Глава 81
Дядя прислал к Элиде двух служанок с каменными лицами. Те принесли несколько ведер воды и сказали, что им велено ее вымыть. Элида пыталась сопротивляться, но служанки проворно содрали с нее одежду. Если ей и досталось крови Черноклювых, то в сильно разбавленном виде. Не обращая ни малейшего внимания на крики и протесты Элиды, служанки вылили на нее воду и поистине железными руками принялись скрести ей тело жесткими мочалками. Казалось, они видели в ней не живого человека, а предмет, который им приказали отмыть.
Жертвенного ягненка готовили к закланию.
Сопротивление измотало Элиду. Издевательства продолжались. Достав грубые гребни, служанки принялись расчесывать ей волосы. Правильнее сказать, выдирать с корнем. От боли у Элиды хлынули слезы. Служанки даже не стали заплетать ей косу. Затем ей прямо на голое тело надели мешковатое зеленое платье.
Элида пыталась объяснить им свое положение, умоляя отпустить ее. С таким же успехом она могла умолять тюремные стены.
Когда служанки уходили, Элида попыталась выскользнуть вместе с ними. Караульные схватили ее и, отпуская непристойные шуточки, затолкали обратно. Элида сопротивлялась, но все без толку. Караульные заперли дверь.
Каждая минута приближала ее к концу.
Нет, она так просто не сдастся. Она будет сражаться. Она – Черноклювая, и ее мать была тайной ведьмой. Она сделает так, что прихвостни Варнона раньше ее убьют, чем сумеют до нее дотронуться. Она не позволит поместить в себя никакой камень. Она не станет рожать чудовищ.
Дверь распахнулась. На пороге стояли четверо караульных.
– Принц тебя заждался в катакомбах.
Элида упала на колени. Кандалы громко лязгнули.
– Прошу вас. Пожалуйста…
– Не тяни время.
Двое караульных вошли в камеру. Элиде было не справиться с их сильными руками. Ее взяли под мышки и поволокли к двери. Щербатый каменный пол царапал ей босые ноги. Элида извивалась всем телом. Она вырывалась из рук караульных, совсем забыв об увечье и цепи.
Но караульные тащили ее, словно упиравшегося жеребенка. Дверь была уже совсем близко.
Двое других гоготали над ее неуклюжими попытками вырваться. Хлипкие пуговицы на платье сами собой расстегнулись, обнажив ее бедра, живот и все остальное. Зрелище очень понравилось караульным. Они буквально пожирали ее глазами. Элида заплакала, сознавая всю бесполезность своих слез.
И вдруг смех стих. Сверкающие железные ногти полоснули по горлу одного насмешника – караульный едва успел вскрикнуть и рухнул. Зато второй несколько секунд оглашал коридор отчаянными воплями: одной рукой Манона лишила его глаз, второй – сломала шею.
Перед Элидой стояла Манона Черноклювая. С ее рук стекала кровь. Золотистые глаза ведьмы горели как угли, когда она смотрела на оставшихся караульных и на жалкое платьишко Элиды.
Забыв про хромую девчонку, стража схватилась за мечи.
– Бесполезно, – бросила им Манона. – Вы все равно уже мертвецы.
Она шагнула к Элиде. Правильнее сказать, влетела, как ветер. Возможно, это было связано с вернувшейся магией.
Одному из оставшихся двоих Манона просто сломала шею, хрустнув позвонками. Элида отползла вбок. Второй попытался броситься на ведьму с мечом. Манона лишь засмеялась, вонзив ему руку в спину. Пальцы ведьмы пропороли ткань мундира, кожу, мясо и добрались до кости. Снова послышался хруст. С отчаянным воплем караульный рухнул, заливая пол кровью.
Элида дрожала, боясь взглянуть на Манону, а та стояла над караульным и с усмешкой следила, как он умирает. Главнокомандующая вспомнила о ней. Пришла за ней.
– Вставай, – бросила ей Манона. – Надо бежать отсюда.
Манона знала: спасение Элиды не пройдет незамеченным. Рано или поздно от нее потребуют объяснений.
Но Моратская крепость была охвачена хаосом. Прибежав в казармы отряда Тринадцати, Манона узнала последние новости.
Король Адарлана мертв. Уничтожен Аэлиной Галатинией.
Аэлина полностью разрушила стеклянный замок и силой свой огненной магии остановила смертельно опасное море осколков, угрожавших городу. Она же провозгласила Дорина Хавильяра новым адарланским королем.
Истребительница ведьм прочитала их с Астериной послание.
Смертные в крепости были охвачены паникой. Даже ведьмы смотрели на Манону, ожидая распоряжений. Что делать им теперь, когда прежнего короля не стало? Куда им отправляться? Быть может, они свободны от обязательств перед Адарланом?
Такие же вопросы обуревали и Манону, но она усилием воли отгоняла их. Потом. Сейчас нужно действовать, причем спешно.
Своим Тринадцати она приказала седлать драконов и готовиться к вылету.
Три тюрьмы.
«Торопись, Черноклювая, – шептал ей негромкий женский голос – молодой и старый, но очень мудрый. – Ты бежишь наперегонки с судьбой».
Вместе с Астериной, Соррелью и Вастой Манона ворвалась в ближайшую тюрьму. Сзади следовали ее зеленоглазые двойняшки-демонессы. Всех, кто пытался им воспрепятствовать, настигала быстрая и жестокая смерть.
