. В конце лестницы виднелся распахнутый люк; внутрь задувал прохладный весенний ветер.

Руна вышла на площадку башни. Скалистые стены окружали крепость мощным черным панцирем, и лишь один просвет между ними открывал вид на далекие горы. На землю опустилась ночь. Кое-где мигали огни, размером не больше далеких звезд; там наверняка находились деревни, которые обычно строили недалеко от таких населенных крепостей. Дорога через овраг, ведущая к внешним воротам, вырисовывалась темной заброшенной линией.

На зубцах крепости выстроились вооруженные люди. Один из них подошел к девушке. Он, как и все мужчины здесь, был в боевом снаряжении, однако лишь на нем кольчугу прикрывала длинная туника из дорогой парчи с серебристой каймой. Серебряные заклепки украшали его пояс. Когда мужчина подошел к Руне, охранники положили руки ей на плечи.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Девушка не ответила.

– Ты дочь Бальдвина Бальдвинссона, – прямо заявил мужчина. – Ты можешь признаться в этом. Почтовый голубь сообщил мне о его прибытии.

– Меня зовут Руна Бальдвинсдоттир. – Девушка гордо вскинула голову.

– Руна… Как поживает леди Ательна? – Мужчина выжидательно смотрел на дочь викинга.

Его высокое худое тело напряглось. Ветер играл рыжими волосами, в которых виднелись седые пряди. Лицо незнакомца было испещрено глубокими морщинами, причиной которых, скорее всего, были многочисленные заботы. Неужели это… Иэн Маккалум? Отец Ательны? Но ведь он должен был находиться в Истфилде!

– Кто вы?

Мужчина не колебался с ответом.

– Я Вулфхер Эдинбургский. Мы с Ательной обручены.

Руна нервно сглотнула. Ательна была с кем-то помолвлена? С этим мужчиной? Девушка едва не застонала. Какой же глупой она была, когда предполагала, будто Ательна и Роуэн влюблены друг в друга…

Похоже, мужчина неверно истолковал выражение ее лица.

– Да, я знаю, что гожусь ей в отцы, – произнес он. – Но это не меняет того обстоятельства, что я люблю ее больше жизни. А она меня. Или Ательна говорила другое?

Руна нерешительно покачала раскалывающейся от боли головой. Она могла назвать лишь одну причину, по которой Ательна умолчала о том, что у нее есть возлюбленный: она хотела защитить его.

– Ательна все еще носит мой флакончик?

– Ф-флакончик? Что вы имеете в виду?

– Серебряный кулон, примерно такого размера. – Вулфхер вытянул мизинец.

Да, Руна видела на шее Ательны такое серебряное украшение. Христианка часто сжимала кулон в ладони.

– Да, все еще носит, – ответила Руна. Она не удержалась и спросила: – А что в нем?

– Любовная песня, которую я написал для нее.

У девушки стало еще тяжелее на душе. Она всегда жалела Ательну и обращалась с ней гораздо лучше, чем с обычной заложницей. Теперь, зная, что такое любить кого-то и не иметь возможности быть вместе с ним, Руна понимала, каким тяжелым испытанием стал для Ательны плен.

– Свяжите ее, – велел Вулфхер и вернулся к зубцам башни.

Охранники заломили Руне руки и связали их у нее за спиной. Девушка повернулась, отчего разорванное платье разошлось и обнажило ее грудь. Хвала Фрейе, было темно.

– Проведите ее сюда. – Вулфхер указал рукой на просвет между зубцами; стражники толкая подвели девушку туда и подняли ее наверх. Она сердилась на себя за то, что только что дружелюбно – ну, хорошо, почти дружелюбно – разговаривала с мужчиной, который теперь так грубо обходился с ней и явно не переживал, что она может упасть в пропасть. Сердце Руны бешено забилось, когда она подумала об отделяющей ее от земли высоте. Девушка часто забиралась на скалы Йотура, чтобы собрать птичьи яйца, и падение оттуда означало верную смерть. Однако сейчас она была беспомощна и могла лишь надеяться на то, что мужчины держали веревку достаточно крепко. От мысли об этом у нее кружилась голова.

– Руна! – послышался испуганный голос из пропасти.

Девушка взглянула вниз во внутренний двор, освещенный факелами. Там был ее отец! И остальные! Они пришли, чтобы… Нет, она тщетно искала глазами Роуэна. Ей так хотелось увидеть его, в который раз взглянуть на черты его лица, чтобы забрать эту картину с собой в Вальхаллу. Почему же он не пришел? Может, Ингварр убил его? «Нет! Только не это!» Руна попыталась прогнать ужасную мысль. Ингварр не способен на такое!

Ей было больно видеть отца в отчаянии. С такой высоты он казался еще ниже, чем обычно. Гордый предводитель викингов, который сохранил добрую традицию боевых плаваний… а теперь вынужден молить, чтобы ей сохранили жизнь.

Руна обвела взглядом двор, и у нее захватило дух. К каждому йотурцу было приставлено по двое воинов, каждый из которых держал руку на мече или английском боевом луке.

– Бальдвин Бальдвинссон! – прокричал Вулфхер вниз. – У вас есть Ательна, у меня – Руна. Я думаю, здесь все ясно: мы обменяем их, и дело с концом. Вы согласны?

Бальдвин сжал руки в кулаки.

– Да. Но только если вы отдадите нам и монаха Окснака!

– А кого я получу за монаха? Нет, Бальдвин! Это мое окончательное решение. Я не позволю себя одурачить.

Даже с такой высоты Руна смогла увидеть, как пылает лицо Ингварра от сдерживаемой ярости и желания начать бой. А вот Бальдвин казался постаревшим на несколько лет. Его как будто окончательно покинула страсть к завоеваниям и грабежу, которая была в крови у каждого викинга.

Руне стало дурно при мысли о том, что ей, возможно, придется несколько недель провести здесь, пока ее отец и другие не привезут Ательну.

Ингварр крикнул:

– Мы посоветуемся и вернемся завтра!

За спиной Руна услышала смех стражей.

– Этот сопляк наверняка надеется, что ему удастся проникнуть сюда ночью. Он обломает себе зубы.

Вулфхер кивнул.

– Как по мне, пусть подумают еще одну ночь – до утра они образумятся. – Затем он снова повысил голос: – Завтра утром я ожидаю вас у ворот с окончательным ответом!

Он отвернулся; переговоры были окончены.

Руна почувствовала, как потянули за веревку, и наклонилась вперед.

– Отец, мне очень жаль! – прокричала она. – Мне как будущей предводительнице следовало быть умнее.

– Ты сделала то, чего требовало твое сердце, – ответил Бальдвин. – Это поступок сильной, отважной воительницы!

Она всегда будет благодарна ему за эти слова. Оставалось лишь надеяться, что они не станут последними словами ее отца.