Объяснения были бесполезны. Едва увидев ведьм, люди хватались за оружие.
В тюрьме томились мятежники, собранные со всех королевств континента. Их состояние было настолько ужасающим, что люди умоляли ведьм поскорее расправиться с ними и оборвать эту цепь беспросветных страданий. Даже Маноне, повидавшей много зверств, стало не по себе. Но Элиды среди узников не было.
Они быстро осмотрели все камеры. Фалина и Фаллона пристально следили, чтобы не пропустить ни одну.
Примерно то же ведьмы застали и во второй тюрьме. Здесь Васта задержалась и снова проверила все камеры.
«Быстрее, Черноклювая, – просил ее мудрый женский голос. – Быстрее».
Манона и без того давно не бегала с такой быстротой.
Третья тюрьма находилась над катакомбами. Ее охраняли с особой тщательностью. В воздухе повис черный кровавый туман, пока ведьмы – ряд за рядом – выкашивали караульных.
Никаких опытов больше не будет. Больше она не отдаст им ни одну ведьму.
Соррель и Астерина двигались впереди, расчищая дорогу для Маноны. Астерина успевала впиваться железными зубами в горло одному караульному и железными ногтями потрошить кишки другому.
– Беги туда! – крикнула она Маноне, сплевывая черную кровь.
Оставив заместительниц приканчивать охрану, Манона побежала к лестнице и начала спускаться еще ниже. Наверняка между тюрьмой и катакомбами имелся тайный проход, по которому и поведут Элиду.
«Быстрее, Черноклювая!» – теперь уже приказывал мудрый женский голос.
Ощутив, как ей в ноги дует легкий ветер, Манона поняла: это богиня мудрых поступков. Должно быть, богиня с ранних лет приглядывала за Элидой, но подавленная магия делала ее немой. Теперь она обрела голос…
Манона достигла самого нижнего этажа тюрьмы, что располагался над катакомбами. Так и есть: в конце коридора темнела дверь, ведущая на лестницу.
Между Маноной и лестницей торчали двое караульных, которые пялились в открытую дверь камеры. Оттуда доносились умоляющие крики Элиды.
Элида плакала. Эта внешне тихая девчонка со стальным характером и цепким умом прежде никогда не плакала: ни по себе, ни по своей никчемной жизни. Она стойко принимала все удары судьбы. И вдруг… В Маноне что-то надломилось.
Она даже не заметила, как расправилась с караульными в коридоре.
Манона поняла, над чем гоготали караульные. В камере находились еще двое из них, а между ними – Элида в распахнутом платьишке. Девчонка тщетно пыталась закрыть свою наготу и изуродованную ногу.
И этим тварям верховная ведьма продала свою внучку и всех остальных Железнозубых?
Она – Манона Черноклювая, которая не была и не будет ничьей рабыней. Она – не племенная кобыла. И Элида – тоже.
Гнев, вспыхнувший в крови Маноны, был словно песня. Она не тратила лишних слов. «Вы все равно уже мертвецы», – сказала она караульным.
Расправившись с последним караульным, Манона отряхнула с рук черную кровь и посмотрела на Элиду. Застегнув пуговицы на своем платьишке, девчонка сидела на полу, сжавшись в комок, и дрожала. Манона думала, что Элиду вот-вот начнет тошнить. В камере и так выразительно воняло блевотиной. Вот где Варнон все эти дни держал свою племянницу!
– Вставай, – бросила ей Манона. – Надо бежать отсюда.
Элида попыталась встать, но тут же рухнула на колени.
Манона протянула ей руку, невольно запачкав в валгской крови. Элида качнулась, звякнув цепью. Ведьма нагнулась. Взмах железных ногтей, и сломанная цепь упала на пол.
Кандалами она займется потом.
Сверху слышались крики солдат вперемешку с боевыми возгласами Астерины и Соррели. С ними ее ведьмы справятся. Но снизу в коридор тоже поднимались солдаты. Все, как на подбор, одержимые демонами. Явились на шум…
Что же делать? В суматохе боя Элиду могут попросту убить. Приглядевшись, Манона поняла: солдат кто-то теснил снизу, из катакомб… Если здесь окажется демон-принц, тогда дело дрянь…
Маноне вдруг вспомнился вечер, когда она убила пленную крошанскую ведьму. И чувство раскаяния, захлестнувшее ее потом. Раскаяние и вина за то, что безропотно подчинилась бабушкиному приказу. За собственную трусость. А ведь крошанская ведьма стояла с гордо поднятой головой и говорила правду.
«Они превратили вас в чудовищ. Да, Манона, превратили. И нам вас жалко».
Раскаяние охватило Манону и после рассказа Астерины. Оказывается, ведьмы считали ее недостойной доверия.
Еще одна волна раскаяния – за Желтоногих, обреченных ею на гибель.
Маноне не хотелось даже думать, какие чувства могут возникнуть у нее, если Элиду убьют. Или превратят в игрушку для валгов.
Жестокость. Дисциплина. Послушание.
Сражаться за тех, кто не в состоянии себя защитить. Манона больше не видела в этом проявление слабости. Даже если она сражалась не за настоящих ведьм. Даже если они ничего для нее не значили.
– Будем пробиваться с боем, – сказала она Элиде.
Девчонка во все глаза смотрела в дверной проем.
Там, в платье цвета ожившей ночи, стояла Кальтэна.
